Книга вторая. О ПОЭТИЧЕСКОЙ МУДРОСТИ 9 страница
==189
Книга вторая
Эта собственность должна была принадлежать Отцам в состоянии Семей, т. е., следовательно, это была естественная собственность, возникшая раньше гражданской. Когда впоследствии из Семей составились Города на основе того dominium optimum, которое по-гречески называется 6ixaiov uplo-rov, тогда Города возникли в форме аристократий, как вскоре мы покажем, и соответственно такому их происхождению у Латинян Республики Оптиматов назывались даже "Республиками Немногих", ибо их образовали те
...pauci quos aequus amavit186 Jupiter.
И Герои в своих героических распрях с плебеями основывали свои героические права на божественных ауспициях; в немые времена они обозначали их птицей Идантуры, крыльями греческих Мифов, наконец на артикулированном языке Римские Патриции говорили: auspicia esse sua". Ведь Юпитер молниями, т. е. величайшими ауспициями, ниспроверг на землю или услал под землю в горные пещеры первых Гигантов; и тем, что он их ниспроверг, он предоставил им счастье стать господами над недрами той земли, где они, спрятавшись, осели; тем самым они стали господами в первых Республиках. Опираясь на такую собственность, каждый из них говорил: Fundus fieri вместо fieri auctor208. И из их личных семейных "авторитетов", впоследствии объединенных, как мы вскоре увидим, возник гражданский, т. е. публичный "авторитет" правящих Героических Сенатов. Это объясняет столь часто встречающаяся в Греческих Республиках Медаль (по Гольциусу) с изображением трех человеческих ног, соединенных в центре и подошвами ступней поддерживающих окружность: она обозначает земельную собственность всякой страны, или территории, или области каждой Республики, т. е. то, что теперь называется "верховным владением" (dominium eminens) и иероглифически обозначается яблоком, которое ныне увенчивает Короны Гражданских Властей, как будет разъяснено ниже. Для обозначения "сильнейшего" вообще говорили "три"; так. Греки обычно пользовались этим числом, чтобы образовать превосходную степень, как и теперь еще говорят Французы; соответственно такому способу выражения молния Юпитера были названа "трехконечной"; она сильнейшим образом бороздит воздух, и потому, может быть, эта идея первоначально относилась
|
|
|
а а также опереньем благородных гербов во времена вернувшегося варварства. Ведь Юпитер и т. д.
К оглавлению
==190
О Поэтической Логике
к воздуху, потом к земле и, под конец, к воде; говорили — "трезубец Нептуна", который, как мы увидим, был чрезвычайно крепким багром для хватанья, т. е. для ловли кораблей; и Цербера называли "трехгорлым", т. е. "с широчайшим горлом". Сказанное здесь о Родовых Гербах нужно было бы предпослать тому, что об их Основаниях говорилось в первом издании настоящего Произведения, и это — третье место той Книги, ради которого мы не сожалеем, что она вышла в свет298.
|
|
|
V. Из всего вышесказанного следует, что с этих открытых Меркурием Трисмегистом для Египтян букв и законов, с этих характеров и "имен" Греков, с этих "имен", обозначавших принадлежность к роду и право для Римлян, должны были бы три главы такого учения — Гроций, Зельден и Пуфендорф — начинать разговор о Естественном Праве Народов; так, они должны были бы с пониманием объяснить его Иероглифами, Мифами и медалями тех времен, когда основывались Языческие Нации, они должны были бы посредством Метафизической Критики Основателей Наций установить то, что пролило бы первый свет на современную Филологическую Критику Писателей, которые появились много больше, чем через тысячу лет после того, как были основаны Нации.
ПОСЛЕДНИЕ КОРОЛЛАРИИ
о Логике Ученых
I. Из всего того, что мы рассматривали до сих пор при помощи Поэтической Логики о Происхождении Языков, следует, что во все позднейшие времена справедливо считали первых Создателей Языков Мудрецами, так как они давали имена вещам по их естественной сущности и по их характерным свойствам; выше мы видели, что у Греков и Латинян nomen и natura299 значили одно и то же.
|
|
|
II. Из этого следует также, что Первые Создатели культуры исходили из Чувственной Топики: посредством нее они объединяли свойства, или качества, или отношения, так сказать, совпадающие в индивидуумах и в видах, и составляли из них свои Поэтические Родовые понятия".
а а польза привела их к грубому разделению идей, чтобы посредством их удостоверить разграничение собственности; и в первом и во втором случае они определяли именами собственными одни и те же вещи.
==191
Книга вторая
III. Таким образом, справедливо можно сказать, что Первый Век Мира был занят первой деятельностью человеческого Ума.
IV. И прежде всего начала становиться менее грубой Топика, т.е. искусство правильно направлять первую деятельность нашего ума, обучая его тем местам, которые нужно пробежать одно за другим для того, чтобы узнать все, что только есть в вещи, если желательно узнать ее правильно, т. е. всю.
V. Провидение правильно установило вещи человеческие, вложив в человеческий ум прежде Топику, чем Критику, так как сначала нужно знать вещи, а потом уже судить о них. Ведь Топика — это сила, делающая ум изобретательным, тогда как Критика — это сила, делающая его точным, а в те первые времена нужно было изобрести все необходимые для человеческой жизни вещи, изобретательность же — это свойство Ума. И действительно, всякий, кто подумает об этом, заметит, что не только необходимые для жизни вещи, но и вещи полезные, удобные, приятные, вплоть до излишеств роскоши, были изобретены в Греции до того, как там появились Философы, как мы покажем, когда будем говорить о Веке Гомера. Относительно этого мы выше предложили ту Аксиому300, что Дети чрезвычайно способны к подражанию; Поэзия же — не что иное, как Подражание, а Искусства — не что иное, как Подражание Природе, т. е., следовательно, некоторым образом Реальная Поэзия. Таким образом, первые народы, как бы дети Рода Человеческого, прежде всего основали Мир Искусств, впоследствии Философы, появившиеся через много лет, следовательно, как бы старики наций, основали мир Наук; тем самым Культура была полностью завершена.
|
|
|
VI. Такую Историю Человеческих Идей поразительно подтверждает нам История Философии. Первым употребительным у людей способом грубого философствования была auTOipia, т. е. чувственная очевидность. Впоследствии ею пользовался Эпикур: как философ-сенсуалист, он довольствовался тем, что предоставлял вещи чувственной очевидности. Но чувства, как мы видели в "Происхождении Поэзии", были чрезвычайно живы у первых поэтических наций. Позже появился Эзоп, или Моральные Философы, которых мы называем Простонародными (как мы говорили выше, Эзоп появился прежде Семи Мудрецов Греции); он рассуждал посредством примера, а так как еще продолжался Поэтический век, то он заимствовал свои примеры из
==192
О Поэтической Логике
какой-нибудь вымышленной аналогии; одним из таких примеров Менений Агриппа привел восставший римский плебс к повиновению301; и до сих пор один такой пример, и скорее всего истинный, т. е. не вымышленный пример, убедит невежественную толпу гораздо лучше всякого непобедимого рассудочного заключения. Еще позже появился Сократ и ввел Диалектику посредством Индукции из многих достоверных вещей, имеющих отношение к сомнительной вещи, о которой идет речь. Медицина в результате индукции из наблюдений еще до Сократа дала Гиппократа, первого из медиков, как по значению, так и по времени, заслужившего бессмертную хвалу: пес fallit quemquam, пес falsus ab ullo est302. Математика посредством объединительного, так называемого Синтетического, метода во времена Платона добилась своих наибольших успехов в Итальянской школе Пифагора, как это можно видеть из "Тимея". Таким образом, при помощи этого объединительного метода во времена Платона и Сократа Афины заблистали всеми теми искусствами, в которых можно изумляться человеческому Гению, как в Поэзии, Красноречии и Истории, так и в Музыке, Литейном деле. Живописи, Скульптуре и Архитектуре. Еще позже появился Аристотель, учивший Силлогизму, т. е. такому методу, который скорее об.ъясняет универсалии в их частностях, чем объединяет частности, чтобы собрать из них универсалии; и Зенон с Соритом, соответствующим методу современных Философов303, утончающим, но не оттачивающим умы. Двое последних не принесли никаких заметных плодов на пользу роду человеческому. Поэтому с большим к тому основанием Бекон Веруламский, столь же великий философ, как и политик, излагает, одобряет и разъясняет Индукцию в своем "Органоне"; ему неизменно следуют Англичане, весьма плодотворно для Экспериментальной Философии304.
VII. Эта история Человеческих Идей опровергает — с очевидностью общую ошибку всех тех, кто находился в плену всеобщего предрассудка о Высшей якобы Мудрости Древних и думал, что Минос, первый Законодатель народов, Тезей у Афинян, Ликург у Спартанцев, Ромул и другие Римские Цари устанавливали всеобщие законы". Ведь самые древние законы, по нашим наблюдениям, воспринимались
а таких законов вершенно не могли ную общественную
чрезвычайно недалекие бы понять; они могли пользу, настоятельно
умы тех первых людей созаметить только определентребуемую целой общиной
==193
Книга вторая
как приказание или запрещение одному единственному, впоследствии же они распространились на всех. Настолько первые народы были неспособны к универсалиям! И воспринимать они их начали только тогда, когда случились такие обстоятельства, которые их требовали. Закон Тулла Гостилия по обвинению Горация является не чем иным, как наказанием знатного Преступника, установленным специально назначенными для этого Царем Дуумвирами. Ливии называет этот закон lex horrendi carminis305.
Таким образом, это один из тех законов, которые Дракон записал кровью; leges sanguinis называет их Священная История. Ведь рассуждение Ливия, будто Царь не хотел сам издавать этот закон, чтобы не быть автором столь печального и неблагодарного по отношению к народу суждения, совершенно смехотворно, поскольку Царь предписывал формулу осуждения Дуумвирам, согласно которой последние не могли простить Горация или даже признать его невиновным. Здесь Ливии совершенно непонятен, так как сам он не понимает, что в Героических (т. е. Аристократических, как мы покажем) Сенатах Цари не имели иной власти, кроме как создавать Дуумвиров, которые в качестве Комиссаров выносили суждение по публичным обвинениям; и что народ Героических Городов состоял только из Благородных, к которым могли апеллировать осужденные. Теперь вернемся к нашей теме. Этот Закон Тулла фактически является одним из так называемых exempla в смысле "примерные кары": то были первые Примеры, которыми пользовался Человеческий Разум. Это совпадает и с тем, что выше в Аксиомах306 мы слышали от Аристотеля: в Героических Республиках не было законов относительно частных несправедливостей и обид. Таким образом, первоначально были примеры реальные, а потом — примеры рациональные, какими пользуются Логика и Риторика. Но так как впоследствии были поняты интеллигибельные Универсалии, то было признано и то существенное свойство Законов, что они должны быть Универсальными. Так было установлено следующее положение Юриспруденции: legibus, non exemplis, est judicandum307.
людей; таков был самый первый родившийся в мире Аграрный Закон, как мы это ниже покажем; в остальном же они не понимали необходимости законов, если их к этому не принуждали факты. Этот закон Тулла и т. д.
==194
О Поэтической Морали
О ПОЭТИЧЕСКОЙ МОРАЛИ
и здесь же—о Происхождении Народных Добродетелей, преподанных Религией посредством Браков
Метафизика Философов посредством идеи Бога совершает свою первую работу, проясняя человеческий ум, нуждающийся в Логике, ибо последняя ясностью и определенностью идей оформляет его рассуждения, которыми он пользуется, чтобы очистить сердце человека Моралью. Так и Метафизика Поэтов Гигантов, воевавших с Небом вследствие своего атеизма, побеждает их самих страхом перед Юпитером, которого они воспринимали в виде молнии. И Юпитер ниспроверг на землю их тело не меньше, чем сознание, придумавшее столь устрашающую идею Юпитера. А эта идея породила для первых людей Поэтическую Мораль, сделав их благочестивыми, если и не посредством умозаключений, к которым первые люди были еще неспособны, то посредством чувств, ложных по содержанию, но истинных по форме, — такая Логика соответствовала их* природе. Из природы же вещей человеческих вытекает следующее вечное свойство: сознанию необходимо ниспровергнуть на землю самого себя, чтобы как следует воспользоваться познанием Бога, и, наоборот, гордость приводит сознание к атеизму, так что атеисты становятся гигантами духа и должны сказать вместе с Горацием: Caelum ipsura petimus stultitia308.
Таких благочестивых Гигантов Платон признает, несомненно, в Гомеровском Полифеме; мы подтвердим это рассказом самого Гомера о том же Гиганте: он говорит, что один Прорицатель, находившийся некоторое время среди Гигантов, предсказал Полифему беду, в конце концов постигшую его от руки Улисса; но Прорицатели, безусловно, не могут жить среди Атеистов. Таким образом, поэтическая Мораль началась с Благочестия, так как она была установлена Божественным Провидением для того, чтобы основать нации, у них же всяческое Благочестие обычно оказывается Матерью и Моральных, и Экономических, и Гражданских Добродетелей; и только Религия в силах заставить нас поступать добродетельно, так как Философия скорее хороша для размышлений. Благочестие же началось с Религии, т. е. собственно со страха перед Божеством. Героическое происхождение этого слова сохранилось у Латинян, так как, по
==195
Книга вторая
мнению некоторых, оно происходит от religare, "связывать", т. е. от тех цепей, которыми Титий и Прометей были прикованы к высоким скалам, где орел, т. е. устрашающее Религиозное представление об Ауспициях Юпитера, пожирал их сердца и внутренности. От этого сохранился вечный обычай всех наций — внушать детям Благочестие страхом перед каким-нибудь божеством. Итак, Моральная Добродетель началась с того Усилия, каким Гиганты в Религиозном страхе перед молниями были прикованы на склонах гор; они обуздывали звериную повадку скитаться как дикие животные по великому лесу земли и приучались к совершенно противоположному обычаю — прятаться и оседать на определенных землях; поэтому впоследствии они стали Создателями Наций и Господами в первых Республиках, как мы выше указали и как более подробно разъясним ниже. В простонародном Предании нам сохранилось это одно из самых великих благодеяний, оказанных Небом, благодаря Религии Предсказаний, роду человеческому, когда оно царствовало на земле; потому-то Юпитеру и было дано прозвание Stator, или Fermator309, как выше было сказано. С другой стороны, благодаря такому Усилию в Гигантах начала пробиваться душевная добродетель, удерживая их от удовлетворения скотской похоти пред лицом Неба, внушавшего им жесточайший страх; каждый из них увлекал одну женщину для себя в глубину своих пещер и держал ее там как вечную подругу своей жизни: так осуществляли они с ними человеческую любовь под покровом, скрытно, т. е. стыдливо; и так начали они чувствовать тот стыд, который Сократ называл цветом Доблести. После Религии это — второй узел, сохраняющий Нации связанными, тогда как дерзость и безбожие их разрушают.
Так появились браки, т. е. телесные стыдливые соединения, заключенные в страхе перед каким-нибудь Божеством. Мы приняли их за Второе Основание настоящей Науки, так как произошли они от Первого, т. е. от Божественного Провидения. Возникли они с троякого вида торжественными обрядами. Первыми из них были Ауспиции Юпитера, начавшиеся с тех молний, которые принудили Гигантов чтить их; по такому определению судьбы, sots, У Латинян сохранилось определение брака как omnis vitae consortium310, а муж и жена назывались consortes; у нас до сих пор в народе говорят о девушках: prender sorte — "избрать жребий", вместо "выйти замуж". От такого обычая того первого времени мира сохранилась та черта в Праве Народов,
==196
О Поэтической м^"-™
что Жены принимают Публичную Религию своих Мужей, так как мужья начали сообщать ев011 первые человеческие идеи своим первым женщинам, нач^ив^ с идеи об их Божестве, принудившем их увлечь женщи" в ^ои пещеры. Таким образом, Простонародняя Метафизи^ начала в Боге познавать человеческое сознание.
С этого первого мгновения всех ^ещей человеческих должны были языческие люди начать восхваление Богов в том смысле, в каком говорит Древнее ^атинское Право — "цитировать", называть по имени; отск^ сохранилось выражение — laudare auctores, так как лю^я взывали к Богам, как создателям (auctores) всего того, ч^° Делали они сами; таковыми и должны быть хвалы, к0110?"® подобает людям воздавать Богам.
От этого древнейшего Происхож^иия gp^kob возник тот обычай, что женщины входят в Cei/^ и Д01^ ^х мужчин, за которых они вышли замуж. Tar'0" естественный народный обычай сохранился у Римлян^ У них жены занимали место дочерей своих мужей и сестеР их сыновей». Поэтому браки должны были начаться не то""10 с одной единственной женщины, как это сохранил^01* У Римлян (Тацит
удивляется такому же обычаю у Древних Германцев, сохранивших, как и Римляне, в целост^ первоначальные нравы своих наций, почему мы можем п^ДПоложить, что то же самое существовало и у всех други^ наций при их возникновении), но и как вечное, пожизненное содружество. Такой обычай сохранился у очень многий народов. А потому у Римлян браки определялись соотве^ч^нно этому вечному свойству как individua vitae consu^^0» и разводы появились у них чрезвычайно поздно.
О таком значении молний, как ауспиций Юпитера, рассказывает Баснословная Греческая ^стория, говоря, что Геркулес, характер Основателей нац^и, как мы эт0 видели выше и как ниже мы рассмотрим б^®® подробно, был рожден Алкменой от громового удара ^питера; другой великий герой Греции. Вакх, был рожден Се^06' когда ее поразила молния6. Ведь это дало первый пов^Л Героям называть себя сыновьями Юпитера; с чувственной истинностью они говорили так соответственно тому мнен^10' в котором они были
• у многих варварских наций жен, н<? меньше, чем детей, мужья считали рабынями. Наконец, вследствие (акой прерогативы ауспиций У первых наций, браки должны были и г- Я. , _
9 равно как и двое названных выше; ИсРсвй был зачат Данаей от Юпитера, превратившегося в золотой дож"*" который обозначал (ради великой торжественности ауспиций) дож^ молний. Ведь и т. д.
8 5- 48
==197
Книга вторая
убеждены, а именно, что решительно все делают Боги, как говорилось выше. Как раз об этом мы читаем в Римской Истории: в героических распрях Патрициям, говорившим: auspicia esse sua, плебс отвечал, что Отцы (из которых Ромул составил Сенат и от которых эти патриции вели свое происхождение) поп esse caelo demissos; если это значит, что Патриции не были Героями, то непонятно, как мог возникнуть такой ответ. Но так как Патриции хотели обозначить, что коннубии, т. е. право заключать торжественные браки, наибольшая торжественность которых заключалась в ауспициях Юпитера, составляли исключительную собственность Героев'1, то последние изображали благородного Амура крылатым и с повязкой на глазах, чтобы обозначить стыдливость; Амур назывался "Ерше;, т. е. именем, похожим на "герой"; крылатым изображался и Гименей, сын Урании, названной так от o'pavoe, "небо", созерцающей небо, чтобы получить оттуда ауспиции, она должна была зародиться раньше других Муз; по определению Гомера, как мы видели выше, она — Наука о добре и зле. Так же и ее, как и других, описывают крылатой, так как она принадлежит героям (выше мы это разъяснили). По поводу нее мы выше разъяснили исторический смысл следующего изречения: A Jove principium Musae312.
Дата добавления: 2021-05-18; просмотров: 56; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!