Мечает начало временного промежутка (продолжитель- 4 страница
– Не-а.
– Почему?
– Моя знать. Моя чуф-сфо-фать! Ученый дом закрыфать и
уходить. Мам-ефа уходить. Фсе уходить.
– Зачем же мы тогда туда идем? – невольно вырвалось у Ма-
руси.
– Моя хотеть курефо получать. Тфоя зачем… Моя не знать.
36
– Угу, – мстительно пробормотала Маруся. – Моя глупый па-
тамушта.
– Фсе, отдыхать! – объявил Уф. – Сидеть, огонь зафигать. Моя
еда искать. Уф…
И, смешно подвигав челюстями, гигант совершенно бесшу-
мно исчез между деревьями.
Оставшись одна, девочка огляделась. Сопка, на вершине
которой она сидела, была, пожалуй, самой высокой в окру-
ге. Убедиться в этом мешали густые заросли, закрывающие
обзор. Но чуть в стороне, властно раздвинув ряды серых ли-
ственниц, в небо поднимался гранитный утес, похожий на
обломанный зуб. Марусе вдруг очень захотелось забраться на
него и осмотреться.
– Я только на минуточку, – точно оправдываясь, сказала
она, натягивая сырые полусапоги. – А потом сразу «огонь за-
фигать».
Подняться на утес оказалось непростым делом. Маруся сло-
мала ноготь, едва не сорвалась с почти отвесной стены, но лю-
бопытство оказалось сильнее страха. Выбравшись на голый,
как коленка, каменный лоб утеса, девочка отдышалась, вы-
прямилась и завертела головой.
Перед ней открылся такой простор, что дух захватило от
восторга! Над головой распахнулось бездонное небо, по кото-
рому плыли длинные размазанные облака, напоминающие
|
|
|
растрепанные кошачьи хвосты.
У ног качались верхушки лиственниц. Темнели овраги, пря-
ча в своих глубинах – Маруся теперь знала наверняка – про-
шлогодние снега. Ряды сопок уходили к горизонту, а там выси-
лись самые настоящие горы, чьи ледяные вершины укутывала
синяя дымка.
Сопки напоминали горбатые спины каких-то бесконечно
древних, могучих животных. Марусе сразу вспомнился ма-
монт Митрич из Зеленого города. Она сейчас как будто смо-
37
трела на целое стадо гигантских мамонтов, чьи спины, порос-
шие жесткой таежной шерстью из уже местами желтеющих
лиственниц, навеки застыли здесь, обернувшись сопками.
Это было жутко и красиво – стоять на утесе и видеть то, что,
возможно, не видел ни один человек в мире.
Налюбовавшись сопками-мамонтами, Маруся перевела
взгляд правее. Там расстилалась широкая долина, густо за-
полненная серо-зелеными березами, сквозь которые побле-
скивала серебром лента реки. Долина широким полукругом
охватывала сопки, уходя куда-то назад, туда, откуда пришли
девочка и ёхху.
А прямо впереди, в нескольких километрах, из-за мамонто-
вых спин поднимались странные скалы – белые, угловатые,
напоминающие развалины старинного замка. Маруся пона-
|
|
|
чалу решила, что это и в самом деле руины какого-то здания,
но, приглядевшись, поняла: нет, человек тут ни при чем, уди-
вительные скалы созданы природой.
«Наверное, это и есть Белая гора. Жаль, мамину базу отсюда
не видно».
– Крап-крап-крап! – донеслось с неба. Там парил, раскинув
широкие крылья, ворон. Маруся нахмурилась. Она почему-то
сразу невзлюбила эту черную птицу с тревожным голосом.
Налетел холодный ветер, тайга зашумела. «Здесь никто не
живет, – подумала девочка. – И не жил никогда. Эти сопки тя-
нутся на много-много километров. А за ними новые сопки, а
там еще и еще. Можно идти день, два, неделю, месяц – и все
тайга, тайга, тайга…»
Откровенно говоря, географию Маруся знала плохо. Да, соб-
ственно, и другие предметы школьной программы тоже. Ну
неинтересно ей было возиться со всеми этими падежами, ло-
гарифмами, грамм-молями, джоулями, куликовскими битва-
ми и вулканами с полуостровами! Есть в жизни вещи куда бо-
лее интересные. И вот теперь Маруся впервые пожалела, что
38
относилась к географии как к нудной и скучной науке.
– Я даже не могу представить, где нахожусь, – прошепта-
ла она и попыталась вспомнить, как выглядит карта России.
В голове возникла какая-то буро-зеленая шкура с рваными
|
|
|
краями. Маруся достаточно четко помнила, где расположена
Москва и десяток окрестных городов – Владимир, Тверь, Смо-
ленск, Тула, Рязань. Знала еще Сочи, Нижний Новгород – ря-
дом с ним находился Зеленый город – и Челябинск, потому
что ездила туда с папой на открытие какой-то выставки. Все,
на этом ее познания в отечественной географии заканчива-
лись. Остальная страна лежала перед Марусей, точно в ком-
пьютерной стратегии – покрытая непроницаемой пеленой.
Наверное, то есть наверняка, там были еще города и поселки,
жили люди, шла какая-то жизнь, но Марусе никогда не было
дела до этих неохватных просторов. Она жила в Москве. И в
тех городах, куда можно было долететь на самолете или до-
браться на машине.
Все.
А вот теперь под этой пеленой оказалась и она сама…
«Я знаю, где Лондон. Где Париж. Нью-Йорк. Шанхай, – с го-
речью призналась себе Маруся. – Но понятия не имею, какие
города есть в Сибири».
Маруся опустилась на нагретый солнцем камень, обняла
руками коленки, уткнулась в них головой. Она впервые в жиз-
ни задумалась о том, что, наверное, живет как-то не так. Но
раздумывать долго Маруся не умела. Очень скоро она реши-
ла, что во всем виноваты те, кто втравил ее в эти интриги с
|
|
|
предметами. «Сволочи! Бунин, Нестор – все сволочи! Если бы
не они – сидела бы я сейчас дома, болтала с Марикой, лопа-
ла пиццу или готовилась к очередному свиданию. И никаких
проблем!»
– Маруфя! – долетел до нее приглушенный голос Уфа. Девоч-
ка подняла голову, огляделась. Ёхху она увидела присевшим у
39
подножия скалы. Гигант выглядел встревоженным.
– Что случилось? – крикнула Маруся.
– Тф-ф-ф! – Уф приложил палец к губам. – Мясоглоты! Ходи
сюда!
3
Спускаться со скалы оказалось еще труднее, чем поднимать-
ся. Маруся ободрала руки, больно ударилась локтем и отбила
пятки, спрыгивая с каменного карниза. Хорошо еще – Уф пой-
мал ее, смягчив удар.
– Тфоя зачем там фтоять? – зашипел ёхху, едва Маруся ока-
залась внизу. – Мясоглоты охотничают. Не хорофо.
– Они что, рядом?
Уф оскалился. Маруся невольно отшатнулась. Она впервые
увидела зубы ёхху. Большие желтые резцы, длинные клыки.
«Ничего себе вегетарианец!»
– Мясоглоты лося гонять. Там, там, – взволнованно объяс-
нил Уф. – Моя, тфоя болото ходить надо. Быфтро!
– А мы не утонем? – надевая рюкзак, спросила Маруся.
– Ёхху болото не тонет, – с гордостью ответил Уф. – Надо
тихо ходить. Тфоя понимать?
– Еще как, – кивнула девочка, и тут же у нее под ногой гром-
ко треснула сухая ветка. Гигант сокрушенно воздохнул и мот-
нул головой на свой короб. – Тфоя залезать. Моя нести. Тогда
тихо. Уф…
Гигант и вправду двигался по тайге совершенно бесшумно.
Маруся, скорчившись в коробе, видела только качающиеся
над головой лиственницы и ворона, по-прежнему парившего
в небе. Было жарко. Пахло сухой нагретой травой, несколько
охапок которой лежало на дне короба. Здесь же находился не-
мудреный скарб Уфа: очень старая, вытертая овчина, моток
веревки, узелки с какими-то травами, берестяной туесок, пол-
40
ный соли, бинокль и тот самый пистолет, из которого Маруся
чуть не застрелила ёхху.
От монотонных движений девочку вскоре начало укачивать.
«Я сейчас усну», – поняла она. Тут в кармане комбинезона ко-
ротко тренькнул коммуникатор – раз, другой, третий…
Сообщение!
– Тфоя тихо! – Уф тряхнул короб. – Молчи!
– Молчу, молчу, – шепотом ответила Маруся, лихорадочно
нажимая на кнопки. На вызов коммуникатор по-прежнему не
работал.
В папке «входящие» обнаружился довольно тяжелый видео-
файл, присланный неизвестным абонентом. Это послание не
походило на обычный спам: в строке «адресат» значились ее
фамилия, имя и отчество. Маруся встревожилась не на шутку.
Весь ее жизненный опыт подсказывал: когда тебя в неполные
пятнадцать лет называют полным именем, ничем хорошим
это не кончится.
Так оно и получилось.
Когда файл загрузился, девочка вытянула из гнезда на тор-
це коммуникатора крохотный наушник-пуговку, отключила
встроенный динамик и запустила послание. На экранчике
возникло лицо пожилого, очень усталого мужчины с испуган-
ными глазами. Морщины, короткий ежик седых волос, шрам
на щеке…
– Здравствуй, Маруся, – резиново улыбнулся он одними гу-
бами. – Не старайся – ты вряд ли меня вспомнишь. А между
тем, девочка моя, мы знакомы. Даже более того: когда ты была
совсем маленькой, я часто играл с тобой и ты очень любила
сидеть у меня на коленях. Меня зовут Арсений Павлович Ко-
валев. Ну, теперь ты вспомнила?
– Н-нет, – не очень уверенно прошептала Маруся. Что-то
крутилось у нее в памяти, что-то такое… знакомое и не совсем
знакомое одновременно.
41
– Если нет – не беда, – нарочито бодрым голосом продол-
жил говорить человек на экране. – Я сам напомню тебе: я твой
крестный.
«Точно! – едва не вскрикнула Маруся. – Дядя Сеня!»
Но за узнаванием тут же пришло недоверие: «Что с ним
стало? Он же был такой большой, бородатый, толстый, весе-
лый…»
– Когда тебе было всего четыре года, – снова зазвучал в на-
ушнике голос Ковалева, – мы с твоим отцом и тобой отпра-
вились в Арктическую экспедицию. Это был хорошо распиа-
ренный, шумный проект, хотя основные результаты наших
изысканий засекречены…
Вот после этих слов Маруся по-настоящему вспомнила –
точно окунулась в то время. Она даже остановила ролик и за-
крыла глаза.
Сквозь туман прошедших лет проступили лица отца и дяди
Сени.
…Они беседовали в гостиной Гумилевых, попивая аромат-
ный капучино, а маленькая Маруся на пушистом ковре возле
дивана возилась с рыжим котенком. Маруся почти дословно
вспомнила, о чем говорили отец и крестный.
– Все-таки ты сумасброд, Андрюша, – смеялся дядя Сеня. –
Выкинуть такие крутые бабки – и на что? На ветер, на холод-
ный арктический ветер.
– Да нет, Арсений, – сухо ответил тогда отец. – Ты просто не
в состоянии оценить перспективы, которые открываются при
благоприятном исходе экспедиции.
– Да в состоянии я, в состоянии! – все так же смеясь, махнул
рукой дядя Сеня. – Но подумай сам: вероятность этого самого
благоприятного исхода катастрофически мала. А риск потерять
почти двенадцать миллионов – вот он как раз вполне реален.
– Можешь оставаться, – набычился отец. – Мне маловеры и
пессимисты не нужны.
42
– Ну уж нет, – враз посерьезнел Ковалев. – Я поеду. Мы же
друзья. Я не отпущу тебя одного.
Отец поставил опустевшую чашку на столик, поднялся.
– Ну, а раз так, то нечего нагонять тоску своими пророче-
ствами. Готовься.
– Есть, шеф! – шутливо подскочил и откозырял дядя Сеня.
Он тоже избавился от чашки, схватил Марусю, подбросил к
потолку. – Муська-мумуська! Что тебе больше всего хочется
увидеть в Арктике?
– Белого медведика! Умку! – сквозь смех крикнула тогда Ма-
руся.
С тех пор она практически больше не видела Ковалева. Во
время путешествия и он, и отец все время пропадали то на
капитанском мостике, то в трюмах, то где-то еще, занимаясь
разными экспедиционными делами, а Маруся все время про-
водила с няней.
И вот теперь дядя Сеня появился на экране носовского ком-
муникатора. Седой, со шрамом и испуганными глазами.
«Что все это значит?» – с тоской вздохнула Маруся и сняла
ролик с паузы.
– …Но воспользоваться сенсационными результатами мне
было не суждено, – продолжил говорить дядя Сеня. – Так по-
лучилось, девочка моя, что во время нашей экспедиции на ле-
доколе «Россия», а точнее, потом, на станции, произошло не-
сколько необъяснимых и трагических случаев. Погибли люди.
Было инициировано расследование. Мне тяжело об этом гово-
рить, но…
Ковалев на секунду умолк, судорожно сглотнул и тихо за-
кончил:
– …Но главным виновником признали меня. А главным сви-
детелем обвинения стал мой компаньон и твой отец – Андрей
Гумилев. Он оболгал меня, Маруся. Оболгал цинично, выго-
раживая себя. Суд… в общем, меня приговорили к двадцати
43
семи годам заключения без права на досрочное освобожде-
ние. Карьера, жизнь – все оказалось сломано, уничтожено.
Нет больше Арсения Ковалева и никогда уже не будет. Есть
заключенный номер 147329, да и тот скоро отправится в мир
иной. Да, Мусенька, увы, я очень болен и скоро умру.
Перед смертью я постарался найти возможность рассказать
тебе правду о событиях одиннадцатилетней давности. Это об-
ращение я записываю тайно, в колонии строго режима. Она
находится за Полярным кругом.
Я не призываю тебя делать поспешных выводов. По-своему
твой отец прав. У него есть дело, которому он служит. Но по-
думай на досуге: можно ли, гуманно ли ради каких бы то ни
было высоких целей калечить и уничтожать живых людей? И
поинтересуйся, если будет время и желание, чей это лозунг:
«Цель оправдывает средства», хорошо? А теперь прощай, де-
вочка моя. Белого медведика Умку я тебе подарить, увы, уже
никогда не смогу. Мы больше не увидимся…
Файл закончился, экран подернулся рябью «белого шума».
Маруся выпустила из рук коммуникатор и заплакала…
4
Когда ёхху остановился и опустил короб на землю, Маруся
уже успокоилась и даже почти взяла себя в руки. Поначалу,
после исповеди дяди Сени, у нее появилось острое желание
что-нибудь сломать, разбить, разрушить.
И чтобы вдребезги, в клочья, в брызги!
Она отказывалась верить в то, о чем ей поведал пропавший
много лет назад крестный. Но в то же время чувствовала: это
не розыгрыш, не чья-то дурацкая шутка.
Такими вещами не шутят!
Но, с другой стороны, разве папа не предупредил ее, оста-
вив надпись на плакате?
44
И тут сомнения налетели на Марусю, как осенний ветер
на пожелтевшее дерево. Листья здравого смысла понеслись
прочь, а из-под них отчетливо проступили ветви новой реаль-
ности.
«Если надпись сделал папа, значит, он был уверен, что я
окажусь в избушке Уфа. А если был уверен, почему же он не
прислал за мной вертолет? Почему вообще допустил, чтобы
Бунин… Стоп-стоп-стоп! То есть папа ВСЕ ЗНАЕТ?!»
Оглушенная этой мыслью, Маруся несколько минут про-
вела в ступоре. Она никак не могла свести концы с концами.
Отец всегда представлялся девочке такой бетонной стеной,
башней, крепостью, высящейся за ней и готовой защитить,
укрыть от любой беды. И вот теперь…
«Не-ет. Не может этого быть, – Маруся потерла виски ладо-
нями. – Думай, думай… Хотя что тут думать, и так ясно – тут
просто все подстроено. И надпись, и это послание. Бунин пы-
тается убедить меня, что папа плохой. Это его люди скопиро-
вали подпись, нашли актера, смонтировали файл с дядей Се-
ней. Нос, небось, и монтировал, а Алиса стояла рядом и ржала
как лошадь. И Илья… Я сама виновата – они считают меня
тупицей. А вот нет! Марусю Гумилеву просто так не купишь!
Надо поскорее выбираться отсюда. Хоть бы на базе ученых
были люди…»
С этими мыслями она высунулась из короба и огляделась.
Небо затянули сплошные серые облака. Вокруг расстилалась
равнина, покрытая высокой пожухлой травой и камышами.
Кое-где блестели ржавые лужицы. Уф топтался поодаль, за-
драв голову и шумно принюхиваясь.
– Мясоглотоф нету, – прогудел ёхху. – Уфли. Будем отдыхать.
Белый гора близко. Скоро дойдем. Уф…
– Вот и хорошо, – обрадовалась Маруся.
– Тфоя фетки собирай, – распорядился Уф. – Моя огонь зажи-
гать. Еда фарить. Тфоя горячий фода пить. Хорофо. Нрафится?
– Нрафится, – улыбнулась девочка и пошла к ивовым зарос-
лям – если в окрестностях и имелись пригодные для костра
ветки, то только там.
Она забрела в трескучую чащу, выискивая сучья потолще,
пошарила взглядом по усыпанной узкими листочками земле,
подняла глаза и отчаянно закричала: прямо перед ее носом с
корявого ствола вековой ивы скалил зубы позеленевший чело-
веческий череп…
46
ЭПИЗОД 4
Белая гора
1
Испугавшись собственного крика едва ли не больше жутко-
го черепа, насаженного на сук, Маруся попятилась. Ее заму-
тило от ужаса. Горло сдавило, стало нечем дышать.
Паническая атака!
– Сто, девяносто девять, девяносто восемь…
Уф бесшумно появился рядом, неодобрительно ворча что-то
себе под нос. Гигант передвигался как привидение – ни одна
ветка не шелохнулась. Маруся в отчаянии уткнулась лицом в
рыжую шерсть, закрыла глаза.
– Тфоя плохо, – прогудел ёхху. – Тфоя бояться. Не хорофо…
– Девяносто семь, девяносто шесть, – продолжала шептать
Маруся.
Проклятый череп!
Огромная ладонь Уфа опустилась на голову девочки.
– Тфоя не думать. Уф… Тфоя видеть птифка. У-у-у-у… У-у-
у-у…
Уф то ли запел, то ли загудел в нос, очень тихо, но в то же
время мощно. Маруся нашла в себе силы сквозь накатываю-
щие волны одури удивиться словам ёхху: «Легко сказать – не
думай… И причем тут птичка?»
Ладонь гиганта была теплой, даже горячей. Потом он взял
Марусю на руки, как маленькую, продолжая напевать:
– У-у-у-у, у-у-у-у…
– Девяносто пять, девяносто четыре…
Птичку она увидела как бы против своей воли. Просто пе-
47
ред внутренним взором появилась какая-то крылатая кроха,
смешно потрясла хвостиком и принялась летать туда-сюда,
выписывая в воздухе кренделя. Маруся так увлеклась этим
высшим птичьим пилотажем, что забыла про счет.
И про панику.
Ей стало тепло и уютно на руках у гудящего ёхху. Уф словно
включил внутри себя сабвуфер – у-у-у, у-у-у, у-у-у-у…
Птичка кувыркнулась через крыло и пропала. Гудение
смолкло. Маруся открыла глаза.
– Тфоя хорофо? – с тревогой спросил Уф, заглядывая девочке
в глаза.
– Очень хорошо. Поставь меня на землю, пожалуйста, – трях-
нула челкой Маруся и спохватилась: – Так ты умеешь останав-
ливать панические атаки? Да тебе цены нет!
– Моя знать: когда плохо, надо смотреть птифка, – развел ру-
ками гигант. – И петь. Вот так: у-у-у-у, у-у-у-у…
– О, это была песня, – рассмеялась Маруся, а про себя поду-
мала: «Ничего себе! Этот чебурашка может загонять адрена-
лин обратно. Не зря, ох, не зря его мама изучала! Интересно,
Дата добавления: 2018-02-15; просмотров: 388; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!