Число правильно отмеченных чисел экстравертами и интровертами при коллективной и изолированной работе

 

Группа и условия работы	1-й период	2-й период	3-й период
Интроверты
Коллективно	4,16	4,48	4,19
Изолированно	4,42	4,29	4,32
Экстраверты
Коллективно	4,71	—	4,10
Изолированно	4,45	—	3,64

Во-первых, экстраверты лучше работали коллективно, чем при изоляции друг от друга, а интроверты эффективнее выполняли работу в условиях изоляции.

Во-вторых, экстраверты лучше всего работали вначале, а затем эффективность их деятельности снижалась. Интроверты же сначала уступали экстравертам, но затем эффективность их работы увеличилась и лишь в третьем периоде снижа­лась до уровня, который был на начальной стадии работы. Сходная закономер­ность выявлена и другими исследователями (Wilson et al., 1971; Yates, 1973).

О преимуществе интровертов перед экстравертами при выполнении заданий на бдительность писал Бродбент (1953, 1958). Однако при большой скорости предъявления сигналов, шуме и социальной стимуляции интроверты теряют это преимущество.

A. В. Махнач и Ю. В. Бушов (1988) выявили, что экстраверты при строго регла­
ментированном характере деятельности, протекающей в условиях частичной сен­
сорной изоляции, в большей степени, чем интроверты, ощущают блокирование
коммуникативных потребностей, и это приводит к их повышенной напряженности.

B. А. Петровский и Е. М. Черепанова (1987) показали, что саморегуляция со­
держания своего сознания (думать или не думать о чем-то) легче происходит у
экстравертов с низким нейротизмом (стабильные экстраверты), чем у интровер­
тов с тем же уровнем нейротизма (см. табл. 7.2). Легкость или трудность саморе­
гуляции определялась авторами по двум параметрам: временем подготовки к вы­
полнению задания (не думать о чем-то обусловленном) и временем выполнения
задания («недуманья»).

На основании полученных данных авторы пришли к выводу, что акцентуиро­ванные экстраверты характеризуются поверхностной рефлексией, а интровер­ты — избыточной. Обе эти характеристики в равной степени препятствуют орга­низации внимания в составе самоконтроля.

Из-за более тщательного обдумывания своей речи интровертами у них, по сравнению с экстравертами, речь замедленна, с длительными паузами. Интровер-

138 Глава 7. Различия в проявлении свойств темперамента

ты придают большее значение точности и безошибочности работы, что приводит к снижению ее скорости. У экстравертов скорость работы выше, но зато и ошибок больше. Зрительная ориентировка быстрее осуществляется экстравертами. Они же быстрее извлекают информацию из памяти.

Таблица 7.2

Временые параметры саморегуляции содержания сознания

 

Группа испытуемых	Время подготовки, с	Время процесса, с
Экстраверты стабильнее	6,4*	84,6*
Экстраверты нейротичные	18,7*	56,7*
Интроверты стабильные	8,6	34,9*
Интроверты нейротичные	11,5*	53,5

Примечание: *— р < 0,05.

У экстравертов более адекватный уровень притязаний, в то время как у интро­вертов он завышенный.

Роль генетических и средовых факторов. Исследования на моно-и дизигот-ных близнецах, проведенные в разных странах, выявили роль генетического факто­ра в проявлении экстраверсии. Так, Д. Лаелин (J. Loehlin, 1992) приводит сводные данные по четырем исследованиям, проведенным на сотнях и тысячах близнецов, из которых следует, что сходство в проявлении экстраверсии значительно выше у монозиготных пар, чем у дизиготных (табл. 7.3).

Таблица 7.3

Величина коэффициента корреляции по выраженности экстраверсии

У моно- и дизиготных близнецов

 

Близнецы	Финляндия	Швеция	США	Англия
МЗ, врозь	0,38	0,30	0,34	0,61
МЗ, вместе	0,33	0,54	0,63	0,42
ДЗ, врозь	0,12	0,04	-0,07	—
ДЗ, вместе	0,13	0,06	0,18	—

Эти данные интересны еще и тем, что изучалось сходство в проявлении экст­раверсии у близнецов, живущих вместе и врозь. Как видно из данных таблицы, в Швеции и США была выявлена и роль социального фактора, так как у живущих врозь близнецов сходство было меньшим, чем у близнецов, живущих вместе.

Показано, что коэффициент наследуемости экстраверсии равен 0,5 (Е. А. Сер-гиенко с соавторами, 1999), что тоже, с одной стороны, указывает на роль наслед­ственности, а с другой — не исключает и влияния факторов среды (социальных) в проявлении экстраверсии — интроверсии (Л. Ивс с соавторами [L. Eav es et al., 1989]; К. Янг с соавторами [К. Jang et al., 1996]). Выявлено также уменьшение с возрастом коэффициента наследуемости экстраверсии (R. Viken et al., 1994).

7.1. Экстравертированные — интровертированные типы "| 39

 

Изменения с возрастом экстраверсии — интроверсии. Н. В. Бирюковой с соавторами (1976) показана возрастная динамика параметра экстраверсия — интроверсия (рис. 7.1). Число интровертов среди детей снижается от 7-8-лет­них к 15-16-летним. Число же экстравертов изменяется по-другому: их макси­мум отмечен в возрасте 11-12 лет, а к 15-16 годам — снижается, почти достигая уровня 7-8-летних.

Физиологические особенности экстравертов и интровертов. У экстравертов ориентировочная реакция и условно-рефлекторная активационная реакция уга­сает быстрее, чем у интровертов. Попытки выявить связь между быстротой обра­зования условного рефлекса (обусловливания) и экстраверсией — интроверсией в большинстве случаев успеха не имели (W. Вескег, 1960; W. Вескег, Н. Matteson, 1961; J. Field, J. Brengelmann, 1961).

Грей считает, что у интровертов имеется более реактивная тормозная система (система «наказания»): они более чувствительны к сигналам наказания, фрустра­ции потребности, более тревожны и боязливы; у экстравертов преобладает реак­тивность системы «поощрения», поэтому они более чувствительны к сигналам удовлетворения потребности.

По Айзенку (см.: Небылицын, 1966, с. 30), экстраверты характеризуются мед­ленно развивающимся и слабым возбуждением и быстро развивающимся, сильным и медленно затухающим реактивным торможением. Интроверты имеют противо­положные характеристики. Отсюда Айзенк сделал вывод, что баланс нервных процессов является физиологической детерминантой эктраверсии — интровер­сии. У экстравертов преобладает торможение, а у интровертов — возбуждение. Однако В. Д. Небылицын считает, что для определения реактивного торможения Айзенк использовал не совсем адекватные приемы и тесты. Скорее это пробы на запредельное торможение и на психическое утомление. В связи с этим, заключает В. Д. Небылицын, попытка Айзенка и его сотрудников применить к экстравер­сии — интроверсии павловскую концепцию об уравновешенности нервных про­цессов неправомерна.

Считается, что физиологической основой этого свойства служит различие в порогах возбуждения ретикулярной формации. Высказывается также предполо­жение, что интроверты имеют более высокий уровень активации коры головного мозга, поэтому они быстрее достигают порога запредельного торможения. Все это

140 Глава 7. Различия в проявлении свойств темперамента

характеризует слабую нервную систему. Соответственно выявлено, что у экстра­вертов сенсорные и болевые пороги более высокие, а у интровертов — более низ­кие (Д. Грей, 1968; Г. Айзенк [Н. EysencK, 1971]). Кроме того, показано, что препа­раты, понижающие уровень активации, оказывают «экстравертирующии» эффект на поведение, а стимуляторы — «интровертирующий».

Высокий уровень активации интровертов считается причиной того, что они склонны избегать дополнительной внешней стимуляции, которая может вывести их активацию за оптимальные границы. Вследствие этого интроверты, по сравне­нию с экстравертами, предпочитают более низкие интенсивности стимуляции. По данным Е. Людвига и Д. Хеппа (Е. Ludvigh, D. Нарр, 1974), экстраверты в качест­ве «приятных» предпочитали световые и звуковые стимулы большей интенсивно­сти, чем интроверты. Последние лучше переносят монотонность и сенсорную де-привацию (В. В. Белоус, 1977; А. Басе, В. Полей [A. Buss, W. Poley, 1976]; Д. Грей (J. Gray, 1964]; Н. Транел [N. Tranel, 1962]; А. Хилл [A. Hill, 1975]). Правда, по данным других авторов, тесты на психическое насыщение (монотонию) не корре­лируют со степенью экстраверсии — интроверсии (Holland, 1960; EysencK, 1963).

Связи этого свойства темперамента с балансом возбуждения и торможения то­же посвящен ряд публикаций, носящих, к сожалению, в основном теоретический характер.

Прежде всего нужно отметить публикацию Г. Айзенка (Н. Eysenk, 1957), свя­зывавшего интровертированный тип поведения с преобладанием возбуждения над торможением, а экстравертированный — с преобладанием торможения, кото­рое медленно исчезает (инертно). Л. Мартон и Я. Урбан (1966) высказали пред­положение, что интроверты имеют сильную нервную систему и преобладание возбуждения над торможением, а экстраверты — слабую нервную систему и пре­обладание торможения. С этим не согласился Д. А. Грей (1968), который, наобо­рот, интровертированность связывает со слабой нервной системой. Его предпо­ложение основывается на теоретических положениях, высказанных К. Юнгом и И. П. Павловым, а также на некоторых экспериментально полученных фактах.

К. Юнг считал, что экстраверты предрасположены к истерии, а интроверты — к психастении. Известно, что И. П. Павлов первоначально связывал истерию с преобладанием торможения, а неврастению — с преобладанием возбуждения. Вероятно, Г. Айзенк потому и сделал вывод, что экстраверсия связана с преобла­данием торможения, а интроверсия — возбуждения. Как отмечает В. Д. Небыли-цын (1966), это довольно смелое решение вопроса, поскольку преобладание одно­го из процессов в патологии еще не говорит, что в норме у этого больного было такое же соотношение между возбуждением и торможением.

Естественно, это предположение, не подкрепленное серьезными фактически­ми данными, вызвало возражения со стороны ряда исследователей, и в первую очередь со стороны В. Д. Небылицына. Он указывает, что позднее И. П. Павлов изменил свои представления о природе истерии и психастении и связывал их раз­личие с сочетанием слабой нервной системы и художественного типа — в первом случае и слабой нервной системы с мыслительным типом — во втором. Кроме то­го, и методически, с точки зрения В. Д. Небылицына, Г. Айзенк и его сотрудники допустили ошибку, объединив все виды «внутреннего» торможения (условное, запредельное, дифференцировочное) в один вид — «временное» торможение. Это привело к тому, что потенциал последнего измерялся Г. Айзенком тестами, име-

7.1. Экстравертированные — интровертированные типы 141

ющими мало общего с приемами определения динамичности торможения и с ин­дикаторами внутреннего торможения по И. П. Павлову. Такие тесты, напомина­ющие скорее пробы на выявление психического утомления или на запредельное торможение, не могут, по мнению В. Д. Небылицына, быть индикаторами тормо­жения по И. П. Павлову, и поэтому сравнение динамичности возбуждения (ско­рости развития условного возбуждения) со скоростью развития «реактивного» (по Г. Айзенку) торможения неправомерно.

Попытку подтвердить гипотезу Г. Айзенка предприняли венгерские исследо­ватели Л. Мартон и Я. Урбан. Авторы рассуждали при этом следующим образом. Согласно В. Д. Небылицыну, низким показателям выработки условного возбуж­дения часто соответствуют высокие показатели выработки торможения, и наобо­рот; т. е. имеются антагонистические отношения между тем и другим. По Г. Ай­зенку, такие же отношения существуют между экстраверсией и интроверсией, определяющей, по его мнению, скорость образования временных связей.

Однако рассуждения авторов неточны, поскольку скорость угашения они при­няли за показатель баланса нервных процессов, исходя из тех представлений, что чем быстрее угаснет условная реакция, тем больше торможение превалирует над возбуждением. Между тем скорость угасания выступает скорее показателем инерт­ности нервных процессов, а не баланса между возбуждением и торможением.

Особо следует остановиться на работе английского психолога из Оксфордско­го университета Д. А. Грея. Он предпринял довольно основательную попытку пу­тем сравнения и обобщения литературных данных доказать, что интровертиро-ванность соответствует слабой нервной системе.

Исходной предпосылкой для исследователя стало положение о том, что лица со слабой нервной системой имеют более высокую интенсивность возбудитель­ного процесса, чем с сильной. Приняв это «ключевое понятие павловской теории» (заметим, отнюдь не бесспорное) за параметр уровня активации, Грей перекидыва­ет с помощью этого параметра мостик между параметрами силы и экстраверсии — интроверсии, последний из которых, по Г. Айзенку, связан с уровнем активации.

Некорректность такого подхода состоит в том, что свойство нервной системы, т. е. физиологический показатель, приравнивается к поведенческой характери­стике, которая в принципе не может быть тождественна любому свойству нерв­ной системы. Она может быть только их интегральным выражением. Да и сам Д. Грей в своей статье пишет, что не только сила, но и подвижность нервных про­цессов могут быть двумя подфакторами, формирующими третий — экстравер­сию — интроверсию. Правда, в дальнейшем при обсуждении вопроса автор как-то быстро забывает об этой своей точке зрения.

Главная ошибка в его доказательствах, проведенных весьма обстоятельно, та­кова: обнаружив нечто общее в проявлении силы нервной системы и экстравер­сии — интроверсии, автор тут же отождествляет их. Отмечается и предвзятое рас­смотрение ряда фактов в пользу своей гипотезы, которые могут быть объяснены с других позиций. Показателен в этом отношении пример с сопоставлением им критической частоты мельканий фосфена (КЧФ) с критической частотой слия­ния световых мельканий (КЧМ). Правильно подметив, что в трактовке этих по­казателей в школе Б. М. Теплова имеется явное противоречие (КЧФ рассматри­вается как показатель силы, а КЧМ — как показатель лабильности), Д. Грей легко соглашается считать и КЧМ показателем силы (очевидно, потому, что в одной

142 Глава 7. Различия в проявлении свойств темперамента

работе была показана связь интроверсии с высокой КЧМ), иначе отпало бы одно из доказательств его гипотезы.

Имеются и другие факты, косвенно опровергающие представления Д. Грея. Так, Г. Айзенком (1973) показано, что в школе лучше успевают экстраверты, так как основной способ обучения — с использованием наглядного материала. В то же время существуют данные, что лучшая успеваемость отмечается у школьников со слабой нервной системой (Э. А. Голубева, 1993; Н. А. Курдюкова, 1997). Следо­вательно, экстраверты должны скорее быть слабыми, чем сильными.

Косвенный путь доказательства связи экстраверсии — интроверсии с силой нервной системы избрал и К. М. Гуревич (1970). Ссылаясь на то, что интроверты лучше экстравертов выполняют задания, близкие по смыслу к операторским, и что в сходной деятельности более эффективны лица со слабой нервной системой, он утверждает: «слабые» и интроверты имеют много общего. Однако этому выво­ду противоречат данные его ученика В. Ф. Матвеева, установившего, что с опера­торской деятельностью лучше справляются субъекты, которые обладают сильной нервной системой.

Проще было бы измерить непосредственно силу нервной системы у экстравер­тов и интровертов, чем строить сложные косвенные доказательства. Так и сдела­ли П. А. Жоров и Л. Б. Ермолаева-Томина (1971), правда, на малом контингенте испытуемых (35 человек). По данным этих исследователей, экстраверсия чаще совпадает со слабой, а интроверсия — с сильной нервной системой. В лаборато­рии В. С. Мерлина, напротив, выявлено, что интроверсия связана со слабой нерв­ной системой. В то же время В. М. Криво (1972) не установлено различий по силе нервной системы между экстравертами и интровертами.

В ходе обследования 450 человек (Е. П. Ильин, 1976) были выделены две крайние группы: в одной оказались лица, у которых по опроснику Айзенка было 16 баллов и больше (экстраверты), а во второй — те, у кого результат составил 10 баллов и меньше (интроверты). В этих группах по методике «Теппинг-теста» была определена сила нервной системы. Как видно из табл. 7.4, среди интровер­тов несколько чаще встречалась средняя ее сила, а среди экстравертов — малая. Однако различия не столь велики, чтобы можно было считать, будто интровер­ты — это люди с более сильной, а экстраверты — с менее сильной нервной систе­мой. Данные показывают, что эта тенденция проявляется слабо.

Таблица 7.4 Связь экстраверсии — интроверсии с силой нервной системы, % случаев

 

 

Группы обследованных	Сила нервной системы
	большая	средняя	малая
Интроверты (п = 74)	28,4	31,1	40,5
Экстраверты (п = 93)	26,8	22,7	50,5

Все же следует отметить, что такие результаты отчасти совпадают с теми, что получили П. А. Жорова и Л. Б. Ермолаева-Томина.

При изучении связи общительности с силой нервной системой Л. В. Жемчуго­ва (1982) пошла другим путем. Она выявляла общительность с помощью наблю-

7.2. Ригидные — пластичные типы 143

дения, эксперимента (совместная деятельность 3-4 испытуемых) и анкетиро­вания. Были выделены динамические стороны общения: потребность в таковом, инициативность в его процессе, легкость вступления в общение, широта круга об­щения, устойчивость и выразительность общения. При этом была обнаружена разная связь силы нервной системы с этими показателями. Инициативность, лег­кость вступления в общение и широта круга общения имеют положительную и статистически достоверную связь с силой нервной системы, устойчивость же общения такой корреляции не обнаружила, а выразительность оказалась выше у испытуемых со слабой нервной системой.

Вопреки мнению ряда авторов, что у экстравертов подвижность нервных про­цессов выше (П. А. Жоров и Л. Б. Ермолаева-Томина), такой зависимости на при­влеченной мною выборке не обнаружилось.

О. П. Санникова (1982) изучала соотношение общительности с эмоционально­стью человека. Она показала, что широкий круг общения, большая активность по­следнего в сочетании с ее недолговременностью характерны для лиц с положи­тельными эмоциональными установками (доминированием эмоции радости), а узкий круг и малая активность общения на фоне устойчивости отношений — для лиц, склонных переживать отрицательные эмоции (страх, печаль). Первые более инициативны в общении. К аналогичному выводу пришли А. И. Крупнов, А. Е. Олынанникова и В. А. Домодедов (1979). В результате корреляционного анализа ими была обнаружена связь между эмоцией радости и такими динамиче­скими сторонами общения, как потребность в нем, его инициативность, легкость, выразительность. Между астеническими эмоциями и активностью общения бы­ли выявлены отрицательные связи; в частности, это касается корреляций между «гневом», «страхом» и легкостью и широтой круга общения.

Как выявили И. М. Палей и К. Д. Шафранская (1969), уровень экстраверти-рованности связан с энергетическими характеристиками организма. Так, экст­раверты менее реактивны по индексу кожной вегетатики и гемодинамики, чем интроверты: у первых ниже кожное сопротивление, больше потоотделение, выше артериальное давление. Сходные данные получены и М. Д. Дворяшиной (1969): обмен покоя ниже у экстравертов.

(Юнг Jung, 19-21) считал, что экстравертированный тип поведения дает в слу­чаях патологического отклонения истерию, а интровертированный — психасте­нию (дистимию, по терминологии Айзенка). Истерия же сопровождается посто­янным стремлением производить впечатление на окружающих. О телесном здо­ровье экстраверт думает недостаточно.

Ригидные — пластичные типы

Это свойство характеризует быстроту приспособления человека к изменяющейся ситуации. Понятие ригидность сродни понятию персеверация (Н. EysenK, 1970). Они обозначают инертность, консервативность установок, неподатливость изме­нениям, вводимым новациям, слабую переключаемость с одного вида работы на другой. Пластичность, наоборот, означает легкую податливость изменениям си­туации, легкую смену установок и суждений.

Описано (Н. Д. Левитов, 1971; Г. Айзенк, 1970) несколько видов ригидности (персеверации):

144 Глава 7. Различия в проявлении свойств темперамента

• сенсорная (ощущение остается долгое время после прекращения действия
стимула, его вызвавшего);

• моторная (трудность переделки двигательных навыков);

• эмоциональная (переживание события продолжается после исчезновения
эмоциогенных стимулов);

• мыслительная (инерция суждений, способов решения задач);

• мнемическая (навязчивость представлений, вторичных образов).

Считается, что разные виды ригидности не связаны между собой единым фак­тором, так как нет корреляций между степенями их выраженности. Это означает, что, будучи ригидным по одному проявлению, человек оказывается пластичным по другому. Однако общим для всех видов ригидности компонентом может быть инертность нервных процессов. Например, связь ригидности с этой типологиче­ской особенностью была выявлена в исследовании Н. Е. Высотской (1975).

В исследовании Г. В. Залевского (1976) обнаружена положительная и стати­стически значимая связь ригидности с внушаемостью, а П. Лич (P. Leach, 1967) выявил негативную связь ригидности с творческим потенциалом личности. Лю­ди, у кого он высокий, отличаются гибкостью мышления, независимостью в суж­дениях, отрицанием социальных стереотипов и склонностью к сложным формам выражения своих эстетических предпочтений.

В. П. Михайлова и И. М. Палей (1967) показали, что существует прямая зави­симость ригидности (устойчивости фиксированной установки, по Д. Н. Узнадзе) от выраженности силы нервной системы.

Активные — пассивные типы

 

Как уже отмечалось, ряд ученых (Э. Кречмер, В. Д. Небылицын и др.) в качестве характеристики темперамента рассматривают активность. Будучи общей харак­теристикой темперамента, она, по мнению В. Д. Небылицына, проявляется в мо­торике, общении и умственной деятельности. Доказательством общности свойст­ва активности этот исследователь считал факты, полученные его сотрудниками, согласно которым и моторная и умственная активность коррелировали с одним и тем же параметром ЭЭГ, а именно с суммарной энергией по диапазонам бета-1 и бета-2 лобного отведения.

В качестве моторной активности рассматривались индивидуальный (опти­мальный) темп двигательных актов, склонность индивида к разнообразию дейст­вий, предпринимаемых по инструкции, и потребность человека в двигательной деятельности (под которой понималось желание испытуемых выполнять не обя­зательные в эксперименте действия). Умственная активность определялась тоже при выполнении экспериментальных заданий, причем главным было определе­ние количества задач, решавшихся испытуемым по желанию.

Однако существенным недостатком оказалось то, что моторная и умственная активность изучалась исследователями при обращении к разным людям, поэтому не установлена корреляция между ее показателями — напрашивающаяся сама со­бой, если речь идет об общей активности, т. е. такой, которая проявляется одними лицами в большей мере, чем другими, независимо от сферы ее проявления. Это значит, что высокоактивный в двигательном отношении должен быть таковым

7.3. Активные — пассивные типы 145

и в умственном, и наоборот. Таким образом, гипотеза В. Д. Небылицына имеет право на существование, хотя в должной мере еще не получила фактического под­крепления.

Активность - это континуум, один полюс которого представлен малоактивными людьми (предпочи­тающими малоподвижный образ жизни), а другой - теми, кто очень активен (гиперактивные люди, которые не могут усидеть на одном месте, постоянно находятся в движении, они просто не могут угомониться (Фрэнкин Р. Мотивация поведения. СПб.: Питер. 2003. С. 322).

 

Кроме того, возникает и вопрос по поводу того, насколько активность, про­явленная испытуемыми в различных экспериментальных заданиях, отражает их генетически обусловленные различия в таком проявлении, как потребность в активности, и насколько эта потребность связана со свойствами нервной систе­мы. Соответствующих данных у В. Д. Небылицына не было. Накопленная к ны­нешнему времени информация позволяет сказать, что подобная связь весьма ве­роятна. Например, в исследовании Д. Б. Богоявленской и ее соавторов (1975) было выявлено, что субъекты с сильной нервной системой интеллектуально ак­тивны, а со слабой нервной системой — интеллектуально пассивны.

В процессе изучения мною и моими коллегами дифференциально-психофи­зиологических аспектов спортивной и учебной деятельности обратил на себя внимание один факт: чем выше уровень мастерства, тем чаще среди более успеш­ных людей встречаются лица с преобладанием возбуждения по «внутреннему» балансу. Сопоставляя это с другими результатами, в частности с тем, что при физическом утомлении данный баланс сдвигается в сторону торможения, а при ограничении двигательной активности (например, у школьников в течение учеб­ного года) — в сторону возбуждения, было высказано предположение: «внутрен­ний» баланс отражает потребность человека в активности. Если преобладает воз­буждение по этому балансу, то потребность в активности и сама активность высокие; если же преобладает торможение, то они низкие. Исследования, прове­денные Н. П. Фетискиным (1979) на выборке студентов и Е. А. Сидоровым (1981) с привлечением школьников, подтвердили это.

По данным первого, объем дневной двигательной активности у лиц с преобла­данием возбуждения по «внутреннему» балансу был в два с лишним раза выше, чем у лиц с преобладанием торможения. По результатам второго исследования, школьники, высокоактивные на уроках физкультуры, имели, как правило, силь­ную нервную систему и преобладание возбуждения по «внутреннему» балансу. Таким образом, связь «внутреннего» баланса с двигательной активностью не вы­зывает сомнений. Однако возникает вопрос, а обладают ли лица с высокой мотор­ной активностью высокой активностью и в интеллектуальной деятельности?

Чтобы выяснить это, Г. А. Машарова (ее данные не опубликованы) обследова­ла высокоактивных в умственной деятельности людей (которые признавались та­ковыми компетентными судьями, хорошо знавшими оцениваемых на протяжении нескольких лет). Было выявлено, что в абсолютном большинстве случаев (в 75%) у этих обследуемых отмечается преобладание возбуждения по «внутреннему» ба­лансу. Таким образом, предположение В. Д. Небылицына, очевидно, оправданно, хотя окончательный вывод делать еще рано. Многое зависит от того, какой пара­метр принимать за выражение активности. Некоторые пытаются (М. В. Бодунов,

146 Глава 7. Различия в проявлении свойств темперамента

1975) подменить потребность в активности конкретными двигательными прояв­лениями — скоростными и эргическими (выносливость), что переводит решение проблемы в другую плоскость.

Прояснению вопроса о природе активности и ее различиях у людей могут слу­жить и исследования на близнецах. К сожалению, их проведено очень мало. Могу сослаться лишь на работу Л. Шонфельдта (L. Shoenfeldt, 1968), который по само­оценкам уровня активности (степени предпочтения занятий, которые требуют высокой активности) выявил большее сходство у монозиготных подростков по сравнению с дизиготными; правда, только на выборке женского пола. Однако са­мооценки могут, если учитывать специфику отношений у партнеров близнецо­вых пар, существенно искажать истинную картину.

Роль генетического фактора обнаружена и при суточном распределении уров­ня активности у так называемых «жаворонков» и «сов» (см. ниже).

Еще в самом начале XX в. сразу несколько исследователей - М. 0. Шиэ (1900), Й. Янделл (1904) и X. Маш (1906) - писали о существовании двух противоположных типов людей: с утренним (днев­ным) и вечерним (ночным) пиком работоспособности. Так, 0. Шиэ, для того чтобы выявить эти типы среди студентов Висконсинского университета, предлагал им ответить на два вопроса: «В какое вре­мя суток вы чувствуете себя лучше всего?» и «В какие часы суток ваша работоспособность самая низ­кая?» Ну а традиция именовать людей этих двух типов «совами» (с вечерним пиком работоспособно­сти) и «жаворонками» (с утренним пиком работоспособности) возникла после 1939 г., когда эти птичьи обозначения были введены в немецкий лексикон с легкой руки бальнеолога и физиотерапевта Г. Ламперта.

Тех же, кто ни «сова», ни «жаворонок», а находится где-то между ними, то есть представляет промежуточный тип, нередко называют «голубями». В научной литературе часто используется и бо­лее детальная градация, шкала из пяти делений: явный утренний тип, преимущественно утренний тип, недифференцируемый (т. е. ни тот ни другой, или промежуточный) тип, преимущественно ве­черний тип и явно вечерний тип.

...Подтвердилось заключение, сделанное еще в 30-х гг. XX в. французским исследователем М. Леопольдом-Леви, о существовании не двух, а четырех крайних типов суточного ритма работоспо­собности: кроме типичных вечероспящих «жаворонков» (возбужденные утром - утомленные вече­ром) и типичных утроспящих «сов» (утомленные утром - возбужденные вечером) существуют люди, которых можно условно назвать малоспящими - людьми возбужденными и бодрыми как утром, так и вечером (этакие «соворанки») и многоспящими - утомленными как утром, так и вечером (короче «со-ни-засони»).

...Хронобиологические особенности человека являются врожденными, передаются по наследству и проявляются сами собой, если условия жизни позволяют это.

...Московскими исследователями во главе с В. А. Доскиным были составлены личностные порт­реты студента-«жаворонка» и студента-«совы». Первый охотно следует общепринятым взглядам, но своеобразен в восприятии конкретных ситуаций. Неудачи заставляют его сомневаться в своих силах, вызывают тревогу, снижают настроение и предприимчивость. Такой студент заостряет внимание на своем самочувствии, особенно когда это помогает избежать каких-то неприятностей, и вообще стре­мится уйти от конфликтов, резких объяснений и эмоциональных переживаний. Второй легко забыва­ет свои неудачи и неприятности. Его не пугают возможные трудности, конфликты и эмоциональные проблемы. Такой студент меньше волнуется перед экзаменами и хорошо улавливает характер и осо­бенности поведения окружающих.

По данным нидерландского биоритмолога Г. Кирхгофа, люди утреннего типа в отличие от людей вечернего типа стремятся избегать неизвестных, впечатляющих, опасных ситуаций, спешат «ощети­ниться», если им что-то угрожает, склонны болезненно реагировать на психологические проблемы.

По наблюдениям Н. И. Моисеевой и ее сотрудников, люди с разными хронотипами различаются даже по восприятию времени. «Жаворонки» воспринимают время как активное, большое, яркое.

7.4. Чувствительные (сенситивные) типы "| 47

У «сов» представление об активном и большом времени сочетается с тревожным его восприятием. Люди промежуточного типа рассматривают время как быстротечное и менее активное. Они воспри­нимают положительно только прошлое и будущее, тогда как крайние типы - «совы» и «жаворонки» -воспринимают положительно и прошлое, и настоящее, и будущее.

В работах известного английского психолога Г. Айзенка обнаружилось, что «совы» чаще, чем «жаворонки», оказываются экстравертами, т. е. их интерес в первую очередь направлен на внешний мир и они, как правило, не ощущают барьеров при контактах с людьми. «Жаворонки», наоборот, ча­ще «сов» бывают интровертами, т. е. воспринимают мир и людей как бы через призму своих, иногда далеких от действительности, представлений о них. В исследованиях Г. Айзенка было установле­но, что у экстравертов температура тела достигает своего максимума позже, чем у интровертов. Однако, несмотря на то что Г. Айзенк до сих пор придерживается своей первоначальной точки зре­ния, более современные исследования не обнаруживают очевидной связи между «совостью» и экст­раверсией.

...Оказалось, что противоречивость в имеющихся на этот счет данных может быть, по крайней мере частично, объяснена тем, что уровень экстравертированности связан положительно со степе­нью «совости» в вечерние и ночные часы (чем позднее человек засыпает, тем больше он экстраверт) и отрицательно с «совостью» в утренние часы (чем позднее человек встает, тем больше он интро­верт). Таким образом, наиболее яркими экстравертами оказались малоспящие, а наиболее явными интровертами - многоспящие. Типичные же «совы» и «жаворонки» почти не различались по шкалам, оценивающим степень экстравертированности - интровертированности. Но поскольку ритм темпе­ратуры тела у малоспящего может быть близок к «совиному», а у многоспящего - к «жаворонково-му», то, принимая в качестве критерия «совости» и «жаворонковости» не данные анкетирования, а ре­зультаты определения максимума или минимума температуры тела, можно в самом деле доказать тот факт, что «совы» более экстравертированы, чем «жаворонки».

...Мы обнаружили, что склонность спать допоздна обычно свойственна людям эмоционально не­стабильным, слабовольным, тревожным, подверженным глубоким, часто мрачным переживаниям, с неудовлетворенными стремлениями и низкой приспособляемостью к внешним обстоятельствам, с низким контролем над эмоциями и желаниями. Привычка же бодрствовать допоздна отличает лю­дей открытых, общительных, жизнерадостных и беспечных, напористых и склонных к лидерству (Пу­ тилов А. А. «Совы», «жаворонки» и другие. О наших внутренних часах и их влиянии на здоровье и ха­рактер. Новосибирск; М., 1997. С. 19-20, 24, 139-141).

Очевидно, говоря об активности как свойстве темперамента, следует разгра­ничивать, как минимум, два ее аспекта: энергичность (величину прилагаемых усилий, высокий или низкий темп деятельности, т. е. интенсивность) и объем су­ точной активности (большой или малый). Пока не ясно, насколько эти два пара­метра могут быть связаны друг с другом. Возможно, что один человек энергичен по своей природе, но не обладает большой потребностью в длительном проявле­нии активности, другой же трудится весь день как пчелка, но не склонен к прояв­лению высокой энергичности. У других же может быть слабо или сильно выраже­но одновременно и то и другое.

Отмечено, что у гиперактивных детей наблюдается большая склонность к упо­треблению наркотиков (Wills et al., 1995).

 

 

---

Дата добавления: 2021-07-19; просмотров: 71; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!