Право не давать невыгодныХ для себя показаний
Это положение не сформулировано в Конвенции в виде самостоятельного права. Однако Суд заявил, что право на справедливое судебное разбирательство по уголовным делам включает в себя “право любого человека, которому предъявлено уголовное обвинение… хранить молчание и не давать показания в подтверждение своей вины”.[183]
В деле Сондерс против Соединенного Королевства Суд заявил, “Суд напоминает, что право на молчание и его составная часть право не давать показаний против самого себя в ст. 6 Конвенции специально не упомянуты, но, тем не менее, они являются общепризнанными международными нормами, которые лежат в основе понятия справедливой процедуры, о которой говорит ст. 6. Их смысл, inter alia, - в защите обвиняемого от злонамеренного принуждения со стороны властей, что помогает избежать судебных ошибок и добиться целей, поставленных ст. 6… В частности, это право способствует тому, чтобы обвинение не прибегало к доказательствам, добытым вопреки воле обвиняемого с помощью принуждения или давления. В указанном смысле это право тесно связано с презумпцией невиновности, содержащейся в ч.2 ст. 6 Конвенции.
Право не свидетельствовать против самого себя – это, в первую очередь, право обвиняемого хранить молчание. Как принято считать в правовых системах государств-участников Конвенции и в других странах, данное право не распространяется на использование в уголовном процессе других доказательств, которые могут быть получены от обвиняемого независимо от его воли принудительным путем (изъятие по предписанию документов, получение образцов крови, мочи и кожного покрова для проведения анализа ДНК.[184])
|
|
|
Данное дело касалось директора компании, который по закону был обязан отвечать на вопросы, поставленные перед ним инспекторами Министерства торговли и промышленности и касавшиеся борьбы за контроль над компанией, что могло грозить предъявлением ему уголовного обвинения. Впоследствии протоколы опросов были предъявлены в качестве доказательства вины директора при рассмотрении дела в суде, где он получил обвинительный приговор. Суд счел, что в настоящем случае имело место нарушение ст. 6.
Суд избрал иной подход в деле, касавшемся правил, позволяющих делать выводы, свидетельствующие против обвиняемого, из его молчания во время допроса или суда. В деле Джон Маррей против Соединенного Королевства[185] Суд заявил, что ''право на молчание'' не является абсолютным. Даже, несмотря на его несовместимость с попыткой строить обвинение исключительно или главным образом на основании молчания обвиняемого или его отказа отвечать на вопросы, совершенно очевидно, что указанная привилегия не может предотвратить того, что факт молчания обвиняемого будет приниматься во внимание в ситуациях, однозначно нуждающихся в объяснении. Суд счел, что примененный в данном деле закон не нарушал ст. 6. Заявитель не подвергался прямому давлению, ему не был предъявлен штраф и ему не угрожали тюремным заключением. Далее, Суд заявил, что использование логических выводов явилось проявлением здравого смысла в условиях, при которых заявитель отказался предоставить обоснованное объяснение своих действий или поведения. Существовали достаточные гарантии соблюдения принципа ''справедливости'' суда, и общее бремя, касавшееся доказательств, легло на представителей обвинения, которым пришлось открывать дело еще до того, как могли быть сделаны какие-либо выводы из молчания заявителя.
|
|
|
Суд, тем не менее, в деле Кондрон против Соединенного Королевства[186] постановил, что во избежание нарушения ст. 6 жюри должно надлежащим образом направляться председателем суда в процессе принятия решения, касающегося использования молчания заявителя в качестве свидетельства против него.
КОММЕНТАРИЙ
Право не свидетельствовать против себя закреплено в ст. 51 Конституции РФ и в силу ее непосредственного действия сразу же стало внедряться в практику судебно-следственных действий. Сегодня судьи не признают в качестве доказательств показания подозреваемых и обвиняемых, если им не разъяснено право на молчание. Это не означает, что на практике не встречается нарушений указанного права или различного рода уловок, направленных на то, чтобы это правило обойти. Нарушение права обвиняемого на молчание путем допроса фактически подозреваемого или обвиняемого в качестве свидетеля под угрозой уголовного наказания за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний, остается на сегодня одним из наиболее распространенных нарушений закона. Для того, чтобы пресечь такого рода обход закона, суды не должны принимать в качестве доказательств показания лиц, допрошенных в качестве свидетелей на предварительном следствии, если они впоследствии были привлечены в качестве обвиняемых. В этом отношении дело Сондерс против Соединенного Королевства представляет для нас значительный интерес. В этом деле заявитель обязан был давать показания (объяснения) под угрозой уголовной ответственности должностным лицам, наделенным такими же полномочиями, как и российская Счетная палата. Впоследствии на основании полученных материалов Сондерс был привлечен к уголовной ответственности, и при рассмотрении дела в суде в качестве доказательств были использованы его объяснения, полученные должностными лицами в процессе проверки возглавляемой им компании. Как известно Суд признал, что имело место нарушение ст. 6. В Федеральном законе “О Счетной палате Российской Федерации” в ст. 13 говорится: “Все органы государственной власти в Российской Федерации, органы местного самоуправления, Центральный банк РФ, предприятия, учреждения, организации, независимо от форм собственности, и их должностные лица обязаны представлять по запросам Счетной палаты информацию, необходимую для обеспечения ее деятельности. При проведении ревизий и проверок Счетная палата получает от проверяемых предприятий, учреждений, банков и иных кредитно-финансовых учреждений всю необходимую документацию и информацию по вопросам, входящим в ее компетенцию”. Отказ или уклонение должностных лиц указанных органов, предприятий, учреждений и организаций от своевременного предоставления необходимой информации или документации по требованию Счетной палаты, а также предоставление ложной информации влечет за собой ответственность, установленную законодательством Российской Федерации”. Обязанность представить необходимую информацию и документацию означает и обязанность давать объяснения по вопросам, которые могут возникнуть у представителей Счетной палаты.
|
|
|
|
|
|
В УК РФ содержится специальная норма: “Отказ в предоставлении информации Федеральному Собранию РФ или Счетной палате РФ”, которая гласит: “Неправомерный отказ в предоставлении или уклонении от предоставления информации (документов, материалов), а также предоставление заведомо неполной или ложной информации Совету Федерации Федерального Собрания РФ, Государственной Думе Федерального Собрания или Счетной палате РФ, если эти деяния совершены должностным лицом, обязанным предоставить такую информацию наказывается штрафом в размере …, либо лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок от 2 до 5 лет, либо арестом на срок от 4 до 6 месяцев, либо лишением свободы на срок до трех лет” (ст. 287 УК РФ).
Из этого следует, что должностные лица обязаны под страхом уголовной ответственности давать аудиторам Счетной палаты в том числе и такие объяснения, которые могут свидетельствовать против них. Соответственно на основании аудиторских проверок могут возбуждаться уголовные дела. То, что документы и материалы, полученные в результате проверок после их надлежащего процессуального оформления, могут приобрести статус судебных доказательств, сомнению не подлежит, хотя они и получены под принуждением. Право на молчание обладает особым статусом в отличие от более широкого права не представлять доказательства против себя (в том числе и документов). Поэтому документы независимо от того, получены они добровольно или под принуждением, могут использоваться в качестве доказательств в уголовном процессе, а объяснения — нет.
По утвердившейся в российской науке уголовного процесса концепции, объяснения, полученные вне уголовно-процессуальной процедуры, т.е. полученные не в форме допроса, доказательственной силы не имеют даже если они получены без принуждения. Поэтому они не могут непосредственно приобрести статуса судебного доказательства. Если же гражданин будет признан в качестве подозреваемого или обвиняемого (точнее, когда он фактически станет таковым после возбуждения уголовного дела), ему должно быть разъяснено его право не свидетельствовать против себя. Короче говоря, на сегодняшний день, использование объяснений, полученных вне установленной процессуальной формы допроса, в качестве доказательств невозможно, несмотря на то, что они получены на вполне законных основаниях (например, на основании закона о Счетной палате или ч. 2 ст. 109 УПК РСФСР). Правоохранительные органы должны суметь найти доказательства, подтверждающие выдвинутое обвинение, помимо того, что вынужден был говорить гражданин до того, как стал подозреваемым или обвиняемым.
Что касается дела Джон Меррей против Соединенного Королевства,[187] в котором судья сообщил заявителю, что из его молчания он сделал определенные логические выводы, и Суд признал, что в данном случае не была нарушена ст. 6, поскольку заявитель не подвергся прямому давлению, ему не угрожали штрафом или тюремным заключением, то это решение не должно служить для нас примером. Представляется, что если такого рода заявления прозвучат в суде, то это будет служить основанием для отмены приговора.
В случае отказа подсудимого от дачи показаний в суде присяжных, председательствующий должен разъяснить присяжным, что отказ от дачи показаний не должен быть истолкован против подсудимого, что это его конституционное право, которое нужно уважать.
Равенство сторон
и право на состязательность разбирательства
Право на справедливый суд включает в себя принцип равенства сторон. Это означает, что каждой из сторон в разбирательстве должна быть гарантирована разумная возможность представить свое дело в таких условиях, которые не ставят ее в существенно менее благоприятное положение в сравнении с оппонентом. Положение сторон в процессе должно быть справедливо уравнено.[188]
Право на справедливое судебное разбирательство также предполагает состязательный характер процесса, означающий принципиальную возможность для сторон как в уголовном, так и в гражданском деле быть информированными обо всех представленных доказательствах или зафиксированных замечаниях и иметьвозможность их комментировать.[189] В этом контексте необходимо придавать особое значение внешним атрибутам справедливого отправления правосудия.[190]
Применительно к уголовным делам, данные принципы отчасти совпадают с некоторыми особыми гарантиями, закрепленными в ч. 3 ст. 6, но не ограничиваются ими. Например, в деле Бениш против Австрии[191], в котором свидетелю-эксперту, назначенному защитой, не были предоставлены технические условия, аналогичные тем, которые получил свидетель обвинения в суде, Суд констатировал, что имело место нарушение ст. 6 ч. 1.
Далее, в деле Йесперс против Бельгии[192] Комиссия заявила, что в соответствии с принципом равенства сторон, рассматриваемом совместно с п. б ч. 3 ст. 6, на органы прокуратуры возлагается обязанность предоставлять любые материалы, находящиеся в их распоряжении или доступные им, которые могут помочь обвиняемому освободиться от ответственности или получить менее суровый приговор.Действие указанного принципа распространяется на материалы, которые могут подрывать неопровержимость свидетельств обвинения. В деле Фуше против Франции[193] Суд заявил, что поскольку обвиняемому, желавшему самому защищать себя в суде, было отказано прокурором в доступе к материалам дела и снятии копий с документов, содержавшихся в нем, (что лишило его возможности должным образом подготовить свою защиту), то имело место нарушение принципа равенства сторон, рассматриваемого совместно с ч. 3 ст. 6.
В деле Роу и Дэвис против Соединенного Королевства[194] Суд указал, что председателю суда необходимо было иметь возможность самому ознакомиться с доказательствами, которые прокуратура не хотела раскрывать перед представителями защиты, для того чтобы определить, будет ли отказ сообщить указанную информацию нарушать право обвиняемого на справедливое судебное разбирательство.
В отношении гражданских разбирательств, ст. 6 в некоторых обстоятельствах предполагает, что стороны должны быть наделены правом на проведение перекрестного допроса свидетелей.[195] Нарушение принципа равенства сторон также происходит в том случае, если одной из сторон отказано в возможности ответить на письменные представления в национальный суд, сделанные государственным обвинителем.[196] В деле Домбо Бехеер Б.В. против Нидерландов[197] Суд констатировал нарушение ч. 1 ст. 6, так как заявителю не было позволено вызвать ключевого свидетеля по его делу, в то время как его оппоненту разрешили пригласить такого свидетеля.
Суд также счел, что имело место нарушение принципа равенства сторон в том случае, когда национальный государственный законодательный орган принял закон, целью которого было добиться поражения заявителя, дело которого в тот момент рассматривалось в национальном суде.[198]
Наконец, в деле Ван Орсховен против Бельгии[199], в котором истец в дисциплинарном разбирательстве в бельгийских судах, не имел возможности ответить на письменные представления, сделанные в ходе слушаний перед Генеральным прокурором, Суд пришел к выводу, что имело место нарушение права на состязательность разбирательства.
КОММЕНТАРИЙ
Прежде всего необходимо отметить, что при интерпретации принципа состязательности в рамках ст. 6 речь идет исключительно об обеспечении равенства сторон в предоставлении и использовании доказательств, не затрагивая при этом такой аспект этого принципа, как активная или пассивная роль суда, на чем сделан акцент во многих решениях Конституционного Суда РФ. Принцип состязательности в Конвенции ограничивается проблемой “равенства оружия”. Итак, позиция Суда, подтвержденная им в ряде решений состоит в том, что суд не обязан вызывать всех свидетелей как обвинения, так и защиты и должен решать этот вопрос с учетом того, насколько это необходимо в интересах дела (в интересах вынесения справедливого решения в разумный срок). Вместе с тем, если суд отклоняет ходатайство защиты о вызове и допросе свидетеля, то он обязан мотивировать свое решение. При решении вопроса о вызове свидетелей суд должен с равной мерой объективности подходить как к ходатайствам со стороны обвинения, так и со стороны защиты. В частности, в деле Энгель и другие против Нидерландов Суд сформулировал свою позицию следующим образом: п. “d” ч. 3 ст. 6 не требует присутствия и допроса всех свидетелей со стороны обвиняемого. Его основной целью, как это следует из слов “на тех же условиях”, является в данном случае полное “равенство сторон”. В этом отношении нуждается в критическом осмыслении ч. 3 ст. 223 УПК РСФСР, которая предписывает суду во всех случаях удовлетворять ходатайства о вызове дополнительных свидетелей и истребование других доказательств, не предоставляя права суду решать, насколько это необходимо в каждом конкретном случае. Эта норма уже вызвала ряд осложнений на практике, когда защита, например, потребовала вызвать в суд дополнительно еще 100 свидетелей. Конечно, национальное законодательство вправе поднимать уровень защиты прав граждан по сравнению с Конвенцией, однако, это не должно приводить к дезорганизации судебного процесса.
Что касается обязанности прокурора предоставить защите любые материалы, находящиеся в ее распоряжении или доступные ей, то российское законодательство и судебная практика соответствуют как Конвенции, так и позиции Суда.
Дело Бениш против Австрии представляется для нас важным в том отношении, что австрийский суд постановил приговор главным образом на основании заключения, сделанного назначенным судом экспертом. Этот эксперт имел право присутствовать на всех слушаниях, задавать вопросы как обвиняемому, так и свидетелям и комментировать их заявления. Защита не имела возможности назначить собственного эксперта, который мог бы участвовать в судебном разбирательстве на таких же условиях. Вызванный защитой “эксперт-свидетель” мог давать показания в качестве обычного свидетеля, не имея сходных возможностей участия в судебном разбирательстве. Суд констатировал нарушение принципа равенства сторон. Это решение необходимо учесть как при разработке нового УПК РФ, так и в сегодняшней правоприменительной практике. Если защита пригласила своего специалиста, который удовлетворяет требованиям, предъявляемым к экспертам, то его необходимо допустить к участию в судебном разбирательстве на тех же условиях, что и официальный эксперт.
Право на получение мотивированного
судебного решения
В статье 6 содержится требование того, чтобы национальные суды приводили обоснование своих решений как по гражданским, так и по уголовным делам. Суды не обязаны представлять подробные ответы на все вопросы,[200] но в том случае, если письменное представление играет определяющую роль в исходе дела, суд должен особо отметить его в процессе принятия решения. В деле Хиро Балани против Испании[201] заявитель обратился с письменным заявлением в суд, требуя конкретного и быстрого ответа. Суд не предоставил такого ответа, не разъяснив причин подобного отношения, а именно, произошло ли это по причине простой небрежности или в силу намерения отклонить указанное заявление, и если так, то по каким причинам. Суд констатировал нарушение ч. 1 ст. 6.
В этой связи, Суд занимался рассмотрением еще одного вопроса, а именно, отсутствием обоснованных вердиктов, вынесенных присяжными в уголовных делах. Комиссия сочла, что в деле против Австрии[202]нарушение Конвенции не имело места, поскольку присяжным были передан для ответов перечень детальных вопросов, представитель защиты имел возможность вносить свои дополнения, и все эти обстоятельства компенсировали факт отсутствия обоснований. В дополнение к этому, заявитель имел возможность, которой он и воспользовался, подать жалобу по поводу недействительности вердикта на том основании, что судья дал неверное указание присяжным по вопросам права.
КОММЕНТАРИЙ
О необходимости выносить мотивированные решения российское законодательство и судебная практика совпадают с требованиями, вытекающими из ст. 6 Конвенции. Что касается обоснованности вердиктов, постановленных присяжными заседателями, то по российскому законодательству присяжные не мотивируют свои вердикты, а их обоснованность проверяется исключительно по полноте и правильности поставленных перед присяжными вопросов. В постановке вопросов защита принимает активное участие, равно как и имеет право на возражения в связи с содержанием напутственного слова председательствующего судьи (ст. 450 и 451 УПК РСФСР).
Дата добавления: 2021-12-10; просмотров: 16; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!