Часть пятая. Принцы торговли 2 страница
Лидер партии сглотнул слюну и неохотно ответил:
— Прими мои извинения.
— Принимаю. Пожмем друг другу руки?
Ватные пальцы Твера утонули в огромной ладони Мэллоу.
— У меня были самые лучшие намерения, — сказал Твер. — Очень трудно отдать человека на растерзание толпы. Этот представитель закона, или как он там себя назвал, не сможет защитить священника от линчевания.
— Тут я бессилен. Да и все это происшествие дурно пахнет. Ты ничего не заметил?
— Нет, а что?
— Космодром находится на большом расстоянии от населенных пунктов. Внезапно миссионеру удалось сбежать. Откуда? Он появляется здесь. Совпадение? Собирается большая толпа. Откуда? Ближайший населенный пункт находится довольно далеко — за добрую сотню миль отсюда. Но они умудрились прийти сюда за полчаса. Каким образом?
— Каким образом? — повторил Твер.
— А ты представь себе, что миссионера привели сюда и освободили просто как приманку. Наш общий друг Парма выглядел совершенно растерянным. Мне показалось, что за свою беседу он не вставил ни единого слова.
— Жестокое обращение, — с горечью прошептал Твер.
— Может быть! А может быть, вся идея заключалась в том, чтобы мы проявили галантность и великодушие, защищая этого человека. Он находится здесь вопреки законам Корела и Основания. Если бы я позволил ему здесь остаться, это было бы враждебным актом по отношению к Корелу, и Основание, в свою очередь, уже не имело бы возможности спасти его.
|
|
|
— Это уже чересчур…
Лампочка коммуникационной связи загорелась и не дала возможности Мэллоу ответить своему собеседнику.
— Сэр, — раздался голос из динамика. — Нами получено официальное послание.
— Давайте немедленно.
Сверкающий цилиндрик выскочил с легким щелчком из щели стола. Мэллоу открыл его и вытряхнул оттуда лист покрытой серебряным раствором бумаги. Он оценивающе потер бумагу пальцами и сказал:
— Телепортировано прямо из столицы. Личная канцелярия командора.
Окинув послание взглядом, Мэллоу коротко рассмеялся:
— Так, значит, я показался тебе чересчур подозрительным?
Он пододвинул письмо к Тверу и добавил:
— Спустя полчаса, как мы вернули им миссионера, пришло очень вежливое приглашение предстать пред светлыми очами командора. И это после семи дней ожидания. Кажется, первое испытание мы выдержали.
Командор Аспер был единодушно избран своим народом. Остатки его некогда длинных волос свисали до плеч, рубашка была не первой свежести, говорил он немного в нос.
— Не нужна мне никакая показуха, торговец Мэллоу, — заявил Аспер, — никаких фальшивых представлений. Во мне вы видите просто Первого Гражданина государства. Вот что означает слово командор. А это единственный титул, который я имею.
|
|
|
Аспер казался неимоверно довольным своей речью.
— Откровенно говоря, я считаю этот факт самым большим сходством между Корелом и вашей нацией. Ведь ваш народ так же, как и мы, исповедует республиканские настроения.
— Тут вы совершенно правы, командор, — серьезно ответил Мэллоу, проводя в уме сравнение и внутренне содрогаясь. — Вы привели именно тот аргумент, который я считаю решающим для продолжительного мира и дружбы между нашими нациями.
— Мир! Ага!
Редкая седая бороденка командора двигалась в такт с его лицом, принявшим сентиментальное выражение.
— Я думаю, что никто на периферии не принимает так близко к сердцу идеалы мира, как я. Говорю вам чистую правду. С тех пор как я унаследовал от своего отца титул правителя государства, мир еще ни разу не был нарушен. Вероятно, мне не следует этого говорить… — Тут он скромно откашлялся. — Но мне самому рассказывали, будто мой народ дал мне прозвище Аспера Любимого.
Мэллоу окинул взглядом хорошо возделанный сад. Может быть, дородные телохранители с оружием незнакомой конструкции, стоящие в различных уголках этого прекрасного сада, и были собраны исключительно из-за его посещения. Но высокие стальные стены, окружавшие резиденцию, выглядели совсем новыми, что было несколько странно, если учесть, что народ так преданно любит своего правителя.
|
|
|
— Какое счастье, что я буду иметь дело именно с вами, командор, — сказал Мэллоу. — Деспоты и монархи других миров, не столь просвещенные, часто лишены качеств, которые способны подарить им любовь всего народа.
— Каких качеств?
В голосе Аспера прозвучала настороженность.
— Прежде всего, они не блюдут интересы своего народа. Вы же прекрасно знаете все его нужды.
Командор не отводил глаз от посыпанной гравием дорожки, по которой они лениво прогуливались. Он потирал руки, сложив их за спиной. Речь Мэллоу текла гладко.
— До сих пор торговля между двумя нашими нациями страдала от ограничений, наложенных вашим правительством. Я не сомневаюсь, вы уже давно пришли к заключению, что ничем не лимитируемая торговля…
— Свободная торговля… — промямлил командор.
— Пусть свободная торговля… Вы должны понять, что она будет взаимовыгодна. У вас есть то, что нужно нам, и наоборот. Нам бы только наладить обмен — и наше благосостояние будет стремительно расти. Такой просвещенный правитель, как вы, друг народа, не нуждается в моих комментариях по этому поводу. Продолжать объяснение было бы с моей стороны оскорбительно по отношению к человеку вашего ума.
|
|
|
— Правильно! Я это давно понял! Но чего вы хотите? — спросил Аспер заунывным голосом. — Ваши люди всегда были такими неразумными. Я хотел бы торговать с вами столько, сколько позволит наша экономика. Но не на ваших условиях. Я ведь не единственный, кто здесь приказывает. — Командор повысил голос. — Я только слуга народа. Мой народ не желает торговать, когда торговлей управляют красно-желтые мантии.
Мэллоу весь подобрался.
— Вы подверглись нашествию миссионеров?
— К этому все шло. Вы ведь помните асконийское дело, 25 лет тому назад? Сначала им продали несколько ваших приборов, а потом ваши люди потребовали полную свободу действий для миссионеров, чтобы управлять этими приборами. Затем были воздвигнуты храмы. Затем произошло основание религиозных школ, установление автономных прав для церковных жрецов — и каков результат?
Сейчас Асконь является номинальным членом системы Основания, и сам Великий Мастер не может назвать собственное нижнее белье своим. О, нет! Нет! Самоуважение нашего независимого народа никогда не потерпит таких жертв…
— Но я не собираюсь ничего такого вам предлагать, — прервал его Мэллоу.
— Нет?
— Нет. Я — Главный Торговец. Моя религия — деньги. Весь этот мистицизм и миссионерские фокусы меня только раздражают. И я очень рад, что вы отказываетесь иметь со всеми этими священниками дело. Так вы мне больше по душе.
Командор нервно и пронзительно рассмеялся.
— Хорошо сказано. Основанию следовало бы прислать такого человека, как вы, намного раньше.
Он по-дружески положил свою руку на покатое плечо торговца.
— Но, послушайте, вы мне сказали только половину правды. Я понял только, что вам не по душе. А теперь скажите, что вы хотите взамен.
— Единственное, чего я хочу, командор, — чтобы ваши сундуки ломились от неслыханных богатств.
— Вот как? — Аспер фыркнул. — Но для чего мне все эти богатства? Настоящую цену имеет только любовь твоего народа, а она у меня есть.
— Но ведь вы можете иметь и то, и другое, потому что еще никто не запрещал собирать золото одной рукой, а любовь другой.
— Ну-ну, молодой человек. Это был бы, конечно, интересный феномен, если бы он был возможен. Как вы себе это представляете?
— О, существует много способов. Трудно даже выбрать. Давайте посмотрим. Например, предметы роскоши. Вот это, скажем…
Мэллоу осторожно вынул из внутреннего кармана плоскую коробочку из полированного металла.
— Взгляните.
— Что это такое?
— Словами не расскажешь. У вас есть поблизости какая-нибудь женщина? Любая, лишь бы она была молода, а также зеркало во весь рост.
— Гм-м-м… Ну что же, пойдемте в дом.
Командор стыдливо называл свое жилище домом. Население, несомненно, именовало его дворцом. Но Мэллоу показалось, что этот дом очень и очень смахивает на крепость. Здание стояло на возвышенности, откуда открывался вид на столицу. Его толстые стены были крепко связаны арматурой. Все подходы к дворцу охранялись, а сама архитектура делала его еще более неприступным. Как раз в таком доме должен жить любимый всеми Аспер.
Подошла симпатичная девушка. Она низко поклонилась командору.
— Это одна из служанок. Подойдет? — спросил Аспер.
— Превосходно.
Командор внимательно наблюдал, как Мэллоу застегивал цепочку вокруг пояса девушки. Потом торговец отступил на шаг.
— И это все?
— Не задернете ли вы занавеску, командор? Милая девушка, слева находится рычажок. Будьте любезны, передвиньте его вверх. Да не бойтесь, это вам не повредит.
Девушка сделала то, что ей было велено, посмотрела на свои руки, и от изумления у нее перехватило дыхание.
— Ох! — только и вымолвила служанка.
От пояса и выше она была вся окружена бледным сверкающим сиянием, заканчивающимся короной жидкого огня над головой. Казалось, кто-то снял зарю с неба и подарил ее своей любимой.
— Держите-ка, — сказал Мэллоу, протягивая девушке ожерелье из серых камушков.
Она послушно застегнула ожерелье у себя на груди, и каждый камушек, соприкасаясь с люминесцентным полем, засиял ярким красно-золотым светом.
— Как вам нравится? — спросил у нее Мэллоу.
Девушка не ответила, но в ее глазах застыло восхищение. Командор сделал движение рукой, и она неохотно опустила рычажок вниз. Сияние погасло. Служанка ушла, и было видно, что воспоминаний об этом чуде ей хватит на всю жизнь.
— Это все ваше, командор. Подарок для вашей жены, который преподносит ей Основание.
— Гм-м-м… — Аспер повертел ожерелье и цепочку в руках, как бы взвешивая.
— Как вы их делаете?
Мэллоу пожал плечами.
— Вопрос технический. Но будет работать, заметьте, без всяких там священников.
— Да, но в конце концов это не более чем женская безделушка. Что же с ней можно сделать? Как на ней заработать?
— Вы ведь, конечно, устраиваете балы, приемы или что-то в этом роде?
— О, да.
— Понимаете ли вы, сколько заплатят женщины за такую драгоценность? Десять тысяч, как минимум.
Казалось, ударь сейчас посреди дворца молния, командор не был бы так поражен.
— Ах!
— А так как энергетический блок этой безделушки не выдерживает больше шести месяцев, то потребуется частая замена. Теперь о деле. Мы можем продать вам столько этих безделушек, сколько вы захотите. Всего по одной тысяче, только заплатите нам железом. Вот вам и 900 процентов прибыли.
Командор схватился за бороду и весь, казалось, погрузился в вычисления.
— Великая Галактика! Да вдовушки просто передерутся из-за них. Я буду продавать их в небольшом количестве, и пусть устраивают аукцион. Конечно, им не следовало бы знать, что это лично я…
Мэллоу быстро перебил его.
— Мы можем представить вам целый список аппаратов, которые находятся у нас на звездолете. У нас есть электрические плиты, которые за две минуты поджарят вам самые жесткие отбивные так, что они будут таять во рту. У нас есть ножи, которые никогда не нужно точить. Наши стиральные машины работают автоматически и беспрерывно, как и посудомойки, полотеры, пылесосы и вообще все, что вы пожелаете.
Подумайте о той широкой популярности, которую вы завоюете, сделав эти приборы доступными для широкой публики. Подумайте о всевозрастающем количестве товаров, продажа которых станет монополией правительства с девятисотпроцентным барышом! Люди будут готовы заплатить сколько угодно, и им совсем не обязательно знать, какую сумму за это заплатили вы. И заметьте, ни один из приборов не требует ни малейшего контроля со стороны священников. Все будут счастливы.
— Кроме вас, как мне кажется. А что вы будете от этого иметь?
— То, что имеет каждый торговец по законам Основания. И я, и мои люди получат половину от всей прибыли. Вы, главное, купите то, в чем я хочу вас заинтересовать, а выгодно это будет нам обоим. ОЧЕНЬ выгодно.
Командор о чем-то думал, и на лице его было написано явное наслаждение.
— Чем вы хотите получать плату? Железом?
— Да. А также углем, бокситами, табаком, перцем, марганцем и древесиной. У вас все это есть в достаточном количестве.
— Звучит заманчиво.
— Я думаю. Да, командор, еще одна вещь, которая только что пришла мне в голову. Я могу переоборудовать ваши заводы.
— Что? Как так?
— Ну, возьмем, например, ваши литейные заводы. У меня есть небольшие приспособления, которые уменьшат в 99 раз стоимость выпускаемой вами продукции. Вы сможете снизить цену вдвое и все же получать огромную прибыль. Говорю вам, я покажу, что именно имею в виду, если только вы мне разрешите. У вас в городе есть сталелитейный завод? Обещаю, что это не займет много времени.
— Это можно организовать, торговец Мэллоу, но завтра, завтра. Вы ведь отобедаете с нами сегодня вечером? — забеспокоился Аспер.
— Мои люди… — начал Мэллоу.
— Пусть все приходят, — величественно разрешил командор. — Символический дружеский обед двух наших наций. Но с одним условием. — Лицо его вытянулось и стало строгим. — Никаких ваших религий. Не думайте, что за всем этим последует разрешение вмешиваться во внутренние дела Корела вашим миссионерам.
— Командор, — сухо сказал Мэллоу. — Даю вам слово, что религия только уменьшит мои прибыли.
— Тогда на сегодня хватит. Вас проводят обратно на корабль.
Жена Командора выглядела намного моложе своего мужа. Это была женщина с холодным бледным лицом, черными волосами, гладко зачесанными и собранными узлом на затылке. Голос ее звучал резко.
— Вы уже покончили со всеми делами, мой любезный и благородный супруг? Совсем-совсем? Может быть, вы даже снизойдете и разрешите мне войти в сад?
— Не надо драм, моя дорогая Ликия, — мягко ответил командор. — Сегодня вечером у нас; обедает один молодой человек, и ты можешь разговаривать с ним, о чем хочешь, и даже иногда прислушиваться, о чем говорю я. Где-нибудь во дворце надо будет освободить комнаты для его людей. Правда, мне почему-то кажется, что их будет немного.
— Но зато они будут пить и есть за всех остальных, а потом ты будешь стонать две недели, подсчитывая расходы.
— А может быть, и не буду. Несмотря на все твои категорические высказывания, обед должен быть сегодня обильным.
— О, теперь понятно.
Ликия с презрением уставилась на мужа.
— Ты слишком уж дружески относишься к этим варварам. Возможно, именно поэтому мне не разрешено было присутствовать при вашей беседе. Может быть, твоя мелкая, пакостная душонка отважилась на интриги против моего отца?
— Вовсе нет.
— И ты уверен, что я тебе поверю, не правда ли? Если какая-нибудь бедная женщина и была жертвой политики в неудавшемся браке, так это я. Я могла бы выйти замуж за более приличного человека, если бы поискала.
— Ну что же, моя дорогая леди. Возможно, вы и вернетесь с удовольствием на свою родную планету. Но только, чтобы не забывать о вас, я сохраню на память сувенир, который мне слишком хорошо знаком, — ваш язычок. Я просто прикажу его отрезать. И, — тут Аспер склонил голову набок, как бы к чему-то примериваясь, — чтобы уж до конца отточить вашу красоту, я прикажу еще отрезать вам уши и кончик носа.
— Ты не посмеешь, свинья. Мой отец превратит все твои планеты в метеоритную пыль. Честно говоря, он это сделает в любом случае, как только я скажу, что ты решил заключить договор с этими варварами.
— Гм-м-м. Мне кажется, нет никакой нужды в угрозах. Если хочешь, сама поговори вечером с этим молодым человеком. А тем временем держи свой язычок при себе.
— Это приказ?
— Послушай, вот тебе мой подарок — и замолчи, наконец!
Цепочка обвилась вокруг талии, ожерелье украсило шею Ликии. Аспер сам передвинул рычажок и отступил назад.
У женщины перехватило дыхание, и она неуверенно протянула руку к шее. Командор удовлетворенно прибавил:
— Можешь надеть это сегодня, я достану тебе еще. А теперь — заткнись!
И она замолчала.
Джеймс Твер покачнулся. Он едва волочил свои ноги.
— Чего это у тебя вся физиономия перекошена? — Хобер Мэллоу оторвался от своих размышлений.
— Разве?
— Наверняка вчера что-то произошло… Я имею в виду, кроме этой попойки.
С внезапной убежденностью Твер спросил:
— Мэллоу, у нас какие-то неприятности, да?
— Неприятности? Нет. Скорее наоборот. У меня такое впечатление, что я изо всех сил бросился на дверь, которая оказалась открытой. Что-то уж больно легко нас пускают на литейный завод.
— Ты боишься ловушки?
— Ох, ради самого Сэлдона, не драматизируй. — Мэллоу сдержал свое раздражение и более спокойным тоном добавил: — Просто такой открытый доступ означает, что ничего интересного мы там не увидим.
— Атомную промышленность, да? — Твер задумался. — Что-то не похоже, чтобы на Кореле хоть где-нибудь применяли атомную энергию. А скрыть это практически невозможно — слишком глубокие следы оставляет на всей экономике атомная энергетика.
— Но не в том случае, Твер, когда развитие атомной энергетики лишь начинается и ее применяют только для военных целей в военной промышленности. Тогда следы можно обнаружить лишь в доках звездолетов и сталелитейных плавильнях.
— Значит, если мы ее не обнаружим, то…
— То у них нет атомной энергии или… они ее от нас просто скрывают. Можно только гадать.
Твер покачал головой.
— Я очень сожалею, что меня вчера с тобой не было.
— Я тоже об этом жалею, — холодно ответил Мэллоу. — Против, моральной поддержки я не возражаю. К сожалению, условия этой встречи диктовал сам командор, а не я. Посмотри-ка, кажется, за нами пришел автомобиль, чтобы отвезти на завод. Ты взял с собой приспособления?
— Все до единого.
Огромный сталеплавильный цех имел все признаки разрушения, которые никакой искусный ремонт не мог ликвидировать. Сейчас он был пуст и на удивление тих для приема таких высоких гостей, как командор и его придворные.
Небрежным движением Мэллоу положил лист стали на козлы. Держа в руках инструмент, протянутый Твером, он крепко взялся за кожаную рукоятку, опоясывающую свинцовую оболочку.
— Этот инструмент, — сказал Мэллоу, — опасен. Но ведь опасна и обыкновенная пила. Просто не надо подставлять руки.
Произнося эти слова, он провел стволом аппарата по всей длине стальной полосы, которая беззвучно развалилась надвое. Раздался всеобщий вздох изумления, и Мэллоу рассмеялся. Он поднял одну половинку и положил себе на колено.
— Моим прибором можно точно отрезать пластинку в одну сотую дюйма, но так же легко разрежется и лист стали двухдюймовой толщины. Если вы верно установите толщину металла и положите лист на стол, то сможете резать сталь, даже не царапая дерева.
Ствол аппарата, не переставая, двигался, и от стальной полосы отделялись все новые равно отрезанные кусочки.
— Со сталью, — объяснял Мэллоу, — можно делать все, что угодно. — Он чуть передвинул рычажок. — Допустим, вы хотите уменьшить толщину стали либо убрать неровность или ржавчину. Смотрите.
Прозрачная фольга начала отлетать от куска стали, поверхность ее отполировалась и заблестела в свете ламп.
— А если вы хотите сверлить… Принцип один и тот же.
Теперь все столпились вокруг Мэллоу. Это была демонстрация волшебства, чудесное представление, а следовательно — лучший способ убедить покупателя. Высочайшие правительственные чины вставали на цыпочки, заглядывая друг другу через плечо, шептались, в то время как Мэллоу сверлил круглые аккуратные дыры в однодюймовой стали своим атомным аппаратом.
— А теперь я хочу показать вам еще кое-что. Пусть кто-нибудь принесет нам два коротких отрезка трубы.
Почтенный министр какой-то там отрасли вскочил, как мальчишка. Никто даже не обратил внимания на то, что он извозил свои руки в грязи и машинном масле, подобно простому работяге. Мэллоу поставил трубы одну на другую вертикально и легким движением аппарата произвел сварку. Перед ним стояла одна труба — и даже не заметно шва! Мэллоу оглядел всех присутствующих, начал было речь, но внезапно замолк на первом слове. У него похолодело в груди…
Во всеобщем возбуждении один из телохранителей командора подошел поближе, чтобы лучше видеть происходящее, и Мэллоу впервые оказался на таком расстоянии, что во всех деталях смог рассмотреть незнакомое ему ручное оружие. Оно было атомным! Ошибка исключалась — обычные пистолеты просто не могли иметь такую форму ствола. Но самое главное было не в этом, совсем даже не в этом. На рукоятках этих бластеров, на глубоко врезанных золотых пластинках, стояла эмблема звездолета и солнца. Та самая эмблема звездолета и солнца, которой был проштемпелеван каждый огромный том Энциклопедии Основания, начавшей уже выходить в свет.
Та самая эмблема звездолета и солнца, которая вышивалась на знаменах Галактической Империи уже многие тысячи лет!
Мэллоу продолжал говорить и думать одновременно.
— А теперь испытайте эту трубу! Она стала единым целым. Она, естественно, не идеальна — соединение не должно производиться вручную…
Больше задерживаться не имело смысла. Все кончилось. Мэллоу получил то, чего хотел. Его мозг занимала только одна мысль. Золотистый шар с его прямыми лучами и наклоненная сигара звездолета.
Звездолет и солнце Империи.
Империя! Эти слова холодили душу. Полтора века прошло, но Империя все еще жила где-то далеко в центре Галактики. И она вновь появилась на периферии.
Мэллоу улыбнулся.
Уже два дня «Далекая Звезда» находилась в космосе, когда Хобер Мэллоу, сидя в своей каюте с лейтенантом Драфтом, протянул ему запечатанный конверт, рулон микропленки и серебряный цилиндрик.
— Спустя ровно час после моего отбытия вы, лейтенант, приступите к обязанностям командира корабля и впредь, до моего возвращения, будете выполнять его функции… или всегда, если я не вернусь.
Драфт попытался было встать, но Мэллоу удержал его.
— Сидите и слушайте. В конверте вы найдете координаты планеты, к которой вам надлежит следовать. Там вы будете ждать меня в течение двух месяцев. Если Основание обнаружит вас до того, как истечет двухмесячный срок, отдайте микрофильм — мой отчет об экспедиции. Если же я не вернусь через два месяца, а звездолеты Основания вас не обнаружат, летите на планету Терминус и отдайте в качестве моего отчета капсулу. Вы меня поняли?
— Да, сэр.
— Ни вы, ни мои люди не должны говорить ничего такого, что противоречило бы моему рапорту.
— А если нас будут спрашивать, сэр?
— В таком случае вы ничего не знаете.
— Есть, сэр.
На этом разговор закончился. Ровно через 50 минут от борта «Далекой Звезды» плавно отделился спасательный бот средних размеров.
Онум Бар был стар, слишком стар, чтобы бояться. Со времен последних беспорядков он жил на клочке земли со своими книгами, которые ему удалось спасти от уничтожения. Бару уже нечего было терять, и свою жизнь он ценил невысоко. Поэтому старик смотрел на вторгнувшегося к нему незнакомца без всякого страха.
— Дверь была открыта, — объяснил незнакомец.
Он говорил с каким-то странным лающим акцентом, и Бар первым делом обратил внимание, что на его бедре висит странный серо-стальной бластер. В полутьме комнаты Бар заметил слабое мерцание силового поля, окружавшего незнакомца.
— Какой смысл ее закрывать, — слабо ответил старик. — Вам что-нибудь от меня нужно?
— Да.
Незнакомец стоял в центре комнаты. Он был высок и широкоплеч.
— Ваш дом — единственный во всей округе.
— Да, здесь уединенное место, — согласился старик. — Но к востоку отсюда есть город. Хотите, я покажу направление.
— Потом. Могу я присесть?
— Если кресла вас выдержат, — серьезным тоном ответил Бар.
Кресла были стары и изношены, как и сам хозяин. Реликты ушедшей молодости…
— Меня зовут Хобер Мэллоу, — представился незнакомец. — Я прилетел из далекой провинции.
Бар кивнул головой и улыбнулся.
— Я давно это понял по вашему акценту. Меня зовут Онум Бар. Я с планеты Сивенна и когда-то был патрицием Империи.
— Значит, это Сивенна. У меня, к сожалению, только старые карты.
— Они должны быть по-настоящему старыми, чтобы положение звезд так переменилось.
Пока незнакомец осматривался, Бар сидел в своем кресле совершенно спокойно. Он заметил, что защитное силовое поле человека исчезло, и с грустью подумал: а ведь его жалкая персона не вызывает уже страха у недругов.
— Дом мой беден, и я получаю совсем немного, — сказал Бар. — Вы можете разделить со мной скудный обед, если только ваш желудок в состоянии переварить черствый хлеб и бобы.
Мэллоу покачал головой.
— Спасибо, я уже обедал, и к тому же мне некогда. Единственное, что мне нужно, это добраться до места, где располагается ваше правительство.
— Это мне легко показать. Вы хотите знать, где столица планеты или где столица императорского сектора?
Глаза молодого человека сузились.
— Разве это не одно и то же. Ведь это Сивенна.
Старый патриций медленно кивнул головой.
— Да, Сивенна. Но планета больше уже не является столицей Норманского сектора. Ваши старые карты все-таки обманули вас. Звезды могут не меняться тысячами лет, но политические границы неустойчивы.
— Плохо, очень плохо. А новая столица далеко?
— На Орше II. Это двадцать парсеков отсюда. Вы найдете ее на своей карте. Кстати, когда она издана?
— Сто пятьдесят лет назад.
— Так давно? — старик вздохнул. — С тех пор много воды утекло. Вы знакомы с нашей историей?
Мэллоу сделал отрицательный жест.
— Тогда вы счастливчик. — Бар медленно покачал головой. — Для провинции настали тяжелые дни, немного полегче было только во времена императора Станелла IV, а он умер 50 лет тому назад. С тех пор восстания и разрухи, разрухи и восстания…
Про себя Бар подумал: не стал ли он слишком болтлив? Жил старик очень одиноко, и перекинуться словом с живым человеком удавалось крайне редко.
Внезапно заинтересовавшись, Мэллоу резко спросил:
— Разруха? Вы говорите так, словно все провинции полностью истощены?
— Возможно, не полностью. Нужно много времени, чтобы до конца истощить ресурсы 25-ти первоклассных планет. По сравнению с благосостоянием прошлых столетий, мы, конечно, переживаем резкий спад, и улучшения пока не видно. Но почему это вас так заинтересовало, молодой человек? Вы здоровый и сильный, и в ваших глазах сверкает сама жизнь.
Торговец чуть было не покраснел, когда выцветшие глаза, казалось, заглянули глубоко в его душу и улыбнулись тому, что там увидели.
— Дело в том, — сказал он, — что я простой торговец и хочу торговать с окраинными областями Галактики. Я раздобыл несколько старых карт и прилетел сюда, чтобы найти новые рынки сбыта. И меня, конечно, интересуют сведения об истощившихся планетах и о том, что на них можно заработать. Вот, скажем, как дела на Сивенне?
Старик наклонился вперед.
— Я не могу точно сказать. Вероятно, не так уж и плохо. Но вы разве торговец? Вы скорее похожи на воина — постоянно держите руку на бластере, и на вашей щеке шрам.
Мэллоу дернул головой.
— Там, откуда я пришел, очень мало законов. Драки и шрамы — просто часть того, что нам приходится делать в ходе торговых операций. Сражаться имеет смысл, если только в конечном счете это окупиться. Но если можно обойтись без драк — тем лучше. А теперь скажите, могу ли я заработать на этой планете достаточно, чтобы за нее стоило сражаться? Это меня вовсе не пугает.
— Я вижу, — согласился Бар. — Вы могли бы присоединиться к остаткам армии Вискарда на Красных Звездах. Правда, не знаю, назвать это армией или пиратским сбродом. Вас бы уж с удовольствием взяли рекрутом к теперешнему регенту, который занимается убийствами и насилием с тех пор, как было совершено последнее удачное покушение на молодого наследного принца.
Худые щеки патриция покраснели. Его яркие, как у птицы, глаза закрылись и вновь открылись.
— Вы не особенно дружелюбно говорите о регенте, патриций Бар, — сказал Мэллоу. — А что если я один из его шпионов?
— Ну и что, если даже так? — с горечью ответил Бар. — Что вы можете с меня взять? — Он обвел иссохшей рукой стены убогой мансарды.
— Вашу жизнь.
— Я расстанусь с ней достаточно легко. Она и так уже тянется на пять лет дольше, чем нужно. Но вы не шпион. Если бы это оказалось правдой, мой инстинкт самозащиты не дал бы мне высказать того, что вы сейчас услышали.
— Откуда вы знаете?
Старик рассмеялся.
— Вы смотрите на меня подозрительно. Готов спорить — вы подумали, что я готовлю вам ловушку, начав ругать правительство. Нет, нет. Я давно не занимаюсь политикой.
— Не занимаетесь политикой? Разве может кто бы то ни было не заниматься политикой? Слова, которыми вы описали действия регента, — убийства, насилие и тому подобное… Вы отнюдь не выглядите объективным. И совсем не кажется, что вы давно не занимаетесь политикой…
Старик пожал плечами.
Дата добавления: 2016-01-03; просмотров: 16; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!