Что-то находишь, что-то теряешь 4 страница
Не обращая внимания на реплики братьев, я взбежал по ступенькам и проскочил в дверь спальни как раз перед тем, как она захлопнулась. Я застыл, сообразив, что Эбби, наверное, хочет приготовиться ко сну и делать это при мне ей теперь неудобно.
— Подождать в коридоре, пока ты переоденешься?
— Я приму душ. Потом переоденусь в ванной.
Я потер шею ладонью:
— Ладно. Тогда я пока сооружу для себя лежку.
Эбби кивнула. Ее стальные глаза смотрели непреклонно. Стена, которой юна от меня отгородилась, не пошатнулась. Вынув что-то из сумки, Голубка направилась в ванную.
0Яоткопал в шкафу несколько простынь с одеялом и разостлал все это на полу рядом с кроватью. Теперь у меня хотя бы появилась возможность поговорить с Эбби наедине — и на том спасибо.
Как только Голубка вышла из ванной, я бросил подушку в изголовье своей импровизированной постели и сам поспешил в душ. Не желая терять времени, намылился, сразу же смыл пену водой, вытерся, оделся и вернулся в спальню. Вся процедура не отняла и десяти минут.
Когда я вошел, Эбби лежала в кровати, натянув одеяло до самого подбородка. Ясное дело, ее постель выглядела куда привлекательнее, чем моя собственная. Я понял, что последняя ночь, которую я проведу с любимой, девушкой в одной комнате, будет бессонной; лежа в нескольких дюймах от Голубки и не имея права до нее дотронуться, я стану просто слушать, как она дышит.
|
|
|
0Явыключил свет и лег на пол:
— Это наша с тобой последняя ночь, да?
— Не начинай, Трэв. Я хочу спать, а не ругаться.
Я повернулся к Эбби лицом и приподнялся на локте. Она тоже повернулась ко мне.
— Я люблю тебя.
Секунду Голубка молча на меня смотрела.
— Ты же обещал...
— Я обещал, что не буду ничего подстраивать, чтобы восстановить наши отношения. Я действительно не собираюсь этого делать, — сказал я, протягивая к ней руку. — Но я не могу не хотеть снова быть с тобой.
— Ты мой друг, и мне жаль причинять тебе боль, но я должна слушать свой внутренний голос, а он всегда говорил, что ничего хорошего у нас с тобой не выйдет.
— Ты же меня любила, разве нет?
Эбби насупилась:
— Я и сейчас тебя люблю.
Тут на меня нахлынули все чувства сразу — с такой силой, что я не мог отделить одно от другого.
— Можно тебя кое о чем попросить?
— Ты уже кое о чем попросил. Поэтому я здесь, — усмехнулась Голубка.
— Если ты Действительно решила... со мной порвать, то можно
0яв последний раз хотя бы полежу рядом?
— Не думаю, Трэв, что это' хорошая мысль.
Я сжал ее руку:
— Пожалуйста! Я не смогу заснуть, зная, что ты так близко и это мой последний шанс тебя обнять.
|
|
|
Голубка посмотрела на меня и нахмурилась:
— Но учти: я не собираюсь заниматься с тобой сексом.
— Я и не прошу.
Эбби оглядела пол и задумалась. Потом, зажмурившись, отодвинулась от края кровати и отвернула одеяло.
Я быстро забрался в постель и обхватил Голубку обеими руками. Атмосфера в комнате и без того была наэлектризованной, а теперь я и вовсе почувствовал себя на грани срыва — так взволновало меня прикосновение к Эбби.
— Мне будет этого не хватать, — сказал я. Поцеловав Голубкины волосы, я прижал ее к себе
и уткнулся лицом ей в шею. Она положила руку мне на спину, и
0япотянул носом воздух, вдыхая любимый запах и стараясь навсегда его запомнить.
— Я... боюсь, что не смогу, Трэвис, — сказала Эбби, пытаясь высвободиться.
Я сжал ее Щ не потому, что хотел удержать силой, а просто инстинктивно, чтобы подавить боль, которая мучила меня уже много дней подряд.
— Я не могу, — повторила Голубка.
Я понимал мне тоже было тяжело, и все-таки я не хотел отстраняться.
— Тебе и не нужно ничего делать, — сказал я, не отрывая лица от Голубкиной кожи. — Просто позволь мне в последний раз подержать тебя вот так. И все.
После еще одной безуспешной попытки вырваться Эбби закрылась ладонями и заплакала. У меня тоже подступили слезы. Бережно приоткрыв Голубкине лицо, я поцеловал ей руку и посмотрел сначала на губы, потом опять на глаза. Она прерывисто выдохнула.
|
|
|
— Я никого уже не буду любить, как тебя, Голубка.
Эбби всхлипнула, дотронулась до моей щеки и мягко, как бы извиняясь, сказала:
— Не могу.
— Знаю, — ответил я дрогнувшим голосом. — Я с самого начала понимал, что недостоин тебя.
На Голубкином лице появилось болезненное выражение, она покачала головой:
— Дело не только в тебе, Трэв. Мы просто друг другу не подходим.
Я хотел возразить, но Эбби была права. Она заслуживала лучшего и стремилась найти свою судьбу. Кто я, на хрен, такой, чтобы мешать ей?
Подумав об этом, я глубоко вздохнул и положил голову Голубке на грудь.
0Япроснулся, услышав шум и возню внизу.
— Ой! — крикнула Эбби с кухни.
0Ясбежал по лестнице, на ходу натягивая футболку:
— Все в порядке, Голубка? — От босых ступней по всему телу растекался холод. — Черт! Пол просто ледяной!
Я попрыгал на одной ноге, потом на другой. Эбби подавила смешок. Было еще совсем рано: часов пять или шесть. Все, кроме нас, спали. По утрам я всегда легко возбуждался и теперь, глядя, как Эбби наклоняется, чтобы засунуть противень в духовку, еле себя сдержал.
|
|
|
— Можешь залезать обратно в постель. Я спустилась только поставить индейку.
— Ты со мной?
— Да.
— Тогда пойдем. — Я махнул в сторону лестницы.
Вернувшись в спальню, я снова стащил с себя футболку. Мы забрались под одеяло, натянув его до ушей. Голубка дрожала от
холода. Я обнял ее и стал ждать, когда тепло наших тел создаст для нас кокон.
Посмотрев в окно, я увидел, как с серого неба падают крупные снежинки. Я поцеловал волосы Эбби, — казалось, она таяла у меня в руках. Нам было так хорошо, что можно было подумать, будто у нас все по-старому.
— Смотри, Голубка: снег пошел. Эбби повернула голову к окну.
— Да... погода прямо рождественская, — сказала она и нежно прижалась ко мне щекой. Почувствовав, что я вздохнул, посмотрела на меня и спросила: — Что с тобой?
— В Рождество тебя здесь не будет...
— Зато я здесь сейчас.
Я слегка улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать Эбби в губы. Она отстранилась и покачала головой:
— Трэв...
— Голубка, мне осталось провести с тобой меньше суток. Я хочу целовать тебя. Много. Весь день. При каждой возможности. Если нужно будет, чтобы я прекратил, просто скажи, но до тех пор, пока ты меня не остановишь, я постараюсь насладиться каждой секундой нашего последнего дня.
— Трэвис... — проговорила Эбби, но замолчала и после нескольких секунд раздумья перевела взгляд с моих глаз на губы.
Я не мешкая наклонился и поцеловал ее. Я не надеялся на большее, чем короткое и нежное прощальное прикосновение, но поцелуй получился долгим: Голубкине тело отзывалось на каждое мое движение, а моя кровь бурлила, призывая не останавливаться.
0Яприжал Эбби к себе, и она раскрыла ноги, позволяя мне протиснуться между ними.
Через мгновение Голубка была уже раздета. Я парой быстрых движений сбросил то, что было на мне, и, прижавшись губами к ее рту, ухватился руками за витую решетку изголовья. Как только я вжался в тело Эбби, меня обдало жаром, и я быстро задвигался, не в силах себя контролировать. Упершись ногами в матрас, Голубка выгнула спину и приподняла бедра. Я застонал, не отрываясь от ее губ, и скользнул еще глубже.
Одной рукой вцепившись в решетку, а другой поддерживая голову Эбби, я раскачивался, чувствуя, как уходит боль и забываются все наши ссоры. Вскоре свет, падавший из окна, стал ярче, а на коже у нас выступили капли пота, делая скольжение наших тел еще легче.
Я уже почти закончил, когда Эбби впилась ногтями мне в спину. Ноги у нее задрожали. Я задержал дыхание и в последний раз вошел в нее, застонав от судороги, пробежавшей по телу.
Голубка выпустила меня и откинулась на матрас. Вся она была расслаблена, волосы на лбу стали влажными. Я дышал так, будто только что пробежал марафон. По лбу и вискам струился пот.
Внизу негромко зазвучали голоса. Глаза у Эбби загорелись. Я лег на бок, с обожанием оглядывая ее лицо.
— Кажется, ты собирался меня просто поцеловать, — сказала она совсем по-прежнему, будто мы и не ссорились.
— Как насчет того, чтобы проваляться в постели весь день?
— Я же приехала сюда, чтобы готовить, забыл?
— Ты приехала помогать мне, а я в ближайшие восемь часов не собираюсь даже заглядывать на кухню.
Эбби дотронулась до моего лица, и по выражению ее глаз я понял: она хочет мне что-то сказать.
— Трэвис, по-моему, мы...
— Не говори ничего, ладно? Не хочу думать об этом раньше времени, — сказал я, вставая и надевая трусы. Потом, натянув футболку, подошел к Голубкиной сумке, достал оттуда одежду и бросил на кровать. — Пусть у меня останутся только приятные воспоминания об этом дне.
Время летело с бешеной скоростью. Казалось, мы только проснулись — и уже обед. Я дорожил каждой минутой, огорчаясь из-за того, как стремительно приближается вечер.
Я упивался присутствием Эбби, и все это видели. А мне не хотелось помнить, что она притворяется. Когда она была рядом, я плевал на правду.
Мы сели ужинать, и отец настоял на том, чтобы я разрезал индейку. Голубка гордо улыбалась, пока я выполнял это почетное поручение.
Члены клана Мэддоксов быстро уничтожили все, что Эбби наготовила, и осыпали ее комплиментами.
— Наверное, мало было еды? —рассмеялась она.
Отец дочиста облизал вилку и улыбнулся:
— Ну что ты, Эбби! Всего хватили, просто мы решили набить животы до следующего года... Если, конечно, ты снова не порадуешь нас в Рождество. Теперь ты одна из нас, Мэддоксов. Я на все праздники рад тебя видеть, и не только для того, чтобы ты готовила.
Слова отца напомнили мне об истинном положении вещей, и улыбка исчезла с моего лица.
— Спасибо, Джим, — ответила Голубка.
— Папа, что ты такое говоришь? Пускай готовит. Я с пяти лет так вкусно не ел. — Трентон, засунув в рот сразу полкуска орехового пирога, блаженно замычал.
Братья убирали со стола и мыли посуду, а я сидел рядом с Эбби на диване, стараясь не обнимать ее слишком крепко. Отец уже задремал: он так наелся, что не мог больше бороться со сном.
Я положил Голубкины ноги к себе на колени и, скинув туфли, стал большими пальцами массировать ступни. Я знал: Эбби это нравится — и хотел ненавязчиво напомнить о том, что вместе нам было хорошо. Но момент нашего расставания приближался. В глубине души я это чувствовал.
Она любила меня. И слишком жалела, чтобы отогнать от себя, пока не поздно. Я сказал, что не смог бы просто так взять и уйти, но, может, в этом-то и беда: если я любил Голубку, то не должен был своим присутствием комкать ей жизнь. И в то же время, если я не хотел потерять Эбби окончательно, не стоило удерживать ее насильно. От этого мы бы только опротивели друг другу.
— Это был лучший праздник с тех пор, как умерла мама, — сказал я.
— Я рада, что оказалась в этот день рядом с тобой.
Я сделал глубокий вдох.
— Голубка, я не такой, как ты думаешь, — начал я, не зная, что говорить дальше. — Понятия не имею, какая дурь нашла на меня в Вегасе. Тогда это был не я. Мне представились всякие вещи, которые мы смогли бы купить на те деньги, а больше я ни о чем не подумал. Я не подумал, что сделал бы тебе больно, если бы попросил каждый месяц туда возвращаться. Хотя где-то глубоко я, наверное, чувствовал, насколько это все неправильно. Я заслужил, чтобы ты меня бросила. Заслужил бессонные ночи и мучения. Благодаря им я понял, как сильно нуждаюсь в тебе. Понял, что на все пойду, лишь бы тебя вернуть. Ты порвала наши отношения, и я принял твое решение. Я уже не тот человек, каким был до встречи с тобой. Я изменился. В лучшую сторону. Но как бы я ни старался, ты все равно для меня слишком хороша. Раньше мы ведь были друзьями... Голубка, я не хочу потерять тебя совсем. Я всегда буду тебя любить, но раз со мной ты не можешь быть счастлива, то я и не должен уговаривать тебя вернуться. Я не представляю себя с другой женщиной. Для меня лучше оставаться твоим другом.
— Ты хочешь, чтобы мы опять просто дружили?
— Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Это главное. Эбби улыбнулась, и я тут же пожалел о Своих словах.
Ведь я смутно надеялся, что она скажет: «Не говори ерунды. Мы
должны быть вместе». Но вместо этого она сказала:
Спорим на пятьдесят баксов: ты еще скажешь мне спасибо, когда встретишь свою будущую жену.
— Это будет для меня слишком верный выигрыш. — Я не представлял себе жизни без Голубкина она уже планировала наше раздельное будущее. — Единственная женщина, которая могла бы стать моей женой, только что меня бросила.
Эбби вытерла глаза и встала:
— Думаю, тебе пора отвезти меня домой.
— Извини, Голубка, что все так вышло.
— Трэв, я просто устала. Мне пора отдохнуть.
0Явздохнули, кивнув, поднялся с дивана. Эбби обняла моих братьев и попросила Трентона попрощаться за нее с отцом. Я стоял
0ссумками в дверях и слушал, как они договариваются о совместном праздновании Рождества.
Наконец настал момент, которого я так боялся: мы подъехали к «Морган-холлу». Ожидание так измучило меня, что теперь я даже испытал своего рода облегчение. И все-таки мне было очень тяжело.
0Янаклонился, поцеловал Эбби в щеку и, придержав для нее дверь, проводил взглядом:
— Спасибо за сегодняшний праздник. Ты не представляешь, как все мои были рады.
Дойдя до лестницы, Голубка остановилась и посмотрела на меня:
— Завтра ты им все расскажешь?
Я отвернулся, сдерживая слезы:
— Они наверняка обо всем уже догадались. Не такие уж мы, Голубка, хорошие актеры.
Я оставил ее на ступеньках, не позволяя себе оглядываться: Теперь моя любимая женщина стала мне просто знакомой. Можно было только догадываться, как выглядело в этот момент мое лицо. В любом случае не хотелось, чтобы она его видела.
«Чарджер» взвыл, когда я рванул с места и на сумасшедшей скорости погнал обратно к дому своего отца. Как только я, спотыкаясь, вошел в гостиную, Томас протянул мне бутылку. Каждый из парней уже держал по стакану виски.
— Ты им сказал? — спросил я надтреснутым голосом.
Трентон кивнул, и я рухнул на колени. Братья сочувственно обступили меня. Их руки легли мне на голову и плечи.
ГЛАВА 24
ЗАБЫТЬ
— Трент опять звонит! Ответь наконец, черт бы тебя побрал!
0Яспециально положил телефон на телевизор: это была точка квартиры, наиболее удаленная от моей спальни. Ну а поначалу, в первые мучительные дни после расставания с Эбби, я вообще держал его запертым в бардачке «чарджера». Потом Шепли достал и принес мобильный: мол, телефон должен быть дома, на случай если позвонит отец. Спорить с этим было трудно, и я согласился принять свой сотовый обратно, при условии что он будет лежать на телевизоре. Иначе я мог не сдержаться и позво-нить Эбби.
— Трэвис, телефон! — повторил Шеп.
0Яраздраженно уставился в белый потолок: три моих брата, слава богу, поняли, что меня сейчас лучше не дергать, зато четвертый все не унимался. Вечерами он придумывал мне какие-нибудь занятия или просто накачивал меня спиртным, а днем, пока был на работе, названивал при каждом удобном и неудобном случае. Видимо, я был под подозрением как потенциальный самоубийца.
За две с половиной недели каникул желание позвонить Эбби стало нестерпимым. Чтобы держаться подальше от искушения, я старался вообще не брать телефон в руки.
Шепли распахнул дверь и бросил маленький черный прямоугольник прямо в меня. Тот шлепнулся мне на грудь.
— Боже мой, Шеп! Я же говорил...
— Знаю, что ты говорил. У тебя восемнадцать пропущенных вызовов.
— Все от Трента?
— Нет, один из общества анонимных слюнтяев и нытиков.
Я взял телефон, вытянул руку и разжал пальцы. Мобильник упал на пол.
— Мне надо выпить.
— Тебе надо принять душ: ты стал невкусно пахнуть. А еще, свинтус, не мешало бы почистить зубы, побриться и побрызгаться дезодорантом.
Я сел:
— Молчи в тряпочку, Шеп! Кажется, после того, как Аня разбила тебе сердце, я целых три месяца варил для тебя суп и стирал твое тряпье.
Он ухмыльнулся:
— Но зубы-то я чистил!
— Организуй мне бой, — сказал я, снова плюхаясь на матрас.
— Уже организовывал: один на прошлой неделе, другой два дня назад, А сколько их отменилось из-за каникул! До начала семестра Адам никого для тебя не найдет.
— А если позвать городских?
— Это чересчур рискованно.
Позвони Адаму, Шепли.
Шеп подошел к моей кровати, поднял телефон, нажал несколько кнопок и опять бросил его мне на живот:
— На, звони сам.
Я поднес мобильник к уху.
— Ну ты и паршивец! Куда пропал? Почему не отвечай на звонки? — прокричал Трентон.
— Я собирался сегодня вечером куда-нибудь прошвырнуться. Ты со мной?
Я грозно прищурился вслед Шепу, но он преспокойно вышел; из комнаты, даже не обернувшись.
Не хочется, Трент. Позвони Кэми.
— Сегодня канун Нового года, а она барменша. Ей некогда со мной болтать. Но повидать ее мы запросто можем, если у тебя нет других планов...
— Нет. Никаких планов у меня нет.
— Ясно. Просто ляжешь и помрешь.
— Неплохая мысль, — вздохнул я.
— Трэвис, братишка, ты хороший парень, но сейчас ведешь себя как девочка. Эбби была любовью всей твоей жизни. Тебе паршиво. Понимаю. Но надо жить дальше, нравится тебе это или нет.
— Спасибо, мистер Роджерс5.
— Ты даже не знаешь, кто это такой. Слишком мал.
— Томас заставлял нас смотреть его в записи. Забыл?
— Слушай, в девять я освобожусь. В десять заеду за тобой и, если к этому времени ты не будешь вымыт, побрит и одет— слышишь меня? — обзвоню кучу народу и скажу, что у тебя дома вечеринка с халявным бухлом.
— Иди ты к черту!
— Ты же знаешь, я так и сделаю. Предупреждаю в последний раз: или в десять будь готов ехать, или в одиннадцать к тебе нагрянут гости, которым ты не обрадуешься.
— Ненавижу тебя, — простонал я.
— Не ври. До встречи через полтора часа.
Телефон противно пискнул, и я нажал отбой. Трентон, надо полагать, звонил мне из кабинета своего начальника, развалившись в кресле и закинув ноги на стол.
0Явстал и оглядел комнату. Фотографии Эбби я убрал, и на меня опять смотрели голые стены. Вместо нашего с ней черно-белого портрета в рамке над кроватью снова гордо красовалось сомбреро.
0Язнал, что Трентон действительно не успокоится, пока не вытащит меня из дому. Придется уныло сидеть в баре, глядя, как все вокруг празднуют, и, если выражаться словами моих родственничков, мотать сопли на кулак.
Год назад я танцевал с Метан, а потом привез домой Кэсси Бек. Все было классно, и мне даже казалось, что эту девчонку неплохо бы занести в список избранных. Правда, под конец стошнило у нас
0вхолле.
0Яподумал о том, какие планы на вечер строит Эбби, но не позволил себе углубляться в размышления относительно того, с кем она сейчас встречается. Куда собирается пойти Америка, Шепли мне не говорил. Может быть, специально. А я не лез выяснять: не такой уж я все-таки мазохист.
Со скрипом выдвинув ящик прикроватной тумбочки, я пошарил по его дну, кончиками пальцев нащупал коробочку, достал и прижал к груди. Потом открыл и глубоко вздохнул при виде сверкающего кольца из белого золота с бриллиантом; Больно было
5Фред Роджерс - пресвитерианский проповедник, автор и ведущий детской телепе редачи «Наш сосед мистер Роджерс».
осознавать, что с каждым днем тает моя надежда надеть эту вещицу на тот единственный пальчик, для которого она создана.
Покупая кольцо, я знал: возможно, пройдут годы, прежде чем я подарю его Эбби. Но если вдруг подходящий случай представится раньше, мне лучше быть подготовленным. С покупкой кольца у меня появилось что-то, чего я мог ждать. И я ждал этого даже теперь. В коробочке хранился не кусок драгоценного металла с камнем, а последняя частичка надежды, которую у меня еще не отняли.
Убрав кольцо, я мысленно произнес самому себе длинную ободряющую речь и поплелся в ванную, стараясь не глядеть в зеркала. Душ и бритье не подняли мне настроения — равно как и чистка зубов (о чем я потом сообщил Шепу). Я надел черную рубашку, голубые джинсы и черные ботинки.
Шепли, постучав, вошел в комнату. Он тоже куда-то собрался.
— Ты с нами в «Ред»? — спросил я, застегивая ремень.
Меня это почему-то удивило, хотя, раз Америка была не с ним, Шепу ничего и не оставалось, кроме как поехать в бар со мной и моим братом.
— Ты против
— Да нет. Просто мне кажется, что вы с Трентом заранее обо всем договорились.
— Так и есть, — ответил Шеи, еле заметно улыбнувшись моей проницательности.
Трентон посигналил нам с улицы. Шепли указал большим пальцем на дверь:
— Пошали.
Я, кивнув, пошел за ним. В машине брата пахло одеколоном и табаком» Я сунул в рот сигарету и привстал, чтобы достать из заднего кармана зажигалку.
— В баре битком, но Кэми договорилась, чтобы нас пропустили. Сегодня там живая музыка и наверняка будет весело: многие наши съехались домой на праздники.
— Да уж, представляю себе; здорово потусуемся в вымершем университетском городишке с бывшими одноклассниками — неудачниками и пьяницами, — проворчал я.
Трентон улыбнулся:
— Я позвал свою знакомую. Посмотришь на нее.
Я нахмурился:
— Только не это!
Несколько человек толпились у входа в «Ред»: ждали, когда кто-нибудь выйдет и их впустят. Мы, не обращая внимания на негодующие реплики, прошмыгнули мимо, заплатили и вошли в бар.
У входа стоял столик с бесплатными новогодними прибамбасами: шляпами, светящимися палочками, казу6и прочей чепухой. Почти все уже разобрали, но Шепли все-таки нашел для нас прикольные очки в форме цифр наступающего года. Весь пол был усыпан блестками. Музыканты играли «Hungгу Like the Wolf». Я сердито взглянул на Трентона: он сделал вид, будто не замечает, насколько она соответствует моему душевному состоянию.
Проталкиваясь за старшим братом, мы с Шепом подошли к бару. Кэми, как машина, открывала бутылки и готовила коктейли, прерываясь только для того, чтобы быстро нажать несколько кнопок на калькуляторе или пробить чек. Из переполненной копилки для чаевых торчали зеленые бумажки.
При виде Трентона у Кэми загорелись глаза.
— Все-таки пришли! — Она поставила перед нами три бутылки пива, предварительно сковырнув крышечки.
— Конечно! Я же обещал! — ответил Трент, перегнувшись через барную стойку и чмокнув Кэми в губы.
На этом беседа окончилась: барменшу с нетерпением ждали новые бутылки и новые клиенты.
— Хороша, — проговорил Шепли, наблюдая за ее проворными движениями.
— Да, черт возьми! — улыбнулся Трентон.
— Вы с ней... — начал я.
Трент покачал головой:
— Нет. Пока нет. Но я над этим работаю. Она встречается с каким-то придурком, который учится в Кали. Надеюсь, скоро он в очередной раз облажается и она поймет, что это за дерьмо.
— Желаю удачи, — сказал Шепли, отхлебывая из своей бутылки.
Небольшая компания, сидевшая за столиком, испугалась нашего с Трентоном грозного вида и поспешила удалиться. Мы заняли освободившиеся места, приготовившись пить на удивление всем присутствующим.
6 Казу —американский духовой инструмент,представляющий собой небольшо
0йметаллический или пластмассовый цилиндр, внутрь которого вставлена пробка с мембраной из папиросной бумаги.
Кэми издалека поглядывала на Трентона, то и дело подсылая к нам официантку с текилой и пивом. К счастью, я успел опрокинуть уже четвертую рюмку «Куэрво», когда зазвучала очередная рок-баллада.
— Ну и паршивый сегодня музон, Трент! — пожаловался я, с трудом перекрикивая шум.
— Ты просто не ценишь классику восьмидесятых! — крикнул Трентон мне в ответ. — Эй, погляди-ка вон туда!
Он указал на танцпол, по которому, покачиваясь в такт музыке, прошла рыжеволосая красотка с помадной улыбкой на бледном лице. Трент подошел к этой девице и приобнял ее. Улыбка расползлась еще шире.
— Привет, Ти! Как поживаешь?
— Неплохо, работаю. А ты?
— Молодец! Я живу в Далласе, устроилась в пиар- агентство, Щ ответила девица, поглядев сначала на Шепли, потом на меня. — Боже мой! А это, кажется, твой младший братик? Да я же его нянчила!
Я нахмурился. Своими пышными формами эта особа напоминала фотомоделей сороковых годов. Если бы я, будучи в нежном возрасте, провел с ней хоть пять минут, наше знакомство оставило бы неизгладимый след в моей памяти.
Трентон улыбнулся:
— Трэв, ты помнишь Кариссу? Она училась вместе с Тэйлором и Тайлером.
Я тряхнул ее протянутую руку, сунул в зубы сигарету, щелкнул зажигалкой и, запихивая в карман рубашки уже почти пустую пачку «Мальборо», пробормотал:
— Что-то не припоминаю.
— Неудивительно. Ты тогда был еще не очень зрелым мужчиной, — с улыбкой ответила она.
— Карисса недавно пережила тяжелый развод с Сетом Джейкобсом, — сказал Трентон. — Помнишь Сета?
Я покачал головой, уже утомленный игрой, которую затеял мой брат. Карисса осушила стопку текилы, стоявшую у нас на столе, и несколькими шажками как бы незаметно приблизилась ко мне:
— Я слышала, тебе в последнее время тоже пришлось несладко... Как насчет того, чтобы скоротать вечер вместе?
По выражению ее глаз я понял, что она пьяна. И что ей одиноко.
— Вообще-то, нянька мне больше не нужна, — сказал я, затягиваясь сигаретой.
— Но может быть, тебе нужен друг? Вечер длинный... А я пришла сюда одна, потому что все мои подружки повыходили замуж... Ну, ты понимаешь...
Карисса нервно хихикнула.
— Если честно, не совсем.
Она опустила глаза, и я почувствовал себя виноватым: эта женщина не сделала мне ничего плохого, а вел я себя с ней по-свински.
— Извини. Просто я не хотел сегодня сюда идти. Она пожала плечами:
Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 24; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!