Феноменология инициального переживания в практике понимания Себя 5 страница
Особенность реконструкции события жизни сознания, в котором восстанавливается целостность субъекта (Себя) и осмысливается запущенная в результате конституирования конфликта субъективная динамика, заключается в том, что оно осуществляется в двух измерениях воображаемого или мнимого пространства, раскрываемых, осмысливаемых исходя из двух феноменальных позиций. Мы обозначили эти позиции как Эго-позиция и позиция трансцендентного наблюдателя. Собственно именно в единстве двух этих позиций перед нами и открывается картина инициального переживания, в которой восстанавливается история субъекта или конституирование Себя в себе. Мы уже писали и здесь еще раз повторим сказанное, что все выглядит так, как будто происхождение личности и ее функционирование, ее внутренняя субъективная механика (происходящее с ней) были заданы одновременно, синхронно (и как осуществляемое, и как осуществляющееся), и шаг в одном осуществлялся опосредованно шагом в другом. Как будто движение, прорастающее изнутри и не знающее Себя, было одновременно себе представлено в некой завершенности, конечности и возможности перерождения в другую целостность. В единстве этих двух позиций мы и усматриваем единство обозначенных нами подходов к проблеме смысла жизни и ее целостное осмысление. Важно подчеркнуть, что в обеих позициях субъективная динамика обнаруживает помимо процесса конструирования нового (то есть некоего конструктивного процесса, ведущего к новой целостности), его оборотную сторону, которая испытывается как разрушающая сила, отрицающая наличную целостность как недостаточную (будь то наличная форма самосознания или эго-сознание или вообще целостность личности), что превращает процесс обретения человеком своей целостности или осуществления себя в драму. Мы подчеркиваем этот момент для того, чтобы сразу отсечь спекуляции относительно личностного развития, представляющие последний как некое воздушное предприятие, доставляющее наслаждение. Обратимся к характеристикам обозначенных позиций.
|
|
|
Особенность первой состоит в том, что в практике понимания Себя человек возвышает себя к некой собственной целостности или полноте, которой он не является. Ни в коем случае не нужно представлять это возвышение как некое позитивное устремление индивида к некой желаемой целостности (в таком случае мы будем иметь дело, если можно так выразиться, с духовным самообманом). Все как раз наоборот. Возвышение, о котором мы говорим, выступает как необходимость, вынужденость и, по сути, представляет собой страдание, выражающее с одной стороны невозможность жизни при наличной форме самосознания, которая как раз и оказывается недостаточной перед возможной полнотой жизни и с другой отвержение полноты (и соответственно фиксация на наличной форме), так как испытывается она как неизвестная, темная разрушающая наличную форму самосознания сила. Но в рамках практики понимания Себя само это страдание, как и те отрицательные (в данном случае отрицательность выступает как отвержение) формы, в которых оно опредметилось или было спроецировано во внешний мир, как раз и необходимо интерпретировать как недостающее и признавать их ценность, признавать и принимать ценность той отрицательной динамики (а она и есть интенция к целостности и полноте, то есть говоря словами А.А. Пузырея, является не болезнью к смерти, но болезнью к жизни) которая и доставляет человеку страдание, и от которой он, из-за своего неведения, хотел бы избавиться, ведь она разрушает (отсюда метафора болезни) все то, что человеком признается и культивируется в себе как желательное, в конечном счете, желательного себя. Полнота же и целостность, будучи отрицательной реальностью, разрушает надуманный желательный образ (самообман), провоцируя отрицательные состояния, которые обычно избегаются, и призывает к переживанию себя (что предполагает разрушение существующей формы самосознания), в связи с чем и возникают феномены переноса и сопротивления, на которых построена классическая психоаналитическая практика. Собственно это возвышение к полноте или выражение себя во всей полноте своих жизненных интенций в воображаемом и осмысливаемом в пространстве-времени текста Себе и является некой путеводной звездой и упованием классического психоанализа. Важно подчеркнуть, что находясь в эго-позиции, то есть исходя из существующей формы самосознания, человек не может знать ту целостность, которой он является как сказал бы Ж.П. Сартр по способу небытия и которая суть проект себя, он может лишь испытывать ее в качестве интенции к целостности, призывающей к опыту пере-живания себя, то есть разрушению наличной формы самосознания и конституированию иной, полноценной формы.
|
|
|
|
|
|
Особенность же второй позиции заключается в том, что в ней реконструируется происхождение самой этой отсутствующей целостности, закон ее производящий и определяющий ее судьбу. Здесь реконструкция, осуществляемая понимающим текстом, соотносит переживания человека не с его жизненной ситуацией и Эго-сознанием (то есть с тем, как конкретно осознает себя индивид и что конкретно он собой представляет – наличная форма существования самосознания), не с мирособытиями и их натуральным переживанием, но с происходящим где-то в глубинах жизни сознания, трансцендентным событием, в котором рождается динамика этой жизни (сама жизнь) делающая возможным само осуществление Себя (не данного конкретного себя, но самого феномена Себя, как самонетождественной целостности). Здесь, таким образом, наше понимание обращается к трансцендентному событию жизни сознания, в котором оно само и рождается и призывает индивида к его реконструкции, но не как события индивидуальной жизни, но как события божественной или духовной жизни, в котором происходит порождение самого Образа человека в человеке, олицетворяющего собой происходящее в божественном мире. Именно в этом случае реконструкция предполагает конституирование мифологической структуры самосознания (осознание самой целостности) в форме религии или жизненной философии, то есть в форме мифа о происхождении Себя и в пространстве-времени которого этот Себя и происходит. Здесь, как отмечал К.Г. Юнг мы уже имеем дело не с противоположностями в личности и даже не с противоречием между человеческим и божественным, но с противоположностями в самом Боге. Именно в этой связи К.Г. Юнг и обращался к мифологии, позволившей ему осмыслить трансцендентное событие жизни сознания (или как он говорил бессознательную метафизику) и реконструировать его как борьбу Божественных противоположностей, от которой рождается жизнь, и переживание единства которых разворачивается как драма становления целостности Себя.
|
|
|
Как мы отмечали, термин «драма» в данном случае неслучаен и помимо собственно страдания, связанного с отрицательной природой целостности личности (Себя), в основе которой лежит (точнее динамическая основа которой объективируется как) борьба и единство противоположностей, он несет в себе еще идею смерти, как необходимой составляющей жизни. Как в этой связи писал М.К. Мамардашвили, «чтобы жить дальше, мы должны в себе что-то убивать» [74]. Собственно это что-то и есть Эго-сознание (себя), в котором человек себе представлен в том или ином качестве, то есть неком позитивном (в смысле наличном культивируемом) образе себя. Смерть как раз и касается этой позитивности, с которой идентифицируется человек. То есть смерть – это ситуация с одной стороны невозможности идентификации, полагающей человека в качестве того, кто есть, идентификации делающей человека самотождественным и с другой возможности осмысления себя как Себя, то есть трансцендентного духовного существа. Феноменологически опыт переживания смерти себя осмысливается как прохождение сингулярной точки, в которой невозможны никакие идентификации. В психотерапевтическом процессе переживание этого опыта выступает переломным моментом, позволяющим человеку освободиться от недостаточной формы самосознания и обратиться к целостности Себя, которая не-есть и вообще испытать нетождественность Себя, собственную инаковость, инвертирующую, обращающую, выворачивающую сознательный образ Себя, делая его временн ы м, то есть отличающимся от самого Себя. Эта временность Себя в практике понимания выражается с одной стороны (в объектном измерении) в наличии автобиографического прошлого, определяющего человека в качестве его продукта и того, кто он есть (себя), и с другой (в мнимом, символическом измерении) в возможной целостности (Себя), которая по ту сторону наличного образа себя (Эго-сознания), делает человека как того, кто не-есть, вводя в его жизнь измерение будущего, а с ним и «возможность иного». Таким образом, человек осмысливает Себя не только исходя из прошлого, продуктом которого он бы выступал, но, освобождаясь от него, предстает как человек-грядущий, обращенный в будущее. Собственно эта обращенность в будущее выступает основой как чувства глубокой осмысленности или сакральной законосообразности жизни, так и феноменов чувствительности, которые обозначаются как предчувствие, интуиция, интенциональные чувства и т.д., обращающие человека к тому, что не-есть.
В завершении обобщенного экскурса по нашему тексту, мы хотели бы представить метафору, которая, как нам кажется, в доступной для понимания, хотя и приблизительной, форме собирает базовые аспекты психотехнической теории смысла жизни, основанной на практике феноменологической рефлексии. Отчасти эта метафора заимствована у Ж. Лакана [57], но все же осмыслена и дополнена в контексте наших размышлений. Это иллюзия с зеркалом (рис. 1).
Рис. 1 Метафора с зеркалом Ж. Лакана
Смысл иллюзии в следующем. Если мы возьмем ящик, на который поставим вазу, а внутри него подвесим букет с цветами, оставив при этом открытую сторону ящика обращенной к вогнутому зеркалу (как это изображено на рис. 1), то, смотря в зеркало (напомним, что изображение в вогнутом зеркале переворачивается, поэтому цветы в ящике инвертированы относительно вазы) из определенной позиции (на рисунке позиция изображена как глаз), мы увидим не просто вазу на ящике, но вазу с цветами. Причем будем видеть цветы в том месте, где их объективно нет. То есть невозможность видеть непосредственно букет внутри ящика и тем более увидеть его находящимся в вазе, может быть преодолена за счет введения вогнутого зеркала, которое позволит, как будто непосредственно, наблюдать сокрытое. Ж. Лакан, проводя параллели этой метафоры и практики психоанализа, считает, что цветы – это и есть некая скрытая истинна субъекта, его бессознательные желания, которые необходимо реконструировать для того, чтобы дополнить объективную реальность ее субъективной составляющей. И если это получается, то происходит психотерапевтический эффект. Не углубляясь в описания Ж. Лакана, что представляет собой отдельную работу, которую в данном случае нет возможности произвести, проведем параллели метафоры зеркала с нашими теоретическими построениями. У Ж. Лакана мы берем в качестве исходного мысль о том, что субъективность, находящаяся по ту сторону объективности и недоступная для непосредственного восприятия, может быть наблюдаема с определенной позиции в качестве мнимой (у Ж. Лакана воображаемой) реальности (но все же реальности!), конституируемой с помощью вогнутого зеркала.
Итак, мы имеем ситуацию, когда можем наблюдать то, что непосредственно ненаблюдаемо, то есть, в нашем контексте, Себя или смысловую динамику сознания. Для этого необходима с одной стороны феноменологическая редукция, то есть различение собственно смысла (цветы) и той предметной формы (ваза), в которой он выражается, находясь по ту ее сторону (обратим внимание, что ваза предполагает цветы, хотя натурально в ней их может и не быть; также как и предметы жизненного мира выступают предположительными носителями смысла, но последний в них непосредственно не усматривается). Для того, чтобы смысловая динамика наблюдалась как реальность, то есть не произвольно придумывалась, но как бы чувственно испытывалась, необходимо особое зеркало, которое бы и обнаруживало субъективность в качестве реальности, происходящей по ту сторону непосредственно воспринимаемого. В нашем случае в качестве зеркала выступает символ, выражающий ту самую скрытую субъективную реальность (цветы), проецирующуюся на предметы жизненного мира и в этом плане предполагающуюся в предметах, но ненаблюдаемую в них. Как мы отмечали, для того, чтобы человеку реконструировать смысл происходящего с собой (в этом плане Себя), необходим понимающий текст (создающийся в диалоге психолога и клиента), который собственно и конституирует (постепенно выстраивает) мнимое изображение (цветы в вазе или Себя клиента), позволяя человеку обнаруживать в происходящем с ним в жизненном мире, Себя и таким образом понимать кто он, и что с ним происходит. Таким образом, смотрясь в символическое зеркало и реконструируя посредством понимающего текста смысл происходящего с Собой, человек начинает непосредственно переживать и наблюдать свою субъективность, то есть испытывать смысловую динамику жизни Себя.
Теперь несколько усложним данную схему, дополнив приведенную метафору (в ней ваза и цветы меняются местами (то есть ваза выступает скрытым, а цветы, наоборот непосредственно воспринимаемым), но это несущественно) дополнительными деталями. Введем плоское зеркало, через которое человек мог бы смотреть на выше описанную конструкцию, которая в нашем случае представляет феноменологическую рефлексию, как особую практику понимания Себя (рис. 2).
Рис. 2 Метафора с зеркалом Ж. Лакана (дополненная)
Если он займет определенную позицию, то в плоском зеркале увидит себя и вазу с цветами (то есть иллюзию), стоящую на ящике рядом с собой. В этой усложненной метафоре плоское зеркало будет выступать наивной рефлексией (эмпирическим самосознанием), выражающей наличную форму существования самосознания (цветы на ящике) или поддерживаемый образ себя, с которым человек идентифицируется (в аналитическом диалоге эта форма может быть выражена в форма рассказа человека о себе в связи с происходящими в его жизни мирособытиями). Здесь наивность будет еще заключаться в том, что описание себя будет объектным и соотносится с предметами жизненного мира и эмоциональными состояниями с ними связанными, то есть этот «себя» еще слит с предметами, на которые он проецируется (в метафоре это может быть представлено в отражении человека в плоском зеркале). То есть, метафорически говоря, отражение цветов и отражение своего тела фактически будет тождественным и на начальных этапах работы по мере разворачивания феноменологической рефлексии (введения всей конструкции вызывающей «иллюзию») цветы постепенно будут оформляться в качестве целостности отдельной от телесности. В конечном счете эта целостность будет осмыслена с одной стороны в качестве наличной формы самосознания (Эго или сознательное), а с другой в качестве иной, скрытой, теневой (бессознательное) стороны Себя, находящейся относительно первой в отношениях инверсии или, следуя терминологии К.Г. Юнга, компенсаторных отношениях.
Подчеркнем, что описываемая конструкция присутствует изначально в своей целостной форме (вогнутое зеркало, цветы, скрытая ваза, определенная позиция, из которой возникает собственно феномен иллюзии (целостность вазы с цветами)) у психолога, который в диалоге с клиентом постепенно ее разворачивает на конкретном материале. В этом плане символичность понимания себя, пусть даже еще натурально рефлексируемом, присутствует в психотерапевтическом диалоге изначально. Собственно символичность и позволяет возникнуть всей «мнимой» конструкции (и цветам (сознательное или поддерживаемый образ себя, наличная форма самосознания), и вазе, скрытой в ящике (бессознательное или теневой стороны себя) и компенсаторным отношениям между ними обращенной к их единству), то есть феноменологической рефлексии и посредством понимающего текста реконструировать человеку всю целостность Себя. В свою очередь реконструкция этой целостности предполагает введения двух позиций (а не одной как у Ж. Лакана), в одной из которых целостность будет представлена лишь в качестве интенции к целостности, которая, таким образом выступит как «по ту сторонняя реальность», то есть человек не может в этой позиции видеть всю целостность в завершенном виде (то есть какова будет композиция цветов и вазы (тем более, что образ и того и другого постепенно конституируется в воображении как мнимая реальность и не дан изначально, как натуральная данность) человек знать не может). В другой же позиции (трансцендентной) эта целостность может быть ухвачена в своей завершенной форме, но для этого требуется особое средство – миф, который реконструирует уже не то, что происходит с личностью, но некие божественные процессы, в которых происходит сама личность. В единстве этих позиций человек и понимает происходящее с собой.
Но все дело этим не исчерпывается. Если нам удается произвести феноменологическую редукцию и начать реконструировать жизненную динамику, разворачивающуюся по ту стороны предметной картины мира, осмысляя ее как происходящее с Собой (то есть начнем собственно осуществлять феноменологическую рефлексию), то обнаружим очень интересные вещи. Смотря и описывая Себя, происходящее с которым конституируется понимающим текстом, человек начинает понимать, что «наблюдаемая» им картина обладает собственной субъектностью. Это означает, не только то, что сюжетная линия понимающего текста не придумывается, но именно реконструируется на основе активного воображения, но и то, что по мере реконструкции происходящего с Собой происходит трансформация самого человека (в метафоре с зеркалом он изображен в форме глаза, смотрящего на вводимую конструкцию). Наблюдаемая им картина жизни Себя оказывается действующей реальностью и начинает, как бы, прорастать в его натуральной жизни, объективном жизненном мире, его же изменяя (конечно же, не непосредственно, но опосредованно деятельностью). Здесь мы обнаруживаем ситуацию, когда отражение в зеркале и его динамика начинает трансформировать того, кто в него смотрится, то есть осуществляется собственно инициальное переживание. Таким образом, мирособытия оказываются не первичной объективной и причинной реальностью для жизни сознания, но объективацией самих процессов жизни сознания, реконструируемых активным воображением. То есть сознание становится основой жизненного мира, обнаруживая в нем возможность его собственной трансформации, с чем и связан феномен чувствительности, обращенной в будущее. Но как мы писали, осмысление этой сферы опыта человека пока остается для нас зоной ближайшего развития.
На этом мы завершаем наше исследование. Нам осталось сделать последнее замечание, которое можно назвать критическим. Осмысляя феноменологию Себя, разворачиваемую в психотерапевтическом диалоге, мы не затронули вопроса техники этого диалога, которая, например, была в центре внимания Ж. Лакана, также как и в понимающей психотерапии Ф.Е. Василюка, да и вообще практиков и теоретиков психоанализа и первично, З. Фрейда. Технический аспект должен представить те ключевые точки диалога, которые позволяют ему быть действенным, то есть описать, как конкретно происходит обсуждение психолога и клиента субъективного материала последнего, каковы те точки, вокруг которых разворачивается понимание. Другими словами технический аспект должен раскрыть то, что происходит между психологом и клиентом, сам психотерапевтический диалог, его внешнюю сторону, а не смысловую динамику Себя в нем разворачивающуюся. Хотя, конечно, эти аспекты предполагают друг друга, что очень точно отметил Ж. Лакан: «…невозможно ни секунды практиковать, не мысля метапсихологическими терминами…» [57, с. 63]. Метафорически выражаясь, мы на данный момент осмыслили тот орган, который позволяет человеку, опосредованно психологом, реконструировать происходящее с Собой (так сказать метафизику Себя) и осуществить инициальное переживание, теперь же нам необходимо рассмотреть, каким образом этот орган разворачивается в психотерапевтическом диалоге, в конкретном разговоре и на конкретных символах. Думается, что представление об этом можно будет получить в процессе осмысления экспериментального материала, который в будущем мы и планируем предоставить интересующемуся читателю.
Список литературы
1. Абульханова К.А. Психология и сознание личности (Проблемы методологии, теории и исследования реальной личности): Избранные психологические труды. – М.: Московский психолого-социальный институт; Воронеж Изд-во НПО «МОДЭК», 1999. – 224 с. (Серия «Психологи Отечества»).
2. Аверинцев С.С. Статья для энциклопедии // Аверинцев С.С. София-Логос. Словарь. 2-е, испр. изд. - К.: Дух i Лiтера, 2001, с. 155-161.
3. Адлер А. Очерки по индивидуальной психологии. – М.: Когито-Центр, 2002. – 219 с. – (Классики психологии).
4. Адлер А. Понять природу человека. – СПб.: Академический проект, 1997. – 256 с.
5. Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. СПб.: Питер, 2001. – 288 с. – (Серия «Мастера психологии»)
6. Асмолов А.Г. Психология личности. Принципы общепсихологического анализа. – М: Смысл, 2001 г. – 416 с.
7. Асмолов А. Г. По ту сторону сознания: методологические проблемы неклассической психологии. М.: «Смысл», 2002. 480 с.
8. Ахутин А. В. Практика субъективности и/или герменевтика субъекта (Критический анализ отношения "познания себя" и "заботы о себе" у позднего М. Фуко)
9. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. – М.: «Искусство», 1979. – 424 с.
10. Бахтин, М.М. К философии поступка // Философия и социология науки и техники / Под ред. И.Т. Фролова. М.; Мысль, 1986. – 79 с.
11. Бахтин Н.М. Разложение личности и внутренняя жизнь. Эссе и статьи // Н.М. Бахтин. Философия как живой опыт. М., 2008.
12. Бердяев Н.А. Дух и реальность / Режим доступа: http://zhurnal.lib.ru/a/abdulla_p_g/berdyaev_duc_i_realnost.shtml
13. Бергсон А. Творческая эволюция / Режим доступа: http://www.philosophy.ru/library/berg/0.htm
14. Божович Л.И. Личность и ее формирование в детском возрасте. (Психологическое исследование) – М.: Просвещение, 1968. – 464 с.
15. Бондаренко, И.А. Жизнь сознания: Конституирование новой онтологии сознания в культуре ХХ века. – Омск: Омск. госуниверситет, 2002. – 320 с.
16. Братусь Б.С. Аномалии личности. М.: Мысль, 1988, – 304 с.
17. Братусь Б.С. К проблеме человека в психологии / Вопросы психологии 1997, №5 С. 3-19
18. Братусь Б.С. Двойное бытие души и возможность христианской психологии / Вопросы психологии 1998, №4 С. 71-79
19. Братусь Б.С. Психология. Нравственность. Культура. М.: Менеджер; Роспедагентство, 1994. – 60 с.
20. Бубер М. Вина и чувство вины // Московский психотерапевтический журнал, Юбилейный выпуск 1992-2007, С. 6-30
21. Буякас Т. М. Личностное развитие в условиях работы самопонимания, опосредованной символами / Т.М. Буякас // Вопросы психологии. - 2000. - №1. - С.96-109
22. Буякас Т.М., Зевина О.Г. Опыт утверждения общечеловеческих ценностей – культурных символов – в индивидуальном сознании // Вопросы психологии 1997 №5, с. 50-62
23. Буякас Т. М. Проблема и психотехника самоопределения личности // Вопросы психологии 2002 №2, с. 28-40
24. Василюк Ф. Е. Методологический анализ в психологии. М.: МГППУ; Смысл, 2003. – 240с.
25. Василюк Ф.Е. Психология переживания (анализ преодоления критических ситуаций). М.: Издательство Московского университета, 1984. -200 с.
26. Василюк Ф.Е. Понимающая психотерапия: опыт построения психотехнической системы // Гуманитарные исследования в психотерапии / Авт.вст.ст. и ред. Л.И. Воробьева; Под общ. ред. Ф.Е. Василюка. – М.: МГППУ, ПИ РАО, 2007. – С.154-204
27. Василюк Ф.Е. Историко-методологический анализ психотерапевтических упований // Московский психотерапевтический журнал, Юбилейный выпуск 1992-2007 г., С. 44-71
28. Выгодская Г. Л. Каким он был // Вопросы психологии 1996, №5, С. 122 – 133
29. Выготский Л.С. Вопросы детской психологии // Психология. М.: Апрель-экспресс, ЭКСМО-ПРЕСС, 2000 г. – 1009 с.
30. Выготский Л.С. История развития высших психических функций // Психология. М.: Апрель-экспресс, ЭКСМО-ПРЕСС, 2000 г. – 1009 с.
31. Выготский Л.С. Исторический смысл психологического кризиса // Психология. М.: Апрель-экспресс, ЭКСМО-ПРЕСС, 2000 г. – 1009 с.
32. Выготский Л.С. Мышление и речь // Психология. М.: Апрель-экспресс, ЭКСМО-ПРЕСС, 2000 г. – 1009 с.
33. Выготский Л.С. О психологических системах // Психология. М.: Апрель-экспресс, ЭКСМО-ПРЕСС, 2000 г. – 1009 с.
34. Выготский Л.С. Психология искусства / Режим доступа: http://www.koob.ru/vigodsky_v_l/
35. Выготский Л.С. Игра и ее роль в психическом развитии ребенка / психология развития ребенка. – М.: Смысл, Эксмо, 2006. – 512 с.
36. Гадамер Х.Г. Истина и метод: Основы филос. герменевтики: Пер. с нем./Общ. ред. и вступ. ст. Б. Н. Бессонова. – М.: Прогресс, 1988.-704 с,
37. Гальперин П.Я. Психология как объективная наука. Под. Ред. А.И. Подольского / Вступ. Ст. А.И. Подольского – м.: Ин-т практической психологии; Воронеж: НПО МОДЭК, 1998. – 480 с.
38. Голенков С.И. Понятие субъективации Мишеля Фуко // Вестник Самарской гуманитарной академии. Выпуск «Философия. Филология.» – 2007. – № 1 стр.54-66
39. Гринсон Р.Р. Техника и практика психоанализа. Новочеркасск: САГУНА, 1994 – 340 с.
40. Гроф С. Человек перед лицом смерти / С. Гроф, Д. Хэлифакс; Пер. с англ. А. Неклесса. – М.: ООО «Издательство АСТ», 2002. – 239 с. (Тексты трансперсональной психологии)
41. Гуссерль Э. Чисто феноменологическая психология / Эдмунд Гуссерль. Избранные работы / Сост. В. А. Куренной. М.: Издательский дом «Территория будущего», 2005. (Серия «Университетская библиотека Александра Погорельского») – С. 299-321, 464 с.
42. Давыдов В.В. Виды обобщения в обучении / Режим доступа: http://www.koob.ru/davidov_vasili/
43. Запорожец А.В. Психология действия [Текст] / В.А. Запорожец – М.: Московский психолого-социальный ин-т; Воронеж: НПО «МОДЭК», 2000. – 736 с.
44. Зейгарник Б.В. Патопсихология. М.: Издательский центр «Академия», 1999. – 208с.
45. Зинченко В.П. Время – действующее лицо // Вопросы психологии 2001 г., №6 С.36-54
46. Зинченко, В.П. Живое знание: психологическая педагогика. 2-е изд. испр. и доп. Самара, 1998. 296 с.
47. Зинченко В. П. Культурно-историческая психология: опыт амплификации // Вопросы психол. 1993 №4 с. 5 – 20
48. Зинченко В.П. Миры сознания и структура сознания // Вопросы психологии 1991, №2, С. 15-36
49. Зинченко В. П. Посох О. Мандельштама и Трубка М. Мамардашвили. М.: Мысль, 1991 г. – 327 с.
50. Зинченко, В.П. Работа понимания // Психологическая наука и образование. – 1997, №3. С. 42 – 52.
51. Колпаков М.Ю. Диалог как основание психотерапевтической интеграции // Гуманитарные исследования в психотерапии / Авт.вст.ст. и ред. Л.И. Воробьева; Под общ. ред. Ф.Е. Василюка. – М.: МГППУ, ПИ РАО, 2007. – С. 102-124
52. Копьев А.Ф. О прототипах психотерапевтического опыта // Гуманитарные исследования в психотерапии / Авт.вст.ст. и ред. Л.И. Воробьева; Под общ. ред. Ф.Е. Василюка. – М.: МГППУ, ПИ РАО, 2007. – С. 146-159
53. Копьев А.Ф. Взаимоотношения Я – Другой и его значение для практической психологии // Московский психотерапевтический журнал, Юбилейный выпуск 1992-2007 г., С. 85-98
54. Кроник А.А., Ахмеров Р.А. Каузометрия: Методы самопознания, психодиагностики и психотерапии в психологии жизненного пути. – М.: Смысл, 2003. – 284 с.
55. Кубарев В.С. Методологические основы теории К.Г. Юнга // Омские социально-гуманитарные чтения-2008: матер. I Региональной науч.-практ. Конф. (Омск: 28-29 апреля 2008). – Омск: Изд-во ОмГТУ, 2008. – С. 240-247
56. Кубарев В.С. Неклассическое осмысление теории К.Г. Юнга // Омские социально-гуманитарные чтения – 2009. Материалы II региональной научно-практической конференции (Омск, 15-16 апреля 2009). – Омск: изд-во ОмГТУ, 2009. – 356 с., С. 201-222
57. Лакан Ж. Работы З.Фрейда по технике психоанализа / Режим доступа: http:// www.koob.ru
58. Левин К. Теория поля в социальных науках. – Пер. с англ. – СПб.: Сенсор, 2000. – 368 с.
59. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М.: Педагогика-Пресс, 1994. – 608 с. – (Серия: «Психология: Классические труды»)
60. Леви-Строс Первобытное мышление / Пер. вступ. ст. и прим. А.Б. Островского. – М.: Республика, 1994 – 384 с.
61. Леви-Строс К. Структурная антропология / пер. с фр. Вяч. Вс. Иванова. – М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. – 512 с. (Серия «Психология без границ»).
62. Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. // Избранные психологические произведения в 2 томах, том 2 – М.: Педагогика, 1983. – С. 94 – 231.
63. Леонтьев А.Н. Развитие памяти: экспериментальное исследование развития высших психологических функций // А.Н. Леонтьев Становление психологии деятельности: Ранние работы / Под ред. А.А. Леонтьева, Д.А. Леонтьева, Е.Е. Соколовой. – М.: Смысл, 2003. – 439 с.
64. Леонтьев А.Н. Потребности, мотивы и эмоции. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1971. – 40 с.
65. Леонтьев А.Н. Философия психологии: Из научного наследия / Под ред. А.А. Леонтьева, Д.А. Леонтьев. – М.: Изд-во Моск. Ун-та. – 228 с.
66. Леонтьев А.Н. Эволюция психики. – М.: Моск. Психолого-соц. ин-т; Воронеж: НПО «МОДЭК», 1999. – 416 с. (Серия «Психологи Отечества»)
67. Леонтьев Д.А. Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности. – М.: Смысл, 2003. – 487 с.
Дата добавления: 2016-01-05; просмотров: 17; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!