Неисполнение К., являвшимся генеральным директором общества, требований законодательства Российской Федерации о проведении обществом обязательного аудита. 57 страница
Не менее спорным является признание объектом управления со стороны оператора деятельности других субъектов гражданского права по передаче имущества, выполнению работ, оказанию услуг, поскольку управление деятельностью носит скорее неправовой характер и может иметь место в каких угодно (производственных, организационных, трудовых) отношениях, но только не в гражданско-правовых, которые существуют между самостоятельными субъектами, обладающими автономией воли и имущественной обособленностью. По существу, процесс управления деятельностью в гражданско-правовом смысле есть не что иное, как непосредственное осуществление этой деятельности субъектом гражданского права (управление работами есть не что иное, как выполнение этих работ), а договоры по управлению деятельностью по передаче имущества, выполнению работ, оказанию услуг есть не что иное, как давно известные договоры купли-продажи, подряда, оказания услуг и т.д. Что касается так называемого договора на оказание операторских услуг по управлению, то он по существу либо представляет собой договор на предоставление услуг по организации соответствующих отношений и укладывается в модель так называемых организационных или рамочных договоров координационного, а не субординационного типа, либо относится к одному из видов посреднических договоров, построенных по модели поручения, агентирования или комиссии. В любом случае договор на оказание управленческих услуг вне зависимости от объекта такого управления является возмездным договором координационного типа и не устанавливает субординационных отношений власти-подчинения между его сторонами.
|
|
|
Помимо названных квазиуправленческих договорных отношений, возникающих по поводу управления имуществом или деятельностью, в гражданском праве существует и множество подлинно управленческих отношений, в том числе в сфере договорного права.
Элементы частноправовых субординационных связей встречаются во многих договорных отношениях, в которых стороны в силу принципа свободы договора и метода диспозитивности могут сами строить свои отношения по модели власти-подчинения. Суть этих отношений заключается в том, что одна из сторон договора получает возможность давать другой стороне обязательные для исполнения указания.
Например, обязательные указания может давать основное общество по договору с дочерним (ст. 67.3 ГК РФ). Заказчик может давать обязательные указания подрядчику по договору строительного подряда (п. 3 ст. 748 ГК РФ). Возможность давать одним субъектом другому субъекту обязательные указания является основанием для отнесения соответствующих субъектов к одной группе лиц, а договоры, позволяющие одному хозяйствующему субъекту определять условия осуществления другим субъектом предпринимательской деятельности или осуществлять функции его исполнительного органа, в некоторых случаях подлежат согласованию с антимонопольным органом <1>.
|
|
|
--------------------------------
<1> Пункт 4 ч. 1 ст. 9, п. 8 ч. 1 ст. 28 Федерального закона от 26.07.2006 N 135-ФЗ "О защите конкуренции".
Обязательные указания, основанные на методе частноправовой субординации, отличаются как от властно-распорядительных актов органов государственного управления, так и от традиционных прав требования, возникающих из обязательственных правоотношений.
От властных велений в публичном праве обязательные указания в частном праве отличаются по источнику, которым устанавливается соответствующее властно-распорядительное полномочие. В первом случае таким источником является нормативный акт, относящий к компетенции соответствующего органа власти возможность выдачи обязательных указаний. Во втором случае источником частноправовой власти является добровольно принятая на себя договорная обязанность подчиняться соответствующим указаниям другой стороны. С содержательной же точки зрения отношения власти-подчинения, возникающие на основе частноправового договора, мало чем отличаются от аналогичных отношений, возникающих в административном праве. Обязательное указание одного субъекта частного права другому - такое же властное веление, какое возникает в силу распорядительного акта государственного органа. Более того, можно даже сказать, что властные указания в частном праве могут касаться более широкого круга вопросов, чем указания в административном праве, поскольку свобода усмотрения соответствующего органа власти строго ограничена теми публично-правовыми функциями в сфере государственного управления, которые за ним закреплены нормативно. В частном же праве подобных ограничений не существует и действуют принципы свободы договора и автономии воли.
|
|
|
Еще одним отличием публично-правовых властных велений от обязательных указаний в частном праве является механизм их принудительной реализации, в том числе характер применяемых санкций за неисполнение. Понуждение к исполнению административных властных велений, а также применение мер ответственности возможны в административном порядке уполномоченными государственными органами, которые в некоторых случаях имеют право непосредственно осуществлять физические меры воздействия в отношении нарушителя, в то время как в частном праве понуждение к исполнению любой обязанности в натуре, а также взыскание убытков, компенсаций и неустоек осуществляются по общему правилу лишь на основании судебного решения. Управомоченная сторона в гражданском правоотношении не может непосредственно своими действиями физически заставить обязанную сторону подчиниться обязательным указаниям, так как это неизбежно приведет к выходу за пределы самозащиты гражданских прав и будет рассматриваться как самоуправство, при определенных условиях уголовно наказуемое (ст. 330 УК РФ).
|
|
|
От обязательственных прав требования обязательные указания отличаются по способу установления их содержания. Конкретное содержание обязательственных прав требования (и, соответственно, тех действий, которые должна совершить обязанная сторона) устанавливается по взаимному соглашению сторон либо непосредственно в договоре, либо договор содержит порядок определения содержания соответствующих прав требования и обязанностей. В отличие от этого, содержание обязательных указаний заранее неизвестно и определяется в одностороннем порядке управомоченной стороной в момент их выдачи, полностью завися от дискреционного усмотрения такой стороны. Это позволяет рассматривать соответствующие указания как локальные односторонние властные веления, которые должна исполнять обязанная сторона.
Управленческие элементы в договорных отношениях обычно носят эпизодический и вспомогательный характер. Гражданско-правовая субординация устанавливается в них в ограниченных пределах, очерченных соглашением сторон, в силу которого обязанное лицо должно подчиняться указаниям управомоченной стороны, выдаваемым по определенным вопросам. Однако в некоторых случаях стороны договора в значительной степени или полностью подчиняют волю одного субъекта воле другого, определяя все или большинство решений подчиненного лица, и в этом смысле есть основания говорить о появлении феномена управленческого договора, по которому один субъект управляет другим.
Таким образом, для управленческого договора характерно то, что круг вопросов, по которым управомоченный субъект имеет право давать обязательные указания своему контрагенту, чрезвычайно широк. В иных гражданско-правовых отношениях круг этих вопросов крайне узок и ограничивается лишь тем конкретным предметом, по которому стороны оговорили право давать обязательные указания.
Поэтому главной особенностью управленческого договора в гражданском праве является то, что круг вопросов, по которым управомоченное лицо может давать указания управляемому лицу, по существу охватывает все вопросы деятельности управляемого лица. В этом смысле можно сказать, что управленческий договор порождает отношения по управлению одним лицом другим как особые неимущественные отношения власти и подчинения, объектом которых является сам управляемый субъект. В этих отношениях сферу господства управомоченного составляет непосредственно другой субъект, в то время как в обязательственных отношениях сферой господства являются действия обязанного лица, а в вещных отношениях - вещь. В целом, в отличие от вещных и обязательственных правоотношений, правоотношения по управлению составляют сферу господства над личностью <1>.
--------------------------------
<1> Подробнее см. § 1 гл. 2 настоящей работы.
В то же время управленческие договорные отношения как таковые, в том числе в корпоративном праве, следует отличать от отношений по управлению юридическими лицами, возникающими не из договора, а из закона и учредительных документов юридического лица (собственно корпоративных управленческих отношений) <1>. Корпоративные управленческие отношения строятся не между самостоятельными и независимыми субъектами гражданского права, как это имеет место в договоре, а между участниками (учредителями) юридического лица и самим юридическим лицом, воля которого полностью подчинена воле участников в силу самой природы юридического лица. Никакой автономии и самостоятельности у юридического лица в отношении своих участников (учредителей) с самого начала нет и быть не может. Юридическое лицо подчиняется господству его высшего волеобразующего органа управления (общего собрания), состоящего из участников (членов). Участники тем самым полностью подчиняют волю управляемого субъекта, они ее формируют и образуют. Это объясняется правовой природой юридического лица, состоящего из участников (учредителей), которые полностью подчиняют себе и одновременно формируют волю юридического лица как объекта управления. Можно сказать, что управление в юридических лицах - доведенное до абсолюта господство над личностью юридического лица со стороны его участников (учредителей), когда указания участников (учредителей) одновременно являются действиями подвластного лица по исполнению этих указаний <2>. В силу этого в корпоративном праве юридическому лицу просто невозможно не исполнить властное указание управомоченного лица, которое оформляется решением общего собрания: властное указание уполномоченного лица непосредственно оформляется решением высшего органа управления подвластного субъекта и тем самым исполняется одновременно с моментом его выдачи.
--------------------------------
<1> Вне зависимости от того, что учредительные документы юридического лица часто рассматриваются как разновидность гражданско-правового договора, а устав провозглашается формой сделки (см., например: Степанов Д.И. Устав как форма сделки // Вестник гражданского права. 2009. N 1. С. 4 - 62).
<2> Подробнее о корпоративных управленческих отношениях см. § 1 главы 2 настоящей работы, а также: Гутников О.В. Отношения, связанные с управлением юридическими лицами, как составная часть предмета гражданского права // Гражданское право: современные проблемы науки, законодательства, практики: Сборник статей к юбилею доктора юридических наук, профессора Евгения Алексеевича Суханова. М., 2018. С. 168 - 192.
В отличие от этого, в управленческом договоре субъекты управленческих отношений мыслятся не "один в другом", а "один рядом с другим": управомоченный субъект выдает обязательные указания подвластному субъекту, который может их и не выполнить, так как обладает собственной волей, отличной от воли субъекта управления.
Рассмотренная выше специфика управленческих договоров позволяет рассмотреть возможные их разновидности. При этом теоретически мыслятся следующие модели построения договорных управленческих отношений:
1) договор, устанавливающий полное господство управомоченного лица над личностью управляемого лица, по которому решения управомоченного лица по любым вопросам одновременно признаются решениями подконтрольного лица;
2) договор, устанавливающий частичное господство управомоченного лица над личностью управляемого лица, по которому управомоченному лицу передаются полномочия вместо управляемого лица принимать решения лишь по некоторым вопросам деятельности последнего;
3) договор, устанавливающий право определять любые решения, принимаемые подконтрольным лицом, при сохранении относительной автономии воли управляемого субъекта;
4) договор, устанавливающий право определять лишь некоторые решения, принимаемые подконтрольным лицом, при сохранении относительной автономии воли управляемого субъекта;
5) договор, устанавливающий порядок осуществления управленческих правомочий, предоставленных по любой из вышеуказанных моделей построения договорных отношений.
Следует сказать, что первая и вторая из обозначенных разновидностей управленческих договоров по существу являются случаями полного или частичного ограничения дееспособности управляемого лица в пользу управляющего, поскольку управляемый в силу договора в той или иной степени лишается способности самостоятельно своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать обязанности и исполнять их. Такое ограничение дееспособности как для граждан, так и для юридических лиц может иметь место только в случаях, предусмотренных законом (п. 3 ст. 22, п. 1 ст. 48, п. 2 ст. 49 ГК РФ), и связывается с ситуациями, когда соответствующее лицо само по тем или иным причинам не способно понимать значение своих действий и руководить ими, и для восполнения отсутствующей дееспособности исключительно в интересах управляемого лица закон позволяет действовать вместо него другому лицу. Например, в силу закона за малолетних и граждан, признанных судом недееспособными, совершают сделки опекуны, родители или усыновители (п. 1 ст. 28, п. 2 ст. 29 ГК РФ). Юридические лица по своей природе сами не могут руководить своими действиями, поэтому они действуют в гражданском обороте через свои органы, предусмотренные законом, иными правовыми актами и учредительным документом (п. 1 ст. 53 ГК РФ). В отдельных предусмотренных законом случаях юридическое лицо может приобретать права и принимать обязанности через своих участников (п. 2 ст. 53 ГК РФ). Поэтому по общему правилу передача на основании договора каких-либо полномочий по принятию соответствующих решений от органов юридического лица другим субъектам в принципе невозможна.
Подобная передача может иметь место лишь на основании закона либо на основании учредительных документов юридического лица, определяющих порядок управления его деятельностью, однако в этом случае субъекты, наделяемые соответствующими полномочиями, по существу становятся органами юридического лица, обладающими переданной им таким образом компетенцией. Например, наделение каких-либо лиц отдельными полномочиями по принятию управленческих решений может иметь место в учредительном договоре хозяйственного товарищества (абз. 2 п. 1 ст. 52 ГК РФ) или в соглашении об управлении хозяйственным партнерством <1>, однако данные договоры выполняют функции учредительных документов соответствующих организаций, определяющих порядок управления их деятельностью, в том числе порядок образования, компетенцию, порядок осуществления и прекращения деятельности органов управления, не предусмотренных законом. Иногда наделение полномочиями членов органов управления юридического лица (директора, членов правления и т.д.) учредительными документами, в том числе уставом, рассматривается как возмездный договор об осуществлении управленческих полномочий <2>, что представляется спорным, поскольку устав как таковой договором не является <3>.
--------------------------------
<1> См. ст. 6 Федерального закона "О хозяйственных партнерствах".
<2> См.: Груздев В.В. Внутриорганизационный договор об осуществлении управленческих полномочий // Законы России: опыт, анализ, практика. 2015. N 10. С. 75 - 78.
<3> Хотя в литературе на этот счет имеется и другая точка зрения, согласно которой устав имеет договорную природу и является формой сделки (см., например: Степанов Д.И. Устав как форма сделки. С. 4 - 62).
Исключением из этого правила является возможность передачи на основании договора функций единоличного исполнительного органа коммерческой корпорации управляющему или управляющей организации, предусмотренная законами о хозяйственных обществах <1>. По такому договору управляющий (управляющая организация) по существу наделяется компетенцией исполнительного органа управляемой организации и действия такого управляющего признаются действиями управляемой организации по соответствующим вопросам, касающимся как внутреннего управления юридическим лицом, так и выступления юридического лица в гражданском обороте (совершения сделок и т.д.). При этом отечественное законодательство устанавливает необходимость передачи абсолютно всех функций директора управляющей компании, в то время как вполне мыслима конструкция, когда управляющей компании передается лишь часть таких функций.
--------------------------------
<1> См. абз. 1 п. 1 ст. 69 Закона об акционерных обществах; ст. 42 Закона об обществах с ограниченной ответственностью.
Юридическая природа договора о передаче функций единоличного исполнительного органа третьему лицу вызывает споры в научной литературе, и его относят к совершенно разным договорным моделям, в том числе к трудовым договорам, договорам поручения, договорам возмездного оказания услуг, смешанным договорам, договорам особого рода и т.д. <1>. В то же время управленческое, субординационное начало соответствующего договора, придающее ему основные отличительные особенности, как правило, недооценивается, в связи с чем это договорное отношение пытаются вписать в уже известные модели обязательственных договоров, что представляется в корне неверным. Существо договора на осуществление функций единоличного исполнительного органа заключается в том, что одно лицо (управляющая компания, управляющий) действует в качестве органа управления (директора) управляемой организации и управляет ее деятельностью по всем вопросам компетенции такого органа, представляя собой по существу управленческий договор, построенный по второй из указанных выше моделей. При этом такой договор не может служить основанием дочерности, поскольку управляющая организация (управляющий) не определяет решения, принимаемые управляемым обществом, как того требует ст. 67.3 ГК РФ, а сама принимает такие решения по соответствующим вопросам компетенции, являясь, по сути, органом управляемого общества, а не лицом, имеющим над ним корпоративный контроль <2>.
--------------------------------
<1> См. об этом: Тычинская Е.В. Договор о реализации функций единоличного исполнительного органа хозяйственного общества. М., 2012. С. 58 - 85; Горбунов Е.Ю. К вопросу о правовой природе договора хозяйственного общества с юридическим лицом, осуществляющим полномочия единоличного исполнительного органа // Закон. 2012. N 4. С. 156 - 162; Олейник О.М. Договор о передаче полномочий исполнительного органа общества: проблемы квалификации и применения // Закон. 2015. N 12. С. 150 - 158; Степанов Д.И. Еще раз о природе полномочий исполнительного органа и управляющего хозяйственным обществом // Вестник ВАС РФ. 2006. N 8. С. 38 - 46; N 9. С. 20 - 36; N 10. С. 43 - 57; Он же. Компания, управляемая хозяйственным обществом // Хозяйство и право. 2000. N 10. С. 68, 69; Шиткина И. Договор передачи полномочий единоличного исполнительного органа акционерного общества управляющей организации // Хозяйство и право. 2006. N 3. С. 11 - 18.
<2> И.С. Шиткина также считает, что договор на осуществление функций единоличного исполнительного органа не создает оснований дочерности, так как по такому договору приобретается право руководить лишь текущей хозяйственной деятельностью, а не право корпоративного контроля (см.: Корпоративное право: Учебный курс: В 2 т. Т. 1 / Отв. ред. И.С. Шиткина. С. 473, 474).
Дата добавления: 2021-04-15; просмотров: 78; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!