Начало римской историографии: старшие и средние анналисты

Как в древности римские историки и их читатели называли исторические сочинения: 1) annales, 2) historiae (всегда во множественном числе), 3) res gestae (деяния). Было ли разграничение между этими категориями: различали annales и historiae по тому принципу, что «истории» писались очевидцами и современниками об относительно близких им по времени событиях, а анналы об очень древних временах. Res gestae, скорее всего, также повествовали об относительно близких автору временах: завещание Августа, где он рассказывает о свое политическом пути, труд Аммиана Марцеллина. Тацит отсюда, писавший о деспотическом правлении династии Юлиев-Клавдиев и Флавиев, сам родившийся в середине I в. н.э. и начавший карьеру при Домициане, назвал свое повествование «История», а более древнюю часть назвал «Анналы». И все же четких строгих правил относительно названий исторических произведений не существовало, в их именовании современниками и потомками присутствовала путаница, отсюда приведенная классификация в сознании древних не абсолютна.

Какова их современная классификация. 1) Под анналами понимают сочинения, которые излагают римскую историю ab Urbe condita до времени автора + в них отдельно излагается res internae и res externae - внешняя и внутренняя политика, отдельно излагаются природные знамения + в начале присутствует т.н. «археология» - повествование об очень древних временах, которое служит предисловием к основной части. Родоначальник римской историографии и анналистики – Фабий Пиктор, а вершина римской анналистики – Тит Ливий. 2) Под историей понимают римскую историю не от самого начала. 3) Под исторической монографией понимают повествование о сравнительно коротком конкретном периоде или событии римской истории, у нее узкая тема, факты излагаются выборочно, автор не старается изложить всю историю, а только говорит о своем предмете, в нее обязательно вносится элемент художественности для драматизации изложения, автор старается играть на чувствах читателя. Примеры исторических монографий – «Югуртинская война» и «Заговор Катилины» Саллюстия (притом у него была еще и «История»). 4) Понятие «деяний» сейчас особо не используется и заменяется в общем «историей».

Как древние историки работали с первоисточниками и зачем. По этим принципам выделяют современные историки: логографические исторические сочинения (в Греции так называли предшественников Геродота, здесь создание не крупного исторического полотна, а перечисление небольших исторических рассказов-анекдотов, таково строение и первой половины труда самого Геродота, стиль их простой и неискусный, рубленый), прагматические исторические сочинения (в них автор стремится достоверно изложить исторические события и правильно их объяснить, притом он берет большую ему и рисует широкое полотно с причинно-следственными связями и рассуждениями, автор стремится быть исторически достоверен, литературные украшения здесь незначительны и не имеют решающего характера, у греков таким историком-прагматиком был Фукидид, у римлян грек Полибий), риторические исторические сочинения (жанр, вышедший из школы Исократа, его цель – усладить читателя и преподать ему некие нравственные, а не обязательно исторически истины, для которых исторический материал лишь иллюстрация, повествование обязательно занимательное, притом допускаются даже вольные вставки, художественные красоты для автора важнее истины, пример такого сочинения – «Римская история» Дионисия Галикарнасского).

Первые римские историки были анналистами и логографами. Все они писали начала истории. Все писали погодно (поскольку отталкивались от Великих анналов), древностью они очень не увлекались и больше внимания уделяли близким себе времени. Из всех этих сочинений сохранились только упоминания и цитаты поздних авторов, но они послужили источниками для великих авторов позднего времени, их традицию вписали Полибий, Тит Ливий и Дионисий Галикарнасский. Вообще римская литература начинается после окончания Первой войны с Карфагеном, а римская историография после Второй войны с Карфагеном, Ганнибаловой войны. С Ганнибалом воевало поколение римлян, которых современные историки называют филэллинами, любителями греческой культуры. Еще до этой войны римляне познакомились с двумя наиболее почтенными жанрами греческой литературы – ораторскими выступлениями и историями, их таковыми считал даже консервативный Катон. Считалось, что писать такие сочинения могут писать только прозой и только люди высокого положения (в отличие от сочинителей пьес, который, скорее, будут писать стихами в кварталах бедняков). Поэтому первые римские историки – сенаторы-филэллины, любители греческого языка. С конца III в. работало два поколения анналистов. Старшее поколение - непосредственные участники Ганнибаловой войны, писавшие по-гречески. Второе поколение – люди, жившие в середине II в. и перешедшие на латынь. Их общий стиль схож, они именно логографы, пишут лапидарно и не очень умело, их произведения - «лишенные всяких украшений памятки о прошедший годах и делах», «они не знают, чем украшается речь, они лишь хотели быть понятными» (Цицерон).

Старшие анналисты. Первый римский историк – Квинт Фабий Пиктор, представитель аристократического патрицианского рода, член сенатского сословия, участник войны с Ганнибалом, после трагической битвы при Каннах он был римским послом в Дельфах, где вопрошал у Аполлона, что делать (такие посольства составлялись из людей, знающих греческий язык). Его когномен – «художник», производит от деда или прадеда, который в 304 г. расписывал храм богини Салютис, потому что был болен и не мог делать политическую карьеру. На протяжении III в. прослеживается тесная связь их патрицианского рода Фабиев и плебейского рода Огульниев. Знамениты были филэллины демократические настроенные братья Квинт и Гней Огульнии, которые тесно контактировали с Фабиями, отправляли совместные посольства, совместно исполняли должности, в 300 г. с подачи этих братьев совершился допуск плебеев к должностям авгуров. Вместе с Фабиями Огульнии покровительствовали греческим культам, в 269 г. в консульство Фабия и Огульния в Риме началась чеканка серебряной монеты, в 226 г. братья Огульнии как эдилы вымостили камнем римские улицы и заменили глиняные статуи на бронзовые. Т.е. оба эти семейства были дружны и оба были филэллинскими. Свой первый исторический труд историк Фабий Пиктор написал в самом начале II в. до н.э. на греческом языке, не в последнюю очередь потому, что латинский язык был еще не основательно выработан, на нем трудно было писать большое литературное произведение, к тому же аудитория, читающая по-латыни, была очень узка, весь средиземноморский мир читал по-гречески, потому Фабий Пиктор, видимо, с детства говоривший на греческом, на нем и составил свой труд, чтобы получить широкую международную аудиторию. Тит Ливий называет его труд «анналами», он пишет от истории Энея до Второй Пунической войны – времени самого Фабия Пиктора. Дионисий Галикарнасский говорит, что Фабий подробнее писал о своем времени, его источники – великие анналы, греческие сицилийские историки (Антиох Сиракузский, Фелист, Тимей, Диокл с Пифаретоса, Геланик Лесбоский) и его собственный семейный архив. Полибий и Тит Ливий активно пользовались сведениями Фабия, особенно в той его части, что повествует о событиях Второй Пунической войны. Ливий отзывается о нем хорошо, а Полибий упрекает за пристрастное отношение к Риму и Карфагену, излишнюю патриотичность и наличие некоторых нелепых рассказов, он считал, что сведения Фабия нельзя прямо принимать на веру, хоть он и участник событий. До нас от Фабия Пиктора дошло несколько фрагментов (в собрании фрагментов римских историков Петера), в том числе смешные и нелепые рассказы (помещение которых характерно для логографов, ведь они старались вывести этимологию слов, обычаев, предысторию храмов и отдельных культов, т.е. активно интересовались древностями). Например, рассказ о белой свинье, которая показал место, где сын Энея Асканий должен был основать Альбу-Лонгу, он выводит цифру ценза Сервия Туллия у Ливия, рассказ о битве при Тразименском озере у Ливия, цитата Кориолана у Ливия о том, что самое печальное и жестокое - изгнание стариков, о казни некоей матроны за излишнее пристрастие к винному погребу (у Плиния Старшего). Целиком от Фабия Пиктора дошел только дин крупный рассказ о древнейшей истории Рима, Ромуле и Реме, у Николая Дамасского (но он хорошо литературно обработан и изобилует деталями, что для логографов не характерно).

Современником Фабия Пиктора был Луций Цинций Алимент, сенатор, претор на Сицилии в 210 г., тоже участник войны с Ганнибалом, побывавший в карфагенском плену и лично беседовавший с Ганнибалом. Ни название, ни структура его труда не известны, но известно, что писал он по-гречески и более подробно говорил о своих временах.

Ближе к середине II .в жили, но писали по-гречески Гай Ацилий, сенатор середины II в., который в 155 г. переводил речи греческих послов-философов на латинский язык для сенаторов (того требовал протокол, хотя большинство сенаторов знали греческий). Его труд был написан по-гречески и назывался «Анналы», начинал он его с Ивандра, первого поселенца на Палатине, который переселился в Италию за 60 лет до Троянской войны, повествование он доводил до своего времени, последнее событие у него датируется 184 г. до н.э. Некий историк Клавдий в I в. до н.э. перевел летопись Ацилия на латынь. Из нее до нас дошел очень яркий отрывок о беседе Сципиона Африканского и Ганнибала в Эфесе между окончанием Второй македонской войны и началом Сирийской войны, когда Ганнибал вдохновлял сирийского царя напасть на Италию, рассказ об этом Ацилия поместил у себя Ливий. Там Сципион спрашивает у Ганнибала, кого он считает тремя лучшими полководцами, тот отвечает, что Александра, Пирра и себя, Сципион, парируя, ответил ему, а что бы было бы, если бы сам Ганнибал разбил Сциипона, и тот говорит, что тогда поставил бы себя высшее Александра.

Авл Постумий Альбин также жил в середине II в. и был консулом. Когда римляне подавляли мятеж Лжефиллипа и ахейцев на балканском полуострове, после чего была обращена в провинцию балканская Греция и разрушен Коринф, он состоял в посольстве по устройству дел в Ахайе. Он известен как большой филэллин, ему принадлежат «Анналы», которые он от начала истории довел до своего времени, извиняясь пред читателями за свой якобы плохой греческий язык. Также в I в. до н.э. его сочинение было переведено на латынь. Цицерон положительно отзывает о Постумии, Полибий характеризует его как «пустого болтливого самохвала», который заходил дальше возможных границ в своем филэллинстве, и даже боялся сражаться, избегал участия в битвах.

К старшим анналистам причисляют также резко отличающегося от них тем, что он первый перешел на латынь, Марка Порция Катона Цензора. Жил он в 234 г. – 149 гг. до н.э., умер он в самом начале той войны за разрушение Карфагена, которую так старался возбудить. Хронологически он относится к самым старшим анналистам, как Фабий Пиктор и Цинций Алимент, он овевал с Ганнибалом, участвовал в битве при Каннах, и был одним из немногих уцелевший. Он, однако, принципиально перешел на латынь, потому что был борцом за создание отечественной культуры, которая во всем была бы не хуже греческой, в этом стремлении он немножко смешон, но от природы был действительно очень талантлив (см. его биографию у Плутарха). По месту рождения он был Тускуланец, земляк Цицерона, происходивший из зажиточной помещичьей семьи, по рождению он был вне круга знати, всю жизнь воевал с римской аристократией и в конце жизни низверг могучий клан Сципионов, стал самым знаменитым «новым человеком», ему, в отличие от общего правила, не покровительствовал никакой аристократ. Он сам добился консульства и цензорства в 184 г., уже в зрелом возрасте, в отличие от римских аристократов, он сам выучил греческий язык, чтобы быть ничем не хуже их, читал серьезную греческую литературу почтенных жанров – красноречия и история Фукидида и Демосфена. Он был блистательным оратором и неукротимым сутягой, с ним невозможно было расправиться через суд, из всех процессов он выходил победителем, благодаря удивительному красноречию. После цензуры он занялся писательством, для сына он написал короткую римскую историю, а для взрослых – особое историческое произведение «Origines», Корнелий Непот включает Катона в череду великих римских историков в своем произведение о них и там сообщает, что «Начала» содержали 7 книг, 1 о деяниях царей, 2 и 3 о начале италийских городов и древней республике, 4 и 5 книга Первая и Вторая пунические войны, 6 и 7 книга – войны II в. до 156 г. до претуры Сервилия Гальбы, который бесчестно продал в рабство множество испанцев и был привлечен за то к суду Катоном, притом как одолел его как также выдающегося оратора. По форме «Начала» - анналы, так их и называет Полибий, в них излагается история от самого начала до времени самого Катона, притом написано оно несколько неискусно, логографически. В I в. до н.э. Катона читали довольно мало, хотя Саллюстий его читал и старался подражать его языку, особенно он вошел в моду при Адриане и Марке Аврелии. В «Началах», очевидно, излагались сведения о римском государственном устройстве, которое Катон ставил вышел греческих политий, поскольку он создан многими умами и в течение многих поколений, а не единичными людьми (как Солон, Перикл и т.д.). После Катона римские историки стали писать по-латыни, наступило время средних анналистов, писавших по-латыни. Большой отрывок из «Начал» сохранился у Авла Геллия, это большой рассказ о подвиге одного трибуна в Первую Пуническую войну.

Средние анналисты – вторая половина II в. до н.э., это гракханское поколение, люди, заставшие время после разрушение Карфагена. Манера письма у них такая же логографическая, объем их сочинений тоже не велик (4-7), разница со старшими лишь в латинском языке. Кассий Демина жил около 146 г. до н.э., его сочинение называлось «анналы» в 4 книгах, до основания Рима история Италии, основание города и царский период, в третьей книге Пунические войны, в четвертой история II в. Отрывок из Демины был найден на Яникуле в гробнице Нумы, комментатор Вергилия Сервий сообщает, что именно Кассий Демина передал рассказ о тяжелых строительных работах и наказаниях за них при Тарквинии Гордом. Кальпурний Пизон Фругий Цензорий был народным трибуном, консулом и цензором, сначала он поддерживал Гая Гракха, а потом перешел на сторону его врагов, Гракх, хоть и считал его врагом, признавал, что он честный человек. Ему принадлежат «Анналы», из которых сохранился отрывок о вольноотпущеннике, который сделался эдилом, и вольноотпущеннике, который доказал, что он не колдун, сохранился рассказ о смерти чернокнижника Тулла Гостилия от молнии, когда тот пытался по обряду Нумы свести с неба Юпитера. Гай Фаний был консулом, другом, о потом противником Гая Гракха, зятем Лелия. Он написал «Анналы», которые Цицерон называет сухими, а Саллюстий правдивыми, фрагменты из него помещал у себя Плутарх. Веноний также писал некое историческое сочинение, Цицерон называет его плохим историком, но Дионисий им пользовался

Гней Гелий жил в середине II в. и написал «Анналы», то ли в 30, то ли в 97 (!) книгах, т.е. его сочинение очень объемно. Это сочинение содержало очень значительный антикварный материал, его много раз цитирует Дионисий . Гай Семпроний Тугитан написал историческое сочинение «Анналы» и особенное сочинение – «Книги магистратов» в 13 книгах, где он старался точно восстановить списки римских магистратов. У него Ливий взял сведения о соотношении империя консула и претора, рассказ об учреждении должности трибунов, о реформах Нумы и рассказ об Атилии Регуле, который пытался воевать на территории Африки с Карфагеном в Первую Пуническую войну, был разбит, попал в плен, выполнил свое посольство в Рим, а потом честно вернулся к карфагенянам, которые предали его мучительной смерти – то ли отравили медленным ядом, то ли умертвили бессонницей, поместив в ящик, утыканный гвоздями.

В следующий раз будут младшие анналисты.

Лекция XXIV (НН)

Младшие анналисты

Старшие анналисты: сразу после войны с Ганнибалом (первая половина II в.), средние - вторая половина II в. до н.э. Младшие анналисты – поколение историков I в. до н.э. все они примерно дожили до диктатуры Цезаря, а расцвет их жизни и творчества – 70-е годы. Им выпала горькая участь пережить страшные три гражданских войны со всеми ужасами убийств и проскрипций. Младшим анналистам современные историки предъявляют особенные претензии, которые по сути сомнительны, особой доказательной базы у них нет. В отличие от историков II в. младшие анналисты перешли на красивый риторический стиль, перестали быть логографами, но они же позволяли себе сочинять детали, лишние битвы или сочинять цифры войск или потерь, ценовые цифры, они несколько отступали от буквальной достоверности. Соответственно, первая претензия к ним – недостаточная надежность их данных. Вторая претензия – описывая раннюю республику, они изображали борьбу патрициев и плебеев, модернизируя ее и трактуя события в духе современных им гражданских войн, соответственно их сведения по ранней республике искажены (это умозрительная претензия, может да, может нет). Третья претензия – некоторые из них, носившие громкие имена, якобы искажали свою родословную, возвеличивая свой род (но доказательств этой претензии тоже нет). Четвертая претензия – некоторые из них принадлежал к оптиматам или популярам, а соответственно, трактовали события в соответствии со своими олигархическими или демократическими симпатиями (и тут доказательств особенно нет). Поздних авторов корят за материал, взятый у младших анналистов, но большинство обвинений против них не доказано.

Квинт Клавдий Квадригарий написал «Историю»/ «Анналы» не менее, чем в 23 книгах, - вообще все произведения младших анналистов объемнее, чему средних. Всего от него сохранилось 96 фрагментов. В 70-е годы он был взрослым человеком, больше ничего о нем особенно не известно. Не понятно также, было ли два Клавдия, или один (еще некий Клавдий перевел старшего анналиста Ацилия на латынь). Он писал от начала Рима, древнюю историю излагал, как и все, менее объемно, чем позднюю (у Тита Ливия весь царский период 250 лет в одной книге, у Клавдия значительно меньше половины одной книги), в третьей книге у него война с Пирром, во второй же книге повторена катоновская история о доблестном трибуне первой пунической войны, в четвертой и пятой вторая пуническая война, в 7 книге 4 и 5 македонская война, в 8 книге разрушение Коринфа и Карфагена, в 9 книге описывается 143-133 г. Нумантинская война. Т.е. получается, что вся римская история до конца II в. составляет меньше половины его повествования, т.е. писал он очень подробно о своем времени, в 18 книге у него Союзническая война, еще дальше только Первая гражданская Серторианская война. Знаток римских историков Фон Альбрехт характеризует Квинта Клавдия Квадригария как оптимата, но его идеи очень ненадежные, основаны почти только на одной жалобе на Мария в одной из речей, видимо, Альбрехт основывался на общих представлениях о роде надменных Клавдиев (но оттуда же вышел мятежный трибун Клодий), т.е. в целом не понятно, кому Клавдий Квадригарий сочувствовал. Выявить его стиль по сохранившимся отрывкам очень трудно, на нем еще есть налет архаизма, но он уже значительно изящнее. Важно, что именно Клавдий Квадригарий единственный дал точную дату несчастной битвы под Каннами - 2 августа 216 г. до н.э. В одном из отрывков Клавдия Квадригария рассказывается о знаменитом патриции Манлии Торквате, чей род постоянно конфликтовал с плебеями и трибунами, его отец поссорился с трибуном, тогда сам Манлий чуть не убил трибуна, но народ его за сыновнюю любовь освободил его от казни. Сам Манлий был очень суров, он казнил своего сына за нарушение дисциплины, когда тот вступил в бой без приказа, за это Манлий Торкват стал очень нелюбим народом. В этом отрывке Манлий Торкват сражается с неким огромным галлом. В другом отрывке Марк Валерий Месалла Корвин, который очень рано стал консулом – в 23 года, сражается с галльским вождем, в чем ему помогал коршун, поэтому у него прозвище Корвин. От него же у Тита Ливия сохранился рассказ о том, как в IV в. Тарент хотел оторвать от союза с Римом племя луканов, тогда двое юношей-луканов обвинил римских консулов в нападении, и луканы вступили в союз с самнитами и отложились от Рима, от Клавдия Квадригария у него же есть рассказ о Кавдинском мире, притом Тит Ливий сомневается, в отличие от Клавдия, что мир заключили сами консулы. У него же есть из него отрывок о том, как врач Пирра предложил римлянам отравить царя. У него же есть отрывок о том, что власть и достоинство магистрата выше власти и достоинства отца над сыном.

Гай Лициний Макр написал не менее 16 книг «Истории», из которой сохранилось 24 фрагмента. Лицинии – знаменитый плебейский род, который особенно блистал во время борьбы патрициев и плебеев, один из Лициниев автором законов Лициния-Секстия 367 г. Это была старая сенаторская семья, которая с тех пор почетно много раз исполняла должности народных трибунов. Лициний Макр был народным трибуном и популяром, был претором, но позднее был осужден за взятки и умер, возможно, покончив с собой. Его сын – поэт Лициний Кальв, друг Катулла. У Цицерона есть его портрет оратора, где Цицерон пишет, что язык Лициния Макра не был особенно блестящим, но зато он блестяще подбирал аргументы и был отличным адвокатом, а также активно участвовал в политической жизни, выступая против правительства. Лициний Макр был явным популяром, по сохранившимся фрагментам особенно не видно его политических пристрастий, но Тит Ливий пишет, что он ненадежен, поскольку восхваляет свой род Лициниев. В сохранившемся фрагменте «Истории» Саллюстия сохранилась пламенная речь Лициния Макра к народу о восстановлении трибуната и вообще за отмену законов Суллы, он там обличает знать, поработившую народ через диктатуру Суллы. Нибур ставил его очень высоко, Моммзен отзывался он нем плохо, объективного представления себе о нем составить сложно. Тит Ливий и Дионисий Галикарнасский из 20 сохранившихся фрагментов 18 взяли из Лициния Макра из его первой книги, повествующей о древнейшей римской истории. Во второй его книге речь шла уже о Пирре, т.е. он, как и Клавдий Квадригарий, тоже писал в основном о своем времени. Он украшал свое повествование речами, которые Цицерон называет нелепыми. Лициний Макр, видимо, имел много антикварного материала, например, он дает имя кормилицы Ромула и Рема, сведения о календаре, о происхождении должности диктатора из Альбы-Лонги, вообще о порядке учреждения магистратур, о древней хронологии. Лициний Макр ссылается на Полотняные книги, которые хранились в храме Юноны Монеты, который стоял на вершине Капитолия, которую галлы не взяли, на них же ссылался его современник Элий Туберон, т.е. они сохранились. Т.е. у Дионисия Макр и Гней Гелий служат авторитетами по происхождению магистратур, у Тита Ливия Лициний Макр и Элий Туберон – все они уделяли особое внимание вопросами хронологии, особенно цитируют именно Лициния Макра.  

Квинт Элий Туберон написал не меньше 14 книг «Истории»\ «Анналов», из которых сохранилось 14 фрагментов. Не ясно, Туберон – это один из друзей Цицерона, или его сын. Тит Ливий интересовался Тубероном как историком, работавшим с полотняными книгами, для Дионисия Галикарнасского он один из главных источников, он называет его почтенным мужем, старательно собиравшим сведения по истории. От него сохранилась история о Троянском коне, об Энее, о пленении Рема людьми Нумитора, есть фрагмент о смерти консула Регула во время Первой карфагенской войны, есть очень любопытный фрагмент о драконе, который был убит в Африке около лагеря Регула. От него сохранился рассказ о реформировании ценза Сервием Туллием, что младшими считались граждане с 17 до 46 лет. В его 14 книге рассказывается о Цезаре, о том, что тот в молодости написал трагедию Эдип, о том, что он очень тесно дружил с Помпеем во время первого триумвирата, что он даже назначил его своим наследником. Т.е. получается, около 14 книг у него и было.

Валерий Анциат был современником Лициния Макра. В современной историографии он считается самым плохим из младших анналистов, Тит Ливий часто отзывается о нем негативно. Его сочинение – «История» / «Анналы» не меньше, чем в 75 книгах (ср. у Гнея Геллия якобы 97 книг), т.е. получается, что он самый плодовитый из всех анналистов, он написал самый объемный труд по римской истории до Тита Ливия. Именно Анциат называет дату смерти Ганнибала – 183 г. до н.э. Тит Ливий очень активно им пользовался в рассказе о Ганнибаловой войне и событиях II в. до н.э., им активно пользовались Дионисий Галикарнасский, Плутарх. К нему современная историография относится особенно с недоверием. Тит Ливий сообщает, что Валерий Анциат старался писать красиво и занять читателя, для него историческая точность стояла на втором плане, поэтому он выдумывал битвы и другие события, приводил из головы цифры. Дионисий Галикарнасский, тем не менее, его хвалит, Тит Ливий, хоть и ругал, но постоянно пользовался его сведениями. Его обвиняли в восхвалении своего рода Валериев, но и здесь явных свидетельств совсем немного. Для сражения 197 г. при Киноскефалах, где римляне в Фессалии разбили Филиппа V, он приводит 40 тыс. павших македонян, 5 тыс. пленных, Клавдий Квадригарий приводит 32 тыс. погибших, Тит Ливий приводит 8 тыс. павших и 5 тыс. пленных, т.е. он не поверил обоим. Анциат сообщает, что Катон Цензор перебил, будучи консулом в Испании, 40 тыс. испанцев, но сам Катон никаких цифр не называет. Анциат пишет, что Антиох III привел в Грецию 60 тыс. воинов, а Тит Ливий приводит по Полибию всего 10 тыс. Судя по всему, целиком по Валерию Анциату Ливий излагает историю падения дома Сципионов после Сирийской войны, но также сомневается в цифре похищенного Сципионом. Для битвы при Магнезии Валерий Анциат пишет, что у римлян в битве с полчищами Антиоха погибло всего 150 человек, - это просто сказочно мало. Говоря о страшном поражении римского войска в Галлии при Аурузионе в 105 г. от кимвров и тевтонов, Анциат пишет, что пало 80 тыс. римлян – две консульские армии, это тоже очень много, больше, чем пало при Каннах, но возможно, потому Марий так и прославился. Считается, что Анциат выдумал еще одну битву до битвы при Замме, которую Сципион выиграл, историю о том, как братья Сципионы попали в плен в Азии во время Сирийской войны, о еще одной битвы с македонянами еще до прибытия консула Тита Фламинина, он сообщает о колебаниях пергамского царя Эвмена, которого вообще считают вернейшим союзником Рима. И все же, как Тит Ливий ни критиковал Валерия Анциата, он активно им пользовался как самым крупным историком до себя самого. На Валерии Анциата заканчиваются анналисты, которые писал от конца Ганнибаловой войны до диктатуры Цезаря. Уже после них писал Тит Ливий, который пишет как профессиональный историк, но в то же время пишет хорошо и красиво.

Фрагменты все трех поколений анналистов собраны у Г. Петера «Historicorum romanorum reliquiae», Лейпциг, 1887. У него там есть и более мелкие анналисты, от которых дошло совсем уж мало, или вообще ничего не дошло, одно лишь имя (например, у Сципиона Африканского был сын, который по слабости здоровья не занимался политикой и написал римскую историю на греческом языке, но от него сохранилось только имя).

 

Лекция XXV (НН)

Исторические сочинения неанналистического жанра II-I вв. до н.э. От начала римской историографии после Ганнибаловой войны до Тита Ливия. В это время жили три поколения римских анналистов. В это же время были написаны несколько «История/Деяний», их авторов уже не интересуют древнейшие времена Рима, они пишут о событиях, относительно современных себе самим. Притом римские историки вообще любили продолжать своих предшественников, подстраиваясь к тем, на чем они закончили, так выстраиваются цепочки таких «Историй».

Первый автор-основоположник жанра «Истории» - Семпроний Азилион. Он жил во времена Сципиона Младшего и был в ранге трибуна участником знаменитой Нумантинской войны в 143-133 гг. до н.э. Его сочинение описывает время от взятия Нуманции до начала Союзнической войны. После него идет Луций Корнелий Сезенна. Он умер в 67 г. до н.э. в армии Помпея, когда тот воевал с киликийскими пиратами, его современники считали выдающимся историком. Его сочинение охватывает период от Союзнической войны до смерти Суллы в начале 78 г. до н.э., где остановился Семпроний Азилион, оно было для современников главным источником по диктатуре Суллы. Затем Гай Саллюстий Крисп, живший в 86-35 гг. до н.э. Он писал в разных жанрах – исторические монографии «О заговоре Катилины» и «Югуртинской войны», но ему же принадлежит «История», которая начинается от смерти Суллы, де остановился Сезенна, и продолжается то ли до года смерти Сезенны, то ли до начала первого триумвирата в конце 60-х годов. Оно содержало в том числе речи, которые греческие и римские авторы вообще любили вставлять в свои сочинения то ли сочиненными, то ли подлинными, то ли частично подлинными, там есть, например, страстная демократическая речь популяра Лициния Макра. После него идет Азиний Поллион - видный политический деятель, сначала мягкий цезарианец, он принимал активное участие в последней гражданской войне, стремясь примирить Антония и Октавиана, после заключения мира между ними он отошел от дел и стал главой литературного кружка. Он считается великим культурным деятелем своего времени, он основал первую публичную библиотеку, ввел в моду публичные чтения авторами своих произведений, писал он и сам. Ему также принадлежит «История» где-то в XVII книгах, где он излагает события от первого триумвирата, где остановился Саллюстий, до битвы при Филиппах. Если анналисты первого и второго поколения имели очень архаичный неповоротливый стиль, то авторы «история» II-I вв. до н.э. ставили перед собой серьезные задачи: показать истинные причины того, что случалось, пробудить в читателях отвращение к дурному, рассказать о постановлениях сената, закона и их целях. Отсюда они писали более художественно, Цицерон говорил, что они старались писать занимательно, хоть и не достигли желаемого результата, он для своего времени все еще считал, что римляне уступают грекам в области историографии, замечательные монографии Саллюстия от намеренно не упомянул, потому что Цицерон и Саллюстий люто друг друга ненавидели.

Вскоре после гибели Гая Гракха появился новый жанр – историческая монография (ее называли и «анналами» и «историей», сам термин создан позднейшей европейской историографией. В первой такой «исторической монографии» Луция Цецилия Антипатра, учителя Луция Лициния Красса оратора и писалось о войне с Ганнибалом, для людей I в. до н.э. событиях далеких, потом ее и называли «анналами», Цицерон называл ее просто «Пуническая война» - четкое очерчивание предмета исследования. Антипатр использовал сведения Серенна, греческого историка, находившегося при Ганнибале, он служил главным источником Титу Ливию о Второй Пунической войне.

Две лучшие исторические монографии – «О заговоре Катилины/Война Катилины» и «О Югуртинской войне»/Югуртинская война», их автор потом Тацит называл славнейшим писателем римских деяний, Марциал говорил, что среди римских историков Саллюстий всегда будет первым (это было сказано уже тогда, когда было составлено сочинение Тита Ливия). Саллюстий был богатым всадником, «новым человеком», девавшим политическую карьеру, он был в 52 г. народным трибуном, дважды был претором, а при Цезаре стал проконсулом Африки. В свое время он изгонялся из сената за связь со скандально известной женой трибуна Милона, а также за коррупцию и вымогательства в Африки, он купил множество «Саллюстиевых садов», купил виллу Цезаря в Тибуле. Именно под пером Саллюстия историография приобретает, Квинтилиан – литературовед эпохи Флавиев, отмечал блестящий стиль и язык Саллюстия. Саллюстий помещает отличные психологические портреты Югурты, Катилины, Суллы, экстравагантной дамы Семпронии. Притом он намеренно архаизировал свой язык. Он не только описывает события, но и ищет причинно-следственные связи между ними, он же высказал несколько идей, которые прочно вошли в европейскую историографию: Югуртинская война его интересует не как сама по себе, но как то, что повлекло за собой гражданские войны, в это заключается его собственная концепция. По политическим убеждениям Саллюстий был демократом и цезарианцем, противником правящего нобилитета. В «Югуртинской войне» он описывает начало противостояния народа и знати. Рассказ там начинается с юности Югурты до его поражения и выдаче Сулле, в конце есть краткая приписка о движении странных северных племен кимвров и тевтонов и битве при Аурузионе, о чествовании Мария за югуртинскую войну, назначении его консулом и отправке на войну с германскими варварами. «Заговор Катилины» Саллюстий писал, чтобы показать язвы римского государства современной ему эпохи – начало анархии, в этом сочинении ярко проступает мотив разложения правящего римского нобилитета (Катилина и окружающая его разорившаяся, жадная до денег и власти «золотая молодежь»). Саллюстий также первым стал объяснять кризис римского государства порчей нравов, этот мотив в европейской историографии сохранялся до XVIII в. Такая порча была характерна как для нобилитета, так и для всего римского народа, самый страшный порок для Саллюстия – алчность, которая порождает коррупцию (алчный римский наместник-грабитель яростно обличает коррупцию). Историю, по его мнению, во-первых определяются Судьба и великие люди, а потом состояние нравов и те или иные условия жизни общества. (на русском языке - Саллюстий сочинения М.1981 г. Горенштейн, там есть отрывки из его «Истории», обе исторические монографии, предполагаемые его письма к Цезарю, из которых особенно знаменито второе, а также его инвективы про Цицерона и инвективы Цицерона против Саллюстия: два великих человека с огромной ненавистью поносят друг друга). (Сейчас задание, его НН будет спрашивать на экзе: нужно взять это издание, прочесть второе письмо к Цезарю и выписать оттуда главные мысли).

Со II в. до н.э. стали появляться сочинения мемуарного характера, из которых не дошло ничего. Мемуары точно писали Гай Гракх, Сулла, знаменитый оптимат Эмилий Скавр, образец римской чести доблести, друг Сципиона Младшего Публий Рутилий Руф, который честно исполнял обязанности наместника провинции Азия, и был за это откупщиками привлечен к суду и удалился в «ограбленную» провинцию, где его приняли с распростертыми руками, Катулл, который в сражении при Верцеллах вместе с Марием сражался с кимврами и тевтонами, Марий в 87 г. до н.э. его умертвил, наконец сочинения Цезаря – помесь мемуаров и исторической монографии («Записки о галльской войне» в 7 книгах, «записки о гражданской войне» в 3 книгах, затем Авл Гирций написал VIII книгу о галльской войне и «Записки об Александрийской войне» до разгрома понтийского царя Фарнака + «Африканская война» и «Испанская война» неизвестных авторов). Все они, кроме «Испанской войны» есть в литпамятниках 1948 г. в переводе Покровской, «Испанской войны» нет, потому что она дошла в очень плохом состоянии.

В это же время писались биографии великих современников: у Цицерона биография Катона Младшего, у Бибула биография Брута. Жанр истории в биографиях придумал писать автор уже имперского времени Корнелий Непот (100 до н.э. – 27 г. н.э.) богатый всадник, литератур, друг Помпония Аттика, популяризатор истории в занимательной форме (он сам писал, что многие не могут читать книги на греческом или толстые книги, поэтому можно писать не столько историю, сколько жизни великих людей). Его сочинение называется «De viris illustribus» («О великих мужах»), от него сохранилась только «Книга о знаменитых иноземных полководцах» и частично «Книга о римских историках» (наверное, еще была книга о римских полководцах и книга о греческих историках – параллельные греко-римские ряды, которые потом будут у Плутарха). Предполагают, что, кроме полководцев и историков, он мог писать об ораторах, о грамматиках, о великих женщинах. В 1985 г. Йозеф Гайгер написал монографию о Корнелии Непоте, там он считает его предшественником Плутарха, говорит, что именно Непот первым придумал писать параллельную историю греков и римлян. «О знаменитых иноземных полководцах» дошла полностью, но видимо в сокращенном виде, «О римских историках» - только ужасно сокращенная биография Катона и Помпония Аттика – это явно выдержка из Непота, которая в рукописи IV в. н.э. подписана именем некоего Эмилия Проба. Видимо, полностью сохранилась биография Фемистокла и биография Помпония Аттика – друга Цицерона и знаменитого антиквара. (НН перевела Непота в 1992 г. с примечаниями и комментарием, оттуда нужно прочитать биографию Аттика. Задание: НН будет спрашивать, что мы думаем о нем, потому что Непот дает материал, который можно трактовать и в хорошую сторону, и в плохую – хитрец и подлиза, либо человек, никогда не изменявший своим принципам).

Выделяют также антиквариев – не столько историков, а исследователей старинных обычаев, учреждений, зданий, обрядов и слов римлян. Антикварное направление и увлечение стариной началось со второй половины II в. до н.э., когда в римской культуре четко обозначилось национальное римское начало. Первыми антикварами были грамматики – школьные учителя и знатоки литературы (более низкие в сравнении в риторами). Они рылись в текстах, восстанавливали их и комментировали. Они работали с многими древними текстами. Учителем Цицерона и его друга Аттика был Луций Стеллон Преконин, которые комментировал XII таблиц, древний гимн салиев, комедии Плавта. Помпоний Аттик написал книгу о порядке магистратур, книгу о семейных родословиях и издал портреты великих мужей с логиями – кратчайшими сведениями о них (видимо, у него была масса художников, которые копировали эти портреты). Знаменитейшим писателем-прозаиком и антикваром был Марк Терренций Варрон Треатинский, автор мениповой сатуры, у кого еще при жизни его бюст стоял в публичной библиотеке. Он ил в 116-28 гг. до н.э. Он был знатоком древней римской литературы, очень много из него брали христианские авторы, когда писали о языческих «нечестивых»обрядах. Его первая книга «De vita populi romani», второе - «De gente populi romani» («О происхождении римского народа»), от третьей часть сохранилась – «De lingva latina», четвертое его сочинение очень много цитировали христианские авторы, особенно Августин – «Аntiquitates rerum humanarum et divinarum». Варрон также издавал портреты знаменитых греков и римлян с краткими биографическими справками о них, всего он издал более 700 (!) таких портретов. В самом начале империи жил воспитатель внуков Августа Верий Флакк, ему принадлежит словарь «О значении слов» в 20 книгах, его сокращал во II в. Фест и в VIII в. Павел Диакон, цитируют его в основном по Павлу Диакону.

Кроме того, были речи, которые публиковались, по крайней мере, с конца III в. до н.э., как и некоторые письма. Считается, что была опубликована речь Аппия Клавдия Цека, в которой он отговорил римлян мириться с Пирром после первых поражений. У Плиния Младшего сохранилась речь одного и Метеллов об их отце. Известна также речь Фабия Максима Кунктатора о своем сыне, который умер раньше отца, и речь Марцелла сына о своем отце – «мече Италии». В массовом порядке начал издавать свои речи Катон Цензор, у Цицерона в библиотеке их было больше 150. Издавались речи Сципиона Младшего, некоторые из них сохранились у Авла Гелия. У Цицерона были также речи Лелия, друга Сципиона Младшего, речи Гая Гракха и знаменитого Цензора Гракха-отца. Самое солидное ораторское наследие сохранилось от Цицерона.

Особое место занимает смесь политического завещания и мемуаров Августа – Res Gestae Divi Augusti. По объему они слишком малы для «Истории/ Res gestae». Там перечислены многие его заслуги, в этом плане этот источник похож на элогий, иногда его называют «расширенным элогием Августа». Светоний рассказывает об истории этого памятника. В апреле 13 года до н.э Август вручил весталкам важные бумаги: свое завещание и еще три свитка, один из них и содержал этот отчет - Res gestae. Август указал, чтобы после его смерти этот текст был выбит на медной доске и выставлен в Мавзолее Августа. Его скопировали и выставляли также в провинциях в Храмах Августа и Богини Ромы. Его нашли в одной из малоазийских провинций, самый крупный фрагмент в 1861 г. в Анкаре monumentum Anceranum, еще фрагменты найдена на Балканах, текст восстановлен почти полностью. Текст издал в 1865 г. Моммзен, он переведен на русский язык и есть в хрестоматии Кузищина 1987 г. в переводе и с комментарием А.Л. Смышляева. В 1985 этот текст был приложен к переводу «Истории Велея Патеркула» под редакцией Немировского и Дашевской. В этом документ Август описал свои действия с 43 г. до своего последнего тринадцатого консульства. Там он открыто восхваляет свои деяния, но дает в целом достоверные сведения, без открытых преувеличений. Факты там, тем не менее, сильно обработаны, их нужно сравнивать с биографией Августа в подаче незаинтересованного Светония.

Дальше будут специальные лекции о Цицероне и Полибии, о Тите Ливии и Таците.

Лекция XXVI (НН)

Цицерон

Хотя древние авторы интересуют нас как источники, но Цицерон – личность исключительная. О нем писал Ф.Ф. Зелинский «Цицерон в истории европейской культуры» - речь, произнесенная им в 1895 г., обязательна к прочтению (она приложена к переводу речей Цицерона). О Цицероне обычно говорят в панегирическом ключе. Но, например, Моммзен отзывался о нем уничижительно, для него Цицерон в первую очередь политик, причем политик-неудачник, он его не воспринимает как писателя, а как тщеславного и не очень умного человека (он вообще позволял себе высказывать очень вольно о многих исторических деятелях). Цицерон внес огромный вклад в античную культуру, Зелинский говорит, что Цицерон приобщил Запад к греческой философии. У него был замысел вообще всех греческих философов перевести на латынь, этим он занимался с 16 лет. Но главное, что в своих собственных философских диалогах он использовал и вводил идеи греческих философов, так через свой сладостный блестящий латинский язык он приобщил Рим и весь запад к греческой философии. Именно он создал невероятно красивый изобильный латинский язык, в Античности он оставался мерилом литературного вкуса, по словам ритора Квинтилана, жившего при Флавиях (проза должна ориентироваться на Цицерона, а поэзия на Вергилия). Для тех христиан, который приобщались к языческой культуре, Цицерон был самым главным автором. Блаженный Иероним пересказывает свое видение, где он предстает перед Богом, и ему делается упрек, что он недостойный христианин, но цицеронианец – т.е. человек языческой культуры, Цицерон – главный и любимый автор Иеронима. По переписке его с Руфином, видно, что и последний считал Цицерона главной фигурой литературы, также его безмерно почитали Феликс, Лактанций, Амвросий Медиоланский и Блаженный Августин (для последнего Цицерон стал вообще проводником к Богу). Не без основания Зелинский делает вывод, что влияние Цицерона привело к возникновению классической христианской литературы, которая не отвергала классические начала, соединяла языческую и христианскую мудрость. Так и возникла, по его мнению, европейская культура, в чьей основе лежит христианство, чье богословие само основано на греческой философии, изложенной у Цицерона. О Цицерона написал монографию С.Л. Утченко, он называет его «интеллигентом», т.е. человеком, пропагандирующим знакомые нам гуманистические истины. Зелинский также говорил, что Цицерон послужил талисманом для сложившейся в Европе общины-республики гуманистов, у которых реальным вождем был Петрарка, а духовным вождем Цицерон.

О биографии Цицерона известно практически все, поскольку его биография сохранилась у Плутарха, но еще в большей степени потому, что он сам очень много говорит о себе в своих сочинениях. Цицерон родился в городе Арпине 3 января 106 г. до н.э. Он родился в зажиточной всаднической семье, представительнице т.н. domi nobiles - местной неримской знати, которая активно участвовала в политической жизни своего города, по линии матери у него были родственники, вошедшие в сенат и достигшие претуры. Он был родственником и земляком Гая Мария, отчего особый его интерес к Марию, который, как и Катон Цензор, интересовал потом Цицерона как «новый человек», который сам сделал свою карьеру и вознесся на вершину римского государства, выйдя не из аристократического рода. Бабка Цицерона звалась Гратидия, у нее был брат, усыновленный братом Марием и названный Гаем Марием Гратидианом, - это свидетельствует о том, что у этих семей уже было некое кровное родство. По политическим убеждения накануне и во время гражданской войны семья Цицерона тоже разделась: его дед был сторонником старых порядков, а Марк Гратидий был бунтарем, народным трибуном, пытался в самом Арпине насадить демократические порядки в виде тайного голосования, чему яростно противился дед Цицерона, заслужив за то похвалу столичных олигархов. Затем Марк Гратидиан стал марианцем, это вообще нормально, потому что domi nobiles в массе поддержали Мария. Молодой Цицерон в гражданской войне не держал ничьей стороны, а оплакивал гибель светочей отчества на обеих сторонах. У семьи был дом в Риме, отец отправил Цицерона в Рим слушать речи и учиться у ораторов Луция Лициния Красса и Марка Антония, он учился у двух Квинтом Муций Сцевол – лучших юристов своего времени, у него было множество греков-философов в качестве учителей Диодот , Молон, Родосский. Цицерон был однокашником многих римских аристократов, там он познакомился с богатым всадником Титом Помпонием Аттиком, который стал его лучшим сокровенным другом на всю жизнь. Как в свое время Демосфен, Цицерон брал уроки у лучшего актера своего времени Росция по жестикуляции во время произнесения речей. Благополучно пережив гражданскую войну, во время диктатуры Суллы в 26 лет Цицерон выступил со своими первыми судебными речами – за Публия Квинкция, за Секста Росция Америйского. Они дошли до нас, в них запечатлена живая история, ярчайшая характеристика римской жизни во время диктатуры Суллы. Первая речь: были богатые граждане-всадники братья Гай и Публий Квинкций, Гай был членом товарищества, которое эксплуатировало земли в провинции Галлии, в это товарищества он взял талантливого дельца Секста Невия. Этот человек оказался непорядочный, когда Гай умер, он постарался отобрать его имущество у Публия по суду, пытался отравить его, в результате чего был начат судебный процесс. Суд признал Невия отравителем, а когда тот попытался обанкротить Публия, то Цицерон выступил в защиту Публия по делу об имуществе, его соперником-оратором был знаменитый оратор Гортензий. Чем закончилось дело, неизвестно, но важно, что все Публий Квинкций и его родственники были марианцами по своим настроениям, материал речей очень хорошо показывает настрой общества за пределами узкого круга римской олигархии, они противники огромной власти нобилитета. Тем не менее, Цицерон во время Суллы отважился выступить в его защиту. Чем кончилось дело, неизвестно, но материал речей невероятно обширен и богат. Вторая речь за Секста Росция Америйского, который был тоже из семьи domi nobiles города Америя в земле вольсков, его отец был сторонником столичных олигархов и Суллы. Во время диктатуры Суллы кто-то убил его в столице, тогда недобросовестные родственники, обвинили в убийстве его сына и попытались отобрать его имущество. Цицерон выступил адвокатом сына – тоже сторонника Суллы, а оппонентов его был оратор Хрисагон – вольноотпущенник и доверенное лицо Суллы. Так что и этот процесс для Цицерона был очень опасным. В 66 г. Цицерон произнес еще одну речь о деле, чьи корни уходили во времена диктатуры Суллы. Судился Авл Клуенций со своим родственником, там шла речь об их родственнике Апианике и его сыне, которые вместе обвинили Авла Клуенция вместо с его собственной матерью попытались лишить его имущества. Там шла речь о богатейших семьях города Ларина, которые были марианцами, но Аппианик-отец, совершивший в это время множество уголовных преступлений, быстро перешел на сторону Суллы и стал фактическим хозяином города, избежав наказания и расправившись со своими врагами. По этой речи еще раз хорошо видно, что практически все богатые семьи Италии и даже муниципии были на стороне Мария, а не римской олигархии.

Карьера Цицерона началась в 25 лет, когда он стал квестором в 75 г. на Сицилии. Там он очень честно и добросовестно исполнял свои обязанности. Он сам затем с юмором говорил о том, как гордился своими деяниями и думал, что прославился, а когда вернулся в Италию, то узнал, что никто даже не знает, где он был. Тогда он понял, что политическую карьеру в Риме нужно делать только в самом Городе на глазах граждан. В 70 г. он стал курульным эдилом и еще до того первый в своем роде от отца сенатором. Тогда же он выступил обвинителем сицилийского наместника Гая Верреса, который ограбил Сицилию уже после квестуры Цицерона. Жители города, помня честность Цицерона и его квестуру, обратились к нему как к адвокату, а он использовал процесс как своего рода предвыборную кампанию. В этом году он произнес пять знаменитых речей против Верреса. В 64 г. он стал городским претором Рима, все эти годы он вел множество процессов, который снискали ему славу адвоката и оратора. Еще с момента квестуры и своего вхождения в сенат Цицерон стал активно заниматься политикой. По социальному слою он принадлежал к тем, что придерживался антиолигархических настроений и был марианцами, сам он терпеть не мог римскую знать. Но в его сочинениях очень хорошо видно, как были напуганы бывшие марианцы Гражданской войной и страшной расправой Суллы со своими врагами, он пишет, пусть будет все, что угодно, пусть нобили правят государством, только бы не гражданская война и не новая проскрипция. В 60-е годы те, кто были склонны к марианским настроениям, легально фрондировали, поддерживая на выборах тех политиков, кто выступал против римских олигархов, главным образом Помпея (которого нобили не приняли в свой круг). В 66 г. Цицерон произнес речь за закон Манилия, который отбирал командование в войне с Митридатом у аристократа Лукулла и отдавал его Помпею, - так он умеренно фрондировал олигархом. В 63 г. «новый человек» Цицерон дорвался до консульства, за сто двадцать лет до себя он таких насчитал только пять, в том числе Катона Цензора. Он был упоен успехом и чувством своего величия. Действительно в свой консулат он совершил великие дела: провалил знаменитый проект Сервилия Рулла, который выглядел как аграрный, но имел политическую подоплеку, против этого закона направлены «три аграрные речи». Во время его консульства был раскрыт заговор Катилины - анархический заговор разорившейся «золотой молодежи», которых Цицерон разоблачил, арестовал и даже осмелился казнить без суда, за что потом жестоко поплатился. За раскрытие этого заговора Цицерона получил от римского народа и всадников имя, которое потом возьмет Август – «отец отечества». После консульства он как оратор сильно сдал, практически в каждой речи он расхваливал свой консулат и надоел своим слушателям. Как политик после 63 г. он отошел в тень, оставаясь тихим ненавистником знати. В это время обозначились монархические вожделения отдельных магистратов, когда первые триумвиры предложили Цицерону союз, он отказался, все равно считая, что лучше что угодно, только не гражданская война. Тогда триумвиры отдали Цицерона на растерзание популярам, народный трибун Клодий начал с ним настоящую войну, в 58 г. обвинил его в беззаконной казни римских граждан. Цицерон сам уехал их Италии, был принят закон о лишении его гражданства, его имения в Италии были разорены, его дом в Риме был сломан, а на его месте воздвигнут храм Свободы. Впрочем, уже в следующем 57 г. до н.э. триумвиры провели закон он его возвращении, Цицерон прямо на пристани был встречен ликующим населением Италии. Из триумвиров Цицерон больше всего доверял Помпею, но вел переписку с Цезарем и даже произнес речь в поддержку продления его проконсульства в Галлии. Когда в конце 50-х годов впервые образовалась общесенатская партия, которая отстаивала уже не интересы римской олигархии, а старые республиканские порядки против Цезаря как военного диктатора, главой этой партии вынужденно стал Помпей. После того, как Цезарь перешел в Рубикон, Цицерон, по собственным словам, опрометчиво бежал их Италии, ему пришлось затем испрашивать прощения и разрешения вернуться у Цезаря. Тот разрешил ему возвратиться, во времена диктатуры Цезаря в 40-е годы Цицерон фактически был не у дел и занимался писательством, составив в это время большую часть своих философских трактатов (он развелся с женой, с которой жил 30 лет, умерла его любимая дочь, гибли старые республиканские порядки). После убийства Цезаря Цицерон стал ярым защитником Республики и составителем невероятно яростных и презрительных речей против Марка Антония, потерпевшего поражение в Мутинской войне. Когда же Марк Антоний неожиданно заключил союз с Эмилием Лепидом и Октавианом, началась вторая гражданская война, были составлены новые проскрипционные списки. Октавиан пытался выговорить ему жизнь, но Марк Антоний настоял на его смерти. Цицерон пытался бежать из Италии, его корабль несчастные волны и ветер постоянно прибивали к берегу, когда его слуги пытались вынести его из поместья к морю его настигли преследователи, и когда-то защищавшийся им центурион отрезал Цицерону голову 3 декабря 43 г.

Зелинский перевел и издал в 1901 г. в СПб полное собрание речей Цицерона с великолепным комментарием, планировалось два тома, но успели издать только два тома. Это огромный труд, в начале которого и помещена знаменитая статья о значении Цицерона для европейской культуры. В вышедшем первом томе помещены всего его речи до 63 г. – пять речей против Верреса, три аграрные речи против Сервилия Рулла и четыре речи против Катилины. В 1962 г. вышел двухтомник речей Цицерона, где во втором томе есть более поздние речи. Но в целом не все речи Цицерона до сих пор переведены на русский язык. В них содержится неисчерпаемый, во многом еще не освоенный (!) исторический материал. Цицерон зачастую дает такие яркие картины римской жизни, которые опровергают давно устоявшиеся представления историков (например, К. Николе считал, что римский сенат был замкнут, и всадникам туда попасть очень трудно, а в речах Цицерона есть яркое тому опровержение). Там же сожерится масса сведений по политическим настроениям, государственным учреждениям, римской религии и т.д. Очень большое количество этого материала в отечественной историографии все еще не разработано.

Цицерону принадлежат также трактаты: 1) политико-философские: «о государстве», «о законах», «об обязанностях», «Катон или о старости», «Лелий или о дружбе», где устами реальных римских политиков прошлого или настоящего; религиозно-философские: «о природе богов», «о предвидении», «Тускуланские беседы»; 3)трактаты об ораторском искусстве: «Брут», «Об ораторе» (не «Оратор»). Невероятно содержательны письма Цицерона. Их начали публиковать с вообще рубежа III-II вв. до н.э. Есть сведения о письмах Катона Старшего, о письмах матери Гракхов, о письмах Цезаря, которые он писал своей тайнописью. От Цицерона осталось множество писем, их так чтили и активно переписывали в Античности Средневековье, что дошло 864 письма, из них 90 - ответы его корреспондентов, они делятся по корреспондентам– 16 книг ad familiares, 16 книг к аттику, 2 книги к брату Квинту и 2 к Марку Бруту. Все письма Цицерона переведен Горенштейном и изданы в трех томах в 1949 г., там они даны в хронологическом, а не адресатном порядке и делятся по номерам, они отражают период с 68 г. до гибели Цицерона в 63 г. Сам Цицерон готовил свои письма к изданию, но не успел его сделать, они хранились у его друга Аттика и вольноотпущенника Цицерона Тирона, издаваться они стали после смерти Аттика, оригиналы писем Цицерона видел у Аттика Корнелий Непот, он называет их невероятно содержательными с исторической и политической точки зрения, говорит, что по ним можно изучать ближайшую к нему римскую историю.

НН рекомендует прочитать речи Цицерона времени диктатуры Суллы и речь 66 г. за Авла Клуенция – они как детективный роман.

 

Лекция XXVII (НН)

Полибий

Полибий интересен тем, что он - главный источник Тита Ливия по событиям II в. до н.э. в Средиземноморье и восточным войнам Рима. Моммзен говорил, что настоящая римская история начинается там, где начинается сочинение Полибия, что его книги «подобны солнцу». На его глазах им подчинил все Средиземноморье, Полибий лично присутствовал при разрушении Карфагена и Коринфа, он мог осмыслить эти события с позиции высокообразованного человека и описать исторические события как политик и военный-профессионал. Он родился около 200 г. до н.э., а умер на охоте в 82 года, свалившись с лошади, т.е. до конца жизни сохранял крепкое здоровье и энергию. Он очень знатный человек, происходивший из Пелопонесса и города Мегалополя. Этот город основан Эпаминондом, победителем спартанцев, для того, чтобы оторвать от Спарты Аркадию и дать ей новую столицу, потом Аркадия вошла в состав Ахейского союза – союза крупных городов северного Пелопонесса, Мегалополь дал союзу трех великих стратегов: Арата, который вытеснил македонян из Пелопонесса после смерти Александра, Фелопемена, «последнего великого эллина», по словам Плутараха, организатора армии Ахейского союза, человека, который едва не объединил весь Пелопонесс под властью союза, на время подчинил Спарту, но был отравлен мессенцами, Полибий возвращал на родину его прах и, видимо, был его дедом, а отцом Полибия был третий - Ликорт, как стратег Ахейского союза он продолжил политику Фелопимена по отношению к Риму: ахейцы с Римом не ссорятся, но и активно Риму не помогают. Но партия сторонников Рима после разгрома Македонии сделала донос на союз, и римляне взяли у ахейцев в Италию тысячу знатных заложников, среди них был и Полибий, проживший в Италии 17 лет и сформировавшийся как человек и историк уже там. Еще во время одной из стратегий своего отца он выполнял роль посла в Египет, а с началом Третьей Македонской войны он имел звание гиппараха и сам мог стать стратегом Ахейского союза. Он получил блестящее философское, литературное и музыкальное образование, великолепно знал географию, политику и военное дело. После битвы при Пидне в 167 г. Полибий очутился в Риме, и там произошла его судьбоносная встреча с сыном Эмилия Павла (победителя царя Персея македонского) – Сципиона Эмилиана, усыновленного семьей Сципионов. Полибий стал его наставником и спутником во всех жизненных делах, еще до Третьей Пунической войны он побывал с ним в Испании и в Африке, где Сципион Младший посетил Масиниссу, чьи нападения и привел к разрушению Карфагена, они путешествовали вместе по Транспаданской Галии вплоть до Атлантического океана, потом Полибий вместе с ним участвовал в последней осаде Карфагена и исследовал побережье Африки, он лично видел и поражение самого Ахейского союза и гибель Коринфа. После нее он получил особое разрешение от Сената разбирать политические тяжбы в Греции, за что ему во многих городах поставили статуи. Когда, вопреки закону, в 133 г. Сципион Младший второй раз стал консулом для взятия Нуманции, Полибий, скорее всего, был с ним о потом написал Нумантинскую войну.

Еще в 155 г. в Рим прибыло по политическим мотивом посольство, состоявшее из философов-стоиков, среди которых были Диоген Вавилонский и его ученик Панетий, они читали публичные лекции и познакомили римлян с философией стоиков. Позднее Панетий стал историком и главой стоической школы в Афинах и вторым ближайшим другом Сципиона Эмилиана, он же потом продолжил труд Полибия. Римские друзья Полибия – тоже стоики, члены кружка Сципиона Эмилиана. Поэтому в труде Полибия отразилось представление стоиков о том, что вся история идет к созданию космополиса – единого всемирного государства, а Полибию казалось, ч то так и происходит, ведь весь мир попадал под власть Рима. Именно поэтому история Полибия называется «Всеобщая история». Она сначала состояла из 30 книг, потом было добавлено еще 10 книг. I и II книги – вступление, начинает Полибий там, где остановился сицилийский историк Тимей (который остановился на войне с Пирром), там описывается Первая Пуническая война, более подробного ее описания, к тому же, написанного военным специалистом, нет. II книга о Восточном и Западном Средиземноморье до битвы при Селасии в 220 г., после которой македоняне создали против Рима Эллинский союз. III книга повествует о переплетении судеб народов Востока и Запада – союзническая война в Греции, во время которой ее участники призвали на помощь Рим, и война между Сирией и Египтом, - пролог к событиям разделения великих эллинистических царств, создания коалиции Македонии и Сирии против Египта, который в результате примкнул к Риму. В III же книге описывается Ганнибалова война, во время которой Филипп V Македонский формально присоединился к карфагенянам – это Первая македонская война. Последующие книги повествуют о завоевании Средиземноморья Римом, когда тем самым образуется основа космополиса. В начале III книги Полибий говорит о цели своего труда – рассказать, каким образом, когда и почему все известные части земли попали под власть римлян. Видимо, сначала он хотел написать историю до битвы при Пидне в 168 г., когда Македония прекратила свое существование как государство, но потом он добавил еще 10 книг, доведя события до 146 г. – разрушения Карфагена и Коринфа. Полибий говорит в основном о политических событиях, но есть особые книги и части книг о другом, например, VI книга содержит подробное описание и комментарий о характере римского государственного устройства, в XII книге он рассуждает о том, как надо писать историю, XXXIV книга посвящена географии. По содержанию и вступлению его книги иногда группируют по шесть книг. Время он считает по олимпиадам и по этолийским и ахейским стратегам, в среднем на олимпийский цикл в четыре года у него приходится две книги. Установление римского господства Полибий как стоик принимает как неизбежность высшего порядка, Рим с его точки зрения, воплощает стоический идеал космополиса, он отмечает, что все предшествующие великие государства не могли объединить всего мира – и персы, и лакедемоняне, и македоняне, а римляне покорили своей власти почти весь известный мир. Труд Полибия уникален тем, что в нем содержится отдельная теория историописания, заключенная отдельно в XII книге и в характеристиках им предшествующих историков. Полибий предъявляет им требование быть настоящими специалистами в том, о чем говорят: в географии, в военном деле, в политике и экономике, сам он был образцом для таких требований. Он первым ввел понятие «прагматической истории», которая должна быть «наставницей жизни». Если у Исократа с помощью занимательности история учит морали, то у Полибия она наставляет читателя на основе политического опыта прошлого, т.е. она учительница именно в политическом смысле, поэтому он требует обязательного жесткого следование истине. Если еще Тимей разделил историю и красноречие, то Полибий первым поставил историю выше красноречия. От исторического труда, «прагматической истории» Полибий требовал внешней стройности и красоты, логического распределения материала, но притом проблему занимательности он ничуть не ставит на первое место, он допускает вставку речей, но стремится передать их максимально точно. Другие требования к «прагматической истории»: она должна быть преимущественно военно-политической; она должна быть достаточно близка к тому времени, в котором живет автор, и не должна повествовать о мифических временах; автор такой истории должен искать и доказывать истину с помощью аргументов и рассуждений, он должен устанавливать причинно-следственные связи; стиль такой истории – строгий, без особенных риторических красот. До Полибия образец «прагматической истории» дали Фукидид и Эфор. Источники Полибия – самостоятельные географические изыскания и путешествия, он лично путешствовал к полям великих сражений, он лично проследил путь Ганнибала через Альпы, расспрашивал участников событий, он знал латынь и использовал римских анналистов и греческих историков. Говоря о Пунических войнах, он использовал и прокарфагенские источники, например, Силена, историографа Ганнибала, и записки учителя Ганнибала Сосила, он пользовался эпиграфикой, а также доставшимся римлянам архивом македонских царей, из которого он читал, например, письма Филиппа V.

VI книга Полибия посвящена государственному устройству Рима. Основы теоретического взгляда на политическое устройство заложил еще Аристотель.  Полибий, используя его понятие трех государственных форм, заявил, что в Риме присутствуют сразу все три формы власти, которые уравновешивают друг друга. Идея монархии представлена военизированной магистратурой консулов и преторов, идея аристократии Сенатом, идея демократии Народным собранием. Он описывает полномочия всех этих государственных учреждений и рассказывает о том, как они дуг друга уравновешивают, говорит, что именно это обеспечивает особенную устойчивость и мощь римского государства. Возможно, эта концепция вышла из кружка Сципиона Эмилиана, возможно, что она римская и принадлежит самому Сципиону Эмилиану, а Полибий ее только озвучил (Ф.Ф. Зелинский тоже считал, что это концепция именно Сципиона Младшего).

Первые пять книг Полибия сохранились целиком, оттуда особенно ценен рассказ о Первой Пунической войне. С VI по XVIII книги сохранились в больших отрывках, они кончаются тем, что римский полководец Тит Квинкций Фламинин побеждает македонского царя Филиппа V при Киноскефалах в 197 г. до н.э. и на Истмийских играх провозглашает «свободу эллинов». После XVIII книги остальные сохранились в отрывках разной величины. На русский язык Полибий был переведен в Москве в 1890-х годах Ф.Г. Мищенко в трех томах с большой вступительной статьей «федеративная Эллада и Полибий) (это издание надо знать). В 1990-х гг. этот переведен репринтно воспроизведен в Петербурге с маленькими редактурами и вступительной статьей о Полибии Тыжова. Ф.В. Волбанк в 1957-1979 гг. написал замечательные «Исторические комментарии к Полибию» в трех томах.

Лекция XXVIII (НН)

Тит Ливий

 Римляне приобщились к литературе после Первой Пунической войны, к историографии после Второй Пунической войны, и к началу империи они породили и своих достойных историков литературы, ораторского искусства, которые не уступали греческим. Но еще Цицерон о своем времени писал, что римские историки уступают все еще греческим, выше всех римских историков он ставил Сезенну (писал о Сулле). Впрочем, современником и заклятым врагом Цицерона был первый действительно великий римский историк Саллюстий, его Цицерон просто игнорировал. В жанре анналов римляне догнали греков уже при Августе, это огромное культурное событие выразилось в появлении «Ab Urbe condita» Тита Ливия.

Ливий  - почти сверстник Августа, тот родился в 63 г., а Ливий в 59 г., Август умер в 14 г. н.э., а Ливий в 17 г. н.э. Родился Ливий в Патавии (Падуе) – городе, который отличался древней простотой и строгостью нравов, во время проскрипций здесь рабы не выдавали своих господ и не льстились на х имущество, из Патавии вышли многие стоики Ранней Империи, составившие оппозицию Юлиям-Клавдиям, отсюда родом был соратник Брута Кассий, отсюда же происходили многие сенаторы, представлявшие оппозицию тирану Домициану под знаменем Брута и Кассия. Из этих добродетельных республиканских краев явился Тит Ливий. Он закончил дома риторическую школу, а всю жизнь провел в столице, будучи зажиточным человеком. В Рим он прибыл в конце 40-х гг. до н.э. – во время соправительства Антония и Октавиана. У него была семья, замужняя дочерь и два сына, из коих один оставил сочинение по географии. Ливий был своим человеком в доме Августа – это огромная честь, между ними были простые дружеские отношения, он учил детей Августа и в частности привил любовь к истории будущему императору Клавдию, для которого написал сочинение об этрусках. Свое историческое произведение он начал писать в 27 г. до н.э., в год установления принципата. После смерти Августа он вернулся в Патавию и продолжил писать там до смерти. Его сочинение современники называл словом «Historia», но чаще «annales». Основные рукописи Тита Ливия относятся к XI в., они написаны по оригиналам V в. н.э. и начинаются фразой «Ab Urbe condita», под этим названием оно и вошло в историографию. Всего было 142 книги – от Энея до смерти Друза в 9 г. до н.э. Если у Валерия Анциата - самого плодовитого анналиста, было 75 книг, то у Ливия вообще 142 книги – в два раза больше. Из них др нас дошло всего 35 книги (от Энея до 293 г. до н.э., перерыв на весь III в. – до 219 г. до н.э., дальше от 219 до 167 г. до н.э. Сохранились также периохи Ливия – подробное оглавление всех книг, кроме 136 и 137 (времена Августа), они приписывается историю эпохи Адриана Флору, по ним хорошо можно понять, что содержалось в несохранившихся частях. Книги Ливия делятся на декады с Поздней Античности, но неизвестно, так ли их делил сам Ливий. Серьезнейший исследователь Ливия – P.G. Walsh «Ливий, его исторические методы и цели», он выделял не декады, а смысловые пентады (по 5 книг), причем последние пентады, по его мнению, посвящены не событиям, а великим историческим личностям – Сциипиону Эмилиану, Марию и т.д. Сам Ливий часто делал отступления, где отмечал, о чем уже рассказал и в скольких книгах, и о чем расскажет сейчас. О Ливии написал очень хорошую статью к коллективному переводу Г.С. Кнабе. Чем дальше идет Ливий, тем подробнее он становится, в I  книге 250 книг, в третьей книге 22 года, в среднем на книгу приходится от четырех до пяти лет. Ливий – основной источник по истории царского и раннереспубликанского Рима.

Очень важен вопрос о его собственных источниках. Он точно пользовался «великими анналами», которые издал великий понтифик Муций Сцевола, - из них он почти целиком приводит некоторые отрывки: перечни парадигий - знамений, и делает это без конкретного контекста, есть у него и отрывки с очень краткими записями, похожими на анналы. Он пользовался сочинениями анналистов, «полотняными книгами» со списками магистратов, договорами и декретами, Законами XII таблиц, надписями на могильных плитах, подписями под статуями, сочинениями антикваров – исследователей римских древностей. В литературе есть мнение, что, хотя он мог пользоваться этими источниками, он ими не пользовался, - скорее всего, пользовался, но из вторых и третьих рук, например, он ссылается на слова Августа, который видел и читал те или иные надписи. Известно, что рассказ Ливия о скандале с вакханалиями не соответствует сохранившемуся сенатскому декрету о вакханалиях 80-х гг. II в. до н.э. Он. Есть мнение, что он не читал элогии на могиле Сципиона Барбата, а потому писал, что тот воевал на юге Италии, хотя по материалу элогиев, - на севере. На самом деле, скорее всего, он просто не доверял семейным хроникам, на основе которых были составлены элогии. Точно так же в сущности закон о вакханалиях он передает точно, просто несколько сокращает. Есть случаи, когда он опровергает анналистов в их рассказе о Кавдинском мире, поскольку лично видел подписи под ним консулов, легатов и трибунов, но не фециалов (как должно было быть, если бы договор был заключен от имени государства, а не только консулов). Т.е. его нельзя назвать кабинетным историком, он непосредственно работал с документами, хотя и не относился скрупулезно точно и внимательно к непосредственным источникам, ленился рыться в пыльных подвалах храмов, а брал то, что было под рукой. Исходя их того, что большинство римских документов по ранней истории могли сгореть в пожаре 390 г. до н.э., некоторые историки не доверяли традиции Ливия о Раннем Риме, он стал одним из главных объектов гиперкритицизма. Но во второй половине XX в. утвердилось мнение, что многие документы могли сохраниться – Крепость устояла, а что-то могли и вывезти. Критиковали также его анналистическую базу, говоря, что он использовал младших анналистов, которые действительно много сочиняли, а также уподобляли политическую борьбу Ранней Республики политическим событиям своего времени, специально возвеличивали свои семьи. Но это все тоже остается на уровне гипотезы, в принципе нельзя выяснить, какими анналистами он пользовался больше всего (чаще всего, критикуя, он цитирует Лициния Макра).

Ливий предпочитает всегда опираться на современников событий или тех, кто ближе всего стоит к событиям, особенное доверие он оказывал более древним авторам, если какое-то событие древние авторы обходят молчанием, он не представляет его в сведениях более современных историков. Он был критически настроен по отношению к семейным анналам и элогиям, считая, что он возвеличивают каждый свой род и не соответствуют истине. Главным методом работы Ливия было: брать самым объемный и качественный литературный источник за основу, которую он потом разбавлял сведениями из других источников (например, о войне с Ганнибалом он пишет по Целию Антипатру и разбавляет его сведения информацией анналистов, о войнах на Востоке он пишет на материале Полибия и добавляет анналистов). Есть у Ливия и слабости: он сам говорит, что не безупречно знает географию, например, битва при Сентине у него происходит в Этрурии, он неправильно передает движение армии, в рассказе о Сирийской войне он путает италийский город Ферм и Фермопилы; он гражданский человек, поэтому он военных действиях он пишет плохо, например, в рассказе о битве при заме он называет римский строй в три линии худшим, в том время как вообще он лучший, в описании битвы при Киноскефалах он опирается на Полибия (возможно, не очень хорошо зная греческий язык), но пишет, что фаланга бросает копья и сражается мечами.

По политическим воззрениям Ливий был умеренным республиканцем (см. у Кнабе), Брута и Кассия он считал выдающимися мужами, очень хорошо писывал Помпея, так что Август даже по-дружески в шутку называл его помпеянцем. О своем времени Ливий резко высказывается во введении к своему сочинении, говоря, что государство слишком огромно, и люди не способны переносить не своих пороков, ни лекарства от них. Притом в совсем резкой оппозиции Империи он не стоял, принимая ее как историческую неизбежность, возможно, он лично симпатизировал Августу как восстановителю тени былой Республики и mores maiorum, но точно не называл империю благом, которое римское государство получило после гражданских войн. Отдельно у Ливия стоит вопрос о «римском мифе» - Штаерман писала, что существовало представление о том, что Риму изначально было предопределено повелевать другими народами, эту идею она толкует с позиций древнейших религиозных воззрений (приводя миф о голове, найденной на будущем Капитолии) – это очень спорное утверждение. Кнабе наоборот говорит, что «римский миф» - факт исторического развития римского государства, а не религиозного сознания римлян древнейшего времени, выразили его тоже поздние авторы – Ливий и Вергилий. В некоторых местах своего повествования Ливий вводит стоический мотив Судьбы – Fatum, которая у него, как и у Вергилия, предопределили могущество Рима. Ливий в своем сочинении, естественно, отдает предпочтение римлянам, например, в рассказе о битве при Митавре он сообщает о 57 тыс. погибших карфагенян против 10 тыс. у Полибия. В то же время в рассказе о битве при Киноскефалах он дает 8 тыс. погибших врагов против 39 и 40 тыс. у Валерия Анциата и Клавдия Квадригария, следуя Полибию как более надежному писателю.

Концепция сочинения Ливия тоже выражена во вступлении. Он пишет, чтобы каждый читающий задумался над тем, что такое жизнь, чему обязано государство своим зарождением и ростом, о том, как и почему шатаются и падают нравы, чтобы читающие имели, чему подражать и чего избегать. Состояние государства он тесно связывает с состоянием нравов (эта концепция в европейской историографии продержалась до XVIII в.), в этой связи он пишет во много не просто историю, а историю римской доблести-добродетели - virtus. Именно virtus romanorum, идеальный нравственный портрет римского народа, - главный герой у Ливия, а не «римский миф». Притом, насколько такой образ соответствует действительности – понять трудно, это именно идеальная установка, «общественный миф», который, если и не осуществлялся, все равно оказывал огромное влияние на реальность, а может, и превращался в реальность. Т.е. целью Ливия было научить читателя тому, каким нравам какое состояние государства соответствует (такие цели были уже у Исократа, у стоиков, у Полибия). Эту цель он блестяще воплощает, благодаря своему великолепному литературному стилю. Каким по жанру можно назвать труд Ливия: риторическими или прагматическим (между этими двумя жанрами постоянно колебался Цицерон, требуя от историков то ясности и краткости, правдивости, то высокой степени художественности)? У него есть и исторические портреты, и речи, но все же его произведение нельзя назвать риторическим, оно художественно в меру и имеет ясную прагматическую цель. Труд Ливия – гармонический сплав и риторической, и прагматической истории. (Можно сравнить эпизод о Горациях и Куриациях у Ливия и у Дионисия Галикарнасского, который чисто риторический историк). В жанровом плане Ливий также завершил анналистику, он последний и лучше всего написал историю от основания Города.

Ливий был очень знаменит уже при жизни, сохранился рассказ о том, как один житель Испании специально совершил длинное путешествие в Рим, чтобы увидеть Ливия. Квинтилиан пишет, что стиль Ливия отличается сладостной простотой, спокойной привлекательностью, невероятной красочностью речей. Квинтилиан в эпоху Флавия уже писал, что в историографии римляне не уступают грекам, сравнивает Ливия с Геродотом. Тацит считал Ливия одним из первых по славе красноречия, а не содержанию. Сенека называл его самым красноречивым человеком после Цицерона и ­Азиния Полиона, - т.е. древние больше ценили художественные красоты сочинения Ливия, а не его историческую ценность.

 

Лекция XXIX (НН)

Греческие историки Ранней империи (эпоха Августа).

В паре с Титом Ливием как источником по истории царского периода и Ранней Республики выступает его современник грек Дионисий Галикарнасский, автор сочинения «Римские древности». Он сразу не собирался писать всю римскую историю, его интересовал только древнейший период. Он сообщает о себе, что он из Галикарнасса прибыл в Рим после окончания гражданских войн, прожил в Риме 22 года, изучал латинский язык и латинских авторов – в одно и то же время с Ливием. Родился он предположительно в 60-50-е гг. до н.э. мер он после 7 г. н.э. Уже при жизни он получил признание, Страбон в своей «Географии» называет его среди великих граждан Галикарнасса. Его сочинение содержит 20 книг, которые в 2005 г. были переведены по инициативе Маяк. Согласно римской традиции продолжать сочинения предыдущих авторов, Дионисий так же присоединился к Полибию, но не с конца, а с начала – он довел свое сочинение до того момента, где Полибий свое сочинение начинал. Из 20 книг сохранилось чуть больше 10 книг, хронологически они доходят до 442 г. до н.э. – это очень подробный за счет риторических прикрас рассказ (Ливий тот де период излагает в трех книгах). У Дионисия в качестве источников преобладают греческие авторы, в отличие от Ливия, он также, вероятно, пользовался сочинениями старших анналистов, которые писали по-гречески (Фабий Пиктор, Луций Алимент, Катон), но не пользовался трудами современников, - ни Цицероном, ни Вергилием, ни Ливием, хотя пользовался антикваром Варроном Треатинским. Дионисий обращался к первоисточникам: к XII таблицам, он цитирует царские законы, видел хижину Фаусутула на Палатине, видел ярмо, под которым провели Горация за убийство сестры, видел остатки храма Юпитера Феретрийского, построенного еще Ромулом, видел лично тексты некоторых договоров. Т.е. в целом у него тот же круг источников, что и у Ливия, но с большим внимания к греческим историкам. В XVIII-XIX в. Дионисия Галикарнасского считали важным и хорошим источником, его высоко ценил Нибур и даже Моммзен. Но в начале XX в. Эгер резко отозвался, в 1903 г. в энциклопедии Пауля-Виссова вышла критическая для него статья Шварца, только совсем недавно его снова стали считать достоверным и полезным источником, в частности, так считала Маяк. НН с такой положительной оценкой не согласна – Дионисий плохо знает чужие ему римские институты, он не всегда понимает их смысл и принципы, еще он любит утверждать, что те или иные институты обязательно возникли под греческим влиянием и как копирование греческих порядков. Кроме римских институтов, его вторая страсть – происхождение Города и римского народа, что считает, что Рим - эллинский город, и римляне произошли от греков выходцев из Аркадии (сначала Эвандр основал город на Палатине, потом в Италию прибыл Геракл со своими людьми, греческие корни он приписывает Ромулу и Рему как потомкам Энея). В этой связи он дает очень подробную, хотя и не во всем достоверную картину древнейшей Италии. Хотя Дионисий возвеличивает роль греков в основании Города и учреждении римских институтов, он почему-то считает римскую религию и мифологию выше по своему уровню, чем греческая, он говорит, что римские культы были учреждены по подобию греческих, но более благочестиво. Это он делал как благочестивый язычник, который предпочитал абстрактных философских божеств, а не атропоподобные, с такими же похождениями, не любил греческие мифы.

Диодор Сицилийский ролом из города Агирия на Сицилии, родился он примерно в 60-х годах до н.э. и умер в конце I в. до н.э. Свое сочинение он доводит времени после смерти Цезаря, конкретно последняя дата у него 21 г. до н.э. Его сочинение «Историческая библиотека» в сорока книгах, где синхронно излагается историю Восточного и Западного Средиземноморья. Он сам говорил, что писал свое сочинение 30 лет, изъездив всю Европу и Азию. Он говорит, что познакомился с римлянами и их государством, изучил латинский язык и познакомился с древними римскими летописями, с ними он много лет работал в самом Риме. Первые шесть книг у него -мифологическая эпоха до Троянской войны, древности эллинов и варваров. Затем 11 книг от Троянской войны до смерти Александра, 23 книги последующие события до завоевания Галлии и Британии Цезарем. Т.е. это: 1) мифологический период, 2) история Греции, 3) история эллинизма и Рима. Сохранились XI-XX книги с изложением греческой истории от походы Ксеркса до битвы при Ипсе, и некоторое количество фрагментов XXXIV-XXXV в. о рабских восстаниях на Сицилии II-I в. до н.э., он главный источник по рабским восстаниям. Он же первый и больше всех дал связного материала по истории диадохов, сицилийских тиранов и вообще эллинизма. Те его книги, где говорится больше о Риме, почти полностью утрачены, но некоторые отрывки сохранились, например, отрывок, где он сдвигает взятие Рима галлами к 387, а не 390 г. до н.э. Хотя он, как и Дионисий, знал римских авторов, он больше опирался на греческих сицилийских историков и старших анналистов, писавших по-гречески. В греческой части его повествования он ориентировался на Эфора. Позднюю римскую историю он излагает по Полибию, разделяя его стоическую идею написания всемирной истории. В вину Диодору ставят то, что он пересказывает сразу тексты разных авторов, из-за чего его сочинение больше похоже на сборник отрывков, но все же определенный стиль у него есть, а замену его сведения по рабским восстания и эллинизму найти трудно. Начальные книги Диодора в 2005 г. переиздали на русском.

Страбон – выходец из Малой Азии, как и Дионисий Галикарнасский, как и Николай Дамасский: в начале Империи балканская Греция пребывала в глубоком упадке, в том числе в культурном отношении, Малая Азия ее в культурном плане сильно опережала. Страбон был понтийцем из Апамеи в Понте, его семья занимала высокое положение, дед был полководцем Митридата Евпатора, но потом семья переметнулась на сторону Рима, его отец служил уже римлянам. Страбон родился одновременно с Августом в 64-63 гг., тогда, как Сирия стала римской провинцией, он получил прекрасное образование, имел средства и досуг для путешествий. Как и многие греческие интеллигенты, он направился в Рим, где осел его учитель философ Ксенарх, там он познакомился с историком Феофаном Митиленским с острова Лесбос, которого потом активно использовал своем сочинении, там же он встретился с Посидонием, чей труд тоже использовал в своем сочинении. Страбон много путешествовал, очень хорошо знал Малую Азию, которую объездил лично, побывал в Армении, прошел всю Италию от Рима на юг по Аппиевой дороге и пересек весь Египет по Нилу в свите римского наместника своего дуга Эллия Галла. На западе не был дальше Сардинии, любопытно, что он плохо знает балканскую Грецию – побывал в Коринфе, но не видел ни Афин, ни Олимпии. Страбон пережил Августа анна 10 лет и умер в 24 г. н.э. Его первый труд - «Исторические записки», продолжение Полибия , оно написано в состязании с Посидонием, который тоже продолжал Полибия, до нас это сочинение не дошло. Страбон написал свой главный труд «География», которое дошло до нас. Всего различали такие виды географических сочинений: перипл – путешествие по морю вдоль берега; сочинения о конфигурации земли; политико-историческая география, таковая «История» Геродота. Его «География» содержит 17 книг, земля у него шаровидная и находится в центре Вселенной. Он описывает сначала страны Европы, затем Азии вплоть до Бактрии и Индии, в последней книге он описывает Египет. Страбон пользовался всеми географическими сочинениями своего времени, которые пытался сопоставить, пользовался и историческими сочинениями – Посидония, Полибия, Эратосфена и Гиппарх, Феофана Митиленского. Страбона больше всего интересовала Греция эпоха Гомера, поэтому он наиболее подробно описывает местности важные во II тыс., а относительно современных ему великих городов и полисов практически не касается. У него не особенно красивый стиль, язык простой и сухой, нет четкого плана изложения, наиболее совершенная с литературной точки зрения – 17 книга, где описывается Африка, Египет и отдельно помещен рассказ о географии Римской империи. «География» Страбона переведена Мищенко до революции, а в 1960-х гг. переведен Стратановским, этот перевод воспроизведен в 1994 г.

Переводов Николая Дамасского почти нет, только в ВДИ за 1960 в номерах 3 и 4. Николай Дамасский тоже родился в 63-64 г. в Дамаске, умер неизвестно когда, в глубокой старости. Не известно, македонянин ли он или сириец, но он член благородной эллинизированной семьи, он получил блестящее образование и с юности славился одаренностью и эрудицией. Когда Антоний подарил Клеопатре Египет, та присмотрела его себе в воспитатели своих детей. После гибели Антония и Клеопатры, он стал секретарем и довереннейшим лицом Ирода Великого, был его учителем и послом, представляя его интересы в Риме перед Августом. Именно с подачи Ирода он начал писать свой исторический труд. Ни одно его историческое произведение не дошло целиком, есть отрывки византийских авторов из: его автобиографического произведения о жизни и воспитании, отрывки из его «Истории», отрывки из «Собрания замечательных обычаев» и большой отрывок из «Жизни Цезаря». Наиболее интересны его огромная «История» в 144 г. – всеобщая история, и «Жизнь Цезаря» - Августа. По отрывкам ни план, ни точное содержание его «Истории» установить невозможно, ясно только, что начинал он с истории восточных народов, а заканчивал последними годами до н.э. У него сохранился большой отрывок их древнейшей римской истории о свержении Амулия в Альбе Лонге, считается, что его он почерпнул у Фабия Пиктора, но это очень сомнительная гипотеза; о похищении сабинянок, характеристика Суллы, отрывок о роскоши Лукулла, сведения о некоем льстеце Андромахе, который выдал Красса парфянам, о взятии Иерусалима Помпеем, о похоронах Брута и судьбе его жены Порции. Есть у него любопытные сведения из еврейской истории: о потопе, о ковчеге, о грабеже могилы Давида. Наиболее ценен его отрывок «О жизни Цезаря» - Августа, который написан в панегирическом стиле, но где содержатся очень интересные бытовые детали, например, о жизни Октавиана в детстве, он прерывается так резко, что есть предположение, что Николай умер в процессе написания своей «Истории». Очень интересен его рассказ об убийстве Цезаря, он хорошо дополняет рассказ Плутарха. По тематике жизни Августа сделали предположение, что сочинение Николая Дамасского было в некотором смысле греческим аналогом Res Gestae Divi Augusti - но это сомнительное предположение.

Лекция XXX (НН)

---

Дата добавления: 2021-07-19; просмотров: 824; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!