Компании с корпоративной формой организации капитала
Разработке теоретических вопросов корпоративного контроля посвящены многочисленные исследования по проблемам корпоративного управления и права [Гололобов, 2004; Горбов, 2004; Гутин, 2005; Козловская, 2009; Логинов, 2007; Макарова, 2010 и др.].
Столкновение интересов различных участников корпоративных отношений (мажоритарных и миноритарных акционеров, топ-менеджеров, кредиторов, хозяйственных партнеров компании) приводит к возникновению корпоративных конфликтов и провоцирует корпоративные захваты.
Несмотря на отсутствие в законодательстве РФ нормативных дефиниций «корпоративный захват» или «недружественное поглощение», в хозяйственной практике нередки случаи перехвата корпоративного контроля, характеризуемые через указанные понятия. В специальной литературе, посвященной вопросам корпоративного управления, предприняты попытки сформулировать соответствующие определения. Так, применительно к акционерному обществу В. В. Горбов отмечает, что под недружественным поглощением акционерного общества следует понимать получение над акционерным обществом и/или его имуществом и имущественными правами юридического и фактического контроля вопреки воле его основных акционеров путем использования несовершенства правового регулирования акционерных отношений и/или путем нарушения действующего законодательства [Горбов, C. 13]. При этом само выражение «недружественное (или враждебное) поглощение» обязано своим происхождением английскому термину «hostile takeover», означающему скупку контрольного пакета голосующих акций компании без согласования с акционерами и менеджментом компании.
|
|
|
Отношение к недружественным поглощениям в мировой корпоративной практике неоднозначное. В континентальной Европе, например, считается, что корпоративный агрессор обычно заинтересован в краткосрочных прибылях, разрушающих компанию. С другой стороны, англо-американская корпоративная практика, основанная на идее максимизации акционерной стоимости (англ. – shareholder value), рассматривает поглощение компании как объективный процесс прихода в отрасль более эффективного собственника. Европейское исследование на основе данных за период 1990-2001 гг. показывает, что оба взгляда, по-видимому, преувеличены: после захвата компании в долгосрочной перспективе в среднем происходит лишь небольшое ухудшение ее положения, которое исследователи объясняют больше неэффективностью нового руководства, приведённого рейдерами, чем банальным ограблением других акционеров [Ettore Croci, 2004].
Отметим, что словосочетание «недружественное поглощение» является не совсем удачным для характеристики корпоративных захватов. Используемое здесь прилагательное «недружественное (или враждебное)» носит, в основном, эмоциональный характер, поскольку участники хозяйственного оборота, тем более, конкурирующие субъекты предпринимательской деятельности вовсе не обязаны быть друзьями. Что касается употребления слова «поглощение», то семантика данного термина предполагает реорганизацию юридического лица в форме слияния или присоединения (ст. 57 ГК РФ), при которой происходит включение юридического лица – объекта (цели) действий компании-агрессора, в состав последней. Однако последствием корпоративного захвата далеко не всегда является проведение вышеуказанных форм реорганизации. Более удачным для характеристики рассматриваемого явления нам представляется использованное Д. И. Степановым выражение «неправовой передел (или перехват) корпоративного контроля» [Степанов, C. 126-127], то есть перераспределение власти в юридическом лице, опосредуемое инструментами корпоративного контроля (акции, доли, паи).
|
|
|
Один из способов неправового перехвата корпоративного контроля выступают корпоративные захваты, обязательными признаками которых являются отсутствие воли внутренних инвесторов (акционеров) на лишение их корпоративного контроля; недобросовестность действий субъектов предпринимательской деятельности (корпоративных агрессоров) при перехвате корпоративного контроля, то есть перераспределение в их пользу власти над юридическим лицом без выплаты участникам, утратившим контроль, справедливой компенсации [Метелев, с. 25, 39-40]. В отсутствие справедливой компенсации участникам юридического лица, утратившим контроль, в ситуации перехвата корпоративного контроля другим субъектом, такой перехват корпоративного контроля считается недобросовестным, и может характеризоваться как корпоративный захват.
|
|
|
Заметим, что говоря о причинах корпоративных захватов, исследователи российской корпоративной практики начала 2000-х гг. А. Шихвердиев и Н. Басманов называют в качестве основной экономической причины недооцененность активов значительной части отечественных предприятий, то есть несоответствие размера их уставного капитала реальной стоимости имущественного комплекса [Шихвердиев, с. 80]. Вследствие несопоставимости расходов на приобретение корпоративного контроля и стоимости получаемого в результате имущества в начале 2000-х гг. нередки были ситуации, когда компания с весьма ликвидными активами приобреталась «задешево». Образующаяся в этом случае разница составляла доход лица, получавшего корпоративный контроль. При этом предприятия чаще всего захватывались не в производственных целях, а для овладения их недвижимостью, само же производство при этом обычно уничтожалось [Федоров, с. 47].
|
|
|
Рассматривая российскую практику корпоративных захватов, исследователи часто делают акцент на силовую составляющую действий компании-агрессора. Как правило, речь идет об использовании агрессором так называемого административного ресурса – заказных решений арбитражных судов, постановлений следственных органов о производстве обыска, исполнительных листов либо иных документов, дающих легальное право доступа на территорию компании-цели. Для обозначения таких корпоративных захватов часто используется англоязычный термин «рейдерство» (от англ. raider – налетчик) – то есть сопровождаемое силовыми действиями агрессора, неправовое поглощение компании-цели против воли ее доминирующего собственника, без выплаты ему справедливой компенсации за потерю контроля. При этом, как пишет известный корпоративный юрист П. А. Астахов, коррупция, отсутствие сильной независимой судебной власти и несовершенство законодательной базы являются причиной того, что в России дешевле отнять бизнес, нежели приобрести его [Астахов, С. 7]. Именно по этой причине потенциальным объектом атаки рейдеров в 2000-е гг. являлось практически любое российское предприятие.
Приведенные выше подходы специалистов по корпоративному праву находят свое отражение и в исследованиях ученых в области уголовного права. Так, например А. Э. Козловская делит корпоративные слияния и поглощения на три группы: безразличные для уголовного права «дружественные слияния и поглощения»; порождаемые различными, в том числе и криминогенными факторами, «недружественные поглощения»; и криминологически значимыми «незаконные корпоративные захваты». При этом под дружественными слияниями и поглощениями данный исследователь понимает любое объединение компаний, в результате которого образуется единая экономическая единица из двух и более ранее существовавших структур. Недружественное поглощение представляет собой, по ее мнению, установление контроля над предприятием вопреки воле его собственников и/или управляющих органов. Под незаконным же корпоративным захватом ею понимается такой вид слияний и поглощений, которые, в отличие от недружественных поглощений, совершаются принудительно, часто силовыми методами, что передаётся понятием «захват» и не имеют под собой законных оснований. Незаконные корпоративные захваты происходят с явным нарушением положений гражданского, корпоративного и уголовного законодательства [Козловская, с. 16-17].
От корпоративного захвата (неправового перехвата корпоративного контроля) принято отличать иные (внешне похожие на них) действия недобросовестных участников гражданского оборота, в первую очередь, корпоративный шантаж или «гринмейл» (от англ. – greenmail, дословно – «зеленая почта»). Гринмэйл, по-существу, представляет собой получение неосновательного обогащения либо отступных в имущественной или неимущественной форме за отказ от претензий к компании (либо ее основному акционеру), либо продажу корпоративным шантажистом своего пакета акций по завышенной цене или получение иных выгод и преимуществ, которые не могут быть им получены законно при нормальных условиях хозяйственного оборота [Лысихин]. Факты злоупотребления правом могут иметь место как со стороны миноритарных, так и мажоритарных акционеров, стремящихся либо упрочить свое положение, либо установить полный контроль в компании.
При гринмейле, в отличие от неправового перехвата корпоративного контроля, как справедливо отмечает В. В. Горбов, целью является получение «отступных» за прекращение недружественных действий в отношении организации, а не получение контроля над ней. Действия корпоративного агрессора по отношению к организации – объекту корпоративного шантажа, часто прикрываются целями защиты прав акционеров (так называемые «иски давления») и формально соответствуют закону. Однако их реальная цель – получение вознаграждения за отказ от претензий [Горбов, с. 14]. Наиболее показательным случаем гринмейла является деятельность американского инвестора Кеннета Дарта, который выкупив в 1992 г. около 4% государственных облигаций Бразилии, спустя два года заблокировал план реструктуризации внешнего долга Бразилии, потребовав для себя особых условий. Когда же правительство Бразилии реструктурировало свой долг без согласия Дарта, последний подал иск в суд и отсудил себе более 800 млн. долл. компенсации, а затем еще и отомстил финансовым властям Бразилии, сорвав подписку на государственные облигации этого государства, выпустив на продажу за бесценок принадлежащие ему облигации внешнего долга Бразилии. В середине 1990-х гг. Кеннет Дарт, скупив небольшие пакеты акций российских топливно-энергетических компаний, атаковал нефтяную компанию «Сибнефть», менеджмент которой намеревался перевести своих акционеров на единую акцию. Владея небольшим пакетом акций дочернего общества «Сибнефти», гринмейлер блокировал процесс слияния компании. Противостояние продолжалось около года и, по некоторым данным, окончательное согласие К. Дарта обошлось менеджменту компании «Сибнефти» в 200 млн. долл. отступных [Осиновский, с. 19].
Основываясь на рассмотренных в настоящем параграфе нашей работы воззрениях специалистов в области корпоративного управления, гражданского, корпоративного и уголовного права, будем рассматривать в нашем исследовании неправовой перехват корпоративного контроля как синоним корпоративного захвата, понимая под ними любые действия по перераспределению контроля над юридическим лицом, осуществляемые с нарушением справедливого баланса интересов участников корпоративных отношений, и приводящие к снижению принадлежащей им акционерной стоимости компании-цели.
Уточнив терминологический аппарат методологии корпоративного управления перейдем теперь к анализу основных средств перехвата управления и захвата компании с корпоративной формой организации капитала.
Основываясь на анализе нормативной базы, работ по корпоративному управлению и финансовому менеджменту, а также мониторинге корпоративной практики [Горбов, Дамодаран, Ивлев, Зыкова, Лысихин, Степанов и др.], выделим следующие основные методы перехвата инструментов корпоративного контроля (носящие как легальный, так и нелегальный характер):
· скупка акций у миноритарных акционеров – предпосылками, облегчающими использования данного способа перехвата корпоративного контроля является распыленность уставного капитала компании среди большого количества акционеров (например, действующими и бывшими работниками предприятиями, ставшими акционерами в ходе приватизации компании), не участвующими реально в управлении компанией и длительное время не получающими дивидендов;
· тендерное предложение о покупке пакета акций у одного из мажоритарных акционеров (например, корпоративный агрессор, владеющий 15-процентным пакетом акций компании, делает тендерное предложение о приобретении 36-процентного пакета акций одному из мажоритарных акционеров, создавая угрозу поглощения компании, вопреки интересам другого мажоритария);
· получение доверенности на право голосования чужими акциями на общем собрании акционеров;
· скупка долговых обязательств и последующее инициирование процедуры банкротства компании-цели с выбором корпоративным агрессором как главным кредитором «нужного» ему кандидата в арбитражные управляющие;
· физическая или юридическая блокировка акций – то есть создание препятствий при реализации права голоса владельца акций путем временного и незаконного лишения его свободы, претензий к выданным им доверенностям, проведения общего собрания акционеров на недоступной для него территории, временного лишения (ограничения) акционера права на участие в управлении компанией основании решения арбитражного суда;
· оспаривание прав собственности на акции и сделок компании – данный метод основан на признании права собственности на акции недействительными или на признании решений акционеров недействительными; предпосылкой для его использования является действительное либо мнимое нарушение законодательства в отношении оформления корпоративных процедур и сделок со стороны компании-цели;
· незаконное приобретение прав на ценные бумаги компании, в том числе путем хищения акций, манипулирования реестром акционеров (включая формирование параллельного реестра акционеров компании);
· размывание пакета акций мажоритарного акционера путем проведения на общем собрании акционеров решения о размещении дополнительной эмиссии акций в условиях устранения от участия в общем собрании основного акционера;
· создание параллельных органов управления компанией и вывод ее наиболее ликвидных активов;
· целенаправленное занижение стоимости предприятия для последующего приобретения его активов, коррумпирование и «покупка» топ-менеджеров компании-цели, др.
В каждом конкретном случае применяется отдельная стратегия корпоративного захвата, включающая в себя комбинацию из одного или нескольких вышеописанных методов. Рассмотрим нормативные основы и практику применения наиболее часто встречающихся их них [Балашов].
1. Создание препятствий в реализации прав, предоставляемых акционерам инструментами корпоративного контроля. В соответствии с п. 2 ст. 48 ГК РФ, в отношении хозяйственных товариществ и обществ, которые в наибольшей степени подвергаются опасности корпоративного захвата, их участники имеют обязательственные права. Указанные права, выраженные в акциях, долях, паях, помимо их имущественной составляющей (право на получение части прибыли, право на ликвидационную квоту) предоставляют их владельцам также возможность влиять на хозяйственную деятельность юридического лица, избирать его исполнительные органы (топ-менеджеров), и как следствие - определять судьбу имущества юридического лица.Чем большей долей в уставном капитале АО обладает соответствующее лицо (либо группа лиц), тем больше у него возможностей влиять на процесс избрания исполнительных органов юридического лица и распоряжение его имуществом. При этом в конкретной ситуации для агрессора совсем не обязательно сосредотачивать в своих руках контрольный пакет акций (или иных инструментов корпоративного контроля). Для компании-агрессора достаточно будет изменить в свою пользу соотношение голосов при голосовании на общих собраниях акционеров, что достигается, как правило, с помощью обеспечительных мер, предусмотренных процессуальным законодательством.
В соответствии со ст. 90 АПК РФ арбитражный суд может по заявлению лица, участвующего в деле, а в ряде случаев – также и иного лица принять временные меры, направленные на обеспечение иска или имущественных интересов заявителя. К их числу, в частности, относятся наложение ареста на акции, доли в уставном (складочном) капитале хозяйственных обществ и товариществ, паи членов кооперативов; запрещение участнику (учредителю, акционеру) хозяйственного общества осуществлять право голоса и иные права на общем собрании участников (учредителей, акционеров) хозяйственного общества; запрещение держателю реестра владельцев ценных бумаг и/или депозитарию совершать записи по учету прав на акции и иные ценные бумаги, а также иные действия в связи с размещением и/или обращением ценных бумаг; запрещение регистрирующим органам совершать определенные действия, касающиеся предмета спора (например, регистрировать изменения, вносимые в учредительные документы, вносить записи в ЕГРЮЛ, связанные с изменением руководителя общества, осуществлять регистрацию каких либо сделок с недвижимостью) и др. [Степанов, с. 141-142]. Таким образом, в случае наложения определением арбитражного суда ареста на голосующие акции некоторых участников компании, корпоративный контроль может быть сосредоточен в руках участника, обладающего сравнительно небольшим пакетом голосующих акций.
2. Создание параллельных органов управления юридического лица – указанный способ перехвата корпоративного контроля тесно связан с рассмотренным выше. Сосредоточив в своих руках инструменты корпоративного контроля (в том числе, и за счет создания препятствий в реализации прав, предоставляемых инструментами корпоративного контроля другим участникам), корпоративный агрессор может обеспечивать на общем собрании акционеров переизбрание исполнительных органов общества, после чего через подконтрольный ему топ-менеджмент принимать стратегические решения и распоряжаться активами компании в своих интересах.
Создание параллельных органов управления компанией в первую очередь происходит посредством использования положений ст. 55 Закона об АО о внеочередном собрании акционеров. Компания-агрессор инициирует созыв внеочередного общего собрания акционеров, формирует его повестку дня, включая в нее вопрос о досрочном прекращении полномочий исполнительных органов общества и избрании новых, блокирует доступ на такое внеочередное собрание основным акционерам (акционеру) и проводит необходимое ей решение об избирании подконтрольных ей органов управления компанией. При отсутствии необходимого кворума для проведения внеочередного общего собрания акционеров (более 50% размещенных голосующих акций общества) проводится повторное внеочередное общее собрание акционеров с той же повесткой дня и пониженным кворумом (не менее 30% размещенных голосующих акций компании).
Сложность борьбы с таким способом неправового перехвата корпоративного контроля состоит в том, что во многих случаях корпоративный контроль оказывается утрачен безвозвратно. Как весьма удачно выразился по этому поводу Д. И. Степанов: «…Фактор времени оказывается решающим, а потому тот, кто первый в корпоративном конфликте нарушает чужие права, в любом случае оказывается в выигрыше, пострадавший же, напротив, вынужден быть в роли ведомого и догоняющего» [Степанов, с. 128].
3. Незаконное приобретение прав на голосующие акции компании посредством подделки документов, необходимых для совершения операций в реестре акционеров; обращения взыскания на акции по несуществующим обязательствам; передачи реестра акционеров подконтрольному компании-агрессору регистратору, и других действий [Горбов, с. 16-17]. Указанные действия так или иначе связаны с фиксацией прав на акции и ведением реестра акционеров, представляющего собой важнейший правовой документ компании, информационную базу о составе участников АО на каждую конкретную дату, количестве, категориях и типах принадлежащих им акций. Его значение состоит в том, что сведения, содержащиеся в реестре, и выписка из него, подтверждают факт принадлежности конкретному лицу определенного количества акций общества. На основании реестра акционеров составляется список лиц, имеющих право на участие в общем собрании акционеров [Постатейный комментарий…, с. 135-136].
Кроме того, организация, ведущая реестр акционеров (регистратор компании) обладает сведениями о персональных данных акционеров, их месте жительства, имеет информацию о сделках с акциями, а также в силу закона выполняет функции счетной комиссии при проведении общих собраний акционеров (ст. 55 Закона об АО), то есть способен влиять на процедуру регистрации лиц, прибывших для участия в общем собрании акционеров, отсекать попадание на собрание «нежелательных» акционеров. Таким образом, при использовании таких методов корпоративных захватов как блокирование права голоса, создание параллельных органов управления, а также хищение акций регистратор способен, не выходя за рамки действующего законодательства, поддерживать как компанию-цель, так и компанию-агрессора [Горбов, с. 17].
4. Процедура банкротства юридического лица как способ неправового перехвата корпоративного контроля. Особенно часто в указанных целях применялись нормы ранее действовавшего Федерального закона от 8 января 1998 г. № 6-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», вызывавшего справедливую критику о так называемых «заказных банкротств» как в средствах массовой информации, так и в специальной литературе [Банкротные киллеры…, Степанов, Шихвердиев и др.). Ранее действовавшее законодательство позволяло при наличие незначительной (на фоне активов компании) величине текущей задолженности обанкротить практически любое предприятие. Обременив компанию-цель долгами (либо скупив ее долги), корпоративные агрессоры, пользуясь многочисленными пробелами в российском законодательств, не давали предприятию реструктурировать задолженность, после чего инициировав процедуру банкротства, распродавали в интересах корпоративного агрессора активы предприятия. Как отмечают В. А. Яценко и Т. С. Яценко, так за период в 1999-2003 гг. подобные механизмы корпоративного захвата были реализованы в отношении крупнейших российских производственных компаний, включая заводы «Кристалл», «Уралхиммаш», «Московский НПЗ» и др. [Яценко, с. 64].
Действующий в настоящее время Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ существенно ограничил возможности недобросовестного использования корпоративными агрессорами законодательства о банкротстве в интересах передела собственности. Теперь процедура банкротства редко используется в качестве самостоятельного способа передела, а, как правило, дополняет другие инструменты неправового перехвата корпоративного контроля.
5. Вывод активов из акционерной компании, осуществляемый посредством следующих наиболее типичных схем.
· Единоличный исполнительный орган юридического лица (директор, генеральный директор) учреждает другую организацию (организации), в пользу которой посредством совершения нескольких сделок, не подпадающих под определение крупных (сумма каждой такой сделки не превышает 25% балансовой стоимости активов общества), отчуждается большая часть имущественного комплекса предприятия.
· Совет директоров компании принимает решение об учреждении нового юридического лица с передачей ему в качестве вклада в уставный капитал значительной части имущества общества. Внесение вклада в уставный капитал другого хозяйственного общества в данном случае также рассматривается как совершение крупной сделки. Согласно ст. 79 Закона об АО решение об одобрении крупной сделки, предметом которой является имущество, стоимостью от 25 до 50% балансовой стоимости активов общества, принимается всеми членами совета директоров (наблюдательного совета) общества единогласно, не учитывая, при этом, голоса выбывших членов совета директоров АО.
При отчуждении активов компании учитывается норма ст. 81 Закона об АО об особом порядке совершения сделок с заинтересованностью, когда лицо, обладающее возможностью влиять на принятие решений компании, имеет личную заинтересованность в заключении ею конкретной сделки [Постатейный комментарий…, с. 22]. Решение об одобрении такой сделки принимается общим собранием акционеров большинством голосов всех не заинтересованных в сделке акционеров - владельцев голосующих акций, в частности, в случае, если предметом сделки или нескольких взаимосвязанных сделок является имущество, стоимость которого по данным бухгалтерского учета составляет 2 и более процента балансовой стоимости активов общества по данным его бухгалтерской отчетности на последнюю отчетную дату (п. 4 ст. 83 Закона об АО).
Таким образом, на основе анализа корпоративного законодательства и специальной источников [Астахов; Волков; Герасимов; Метелев; Осиновский и др.] можно представить себе типовой алгоритм корпоративного захвата в виде последовательности следующих этапов (см. рис. 2.1).
1. Сбор информации о структуре акционеров и активах компании, который проводится скрытно и, по данным С. Е. Метелева и К. В. Храмцова, занимает от двух месяцев до одного года. При этом мониторингу подлежат как открытые источники информации (пресса и Интернет), так и закрытые (базы данных различных государственных структур) [Метелев, с. 47]. Например, сведения об оборотах компании корпоративные агрессоры часто получают через налоговые органы; данные о находящейся на балансе предприятия недвижимости – через БТИ и регистрационные органы; информацию о проспектах эмиссий акций и составе акционеров – через органы ФСФР и от регистратора общества.
Рис. 2.1. Алгоритм осуществления корпоративного захвата
Сложнее для компании-агрессора оказывается получить информации о текущей финансово-хозяйственной деятельности общества. Ранее действовавшая редакция Федерального закона «Об акционерных обществах» вообще не допускала возможности миноритарного акционера знакомиться с документами бухгалтерского учета и протоколами заседаний правления компании. Между тем, в соответствии с нормой ч. 1 ст. 67 ГК РФ участники любого хозяйственного общества вправе получать информацию о деятельности общества и знакомиться с его бухгалтерскими книгами и иной документацией в установленном учредительными документами порядке. В настоящее время в акционерных обществах к документам бухгалтерского учета и протоколам заседаний правления имеют право доступа лишь акционеры (акционер), имеющие в совокупности не менее 25% голосующих акций общества (ст. 91 Закона об АО в ред. Федерального закона от 07.08.2001 г. № 120-ФЗ). Цель, которую преследовал законодатель, устанавливая правило ст. 91 Закона об АО понятна – исключить возможность доступа к инсайдерской информации компании ее конкурентов через покупку незначительного пакета акций. Несмотря на целесообразность такого решения с точки зрения противодействия корпоративным захватам, нельзя не отметить его очевидное противоречие норме ч. 1 ст. 67 ГК РФ, чреватое судебным обжалованием.
2. Атака компании-цели. Основываясь на полученной информации, корпоративный агрессор начинает атаку компании-цели.
Самая распространенная схема начала корпоративного захвата – это скупка акций предприятия – жертвы. Распыленность акций среди миноритарных акционеров (чаще всего ими оказываются работники предприятия, получившие акции в результате приватизации), некотируемость акций на бирже, а также невыплата по ним в течение ряда лет дивидендов облегчают рейдерам решение этой задачи. Одновременно со скупкой акций корпоративные захватчики начинают административное давление на компанию, с целью дезорганизовать ее руководство и продемонстрировать акционерам малоценность, находящихся у них на руках акций. Они инициируют иски к руководству АО от имени акционеров по поводу нарушений при проведении дополнительных эмиссий акций и при совершении крупных сделок, в арбитражный суд предъявляются ранее купленные долговые обязательства компании-жертвы, инициируются различные проверки предприятия по со стороны контрольно-надзорных органов, инициируется уголовное преследование представителей топ-менеджмента и мажоритарных акционеров компании.
Как свидетельствует корпоративная практика, на этом этапе задача агрессора по завладению имуществом значительно облегчается наличием внутренних конфликтов между учредителями (акционерами) компании-цели, а также между собственниками и топ-менеджерами предприятия. Для перехвата корпоративного контроля активно используются любые, даже самые незначительные нарушения закона со стороны компании-цели [Астахов, с. 75-76].
3. Формирование параллельных органов управления компании-цели, осуществляемое, как правило, через созыв внеочередного общего собрания акционеров. Алгоритм действий агрессора примерно следующий: аккумулировав более 30% голосующих акций компании (например, 30% и 1 акцию), корпоративный агрессор имитирует направление в действующий орган управления компании-цели требования о созыве внеочередного собрания (данная задача реализуется при помощи почтового отправления чистых листов бумаги в конвертах с уведомлением о вручении получателю). В результате этого, создается видимость того, что орган управления компании игнорирует требование акционеров и корпоративный агрессор получает право провести внеочередное общее собрание самостоятельно.
Подготовка внеочередного общего собрания проводится таким образом, что «неудобные» акционеры на него не попали – в качестве места собрания часто выбирается объекты с ограниченным доступом (режимные предприятия, воинские части и т. д.), должного информирования акционеров об общем собрании не проводится и т. д.. Собравшись на внеочередное общее собрание, акционеры агрессора фиксируют в протоколе отсутствие кворума и тут же расходятся. Далее, рассылка «пустых извещений» повторяется и следует созыв повторного внеочередного общего собрания с той же повесткой и пониженным до 30% кворумом. На этом собрании корпоративный агрессор, располагая, например, всего 30% и 1 голосующей акцией проводит свое решение о прекращении полномочий действующих органов управления компанией и избрании новых. Формирование параллельных органов управления АО закончено.
4. Легализация захвата компании-цели. После переизбрания на внеочередном общем собрании органов управления компании-цели, в арбитражный суд подается иск от одного из подконтрольных агрессору миноритарных акционеров по заведомо проигрышному основанию с требованием признать решение прошедшего собрания недействительными. Суд, рассмотрев иск, отказывает в его удовлетворении, в результате чего у корпоративного агрессора появляется действующее решение суда о признании прошедшего внеочередного общего собрания акционеров легитимным. В дополнение к судебному решению агрессором может быть получен исполнительный лист, а также привлечены правоохранительные органы и частные охранные структуры для взятия под контроль новым «легитимным» генеральным директором предприятия-жертвы.
5. Взятие под контроль компании-цели предполагает фактический доступ нового руководителя компании на предприятие с одновременным физическим выдворением старого руководства, взятие под контроль финансовой, внутрикорпоративной и кадровой документации, получение физического доступа либо замена печатей, банковских карточек, реестра акционеров и др. Это наиболее шумный, скандальный и публичный этап корпоративного захвата, поскольку прежнее руководство (в большинстве случаев также обладающее собственным, достаточно неплохим силовым ресурсом) изо всех сил сопротивляется. С обеих сторон активно могут действовать судебные приставы с взаимоисключающими друг друга исполнительными листами, представители официальных государственных «силовых» структур (МВД РФ, ФСБ РФ, прокуратура, Следственный комитет), силовые подразделения полиции особого назначения, ЧОПы, средства массовой информации.
6. Реализация результатов корпоративного захвата предполагает возможность существования нескольких вариантов (в зависимости от цели корпоративного захвата).
· Если целью корпоративного агрессора являлся сиюминутный заработок, то очень быстро происходит цепочка сделок по распродаже наиболее ликвидных активов компании-жертвы. Перепродажа активов происходит до тех пор, пока они не попадают в руки добросовестного приобретателя, что делает невозможным в дальнейшем для бывшего владельца компании, даже в случае признания судом первоначальной сделки незаконной, осуществить реституцию (возврат) своего имущества.
· Если целью корпоративного захвата выступали не столько активы, сколько бизнес компании, захватчиком реализуются меры по его удержанию. Захваченное предприятие присоединяется к холдингу, трудовому коллективу погашается задолженность по заработной плате, крупным акционерам выплачиваются дивиденды, в бюджет перечисляется налоговая задолженность.
Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 20; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!