Феномен condictio possessionis
Уже за рамками приведенной классификации кондикционных исков о возврате неосновательного обогащения в зависимости от их основания специальное внимание хотелось бы уделить такому правовому явлению как condictio possessionis – кондикция владения.
Выше уже излагалась теория Ф.К. Савиньи, в соответствии с которой кондикционный иск мог быть предъявлен только в случае невозможности предъявления иска виндикационного, вследствие утраты истцом права собственности на истребуемое имущество («виндикационная теория»). Из этого же исходит господствующая в современной отечественной литературе точка зрения, согласно которой неосновательное обогащение в римском праве связывалось с приобретением в соответствующих случаях права собственности на спорный предмет[219].
Однако источники свидетельствуют о том, что в римском праве получил развитие феномен condictio possessionis[220] – лицу, безосновательно потерявшему владение, стали давать кондикционный иск о возврате утраченного владения вещью. По своему основанию это мог быть любой из перечисленных выше кондикционных исков: condictio indebiti – если ошибочно была совершена простая передача владения[221], condictio ex iniusta causa – если имело место насильственное отнятие владения[222], condictio sine causa – например, если кому-то на участок течением принесло чужую вещь[223]. Таким иском была и рассмотренная выше condictio furtiva. Причем предъявить condictio possessionis мог как собственник, утративший владение вещью, так и несобственник.
|
|
|
Отсюда следует, что, по крайней мере, ко времени Юстиниана не существовало четкой грани между случаями, когда мог быть предъявлен виндикационный иск или кондикционный[224]. С другой стороны, можно говорить о появлении института, конкурирующего с владельческой (посессорной) защитой. Как отмечал Р. Зом, «condictio possessionis предполагает, что истец был владельцем (юридическим), но в то же время она является не владельческим иском (не посессорным правовым средством), но иском из права требования (курсив Р. Зома. – Д. Н.) о неосновательном обогащении. Поэтому здесь возможны: петиторное возражение, например, из права собственности на вещи (обогащение основательно), и нормальная давность – 30 лет»[225].
Если исходить из «виндикационной теории» Савиньи, предоставление лицу, утратившему владение, защиты в виде condictio possessionis можно объяснить как своего рода технический прием, распространяющий конструкцию кондикционного иска на ситуации, в общем-то, ей не соответствующие. Причиной такого правового решения могло быть желание римских юристов обеспечить наибольшую защиту лицу, интересы которого нарушены. Например, в случае с furtum возможность выбора между виндикационным иском и кондикционным предоставлялась потерпевшему «из ненависти к ворам» (« odio furum »)[226]. Действительно, было бы, наверное, несправедливо отказывать в защите потерпевшему от кражи только потому, что он предъявил не тот иск.
|
|
|
С другой стороны, можно предположить, что в определенный период развития римского права сам факт незаконного владения вещью стал рассматриваться в качестве своеобразного обогащения владеющего лица – вследствие чего и стало возможным предъявление обязательственного кондикционного иска о возврате владения. Такого мнения придерживался, в частности, Р. Зом, указывая, что condictio possessionis основывается «на обогащении из неправомерного приобретения владения»[227].
Выводы
Резюмируя, следует отметить следующие моменты. Юриспруденция Древнего Рима в ходе длительного развития выработала и отшлифовала ряд правовых конструкций, выполняющих функцию своеобразного юридического корректора в случаях нарушения баланса интересов различных участников имущественных отношений. Этими юридическими конструкциями являются выделенные в кодификации Юстиниана различные виды кондикций о возврате неосновательного обогащения. Причем, хотя они и имеют много общего друг с другом, каждая из этих типовых моделей правового регулирования рассчитана на применение к определенным фактическим обстоятельствам. Поэтому нужно иметь в виду, что попытки применения алгоритма одной такой юридической конструкции к отношениям неосновательного обогащения, которым соответствует другой вид кондикционного иска, могут привести к парализации ее корректирующей функции. Так, например, condictio indebiti, предполагающая наличие ошибки при передаче имущественной ценности (если лицо, совершая имущественное предоставление, знало об отсутствии долга, обогащение не подлежит возврату), неприменима к ситуациям, когда обогащение оказывается неосновательным в силу ничтожности соответствующей сделки, которым соответствует конструкция condictio ex iniusta causa (где такой оговорки нет)[228].
|
|
|
Пандектная доктрина (прежде всего, Ф.К. Савиньи) констатировала наличие общего признака, присущего каждой из поименованных в Дигестах кондикций – отсутствие надлежащего правового основания ( causa ) обогащения. Это позволило выделить категорию condictio sine causa generalis – юридическую конструкцию общего значения, получившую затем воплощение в жизнь в виде так называемого генерального иска из неосновательного обогащения (генеральной кондикции).
|
|
|
[1] Ильин И.А. Общее учение о праве и государстве / В кн.: Ильин И.А. Теория права и государства / Под редакцией и с предисловием В.А. Томсинова. – М.: Издательство «Зерцало» (Серия «Русское юридическое наследие»), 2003. С. 94.
[2] См.: Петражицкий Л.И. Иски о незаконном обогащении в 1 ч. Х т. (К характеристике современной юриспруденции) // Вестник Права. 1900. № 2. С. 12, 17.
[3] О распределительной функции права и ее связи с природой собственности см., также: Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. – СПб.: Издательство «Лань» (Серия «Мир культуры, истории и философии»), 2000. С. 157-165.
[4] Петражицкий Л.И. Иски о незаконном обогащении в 1 ч. Х т. // Вестник Права. 1900. № 2. С. 20.
[5] Колер И. Современное гражданское право Германии / В кн.: Бернгефт Ф., Колер И. Гражданское право Германии / Пер. с немецкого под ред. В.М. Нечаева. – СПб.: Сенатская типография, 1910. С. 305.
[6] Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. С. 404-407.
[7] Алексеев С.С. Теория права: поиск новых подходов / В кн.: Алексеев С.С. Избранное. – М.: «Статут», 2003. С. 211-214.
[8] Как указывает С.С. Алексеев, юридическая конструкция – это «интеллектуальное разрешение данной проблемы, выраженное в оптимальной модели построения прав, обязанностей, ответственности, соответствующих юридических фактов». Значение юридических конструкций заключается в том, что они «представляют собой органический, всеобщий, непосредственно нормативный, а главное – наиболее совершенный по значению элемент собственного содержания права, его внутренней формы» (см. там же. С. 197, 200). «Именно юридические конструкции (наряду с характерным для права особым нормативно-юридическим построением социального регулирования) – основа уникальности права и его незаменимости в условиях цивилизации», – подчеркивает С.С. Алексеев (там же. С. 202). Как пишет Д.И. Степанов, правовая конструкция выступает «элементарной частью, с которой имеет доктрина, обращаясь к исследованию права» (см.: Степанов Д.И. Вопросы методологии цивилистической доктрины / В кн.: Актуальные проблемы гражданского права: Сборник статей. Вып. 6 / Под ред. О.Ю. Шилохвоста. – М.: Издательство НОРМА, 2003. С. 21). Таким образом, с методологической точки зрения изучение правовых конструкций составляет средоточие цивилистического исследования.
[9] Петражицкий Л.И. Иски о «незаконном обогащении» в 1 ч. Х т. // Вестник Права. 1900. № 1. С. 8-9.
[10] См. D. 50.17.206: «Iure naturae aequum est, neminem cum detrimento alterius et iniuria fieri locupletiorem» («Согласно естественному праву справедливо, когда никто не должен обогащаться незаконно за счет (в ущерб) другого»). Здесь Дигесты Юстиниана цитируются по кн.: Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права: В 2-х тт. – Том 2. – Пер. с нем. – М.: Международные отношения, 2000. С. 286; далее – в основном, по изданию: Дигесты Юстиниана / Перевод с латинского; Отв. ред. Л.Л. Кофанов. Том I. Книги 1-4. – М.: «Статут», 2002; Том II. Книги 5-11. – М.: «Статут», 2002; Том III. Книги 12-19. – М.: «Статут», 2003. См., также: Дигесты Юстиниана / Избранные фрагменты в переводе и с примечаниями И.С. Перетерского / Отв. ред. Е.А. Скрипилев. – М.: Издательство «Наука», 1984.
[11] Обстоятельная разработка понятий aequitas и ius naturale в римском классическом праве была осуществлена В.М. Хвостовым (см.: Хвостов В.М. Опыт характеристики понятий aequitas и aequum jus в римской классической юриспруденции // Ученые записки Императорского Московского университета. Отдел юридический. Выпуск десятый. М.: Университетская типография, 1895).
[12] Колер И. Указ. соч. С. 305.
[13] С.С. Алексеев характеризует процесс выработки юридических конструкций в Древнем Риме следующим образом: «…спонтанно, в ходе юридической практики, как бы само собой происходит своего рода отбор, обособление, конструирование и фиксация определенных юридических построений, связей и соотношений отдельных «молекул» материи права – прав на то или иное поведение, обязанностей известного рода, правообразующих юридических фактов и т. д.» (см.: Алексеев С.С. Указ. соч. С. 199).
[14] Маковский А.Л. Обязательства вследствие неосновательного обогащения (глава 60) / В кн.: Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая. Текст, комментарии, алфавитно-предметный указатель / Под ред. О.М. Козырь, А.Л. Маковского, С.А. Хохлова. М.: Международный центр финансово-экономического развития, 1996. С. 591-592.
[15] Там же. С. 597-598. «Не исключено, – пишет профессор Маковский, – что надлежащее место этих своеобразных обязательств – в общей части обязательственного права (разд. III ГК) или даже в общих положениях ГК (разд. I). Но для такой «революции» время еще не пришло. Кодекс же решает достаточно ясно те проблемы внутрисистемных связей этого института с другими, которые важны с точки зрения практической» (см. там же. С. 603, прим. 9).
[16] Там же. С. 598.
[17] См., например: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения: Изд. 2-е, испр. – М.: «Статут», 1999. С. 439 (автор главы – М.И. Брагинский); Скловский К.И. Собственность в гражданском праве: Учеб.-практ. пособие. – 2-е изд. – М.: Дело, 2000. С. 326; Степанов Д. Вопросы теории и практики эмиссионных ценных бумаг // Хозяйство и право. 2002. № 5. С. 79; Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть вторая (постатейный) / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. – М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2003. С. 1004 (автор комментария – Д.Г. Лавров).
[18] See, e.g.: Unjustified Enrichment: Key Issues in Comparative Perspective / Edited by David Johnston and Reinhard Zimmermann. Cambridge University Press, 2002.
[19] Gai. 4.17a. Здесь и далее Институции Гая цитируются по изданию: Гай. Институции / Пер. с латинского Ф. Дыдынского / Под ред. В.А. Савельева, Л.Л. Кофанова. – М.: Юристъ, 1997.
[20] См., также: Дыдынский Ф.М. Латинско-русский словарь к источникам римского права: По изданию 1896 г. – М.: Издательство «Спарк», 1998. С. 116. В русском издании «Энциклопедии римского права» Милана Бартошека слово «condicere» в соответствующем значении переведено как «сообщать, призывать» (см.: Бартошек М. Римское право: (Понятия, термины, определения): Пер. с чешского. – М.: Юридическая литература, 1989. С. 82).
[21] См.: Новицкий И.Б. Основы римского гражданского права. Учебник для вузов. Лекции. – М.: Издательство ЗЕРЦАЛО, 2000. С. 34. Как указывает Чезаре Санфилиппо, процедура, осуществляемая per legis actiones, соответствует исторической эпохе квиритского права и обладает всеми наиболее яркими ее свойствами. Прежде всего это торжественность: всякая тяжба должна подпадать под одну из всего только пяти заранее установленных схем lege agere («вчинять иск по закону»). Эти схемы заключаются в символическом и зачастую усложненном обряде, образованном имеющими священный характер жестами и словами, которые должны со скрупулезной точностью исполняться и произноситься, поскольку при несоблюдении этого тяжба будет проиграна (см.: Санфилиппо Ч. Курс римского частного права: Учебник / Под ред. Д.В. Дождева. – М.: Издательство БЕК, 2002. С. 96). В дальнейшем легисакционный процесс был вытеснен более гибким формулярным.
[22] Как известно, легисакционный, а затем формулярный процесс в Древнем Риме состоял из двух стадий или фаз судебного производства. На первой стадии ( in iure) легисакционного процесса стороны являлись к судебному магистрату и здесь выполняли требуемые по ритуалу обряды и произносили установленные фразы, в которых истец выражал свою претензию, а ответчик – свои возражения. Совокупность всех этих обрядов и фраз и носила название legis actio. После того, как действия перед магистратом были закончены и предстояло назначение им суда, стороны торжественно призывали свидетелей, чтобы ясно выразить перед ними свой спор при помощи собственных формальных действий. Этот заключительный акт производства in iure назывался litis contestatio (засвидетельствование спора) и знаменовал переход спора во вторую стадию. Litis contestatio отвергалось магистратом ( denegatio actionis) в том случае, если из обстоятельств дела или из процессуальных соображений он заключал, что иск недостаточно обоснован или недостоин судебной защиты. Во второй стадии ( in iudicio, apud iudicem) назначенный магистратом по согласованию со сторонами присяжный судья (а по некоторым делам, например о наследстве – судебная коллегия) проверял доказательства и произносил sententia – суждение по делу (см.: Зом Р. Институции. Учебник истории и системы римского гражданского права. Выпуск II. (Система) / Пер. с 13-го немецкого издания Г.А. Барковского. – СПб.: Склад изд. в юрид. кн. магазине Н.К. Мартынова, 1910. С. 76-81; Новицкий И.Б. Указ. соч. С. 33-36).
[23] Gai. 4.18. См., также: Дыдынский Ф.М. Указ. соч. С. 116.
[24] Хвостов В.М. История римского права. Пособие к лекциям. Шестое издание. – М.: Изд. Высших женских юридических и историко-философских курсов в Москве, учрежд. В.А. Полторацкой, 1916. С. 148.
[25] Gai. 4.12: Lege autem agebatur modis quinque: sacramento, per iudicis postulationem, per condictionem, per manus iniectionem, per pignoris capionem.
[26] Gai. 4.19. Закон Силия о кондикции датируется последней четвертью III в. до н. э., но не позднее 204 г. до н. э. Закон Кальпурния, наоборот, относят ко времени после 204 г. до н. э. Ф.М. Дыдынский датирует закон Силия 269, а закон Кальпурния – 247 г. до н. э. (см.: Бартошек М. Указ. соч. С. 184, 198; Дыдынский Ф.М. Указ. соч. С. 76, 500).
[27] Гай [Gai. 4.17 – по тексту Египетских фрагментов] приводит следующий пример такой формулировки: « AIO TE MIHI SESTERTIORVM X MILIA DARE OPORTERE: ID POSTVLO AIES AVT NEGES» («Я УТВЕРЖДАЮ, ЧТО ТЫ ДОЛЖЕН ДАТЬ МНЕ ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ СЕСТЕРЦИЙ: Я ТРЕБУЮ, ЧТОБЫ ТЫ ПОДТВЕРДИЛ ИЛИ ОТВЕРГ ЭТО»). На отрицательный ответ следовал вызов: « QVANDO TV NEGAS, IN DIEM TRICENSIMVM TIBI IVDICIS CAPIENDI CAVSA CONDICO» («ТАК КАК ТЫ ОТРИЦАЕШЬ, ТО Я УВЕДОМЛЯЮ ТЕБЯ (О ВСТРЕЧЕ) НА ТРИДЦАТЫЙ ДЕНЬ РАДИ ПОЛУЧЕНИЯ СУДЬИ»). Cм., также: Дождев Д.В. Римское частное право: Учебник для вузов / Под общ. ред. академика РАН, д. ю. н., проф. В.С. Нерсесянца. – 2-е изд., изм. и доп. – М.: Издательство НОРМА (Издательская группа НОРМА–ИНФРА·М), 2002. С. 196.
[28] Зом Р. Указ. соч. С. 84.
[29] См., например: Зом Р. Указ. соч. С. 84; Салогубова Е.В. Римский гражданский процесс. 2-е изд. – М.: «Городец-издат», 2002. С. 50.
[30] См.: Бартошек М. Указ. соч. С. 82. К примеру, по Зому, «condictio дословно означает уговор, увещание» (см.: Зом Р. Указ. соч. С. 84).
[31] Gai. 4.17a.
[32] См.: Покровский И.А. История римского права. – Вступит. статья, переводы с лат., научн. ред. и коммент. А.Д. Рудокваса. – СПб.: Издательско-торговый дом «Летний Сад», 1998. С. 69-70.
[33] Gai. 4.20.
[34] См., например: Санфилиппо Ч. Указ. соч. С. 98.
[35] Хвостов В.М. История римского права. С. 148.
[36] Дернбург Г. Пандекты. Том I. Общая часть / Пер. под руководством и редакцией П. Соколовского. – М.: Университетская типография, 1906. С. 358.
[37] Дождев Д.В. Указ. соч. С. 196.
[38] Шаханина С.В. К исследованию понятия «кондикция» в римском частном праве // Древнее право. № 1 (9). 2002. – М.: Спарк, 2002. С. 141.
[39] Как отмечал В.М. Хвостов, «…вызов к sacramentum при этой legis actio заменялся заключением sponsio et restipulatio tertiae partis: проигравшая сторона теряла не раз и навсегда определенную сумму в 50 или 500 ассов, как при legis actio sacramento, а третью часть исковой суммы, и притом теряла ее не в пользу казны, а в пользу противника… Быть может, эта legis actio представляла и еще какие-либо процессуальные выгоды» (см.: Хвостов В.М. История римского права. С. 148).
[40] Как уже указывалось выше, формулярный процесс в Древнем Риме, так же, как и предшествующий ему легисакционный, состоял из двух стадий (in iure и apud iudicem). Однако здесь уже не было строгих предустановленных схем и обязательных торжественных обрядов. Доводы сторон, изложенные в свободной форме, конкретизировались магистратом в специальном письменном документе ( formula), содержащем указания, даваемые магистратом судье для разрешения разногласия, и наделяющем судью, который как частное лицо не обладал судебной властью ( iuris dictio), необходимыми правомочиями по данному делу. После составления формулы следовало litis contestatio и процесс переходил к судье, который, действуя на основании предписаний магистрата, проверял факты и произносил свое суждение по спору ( sententia), сопровождаемое вынесением iudicatum – судебного решения, имеющего принудительную силу. Магистрат ( praetor) в формулярном процессе более не является простым посредником в тяжбе сторон, но сотрудничает с ними и руководит процессом, он вмешивается в процесс – как в отношении сторон, так и судьи, прибегая к весу своего imperium (см.: Дождев Д.В. Указ. соч. С. 198; Санфилиппо Ч. Указ. соч. С. 100-103). Как отмечал Н.А. Полетаев, введение формулярного процесса отразилось и на кондикциях: понятие о них получило больший объем (см.: Полетаев Н. Иски из незаконного обогащения // Журнал Гражданского и Уголовного права. 1892. Кн. 3. С. 2).
[41] Как указывал Ф.М. Дыдынский, «после уничтожения законных исков выражение condicere стало обозначать предъявление иска о dare oportere, а condictio – сам этот иск» (см.: Дыдынский Ф.М. Указ. соч. С. 116).
[42] Как известно, по личности ответчика иски в римском праве делились на actiones in rem (вещные иски) и actiones in personam (личные иски). Эти виды исков соответствуют основным типам прав в материальном аспекте – абсолютным и относительным. В intentio (требовательной части процессуальной формулы, в которой в форме условия приведено основание иска и его предмет) вещного иска обозначалось только имя истца, тогда как имя ответчика появлялось впервые в condemnatio (части формулы, уполномочивающей судью присудить или освободить ответчика в зависимости от того, признает он интенцию верной или нет). При actio in personam в интенции обозначалось имя истца и ответчика (см.: Хвостов В.М. История римского права. С. 234).
[43] Другая классификация – деление исков на actiones stricti iuris (иски строгого права) и actiones bona fidei (иски по доброй совести) заключается в следующем: в первых наблюдается строгое соответствие между intentio и condemnatio (« Si paret… centum dari oportere, – centum condemnato» –«Если будет доказано, что должен сотню, – да будет приговорен к сотне»), между тем как во вторых исках, в связи с особым характером предмета спора, могут быть приняты во внимание нравственные требования сторон в отношении друг друга ( bona fides). Этим подразумевается, что при рассмотрении исков bona fidei судья может принимать во внимание злой умысел или насильственные действия, к которым прибегла одна из сторон, т. е. также и сторона истца, хотя бы в формулу иска и не была включена соответствующая exceptio (процессуальная оговорка, которой ответчик отрицает наличие права истца вообще или по крайней мере свою обязанность исполнять в настоящее время) о наличии угрозы ( exceptio metus) или злого умысла ( exceptio doli) (см.: Новицкий И.Б. Указ. соч. С. 42; Санфилиппо Ч. Указ. соч. С. 108).
[44] Baron J. Die Condictionen. Berlin, 1881. Подробнее о дискуссии относительно абстрактности кондикции, развернувшейся в пандектной литературе конца XIX века, см.: Сабинин С.Е. О договоре займа по римскому праву: Историко-юридическое исследование. М., 1905. С. 121 и сл.
[45] См.: Хвостов В.М. Система римского права. Учебник. – М.: Издательство «Спарк», 1996. С. 75.
[46] Хвостов В.М. История римского права. С. 236.
[47] Приводится по: Сабинин С.Е. Указ. соч. С. 129.
[48] См. там же. С. 129.
[49] Стипуляцией ( stipulatio) в классическом римском праве назывался устный (вербальный) договор, заключаемый посредством вопроса будущего кредитора и совпадающего с этим вопросом ответа со стороны лица, соглашающегося быть должником по обязательству. Гай [Gai. 3.92] указывал: «Verbis obligation fit ex interrogatione et responsione, uelut DARI SPONDES? SPONDEO, DABIS? DABO, PROMITTIS? PROMITTO, FIDERPROMITTIS? FIDERPROMITTO, FIDEIVBES? FIDEIVBEO, FACIES? FACIAM .» («Вербальное обязательство заключается посредством вопроса и ответа, например: «Обязуешься торжественно дать? Обязуюсь торжественно дать. Дам. Обещаешь? Обещаю. Даешь ли честное слово исполнить свое обещание? Даю честное слово. Ручаешься? Ручаюсь. Сделаешь? Сделаю.»). Такого торжественного обмена вопросом и ответом было первоначально достаточно для того, чтобы возникло обязательство, которое имело односторонний и абстрактный характер. Лишь впоследствии была установлена ничтожность стипуляции, не подкрепленной согласием сторон (см.: Санфилиппо Ч. Указ. соч. С. 245).
[50] См.: Дернбург Г. Пандекты. Том III. Обязательственное право. Второе издание / Пер. под руководством и редакцией П. Соколовского. – М.: Университетская типография, 1904. С. 446.
[51] Бартошек М. Указ. соч. С. 83.
[52] В соответствии с древним римским правом формальную силу приобретали только те договоры займа, которые заключались посредством стипуляции, а также nexum. Только они первоначально имели исковую силу. Однако с течением времени исковую силу приобрели все займы, которые возникают с передачей денег или заменимых вещей – т. н. валюты займа (см. там же. С. 83, прим. 1).
[53] Такое название («зерновая кондикция», от triticum – пшеница) эта кондикция получила в Византии, вероятно, вследствие значения обязательств, имеющих своим предметом пшеницу (см.: Monier R. Manuel élémentaire de droit romain. P., 1947, vol. 2, p. 121; приводится по кн.: Дигесты Юстиниана / Избранные фрагменты в переводе и с примечаниями И.С. Перетерского. С. 223, прим. 5).
[54] Как пишет В.А. Лапач, Ю. Барон, исследуя зависимость кондикционного иска от предмета истребования, доказывал, что в исках condictio certae pecuniae или condictio certae rei слову certum (т. е. «определенный») придается совершенное особое значение.Вопреки господствующему мнению о том, что предметом condictio certae rei могут быть лишь вещи, выраженному Ф.К. Савиньи (см.: Savigny F. C. System des heutigen Römischen Rechts. 5 Bd. Berlin, 1841. S. 583), Ю. Барон понимал под требованием определенной вещи не указание на определенного раба, определенный земельный участок, определенное количество отборной африканской пшеницы, а только и исключительно определенную денежную сумму. Это мнение Ю. Барон основывал на той роли, какую некоторая сумма римских денег играла в процессе (см.: Baron J. Die Condictionen. S. 88-89). Приводится по кн.: Лапач В.А. Система объектов гражданских прав: Теория и судебная практика. – СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2002. С. 273.
[55] См.: Бартошек М. Указ. соч. С. 83-84.
[56] Г. Дернбург указывал: «Слово condictio certi сначала было плеоназмом (речевым излишеством. – Д. Н.). Только после того, как возникло condictio « incerti», это сопоставление могло войти во всеобщее употребление» (см.: Дернбург Г. Пандекты. Том I. Общая часть. С. 358, прим. 7).
[57] При этом ученый приводит мнение Майра, что не только названия condictio certi, incerti созданы компиляторами Дигест (что, по мнению В.М. Хвостова, весьма вероятно), но что condictio incerti и по существу была неизвестна классическому праву (см.: Хвостов В.М. История римского права. С. 237; он же. Система римского права. С. 76). Такого же мнения придерживался Карл фон Чиларж, который отмечал: «Лишь Юстинианово право знакомо также с condictio incerti» (см.: Чиларж К. Учебник институций римского права / Пер. под ред. проф. В.А. Юшкевича. Издание второе. – М.: Печатня А.И. Снегиревой, 1906. С. 227).
[58] Как отмечал М. Бартошек, если речь шла о incertum, в классический период имела место лишь actio in factum (cм.: Бартошек М. Указ. соч. С. 84).
[59] Н.А. Полетаев, характеризуя иски in factum, указывал: «В отделе формулы, содержащей demonstratio, излагались обстоятельства, факты (курсив Н.А. Полетаева. – Д. Н.), подлежащие суждению, или же к части формулы, содержащей intentio, приставлялись прибавочные слова, praescripta verba, выражавшие вырабатываемые жизнью юридические отношения» (см.: Полетаев Н. Указ. соч. С. 2).
[60] Дернбург Г. Пандекты. Том III. Обязательственное право. С. 446.
[61] D. 12.7.3.
[62] D. 39.5.2.
[63] Полетаев Н. Указ. соч. С. 3.
[64] Приводится по: Сабинин С.Е. Указ. соч. С. 134-135.
[65] См. там же. С. 134.
[66] Так, в объяснениях к проекту российского Гражданского уложения хотя и критикуется, как слишком формалистический, «ограничительный взгляд… на допустимость кондикции только в пользу лица, утратившего в момент исполнения вещное право на недолжно переданный предмет», тем не менее, не ставится под сомнение, что такой подход имел место в римском праве (см.: Гражданское Уложение. Книга пятая. Обязательства. Проект Высочайше учрежденной Редакционной Комиссии по составлению Гражданского Уложения с объяснениями. Т. V. СПб., 1899. С. 380; Гражданское Уложение. Проект Высочайше утвержденной Редакционной Комиссии по составлению Гражданского Уложения / Под ред. И.М. Тютрюмова. Сост. А.Л. Саатчиан. Том второй. СПб.: Изд. кн. магазина «Законоведение», 1910. С. 1227).
[67] См., например: Магаляс Е.А. Соотношение требований из неосновательного обогащения с требованиями об истребовании имущества из чужого незаконного владения и возмещении вреда в гражданском праве // Законодательство. 2002. № 5. С. 11; Слесарев В.Л., Слесарев А.В. Проблемы собственности в обязательствах из неосновательного обогащения / В кн.: Правовое регулирование и защита интересов собственности: Материалы теоретического семинара. – Омск: Изд-во Ом. ВШМ МВД России, 1995. С. 24.
[68] См.: Сабинин С.Е. Указ. соч. С. 135. Таким исключением была, в частности, condictio ex causa furtiva о возврате похищенной вещи. В юстиниановой кодификации этот иск получил название condictio furtiva. Его особенности будут рассмотрены ниже, в рамках классификации кондикционных исков о возврате неосновательного обогащения, разработанной компиляторами Дигест Юстиниана.
[69] Ссылаясь на Майра, С.Е. Сабинин писал: «Неправильность «принципа» Савиньи установлена в достаточной мере. Кондикции возникают и там, где предмет требования не подлежал никогда виндикации, а в случаях, указываемых Савиньи, право на кондикцию весьма часто принадлежит совершенно не тому лицу, которому принадлежала «утраченная виндикация» (см. там же. С. 135).
[70] Gai. 4.18.
[71] Inst. 4.6.15 (здесь и далее текст Институций Юстиниана цитируется по изданию: Институции Юстиниана. Перевод с латинского Д. Расснера. Под ред. Л.Л. Кофанова, В.А. Томсинова. – М.: Зерцало, 1998). Комментируя приведенный фрагмент Институций, Н.А. Полетаев указывал, что вместо заявления истца ответчику (condictio) теперь имела место evocatio, то есть приглашение со стороны претора или другого органа власти (см.: Полетаев Н. Указ. соч. С. 4).
[72] Там же. С. 3-4.
[73] Gai. 4.5: Apellantur autem in rem quidem actiones uindicationes, in personam uero actiones, quibus dari fieriue oportere intendimus, condictiones.
[74] Колер И. Указ. соч. С. 305.
[75] Gai. 3.88.
[76] D. 44.7.1.4 и 5. См., также: Дождев Д.В. Указ. соч. С. 562.
[77] Inst. 3.13.2.
[78] Римское частное право: Учебник / Под ред. проф. И.Б. Новицкого и проф. И.С. Перетерского. С. 366. См., также, критику этой классификации: Барон Ю. Система римского гражданского права. Выпуск третий. Книга IV. Обязательственное право / Пер. Л. Петражицкого. – СПб.: Склад изд. в кн. магазине Н.К. Мартынова, 1910. С. 13-14; Покровский И.А. Указ. соч. С. 439.
[79] Слесарев А.В. Обязательства вследствие неосновательного обогащения: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 1999. С. 5.
[80] См.: Шаханина С.В. Указ. соч. С. 144.
[81] Соответственно, не совсем корректно употребление термина «кондикционные обязательства» применительно к римскому праву, встречающееся у некоторых авторов (см., например: Слесарев А.В. Указ. соч. С. 6).
[82] См.: Гражданское право: В 2 т. Том II. Полутом 2: Учебник / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Издательство БЕК, 2000. С. 439 (автор главы – В.С. Ем).
[83] Дернбург Г. Пандекты. Том I. Общая часть. С. 359.
[84] Бартошек М. Указ. соч. С. 83-84.
[85] «…хотя condictio в его классическом понимании применялось в различных областях, это был единый иск с единой формулировкой», – подчеркивают указанные авторы (см.: Цвайгерт К., Кетц Х. Указ. соч. С. 286).
[86] См.: Дернбург Г. Пандекты. Том I. Общая часть. С. 359.
[87] Inst. 4.6.15.
[88] D. 44.7.25.
[89] Gai. 4.5.
[90] Окс М.А. Женщина как продуктивный деятель в сфере права и учение о кондикции. Одесса, 1884 (цит. по: Полетаев Н. Указ. соч. С. 7).
[91] See: Zimmermann R. The Law of Obligations. Roman Foundations of the Civilian Tradition. N.Y. Oxford University Press, 1996. P. 839.
[92] Так, Л.Л. Кофанов пишет: «…в современной романистике принято разграничивать личные иски вообще и кондикции в частности. Это связано с наличием подобного разграничения в изложении личных исков в третьей части Дигест. По крайней мере, личные иски, описываемые в 14-19-й книгах, как правило (курсив мой. – Д. Н.), не называются кондикциями» (см.: Кофанов Л.Л. Введение к кн.: Дигесты Юстиниана / Перевод с латинского; Отв. ред. Л.Л. Кофанов. Т. III. С. 10).
[93] D. 13.2.1.
[94] Полетаев Н. Указ. соч. С. 1-24; он же. Мнимые и притворные сделки, безденежность, causa obligationis и незаконное обогащение по проекту обязательственного права // Вестник Права. 1900. № 3. С. 54-56. Эта позиция поддерживается и современными цивилистами (см., например: Магаляс Е.А. Указ. соч. С. 9).
[95] См.: Хвостов В.М. Система римского права. С. 76. В.М. Хвостов писал, что в классическом римском праве кондикции классифицировались, но «не по их causa, а по их объекту» и приводил их деление на condictiones certi и condictiones incerti.
[96] Данную терминологию использует, в частности, Р. Циммерманн (see: Zimmermann R. Op. cit. P. 871-873). Подробнее об этом см. ниже.
[97] Л.И. Петражицкий писал: «…кодификационная комиссия Юстиниана разделила специальное изложение кондикций на столько-то титулов, распределив многие кондикции по этим титулам, некоторые же кондикции в эти титулы не попали. Они и странствуют теперь несчастные, как духи усопших, тела коих не имеют надлежащего пристанища. Самые рубрики… научного смысла и основания не имеют» (см.: Петражицкий Л.И. Иски о «незаконном обогащении» в 1 ч. Х т. // Вестник Права. 1900. № 1. С. 25).
[98] D. 12.6: De condictione indebiti.
[99] Gai. 3.91. Отмечая сходство этого обязательства с заемным, Гай при этом указывал: «Впрочем, сей вид обязательства, по-видимому, не происходит из договора, так как тот, кто дает в намерении заплатить, скорее хочет прекратить обязательственное отношение, чем заключить».
[100] Д.В. Дождев пишет, что по римскому праву в ситуации исполнении недолжного ( solutio indebiti) реальный (вещный) эффект передачи ( traditio) основывается на т. н. субъективном титуле приобретения ( titulus putativus) – несмотря на ошибку в лице, traditio переносит собственность, поскольку соблюдается тождественность основания ( causa traditionis) (см.: Дождев Д.В. Указ. соч. С. 407).
[101] Дернбург Г. Пандекты. Том III. Обязательственное право. С. 451.
[102] D. 12.6.26.12; D. 12.6.40.2.
[103] D. 12.6.31.
[104] D. 12.6.39.
[105] Дернбург Г. Пандекты. Том III. Обязательственное право. С. 452.
[106] См.: Бартошек М. Указ. соч. С. 84.
[107] Барон Ю. Система римского гражданского права. Выпуск третий. Книга IV. Обязательственное право. С. 178.
[108] Дернбург Г. Пандекты. Том III. Обязательственное право. С. 452.
[109] D. 12.6.65.9.
[110] Дернбург Г. Пандекты. Том III. Обязательственное право. С. 453.
[111] D. 12.6.65.9.
[112] D. 12.6.44.
[113] См.: Дернбург Г. Пандекты. Том III. Обязательственное право. С. 453.
[114] Там же. С. 453-454, прим. 16.
[115] D. 12.6.32.3.
[116] D. 12.6.26.4.
[117] D. 12.6.26.3 и 7. Выше уже отмечалось, что с помощью эксцепции ( exceptio) – особой процессуальной оговорки – ответчик в римском гражданском процессе отрицал наличие у истца права вообще, или, по крайней мере, свою обязанность исполнять в настоящее время. Постоянные (перемпторные или уничтожающие) эксцепции исключают иск навсегда (см.: Бартошек М. Указ. соч. С. 123).
[118] D. 12.6.13, 19, 38 pr., 40 pr., 64.
[119] Так, например, на вопрос о том, можно ли потребовать обратно проценты, которые должник не обязан был уплатить, между тем как основной долг является действительным, Ульпиан дает отрицательный ответ (D. 12.6.26 pr.). По свидетельству Г. Дернбурга, этот вывод Ульпиана многими авторами (Вангеров и др.) объясняется тем, что должник в данном случае считал себя обязанным платить проценты вследствие морального долга перед кредитором – впрочем, сам Дернбург придерживался другой точки зрения (см.: Дернбург Г. Пандекты. Том III. Обязательственное право. С. 452, прим. 10). Тот же фрагмент Дигест приводит для иллюстрации недопустимости истребования уплаченного хотя и в отсутствие натурального обязательства, но ввиду нравственного долга Ю. Барон (см.: Барон Ю. Указ. соч. С. 177, прим. 8).
[120] D. 12.6.10.
[121] D. 12.6.16. Сказанное не относится к таким условиям, которые с необходимостью должны наступить (см.: D. 12.6.18). Как отмечал Г. Дернбург, «они не считаются настоящими условиями» (см.: Дернбург Г. Пандекты. Том III. Обязательственное право. С. 453, прим. 13).
[122] D.12.6.1.
[123] D.50.17.53.
[124] Дернбург Г. Пандекты. Том III. Обязательственное право. С. 454, прим. 17).
[125] Исключением являются лишь те случаи, когда считается извинительным заблуждение в факте – в этих случаях извинительным признается и заблуждение в праве (см.: Барон Ю. Система римского права. Выпуск первый. Книга I. Общая часть / Пер. Л. Петражицкого. Третье издание. – СПб: Склад изд. в кн. магазине Н.К. Мартынова, 1909. С. 34.
[126] См.: Дернбург Г. Пандекты. Том III. Обязательственное право. С. 454.
[127] D.12.6.2 pr.
[128] См.: Дернбург Г. Пандекты. Том III. Обязательственное право. С. 454. Так считают и большинство современных авторов (см., например: Дождев Д.В. Указ. соч. С. 608; Климович А.В. Учение о кондикции в римском частном праве // Сибирский юридический вестник. 2002. № 2. С. 32; Пухан И., Поленак-Акимовская М. Римское право (базовый учебник). Пер. с македонского д. ю. н. проф В.А. Томсинова и Ю.В. Филиппова / Под ред. проф. В.А. Томсинова. – М.: Издательство ЗЕРЦАЛО, 2000. С. 290; Слесарев А.В. Указ. соч. С. 8). Ю. Барон занимал другую позицию, согласно которой кражу совершает только тот, кто вызывая смешение лиц или пользуясь таковым, достигает того, что должник принимает его за своего действительного кредитора (см.: Барон Ю. Система римского права. Выпуск третий. Книга IV. Обязательственное право. С. 177-178).
[129] D. 5.1.74.2.
[130] D. 12.6.7.
[131] Римское частное право: Учебник / Под ред. проф. И.Б. Новицкого и проф. И.С. Перетерского. – М.: Юристъ, 2001. С. 512 (автор раздела – И.Б. Новицкий).
[132] D. 12.6.15 pr. Однако по римскому праву нельзя было требовать уплаты процентов на сумму ошибочно уплаченных денежных средств, что, как отмечал Г. Дернбург, являлось следствием строго цивильного характера кондикции (см.: Дернбург Г. Пандекты. Том III. Обязательственное право. С. 457, прим. 30).
[133] D. 12.4: De condictione causa data causa non secuta.
[134] Основываясь на изречении Помпония, противопоставляющего causa как causa praeterita, то есть имевшей место в прошлом, и res как будущей цели [D. 12.6.52], И.Б.Новицкий называл данный иск condictio ob rem dati (см.: Римское частное право: Учебник / Под ред. проф. И.Б. Новицкого и проф. И.С. Перетерского. С. 513).
[135] Дернбург Г. Пандекты. Том III. Обязательственное право. С. 458-459. «Было бы ошибочно думать, – писал далее ученый, – что надежды и предположения, которые имелись в виду контрагентами при заключении договора или которые были ими при этом даже высказаны, должны всегда приниматься во внимание. Например, при продаже земельного участка знакомыми контрагентами высказывается надежда, что между ними сохраняться добрые соседские отношения. Конечно, не может быть и речи о признании купли-продажи недействительной, если впоследствии между контрагентами возникает ссора».
[136] D. 12.4.7.1.
[137] D. 12.4.16. Цельс описывает такую ситуацию: «Я дал тебе деньги, чтобы ты дал мне (раба) Стиха … если Стих умер, то я могу истребовать то, что я тебе дал за то, что ты дашь мне Стиха».
[138] D. 12.4.1.1. Согласно изречению Ульпиана: «Если я для выполнения условия (включенного в завещание) дал тебе 10, а затем откажусь от наследства или легата, то я могу предъявить кондикцию (о возвращении данных мною 10)».
[139] См.: Дернбург Г. Пандекты. Том III. Обязательственное право. С. 460.
[140] См., например: Барон Ю. Система римского гражданского права. Выпуск третий. Книга IV. Обязательственное право. С. 179; Зом Р. Указ. соч. С. 294; Покровский И.А. Указ. соч. С. 440; Хвостов В.М. История римского права. С. 323).
[141] Покровский И.А. Указ. соч. С. 420.
[142] Слесарев А.В. Указ. соч. С. 5, 8.
[143] И.А. Покровский приводил пример: лицо, передавшее своего раба Стиха в обмен на раба Памфила, могло в отсутствие встречного предоставления потребовать своего Стиха назад (см.: Покровский И.А. Указ. соч. С. 421).
[144] См.: Зом Р. Указ. соч. С. 322.
[145] D. 12.5: De condictione ob turpem vel iniustam causam. Г. Дернбург писал: «Раньше спорили о том, обозначают ли названия condictio ob turpem vel iniustam causam различные понятия, или одни и те же. В настоящее время все согласны в том, что речь идет о различных исках» (см.: Дернбург Г. Пандекты. Том III. Обязательственное право. С. 450, прим. 2). Поэтому condictio ob iniustam causam анализируется в настоящей работе отдельно. Хотя и некоторые современные романисты рассматривают condictio ob turpem vel iniustam causam как один иск (см.: Пухан И., Поленак-Акимовская М. Указ. соч. С. 291).
[146] D. 12.5.2 pr.
[147] D. 12.5.2.1.
[148] D. 12.5.2.2; D. 12.5.3.
[149] D. 12.5.4.1.
[150] D. 12.5.4.3.
[151] D. 12.5: De condictione ob turpem vel iniustam causam.
[152] D. 12.5.6.
[153] D. 12.5.7: «Установлено, что деньги, взысканные по стипуляции, исторгнутой насилием, могут быть истребованы обратно».
[154] C. 3.43.2.
[155] C. 4.9.3.
[156] C. 4.9.3.
[157] D. 24.1.5.18. Следует отметить, что среди романистов нет единства мнений относительно того, какой вид кондикции давался в случае запрещенного дарения между супругами. Подробнее об этом см. ниже, в разделе, посвященном condictio sine causa.
[158] C. 8.53.34. Требование о необходимости так называемой судебной инсинуации ( insinuatio) для дарственных актов (всякое дарение должно было быть заявлено перед судом и занесено в реестр) было введено впервые императором Констанцием Хлором и подтверждено Константином. Юстиниан ограничил необходимость инсинуации лишь дарениями на сумму свыше 500 solidi (см.: Покровский И.А. Указ. соч. С. 433).
[159] Представляется, что применительно к истребованию самой заложенной вещи, остающейся после уплаты долга у бывшего кредитора, последний отвечал по правилам condictio sine causa, поскольку основание получения им вещи не являлось неправомерным (относительно же доходов, извлеченных из такой вещи, в Дигестах [D. 12.1.4.1] содержалось указание на неправомерность их основания). Противоположной точки зрения придерживался И.Б. Новицкий (см.: Римское частное право: Учебник / Под ред. проф. И.Б. Новицкого и проф. И.С. Перетерского. С. 515).
[160] D. 12.1.4.1.
[161] D. 13.1: De condictione furtiva. Это обстоятельство позволяет предположить, что целям классификации кондикций о возврате неосновательного обогащения в зависимости от их causa (основания иска) служила в Дигестах лишь книга 12.
[162] См.: Бартошек М. Указ. соч. С. 138.
[163] Cогласно изречению Ульпиана [D. 13.1.7.1]: «Иск, вытекающий из воровства, ( actio furti) требует законного наказания, а кондикция (требует) саму вещь. Это обстоятельство приводит к тому, что ни иск, вытекающий из воровства, не погашается кондикцией, ни кондикция – иском о воровстве. Итак, лицу, у которого совершена кража, принадлежит иск, вытекающий из воровства, и кондикция, и виндикация…». Как указывал В.А. Краснокутский, между condictio furtiva и actio furti имела место так называемая кумулятивная конкуренция исков, то есть, возможность одновременного предъявления двух исков, возникших на основании одного правонарушения. Возможность выбора потерпевшим condictio furtiva или виндикационного иска являет собой пример эклективной конкуренции, при которой не допускалось двукратное осуществление одного и того же интереса; только разница в суммах конкурирующих исков могла довзыскиваться вторым иском (см.: Римское частное право: Учебник / Под ред. проф. И.Б. Новицкого и проф. И.С. Перетерского. С. 65).
[164] Приводится по: Дернбург Г. Пандекты. Том III. Обязательственное право. С. 448, прим. 2.
[165] Там же. С. 448.
[166] D. 13.1.10.2.
[167] D. 13.1.12.2; D. 13.7.22 pr.
[168] D. 13.3.2.
[169] В литературе обычно акцентируется внимание на том, что condictio furtiva давалась только собственнику вещи (см., например: Бартошек М. Указ. соч. С. 84; Римское частное право: Учебник / Под ред. проф. И.Б. Новицкого и проф. И.С. Перетерского. С. 516). Действительно, так и гласит одно из положений Дигест Юстиниана [D. 13.1.1], однако ряд других положений книги 13 Дигест (см. предыд. прим.) не соответствуют этому категоричному утверждению.
[170] D. 13.1.5 и 6.
[171] Барон Ю. Система римского гражданского права. Выпуск третий. Книга IV. Обязательственное право. С. 242-243.
[172] «Из ненависти к ворам, дабы они подверглись большей ответственности» [Gai. 4.4]. См., также: Inst. 4.6.14.
[173] Барон Ю. Система римского гражданского права. Выпуск третий. Книга IV. Обязательственное право. С. 243.
[174] Шулин Ф. Учебник истории римского права / Пер. с немецкого И.И. Щукина под ред. В.М. Хвостова. – М.: Типография Э. Лисснера и Ю. Романа, 1893. С. 321.
[175] D. 13.1.8 и 20.
[176] C. 4.7.7. На это, в частности, обращал внимание В.М. Хвостов, указывая, что при condictio ob turpem causam и при condictio ob injustam causam ответственность обогатившегося имеет особенности. «Именно, – писал ученый, – в этих случаях обогатившийся считается обязанным не принимать доставленного ему обогащения или тотчас же возвратить принятое; пока он удерживает обогащение у себя, он поэтому semper in mora est и отвечает даже за случайную гибель полученного» (см.: Хвостов В.М. Опыт характеристики понятий aequitas и aequum jus в римской классической юриспруденции. С. 249, прим. 495). См., также: Дернбург Г. Пандекты. Том III. Обязательственное право. C. 451.
[177] D. 12.7: De condictione sine causa.
[178] Zimmermann R. Op. cit. P. 871.
[179] D. 12.7.1 pr.
[180] Commentarius ad Pandectas. Lib. XII. Tit. VII. I (see: Zimmermann R. Op. cit. P. 871).
[181] Дернбург Г. Пандекты. Том III. Обязательственное право. C. 461, прим. 2.
[182] Зом Р. Указ. соч. С. 294-295.
[183] D. 12.7.4.
[184] Дождев Д.В. Указ. соч. С. 609.
[185] Хвостов В.М. История римского права. С. 323.
[186] Римское частное право: Учебник / Под ред. проф. И.Б. Новицкого и проф. И.С. Перетерского. С. 517; Новицкий И.Б. Указ. соч. С. 219. Такой же точки зрения придерживается А.В. Климович (см.: Климович А.В. Указ. соч. С. 32; он же. Кондикционные обязательства в гражданском праве: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Владивосток, 2002. С. 12). Ряд других современных отечественных цивилистов, исследующих кондикцию, поддерживая тезис И.Б. Новицкого об общем иске condictio sine causa, характеризуют этот иск как субсидиарный, добавочный (см.: Слесарев А.В. Указ. соч. С. 9; Ушивцева Д.А. Правовое регулирование обязательств вследствие неосновательного обогащения: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2001. С. 13-14).
[187] Дернбург Г. Пандекты. Том III. Обязательственное право. C. 461.
[188] Барон Ю. Система римского гражданского права. Выпуск третий. Книга IV. Обязательственное право. С. 182.
[189] Митюков К.А. Курс римского права. – 3-е изд., с добавл. – Киев: Типография Товарищества И.Н. Кушнеров и Ко, 1912. С. 204-205.
[190] Покровский И.А. Указ. соч. С. 439-440.
[191] Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву / В кн.: Агарков М.М. Избранные труды по гражданскому праву. В 2-х т. Т. I. – М.: АО «Центр ЮрИнфоР» (Серия «Научное наследие»), 2002. С. 432.
[192] Бартошек М. Указ. соч. С. 84.
[193] Zimmermann R. Op. cit. P. 871-873.
[194] См., например: Пухан И., Поленак-Акимовская М. Указ. соч. С. 291.
[195] Бартошек М. Указ. соч. С. 84.
[196] С.Е. Сабинин объяснял введение condictio ( certi) generalis желанием упростить разбирательство гражданских дел путем ограничения, по возможности, предъявления неопределенных исков (см.: Сабинин С.Е. Указ. соч. С. 255-256).
[197] Zimmermann R. Op. cit. P. 871.
[198] Дернбург Г. Пандекты. Том III. Обязательственное право. C. 461.
[199] D. 12.1.4.2.
[200] D. 12.7.3.
[201] D. 12.1.32. Такого рода иск позднее, уже у глоссаторов получил название condictio Iuventiana. См., также: Зом Р. Указ. соч. С. 294-295; Хвостов В.М. Опыт характеристики понятий aequitas и aequum jus в римской классической юриспруденции. С. 242, прим. 483.
[202] D. 12.7.5 pr.
[203] Римское частное право: Учебник / Под ред. проф. И.Б. Новицкого и проф. И.С. Перетерского. С. 517.
[204] D. 24.1.6.
[205] D. 24.1.5.18.
[206] Хвостов В.М. Опыт характеристики понятий aequitas и aequum jus в римской классической юриспруденции. С. 250. В.М. Хвостов относил этот случай к рубрике condictio ex iniusta causa, однако выше было отмечено, что он рассматривал condictio sine causa лишь в широком смысле.
[207] См.: Бартошек М. Указ. соч. С. 234.
[208] C. 8.53.34.
[209] См.: Барон Ю. Система римского гражданского права. Выпуск третий. Книга IV. Обязательственное право. С. 182.
[210] C. 4.9.2. См., также: Бартошек М. Указ. соч. С. 84.
[211] D. 19.1.11.6.
[212] D. 12.1.4.1.
[213] D. 12.7.2. Применительно к этому случаю Ульпиан указывал: «…представляется, что как будто предоставление было совершено без основания ( quasi sine causa)».
[214] C. 8.55.7.
[215] D. 7.5.5.1. По Бартошеку, quasiusufructus – это несобственное [пользовладение] пользование [потребляемыми вещами], имеющее то же экономическое назначение, что и usufructus (узуфрукт, право пожизненного пользования вещью и ее плодами), но иной правовой характер: [с начала принципата] управомоченный приобретает право собственности на потребляемые вещи (в т. ч. деньги), в течение квазиузуфрукта пользуется их плодами, а по его окончании обязан вернуть равное количество однородных вещей; это обязательство он гарантирует специальным обещанием ( cautio quasiusufructaria). Таким образом, квазиузуфрукт – право не вещное, а обязательственное (см.: Бартошек М. Указ. соч. С. 267-268).
[216] Как отмечает С.С. Алексеев: «…по мере правового прогресса складываются юридические конструкции общего значения. Такие, в частности, как конструкции «абсолютных прав», «автоматического действия», «требование в порядке регресса», «реституция» или даже, казалось бы, простые «технические» приемы построения в области права, как «исчерпывающий перечень», «общее с исключениями». Такие юридические конструкции, как пишет профессор Алексеев, отличаются более высокой степенью общности, абстрактности (см.: Алексеев С.С. Указ. соч. С. 205). Д.И. Степанов также указывает, что понятие правовой конструкции охватывает собой не только «отдельную норму права», но и «правовые принципы, так называемые нормы-дефиниции и иные нетипичные для позитивного права юридические построения, дискуссия об определении природы которых не завершена до настоящего времени» (см.: Степанов Д.И. Вопросы методологии цивилистической доктрины. С. 21-22).
[217] See: Zimmermann R. Op. cit. P. 872-873.
[218] Критикует такое использование термина «общая кондикция» и С.В. Шаханина. По ее мнению, этот термин «уместнее применять к правилу, сложившемуся в послеклассический период, когда condictio certae pecuniae обозначали как всякий личный иск (из всех контрактов, квазиконтрактов и деликтов), направленный на уплату определенной денежной суммы. По более поздней терминологии condictio generalis» (см.: Шаханина С.В. Указ. соч. С. 148). Приведенный тезис является не совсем точным, поскольку, как свидетельствуют классические источники, кондикцией стали называть всякий личный иск (а соответственно condictio certae pecuniae – всякий личный иск об истребовании определенной денежной суммы) уже во времена Гая. Смысл же введения Юстинианом condictio ( certi) generalis состоял, как было показано выше, в расширении сферы действия condictio certi путем установления возможности ее предъявления для защиты требований по обязательствам с неопределенным предметом ( incertum).
[219] См., например: Слесарев В.Л., Слесарев А.В. Указ. соч. С. 24. Любопытно, что, прежде чем сделать этот вывод, авторы статьи, ссылаясь на Ю. Барона, перечисляют возможные случаи неосновательного обогащения в римском праве и упоминают среди них «приобретение без оснований права собственности или владения (курсив мой. – Д. Н.) вещью».
[220] Как указывал Р. Зом, condictio possessionis была впервые допущена римским правом в классический период (см.: Зом Р. Указ. соч. С. 293-294). Сам термин « condictio possessionis» скорее всего не был известен римскому праву и был введен немецкими пандектистами.
[221] D. 12.6.15.1.
[222] D. 13.3.2.
[223] D. 12.1.4.2.
[224] На это обращал внимание и Г. Дернбург (см.: Дернбург Г. Пандекты. Том III. Обязательственное право. С. 447).
[225] См.: Зом Р. Указ. соч. С. 294, прим. 2.
[226] Gai. 4.4; Inst. 4.6.14. Выше уже приводилось мнение Барона, полагавшего, что предъявление личного иска о возврате похищенной вещи заключает в себе невозможное требование, и чторимские юристы, допуская предъявление потерпевшим личного иска в форме condictio, прощали ошибку истца (см.: Барон Ю. Система римского гражданского права. Выпуск третий. Книга IV. Обязательственное право. С. 243).
[227] Зом Р. Указ. соч. С. 293-294.
[228] Выбор неадекватной юридической конструкции приводит, по словам С.С. Алексеева, к тому, что законодательные положения по данному вопросу становятся менее совершенными, не обеспечивают в должной мере защиту интересов участников соответствующих отношений (см.: Алексеев С.С. Указ. соч. С. 202, прим. 1).
Дата добавления: 2021-07-19; просмотров: 165; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!