АНДРОНОВСКИЙ КУРГАННЫЙ МОГИЛЬНИК у с. ФЕДОРОВКИ ЧЕЛЯБИНСКОЙ ОБЛАСТИ 9 страница
Среди материала из раскопок А. А. Спицына интересны привески из просверленных фаланг медведя и из черепной кости. Эти предметы имели магическое значение и употреблялись в качестве амулетов. Здесь мы имеем дело с одной из деталей, характеризующей религиозные представления населения древних поселений бассейна Камы. С этой точки зрения чрезвычайный интерес представляют костища, открытые Ф. Д. Нефедовым в северном и южном углах площади Свиногорского городища, так как этим именем называют в Прикамье жертвенные места, где находятся большие скопления костей животных, принесенных в жертву, и среди них различные предметы. Но известные до сих пор костища в бассейне Камы (Гляденовское, Усть-туйское, Гаревское и др. ) относятся к более поздней эпохе, чем эпоха Свиногорского городища. К сожалению, в опубликованных отчете и дневнике Ф. Д. Нефедова нет никаких подробностей об открытых им костищах.
К предметам, связанным с одеждой, в коллекции из раскопок 1929 г. относятся следующие: бронзовая бляшка, 2 глиняных пуговицы и 1 обломок такой же пуговицы. Плоская бронзовая бляшка имеет вид удлиненного четырехугольника с вогнутыми длинными сторонами. На обратной стороне петля для прикрепления. Углы слегка закруглены. Длина 2. 4 см, ширина 1. 8 см (рис. 2, 15). Найдена на уч. 1 раскопа I в нижнем горизонте слоя с культурными остатками.
Округлая глиняная пуговица сделана из слегка выпуклой стенки глиняного сосуда с примесью раковины в глине. Лицевая сторона, более гладкая, сохранила следы заглаживания при помощи мокрой тряпки или кожи, а также отдельные полосы лощения, на обратной стороне следы заглаживания зубчатым штампом. Диаметр около 4 см, толщина 0. 4 см, диаметр отверстия 0. 3 см (рис. 2, 16). Найдена на уч. 4 раскопа I в верхнем горизонте культурного слоя. Другая такая же пуговица из обломка стенки глиняного сосуда имеет несколько меньшие размеры и менее правильную форму. Диаметр около 3 см, толщина около 0. 6 см.
|
|
|
Описывая коллекцию, собранную во время раскопок Свиногорского городища, Ф. Д. Нефедов упоминает, что им найдена в костищах бронзовая пуговица с петлей на обратной стороне. Но она отсутствует в коллекции, хранящейся в Гос. Музее антропологии, где вместо нее имеется бляшка, состоящая из трех бронзовых плоских колец с петлей наверху.
Остается упомянуть еще об одной находке экспедиции 1929 г. (из смешанного материала). Это — кусок обожженной глины овальной формы с выступом (следы облома) с одного бока. Одна из поверхностей плоская, другая слегка вогнутая. Края кругом (за исключением выступа) обрамлены полосой, напоминающей отпечаток плоского металлического предмета. Длина 5 см, ширина около 4 см, толщина около 1. 5 см.
|
|
|
Обломки глиняной посуды имеются во всех трех коллекциях из раскопок Свиногорского городища, но материал П. А. Пономарева (39 обломков сосудов), находящийся в Казани, не был отдельно описан в работе Л. И. Вараксиной и поэтому не мог быть включен в настоящую статью. В коллекциях же, собранных А. А. Спицыным и Ф. Д. Нефедовым, хранящихся в Москве, имеется лишь по нескольку обломков глиняных сосудов. Поэтому в дальнейшем изложении будет описан лишь керамический материал из раскопок 1929 г.
Удалось выделить всего 102 сосуда: 20 из верхнего горизонта слоя с культурными остатками, 53 из нижнего горизонта и 29 из смешанного материала. Следует отметить, что верхний горизонт культурного слоя был очень беден находками вообще, в том числе и обломками глиняной посуды, причем фрагменты сосудов, встречающиеся в нем, в большинстве случаев очень мелки и не дают возможности судить о форме и величине сосуда. Нижний горизонт культурного слоя более насыщен остатками материальной культуры, и среди фрагментов глиняной посуды иногда встречались довольно
(с. 107)
крупные. Необходимо отметить также, что скопления обломков от одного сосуда не встречались, и хотя при склейке удалось восстановить довольно большие части сосудов, ни одного из них нельзя было реставрировать целиком. Все сосуды были сделаны от руки, ленточной техникой (встречаются характерные для этой техники изломы) и, по-видимому, все имели круглое или слегка уплощенное дно. Во всяком случае из всей массы обломков глиняной посуды из раскопок Свиногорского городища не удалось выделить ни одного фрагмента, который без сомнения можно было бы назвать днищем сосуда; следовательно, днища имели тот же изгиб, как и боковые стенки, и отличались от них иногда может быть лишь большей толщиной. Среди обломков керамики встречаются изредка очень толстостенные. Вся глиняная посуда содержит примесь толченой раковины в глине. Обработка поверхности сосудов, как внутренней, так и внешней, производилась при помощи сглаживания мокрой тряпкой или кожей и лишь в одном случае внутренняя поверхность сосуда из нижнего горизонта культурного слоя была заглажена при помощи гребенчатого штампа (обломки этого сосуда имеют орнамент, нанесенный тем же штампом).
|
|
|
Преобладающей формой сосудов древних городищ бассейна Камы является более или менее низкая чашка с шаровидным или уплощенным дном. Сосуды такой формы имеются среди инвентаря погребений Котловского и Ананьинского могильников, наиболее древних памятников эпохи раннего железа в Прикамье, и бытуют в этом районе в течение очень долгого периода времени.
|
|
|
Одним из характерных признаков глиняной посуды древних городищ бассейна Камы является присутствие на шейке сосудов выпуклого валика-воротничка. Около 65% сосудов из раскопок Свиногорского городища имеют такой «воротничок».
Из 102 сосудов 99 орнаментированы. Орнамент состоит из ямочных, гребенчатых и шнуровых вдавлений и в очень редких случаях (на 2 сосудах) прочерчен острым предметом. Кроме того, в нижнем горизонте слоя с культурными остатками найдены обломки сосуда с рельефным орнаментом. Орнамент расположен исключительно в верхних частях сосудов, образуя горизонтальные, изредка косые пояски вокруг шейки и в верхней части плечиков (лишь в одном случае на плечиках сосуда находились вертикальные полосы гребенчатых вдавлений). Преобладающим орнаментом является сочетание ямочных
(с. 108)
и шнуровых вдавлений (ок. 37%), затем — сочетание ямочных, шнуровых и гребенчатых отпечатков (ок. 7%), еще реже — сочетания шнура и гребенки (ок. 5%) и совсем редко наблюдается орнамент, состоящий из отпечатков гребенчатого штампа (ок. 2%).
Узоры, нанесенные ямочным и гребенчатым штампом, а также при помощи шнуровых вдавлений, характерны для древних городищ Прикамья; иногда одинаковые узоры встречаются на довольно удаленных территориально местах древних поселений. Число узоров, нанесенных острым предметом, обычно значительно меньше других видов орнамента, а в некоторых случаях встречается почти как исключение.
Формы глиняных сосудов, которые можно установить в нижнем горизонте слоя с культурными остатками, следующие:
1. Сосуды с круглым или слегка уплощенным дном, прямой или слегка отогнутой шейкой средней высоты и прямым венчиком. Переход от шейки к стенке плавный, стенки округло-выпуклые. Наибольшая ширина приходится в верхней части сосудов (рис. 3, 1). Величина посуды этого типа различна. Для большинства сосудов этого типа характерен «воротничок». Посуда такой формы встречается в коллекции из раскопок Галкинского и Пижемского городищ.
2. Сосуды этого типа отличаются от первого в основном тем, что их наибольшая ширина находится примерно посредине, почему, не имея оснований говорить об иной форме днищ, приходится считать их более высокими (рис. 3, 2). Особым вариантом этого типа являются сосуды с довольно резким переходом от шейки к стенке, причем ниже прямой шейки стенки прогибаются и затем уже расширяются (рис. 3, 3). Для большей части сосудов такой формы характерен «воротничок». Такая посуда также встречается в коллекциях с вышеупомянутых городищ.
3. К этому типу принадлежат сосуды с прямой или слегка отогнутой шейкой и круглым дном. Переход от шейки к стенке очень резкий, стенки сразу сильно расширяются, образуя форму, близкую к шару (рис. 3, 4). Посуда этого типа хорошо представлена в коллекции из раскопок Галкинского городища, более раннего, и совсем отсутствует среди материала с Пижемского городища, более позднего.
4. Сосуды без выпуклого валика на шейке с длинной прямой или слегка отогнутой шейкой и очень плавным переходом от шейки к стенке и округлым дном (рис. 3, 5). Такая форма посуды отсутствует в коллекции из раскопок Галкинского городища и очень неясно выражена в коллекции с Пижемского городища.
В верхнем горизонте слоя с культурными остатками встречаются те же формы, что и в нижнем горизонте за исключением шаровидной (форма 3). Кроме того, в верхнем горизонте имеется маленький обломок шейки небольшого сосуда без орнамента с загнутыми внутрь краями.
Попытаемся проследить различие между глиняной посудой из верхнего и нижнего горизонтов культурного слоя. По составу глины и обработке поверхности сосудов, так же как и по технике их изготовления, она совершенно не различается. Однако в верхнем горизонте, несмотря на то, что он содержит остатки лишь 20 сосудов, имеются обломки шеек 3 сосудов без орнамента (15%), тогда как среди фрагментов 53 сосудов из нижнего горизонта нет ни одного обломка шейки неорнаментированного сосуда. Второй чертой различия является отсутствие в верхнем горизонте культурного слоя сосудов шарообразной формы, которая в нижнем слое представлена обломками трех сосудов. Эта разница является весьма показательной. Круглодонные сосуды, по форме близкие к шару, имеются в коллекциях из раскопок некоторых ранних городищ (напр. Галкинского) и не встречаются в более поздние эпохи (они отсутствуют в коллекциях с Пижемского городища). Количество неорнаментированной посуды (не считая очень маленьких чашечек) в ранних городищах бассейна Камы и Ветлуги ничтожно, тогда как в более поздних оно дает значительный процент. Среди материала с ранних городищ не встречаются формы сосудов с загнутыми внутрь краями (такая посуда типична для гляденовской эпохи). Если мы продолжим сравнение и посмотрим, как распределяются сочетания элементов орнамента, то увидим, что из 20 сосудов, относящихся к верхнему горизонту культурного слоя, 10 (50%) орнаментировано ямочными и шнуровыми вдавлениями, тогда как сочетания ямки, гребенки и шнура имеются лишь на 2 сосудах (10%). В нижнем горизонте слоя с культурными остатками мы получим 17 сосудов, орнаментированных ямкой и шнуром (32%), а узорами, состоящими из сочетания ямки, гребенки и шнура, — 11 сосудов (20%). Узоры из различных комбинаций ямочных и гребенчатых вдавлений отсутствуют в верхнем горизонте культурного слоя, тогда как в нижнем горизонте они составляют 13% (встречаются на 7 сосудах). Таким образом мы можем констатировать, что узоры на посуде из нижнего горизонта слоя с культурными остатками более сложны.
Анализ комплекса глиняной посуды из раскопок 1929 г., главным образом изучение материала из нижнего горизонта культурного слоя, позволяет считать, что Свиногорское городище относится к более позднему периоду, чем Галкинское, и к более раннему, чем Пижемское, и что его нижний горизонт относится ко второй половине ананьинской эпохи. Для датировки верхнего горизонта культурного слоя достаточных оснований не имеется. Наличие обломка шейки сосуда, с загнутыми внутрь краями, не может служить достаточной основой для определения времени существования городища, так как такая посуда может встретиться в более поздние эпохи. Базой для датировки нижнего горизонта культурного слоя являются бронзовая бляшка и бронзовый наконечник стрелы из раскопок 1929 г, и брон-
(с. 109)
Рис. 3. Свиногорское городище. 1—5 — керамика (
зовые и железные наконечники стрел из раскопок Ф. Д. Нефедова, которые, как было указано выше, можно отнести к IV—II вв. до н. э., т. е. ко второй половине ананьинской эпохи. Гораздо меньше оснований для датировки верхнего горизонта культурного слоя. Здесь датирующими предметами могут служить лишь железные наконечники стрел из раскопок 1929 г. и железные наконечники стрел из раскопок Ф. Д. Нефедова на площадке городища. Но такие наконечники стрел имеют очень большое распространение во времени, так что возможно, взяв наиболее раннюю дату их существования (VII—VIII вв. ), установить, что верхний горизонт слоя с культурными остатками относится ко времени не раньше VII—VIII вв. К этому же времени относится и конец существования городища. Все эти выводы следует принять с той существенной оговоркой, что они построены на изучении небольшого материала, полученного из рекогносцировочных раскопок экспедиции Антропологического института 1929 г., из раскопок А. А. Спицына на склоне городища, где весь материал неизбежно был перемешан, и из раскопок Ф. Д. Нефедова, который выделил лишь комплексы находок из кострищ и с площадки городища. Для получения исчерпывающего материала необходимы более серьезные раскопки памятника.
Тем не менее выводы, полученные в настоящей статье, позволяют считать, что Свиногорское городище возникло около IV в. до н. э. и ранние фазы его существования относятся к ананьинской эпохе. Так как нижний горизонт слоя с культурными остатками является более мощным и более насыщенным находками, можно думать, что ананьинская эпоха — время наибольшего расцвета памятника. Правда, этот вывод следует также принять с оговоркой, так как площадка городища в течение долгого времени расхищается местным населением, и это могло наиболее сильно разрушить верхний горизонт культурного слоя.
Кроме того, полученные выводы позволяют поставить Свиногорское городище в хронологический ряд укрепленных поселений бассейна Камы. В этом ряду оно займет среднее место между более ранним Галкинским городищем и более поздним — Пижемским, относящимся, по-видимому, уже к гляденовско-пьяноборской эпохе. Установление хронологической последовательности существования ряда определенной категории памятников чрезвычайно важно, так как оно должно дать картину развития общества на определенной территории в определенную эпоху — небольшой отрезок общего исторического процесса.
A. ZBRUEVA
LE GORODISTCHÉ DE SVINYE GORY
(Résumé)
Sur la rive gauche de la Viatka, près du village de Svinye Gory (canton de Čelny de la République Tatare) se trouve un gorodistché de l'époque d'Ananino connu depuis 1877. Ce monument a été étudié par M. Saveljev et A. Spicyn, F. Nefedov et P. Ponomarev.
De petites fouilles у ont été effectuées en 1929 par une mission archéologique envoyée par l'lnstitut Anthropologique de la 1-е Université de Moscou. On a exploré à l'aide de tranchées et depuits différentes parties du terre-plein sur lequel s'étend une couche archéologique d'une puissance insignifiante. On n'a pas rencontré de restes d'habitations.
Outre la céramique caractéristique on a découvert des pointes de flèches diverses: en os, en fer et en bronze, entre autre de type scythique, un couteau en fer, une quenouille, une rondelle en bronze et un manche en os orné d'une tête d'ours sculptée. On a trouvé aussi des meules a main pour le grain qui témoignent de l'existence de l'agriculture et de nombreux ossements d'animaux qui indiquent que les habitants du gorodistché pratiquaient la chasse et l'élevage.
(с. 110)
| Н. А. ПРОКОШЕВ СЕЛИЩЕ У ДЕР. ТУРБИНО I На берегу Камы против устья р. Чусовой в Молотовской обл. расположена небольшая деревня Турбино. Она известна в археологической литературе благодаря значительному числу древних предметов, обнаруженных в самой деревне и ее ближайших окрестностях в разное время, начиная с 1890 г. В 1924—1927 и 1934—1935 гг. здесь были произведены раскопки, которые дали находки, одновременно весьма заинтересовавшие исследователей и поставившие их в затруднение. На одном из мысов Турбинского оврага, называемом «Шустовой горой», залегал слой, содержавший культурные остатки из камня, меди, бронзы, глины (посуда) и других материалов. Здесь же были обнаружены медные и бронзовые орудия: кельты, ножи и вислообушные топоры, т. е. вещи, обычно несвойственные культурному слою поселения. Еще в своей первой работе о Турбинском памятнике 1 А. В. Шмидт пришел к совершенно правильному заключению, что здесь на одном и том же месте расположены могильник и поселение. Однако слабая изученность древних памятников Прикамья, отсутствие хорошо изученных материалов, с которыми бы близко связывались турбинские находки, привели к совершенно неправильному взгляду об одновременности существования могильника и поселения. Эта гипотеза была высказана А. В. Шмидтом весьма нерешительно, и позднее он отказался от нее, оставив вопрос открытым. До раскопок 1934 г. Турбинский могильник и селище фигурировали в литературе, как «местонахождение». Что мы имеем в виду, говоря о Турбинском селище и что из находок должно быть приурочено к этому памятнику? Прежде всего, конечно, мы имеем там характерный культурный слой, окрашенный перегноем, а не лесную почву, как это представлялось А. В. Шмидту на основании исследований 1923—1924 гг. Мощность культурного слоя на Шустовой горе колеблется от 0. 05 до 0. 50 м. Наиболее интенсивные участки слоя находятся вблизи очагов и кострищ. По стечению обстоятельств, вызванных, по-видимому, некоторыми особенностями топографии Шустовой горы, на небольшом пологом плато, опускавшемся к северо-востоку, на той поляне в лесу, о которой писал А. В. Шмидт, располагались наиболее интенсивно окрашенные перегноем участки и здесь же были сделаны наиболее интересные находки бронзовых, медных и каменных предметов, относящиеся к могильнику. Это объясняется, очевидно, тем обстоятельством, что для селища и для могильника ровная площадка была более удобной. Границы поселения значительно выходили за пределы поляны, хотя на последней и была представлена его центральная часть. Пробные раскопы А. В. Шмидта, усеявшие весь мыс Шустовой горы, и 7 пробных шурфов Камской экспедиции 1934—1935 гг. могут с достаточной определенностью указать границы и размеры селища. Оно занимало весь мыс Шустовой горы. С 1935—1936 гг. мыс этот, освобожденный от леса, был застроен жилыми постройками, группировавшимися ближе к склонам. Разработанные новыми поселенцами огороды были осмотрены сотрудниками экспедиции, причем на поверхности гряд было собрано некоторое число обычной для Турбинского селища керамики и было найдено несколько каменных и кремневых поделок, в том числе два наконечника стрел, обычных для Турбинского могильника, и два песта-терочника из булыжников. Эти находки показали, что селище шло вплоть до самого северо-восточного конца мыса Шустовой горы. Вверх по склону горы последние находки были встречены в шурфе 2 (1935 г. ), где сразу за почвенными наслоениями, уже лишенными признаков культурного слоя, начинается плотный красноватый суглинок. Восточной границей селища являлся естественный обрыв высокого камского правого берега. Западная граница идет довольно далеко от поляны, т. е. от места основных раскопок. Шурф, заложенный в 24 м к западу от раскопа 1934 г., дал еще 18 фрагментов керамики и 1 кремневый наконечник стрелы с усеченным насадом. Общая площадь Турбинского селища может быть исчислена в 2500 кв. м. Следует учесть при этом, что в виду залегания на склоне культурный слой, так же как и более ранние могильные комплексы, по-видимому, несколько сместился. Большая площадь Турбинского селища не представляет собою чего-либо исключительного. | |
|
Дата добавления: 2021-12-10; просмотров: 29; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!