Мечает начало временного промежутка (продолжитель- 2 страница
два сигнальных факела типа «Зеленое пламя» и какая-то кар-
13
тонная коробочка с грубо напечатанной картой и надписью
«Беломорканал».
– А папиросы-то мне зачем? – пробормотала девочка. – Луч-
ше бы еду положили. Гады!
После борьбы с орлом и укола парализанта у нее кружилась
голова, мысли путались. Сжав в ладони ящерку, девочка по-
пыталась встать. Получилось плохо – Маруся едва не упала.
Обутые в легкие туфли ноги промокли и разъезжались во
влажном мху. Пришлось натянуть тяжеленные сапоги. Стоять
и ходить стало удобнее.
Нашивку на комбинезоне она заметила не сразу. На левой
стороне груди желтел матерчатый прямоугольник с надписью
«Алиса Сафина. Группа 1».
– Ну уж нет! – взвилась Маруся, схватила нож и принялась
спарывать нашивку с ненавистным именем. Руки еще плохо
слушались ее, и пару раз лезвие соскальзывало, оставляя в
комбинезоне дыры.
Так и зарезаться недолго.
Наконец желтая нашивка полетела в кусты. Маруся спря-
тала нож в карман, отдышалась и потянулась за водой. Пла-
стиковая бутылочка закончилась на удивление быстро, зато
чувство голода немного отступило.
Теперь пора в дорогу. Скоро вечер, а ей до темноты обяза-
тельно нужно найти людей. Подобрав коммуникатор, она за-
метила поодаль что-то белое. Это была фотография, вручен-
ная Буниным Алисе.
Маруся подняла снимок, прочитала надпись «Долина реки Ада,
2009 год», перевернула. Бумага была старой, краски выцвели. Но
|
|
|
то, что снимок был сделан на этой пустоши, она поняла сразу –
те же горы за лесом, те же обгорелые деревья. А на том месте, где
сейчас стояла Маруся, вольготно расположилась группа улыбаю-
щихся людей, одетых в полевые камуфлированные костюмы. Не-
сколько совершенно незнакомых девочке мужчин и женщин.
14
– Но одна из девушек вроде бы смутно кого-то напоминает,
– подумала Маруся.
Стоп!
Маруся всмотрелась в снимок. Точно. Она не раз видела эти
глаза, задорно вздернутый нос, улыбку, поворот головы… Ей
стало жарко, в ушах зашумело.
Догадка была как вспышка:
– Мама?!
4
И вот теперь Маруся бредет по этой проклятой выгорев-
шей пустоши к тропе, и мысли в ее голове напоминают мо-
тыльков, кружащих летней ночью вокруг лампы. Их так же
много, и они такие же бестолковые. Почему мама на этой
фотографии? Она была здесь в экспедиции или… или это
просто фотомонтаж?
Между тем лес приблизился. Маруся увидела здешние дере-
вья. Они даже близко не походили на те, к которым она при-
выкла. Ну, разве что и у тех, и у этих есть ствол и ветви.
Серая, будто серебряная, кора. Узловатые черные сучья, все
усеянные какими-то уродливыми вздутиями. Вместо листьев
– короткие зеленые волоски. Не иголки, как у сосны или елки,
|
|
|
а именно волоски, тонкие и мягкие. И еще запах. Деревья пах-
ли неожиданно приятно – свежо, бодряще. Маруся повеселела
и сразу же вспомнила картинку из учебника по ботанике: это
лиственницы. Сибирские лиственницы.
– Чер-рт! Я что, в Сибири? – от неожиданности девочка
остановилась. – Хотя от этих сумасшедших всего можно ожи-
дать…
Значит, не лес вокруг. Не лес, из которого можно выбраться
к вечеру или хотя бы на следующий день. Выйти к шоссе или
к железной дороге.
15
Вокруг тайга. Бескрайняя, раскинувшаяся на сотни, если не
на тысячи, километров.
Тайга. Какое жуткое, безнадежное слово...
Вечерело. На моховой ковер легли длинные фиолетовые
тени. Тропа, если только так можно было назвать чуть замет-
ную среди высокой травы дорожку, обнаружилась не сразу.
Марусе пришлось покружить по опушке леса, прежде чем она
нашла уводящую вглубь зарослей тропинку. Нашла – и так об-
радовалась, что, забыв про усталость, с шумом и треском бе-
гом бросилась по ней.
Стволы, ветки, густая зелень кустов – все замелькало перед
глазами, сливаясь в пятнистую мешанину образов. Наверное,
поэтому медведя Маруся заметила не сразу. Огромный зверь,
покрытый свалявшейся коричневой шерстью, выкатился на
|
|
|
тропу и замер, с удивлением глядя на человека. От него остро
пахло гнилью.
Маруся тоже застыла, тяжело дыша. Она уже знала, что
произойдет в следующую секунду. Адреналин хлынет в кровь
и…
Медведь коротко рыкнул, сделал шаг вперед. Девочка вы-
таращила глаза и завизжала так, как умеет это делать толь-
ко Маруся Гумилева, обладатель почетного звания «Чемпион
школы по художественному визгу». Понятное дело, сейчас
она ни о какой художественности не думала. Ей просто было
очень СТРАШНО!
Бежать! Надо бежать!
Зачем-то прижав руки к груди, Маруся, не переставая го-
лосить, сломя голову помчалась в чащу, не разбирая дороги.
Спотыкаясь в тяжелых сапогах о лиственничные корни, на-
тыкаясь на острые сучки, ломая ветки, задевая лицом космы
свисающего мха, она продиралась наобум, совершенно не ду-
мая, куда несут ее ноги…
Марусе каждое мгновение казалось, что медведь бежит за
16
нею, что он вот-вот настигнет ее, схватит, подомнет, откроет
грязную пасть…
– Не-е-ет! Не хочу-у-у!! – закричала девочка. Она вломилась
в густой осинник, выскочила из него, вся облепленная кру-
глыми маленькими листочками, упала в ручей, промокла,
начерпав полные сапоги воды. С трудом вскарабкавшись на
|
|
|
глинистый берег, вновь бросилась бежать. Сердце билось в
груди. Сделалось совсем темно. В каждой коряге, встреченной
на пути, в каждой изогнутой ветке ей чудился теперь какой-
нибудь хищник, жуткая зверюга, изготовившаяся к прыжку.
Надо было остановиться, передохнуть, собраться с силами.
Тяжело дыша, Маруся на бегу обернулась – может быть, мед-
ведь отстал? Она не заметила поваленного дерева, запнулась
и кувырком полетела вниз по косогору, несколько раз чувстви-
тельно ударившись о стволы лиственниц. В довершение всего
рюкзак стукнул ее по затылку, вмяв лицо в муравейник.
Отплевываясь, Маруся встала на четвереньки. Налетел ве-
тер, и тайга вокруг зашумела, затрещала сучьями, заговори-
ла на непонятном девочке языке. Пронзительно закричала
какая-то птица.
– Мамочки… – жалобно простонала Маруся в отчаянии. Из
последних сил она поползла вперед, туда, где между деревья-
ми ей почудился просвет.
Это была даже не полянка, а просто небольшая прогалина
посреди сплошной чащи. На ней в гаснущем свете дня Маруся
увидела небольшую избушку под замшелой крышей, на кото-
рой покачивались тоненькие деревца.
Люди!
Последним усилием девочка доковыляла до избушки, толкну-
ла очень низкую дверь, обмерла на секунду – вдруг заперто?
Открыто!
Ввалившись в темное нутро, пахнущее прелью и сеном, Ма-
руся захлопнула за собой дверь и сползла по ней на пол.
Спасена!
Теперь надо попытаться остановить паническую атаку. Как?
Пластыря стопадреналина у нее нет. Можно попробовать об-
ратный отсчет от ста – иногда это помогает.
– Сто… Девяносто девять… Девяносто восемь, девяносто
семь… – дрожащим голосом зашептала Маруся. – Девяносто
шесть…
– Зафем фумишь? – прогудела темнота. – Моя спать. Тфоя
спать.
Такого Маруся никак не ожидала и зажала грязной ладонью
рот, давя рвущийся наружу крик. Успокоившееся было сердце
боевым барабаном ударило в уши.
– Кто тут? – выждав несколько секунд, с опаской пискнула
девочка.
– Моя дом, – басом отозвался неизвестный. – Жифу тут.
И во мраке вспыхнули два желтых немигающих глаза. Ма-
руся присмотрелась и задохнулась от страха: зрачки у неиз-
вестного хозяина избушки были нечеловеческие, вертикаль-
ные, как у кошки.
Она попыталась выскочить наружу, толкнула дверь раз, дру-
гой, но та не поддавалась. Желтые глаза сдвинулись с места и
поплыли к ней…
Всхлипнув от ужаса – кричать она уже не могла, – Маруся
провалилась в спасительное забытье…
18
ЭПИЗОД 2
Мам-ефа
1
Нет в жизни ничего слаще утреннего сна!
Бедные люди-жаворонки, ранние пташки, встающие с пер-
выми лучами солнца, они никогда этого не узнают. Их судь-
ба – вечный ранний подъем. В девять вечера они уже клюют
носом, а в полночь жаворонков можно разрисовывать зубной
пастой (они не проснутся), фотографировать и рассылать фот-
ки всем знакомым. Маруся с подружками так делала, когда ез-
дила позапрошлым летом в лагерь на море.
Беднягам жаворонкам не суждено понять, какое это чудо –
ночь.
Иное дело, если тебе повезло родиться совой! Тогда ночь –
самое веселое время. Ночью можно творить всякие безумные
вещи, отрываться по полной, быть такой, какой хочешь. Тем-
нота все покроет. А если вместо этого лечь спать, то тебе будут
сниться всякие гадости и ужасы. Ночной сон – не отдых, а му-
чение. И только с наступлением утра человек-сова засыпает
по-настоящему, крепко и расслабленно. Засыпает, чтобы про-
снуться к обеду отдохнувшим и бодрым.
Маруся была совой.
Настоящей.
Она только что проснулась и теперь лежала в постели с за-
крытыми глазами. «Вот такой режим мне подходит, – подума-
ла девочка, потягиваясь. – Наконец-то выспалась».
Маруся не спешила открывать глаза, хотя, судя по ощуще-
ниям, давно уже наступил день. В ее комнате пахло: вкусно –
19
цветами и дразняще – жюльеном. Густым таким жюльенчи-
ком с белыми грибами, луком и сметаной. Точно наяву, она
представила себе дымящуюся кастрюльку, укрытую поджа-
ристой сырной крышечкой-корочкой.
Мысленно улыбнувшись: «Жюльен – это хорошо. Сейчас встану
и съем. А вообще я бы могла сейчас съесть слона. Или правильно
говорить – быка? Да какая разница, слопаю и того, и другого» –
Маруся еще раз с хрустом, что называется, от души, потянулась.
Несмотря на страшный голод, вставать все же не хотелось.
Хотелось еще несколько минут спокойно полежать, повалять-
ся, неспешно подумать обо всем.
Что случилось вчера?
Из глубин памяти пузырями всплывали воспоминания. Она
провернула комбинацию с предметами. Вновь пережив зано-
во все перипетии спасения Бунина, мысленно еще раз погово-
рив с Нестором, Маруся вдруг поняла, что вспомнила явно не
все. Потом, вечером, случилось еще что-то. Об этом говорили
ноющие мышцы ног, зудящая кожа, неприятный, кислый при-
вкус во рту. Такое бывает после панической атаки и физиче-
ских нагрузок.
Так что все-таки произошло с ней вчера?
Пришлось сделать усилие, заставить себя вспомнить.
И она вспомнила. Вспомнила все: и страшные багровые бук-
вы «Убить!», и поцелуй Алисы, и коммуникатор, работающий
только на прием, и дремучий лес, и медведя на тропе, и безу-
мный марафон через буреломную чащу, и избушку, и горящие
желтым огнем глаза…
«А может быть, все это – просто сон? Ну, конечно! Мне все
это приснилось. Ночной кошмар», – Маруся облегченно улыб-
нулась и тут же скривилась от боли: сухая кожа обветренных
губ треснула. «Но, если все было сном, что у меня с губами?
Выходит, кое-что все же произошло наяву! И, если это так, тог-
да… Тогда я не дома. Но где? Где?!» – молнией сверкнуло в го-
20
лове девочки. Она резко села на кровати, открыла глаза и тут
же сощурилась от яркого солнечного света.
Солнце било сквозь грязноватые стекла небольшого окна.
Его лучи падали на перепачканный рюкзак, лежащий на полу.
Из кармашка на клапане торчал уголок помятой фотографии.
Рядом валялись заляпанные желтой глиной резиновые сапо-
ги.
Значит, не сон. Все произошло на самом деле. Все, и в том
числе – желтые кошачьи глаза и низкий голос: «Жифу тут».
– Мамочки… – тоскливо прошептала Маруся, опуская ноги
на пол. К глазам подступили слезы, но плакать сейчас было
никак нельзя.
Надо было действовать. Быстро. Очень быстро!
Кое-как проморгавшись, девочка вытащила коммуникатор.
Он по-прежнему работал только на прием. Выставленный
Алисой (или Носом?) таймер обратного отсчета показывал,
что с момента, как Марусю забросили в эти дебри, прошло де-
вять часов.
Девять!
– Зато я выспалась, – мрачно пробурчала она, оглядываясь.
Примерно так Маруся в детстве представляла себе дом Бабы-
яги. Потемневшие бревенчатые стены. Низкий закопченный
потолок, по углам паутина. Деревянная кровать, на которой
она спала. Напротив большая лежанка, заваленная сухим се-
ном. Всюду развешаны пучки трав, какие-то изогнутые вет-
ки, тщательно ошкуренные корни. Из щелей в бревнах торчат
птичьи перья. На глаза Марусе попались пучки рыжей шер-
сти, валяющиеся на полу.
Посреди избушки стоит стол. Старый, рассохшийся пись-
менный стол, некогда покрытый лаком, а сейчас просто об-
шарпанный. На нем Маруся увидела небольшой микроскоп,
обвязанный красными ленточками, охотничий нож с обло-
манным лезвием, наполовину обработанную коряжку, трес-
21
нувший бинокль и пистолет. Старинный большой черный пи-
столет с коричневыми накладками на рукояти.
Несколько приободрившись: вещи на столе явно принадле-
жали человеку, причем человеку, который спокойно оставил
здесь оружие, а значит, не считает Марусю ни врагом, ни сво-
ей пленницей, – она поднялась на ноги. Ноги болели. Вернул-
ся голод. Девочка вспомнила про запах жюльена, завертела
головой.
У дальней стены, возле двери, обнаружился очаг, сложен-
ный из камней, куча поленьев поодаль, а над очагом – подве-
шенный на крюке котел, закрытый крышкой. Маруся едва не
бросилась к нему босиком, но сумела взять себя в руки и на-
тянула сапоги: пол в избушке был жутко грязным. Обувшись,
она поспешила к котлу. Черный от сажи бок посудины был
ощутимо теплым. Подняв крышку, Маруся заглянула внутрь.
Грибной суп!
Точнее, если приглядеться, грибные щи. Или не щи? Поми-
мо грибов, в похлебке плавали какие-то вареные листья, ко-
ренья, цветы, стебли, несколько угодивших в котел комаров
и паук со скрюченными лапками. Наклонившись, девочка
со все возрастающим сомнением рассмотрела густое варево.
Пахло оно аппетитно, но запахом сыт не будешь. Пробовать
эту гадость решительно не хотелось. Или хотелось, но только
с закрытыми глазами.
«Я ничего не ела уже… Да уже не помню сколько часов! –
мысленно уговаривала себя Маруся, осматриваясь в поисках
ложки. – Если тут живут люди (а, судя по биноклю и пистоле-
ту, они тут живут), то и еда эта для людей подходит. Значит,
есть можно. И нужно. Чер-рт, да где у них тут ложки?!»
Ее взгляд упал на огромный деревянный черпак, висевший
на ржавом гвозде неподалеку от очага.
– Сойдет! – решила Маруся, сняла черпак со стены и сунула
его в котел.
22
Первым делом она выловила и отбросила в сторону несчаст-
ного вареного паука. Вторым – зачерпнула варева, зажмури-
лась и попробовала…
Сказать, что это было вкусно – значит не сказать ничего.
Похлебка оказалась просто божественной. Куда там до нее во-
жделенному еще пять минут назад жюльену! Открыв глаза,
Маруся оглядела котел – в него помещается литров десять.
– Как бы не лопнуть! – произнесла вслух девочка.
И принялась за еду.
Конечно, у нее не хватило сил уничтожить даже четверть гу-
стой похлебки. Прикрыв котел крышкой, Маруся не глядя по-
весила черпак на старое место и на заплетающихся от сытости
ногах побрела к двери. Снова захотелось спать. Да и умыться,
в общем, тоже было бы неплохо.
У самой двери на стене девочка заметила старый, выцвет-
ший плакат, прикрепленный к бревнам ржавыми кнопками. С
плаката на нее грустными глазами смотрела суровая женщи-
на в красной косынке. Женщина прижимала палец к губам.
Ниже шли некогда красные, а сейчас еле различимые буквы:
«Не болтай!» В верхнем левом углу плаката обнаружилось
странное, дикое в своей непонятности стихотворение:
Будь начеку.
В такие дни
Подслушивают стены.
Недалеко от болтовни
И сплетни
До измены!
«Ерунда какая-то, – рассматривая плакат, решила Маруся.
– Автор решил приколоться, а прикола-то и не получилось.
«Подслушивают стены», надо же!»
Маруся вновь посмотрела на плакат и увидела еще одну над-
пись, сделанную простым карандашом, которая шла по краю
плаката. Рассмотреть ее в полумраке, царившем в этом углу
23
избушки, было сложно. Маруся сходила к рюкзаку, вытащила
фонарик и посветила…
– Муся! Не верь никому и ничему! – вслух прочитала она.
В конце послания стоял «фирменный» папин росчерк – пере-
плетенные буквы А и Г. Сомнений не было: надпись сделал
Андрей Гумилев, и сделал, судя по всему, недавно.
– Не верь никому и ничему, – задумчиво повторила девочка
и посмотрела в глаза плакатной женщины…
2
Пистолет оказался очень тяжелым. Как стрелять из него,
Маруся не знала. Вернее, она видела в кино и компьютерных
играх, что нужно направить ствол на врага и нажать курок.
Маруся несколько раз глубоко вдохнула.
«Ну, не убью, так напугаю», – решила она и, сжав в руках пи-
столет, пнула входную дверь. Та не шелохнулась. Маруся на-
жала плечом – заперто! Папа был прав: кругом враги. Никому
верить нельзя.
– Сволочи! – прошипела она и бросилась к окну. Ржавая
защелка никак не хотела открываться, пришлось воспользо-
ваться обломком ножа и рукояткой пистолета. Но справиться
с защелкой было лишь половиной дела. Разбухшие рамы дер-
жались мертво и поддались только после нескольких ударов
тяжелого полена.
Посасывая ушибленный палец, Маруся распахнула окно, вы-
кинула наружу рюкзак и, согнувшись, выбралась на свободу.
Лес встретил ее птичьими голосами, шумом лиственниц, терп-
кими запахами увядающих трав. Прижимаясь к обросшей мхом
стене, девочка обогнула избушку, держа пистолет наготове.
Никого. Никаких следов желтоглазого обитателя избушки.
Только на маленьком, похожем на могилку, холмике торчал
покосившийся деревянный столб с прибитой ржавым гвоздем
24
растрескавшейся табличкой. На табличке можно было прочесть
расплывшуюся от дождей непонятную надпись: БАРАКИ АДА.
План действий Маруси был, как обычно, прост: вернуться
на то место, где она вчера повстречалась с медведем, найти
тропу и двигаться по ней. И, чтобы претворить этот план в
жизнь, требовалась самая малость – вспомнить, откуда она
пришла к странной избушке.
Дата добавления: 2018-02-15; просмотров: 373; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!