Часть пятая. Принцы торговли 3 страница
— Воспоминания жалят, если они приходят внезапно. Послушайте и судите сами.
Когда Сивенна являлась столицей всей провинции, я был патрицием и членом Сената. Я происхожу из древнего и всеми уважаемого рода. Один из моих прапрадедов был… Хотя это неважно. Былая слава — не лучшее воспоминание.
— Я так понимаю, — сказал Мэллоу, — у вас произошла либо гражданская война, либо революция.
Лицо Бара помрачнело.
— Гражданские войны стали бесконечными. Пришел период упадка, но постепенно на Сивенне все успокоилось. Во времена Станелла IV она почти достигла былого благополучия. Но затем на престол один за другим вступали слабые императоры, а где слабый император — там сильный регент. Наш последний регент — тот самый Вискард, который сейчас занимается пиратством на Красных Звездах, — решил сам стать императором. И если бы регенту все удалось, это был бы не первый случай. Но у него ничего не вышло, потому что, когда имперская флотилия звездолетов во главе с Вискардом приблизилась к Сивенне, вся планета с воодушевлением восстала против наместника.
Бар грустно замолчал. Мэллоу обратил внимание, что во время рассказа старика он весь напрягся, и тут же заставил себя расслабиться.
— Пожалуйста, продолжайте, сэр.
— Спасибо, — тихо ответил Бар. — Великодушно с вашей стороны удовлетворять прихоти старого человека. Они восстали, вернее, мы восстали, потому что я был одним из предводителей. Вискард едва успел удрать, и мы преследовали его по пятам. Планета, а вместе с ней и вся провинция, открыли двери адмиралу, выражая полное почтение ему и преданность императору. Почему мы это сделали, я и сам не знаю. Может быть, мы выказали преданность не самому императору, который был тогда крохотным младенцем, а символу. А может быть, боялись долгой осады…
|
|
|
— А дальше? — подгонял его Мэллоу.
— Дальше… — угрюмо отозвался старик. — Да вот только адмиралу все это пришлось не по душе. Он жаждал славы победителя над восставшей провинцией, а его люди хотели поживиться тем, что обычно достается победителям. Поэтому пока народ, собравшись на улицах всех городов, кричал «ура» императору и его адмиралу, он занял все важнейшие объекты, в том числе военные, а затем приказал сбросить бомбы на население.
— На каком основании?
— На том основании, что люди восстали против наместника, поставленного тут самим императором. И адмирал стал новым наместником после месяца убийств, насилия и прочих ужасов. У меня было шестеро сыновей. Пятеро из них нашли свою смерть, правда, не знаю как. У меня была дочь. Думаю, она тоже умерла. Меня не тронули, потому что я был слишком стар. И я поселился здесь, потому что слишком стар, чтобы внушать хоть какие-то опасения нашему наместнику.
|
|
|
Бар склонил свою седую голову.
— Они ничего мне не оставили, так как я помог свергнуть восставшего наместника и помешал адмиралу заслужить славу.
Мэллоу сидел молча и ждал. Потом он мягко спросил:
— А что с вашим шестым сыном?
— Что?
Бар улыбнулся ледяной улыбкой.
— Он в безопасности, потому что присоединился к адмиралу простым солдатом под вымышленным именем. Он артиллерист личного флота наместника. О, нет. Я вижу ваши глаза. Он неплохой сын. Он навещает меня, когда получается, и помогает. Он поддерживает меня. И в один прекрасный день наш великий наместник будет предан смерти, а мой сын будет тем, кто казнит его.
— И вы говорите все это незнакомцу? Вы ставите своего сына в тяжелое положение.
— Нет. Я помогаю ему, заводя нового врага. И если бы я был другом наместника, а не его врагом, я бы посоветовал ему выслать патрульные звездолеты до самого края Галактики.
— Разве у вас в космосе нет кораблей?
— А вы видели хоть один? Разве вас хоть кто-нибудь остановил и потребовал визу? С таким малым количеством кораблей, как у нас, и при таких интригах и беззакониях, которые творятся здесь, ни один звездолет нельзя оторвать от этих дел, чтобы послать для охраны внешних систем, где царит варварство. До сих пор нам ничто не грозило со стороны периферийных районов Галактики… До тех пор, пока не появились вы.
|
|
|
— Я? Я не представляю никакой опасности.
— За вами придут другие.
Мэллоу медленно покачал головой.
— Я не совсем понимаю, о чем вы говорите.
— Послушайте! — В голосе старика было какое-то лихорадочное нетерпение. — Я понял, кто вы такой, как только вы вошли. Когда я вас впервые увидел, ваше тело было окружено силовым полем.
Мэллоу с сомнением покачал головой, потом кивнул:
— Да, верно.
— Ну вот. В этом ваша ошибка. Есть некоторые вещи, которые я знаю. В наши умирающие дни не модно быть ученым. Время летит, и кто не может бороться с прибоем, того смывает в море, как, например, меня. Но я был ученым, и знаю, что за всю историю открытия атомной энергии портативная установка силового поля так никогда и не была изобретена. У нас, конечно, есть установки силовых полей, питаемые огромными неуклюжими энергостанциями, которые могут защитить город или даже звездолет, но отнюдь не одного единственного человека.
— Вот как?
Нижняя губа Мэллоу выдвинулась вперед.
— И какой вывод из этого?
|
|
|
— Много странных слухов ходило по всему космосу. Конечно, они искажаются, передаваясь из уст в уста, но когда я был молод, на нашей планете высадился небольшой звездолет, в котором находились странные люди. Они не знали наших законов и не могли сказать, откуда пришли. Они говорили о волшебниках на самом краю Галактики, волшебниках, которые светились в темноте, летали по воздуху и которых нельзя было убить никаким оружием. Все смеялись. Я тоже смеялся. Я вспомнил об этом только сегодня. Вы светились в темноте, и не думаю, что даже если бы у меня в руках был бластер, я смог бы вас убить. Скажем, а вы можете летать по воздуху так же, как сейчас сидите?
— Все это пустые выдумки, — хладнокровно ответил Мэллоу.
Бар улыбнулся.
— Принимаю ваш ответ. Я не расспрашиваю моих гостей. Но если волшебники существуют, если вы — один из них, то когда-нибудь здесь их будет много. Может быть, это и хорошо. Может быть, нам следует обновить кровь в жилах.
Старик что-то пробормотал себе под нос, потом медленно спросил;
— Но ведь возможно и обратное. Наш новый советник тоже маленько мечтает, как и Вискард, об императорской короне. — Бар кивнул головой. — Мой сын передавал мне слухи. Находясь в личном конвое наместника, трудно их не услышать, а он все мне рассказывает. Наш новый наместник не откажется от короны, если она ему будет предложена. Но он оставил себе путь для отступления. Говорят, что в случае неудачи он намеревается создать новую империю среди варварских племен. Говорят также, но в этом я не уверен, что он уже выдал свою дочь замуж за какого-то варварского короля.
— Если верить всем слухам…
— Знаю. Многое, что говорят, надо еще проверить. Я стар и несу чепуху. Что вы говорите? — И его проницательные острые глазки уставились на торговца.
— Я ничего не говорю, — ответил Мэллоу. — Но я хотел бы задать вам один вопрос. На Сивенне есть атомная энергия? Я спрашиваю, есть ли еще у вас действующие генераторы или все было разрушено во время восстания?
— Разрушено? Что вы! Скорее уничтожили бы половину планеты, чем самую крохотную атомную энергостанцию. Боже, они ведь незаменимы и постоянно подзаряжают наш боевой флот. По эту сторону Трантора, — почти с гордостью добавил старик, — наши энергостанции самые мощные.
— Тогда что я должен сделать, чтобы осмотреть ваши энергостанции?
— Ничего! — решительно заявил старик. — Вы не можете подойти к военному центру: вас тут же расстреляют. Никто не может. На Сивенне не существует такого понятия, как гражданские права.
— Вы хотите сказать, что все энергостанции находятся под военной охраной?
— Нет. Есть еще маленькие станции, которые дают свет и энергию городам, автомобилям и тому подобное. Но и здесь не проще. Их контролируют техработники.
— Кто они такие?
— Специальная группа, которая обслуживает энергостанции. Эта работа передается по наследству, сыновья работают вместе с отцами как помощники. Они ни о чем не думают, кроме как о чести своего сословия. Ни один человек не может пройти на станцию, если он не техник.
— Понятно.
— Не могу, однако, сказать, — заметил Бар, — что не было случая, чтобы техников подкупали. В наши дни, когда сменилось десять императоров за 50 лет и семь из них были убиты, когда каждый командир звездолета добивается узурпации власти наместника, а наместник — узурпации власти императора, думаю, что даже техник может продаться. Но платить придется очень много. Я же — нищий.
— Что — деньги?! Нет их у меня. Но разве для подкупа необходимы только деньги?
— Что же еще, если на деньги можно купить все остальное?
— Много есть вещей, которые нельзя купить ни за какие деньги. А теперь, если вы скажете, как мне добраться до ближайшего города с атомной энергостанцией, я буду вам очень признателен.
— Подождите! — Бар протянул вперед свои худые руки. — Куда вы так спешите? Вы пришли ко мне, но разве я задавал вам вопросы? В городе, где жителей все еще называют повстанцами, вас остановит первый солдат или стражник, который обратит внимание на ваш акцент или на вашу одежду.
Старик поднялся с места и, подойдя к шкафчику, достал из него какую-то книжечку.
— Мой паспорт — поддельный, с ним я и бежал.
Бар сунул книжечку в руку Мэллоу и задержал на ней свои пальцы.
— Описание не сходится, но если вы не будете высовываться, то смотреть его, скорее всего, не станут.
— А вы? У вас не останется документа?
Старик рассмеялся.
— Ну и что?! И еще одна предосторожность. Сдерживайте ваш язык. Ваш акцент — варварский, ваши идиомы странны, и время от времени вы употребляете давно забытые архаизмы. Чем меньше вы будете говорить, тем меньше вызовете подозрений. А теперь я объясню, как вам попасть в город.
Спустя пять минут Мэллоу уже не было. Однако прежде чем покинуть планету, он вернулся на минуту в старый дом патриция. И когда на следующее утро Онум Бар вышел из дома в свой сад, он нашел у двери большую коробку, заполненную концентрированными продуктами, которые обычно грузят на борт звездолета. На вид и на вкус они были чужими, но хорошего качества, и их должно было хватить надолго.
Техработник был невысокого роста, с гладкой лоснящейся от довольства кожей. Сквозь короткие волосы поблескивал череп. Пальцы его украшали тяжелые перстни, от одежды пахло духами. Для Мэллоу это был первый человек на планете, который выглядел сытым.
Он брезгливо сложил губы.
— Ну, говорите скорее, что вам нужно. Меня ждут дела. Вы, кажется, иностранец? — Техник подозрительно уставился на Мэллоу, бросив взгляд на его костюм.
— Да, я из другой системы, — ответил Мэллоу спокойно. — Но это не имеет значения. Я имел честь послать вам вчера вечером небольшой подарок…
Тот шевельнул носом.
— Я его получил. Интересная штуковина. Может быть, я ей когда-нибудь и воспользуюсь.
— У меня есть для вас другие, еще более интересные подарки. Куда более интересные.
— Да-а, — задумчиво протянул техник. — По-моему, я уже раскусил вас. Не первый случай. Хотите подарить мне какой-нибудь пустяк: немного денег, одежду, второсортные драгоценности — неужели вы, продажная душонка, считаете, что этим можно подкупить техника?
Его нижняя губа презрительно вытянулась вперед.
— И я знаю, чего вы хотите взамен. Многие уже хватались за эту блестящую идею. Вы хотите быть принятым в наш клан. Вы хотите, чтобы мы определенным способом посвятили нас в тайны атомной энергии и в то, как управлять приборами. Вы думаете, что если эти собаки с Сивенны — а то, что вы иностранец, возможно, даже к лучшему — ежедневно несут наказание за свой мятеж, вы сможете дослужиться до большего? До большего, если будете пользоваться привилегиями и протекцией сословия техработников?
Мэллоу хотел было вставить слово, но техник внезапно заревел:
— А теперь убирайтесь, пока я не вызвал стражника! Вы что думаете, я предам доверие? Сивеннские предатели, которые работали здесь до меня, может быть, и согласились бы на это. Но сейчас вы разговариваете с другим человеком! Великая Галактика, стою здесь и удивляюсь, почему это я не убил вас своими руками на месте!
Мэллоу улыбнулся про себя. И по тону, и по содержанию эта речь была самым обычным фарсом, и техник это отлично понимал.
— Ваша мудрость, вы ошибаетесь по трем пунктам. Во-первых, я не шпион наместника, пришедший испытать вашу лояльность. Во-вторых, мои подарки таковы, что ими не побрезговала бы и августейшая особа, если бы ей удалось их заполучить. И в-третьих, я хочу от вас совсем немного, просто пустяк.
— Это вы так только пытаетесь все представить…
На сей раз техник говорил с неуклюжим сарказмом.
— Ну, да ладно, что это за штуковина, которой позавидовал бы сам император? Неужели вы по своей милости собираетесь подарить мне то, чего нет у императора?
И он засмеялся квакающим смехом.
Мэллоу поднялся и отодвинул кресло в сторону.
— Я ждал три дня, чтобы увидеть вас, ваша мудрость, но моя демонстрация займет всего три секунды. Если вас не затруднит, вытащите бластер, рукоятку которого я вижу рядом с вашей рукой.
— А?…
— И застрелите меня, за что я буду вам очень признателен.
— Что?
— Если я буду убит, вы просто заявите в полицию, что я пытался подкупить вас и узнать секреты гильдии. Вы на этом заработаете славу. Если же я не буду убит, то подарю вам свое силовое поле.
В первый раз за все время техник обратил внимание на туманное свечение, которое плотно окутывало его посетителя, как будто он весь был покрыт жемчужной пылью.
Прицелившись из бластера, он нажал на курок. Молекулы воздуха, пойманные атомным разрядом, превратились в сверкающие нити, очертившие контур фигуры Мэллоу, и бессильно упали к ногам.
Пока атомные силы разрушения тщетно пытались прорваться сквозь защиту, Мэллоу сохранял спокойное выражение лица. Бластер техника со стуком упал на пол.
— Разве у императора есть личное силовое поле? — спросил Мэллоу. — А у вас оно может быть.
— Скажите, вы техник? — заикаясь, пробормотал ошарашенный техник.
— Нет.
— Тогда… тогда, где вы это достали?
Какая вам разница? — Голос Мэллоу был холоден и презрителен. — Нужно вам это или нет?
Тонкая узловатая цепочка упала на пол.
— Держите.
— И это все? — изумился техник.
— Все.
— Откуда же берется энергия?
Палец Мэллоу указал на большое звено в черной оправе. Техник внимательно оглядел цепочку, и его лицо постепенно стало наливаться кровью.
— Сэр, я техник, причем старший. Я двадцать лет работаю инспектором и учился у самого Великого Блера в Транторианском Университете. Если у Вас хватает шарлатанской наглости уверять меня, что контейнер размером с… с орех, черт его побери, может заключать в себе атомный генератор, я отправлю вас к протектору ровно через три секунды.
— Разбирайтесь сами, если сможете. Я сказал правду.
Краска постепенно стала сходить с лица техника, в то время как он медленно оборачивал цепочку вокруг пояса, а затем, следуя жесту Мэллоу, повернул рукоятку. Смутные тени окружили техника с головы до ног. Он поднял бластер и заколебался. Медленно поставив рычажок пистолета на самый минимум, техник судорожно нажал на курок — и атомный луч безвредно скользнул по куртке. Техник резко обернулся.
— А что, если я сейчас убью вас, а силовое поле оставлю себе?
— Попробуйте, — ответил Мэллоу, — вы что же, думаете, я отдал вам последний образец? — И он тоже окутался туманным светом.
Техник нервно хихикнул, и бластер упал на стол.
— Какова же тогда та маленькая услуга, Тот пустяк, которого вы от меня ждете?
— Я хочу осмотреть ваши генераторы.
— Вы понимаете, что это запрещено? Мы с вами оба можем взлететь на воздух, если…
— Я не собираюсь их трогать или что-нибудь еще делать. Я просто хочу видеть их на расстоянии.
— А если нет?
— Ну что же, у вас в запасе останется силовое поле, а у меня еще есть много вещей. Например, бластер, специально созданный для преодоления такого поля.
— Гм-м-м, — глаза техника засверкали. — Пойдемте со мной.
Дом техника оказался небольшим двухэтажным зданием, находящимся под огромным кубом без окон и дверей, почти в центре города. Проникнув туда по подземному ходу, Мэллоу очутился в тихой ионизированной атмосфере энергостанции. В течение пятнадцати минут он молча шел за своим проводником. Глаза торговца не упускали ни одной подробности. Но он ничего не трогал. Наконец техник сказал приглушенным от нервного напряжения голосом:
— Ну как, достаточно? Я не могу доверять моим подчиненным в этом деле.
— Можете ли вы им вообще в чем-то доверять?! — иронически заметил Мэллоу. — Тем не менее все в порядке. Достаточно.
Они вернулись в кабинет, и Мэллоу задумчиво спросил:
— И все эти генераторы в ваших руках?
— До единого, — ответил техник с гордостью.
— И они в рабочем состоянии?
— Совершенно верно.
— А если сломаются?
Техник негодующе покачал головой.
— Они не сломаются. Они никогда не сломаются, так как были построены навечно.
— Вечность — это слишком долгое время. Давайте предположим…
— Это ненаучно — предполагать невозможное.
— Ну, хорошо, допустим, я сейчас разрушил бы своим бластером самую важную деталь генератора или разбил бы кварцевую Д-трубку?
— Тогда, — в бешенстве закричал техник, — я бы вас просто убил.
— Да, я это знаю. — Мэллоу теперь тоже кричал. — Но что произошло бы с генератором? Смогли бы вы починить его?
— Сэр! — Техник отчеканивал каждое слово. — Вы честно получили то, что хотели. Я вас не обманул. А теперь уходите! Я больше ничего вам не должен!
Мэллоу отвесил ему иронический уважительный поклон и вышел.
Через два дня он уже был на базе, где «Далекая Звезда» ждала его возвращения, чтобы отправиться на планету Терминус.
А еще через два дня силовое поле техника отказало, и как он ни тряс цепочку, какие проклятия ни изрыгал, сияние больше не появлялось.
Впервые за полгода Мэллоу позволил себе расслабиться. Совершенно раздетый, он лежал на спине в солнечной комнате своего дома. Его мускулистые загорелые руки были раскинуты в стороны, и мышцы двигались в такт дыханию.
Человек, сидевший рядом с Мэллоу, поднес к его губам сигару и зажег. Затем откусил кончик второй — для себя.
— Вы явно перетрудились. Вам нужен длительный отдых.
— Может быть, Джаэль. Но уж лучше я отдохну в кресле советника. Я ведь собираюсь получить это кресло, и вы мне поможете.
Анкор Джаэль поднял брови.
— А при чем здесь я?
— То есть как это при чем? Во-первых, вы старый волк в политике. Во-вторых, вы лишились своего портфеля благодаря трудам Джорана Сатта — того самого человека, который согласится скорее потерять глаз, чем увидеть меня членом Совета. Вы считаете, что у меня мало шансов, не так ли?
— Не много, — согласился экс-министр образования. — Вы со Смирно?
— Юридически это не имеет значения. Я получил образование на Основании.
— Не будьте ребенком. Когда это предвзятость подчинялась каким-либо законам, кроме своих собственных? А как насчет вашего человека? Как его?.. Джеймса Твера? Что он говорит?
— Он говорит о том, что я мог пройти в Совет еще год назад, — спокойно ответил Мэллоу. — Но Твер не обладает глубиной мысли и суждений, и у него все равно ничего бы не вышло. Он кричит громко, но в данном случае этого мало. Я должен пройти в Совет. И мне нужны вы.
— Джоран Сатт — самый умный политик на планете, и он будет против вас. Я не могу гарантировать, что мне удастся переиграть его. И не думайте, что Сатт не умеет бороться жестоко и грязно.
— У меня есть деньги.
— Это уже лучше. Но чтобы подкупить предвзятость, требуется куча денег.
— У меня их куча.
— Ну что ж, я посмотрю, что можно сделать. Только потом не надо корчиться на полу и блеять, что я втянул вас в… Кто это?
Уголки губ Мэллоу опустились вниз, и он сказал:
— Насколько я вижу, Джоран Сатт собственной персоной. Пришел раньше времени, но я его понимаю. Я и так избегаю его целый месяц. Послушайте, Джаэль, пройдите в соседнюю комнату и включите микрофон. Я хочу, чтобы вы все слышали.
Он по-дружески шутливо подтолкнул члена Совета голой ногой, затем встал и накинул на плечи шелковый халат. Синтетический солнечный свет сменился обычным.
Секретарь мэра торжественно вошел в комнату и мажордом затворил за собой дверь.
Мэллоу затянул пояс халата и предложил:
— Выбирайте себе любое кресло, Сатт.
Тот даже не улыбнулся. Он выбрал достаточно удобное кресло, но, усевшись лишь на самый краешек, не расслабился ни на минуту.
— Если для начала вы назовете свои условия, то мы сможем перейти прямо к делу, — произнес Сатт.
— О чем это вы?
— Хотите, чтобы я вас уговаривал? Ну, хорошо. Например, что вы делали на Кореле? Ваш отчет был неполным.
— Я передал вам отчет много месяцев назад. Тогда вы были довольны.
— Да. — Сатт задумчиво потер пальцем лоб. — Но с тех пор ваши действия приобрели большое значение. Мы много знаем о ваших планах, Мэллоу. Мы точно знаем, сколько новых заводов вы открыли, с какой скоростью вы все делаете, и во что это вам обходится: дворец, который вы себе отгрохали, — он окинул комнату холодным оценивающим взглядом, — который тянет в месяц больше, чем мое годовое жалованье, и путь, которым вы идете, — очень важный и дорогостоящий путь по верхним слоям общества Основания.
— Ну и что? Не спорю, у вас, конечно, прекрасные шпионы, но о чем это говорит?
— Это говорит о том, что у вас есть деньги, которых еще не было год назад. И это говорит вообще о чем угодно… например, что вы заключили прекрасную сделку на Кореле, о которой мы ничего не знаем. Откуда у вас такие деньги?
— Мой дорогой Сатт, вы ведь не ждете, что я вам расскажу об этом?
— Нет.
— Я так и думал. И именно поэтому я вам сам скажу. Они текут ко мне рекой прямо из сундуков командора Корела.
Сатт моргнул.
Мэллоу улыбнулся и продолжил:
— Но, к большому сожалению для вас, деньги эти вполне законные. Я Главный Торговец и деньги получаю кованым железом или хромом в обмен на кое-какие безделушки, которые имел возможность предоставить командору. 50 процентов прибыли мои — по нерушимому контракту с Основанием. Вторая половина идет правительству в конце каждого года, когда все добрые граждане платят налоги.
— В вашем отчете не было никакого упоминания о торговых сделках.
— Там также не упоминалось, что я съел на завтрак в тот день, или имя моей новой любовницы, или еще что-нибудь такое же несущественное. — Улыбка Мэллоу перешла в гримасу. — Я был послан, — цитирую вас, — чтобы держать глаза и уши открытыми. Я их никогда не закрывал. Вы хотели выяснить, что случилось с захваченными в плен тремя торговыми кораблями Основания. Я о них ничего не слышал и не видел. Вы хотели уточнить, имеет ли Корел атомную энергию. В моем отчете говорится об атомных бластерах у телохранителей командора. Других признаков я не встретил. А те бластеры — лишь реликты старой Империи и, может быть, уже давно не работают.
Итак, я следовал приказам, но я вольный человек и могу поступать, как мне заблагорассудится. Согласно законам Основания, Главный Торговец имеет право открывать новые рынки сбыта там, где ему хочется, и получать пятьдесят процентов дохода. У вас есть возражения?
Сатт осторожно отвел глаза к стене и с раздражением ответил:
— Общепринятый обычай всех торговцев укреплять и распространять религию, продавая товары.
— Я повинуюсь законам, а не обычаям.
— Есть времена, когда обычаи стоят выше законов.
— В таком случае обращайтесь в суд.
Сатт поднял на него свои мрачные глаза, которые, казалось, ввалились до самого дна глазниц.
— Да что там говорить, вы все-таки смирниец. Кажется, ни переселение, ни образование не смогли изменить порочность вашей крови. И все же послушайте и постарайтесь понять. Это не имеет отношения ни к деньгам, ни к рынкам сбыта. Есть учение Хари Сэлдона, который доказал, что от нас зависит будущее Великой Галактической Империи. И с пути, по которому мы идем, мы никак не должны сворачивать. Религия — важнейший инструмент для реализации Плана Сэлдона. С ее помощью мы установили контроль за Четырьмя Королевствами, хотя был момент, когда они могли сломать нас, как спичку. Это самое хорошее оружие, благодаря которому можно контролировать как отдельных людей, так и целые миры.
Первопричина развития торговли и появления торговцев заключалась в том, чтобы распространить религию как можно скорее и вместе с ней внедрить новую технику и новую экономику, которые будут находиться под нашим тщательным контролем.
Сатт остановился, чтобы перевести дыхание, а Мэллоу спокойно заметил:
— Я знаю эту теорию и великолепно ее понимаю.
— Вот как? Это больше того, что я ожидал. Тогда вы сами должны видеть, что ваша попытка торговать ради самой торговли при массовой поставке бесполезных приборов, которые только искусственно могут усилить экономическое положение планеты, при выходе атомной энергии из-под нашего контроля, — все это может окончиться полным провалом политики, которой мы придерживаемся уже на протяжении ста лет.
— Вполне достаточное время для того, чтобы превратиться в политику устаревшую, опасную и бесполезную. Как бы хорошо ваша политика ни преуспела в деле с Четырьмя Королевствами, редкая планета со всей периферии переняла ее. Когда мы захватили контроль над Королевствами, одна Галактика знает, сколько эмигрантов оттуда распространяло истории о том, как Сальвор Хардин использовал священников и предрассудки народа, чтобы свергнуть власть светских монархов. А если этих слухов и было недостаточно, то дело Аскони двадцать лет назад объяснило все как дважды два. Теперь на всей периферии не найдется ни одного правителя, который пустит на планету хоть одного священника. Он скорее перережет себе горло. Я не хочу, чтобы Корелу или любому другому миру навязывали то, чего они не приемлют. Нет, Сатт. Если атомная энергия делает их опасными, то искренняя дружба через торговлю будет во много раз лучше, чем шаткий контроль, основанный на ненавистной иностранной духовной власти, которая, чуть ослабев, полностью себя дискредитирует и не оставит после себя ничего, кроме смертельного страха и ненависти.
— Прекрасная речь, — цинично заметил Сатт. — Но вернемся к началу нашего разговора. Каковы ваши условия? Что вы хотите, чтобы поменять свои идеи на мои?
— Вы считаете, что мои убеждения продаются?
— Почему же нет, — последовал холодный ответ. — Разве это не ваше занятие — продавать?
— Только с прибылью. — Мэллоу казался невозмутимым. — В состоянии ли вы предложить мне больше, чем я получаю?
— Вы можете иметь три четверти прибыли, а не половину.
Мэллоу коротко рассмеялся.
— Прекрасное предложение. Если я приму ваши условия, то даже вся прибыль целиком будет куда меньше одной десятой того, что я сейчас получаю. Предложите что-нибудь поинтереснее.
Внезапно Сатт сжал кулаки.
— Вы также можете спасти себя от тюрьмы. От двадцати лет как минимум в случае, если я добьюсь своего. Посчитайте теперь свою прибыль.
— Прибыли здесь никакой, если вам удастся осуществить свою угрозу.
— Удастся. Вас будут судить за убийство.
— Какое убийство? — презрительно спросил Мэллоу.
Голос Сатта стал хриплым, хотя говорил он все так же тихо.
— За убийство священника с Анакреона, который находился на службе у Основания.
— Ах, Вот как? И где же ваши улики?
Секретарь мэра наклонился вперед.
— Мэллоу, я не шучу. Предварительное следствие закончено. Мне стоит подписать всего лишь одну бумагу — и дело Хобера Мэллоу, Главного Торговца, начнется. Вы обрекли подданого Основания на пытки и смерть от рук чужеземцев. Мэллоу, я даю вам пять секунд на размышление, чтобы предотвратить положенное вам наказание. Лично я предпочел бы ваш отказ выкрутиться. Вы будете куда безопаснее как поверженный враг, чем как вновь обретенный друг.
Мэллоу торжественно ответил:
— Тогда считайте, что я выполнил ваше последнее желание!
— Прекрасно! — И секретарь недобро усмехнулся. — Это мэр настаивал на том, чтобы попробовать с вами договориться, а не я. Учтите, что я не очень старался.
Сатт поднялся и вышел из комнаты.
Мэллоу перевел взгляд на вошедшего Анкора Джаэля.
— Вы все слышали? — спросил он.
Тот пожал плечами.
— С тех пор как я узнал эту идею, я еще ни разу не видел, чтобы он так выходил из себя.
— Что вы можете сказать?
— По-моему, очевидно, что внешняя политика превосходства духовных сил — его идея фикс, но мне все же кажется, что ее конечная цель отнюдь не духовная. Меня уволили из кабинета министров из-за споров на эту тему, да вы и сами прекрасно все понимаете.
— Конечно, понимаю. Так что же у него за цель, как вы считаете?
Джаэль стал серьезнее.
— Ну что же, он неглуп, так что должен видеть полное банкротство нашей религиозной политики, которая не принесла нам ни одной победы за последние 70 лет. Совершенно очевидно, что он использует ее для каких-то корыстных целей.
Дата добавления: 2016-01-03; просмотров: 15; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!