Создание текста выступления: стратегии и тактики речевого поведения
Управление в организации осуществляется через людей. Одним из важнейших инструментов управления в руках менеджера является в его распоряжении информация. Используя и передавая эту информацию, а также получая обратные сигналы, он организует, руководит и мотивирует подчиненных. Многое зависит от его способности передавать информацию таким образом, чтобы достигалось наиболее адекватное восприятие данной информации теми, кому она предназначена.
Для передачи информации служит речь, конечной целю которой в широком смысле и является регуляция поведением другого человека, управление его деятельностью.
В стремлении выделить стратегии и тактики речевого поведения, эффективные в управленческой коммуникации, мы исходим из понимания процесса коммуникации в исследуемой сфере как процесса, ориентированного на достижение определенных долговременных результатов.
Управленческие функции языка реализуются через применение определенных речевых стратегий. Термин «стратегия» широко используется в лингвистике, однако не имеет общепринятой интерпретации. С позиций когнитивного подхода О.С. Иссерс понимает под коммуникативной стратегией «комплекс речевых действий, направленных на достижение коммуникативных целей», который включает в себя планирование коммуникации и реализацию этого плана (Иссерс: 2003). Позиций прагмалингвистического подхода стратегия определяется как «совокупность речевых действий» (Труфанова,2001: 58), «цепочка решений говорящего, его выборов определенных коммуникативных действий и языковых средств» (Макаров, 2003:192). С позиций психолингвистики под стратегией понимается «способ организации речевого поведения в соответствии с замыслом, интенцией коммуниканта» (Борисова,1999:85). Учитывая все приведенные выше определения стратегии мы, вслед за О.Н. Паршиной, понимаем стратегию как определенную направленность речевого поведения в данной ситуации в интересах достижения цели коммуникации. Поскольку в переводе с греческого стратегия (stratos – войско + ago – веду), а тактика – искусство построения войск, то в контексте этого стратегию стоит рассматривать в совокупности применяемых в ее рамках приемов – тактик.
|
|
|
Исследуя устный политический дискурс современной России, О.Н. Паршина выделяет коммуникативные стратегии российской политической элиты: стратегии самопрезентации, дискредитации, нападения, самозащиты, формирования эмоционального настроя адресата, информационно-интерпретационная стратегия, аргументативная, агитационная и манипулятивная.
В нашем понимании одна из самых актуальных стратегий для коммуникации в сфере управления - стратегия демонстрация автора текста своей солидарности и идентичности с адресатом. В свою очередь данная стратегияявляется комплексом речевых приемов или тактик.
|
|
|
Одна из тактик этой стратегии - приглашение к совместному размышлению. Наши наблюдения показывают, что данная тактика используется в текстах сферы управления не только для дискредитации оппонента, но и для объяснения адресату сложных построений автора, касающихся, например, каких-то теоретических вопросов. Эффект совместного действия достигается и с помощью включения в текст повелительных конструкций типа «Давайте подумаем»:
Попробуем охватить гуманитарными мозгами всю глубину и прихотливость межмолекулярной жизни. Начнем с уровня школьной программы …(«Труд 7», декабрь, 2000).
Эту тактику можно реализовать также с помощью вопросов, включенных в выступление. Речь идет в данном случае как о риторических вопросах, так и о воображаемых (возможных) вопросах к выступающему аудитории. Использование вопросов помогает снизить категоричность и прямолинейность воздействия на аудиторию. Независимо от цели использования вопросов в текстах, вопросы отражают специфику восприятия текста адресатом, характер отношения его с говорящим и другие характеристики адресата.
|
|
|
Реализацию адресатности монолога в аргументирующем дискурсе спомощью вопросов рассматривает Н.П. Вольвак, подразделяя вопросы в тексте по различным основаниям, в частности, в зависимости от характера адресата. Его классификация вопросов, связанная с адресатом, делит их на четыре группы и актуальна не только для устных публичных выступлений, но и для письменных текстов публичной коммуникации. Это вопросы к недифференцированному адресату, вопросы к дифференцированному адресату, вопросы от адресата и интродуктивные вопросы.
Эффективно использовать в рамках данной стратегии тактику полезных советов, когда адресат оказывается включенным в текст. Чаще всего данная тактика используется в аналитике, которая может быть полезна аудитории (поведение на рабочем месте, использование новых технологий и выстраивание отношений с окружающими людьми):
<...>если вам предстоит длительная поездка за рубеж, а дома остаются отпрыски-студенты или пожилые родители, которым вы хотите ежемесячно предоставлять определенную сумму. <...> закрытие такого вклада означает, что вы вернулись и можете сами отчислять родне необходимую сумму, разместив деньги со вклада в более доходные инструменты («Коммерсант Деньги», №11, март 2006).
|
|
|
Подчеркивание своей солидарности с аудиторией достигается путем использования инклюзивного «МЫ» в социальной коммуникации (Я + аудитория). Такое «МЫ» в контексте политического дискурса относят к специализированным вербальным знакам интеграции наряду с лексемами совместности (вместе, все, наш, единый..), формулами причастности (я как и все..) (Шейгал,2004:119-120). Особую частотность подобный тип повествования приобрел в публичных выступлениях лидеров конца 90-х годов, что, вероятно, объясняется стремление к осознанию своего места в мире, которое обостряется, как известно, в периоды социальных кризисов.
Повествование такого рода позволяет публичному человеку отождествлять себя с аудиторией, не важно, является ли он политиком, или менеджером. Такое повествование - один из способов апеллировать к аудитории, к ее, общей с автором, национальной, статусной и прочей социальной принадлежности:
Мы берем и тратим кредиты и займы вот уже десять лет... Все мы хорошо знаем, как бедствуют наши старики с их нищенскими пенсиями; на пособие, которое получает мать-одиночка, ребенку ботинки не купить, а жалких «детских» не хватит даже на килограмм черешни. Нам много раз объясняли: государство не может увеличить эти выплаты («Совершенно секретно», № 8, февраль 2001).
В его «Ревизоре» типично российская история была рассказана как типично советская. Место действия – СССР, который мы потеряли. Время действия – прошлое, которое мы не забыли.Вы хотите вспомнить, как пахнет ржавая подливка к гречневой каше, как выглядывает из-под цветастого платья ярко-красная комбинация, как преображают женские лица пять пудов дешевой косметики?<...> Мы действительно очень долго были вместе («Эксперт», №5, февраль 2006,с.73).
В приведенных выше примерах «МЫ» включает в себя всех жителей России, не случайно это примеры из центральной прессы. Можно подразумевать под «НАМИ» жителей конкретной местности:
Высокопоставленные чиновники и их семьи живут в совершенно другой стране. Медицинскую помощь они получают бесплатно и качественно. Не подходит эта больница, транспортируют в Москву или Питер... Не мудрено, что нашим властям и неизвестно, что на самом деле происходит у нас вздравоохранении... так что мы с вами должны быть готовы к тому, что вближайшее время врачи выйдут на тропу войны («Губерния», Петрозаводск, №38, 2001).
Мы уж привыкли к тому, что каждый год с приближением отопительного сезона республику начинает лихорадить в поисках денег на топливо для котельных. И всю зиму уголь и мазут уходят в ненасытные пасти топок практически с колес, а мы стучим зубами от холода возле чуть теплых батарей («Вести» – Петрозаводск, № 13, июнь 2001).
Фатический (контактоустанавливающий) характер таких текстов не вызывает сомнения, если ознакомиться с учебниками по теории журналистики. Так, европейские и американские специалисты в области прессы настаивают на том, что качественная журналистика предполагает не только принципиальное отделение факта от мнения, но и пишущего от объекта его описания. То есть с точки зрения теории предоставления информации, в таком роде повествования вроде бы нет смысла, в нем сообщаются как бы заведомо известные читателю вещи. Т.В.Чернышова называет подобные тексты в СМИ «элементам малой вероятности, неуместных по отношению к описываемому факту-событию, но закономерных, необходимых – с точки зрения «своего» (Чернышова:2005, 26). Такие текстовые вкрапления в материалы периодики связаны с русской традицией публицистичности, с русским риторическим идеалом, о котором пишет А.К. Михальская в исследовании сравнительно-исторической риторики. Этот риторический идеал, с одной стороны, «существенный элемент самой культуры, общий принцип организации ее логосферы», а с другой, «некая иерархия ценностей - требование к речи и к речевому поведению людей - носителей данной культуры». Справедливым представляется видение современной отечественной речевой среды как борьбы трех риторических идеалов. Первый из которых – идеал американской или американизированной прессы, восходящий к софистическому. Второй - русский. Восточно-христианский, близкий к идеалу Платона и Сократа. Третий риторический идеал идеал «советской риторики» (Михальская:1996, 43 -64). Процесс управления определенной аудиторией в современной России связан и с необходимостью придерживаться ориентации на один из этих идеалов.
Данное «Мы» может употребляться в целях отграничения «нас» от «них», в классификации О.Н. Паршиной, это тактика дистанцирования - еще одна, весьма распространенная и эффективная тактика для демонстрации солидарности с аудиторией:
Эх, не доехали ученые из России, а ежели бы мы иноземцев переманили, как при Екатерине, утерли бы Америке нос по первое число («Известия», №212, ноябрь 2006).
Социальная дифференциация и переструктуризация общества вызвала необходимость идентификации у жителей России, определения и описания «своих» групп в противопоставлении «чужим», которыми могли стать представители различных слоев населения. Лингвисты, изучающие проявление в текстах отношения «свои-чужие», реализуемого в вербальных противопоставлениях «наши – не наши», «мы – они», связывают актуализацию этого отношения с развитием политической коммуникации (Иссерс:2003, Паршина: 2004, Шейгал:2004). В данном виде коммуникации коммуниканты выступают не как личности, представляющие себя, а как представители институтов и политических групп. В этом смысле символично название молодежного движения «Наши».
Разделение на «своих» и «чужих» (см., например: Процессы идентификации..,1999-2002) связано с ориентацией людей не только на общечеловеческие, но и на коллективные ценности и с такой особенностью политического процесса в постсоветской России, как механизм идентификации. Социокультурный кризис 90-х годов ХХ века в России сломал не только господствовавшую в обществе структуру рациональных ценностей и норм, но и сложившуюся систему символов и стереотипов, воспроизводимых, в частности в текстах массовой коммуникации.
Противопоставление «нас» «им» связано с оппозицией «свой – чужой », наполнение концептов которой изменяется вместе с изменением социально-политических условий существования массовой коммуникации (см: Сахно:1991). Структурирование социума путем данной оппозиции указывает на существование в каждом обществе различных социальных групп, образовывающихся на основе общности интересов. Объединение в группы происходит путем размежевания с другими группами, «чужие» в этом процессе рассматриваются сквозь призму своих интересов.
Описывая образ ритора в советской словесной культуре данного периода, А.П. Романенко говорит о тех образах аудитории, которые создавались на страницах советских газет первых десятилетий советской власти (Романенко:2000, с.72-75). Оппозиция «свой-чужой», «плохой-хороший», «враг - не враг», описанная А.П. Романенко применительно к языку тоталитаризма, становится характерным явлением для публичной коммуникации России в переломные исторические периоды. Образ «своего» зачастую реализовывается, в частности, методом «отрицания» - посредством создания образа его политического противника/врага/чуждого. Этот прием часто используется и в современных оппозиционных газетах:
«...все эти бывшие советские, приличные люди реформами либералов были поставлены в такие условия, что иначе им было не только не заработать себе на прожитье, но и не выжить вовсе».
«...Нет сил цитировать, какой мрак разлит в душах «трудовых коллективов» эпохи приватизации! Какими безжизненными, фальшивыми являются по сути даже корпоративные вечеринки в этой среде. Тосты звучат пышные, но холодные, поцелуи отпускаются иудины. Кажется, мы, простодушные пылкие русские люди, на самом деле становимся волками друг для друга. По крайней мере, в производственные отношения проникло что-то хищное. Трудно, а может быть, невозможно уберечь душу в предлагаемых обстоятельствах.
Но все-таки душа – это не печень и не сердце. Есть такой тип людей – подвижники. Они поступают вопреки обстоятельствам, так как идеалисты по натуре. И бьются ни много, ни мало – сразу за саму матушку русскую землю.
(газета «Завтра», февраль, 2005,№6 - С.5,из материала с характерным названием «Гримасы рынка).
Как видно уже из приведенных отрывков, «свои» для читателей газеты «Завтра» - «бывшие советские люди», «идеалисты по натуре» в противовес «либералам» и «реформаторам», сторонникам рыночной идеологии.
Наполнение данной оппозиции может меняться у одного и того же источника информации в зависимости от ряда экстралингвистических факторов, изменялось оно, например, на протяжении советского времени: «Аудитория советского ритора – это, во-первых, массы (или: масса, народ, трудящиеся) и, отчасти, эксплуататоры (царизм, помещики, буржуазия). С течением времени, данная часть аудитории изменилась: в массах перегруппировываются классы, меняется их количественный и качественный состав, но актуализируются враги из своих. Во-вторых, это партия (партийные массы), состав и структура которой тоже изменялась» (Романенко:2000, с.110).
В российской практике создания текстов массовой коммуникации конца 1990-х - начала 2000-х годов актуализация противопоставления «свои - чужие» связана с трансформациями в российском обществе, которые изменили принципы его социальной стратификации. Появились новые социальные группы (предприниматели, акционеры) и исчезли старые (советский народ как новая историческая общность). В постсоветский период оппозиция «наши-не наши» была переосмыслена и разделение людей на «своих» и «чужих» с четкими негативными оценками последних перестало быть актуальным.
Дата добавления: 2016-01-05; просмотров: 21; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!