Ранние восточные переводы Нового Завета 41 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 43 из 49Следующая ⇒

Супрасльский кодекс и сборник Клоца содержат множество цитат и аллюзий из Ветхого и Нового Заветов, которые сравнительно легко определить по индексам библейских цитат, которые составили Николай Дурново¹²⁸⁸ и Андре Вайян¹²⁸⁹.

Наконец, следует заметить, что дата славянского перевода книги Откровения точно не установлена. Вопрос о том, насколько перевод древнее самой древней известной рукописи (см. выше, стр. 439), еще обсуждается. Досконально изучив этот вопрос, В. Облак пришел к выводу, что перевод был сделан не позже XII в., а может быть (судя по некоторым «паннонийским» чертам в грамматике и лексике), даже раньше.¹²⁹⁰ Во всяком случае, книга была отвергнута официальными православными славянскими церквами (также и в лекционарии Греческой православной церкви чтения из Апокалипсиса не входили). С другой стороны, болгарские богомилы и боснийские катары, как и следовало ожидать, достаточно часто использовали эту книгу для поддержки своих взглядов.

III. ОПИСАНИЕ ИССЛЕДОВАНИЙ ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКОЙ ВЕРСИИ1291

По всей видимости, первым1292 издателем греческого Нового Завета, делавшим ссылки на славянскую версию, был Христиан Фридрих Маттеи, ученый из Тюрингии, который в разное время преподавал в Москве классическую античную литературу — сначала в гимназии, затем в университете. Работая в России, Маттеи привнес значительный вклад в текстологию Нового Завета: он использовал много греческих рукописей, дотоле неизвестных западной науке1293. В своем громоздком двенадцатитомном издании греческого Нового Завета он указывал, что иногда цитирует также свидетельства славянской версии. (Кроме нее, из версий в этом издании представлена только латинская Вульгата, по одной московской рукописи, ныне утерянной, - Демидовскому кодексу; см. выше, стр. 325.) В приложении к своему изданию Откровения Маттеи перечисляет 10 славянских рукописей, которые видел в России. Однако он удовольствовался лишь сравнениями с текстом Откровения в издании ин-фолио славянской Библии (Москва, 1826). Свидетельство приводится на латыни и сопоставляется с Вульгатой по упомянутой выше рукописи1294.

Франц Карл Альтер, иезуит из Силезии, профессор греческого языка в Вене, был первым издателем греческого Нового Завета, включившим в издание свидетельства непосредственно из славянских рукописей. Для своего громоздкого и неудобного издания греческого Нового Завета он выбрал греческую рукопись XIII в. из Королевской библиотеки в Вене (Greg. 218; von Soden, 948 300), которую исправил по тексту первого издания Стефануса (1546 г.). Усовершенствованный список чтений приводится в конце каждого тома. Этот неуклюже построенный основной текст Альтер дополнил отдельными приложениями со свидетельствами из 24 рукописей той же библиотеки, включая три славянских кодекса, над которыми для Альтера работал Фортунатус Дурих.1295 К сожалению, большинством его славянских свидетельств может пользоваться только тот, кто знаком с этим языком: разночтения транслитерированы латинскими буквами, но на славянском языке.

Первым текстологом, который действительно серьезно работал со славянской версией, был Иоганн Якоб Грисбах. По его просьбе родоначальник славянской филологии Йо-зеф Добровский (1753—1829) собрал важные чтения приблизительно двадцати церковнославянских рукописей1296. Грисбах включил эти свидетельства в свое второе издание греческого Нового Завета1297, которое и оставалось для нескольких поколений по существу единственным источником сведений о славянских чтениях. В 1869—1872 гг. Тишендорф воспользовался плодами трудов Добровского в издании Грисбаха; также и Грегори в своих книгах приводит каталог новозаветных славянских рукописей Добровского1298.

В конце XIX века Г. А. Воскресенский начал предварительную работу по классификации славянских рукописей Нового Завета1299. Он разделил их на четыре семьи, которые, на его взгляд, представляют четыре различных редакции. Древнейшая редакция сохранилась в южнославянских рукописях; именно к этой группе относится большинство самых знаменитых кодексов. Вторая редакция представлена древнейшими русскими рукописями, датируемыми XI-XII вв. Остальные две редакции относятся к XIV и XV в. Как считал Воскресенский, ему удалось показать, что Евангелия церковнославянских рукописей соответствуют тому типу греческого текста, которым пользовался Фотий, патриарх Константинопольский.

Только с начала XX века текстология церковнославянской версии стала привлекать более пристальный интерес. Тщательно исследуя устойчивые особенности переводческой техники церковнославянской версии Евангелий, Грюненталь уделил внимание и текстологическому родству важнейших рукописей этой версии.1300 Он обнаружил, что текст Мариинского Евангелия часто согласуется с константинопольским (или Лукиановым) типом, представленным в греческих рукописях Е, F, G, Н, К, M, S, U, V, тогда как Зографское Евангелие дает гораздо больше западных чтений и согласуется с D, старолатинской версией и Вульгатой. Грюненталь также заметил следующее: в церковнославянских лекционариях, Ассеманиевом Евангелии и Саввиной книге одна и та же евангельская перикопа может встречаться дважды в одной рукописи; но иногда в Ассеманиевом Евангелии, а еще чаще в Саввиной книге можно различить разные типы текста1301и разные техники перевода.

Несколько лет спустя ветеран славянской филологии Ватрослав Ягич опубликовал подробный анализ кодекса XIV в. Matica-Apostolus, содержащего Деяния, Соборные послания и послания Павла.1302 По наблюдениям Ягича, во всех частях этой рукописи обнаруживается близкое родство с древнейшими формами византийского текста и даже отдельные соответствия с предвизантийскими текстами.

В 1922 г. Андрей Сной, профессор Священного Писания в Любляне, внес поправки в предварительный анализ Воскресенского1303. В ходе своего более подробного исследования Сной обнаружил немало чтений, ранее не замеченных, где церковнославянская версия согласуется с египетским (так называемым Гезихиевым) типом и расходится с Фотиевым. Основным предметом его краткого доклада стало утверждение, что церковнославянские рукописи содержат древние чтения и текстология не должна ими пренебрегать.

Из ученых XX века больше всех занимался церковнославянской версией профессор Йозеф Вайс в Праге1304. Если вспоминать самое важное из его обширного вклада в науку, надо начать с тома I его «Критических исследований старославянского библейского текста». Это издание славянского текста евангелия от Марка параллельно с греческим Textus Receptus1305. Вот как Вайс определяет итог своих исследований сложной текстологии церковнославянской версии:

«Внимательное изучение Евангелия от Марка показало, что славянская версия в основном принадлежит к сирийской (или константинопольской) редакции, с множеством досирийских чтений двух типов - западного и александрийского. Таким образом, греческая рукопись, с которой делался перевод, была смешанного типа; славянская версия с ее многочисленными досирийскими элементами заслуживает не меньшего внимания, чем другие рукописи или группы, такие, как феррарская группа, семья рукописей Лейка I или рукопись 565... Среди досирийских вариантов западных чтений больше, чем александрийских; но большинство досирийских чтений — общие для обеих групп, западной и александрийской, поэтому их происхождение определить трудно»1306.

Два года спустя Вайс сообщил в своей статье1307, что из приблизительно 2500 разночтений, найденных им в церковнославянских Четвероевангелиях, около половины принадлежат византийской или антиохийской редакции, примерно одна пятая — западной и еще меньше — александрийской1308.

Продолжая свое исследование преобладающего византийского элемента в церковнославянской версии, Вайс обнаружил, что наиболее близки к ней семьи К i и Ка (по фон Зодену), особенно последняя1309. (По словам фон Зодена, семью Ка возглавляют рукописи А, К и П, за ними идут около сотни других, более или менее близких; рукопись А — старшая, а П — самая представительная). По словам Вайса, церковнославянская версия, «как семья Ка, (а) во многих местах сохраняет порядок слов западного текста и (б) еще чаще обнаруживает западные вставки или опущения»1310.

Следующие работы Вайса преследовали цель, поставленную на Первом съезде филологов-славистов в Праге в 1929 г.: реконструировать церковнославянский текст Евангелий. В качестве первого шага к изданию такого текста Вайс опубликовал исследование по некоторым важным особенностям древнейших рукописей церковнославянской версии1311. Классифицировав рукописи и определив их относительную ценность, Вайс делает вывод: «поскольку церковнославянский лекционарий был, конечно, первым литературным трудом св. Константина-Кирилла, при реконструкции текста Евангелия следует исходить из древнейшего лекционария (Ассеманиева Евангелия)»1312.

Кроме того, Вайс обнаружил, что в одной сравнительно поздней рукописи богомильского происхождения, Никольском Четвероевангелии (№ 10 в приведенном перечне) начала XV в., «александрийские и так называемые западные варианты представлены в гораздо большем количестве, чем в других рукописях. Это обстоятельство приводит нас к убеждению, что кодекс следует считать очень тщательной копией с глаголического оригинала, особенно в отношении текстологии»1313.

Результаты исследований Вайса по церковнославянской версии изданы в 1935—1936 гг. в четырех томах1314. Каждый том содержит реконструкцию текста церковнославянской версии и параллельно греческий текст, к которому она должна была восходить.

Во введении к тому Евангелия от Марка Вайс приводит статистику частотности константинопольских (койне) и западных чтений в реконструированном церковнославянском тексте1315. Выглядит это следующим образом.

	Матфей	Марк	Лука	Иоанн
Константинопольские	306	291	319	169
Западные	292	200	289	210

Как можно заметить, во всех Евангелиях, кроме Иоанна, константинопольских чтений больше, чем западных. В процентном соотношении это выглядит следующим образом.

Евангелие от Матфея: константинопольских чтений 51,25%, западных 48,8%.

Евангелие от Марка: константинопольских чтений 57,3%, западных 42,7%.

Евангелие от Луки: константинопольских чтений 54,4%, западных 47,6%.

Евангелие от Иоанна: константинопольских чтений 44,6%, западных 55,4%.

Что может означать подобное обстоятельство — самый высокий процент досирийских чтений в Евангелии от Иоанна и византийских чтений в Евангелии от Марка? Ответ на этот вопрос другой ученый-славист, Йозеф Курц, предлагает искать в исторических условиях создания церковнославянской версии из лекционария1316. В стандартном восточноправославном лекционарии представлен почти весь текст Евангелия от Иоанна (90,6%) и только четверть Евангелия от Марка (27%). Очевидно, текст греческого лекционария, к которому восходит церковнославянская версия, включал больший процент западных чтений, чем греческое Четвероевангелие, вероятно, более позднее, по которому восполнялся текст славянских Евангелий (в основном Марка).

Из рецензий на реконструкцию Вайса заслуживает упоминания критика, которую высказали Р. П. Кейси и С. Лейк1317. Они ограничились текстом Евангелия от Марка и пришли к выводу, что Вайс, следуя не совсем верной классификации новозаветных рукописей фон Зодена, ошибочно относил церковнославянский текст к семье Ка. На основе более тщательного анализа родства рукописей (по главам 6 и 7 Евангелия от Марка) Кейси и Лейк сделали «предположение, что изначальная славянская версия восходит к тексту Ι^π по фон Зодену. Именно этим типом, считает фон Зоден, пользовались каппадокийские отцы Церкви - Василий, Григорий Нисский и Григорий Назианзин; он сохранился в рукописях . Однако это всего лишь первое пробное предположение...»1318

Кейси и Лейк прокомментировали также метод реконструкции церковнославянской версии у Вайса. Судя по всему, он, как правило, отдавал предпочтение чтениям, происходящим из позднего византийского типа. Кейси и Лейк признают, что «в очень узких пределах этот метод, несомненно, оправдывает себя»1319, но в то же время совершенно справедливо отмечают, что при некритическом применении такого правила «изначальный» текст получается совершенно искаженным. В заключение они высказывают высокую оценку предварительного труда Вайса, при этом признавая, что «славянская версия еще остается одной из самых темных проблем в истории текста Нового Завета»1320.

После публикации своей реконструкции Вайс обратился к различным проблемам вариантов версии, не решенным в ходе предыдущих исследований. Например, продолжая предварительный анализ Грюненталя, Вайс справедливо предположил: несмотря на превосходство Мариинского кодекса в морфологии и лексике, он изобилует позднейшими (константинопольскими) чтениями и вряд ли может считаться изначальной формой церковнославянской версии1321. С другой стороны (как Вайс отмечал в одном прежнем исследовании), более поздняя богомильская Никольская рукопись содержит больший процент ранних западных чтений.

В следующей краткой работе Вайс отрицает предположение Сноя, что александрийский тип текста повлиял на церковнославянскую версию, и повторяет, в еще более категорической форме, свое собственное мнение: Кирилл и Мефодий пользовались современной им византийской рукописью с необычно большим содержанием невизантийских чтений, преимущественно палестинских по происхождению1322. Как пример такого смешанного текста Вайс приводит группу 921960. К этой подгруппе /-текста фон Зоден относил рукописи U, 213, 443, 1071 (кроме Мф), 1321 (только Ин), 1574, 2145.

Следующий этап исследований1323 отмечен регрессом с точки зрения достоверности выводов. Йозеф Швайгль издал исследование славянского Textus Receptus литургической формы Евангелий, на первый взгляд, тщательное и добросовестное.1324 Он приходит к выводу, что текст лекционария, общеупотребительного ныне в славянских странах - литургических Евангелий, изданных в 1905 г. в Москве, - «близок тексту типа Я (египетско-александрийского) и поэтому намного превосходит старославянскую (глаголическую) версию IX века, где часто обнаруживается зависимость от палестино-кесарийской редакции».1325 Однако к подобному выводу Швайгля могла привести только совершенно неверная и некритичная оценка значения приведенных свидетельств. В длинный перечень чтений, которые он отнес к александрийским1326, входят примеры следующего рода.

Мф 11:19 - славянский лекционарий подтверждает греческое τέκνων, как в С, L, Ψ, 33, 892 и др., а чтение έργων встречается в В *, , W, 788, 2145 и др.

Мк 10:29 — в славянском лекционарий добавлено και γυναίκα, как в С, Ψ, 28, 33, 597, 892 и др.; это добавление отсутствует в В, F, D и др.

Лк 22:64 — славянский лекционарий поддерживает греческое έτυπτον αύτού τό πρόσωπον, как в Ψ, 33, 579, 892 и др.; это добавление отсутствует в В, , К, L, 924, 932, Я, 209 и др.

Считать эти чтения лекционария александрийскими можно только при отсутствии самых элементарных знаний по новозаветной текстологии. Такое необычайное множество будто бы александрийских чтений в славянском лекционарии Швайгль сумел «обнаружить» благодаря тому, что объявлял александрийским любой вариант, засвидетельствованный хотя бы в одной александрийской рукописи, независимо от характера документа и от свидетельств других чтений.

Следует упомянуть и споры о возможном влиянии латинской и готской версий на церковнославянскую. Уже в 1853 г. филолог Шафарик высказал мнение, что в старославянском тексте Евангелий заметно некоторое влияние Вульгаты.1327 В 1925 г. Погорелов заново обратился к этой проблеме и обнаружил, как ему казалось, дополнительные доказательства латинского влияния на церковнославянскую версию.1328 Однако Вайс изучил примеры Погорелова и пришел к выводу, что они недостаточно подтверждают этот тезис.1329 Известный лингвист Мейе, обдумывая гипотезу Погорелова, пришел к выводу, что эти примеры лишь доказывают проникновение в старославянскую лексику времен Кирилла и Мефодия некоторых латинизмов, но этого недостаточно, чтобы говорить собственно о влиянии Вульгаты на церковнославянскую версию1330.

В последующие годы польский ученый Слоньски гораздо более обстоятельно показал, что предположительные соответствия с Вульгатой против греческого оригинала, если они не восходят к какому-то доселе неизвестному греческому варианту, легче всего объяснить определенной критичностью и независимостью славянского переводчика при создании версии1331.

Позднее Вайс в одной из своих статей¹³³² признал некоторые тезисы Погорелова и допустил, что есть несколько мест, которые вряд ли можно объяснить без указания на связь с Вульгатой. Таковы чтения в Мф 23:4, с путаницей слов colligunt и alligant; в Ин 6:23, основанное на неверном толковании, gratias agentes (вместо agente) Deo (вместо Domino): εύχαριστήσαντες τού κυρίου; и в Мф 6:11 — буквальный перевод Иеронимова supersubstantialem (с греческого 941960953959973963953959957). Однако, по критическому замечанию Розова, каждый из этих примеров можно объяснить и по-другому, без предположений о влиянии Вульгаты1333.

Н. ван Вейк внес еще одно дополнение: он предположил, что церковнославянский перевод греческого συνέλεξαν в Мф 13:48 , «собрали», указывает на связь с Диатессароном Татиана (через elegerunt Вульгаты)1334.

В 1942 г. хорватский ученый И. Хамм выдвинул теорию о том, что на церковнославянскую версию повлияла готская1335. Судя по тому, что известно о готах и их литературе, признает он, влияние готской Библии на Кирилла и Мефодия во второй половине IX в. просто немыслимо. Но предполагаемые параллели между двумя версиями заводят Хамма так далеко, что он переносит начало церковнославянской версии назад, в VI или VII в. Такая теория, если ее вообще выдвигать, должна подкрепляться сильнейшими аргументами. Но вместо этого Хамм приводит самые тривиальные примеры; если и они имеют вес, то mutatis mutandis можно доказывать зависимость английской Библии короля Иакова от церковнославянской версии! Вайс1336 и Янко1337 опровергли мнение Хамма. Вайс показал, что оригинал готской версии по типу разительно отличался от оригинала церковнославянской, а Янко рассмотрел этот вопрос с точки зрения лингвистики.

Дата добавления: 2021-07-19; просмотров: 57; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 38 39 40 41 424344 45 46 47 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!