Книга вторая. О ПОЭТИЧЕСКОЙ МУДРОСТИ 14 страница
Тогда поэтические люди измыслили два других из Dii majores: Марса и Венеру. Марс был характером Героев, первоначально и в собственном смысле сражавшихся pro aris et focis383: такой род борьбы был всегда героическим — сражаться за собственную Религию, к которой прибегает род человеческий, отчаявшись в помощи природы; поэтому Религиозные войны особенно кровопролитны, а свободомыслящие люди, старея, т. е. ощущая отсутствие помощи природы, становятся религиозными, почему мы выше и приняли Религию в качестве первого Основания нашей Науки. — Таким образом. Марс сражался на настоящих, реальных полях и за настоящими, реальными щитами, которые у Римлян назывались от cluer сначала clupei, а потом clypei (во времена вернувшегося варварства замкнутые пастбища и леса также назывались difese — "защиты"). Такие щиты принимали удары настоящего оружия; первоначально, когда еще не было железного оружия, то были деревянные шесты с обожженным концом, потом их обтачивали и заостряли на точильном камне, чтобы сделать годными для нанесения ран; такие простые, т.е. не оправленные железом, шесты давались в виде военной награды Римским солдатам, героически ведшим себя на войне. У Греков шестом вооружены Минерва, Беллона, Паллада; а у Латинян от quiris — "шест" — Юнона называлась Квирина и Марс — Квирином; Ромул, так прекрасно умевший при жизни орудовать своим шестом, после смерти был назван Квирином; и Римский народ, вооруженный копьями так же, как Спартанский народ (т. е. Героический народ Греции) был вооружен шестами, назывался в собраниях Quirites. О варварских нациях Римская История повествует нам, что они выходили на войну с теми первыми шестами, о которых мы сейчас говорим, и описывает нам их как praeustae sudes — "обожженные на конце шесты"384. Такое же вооружение было обнаружено и у Американцев; а в наши времена Благородные вооружены на турнирах теми шестами, которыми они первоначально орудовали на войне. Такой вид вооружения был открыт соответственно правильной идее силы — удлинить руку и посредством конца удалить опасность от тела, так как оружие, особенно близкое к телу, характерно для животных.
|
|
|
9*
==231
Книга вторая
Выше мы нашли, что глубины полей, где находились погребенные, были первыми в мире щитами; отсюда в Геральдике щит остался как основание герба. И цвета полей были настоящими. Черный — от обгоревшей земли, подожженной Геркулесом, Зеленый — от зеленей. Ошибочно за металл было принято то золото, которое на самом деле было пшеницей: отливая золотом в сухих стеблях хлеба, она дала земле третий цвет, так это было сказано в другом месте; так, среди героических военных наград. Римляне нагружали пшеницей щиты солдат, отличившихся в сражениях; adorea они называли военную славу от ador386 — "поджаренное зерно", первоначально служившее пищей (древние Латиняне называли его adur от uro — "жгу"; таким образом, может быть, первые обряды религиозных времен состояли в поджаривании пшеницы). Голубой цвет был цветом того неба, которое покрывало просветы в рощах; поэтому французы называют bleu и голубой цвет, и небо, и Бога, как было сказано выше. Красный цвет — это кровь безбожных Воров, которых Герои убивали, если находили на своих полях. Благородные Гербы, дошедшие к нам от вернувшегося варварства, несут на себе, как мы видим, множество Львов — черных, зеленых, золотых, голубых и, наконец, красных; все они (как и засеянные поля, перешедшие впоследствии на поля гербов — мы видели это выше) должны быть возделанными землями применительно ко Льву, побежденному Геркулесом (об этом речь шла выше); цвета же их были только что перечислены. Многие щиты разноцветны: то должны быть борозды, откуда вышли вооруженные люди Кадма, выросшие из посеянных им зубов великой змеи, которую он убил; многие несут на себе копья — то должны быть шесты, составлявшие вооружение первых героев; многие несут на себе даже грабли, орудие несомненно деревенское. В силу всего этого нужно прийти к тому заключению, что как во времена первого варварства (это нам удостоверяют сами Римляне), так и во времена второго Земледелие создало первую Знать наций.
|
|
|
|
|
|
Позднее щиты Древних покрывались кожей; так у Поэтов старинные Герои одевались кожей, т.е. шкурами загнанных и убитых ими зверей. Об этом у нас есть прекрасное место из Павсания, где он сообщает о Пеласге, древнейшем герое Греции (он дал первое имя нации Пеласгов, так что Аполлодор "De origine Deorum" называет его со&тбхдюу, сын Земли; последних называли одним словом "гиганты"), что он
==232
О Поэтической Экономике
изобрел одежды из кожи386. Удивительно совпадают времена второго варварства с первым: рассказывая о великих Персонажах Древности, Данте говорит, что они одевались в кожу и кости. А Боккаччо повествует, что они ходили, закутавшись в кожу3861118. Оттого и должно было случиться так, что родовые Гербы покрывались кожей и на них шкура, подвернутая со стороны головы и ног, создавала подобающую отделку". Щиты были круглыми, так как вырубленные и возделанные земли были первыми orbes terrarum, как говорилось выше; поэтому у Латинян осталась та особенность, что щит clypeus был круглым в отличие от scutum, который имел углы. — Всякий просвет говорится в смысле "глаз", как и теперь еще "глазком" называют отверстие, откуда свет проходит в дом; но так как истинный смысл героического выражения "каждый гигант имеет свой просвет" стал впоследствии неизвестным, затем изменился и наконец был испорчен, то он стал ложным, когда дошел до Гомера: он был воспринят так, будто у каждого гиганта есть один глаз посреди лба. Такие одноглазые гиганты дошли до нас в качестве товарища Вулкана по первым кузницам, т. е. лесам, которые он поджег и где они делали первое оружие, — то были, как мы сказали, обожженные на конце шесты; идея этого оружия та же самая, что и изготовление молний для Юпитера, так как Вулкан поджег леса, чтобы наблюдать открытое небо, откуда Юпитер посылает молнии6.
|
|
|
Другим Божеством, зародившимся среди этих древнейших вещей человеческих, была Венера — характер гражданской красоты; поэтому honestas сохранилось в значении "благородство", и "красота", и "доблесть". Ведь эти три идеи должны были возникнуть в следующем порядке. Прежде всего была понята гражданская красота, принадлежавшая
' Все сказанное здесь бросает ясный свет на то, что было нами рассмотрено в "Новой Науке" о родовых Гербах. Щиты были и т.д.
6 Но так как Латинские Грамматики не знали такого происхождения вещей, которое должно было им дать науку о происхождении слов, то и слово lucus перешло у них на обозначение священного леса, ибо в первые времена они .рассматривали как священное все светские вещи; наблюдая, что частые и густолиственные деревья своей глубокой тенью создавали усладу священных рощ. Грамматики придумали антифразу, согласно которой lucus было названо так потому, что поп lucet38 . Как будто создатели языков, состоявшие целиком из чувств в период образования языков (как выше это было полностью показано), давали имена вещам по их отрицанию; но последнее не оставляло никаких следов в их интеллекте и потому не могло вызывать никакого впечатления в их чувствах! — Другим Божеством и т. д.
==233
Книга вторая
Героям. Потом — природная красота, подлежащая человеческим чувствам, а потому и чувствам тех людей, которые руководствуются умом, понятливы и умеют различать части или составлять соответствие в целом человеческого тела, в чем и заключается сущность красоты; поэтому крестьяне и люди из простонародья или совсем не понимают красоты, или понимают ее очень мало; это показывает ошибку Филологов, утверждающих, что в те наивные и глупые времена, о которых сейчас идет речь. Царей выбирали с точки зрения их телесной красоты и телосложения; ведь такое Предание нужно понимать в том смысле, что гражданская красота составляла благородство Героев, как мы сейчас скажем. Наконец была понята красота доблести, которую называют honestas и которая понятна только Философам. Поэтому гражданской красотой должны быть прекрасны Аполлон, Вакх, Ганимед, Беллерофонт, Тезей и другие Герои; ради них, может быть, была придумана Венера мужского пола*1. Должна была возникнуть идея гражданской красоты в сознании Поэтов-Теологов потому, что они видели, как безбожные беглецы на их землях были людьми с виду и грубыми животными по обычаям. Такою и не иною красотою были прекрасны Спартанцы, Герои Греции, бросавшие с горы Тайгета уродливых и безобразных новорожденных, т.е. рожденных благородной женщиной без торжественной свадьбы; именно такими должны быть monstra (уроды), которых Законы XII Таблиц предписывали бросать в Тибр; ведь совершенно неправдоподобно, что Децемвиры при тогдашней скудости законов, свойственной первым Государствам, думали о природных уродах, которые настолько редки, что редкие в природе вещи называются уродливыми; даже при современном богатстве законов законодатель предоставляет на усмотрение судей редко встречающиеся случаи. Таким образом, уродами (monstra) первоначально и в собственном смысле назывались гражданские уроды; одного из них имел в виду Памфил, когда он говорит, неправильно подозревая, что девушка Филумена забеременела: ...Aliquid monstri alunt388; а зародилась в сознании Поэтов-Героев такая фантастическая идея потому, что они видели, насколько грубы, мерзки, грязны, убоги и косматы были безбожные люди, прибегавшие к их убежищам; были бы достойны прийти в такое состояние некоторые ученые со своими туманными писаниями; во главе их оказался бы Бейль, утверждавший, что человеческое общество может жить и живет в действительности без религии. Такою и не иною красотою и т. д.
==234
О Поэтической Экономике
| так они и продолжали называться в Римских Законах, ко4 торые должны были выражаться совершенно точно (по наблюдениям Антония Фабра в "Jurisprudentia Papinianea"), как выше это было отмечено в другом месте и по другому поводу. Поэтому хотя и с добрым намерением, но и с грубым незнанием Римских Древностей он пишет со слов Ливия389, что если бы Благородные приобщили плебеев к коннубиям; то от этого произошло бы потомство secum ipsa discors390, иными словами — Урод, состоящий из двух природ: одной — героической природы Благородных, другой — звериной природы самих Плебеев, которые agitabant connubia more ferarum391; последнее изречение Ливии взял у какого-нибудь древнего летописца и применил не научно, так как он приводит его в том смысле, как если бы Благородные роднились с Плебеями: ведь плебеи при своем тогдашнем состоянии почти что презренных рабов не могли претендовать на это перед благородными, но они добивались только права заключать торжественные бракосочетания, — а последнее значит то же самое, что connubium; это же право принадлежало только благородным, но у животных никогда один вид не общается с другим видом; таким образом, приходится сказать, что посредством такого изречения Благородные в героических распрях насмехались над Плебеями: раз у последних не было публичных ауспиций, своею торжественностью придававших точность бракам, то ни один из плебеев не имел определенного отца; в Римском Праве от этого осталось следующее определение, известное каждому: nuptiae demonstrant patrem392; таким образом, при этой недостоверности Благородные говорили про Плебеев, что последние общаются со своими матерями и со своими дочерьми, как звери.
Атрибутами плебейской Венеры были голуби, и не потому, что они обозначали любовную привязанность, а потому, что они (по определению Горация) degeneres393, т. е. низкие птицы по сравнению с Орлом (тот же Гораций определяет его как ferox394); они обозначали, таким образом, что у Плебеев были свои собственные, т. е. меньшие, ауспиции, в отличие от ауспиций орла и молний, принадлежавших Благородным; Варрон и Мессала говорят о наибольших, т. е. публичных ауспициях, от которых зависело все героическое право Благородных, как это открыто подтверждает нам Римская История. Атрибутами же Героической Венеры, т. е. Венеры Pronuba, были лебеди, присвоенные также и Аполлону, как мы видели выше — Богу Благородных; от
==235
Книга вторая
ауспиций одного из этих лебедей Леда зачала от Юпитера яйцо, как было разъяснено выше. Плебейская Венера была нагой, тогда как Pronuba была прикрыта поясом (cestum), как сказано выше, и из этого видно, насколько искаженные представления существовали о Поэтической Древности! Впоследствии считали подстрекательством к сладострастию то, что поистине было изобретено для обозначения естественной стыдливости, т.е. точности и добросовестности, с которой соблюдались среди плебеев естественные обязанности. Как мы увидим немногим ниже в главе о "Поэтической Политике", плебеи совершенно не имели прав гражданства в героических городах, и таким образом их законные обязательства не были связаны никакими узами необходимых или гражданских законов. Затем атрибутами Венеры были Грации, также нагие; у Латинян caussa и gratia значили одно и то же; таким образом Грации для Поэтов должны были обозначать "голые договоры"395 (pacta nuda), порождающие только естественное обязательство; поэтому Римские Юристы называли pacta stipulate то, что позднее Древние Истолкователи называли pacta vestita (ведь они понимали под pactum nudum — pactum non stipulatum, и stipulatio должно было произойти не от slips — "денежный взнос", — так как в таком случае нужно было бы говорить stipatio с натянутым обоснованием, будто взнос "поддерживает" договор, — но оно должно происходить от stipula — "соломина": так говорили крестьяне Лациума, ибо договор был "одет" пшеницей); обратно этому "одетые договоры" (pacta vestita) у Феодальных Юристов первоначально назывались так по тому же самому происхождению, что и Инвеститура Феода, и отсюда же, несомненно, exfestucare — "лишение достоинства". Итак, в силу всего этого под gratia и caussa Латинские Поэты разумели одно и то же применительно к договорам, заключавшимся плебеями Героических Городов, когда впоследствии были введены договоры de Jure Natural! Gentium396 (Ульпиан говорит: Humanarum), тогда caussa и negotium обозначали одно и то же, так как в такого рода договорах самое дело почти всегда оказывается caussae или cavissae, т. е. обеспечением, имеющим ценность в силу стипуляции, которая обеспечивается в договорах (pacta)^
а Из таких оснований должна была бы исходить та значительная часть Римской Юриспруденции, которая рассматривает обязательства, вытекающие из Договоров.
==236
О Поэтической Экономике
КОРОЛЛАРИИ
о Договорах, заключаемых на основе простого соглашения
Так как Героические Народы заботились только о жизненно необходимых вещах, так как они не собирали иных плодов, кроме природных, и не понимали еще пользы денег и так как они были почти что целиком погружены в телесное, то древнейшему праву не были, конечно, известны договоры, которые, как мы теперь говорим, заключаются на основе простого соглашения; так как они были также в высшей степени грубы, — а грубости свойственна подозрительность, ибо грубость порождается незнанием, человеческая же природа такова, что тот, кто не знает, всегда сомневается, — то в силу всего этого они не знали и доверчивости; поэтому всякие обязательства они удостоверяли прикосновением руки, настоящей или фиктивной; в последнем случае она удостоверяется в торговой сделке торжественной стипуляцией, откуда следующая знаменитая Глава в Законах XII Таблиц: si quis nexum faciet mancipiumque, uti lingua nuncupassit, ita jus esto397. Из такой природы гражданских человеческих вещей вытекают следующие истины: I. Если древнейшие купля-продажа были, как говорят, меной, даже если они распространялись на недвижимое имущество, то они должны быть тем, что во времена вернувшегося варварства называли libelli398; польза их становится понятной тогда, когда у одних — изобилие земель, приносящих множество плодов, а другие испытывают в них недостаток; отсюда — мена.
II. Сдача в наем домов не могла происходить, пока города были маленькими и жилища тесными: таким образом, хозяин земельного участка должен был отдать его, чтобы другой построил на нем дом; это же могло быть только цензом.
III. Сдача земель должна была быть эмфитевзисом, который у Латинян назывался clientelae; поэтому Грамматики399 по догадке говорили, что clientes значит то же самое, что и colentes.
IV. Таким образом, в этом должна заключаться причина того, почему во времена вернувшегося варварства в древних архивах мы не читаем других договоров, кроме цензов на дома или на земли, навсегда или на время.
V. В этом же, может быть, лежит причина того, почему эмфитевзис является договором de Jure Civili; соответственно нашим Основаниям это, как оказывается, то же самое,
==237
Книга вторая
что и de Jure Heroico Romanorum; ему Ульпиан противопоставляет Jus naturale Gentium Humanarum400; он называет его "человечным" (humanum) в противоположность Праву Варварских народов, существовавших раньше, но не Праву Варварских Народов, которые в его времена были за пределами Римской Империи, так как право последних не имело никакого значения для
Римских Юристов.
VI. Товарищества не были еще известны при тех циклопических нравах, когда каждый отец семейства заботился только о своих собственных делах и совершенно не вмешивался в дела других, как выше мы это слышали от Гомера
в рассказе Полифема Улиссу.
VII. По той же самой причине не был известен и договор поручения (представительства), потому и сохранилось правило Древнего Цивильного Права: .per extraneam personam
acquiri nemini401.
VIII. Когда же за Героическим Правом позднее последовало Право Человечных народов, как его определяет Ульпиан, тогда произошел такой общий переворот, что Купля-Продажа, которая в древности не влекла за собою evictio, кроме тех случаев, когда был заключен дополнительный договор об уплате неустойки в двойном размере (stipulatio dupla), теперь стала Царицей Договоров, именуемых договорами, основанными на доверии (bona fide), которое естественно охватывает и ответственность за evictio402.
МИФОЛОГИЧЕСКИЙ КАНОН
Теперь мы вернемся к трем характерам — Вулкана, Марса и Венеры. Здесь следует указать (и это Указание должно быть причислено к самым важным канонам нашей Мифологии, что они были тремя божественными характерами, обозначавшими самих Героев, в отличие от стольких же характеров, обозначавших Плебеев. Таков Вулкан, рассекающий голову Юпитера ударом секиры, от чего родится Минерва; Вулкан, вмешавшийся в спор между Юпитером и Юноной и сброшенный за это с неба пинком Юпитера, почему Вулкан и остался хромым. Таков Марс, которому Юпитер делает жестокий выговор (по Гомеру), заявляя, что он самый презренный из всех Богов403; а Минерва в распре Богов (по словам того же поэта) поражает Марса ударом камня (Марс и Вулкан должны быть Плебеями, служившими Героям на войне). Такова Венера,
==238
О Поэтической Политике
которая должна представлять собою естественных жен Плебеев: она вместе с плебейским Марсом была поймана сетью Героического Вулкана; Солнце открыло их наготу, и другие Боги насмеялись над ними. Поэтому Венеру впоследствии ошибочно считали женою Вулкана; однако выше мы видели, что на небе был только один брак — Юпитера и Юноны, да и он был бесплоден; а Марса называли не любовником, а конкубином Венеры, потому что между Плебеями, как ниже будет показано, заключались только естественные браки, которые у Латинян назывались concubinatus. Как эти три характера здесь, так ниже и другие будут разъяснены на своем месте. Среди них мы найдем плебейского Тантала, который не может схватить яблок, так как они поднимаются, и коснуться воды, так как она уходит вниз; плебейского Мидаса, который умирает от голода, так как все, к чему бы он ни прикоснулся, становится золотом; плебейского Лина, который состязался с Аполлоном в пении и был им побежден и убит. Такие двойные Мифы, т. е. Характеры, были необходимы в том героическом состоянии, когда Плебеи не имели имен и носили имена своих Героев, как было сказано выше, не говоря уже о чрезвычайной бедности языка, неизбежной в первые времена: ведь даже при современном языковом богатстве одно и то же слово обозначает часто различные, а иногда и прямо противоположные друг другу вещи.
Дата добавления: 2021-05-18; просмотров: 54; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!