Исходя из норм п. «3» ч. 2 ст. 229 УПК РФ предварительное слушание проводится при наличии основания для приостановления или прекращения уголовного дела.

⇐ ПредыдущаяСтр 8 из 8

Приговором Малоярославецкого районного суда от 5 июля 2019 года Шкильнюк И.В., ранее несудимый, осужден по ч.1 ст.157 УК РФ к 6 месяцам исправительных работ с удержанием из заработной платы 5% в доход государства. Приговор постановлен в особом порядке судебного разбирательства, предусмотренном главой 40 УПК РФ.

Согласно материалам уголовного дела при ознакомлении обвиняемого Шкильнюка И.В. и его защитника - адвоката Янушкевич Н.А. с материалами уголовного дела, обвиняемым было заявлено ходатайство о проведении предварительного слушания для решения вопроса о прекращении уголовного дела в связи с примирением с потерпевшей. Ходатайство о применении особого порядка судебного разбирательства обвиняемым заявлено не было.

Таким образом, в силу п.3 ч.2 ст.229 УПК РФ суд был обязан вынести постановление о проведении предварительного слушания. Однако вопреки заявленному ходатайству, суд первой инстанции 10 июня 2019 года, не найдя оснований для проведения предварительного слушания, вынес постановление о назначении судебного заседания в особом порядке судебного разбирательства, указав, что такое ходатайство было заявлено обвиняемым при выполнении им ст.217 УПК РФ.

В ходе рассмотрения уголовного дела в особом порядке судебного разбирательства 5 июля 2019 года суд разрешил заявленное в судебном заседании ходатайство о прекращении уголовного дела на основании ст.76 УК РФ и ст.25 УПК РФ, то есть в связи с примирением сторон, отказав в его удовлетворении отдельным постановлением. После чего суд перешел к рассмотрению уголовного дела в отношении Шкильнюка И.В. в особом порядке судебного разбирательства, постановив в этот же день приговор по правилам главы 40 УПК РФ.

Изложенные обстоятельства в их взаимосвязи с положениями ст.227, 229 и 316 УПК РФ свидетельствовали о несоблюдении судом первой инстанции процедуры уголовного судопроизводства и его стадийности, что повлияло на вынесение законного и обоснованного судебного решения. Допущенные судом первой инстанции нарушения уголовно-процессуального закона являлись существенными и не могли быть восстановлены без отмены судебных актов, что свидетельствовало об их фундаментальном, принципиальном характере.

При таких обстоятельствах приговор, а также постановления суда о назначении судебного заседания от 10 июня 2019 года и разрешении ходатайства о прекращении уголовного дела за примирением сторон от 5 июля 2019 года отменены, а дело передано на новое судебное разбирательство со стадии подготовки к судебному разбирательству в тот же суд, но в ином составе суда.

(Апелляционное определение Калужского областного суда по делу № 22-1107/2019)

По смыслу ст. ст. 75, 89 УПК РФ, ст. 7 закона от 12 августа 1995 года № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» результаты оперативно-розыскных мероприятий могут быть использованы в качестве подтверждения обвинения, если они получены в соответствии с требованиями закона и свидетельствуют о наличии у виновного умысла на дачу взятки, сформировавшегося независимо от деятельности сотрудников оперативных подразделений, а также о проведении лицом всех подготовительных действий, необходимых для совершения противоправного деяния.

Согласно п. 14 ст. 6 Федерального закона от 12 августа 1995 года № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» оперативный эксперимент предусмотрен как один из видов оперативно-розыскных мероприятий, проводимых при оперативно-розыскной деятельности. В силу ст. 2 указанного закона задачами оперативно-розыскной деятельности являются выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений, а также выявление и установление лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших.

Приговором Обнинского городского суда от 30 апреля 2019 года Трифонов А.В., ранее судимый, осужден по: п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ, п.п. «а», «б» ч. 3 ст. 228¹ УК РФ, ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 291 УК РФ с применением ч. 3 ст. 69 УК РФ к 10 годам лишения свободы.

Судом первой инстанции установлено, что Трифонов А.В., будучи доставленным в отделение полиции по подозрению в причастности к незаконному сбыту наркотических средств, передал должностному лицу – заместителю начальника отдела – начальнику полиции Ж. денежные средства в сумме 100 000 рублей в качестве взятки за совершение заведомо незаконного действия и бездействия. Однако свои преступные действия он довести до конца не смог по независящим от него обстоятельства, поскольку Ж. отказался от получения взятки.

В обоснование виновности Трифонова А.В. в покушении на дачу взятки приведены следующие доказательства. Показания осужденного Трифонова А.В. о том, что 08 июня 2018 года, будучи задержанным за совершение незаконного сбыта наркотических средств и доставленным в отдел полиции, он передал начальнику полиции Ж. 100 000 рублей за освобождение его от уголовной ответственности. Указанные денежные средства им были получены в результате продажи автомобиля отчима. Продажу автомобиля он организовал при помощи предоставленного Ж. телефона, позвонив покупателю А. и своему отчиму, а также обсудив условия сделки с А. в помещении отделения полиции, куда А. приводили сотрудники полиции.

Из показаний свидетеля Г. – старшего оперуполномоченного УНК УМВД России по К. следует, что 08 июня 2018 года Трифонов А.В. в связи с ранее совершенным незаконным сбытом наркотических средств был задержан и доставлен в отделение полиции, где начальнику полиции ОМВД предложил денежное вознаграждение, пояснив, что при себе у него денег нет.

Согласно показаниям свидетеля Ж. 08 июня 2018 года он занимал должность начальника полиции. В этот день к нему был доставлен задержанный за незаконный сбыт наркотических средств Трифонов А.В., который настойчиво предлагал денежное вознаграждение за свое освобождение, пояснив при этом, что ему надо позвонить, чтобы ему привезли денежные средства для передачи в качестве взятки. Он предоставил Трифонову А.В. свой телефон, и последний с помощью этого телефона договорился с А. о продаже автомобиля. В дальнейшем документирование действий Трифонова А.В. производилось в рамках оперативно-розыскного мероприятия «оперативный эксперимент». По приезде А. к зданию полиции последний позвонил на его телефон, после чего он телефон передал Трифонову А.В. Узнав от Трифонова А.В., что А. приехал к зданию полиции, один из сотрудников полиции проводил А. в кабинет, где находился Трифонов А.В. В кабинете А. и Трифонов А.В. договорились о продаже автомобиля за 100 000 рублей, а также Трифонов А.В. передал А. ключи и документы на автомобиль. Затем Трифонов А.В. с предоставленного им (Ж.) телефона позвонил своей матери и договорился с ней о приезде к зданию полиции для продажи автомобиля, поскольку автомобиль был оформлен на одного из его родителей. По приезде родственников Трифонова А.В. он предоставил Трифонову А.В. телефон, с помощью которого Трифонов А.В. позвонил А. и сообщил о приезде родственников для заключения договора купли-продажи автомобиля. Примерно в 22 часа 10 минут в здание полиции пришел А., которого проводили в кабинет к Трифонову А.В., где их оставили одних и А. передал Трифонову А.В. денежные средства. После ухода А. он вошел в кабинет к Трифонову А.В. и Трифонов А.В. передал ему 100 000 рублей в качестве взятки, пояснив, что необходимо уничтожить материалы уголовного дела. О переданной взятке он незамедлительно сообщил в дежурную часть отделения полиции и следователю следственного комитета.

Будучи допрошенным в судебном заседании, свидетель А. показал, что он 08 июня 2019 года приобрел у Трифонова А.В., находившегося в наручниках в отделе полиции, автомобиль за 100 000 рублей, оформив договор купли-продажи с его родственниками. В отделение полиции его провожали сотрудники этого отделения и оставляли с Трифоновым А.В. наедине, предоставляя возможность обговорить условия продажи автомобиля, а также возможность передать денежные средства за купленный автомобиль.

Свидетели В. и С. дали аналогичные показания и показали, что по просьбе Трифонова А.В. они приехали к отделению полиции г. О., где встретились с ранее незнакомым мужчиной и оформили договор купли-продажи на автомобиль, которым пользовался Трифонов А.В. Денежные средства от покупателя автомобиля они не получали.

Видеозапись оперативно-розыскного мероприятия «оперативный эксперимент», на которой зафиксировано, как в кабинет, где находится один Трифонов А.В., входит А. и передает Трифонову А.В. денежные средства. После ухода А. в кабинет входит Ж., которому Трифонов А.В. протягивает деньги и кладет их на стол. При этом все время запястья Трифонова А.В. скованы наручниками.

Утвержденное начальником ОМВД России по г. О. постановление о проведении ОРМ «оперативный эксперимент» от 08 июня 2018 года, согласно которому в связи с невозможностью иным образом задокументировать деятельность Трифонова А.В. постановлено провести оперативно-розыскное мероприятие «оперативный эксперимент». В ходе мероприятия создать для Трифонова А.В. такие условия, при которых у него будет иметься выбор продолжить совершение преступных действий либо отказаться от них.

Вместе с этим в приговоре изложены и иные доказательства, полностью подтверждающие приведенные доказательства, в том числе рапорт об обнаружении признаков преступления от 08 июня 2018 года, протокол осмотра места происшествия от 08 июня 2018 года – служебного кабинета начальника полиции Ж., должностной регламент начальника полиции Ж., постановление о рассекречивании сведений, составляющих государственную тайну, и их носителей от 13 июня 2018 года, постановление о предоставлении материалов оперативно-розыскной деятельности дознавателю, органу дознания, следователю, прокурору или в суд от 13 июня 2018 года, протокол прослушивания аудиозаписи оперативно-розыскного мероприятия от 29 октября 2018 года, акт о проведении ОРМ «оперативный эксперимент» от 08 июня 2018 года, акт о проведении ОРМ «наблюдение» от 08 июня 2018 года.

Таким образом, из доказательств следовало, что сотрудники полиции, задержав Трифонова А.В. за совершение преступления, несмотря на возбуждение в отношении него уголовного дела по п.п. «а», «б» ч. 3 ст. 228¹ УК РФ и отсутствие у него реальной возможности продолжить совершать преступления, не пресекли его преступную деятельность, а в нарушение ст. ст. 2 и 7 Федерального закона от 12 августа 1995 года № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», проигнорировав отсутствие денежных средств у Трифонова А.В., то есть отсутствие проведения им всех подготовительных действий, необходимых для совершения противоправного деяния, продолжили проведение в отношении него оперативно-розыскных мероприятий, предоставив возможность изыскать денежные средства и передать их в качестве взятки.

При таких обстоятельствах следовало признать недопустимыми положенные в основу приговора в части осуждения по ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 291 УК РФ доказательства – результаты оперативно-розыскного мероприятия «оперативный эксперимент» по факту покушения на дачу взятки должностному лицу лично в значительном размере за совершение заведомо незаконных действий (бездействия).

В связи с допущенными существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, повлиявшими на исход дела, приговор в отношении Трифонова А.В. в части осуждения его по ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 291 УК РФ за покушение на дачу взятки был отменен, а производство по уголовному делу прекращено на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, за отсутствием в деянии состава преступления, с признанием за Трифоновым А.В. в указанной части обвинения права на реабилитацию.

(Апелляционное определение Калужского областного суда по делу № 22-1111/2019)

Согласно ч. 1 ст. 63 УПК РФ, судья, принимавший участие в рассмотрении уголовного дела в суде первой инстанции, не может участвовать в рассмотрении данного уголовного дела в суде второй инстанции или в порядке надзора, а равно участвовать в новом рассмотрении уголовного дела в суде первой инстанции в случае отмены вынесенного с его участием приговора.

В силу положений указанной статьи в их конституционно-правовом толковании, данном в определении Конституционного Суда РФ от 01 ноября 2007 года №799-О, повторное участие судьи в рассмотрении уголовного дела, если оно было связано с оценкой ранее уже исследовавшихся с его участием обстоятельств по делу, является недопустимым. Данные требования о недопустимости повторного участия судьи в рассмотрении уголовного дела действуют на всех этапах судебного разбирательства.

Приговором Дзержинского районного суда от 03 июля 2019 года Магомедов И.З. признан виновным в совершении трех, Тодуа М.Т. – шести, Сидяков Н.Н. и Ильин Д.В. – пяти краж группой лиц по предварительному сговору с незаконным проникновением в помещение.

Согласно материалам уголовного дела, постановлением от 03 декабря 2018 года уголовное дело в отношении Магомедова И.З., обвиняемого по пп.«а»,«б» ч.2 ст.158 УК РФ (3 эпизода), Тодуа М.Т., обвиняемого по пп.«а»,«б» ч.2 ст.158 УК РФ (6 эпизодов), Сидякова Н.Н. и Ильина Д.В.,обвиняемых по пп.«а»,«б» ч.2 ст.158 УК РФ (5 эпизодов), судьей районного суда Ш. было возвращено прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ для устранения препятствий его рассмотрения судом.

В обосновании данного решения суд указал, что согласно обвинительному заключению Магомедов И.З., Тодуа М.Т., Сидяков Н.Н. и Ильин Д.В. по эпизоду, имевшему место в период с 19 часов 14 февраля 2018 года по 08 часов 15 февраля 2018 года, обвиняются в тайном хищении имущества с причинением материального ущерба индивидуальному предпринимателю (ИП) К. на сумму 17767 рублей 91 копейка, ИП И. на сумму 24000 рублей. Однако по показаниям представителя потерпевшей Г. в ходе данного преступления у ИП И. были похищены денежные средства в сумме 24000 рублей и продукты на сумму 17767 рублей 91 копейка, по показаниям свидетеля Щ. и потерпевшей ИП К., у последней при совершении указанного преступления похищены продукты питания на сумму 12985 рублей 51 копейка. В связи с этим, как следовало из постановления о возвращении уголовного дела прокурору, судом было установлено, что в обвинительном заключении указана меньшая сумма причиненного вреда, чем установленная материалами дела, что с учетом требований ст.252 УПК РФ являлось препятствием для рассмотрения уголовного дела по существу.

Этим же судьей впоследствии вновь поступившее в суд уголовное дело в отношении Магомедова И.З., Тодуа М.Т., Сидякова Н.Н., Ильина Д.В. было рассмотрено по существу.

При возвращении уголовного дела прокурору требование суда об устранении указанных им препятствий рассмотрения уголовного дела, связанных с наличием оснований для предъявления привлекаемым к уголовной ответственности лицам более тяжкого обвинения с увеличением объема похищенного и суммы причиненного преступлением ущерба, представляло собой выраженную позицию суда как органа правосудия, признанного беспристрастно, самостоятельно и независимо от сторон обвинения и защиты разрешить уголовное дело и вынести правосудное решение.

Осуществление проверки наличия препятствий рассмотрению уголовного дела по существу при указанных судом обстоятельствах связано с оценкой судом фактических обстоятельств, изложенных в обвинительном заключении, что свидетельствовало о возникновении в данных условиях обоснованных сомнений в обеспечении объективности и беспристрастности судьи при разрешении дела по существу, а соответственно, являлось безусловным препятствием для участия судьи в рассмотрении данного дела.

Таким образом, судья Ш., несмотря на то, что ранее при принятии решения о возвращении уголовного дела прокурору уже высказывала свое мнение относительно оценки фактических обстоятельств, указанных в обвинении (объема похищенного имущества и причиненного потерпевшим материального ущерба), вновь поступившее в суд уголовное дело в отношении Магомедова И.З., Тодуа М.Т.,Сидякова Н.Н. и Ильина Д.В в нарушение ст. 63 УПК РФ рассмотрела по существу, признав данных лиц по эпизоду, имевшему место в период с 19 часов 14 февраля 2018 года по 08 часов 15 февраля 2018 года, виновными в тайном хищении у ИП И. денежных средств в сумме 24000 рублей и продуктов на сумму 17767 рублей 91 копейка, у ИП К. - продуктов питания на сумму 12985 рублей 51 копейка.

Указанное допущенное судом первой инстанции нарушение уголовно-процессуального закона являлось существенным, затрагивающим фундаментальные основы и принципы уголовно-процессуального законодательства, и поэтому неустранимым в суде апелляционной инстанции и в силу п.2 ст.389¹⁵, чч.1 и 2 ст.389²² УПК РФ повлекло отмену приговора и передачу уголовного дела на новое судебное разбирательство в тот же суд в ином составе суда со стадии судебного разбирательства.

(Апелляционное определение Калужского областного суда по делу № 22-1162/2019)

V. НЕСООТВЕТСТВИЕ ВЫВОДОВ СУДА, ИЗЛОЖЕННЫХ В ПРИГОВОРЕ, ФАКТИЧЕСКИМ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМ УГОЛОВНОГО ДЕЛА

В силу ст. 88, 240 и 307 УПК РФ каждое доказательство должно быть оценено с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела. При этом описательно-мотивировочная часть приговора должна содержать указание на доказательства, на которых основаны выводы суда и мотивы, по которым он отверг другие доказательства. Таким образом, в приговоре необходимо привести всесторонний анализ доказательств, на которых суд основал свои выводы, при этом должны получить оценку все доказательства, как подтверждающие выводы суда по вопросам, разрешаемым при постановлении приговора, так и противоречащие этим выводам, когда по делу в полном объеме исследованы все обстоятельства совершенного деяния и возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены.

Исходя из смысла закона следует, что, если в ходе совершения кражи действия виновного обнаруживаются собственником или иным владельцем имущества либо другими лицами, однако виновный, сознавая это, продолжает совершать незаконное изъятие имущества или его удержание, содеянное следует квалифицировать как грабеж, а в случае применения насилия, опасного для жизни или здоровья, либо угрозы применения такого насилия - как разбой. В тех случаях, когда завладение имуществом соединено с угрозой применения насилия, носившей неопределенный характер, вопрос о признании в действиях лица грабежа или разбоя необходимо решать с учетом всех обстоятельств дела: места и времени совершения преступления, числа нападавших, характера предметов, которыми они угрожали потерпевшему, субъективного восприятия угрозы, совершения каких-либо конкретных демонстративных действий, свидетельствовавших о намерении нападавших применить физическое насилие, и т.п.

Приговором Людиновского районного суда от 15 мая 2019 года Степаненков Б.Р., ранее судимый: 14 мая 2018 года по ч.1 ст.158 УК РФ к 1 году лишения свободы условно с испытательным сроком 1 год 6 месяцев, осужден по ч.3 ст.30, пп. «а», «г» ч.2 ст.161 УК РФ к 2 годам 6 месяцам лишения свободы. В соответствии с ч.5 ст.74 УК РФ условное осуждение по приговору от 14 мая 2018 года отменено, по правилам ст.70 УК РФ по совокупности приговоров к наказанию, назначенному по настоящему приговору суда, частично присоединена неотбытая часть наказания по приговору от 14 мая 2018 года и окончательно назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 3 года с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима; Лобанов Р.И., ранее судимый: 22 декабря 2015 года по ч.1 ст.161, п. «б» ч.2 ст.158, ч.3 ст.30 – п. «а» ч.2 ст.158 УК РФ к 2 годам 5 месяцам лишения свободы, 16 февраля 2018 года освобожден по отбытии срока наказания, осужден по ч.3 ст.30, пп. «а», «г» ч.2 ст.161 УК РФ к 3 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Согласно материалам уголовного дела, органами предварительного следствия Степаненков Б.Р. и Лобанов Р.И. обвинялись в разбое, совершенном с угрозой применения насилия, опасного для жизни или здоровья, группой лиц по предварительному сговору, а равно с применением предмета, используемого в качестве оружия, то есть в совершении преступления, предусмотренного ч.2 ст.162 УК РФ.

Суд первой инстанции, рассмотрев в судебном заседании уголовного дело, признал Степаненкова Б.Р. и Лобанова Р.И. виновными в совершении преступления, предусмотренного ч.3 ст.30, пп. «а», «г» ч.2 ст.161 УК РФ. Суд сослался на то обстоятельство, что угроза применения насилия со стороны подсудимого Степаненкова Б.Р. и его действия носили неопределенный характер, поскольку, как указано в приговоре, последний угрозы убийством и других насильственных действий не высказывал, нож достал после того, как его ударил потерпевший Г., и он, Степаненков Б.Р., кричал, чтобы от него отошли.

Суд, в обоснование своего вывода о необходимости переквалификации действий подсудимых Степаненкова Б.Р. и Лобанова Р.И. на ч.3 ст.30, пп. «а», «г» ч.2 ст.161 УК РФ сослался на то, что угроза применения насилия со стороны Степаненкова Б.Р. носила неопределенный характер и привел выдержки из показаний подсудимого Степаненкова Б.Р., потерпевших Г., Х. и свидетеля Д. в той части, в которой они пояснили о том, что нож Степаненков Б.Р. достал после того, как между ним и Г. началась потасовка и последний нанес подсудимому удар по голове, при этом Степаненков Б.Р. выражался нецензурной бранью и впоследствии стал преследовать потерпевшего Г.

Суд первой инстанции, мотивируя свое решение, не привел в приговоре убедительных мотивов и логически последовательных суждений, на основании которых он пришел к выводу о том, что вышеприведенные показания подсудимого, потерпевших и свидетеля указывают о неопределенном характере угрозы применения насилия при завладении подсудимыми чужим имуществом, и в нарушение требований уголовно-процессуального закона, регламентирующих правила оценки доказательств, оставил без внимания другие показания потерпевших Г. и Х., из анализа которых в части, исследованной судом первой инстанции, видно, что Степаненков Б.Р. и Лобанов Р.И., выходя из помещения магазина с похищенным имуществом, применили в отношении них насилие, на улице Степаненков Б.Р. был агрессивен, отказался отдать часть похищенного имущества и, достав нож, направлял его в сторону потерпевших, угрожая им, а затем побежал с ножом за Г.; показания потерпевшего Х. о том, что, по его мнению, Степаненков Б.Р. совершал указанные действия с целью удержания похищенного имущества; показания свидетеля К., согласно которым Степаненков Б.Р. и Лобанов Р.И. находились в состоянии опьянения и еще в помещении магазина вели себя агрессивно и выражались нецензурной бранью, а также показания свидетеля Д. о том, что Степаненков Б.Р. направлял нож в сторону Г., побежал за последним. При этом суд не дал надлежащей и всесторонней оценки этим показаниям в совокупности и не привел мотивов, по которым данные доказательства стороны обвинения были им отвергнуты.

Вместе с тем вышеприведенные показания потерпевших и свидетелей, которые не были в полной мере учтены судом при постановлении приговора, могли оказать существенное влияние на решение суда о квалификации действий подсудимых.

Помимо этого, остались без надлежащей проверки и оценки показания потерпевшего Г. при производстве предварительного расследования, при этом судом не принимались предусмотренные законом меры, направленные на выяснение и устранение имеющихся противоречий с показаниями, данными им в судебном заседании.

Таким образом, анализ исследованных судом доказательств показал, что судебное разбирательство по делу было проведено поверхностно, односторонне и не полно.

Вместе с этим из приговора следовало, что при обсуждении вопроса о квалификации преступных действий подсудимых суд первой инстанции ограничился лишь ссылкой на отдельные показания подсудимых, потерпевших и свидетеля, без полного выяснения в судебном заседании и правильного установления обстоятельств произошедших событий, предшествующих использованию подсудимым Степаненковым Б.Р. ножа, без должного анализа характера примененной подсудимыми угрозы при совершении инкриминируемого преступления, а также последующих действий подсудимых, в результате которых они завладели частью похищенного имущества, удержали его при себе и впоследствии распорядились им по собственному усмотрению.

Учитывая изложенное несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам дела, судебная коллегия приговор отменила, а уголовное дело было передано в тот же суд на новое судебное разбирательство в ином составе суда, поскольку допущенные нарушения уголовно-процессуального закона не могли быть устранены в суде апелляционной инстанции, так как были нарушены фундаментальные основы уголовного судопроизводства, последствием чего явилась процессуальная недействительность самого производства по делу, судом нарушен установленный порядок судопроизводства, и правосудие нельзя было признать состоявшимся.

(Апелляционное определение Калужского областного суда по делу № 22-888/2019)

VI. НАРУШЕНИЕ ЗАКОНА ПРИ ВЫНЕСЕНИИ ИНЫХ ПОСТАНОВЛЕНИЙ

Согласно п. 12 ч. 4 ст. 47 УПК РФ обвиняемый вправе знакомиться по окончании предварительного следствия со всеми материалами уголовного дела и выписывать из него любые сведения и в любом объеме.

В соответствии ч.3 ст. 217 УПК РФ обвиняемый и его защитник не могут ограничиваться во времени, необходимом для ознакомления с материалами уголовного дела. Если обвиняемый и его защитник, приступившие к ознакомлению с материалами уголовного дела, явно затягивают время ознакомления с указанными материалами, то на основании судебного решения, принимаемого в порядке, установленном статьей 125 УПК РФ, устанавливается определенный срок для ознакомления с материалами уголовного дела.

По смыслу закона, при принятии решения об установлении срока для ознакомления с материалами уголовного дела, суд должен учитывать объем материалов уголовного дела и вещественных доказательств, с которым обвиняемый и его защитник не ознакомлены, время, предоставленное для ознакомления с материалами уголовного дела ранее, продолжительность времени, о котором ходатайствовал следователь. При этом суд должен принимать во внимание необходимость реализации принципов назначения уголовного судопроизводства, обеспечения прав и законных интересов обвиняемого и потерпевших. Установленный срок для ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела должен быть разумным и достаточным для выполнения этого процессуального действия.

Постановлением Калужского районного суда от 15 июля 2019 года Х., несудимому, обвиняемому в совершении преступлений, предусмотренных п. «а» ч. 3 ст. 163, п.п. «а», «б» ч. 3 ст. 163, ч. 4 ст. 159, п. «а» ч. 3 ст. 163 УК РФ, установлен срок ознакомления с материалами уголовного дела по 18 августа 2019 года включительно.

19 июня 2019 года обвиняемым Х. было начато ознакомление с материалами уголовного дела, состоящего из 170 томов. В период с 19 июня 2019 года по 13 июля 2019 года обвиняемый Х. ознакомился с 54 томами уголовного дела. Следователь, в производстве которого находится уголовное дело, обратился в суд с ходатайством об установлении срока для ознакомления с материалами уголовного дела обвиняемому Х. до 18 июля 2019 года. Суд вышеуказанное ходатайство следователя удовлетворил частично, обвиняемому установили срок для ознакомления с материалами уголовного дела до 18 августа 2019 года включительно.

Суд исходил из того, что в период с 19 июня по 15 июля 2019 года обвиняемый, не имея на то уважительных причин, знакомился с материалами уголовного дела не в течение всего рабочего дня, объясняя это особенностями распорядка дня в следственном изоляторе. При таких обстоятельствах судом правильно установлено, что в действиях обвиняемого Х. имеелось злоупотребление правом на ознакомление с материалами уголовного дела, поскольку, несмотря на наличие возможности знакомиться с делом весь день и в большем объеме, он от ознакомления отказывался как беспричинно (20.06.2019), так и под иными предлогами: посещение бани (21.06.2019); телефонные переговоры (24.06.2019 и 02.07.2019). Каких-либо данных, препятствующих участию обвиняемого в ознакомлении с материалами дела в указанные периоды, в том числе по причине действия органа расследования, судом не установлено.

По мнению суда апелляционной инстанции, установленный Х. срок для ознакомления с материалами дела до 18 августа 2019 года не мог быть признан разумным и достаточным для выполнения этого процессуального действия.

Судом не было принято во внимание, что Х. знакомился с материалами дела отдельно от защитника, ранее с ними не знакомился. В период с 19 июня 2019 года по 13 июля 2019 года (всего за 22 дня) ознакомился с 54 томами уголовного дела, которое состоит из 170 томов. Кроме этого, обвиняемому надлежало ознакомиться с вещественными доказательствами, аудио- и видеозаписями. Тем самым реализация права на ознакомление с материалами уголовного дела обвиняемому Х. судом первой инстанции была обеспечена не в достаточной мере. В судебном заседании обвиняемый Х. пояснял, что, несмотря на ограничение срока ознакомления с делом, до настоящего времени он продолжал с ним знакомиться. Ему оставалось ознакомиться с 6 или 7 томами уголовного дела, а также аудио- и видеозаписями. Срок содержания его под стражей был продлен до 18 ноября 2019 года.

Приняв во внимание, что установленный Х. срок ознакомления обвиняемого с материалами уголовного дела истек, суд апелляционной инстанции счел необходимым постановление суда изменить, установив Х. срок, который будет достаточным для реализации его права на ознакомление со всеми материалами уголовного дела без ограничения во времени, до 20 сентября 2019 года включительно ежедневно с 8 часов 30 минут до 18 часов 15 минут с перерывом на обед с 13 часов 00 минут до 14 часов 00 минут.

(Апелляционное определение Калужского областного суда по делу № 22-1100/2019)

Согласно ч.1 ст.80 УК РФ, лицу, отбывающему лишение свободы, суд, с учетом его поведения в период отбывания наказания, может заменить оставшуюся не отбытой часть наказания более мягким видом наказания.

В соответствии с ч.3 ст. 175 УИК РФ положительно характеризующемуся осужденному неотбытая часть наказания может быть заменена более мягким видом наказания с учетом данных о его поведении, отношении к учебе и труду во время отбывания наказания, отношении осужденного к совершенному деянию.

В силу ч.2 ст.80 УК РФ неотбытая часть наказания может быть заменена более мягким видом наказания после фактического отбытия осужденным к лишению свободы за совершение особо тяжкого преступления - не менее двух третей срока наказания либо не менее половины срока наказания при замене наказания в виде лишения свободы принудительными работами.

Постановлением Дзержинского районного суда от 16 мая 2019 года осужденному Самойленко С.А. отказано в заменеболее мягким видомнеотбытой части наказания по приговору Калужского районного суда от 09 декабря 2013 года, которым Самойленко С.А. осужден по ч.4 ст.111, ч.2 ст.68 УК РФ к 10 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Осужденный обратился с ходатайством о замене неотбытой части наказания более мягким видом – принудительными работами. Суд первой инстанции, отказывая в удовлетворении ходатайства осужденного о замене неотбытой части наказания более мягким видом, установил, что поведение Самойленко С.А. за весь период отбывания наказания нельзя было признавать безусловно примерным, замена наказания более мягким видом преждевременна.

Из характеристики осужденного от 15 мая 2019 года следовало, что администрация исправительного учреждения характеризовала его положительно. Аналогичный вывод содержала и характеристика осужденного от 10 сентября 2015 года. Вместе с тем, подтвердив в судебном заседании выводы характеристики осужденного, представитель исправительного учреждения полагал нецелесообразным замену назначенного осужденному наказания в виде лишения свободы более мягким видом. При этом каких-либо мотивов такого вывода представителем администрации приведено не было, а судом причина нецелесообразности удовлетворения ходатайства не выяснялась.

Судебное решение каких-либо конкретных суждений относительно обстоятельств, указанных в сведениях о личности осужденного, его состоянии здоровья и его поведении в период отбывания наказания, не содержало. Какие-либо мотивы о том, почему эти обстоятельства не могут являться основаниями для замены осужденному наказания в виде лишения свободы более мягким видом, судом не были приведены.

Фактически вывод суда в постановлении о том, что поведение осужденного за весь период отбывания наказания не было безусловно примерным, основывался лишь на данных о проведенной с осужденным 17 апреля 2015 года профилактической беседе за нарушение им установленного порядка отбывания наказания. Вместе с тем судом не была дана оценка характеру допущенного осужденным нарушения порядка отбывания наказания, поведению осужденного с момента проведения указанной профилактической беседы, наличию у него в последующем поощрений и их количеству.

Соответственно состоявшееся по делу судебное решение являлось немотивированным, не соответствующим требованиям ст. 7 УПК РФ, а потому подлежало отмене с направлением дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции в ином составе, со стадии судебного разбирательства.

(Апелляционное определение Калужского областного суда по делу № 22-866/2019)

В соответствии со ст.237 УПК РФ судья по ходатайству стороны или по собственной инициативе возвращает уголовное дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом, в том числе в случае, если обвинительное заключение, обвинительный акт или обвинительное постановление составлены с нарушением требований УПК РФ, что исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения, акта или постановления.

Постановлением Малоярославецкого районного суда от 29 мая 2019 года уголовное дело в отношении А., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.157 УК РФ, возвращено прокурору Малоярославецкого района.

Суд первой инстанции указал, что при составлении обвинительного акта допущены нарушения уголовно-процессуального закона, исключающие возможность принятия судом решения по существу дела на основе данного обвинительного акта, что, по мнению суда, выразилось в том, что обвинительный акт утвержден неуполномоченным на то лицом – и.о. заместителя прокурора Малоярославецкого района В., которая фактически занимает должность помощника прокурора названного района, в то время как статьями 226 и 37 УПК РФ не предусмотрена возможность утверждения обвинительного акта помощником прокурора.

Суд апелляционной инстанции не согласился с такими выводами суда, поскольку из анализа статей 226 и 37 УПК РФ, на которые суд ссылался в обоснование принятого решения, прямо следует, что заместителю прокурора района предоставлены полномочия утверждать обвинительный акт.

Согласно материалам уголовного дела, обвинительный акт по обвинению А. в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.157 УК РФ, утвержден и.о. заместителя прокурора Малоярославецкого района В., на которую обязанности заместителя прокурора были возложены приказом прокурора области, то есть, вопреки выводам суда, уполномоченным на то должностным лицом. Мнение суда о том, что В. в указанное время занимала должность помощника прокурора Малоярославецкого района, не основывалось на материалах дела.

Таким образом, суд апелляционной инстанции установил, что выводы суда о наличии препятствий для рассмотрения уголовного дела в отношении А. по существу, которые исключают возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения по мотивам, приведенным в обжалуемом постановлении, являлись необоснованными.

При таких обстоятельствах постановление суда первой инстанции в части решения о возвращении уголовного дела прокурору было отменено и дело направлено на новое судебное разбирательство в тот же суд со стадии судебного разбирательства.

(Апелляционное определение Калужского областного суда по делу № 22-896/2019)

Исходя из норм ч. 10 ст. 316 УПК РФ по делам, по которым применен особый порядок принятия судебного решения в соответствии с главой 40 УПК РФ, процессуальные издержки, предусмотренные ст. 131 УПК РФ, взысканию с подсудимого не подлежат.

Постановлением Калужского районного суда от 28 мая 2019 г. о выплате вознаграждения адвокату Орловой М.В., осуществлявшей защиту осужденного Бирюкова Е.В. по назначению суда, постановлено взыскать с Бирюкова Е.В. процессуальные издержки, в размере 1800 рублей, связанные с выплатой вознаграждения адвокату.

Бирюков Е.В. осужден приговором мирового суда судебного участка №2 Калужского судебного района от 27 февраля 2019 г. по ч.1 ст. 158 УК РФ к 10 месяцам лишения свободы. На основании ст. 70 УК РФ к 1 году 4 месяцам лишения свободы. Уголовное дело в отношении Бирюкова Е.В. было рассмотрено судом в особом порядке, установленном главой 40 УПК РФ. При рассмотрении Калужским районным судом апелляционных жалоб осужденного Бирюкова Е.В. и адвоката Орловой М.В. на приговор мирового суда судебного участка №2 Калужского судебного района от 27 февраля 2019 г. защиту осужденного Бирюкова Е.В. по назначению суда осуществляла адвокат Орлова М.В.

Ввиду того, что приговор в отношении Бирюкова Е.В. был постановлен в особом порядке, предусмотренным главой 40 УПК РФ, процессуальные издержки, связанные с выплатой вознаграждения адвокату, осуществлявшему его защиту по назначению суда, и на данной стадии судопроизводства взысканию с осужденного Бирюкова Е.В. не подлежали.

В связи с этим постановление суда в части взыскания с Бирюкова Е.В. в федеральный бюджет процессуальных издержек, связанных с выплатой вознаграждения адвокату Орловой М.В., отменено.

(Апелляционное определение Калужского областного суда по делу № 22-910/2019)

Согласно ч. 1 ст. 79 УК РФ лицо, отбывающее наказание в виде лишения свободы, может быть освобождено условно-досрочно, если судом будет признано, что для своего исправления оно не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания, а также возместило вред (полностью или частично), причиненный преступлением, в размере, определенном решением суда.

В соответствии с положениями ч. 4.1ст. 79 УК РФ при рассмотрении ходатайства осужденного об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания суд учитывает поведение осужденного, его отношение к учебе и труду в течение всего периода отбывания наказания, в том числе имеющиеся поощрения и взыскания, отношение осужденного к совершенному деянию и то, что осужденный частично или полностью возместил причиненный ущерб или иным образом загладил вред, причиненный в результате преступления, а также заключение администрации исправительного учреждения о целесообразности его условно-досрочного освобождения.

Постановлением Дзержинского районного суда от 16 мая 2019 года осужденному Соломатникову П.П. отказано в удовлетворении ходатайства об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания. Приговором Сухиничского районного суда от 18 декабря 2012 года Соломатников П.П. осужден по ч.4 ст.111 УК РФ к лишению свободы сроком на 10 лет с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима. Начало срока отбывания наказания с учетом времени его содержания под стражей до постановления приговора – 5 июля 2012 года, конец срока – 4 июля 2022 года.

Суд первой инстанции, отказывая в удовлетворении ходатайства об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания Соломатникову П.П., сослался на то, что осужденный отбывал наказание в обычных условиях содержания, имел недостаточное количество поощрений, не трудоустроен, не принимал мер к возмещению ущерба, причиненного преступлением, ранее привлекался к уголовной ответственности, на момент совершения преступления характеризовался отрицательно, был лишен родительских прав, что, по мнению суда первой инстанции, не свидетельствовало об окончательном исправлении осужденного.

Вместе с тем судом в постановлении установлено, и из представленных материалов следовало, что Соломатников П.П. отбыл более двух третей срока назначенного ему наказания, исковых требований не имел, администрацией учреждения характеризовался положительно, привлекался к работам без оплаты труда, не трудоустроен в связи с отсутствием рабочих мест, имел 12 поощрений за добросовестный труд и примерное поведение, взысканий не имел, по отношению к администрации ИК № 3 и к осужденным вел себя вежливо и корректно.

Вышеуказанными обстоятельствами подтверждалось, что Соломатников П.П. встал на путь исправления и не нуждался в дальнейшем отбывании наказания, это совпадало с мнением администрации исправительного учреждения, которая считала целесообразным применение к Соломатникову П.П. условно-досрочного освобождения.

Приведенные судом первой инстанции основания для отказа в удовлетворении ходатайства осужденного об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания, в силу требований закона, не могли являться таковыми, поскольку, как следовало из показаний представителя администрации исправительного учреждения, в исправительном учреждении рабочих мест для осужденных не хватало, что свидетельствовало о вынужденном характере не трудоустройства осужденного.

Согласно приговору суда от 18 декабря 2012 года и материалам личного дела, Соломатников П.П. исковых требований, связанных с возмещением ущерба, причиненного преступлением, не имел. На момент постановления приговора от 18 декабря 2012 года предыдущие судимости осужденного Соломатникова П.П. были погашены, в связи с чем согласно ч.6 ст. 86 УК РФ они не влекли какие-либо правовые последствия.

Отрицательная характеристика и лишение осужденного родительских прав на момент совершения преступления были учтены судом при назначении наказания осужденному и не могли повторно учитываться при решении вопроса об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания. Отбывание наказания в обычных условиях содержания, а также отсутствие гарантийного письма о трудоустройстве, согласно требованиям закона также не являлось препятствием к удовлетворению ходатайства осужденного.

Закон не требовал, чтобы осужденный имел какие-то особые, исключительные заслуги, а представленные материалы свидетельствовали о том, что Соломатников П.П. не нуждался в полном отбывании назначенного наказания, что фактически подтверждалось положительной характеристикой администрации исправительного учреждения. Ввиду таких обстоятельств постановление суда первой инстанции нельзя было признать законным и обоснованным.

Принимая решение об отмене постановления, суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что ходатайство осужденного Соломатникова П.П. об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания подлежало удовлетворению, а осужденный - освобождению из-под стражи на неотбытый срок 2 года 11 месяцев 12 дней лишения свободы с возложением на осужденного обязанности трудоустроиться в течение двух месяцев со дня освобождения из-под стражи.

(Апелляционное определение Калужского областного суда по делу № 22-930/2019)

Постановлением Дзержинского районного суда от 3 июня 2019 года осужденному Катынкину А.А., отбывающему наказание по приговору Калужского областного суда от 27 февраля 2009 года, отказано в удовлетворении ходатайства об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания.

Приговором Калужского областного суда от 27 февраля 2009 года Катынкин А.А. признан виновным в нанесении 17 августа 2008 года побоев гражданину Республики Узбекистан Е. по мотивам национальной ненависти, в совершении убийства, то есть умышленного причинения смерти, Е. группой лиц по предварительному сговору, с целью скрыть другое преступление и осужден по п. «б» ч. 2 ст. 116, п. «ж, к» ч. 2 ст. 105 УК РФ с применением ч. 3 ст. 69 УК РФ к 14 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима. Начало срока отбывания наказания – 12 сентября 2008 года; конец срока отбывания наказания – 11 сентября 2022 года.

Согласно материалу и личному делу осужденного, Катынкин А.А. 11 января 2018 года отбыл установленный законом срок, при котором возможно его условно-досрочное освобождение. Администрация исправительного учреждения характеризовала Катынкина А.А. положительно и решила, что его условно-досрочное освобождение является целесообразным.

Исходя из представленной на осужденного по состоянию на 17 апреля 2019 года характеристики Катынкин А.А. требования установленного порядка отбывания наказания и правила внутреннего распорядка выполнял в полном объеме, в исправительном учреждении трудоустроился, бережно относился к материалам и оборудованию, участвовал в работах по благоустройству учреждения согласно статье 106 УИК РФ, в учреждение ФКУ ИК-4 УФСИН России прибыл 2 июля 2009 года, в период отбывания наказания 4 раза допускал нарушения режима содержания (25 декабря 2008 года, 26 января 2009 года, 23 июня 2009 года и 5 июля 2009 года), имеющиеся у него взыскания погашены, он же с мая 2010 года по апрель 2019 года получил 38 поощрений, окончил профессиональное училище, получил ряд профессий, по постановлению суда от 8 октября 2018 года был переведен на оставшийся неотбытый срок из исправительной колонии строгого режима в колонию-поселение, по отношению к администрации исправительной колонии и к другим осужденным вел себя вежливо и корректно, трудовая дисциплина удовлетворительная, отношения поддерживает с осужденными положительной направленности, на профилактическом учете не состоит, принимает участие в общественной жизни коллектива, участвует в культурно-массовых и спортивных мероприятиях, воспитательные мероприятия посещает, делал для себя правильные выводы, по характеру спокоен, уравновешен, отношения с родственниками поддерживал, вину в совершении преступлений полностью признал, имеет один исполнительный лист по гражданскому делу (алименты ¼ часть).

В судебном заседании представитель администрации исправительного учреждения ходатайство осужденного поддержал.

Суд, отказывая в удовлетворении ходатайства осужденного об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания, сослался на то, что поведение Катынкина А.А. за весь период отбывания наказания не являлось примерным, ранее он 4 раза подвергался мерам дисциплинарного характера, в том числе в виде водворения в карцер, исковое заявление потерпевшего о компенсации морального вреда оставлено без рассмотрения по формальным основаниям, причиненный преступлением вред осужденным в какой-либо форме не заглажен, сведений, исключительно позитивно характеризующих личность и поведение осужденного не имеется, и пришел (суд) к выводу о том, что данные, указывающие на наличие достаточных оснований для условно-досрочного освобождения Катынкина А.А., отсутствовали.

Такой вывод суда противоречил положениям ст. 79 УК РФ. В нарушение требований закона о мотивированности судебного решения суд в своем постановлении не привел убедительных мотивов того, почему обстоятельства, положительно характеризующие поведение осужденного Катынкина А.А. за весь период отбывания наказания, в том числе данные о наличии у него многочисленных и регулярно получаемых поощрений, его отношении к обучению и труду, воспитательным и общественным мероприятиям, ссылки на которые приведены судом в обжалуемом постановлении, исключали возможность условно-досрочного освобождения осужденного.

Суд не указал, почему погашенные взыскания, последнее из которых было наложено на осужденного в июле 2009 года, и полученные им после этого 38 поощрений не свидетельствовали о том, что осужденный мог быть условно-досрочно освобожден от дальнейшего отбывания наказания.

Указания суда первой инстанции о том, что исковое заявление потерпевшего было оставлено судом без рассмотрения и причиненный преступлением вред осужденным не заглажен, не могли быть основаниями к отказу в удовлетворении заявленного Катынкиным А.А. ходатайства, поскольку представленные материалы свидетельствовали о том, что потерпевшим (братом погибшего Е.) каких-либо требований к Катынкину А.А. предъявлено не было, исковых обязательств, установленных вступившим в законную силу судебным решением и связанных с совершенными преступлениями, Катынкин А.А. перед ним не имел, непогашенные исполнительные листы по приговору суда у осужденного отсутствовали.

Тем самым, принимая решение по ходатайству осужденного Катынкина А.А., суд в постановлении фактически не привел убедительных и конкретных данных, отрицательно характеризующих осужденного, и не проверил надлежащим образом обстоятельства, имеющие значение для разрешения вопроса о возможности условно-досрочного освобождения осужденного от дальнейшего отбывания наказания.

Принимая решение по ходатайству осужденного Катынкина А.А. об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания, суд апелляционной инстанции учел положительные данные о личности осужденного, содержащиеся в материалах личного дела и представленной на него администрацией исправительного учреждения характеристике, совокупность имеющихся сведений о поведении Катынкина А.А. за весь период отбывания наказания, наличие у него 39 поощрений, его отношении к совершенному деянию, труду, воспитательным и общественным мероприятиям, сведения, содержащиеся в психологической характеристике на осужденного, отсутствие у него исковых обязательств по приговору суда, наличие данных о возможности трудоустройства Катынкина А.А. в случае его условно-досрочного освобождения. По мнению суда апелляционной инстанции, представленные материалы и данные за весь период отбывания осужденным наказания, а также наличие устойчивой положительной динамики в поведении осужденного, свидетельствовали о том, что Катынкин А.А. не нуждался в полном отбывании назначенного ему судом наказания.

При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции постановление суда отменил и освободил Катынкина А.А. от дальнейшего отбывания наказания по приговору условно-досрочно на 3 года 0 месяцев 30 дней.

(Апелляционное определение Калужского областного суда по делу № 22-1047/2019)

Исходя из положений ч.6 ст.175 УИК РФ осужденный, заболевший тяжелой болезнью, препятствующей отбыванию наказания, вправе обратиться в суд с ходатайством об освобождении его от дальнейшего отбывания наказания в соответствии со ст.81 УК РФ. Согласно ч.2 ст.81 УК РФ лицо, заболевшее после совершения преступления тяжелой болезнью, препятствующей отбыванию наказания, может быть судом освобождено от отбывания наказания.

Согласно правовой позиции, выраженной Конституционным Судом РФ в определениях от 24 октября 2013 года № 1714-О и от 17 июля 2014 года № 1814-О, ч.2 ст.81 УК РФ призвана регулировать отношения между государством и лицом, осужденным к уголовному наказанию, на стадии исполнения приговора, и направлена на обеспечение реализации принципа гуманизма в уголовном законе.

Данная норма подлежит применению во взаимосвязи с положениями Перечня заболеваний, препятствующих отбыванию наказания, утвержденного Постановлением Правительства РФ от 6 февраля 2004 года N 54, и не предполагает принятия судом произвольного решения о возможности или невозможности освобождения осужденного от отбывания наказания в связи с болезнью.

Рассматривая соответствующее ходатайство осужденного, суду необходимо оценивать медицинское заключение специальной медицинской комиссии или учреждения медико-социальной экспертизы с учетом Перечня заболеваний, препятствующих отбыванию наказания, а также принимать во внимание иные обстоятельства, имеющие значение для разрешения ходатайства по существу.

Согласно разъяснениям, содержащимся в п.24 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21 апреля 2009 года N 8 (в редакции от 17 ноября 2015 года) "О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания", по смыслу ч.2 ст.81 УК РФ, при решении вопроса об освобождении лица от наказания определяющее значение имеет установление судом наличия у осужденного тяжелой болезни, препятствующей отбыванию им назначенного наказания.

Постановлением Дзержинского районного суда от 27 мая 2019 года Глухову В. В. отказано в удовлетворении ходатайства об освобождении от дальнейшего отбывания наказания в связи с болезнью. Приговором Дзержинского районного суда от 28 января 2014 года Глухов В.В. осужден по ч.1 ст.105 УК РФ к 11 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Суд первой инстанции, принимая решения по ходатайству осужденного Глухова В.В., исходил из того, что осужденный в исправительном учреждении получал необходимое лечение, в 2017 году неоднократно допускал отказы от приема препаратов, также суд учитывал характер и степень общественной опасности совершенного преступления, данные о том, что он характеризовался посредственно, имеет 2 поощрения и 3 взыскания, задолженность по исполнительному листу на сумму 688 065 рублей 46 копеек, что, по мнению суда, являлось препятствием к применению ч.2 ст.81 УК РФ. Вместе с тем из материалов дела следовало, что осужденный Глухов В.В. страдал заболеванием, которое входило в п.7 Перечня заболеваний, препятствующих отбыванию наказания, утвержденного постановлением Правительства РФ № 54 от 6 февраля 2004 года «О медицинском освидетельствовании осужденных, представляемых к освобождению от отбывания наказания в связи с болезнью» (в редакции от 19.05.2017 № 589) – ВИЧ-инфекция, стадия 4В, СПИД прогрессирование на фоне ВААРТ. (В 20.0). Наличие указанного заболевания было подтверждено заключением специальной медицинской комиссии о медицинском освидетельствовании осужденного от 30 апреля 2019 года, которое, как следовало из протокола, было исследовано в судебном заседании суда первой инстанции. Из протокола заседания суда первой инстанции было видно, что представитель ФКУЗ МСЧ № 62 ФСИН России Ф., а также представитель ФКУ ЛИУ-1 УФСИН России Н., принимая участие в судебном заседании, поддержали ходатайство Глухова В.В. об освобождении от наказания, с учетом установленного у него на основании медицинского заключения диагноза.

Из показаний Ф. следовало, что Глухов иногда не принимал противотуберкулезные препараты ВААРТ в 2017 году, мотивируя тем, что плохо себя чувствовал, и отказался от сдачи крови. При консультации с врачом-инфекционистом у Глухова установлено: ВИЧ-инфекция, стадия 4Б, прогрессирование, последствия герпетической инфекции. По этому заболеванию Глухов мог обратиться в центр СПИДА для лечения. Из показаний в суде первой инстанции супруги осужденного Глухова Д. и родственника О. следовало, что они готовы предоставить ему жилье, осуществлять за ним уход, помогать в оказании медицинской помощи в случае освобождения от наказания. Судом первой инстанции не были приняты во внимание данные обстоятельства.

На основании изложенного суд апелляционной инстанции отменил постановление суда первой инстанции и вынес новое судебное решение в силу ст. 389.23 УПК РФ, поскольку допущенные судом нарушения могли быть устранены при рассмотрении уголовного дела в апелляционном порядке. Принимая во внимание, что наличие у Глухова В.В. тяжелого заболевания, препятствующего отбыванию им наказания, подтверждалось медицинским заключением, данное заболевание на основании Постановления Правительства РФ N 54 от 6 февраля 2004 года и п. 7 Перечня заболеваний, относится к заболеваниям, препятствующим отбыванию наказания, суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что Глухов подлежал освобождению от отбывания наказания в силу ч.2 ст.81 УК РФ.

(Апелляционное определение Калужского областного суда по делу № 22-972/2019)

Согласно пункту 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 1 сентября 1987 года № 5 (в редакции от 06.02.2007) «О повышении роли судов в выполнении требований закона, направленных на выявление обстоятельств, способствовавших совершению преступлений и других правонарушений», установив при рассмотрении уголовного либо гражданского дела, что недостатки, ошибки, упущения в деятельности предприятий, учреждений, организаций или должностных лиц способствовали совершению преступления либо иного правонарушения, суд согласно требованиям части 4 статьи 29 УПК РФ и статьи 226 ГПК РФ выносит частное определение (постановление), в котором излагает существо вскрытых недостатков, ошибок и упущений, указывает на связь между ними и совершенным преступлением или иным правонарушением и предлагает принять необходимые меры к их устранению.

Вопрос о целесообразности оглашения частного определения (постановления) в судебном заседании решается судом. Однако во всяком случае суд объявляет, что по делу вынесено частное определение (постановление), о чем делается запись в протоколе судебного заседания.

В соответствии с требованиями пункта 8 части 3 статьи 259 УПК РФ в протоколе судебного заседания обязательно указываются определения или постановления, вынесенные судом с удалением в совещательную комнату.

Частное постановление Калужского районного суда от 17 июня 2019 года вынесено по уголовному делу в отношении Рафлис Р.Р., обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ, о нарушениях уголовно-процессуального законодательства РФ, допущенных старшим следователем по ОВД отдела СЧ СУ УМВД России по Калужской области С.

Суд в своем постановлении ограничился лишь указанием о том, что, «как установлено в судебном заседании, при производстве выемки от 1 марта 2019 года старшим следователем по ОВД отдела СЧ СУ УМВД России С. допущены грубые нарушения уголовно-процессуального закона, повлекшие невозможность использования протокола указанного следственного действия в качестве доказательства по уголовному делу», и не раскрыл при этом в частном постановлении, какие именно нарушения были допущены данным должностным лицом и в чем конкретно они выразились, то есть нарушил требования закона о мотивированности решения.

Кроме того, протокол судебного заседания от 17 июня 2019 года каких-либо данных об оглашении частного постановления либо об объявлении участникам процесса о вынесении такого постановления, как и о разъяснении порядка его обжалования не содержал; в протоколе судебного заседания было отражено лишь вынесение и провозглашение приговора, а также разъяснение порядка обжалования приговора.

Отсутствие в протоколе судебного заседания сведений относительно обжалуемого процессуального документа свидетельствовало о том, что в нарушение установленной процедуры судопроизводства частное постановление вынесено судом за пределами судебного заседания.

При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции частное постановление отменил.

(Апелляционное определение Калужского областного суда по делу № 22-960/2019)

В соответствии с ч. 1 ст. 125 УПК РФ постановления дознавателя, следователя, руководителя следственного органа об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного дела, а равно иные решения и действия (бездействие) дознавателя, следователя, руководителя следственного органа и прокурора, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию, могут быть обжалованы в районный суд по месту совершения деяния, содержащего признаки преступления.

По смыслу закона производство по жалобе подлежит прекращению, если в судебном заседании будет установлено, что жалоба с теми же доводами уже удовлетворена прокурором либо руководителем следственного органа. Однако при частичном удовлетворении содержащихся в жалобе требований жалоба, поданная в суд, подлежит рассмотрению в соответствии со статьей 125 УПК РФ (п. 8 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10.02.2009 № 1 «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса РФ»).

Постановлением Калужского районного суда от 28 июня 2019 года прекращено производство по жалобе Л. в защиту интересов ООО «К» в порядке ст. 125 УПК РФ на постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 14 июня 2019 года, вынесенное ОУ ОЭБиПК УМВД России по г. К. Ш., и бездействие должностных лиц УМВД России по г. К. при рассмотрении материала проверки КУСП.

22 декабря 2016 года представитель ООО «К» Л. обратился в УМВД России по области с заявлением о привлечении руководителя ООО «С» К. к уголовной ответственности по ст. 196 УК РФ. В ходе проведения проверки в порядке ст.ст. 144-145 УПК РФ по данному заявлению неоднократно принимались решения об отказе в возбуждении уголовного дела по основанию, предусмотренному п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, которые отменялись прокурором, а материал направлялся на дополнительную проверку. Постановлением оперуполномоченного ОЭБиПК УМВД России по г. К. Ш. от 14 июня 2019 года отказано в возбуждении уголовного дела в отношении К. на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, а также отказано в возбуждении уголовного дела в отношении заявителя по ч. 2 ст. 306 УК РФ на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ. 24 июня 2019 года заявитель - представитель ООО «К» Л. обратился в Калужский районный суд с жалобой в порядке ст. 125 УПК РФ на указанное постановление, в которой просил признать его незаконным и необоснованным, а также признать незаконным бездействие сотрудников УМВД России по г. К., выраженное в неисполнении указаний прокурора в период с 06 мая 2019 года по 14 июня 2019 года.

Суд, прекращая производство по жалобе, сослался на то, что постановление от 14 июня 2019 года об отказе в возбуждении уголовного дела 27 июня 2019 года было отменено заместителем прокурора. Из содержания жалобы заявителя следовало, что предметом обжалования являлось в том числе и бездействие должностных лиц УМВД РФ по г. К., выраженное в неисполнении указаний прокурора при проведении проверки.

Стоило учесть, что отменой постановления об отказе в возбуждении уголовного дела жалоба заявителя была удовлетворена прокурором лишь частично, а, следовательно, поданная в суд жалоба в части обжалования бездействия должностных лиц должна была явиться самостоятельным предметом судебной проверки и подлежала рассмотрению в соответствии со статьей 125 УПК РФ. Однако в обжалуемом постановлении законность допущенного, по мнению заявителя, бездействия должностных лиц оценку не получило.

Ввиду вышеизложенного постановление судьи не могло быть признано законным и обоснованным, оно было отменено, а материал был передан на новое судебное разбирательство в тот же суд со стадии судебного разбирательства в ином составе суда.

(Апелляционное определение Калужского областного суда по делу № 22-1020/2019)

В соответствии со ст. 144 УПК РФ дознаватель, орган дознания, следователь, руководитель следственного органа обязаны принять, проверить сообщение о любом совершенном или готовящемся преступлении и в пределах компетенции, установленной настоящим Кодексом, принять по нему решение в срок не позднее 3 суток со дня поступления указанного сообщения. Руководитель следственного органа, начальник органа дознания вправе по мотивированному ходатайству соответственно следователя, дознавателя продлить срок до 10 суток. При необходимости производства документальных проверок, ревизий, судебных экспертиз, исследований документов, предметов, трупов, а также проведения оперативно-розыскных мероприятий руководитель следственного органа по ходатайству следователя, а прокурор по ходатайству дознавателя вправе продлить этот срок до 30 суток с обязательным указанием на конкретные, фактические обстоятельства, послужившие основанием для такого продления.

При проверке сообщения о преступлении дознаватель, орган дознания, следователь, руководитель следственного органа вправе получать объяснения, образцы для сравнительного исследования, истребовать документы и предметы, изымать их в порядке, установленном УПК РФ, назначать судебную экспертизу, принимать участие в ее производстве и получать заключение эксперта в разумный срок, производить осмотр места происшествия, документов, предметов, трупов, освидетельствование, требовать производства документальных проверок, ревизий, исследований документов, предметов, трупов, привлекать к участию в этих действиях специалистов, давать органу дознания обязательное для исполнения письменное поручение о проведении оперативно-розыскных мероприятий.

В соответствии с ч. 3 ст. 145 УПК РФ в случае принятия решения о передаче сообщения по подследственности в соответствии со ст. 151 УПК РФ орган дознания, дознаватель, следователь, руководитель следственного органа принимает меры к сохранению следов преступления.

По смыслу закона такие меры к сохранению и закреплению следов преступления принимаются, как правило, одновременно с возбуждением уголовного дела: в соответствии со ст. 183 УПК РФ производится выемка предметов и документов, имеющих значение для уголовного дела; в соответствии со ст. 81 УПК РФ предметы, на которые были направлены преступные действия или которые сохранили на себе следы преступления, признаются вещественными доказательствами и приобщаются к уголовному делу.

Постановлением Калужского районного суда от 03 июня 2019 г. отказано в удовлетворении жалобы А., поданной в суд в порядке ст. 125 УПК РФ, на действия (бездействие) должностных лиц УМВД РФ по г. К., связанных с изъятием у него и удержанием автомобиля.

А. обратился с заявлением в суд, в котором просил признать незаконными действия (бездействие) должностных лиц УМВД РФ по г. К. по изъятию у него автомобиля «Лада Приора», по удержанию автомобиля на стоянке ОП № 2 УМВД РФ по г. К., устранить допущенные нарушения, обязать вернуть принадлежащий ему автомобиль. Постановлением суда в удовлетворении жалобы отказано.

22 февраля 2014 г. в СО ОМВД РФ по Железнодорожному району г. У. было возбуждено уголовное дело по п. «в» ч.3 ст. 158 УК РФ по факту кражи неустановленным лицом у гражданки П. автомобиля «Лада Приора». 25 апреля 2014 г. производство по уголовному делу было приостановлено в связи с отсутствием лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности за совершение данного преступления.

08 ноября 2018 г. А. обратился в МРЭО ГИБДД УМВД РФ по г. К. для осуществления регистрационных действий с автомобилем «Лада Приора», но в регистрации автомобиля А. отказали, поскольку было установлено, что номерная часть двигателя автомобиля - блок цилиндров имеет признаки изменения. Автомобиль был изъят у А. для производства осмотра в целях обнаружения следов преступления и помещен на стоянку транспортных средств ОП № 2 УМВД РФ по г. К.

Согласно материалам дела, проверка по факту обнаружения транспортного средства с измененным номером двигателя в ОП № 2 УМВД РФ по г. К. производилась с 08 ноября 2018 г. по 12 марта 2019г., по результатам проверки неоднократно выносились постановления об отказе в возбуждения уголовного дела, которые впоследствии отменялись как незаконные и необоснованные в связи с неполнотой проведенной проверки. Последнее постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по данному факту вынесено 23 января 2019 г. УУП ОП № 2 УМВД РФ по г. К. В постановлении было указано, что к окончанию срока проверки исследование изъятого у А. автомобиля еще не проведено, квалифицировать событие по признакам преступления, предусмотренного ч.1 ст. 326 УК РФ, не представляется возможным, а потому постановлено ходатайствовать перед прокурором г. К. об отмене данного постановления. Исследование изъятого из автомобиля А. двигателя было произведено только 28 января 2019 г. Согласно акту исследования следов изменения номера двигателя автомобиля не обнаружено. 04 февраля 2019 г. постановление об отказе в возбуждении уголовного дела было отменено прокурором в связи с неполнотой проведенной проверки. Дальнейшая проверка по материалу не проводилась.

12 марта 2019 г. материал проверки в связи с получением информации о том, что двигатель, установленный в автомобиле, изъятом у А., находится в федеральном розыске в связи с хищением автомобиля П. в г. У., был направлен по подследственности (территориальности) в ОМВД РФ по Железнодорожному району г. У. для приобщения к материалам дела по факту хищения автомобиля у П.

Таким образом, в связи с волокитой, допущенной должностными лицами ОП № 2 УМВД РФ по г. К. при проведении проверки по материалу обнаружения автомобиля «Лада Приора» с находящимся в розыске двигателем, нарушением ими предусмотренных уголовно – процессуальным законом сроков проведения проверки в порядке ст. 144 УПК РФ, в связи с нарушением ими требований ст. 6.1 УПК РФ о разумности сроком уголовного судопроизводства, изъятый у А. автомобиль «Лада Приора» неоправданно длительное время удерживался должностными лицами ОП № 2 УМВД РФ по г. К. на стоянке транспортных средств.

После окончания проверки в порядке ст. 144 – 145 УПК РФ автомобиль не был признан вещественным доказательством по уголовному делу и приобщен к материалам дела, на него не налагался арест, никаких поручений о производстве выемки автомобиля, на котором установлен находящийся в розыске двигатель, из ОМВД РФ по Железнодорожному району г.У., где ведется производство по уголовному делу по факту хищения автомобиля П., в ОП № 2 УМВД РФ по г. К. не поступало, между тем автомобиль не был возвращен собственнику – А., а продолжал удерживаться на стоянке.

25 апреля 2019 г. предварительное следствие по уголовному делу в СО ОМВД РФ по Железнодорожному району г. У. по факту кражи автомобиля было приостановлено в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого. Неоднократные требования А. о возврате ему автомобиля оставались без удовлетворения.

На момент рассмотрения в суде первой инстанции (03 июня 2019г.) жалобы А., в которой он просил признать незаконными действия должностных лиц УМВД РФ по г. К. по удержанию его автомобиля, автомобиль находился на стоянке транспортных средств. Предусмотренных законом оснований для удержания органами полиции принадлежащего А. автомобиля «Лада Приора» на стоянке транспортных средств не имелось.

Между тем суд первой инстанции пришел к выводу об отказе в удовлетворении требований А. о признании незаконными действий должностных лиц УМВД РФ по г. К. по удержанию его автомобиля в ОП № 2 УМВД РФ по г. К.

Постановление суда не в полной мере соответствовало требованиям уголовно – процессуального закона и подлежало изменению. Статья 35 Конституции РФ предписывает, что право частной собственности охраняется законом; каждый вправе иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другим; никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда.

Требования уголовно – процессуального закона не подразумевают, что изъятие у собственника или законного владельца, не являющегося подозреваемым, обвиняемым, лицом, привлеченным в качестве гражданского ответчика, имущества как временная мера, применение которой осуществляется в рамках установленных законом сроков, практически может превратиться для них в неопределенное по срокам ограничение права собственности, не отвечающее требованиям справедливости, разумности и соразмерности.

На основании изложенного, действия должностных лиц, связанные с удержанием на стоянке транспортных средств принадлежащего заявителю автомобиля свыше срока, установленного ч.3 ст. 144 УПК РФ, необходимого для исследования автомобиля, то есть свыше 30 суток, являются незаконными, поскольку в дальнейшем отсутствовали предусмотренные законом основания для изъятия и удержания автомобиля.

В соответствии со ст. 29 УПК РФ суд не наделен полномочиями давать указания органам дознания и следствия о проведении конкретных процессуальных действий. В соответствии с ч.5 ст. 125 УПК РФ суд по результатам рассмотрения жалобы выносит одно из следующих постановлений: 1) о признании действия (бездействия) или решения соответствующего должностного лица незаконным или необоснованным и о его обязанности устранить допущенные нарушения; 2) об оставлении жалобы без удовлетворения.

В соответствии с п. 21 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10.02.2009 № 1 с последующими изменениями «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ» при вынесении постановления о признании процессуального действия (бездействия) или решения должностного лица незаконным или необоснованным судье следует указать, что он обязывает это должностное лицо устранить допущенные нарушения. Вместе с тем судья не вправе предопределять действия должностного лица, осуществляющего расследование, отменять либо обязывать его отменить решение, признанное им незаконным или необоснованным.

В связи с этим суд апелляционной инстанции постановление суда изменил, исключив указание о возложении на начальника ОП № 2 УМВД России по г. К. обязанности по принятию мер к передаче заявителю на ответственное хранение принадлежащего ему имущества и согласования этих мер с СО ОМВД РФ по Железнодорожному району г. У.; действия должностных лиц отделения полиции № 2 УМВД РФ по г. К. по удержанию на стоянке автомобиля «Лада Приора», принадлежащего А., признал незаконными; обязал начальника ОП № 2 УМВД РФ по г. К. устранить допущенные нарушения уголовно – процессуального закона.

(Апелляционное определение Калужского областного суда по делу № 22-850/2019)

Согласно ст. 102 УК РФ продление и изменение принудительных мер медицинского характера осуществляется судом по представлению администрации медицинской организации, осуществляющей принудительное лечение, на основании заключения комиссии врачей-психиатров. При отсутствии оснований для прекращения применения или изменения принудительной меры медицинского характера администрация медицинской организации, осуществляющей принудительное лечение, представляет в суд заключение для продления принудительного лечения.

В статье 445 УПК РФ указано, что п о подтвержденному медицинским заключением ходатайству администрации медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, суд изменяет или продлевает на следующие 6 месяцев применение принудительной меры медицинского характера. В судебном заседании исследуются ходатайство, медицинское заключение, выслушивается мнение лиц, участвующих в судебном заседании. Если медицинское заключение вызывает сомнение, то суд по ходатайству лиц, участвующих в судебном заседании, или по собственной инициативе может назначить судебную экспертизу, истребовать дополнительные документы, а также допросить лицо, в отношении которого решается вопрос об изменении или о продлении применения принудительной меры медицинского характера, если это возможно по его психическому состоянию. Суд продлевает принудительное лечение при наличии основания для продления применения принудительной меры медицинского характера.

Согласно ч. 3 ст. 102 УК РФ и ч. 6 ст. 445 УПК РФ изменение применения принудительной меры медицинского характера осуществляется судом в случае такого изменения психического состояния лица, при котором отпадает необходимость в применении ранее назначенной меры.

Постановлением Калужского районного суда от 02 июля 2019 года У. отказано в удовлетворении представления главного врача Калужской областной психиатрической больницы о замене принудительного лечения в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, общего типа, на принудительное наблюдение и лечение у врача-психиатра в амбулаторных условиях.

Постановлением Калужского областного суда от 02 февраля 2017 года У. освобождена от уголовной ответственности за совершение общественно опасного деяния, предусмотренного п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, и ей назначена принудительная мера медицинского характера в виде принудительного лечения в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, специализированного типа.

05 октября 2017 года постановлением Калужского районного суда принудительная мера медицинского характера в виде принудительного лечения в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, специализированного типа изменена на принудительное лечение в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, общего типа. 10 мая 2018 года и 29 ноября 2018 года применение принудительных мер медицинского характера в отношении У. дважды продлевалось на 6 месяцев. 30 мая 2019 года главный врач ГБУЗ КО «КОПБ» обратился в суд с представлением о замене У. принудительного лечения в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, общего типа на принудительное наблюдение и лечение у врача-психиатра в амбулаторных условиях.

Суд первой инстанции выслушал мнение лиц, участвующих в судебном заседании: врача-психиатра Г., лица, в отношении которого решался вопрос об изменении принудительной меры медицинского характера, У., ее законного представителя Д., защитника – адвоката Головковой Л.В., прокурора, исследовал представление главного врача психиатрической больницы об изменении принудительной меры медицинского характера в отношении У., постановление Калужского областного суда от 02 февраля 2017 года об освобождении У. от уголовной ответственности и применении к ней принудительной меры медицинского характера в виде принудительного лечения в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, специализированного типа, постановление Калужского районного суда от 29 ноября 2018 года о продлении применения принудительной меры медицинского характера в виде принудительного лечения в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, общего типа, а также акт психиатрического освидетельствования У., находящейся на принудительном лечении, № 1892 от 17 мая 2019 г.

Исследовав и проанализировав вышеперечисленные материалы дела суд первой инстанции, сославшись на акт психиатрического освидетельствования У. № 1585 от 22 октября 2018 года, выдержка из которого приведена в постановлении Калужского районного суда от 29 ноября 2018 года о продлении У. применения принудительных мер медицинского характера, и не исследовав этот акт в связи с отсутствием его в материалах дела, пришел к выводу о необходимости отказа в удовлетворении представления о замене У. вида принудительного лечения, тем самым поставил под сомнение и отверг представленный ему вместе с представлением акт медицинского освидетельствования № 1892 от 17 мая 2019 года с выводами о целесообразности изменения вида применяемых принудительных мер. При этом в постановлении суд не привел мотивы, по которым отверг акт освидетельствования № 1892 от 17 мая 2019 года.

В дальнейшем суд первой инстанции, не выполнив действий по установлению психического состояния У., как предписывает ст. 445 УПК РФ, в отсутствие заключения комиссии врачей-психиатров о необходимости продления применения принудительных мер медицинского характера в нарушение ст. 102 УК РФ продлил У. на 6 месяцев применение принудительной меры медицинского характера.

Из представленного акта медицинского освидетельствования № 1892 от 17 мая 2019 года следует, что У. имеет биполярное аффективное расстройство в фазе интермиссии. Психическое состояние У. в гораздо меньшей степени связано с возможностью причинения ею иного существенного вреда либо с опасностью для себя или других лиц. Лечение имеющегося у нее психического расстройства на момент рассмотрения не требовало нахождения в психиатрическом стационаре, поэтому принудительную меру медицинского характера Улановой Т.Р. целесообразно изменить на принудительное наблюдение и лечение у врача-психиатра в амбулаторных условиях. Вышеприведенный акт освидетельствования мотивирован и обоснован. Само освидетельствование произведено комиссией врачей-психиатров, сомнений в компетенции которых не имелось. Кроме того, выводы, содержащиеся в акте освидетельствования, полностью подтверждены лечащим врачом-психиатром Г., а также согласуются с положительной динамикой изменения психического состояний У., которой после принятия решения о применении принудительных мер медицинского характера 02 февраля 2017 года уже 05 октября 2017 года был изменен их вид на принудительное лечение в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, общего типа.

В связи с вышеприведенным суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что в вследствие изменения психического состояния У. отпала необходимость в применяемой принудительной мере медицинского характера и эта мера изменена на принудительную меру медицинского характера в виде принудительного наблюдения и лечения у врача-психиатра в амбулаторных условиях на следующие шесть месяцев.

(Апелляционное определение Калужского областного суда по делу № 22-1032/2019)

В силу требований ч. 5 ст. 165 УПК РФ в исключительных случаях, когда производство осмотра жилища, обыска и выемки в жилище, личного обыска, а также выемки заложенной или сданной на хранение в ломбард вещи, наложение ареста на имущество, указанное в ч. 1 ст. 104.1 Уголовного кодекса РФ, не терпит отлагательства, указанные следственные действия могут быть произведены на основании постановления следователя или дознавателя без получения судебного решения.

В этом случае следователь или дознаватель не позднее 3 суток с момента начала производства следственного действия уведомляет судью и прокурора о производстве следственного действия. Получив указанное уведомление, судья проверяет законность произведенного следственного действия и выносит постановление о его законности или незаконности.

При этом должна быть обеспечена возможность участия в проверке законности такого следственного действия лица, конституционное право которого было ограничено следственным действием, его защитника, представителя и законного представителя, а также иных заинтересованных лиц.

Постановлением Калужского районного суда от 4 июля 2019 года признано законным производство обыска в жилище В., расположенном по адресу: г. К...

26 июня 2019 года в рамках расследования уголовного дела, возбужденного в отношении М., П., К. по признакам преступления, предусмотренного ч.1 ст. 282.2 УК РФ, старшим следователем следственного отделения УФСБ России П. вынесено постановление о производстве обыска в жилище В. в случаях, не терпящих отлагательства. В этот же день на основании данного постановления в жилище В., расположенном по адресу: г. К…, произведен обыск. В районный суд поступило уведомление следователя от 28 июня 2019 года о производстве обыска в жилище. Постановлением Калужского районного суда от 4 июля 2019 года производство обыска в жилище В. признано законным.

Согласно материалам дела В. не была надлежащим образом уведомлена о времени и месте судебного заседания по проверке законности производства обыска в её жилище. Уведомление от 02 июля 2019 г. о назначении судебного заседания на 04 июля 2019 г. В. было направлено почтой по месту её жительства. Данных о том, что В. получила это уведомление, в материалах дела не имелось. Даже если указанное уведомление было отправлено В. 02 июля 2019 г. из почтового отделения, то в срок до 04 июля 2019 г. В. лишена была возможности его получить по месту жительства. Ненадлежащее уведомление В. о времени и месте судебного заседания лишило её права на участие в судебном заседании и возможности довести до суда свою позицию.

Исходя из вышеизложенного, суд апелляционной инстанции постановление суда отменил, дело направил на новое судебное рассмотрение в тот же суд в ином составе.

(Апелляционное определение Калужского областного суда по делу № 22-1052/2019)

Конституция РФ, устанавливая, что правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом, и гарантируя каждому право на судебную защиту его прав и свобод и на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом (ч. 1 ст. 46, ч. 1 ст. 47, ч. 1 ст. 118), основывается на признанных мировым сообществом принципах справедливого, независимого, объективного и беспристрастного правосудия (ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах).

В целях обеспечения беспристрастности лиц, участвующих в производстве по делу, ч. 2 ст. 61 УПК РФ устанавливает, в частности, что судья не может участвовать в производстве по уголовному делу, если имеются обстоятельства, дающие основание полагать, что он лично, прямо или косвенно заинтересован в исходе данного дела.

Постановлением Калужского районного суда от 26 августа 2019 года К., обвиняемому в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 282.2 УК РФ, продлен срок содержания под стражей на 2 месяца, а всего до 4 месяцев, то есть до 26 октября 2019 года включительно.

26 июня 2019 года старшим следователем следственного отделения УФСБ России по Калужской области возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 282.2 УК РФ, в отношении К., М. и П. Срок предварительного следствия по данному уголовному делу 19 августа 2019 года был продлен начальником следственного отделения УФСБ России по Калужской области на 2 месяца, а всего до 4 месяцев, то есть до 26 октября 2019 года. К. по данному уголовному делу был задержан 27 июня 2019 года в порядке ст. 91, 92 УПК РФ, 28 июня 2019 года ему была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу до 26 августа 2019 года включительно.

04 июля 2019 года К. предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 282.2 УК РФ, а именно в организации деятельности религиозного объединения, в отношении которого судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации в связи с осуществлением экстремистской деятельности.

19 августа 2019 года старший следователь обратился в суд с ходатайством о продлении срока содержания обвиняемого К. под стражей на 2 месяца, а всего до 4 месяцев, то есть до 26 октября 2019 года включительно, которое обжалуемым постановлением Калужского районного суда от 26 августа 2019 года удовлетворено.

Суд не учел основополагающие принципы и положения Конституции РФ и уголовно-процессуального закона при рассмотрении ходатайства органа следствия о продлении срока содержания обвиняемого К. под стражей.

Как следует из протокола судебного заседания, в ходе выступления в судебном заседании обвиняемого К., возражавшего против продления срока содержания его под стражей, который в числе прочего сообщил о наличии у него религиозного мировоззрения и веры в Бога, своей принадлежности к вероучению религии «Свидетели Иеговы» и считал, что он подвергается таким же гонениям за свою веру, как и первые христиане, председательствующим судьей в адрес обвиняемого К. было сделано замечание о необходимости прекращения проповедования в зале суда и уважении других участников процесса и их права на свободу вероисповедования либо отсутствие какого-либо вероисповедания, при этом в числе прочих председательствующим в адрес обвиняемого К. были высказаны следующие суждения: «Поэтому Вы не узник совести и к первым христианам не имеете никакого отношения, не надо на этом спекулировать, на гладиаторские бои Вас не вызывают. Да и как последователь Иеговы Вы тоже вызываете много вопросов. Они обычно не гонятся за материальными благами, а Вы квартиру купили, машины и т.д.».

При таких данных невозможно было вести речь об объективности председательствующего судьи.

Приведенные высказывания по отношению к обвиняемому в ходе рассмотрения ходатайства о продлении срока содержания К. под стражей со стороны председательствующего судьи как по форме, так и по содержанию свидетельствовали о прямой или косвенной заинтересованности председательствующего судьи в разрешении данного ходатайства органа следствия и расцениваются как безусловное препятствие для участия судьи в его рассмотрении. При таких обстоятельствах следовало признать, что обжалуемое постановление вынесено незаконным составом суда.

Данные нарушения являлись неустранимыми в суде апелляционной инстанции, поскольку судом первой инстанции были допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, последствия которых привели к процессуальной недействительности судебного разбирательства и судебного решения.

Обжалуемое постановление суда было отменено с передачей ходатайства с приложенными к нему материалами о продлении срока содержания обвиняемого К. под стражей на новое судебное разбирательство в тот же суд в ином составе суда.

(Апелляционное определение Калужского областного суда по делу № 22-1242/2019)

Дата добавления: 2021-04-05; просмотров: 51; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 6 78

Мы поможем в написании ваших работ!