Который играл дворецких и камердинеров в кино, театре и на телевидении, начиная 2 страница
Кроули, рассеянно вытащил ручку из внутреннего кармана. Она была тонкая, матово-черная, и выглядела так, словно запросто могла превысить любой установленный предел скорости.
– Хорошая ручка, – сказал Лигур.
– Ей можно писать под водой, – заметил Кроули.
– Чего только не придумают, – вздохнул Лигур.
– Если не поторопятся, то ничего, – сказал Хастур. – Нет. Не Э. Дж. Кроули. Настоящее имя.
Кроули трагически вздохнул и вывел на бумаге сложный извивающийся знак, который на мгновение тускло засветился красным во мраке кладбища и тут же погас.
– Так что мне с этим делать? – спросил он.
– Получишь инструкции, – Хастур нахмурился. – Чего ты беспокоишься? Момент, ради которого мы трудились столько веков, уже не за горами.
– Да уж. Точно, – сказал Кроули.
В его внешности не осталось и следа той ловкости, с которой он выскользнул из Бентли пару минут назад. Зато появилась некоторая затравленность.
– Нас ждет момент вечного триумфа!
– Вечного. Именно, – сказал Кроули.
– И ты станешь орудием нашей славной судьбы!
– Орудием. Вот-вот, – пробормотал Кроули.
Он поднял корзинку так осторожно, словно она могла взорваться. В определенном смысле, через некоторое время именно это она и сделает.
– Ну, ладно, – сказал он. – Тогда, значит, я поехал. Ага? И покончим с этим. Не то чтобы я хотел покончить с этим, – поспешно добавил он, представив себе, что может случиться, если Хастур в своем отчете не даст о нем положительного отзыва. – Ну, вы же меня знаете. Легко увлекаюсь.
|
|
|
Старшие по званию демоны молчали.
– Что ж, я тогда пошлепал. - промямлил Кроули. - Увидимся, ребята в... в общем, увидимся. Эм. Здорово. Отлично. Чао.
Когда Бентли соскользнул в темноту, Лигур спросил:
– Штоэтобыло?
– Это по-итальянски, – ответил Хастур. – Вроде бы это значит «питье».
– А на кой он это сказал? – Лигур уставился вслед удаляющейся машине. – Ты ему доверяешь? – спросил он.
– Нет, – сказал Хастур.
– Правильно, – сказал Лигур. - хорош был бы этот мир, подумал он, если бы демоны начали доверять друг другу.
***
Кроули пронесся на своем Бентли сквозь ночь где-то к западу от Эмершема, схватил наудачу кассету и вытряхнул ее из хрупкой пластиковой коробочки, стараясь не рухнуть
при этом в кювет.
В свете фар он разглядел надпись на кассете: «Времена года» Вивальди. Именно то, что
нужно, – легкая, спокойная музыка.
Он вставил кассету в Блаупункт.
- Отчерточерточерт. Почему сейчас? Почему я? - пробормотал он, а из динамиков рванулись
на волю знакомые пассажи "Queen".
И вдруг Фредди Меркьюри обратился непосредственно к нему:
ПОТОМУ ЧТО ТЫ ЗАСЛУЖИЛ ЭТО, КРОУЛИ.
Кроули сквозь зубы благословил магнитофон. Идею использовать электронику в качестве средства коммуникации высказал он сам. В Преисподней, как ни странно, одобрили его предложение, но, чего и следовало ожидать, получилось как всегда. Он-то надеялся, что сможет убедить их подключиться к «Селлнет» и закупить сотовые телефоны, но вместо этого они просто влезали в середину любой песни, которую он слушал в данный момент, и заменяли слова.
|
|
|
Кроули откашлялся.
– Спасибо большое, Повелитель, – сказал он.
МЫ ВЕРИМ В ТЕБЯ, КРОУЛИ.
– Спасибо, Повелитель.
ЭТО ОЧЕНЬ ВАЖНО, КРОУЛИ.
– Я знаю, знаю.
ВСЕ ЭТО НЕ ПРОСТО ТАК, КРОУЛИ.
– Я не подведу тебя, Повелитель.
ВЕДЬ МЫ ДЕЛАЕМ БОЛЬШОЕ ДЕЛО, КРОУЛИ, И ЕСЛИ ОНО СОРВЕТСЯ, ВСЕ ВИНОВНЫЕ БУДУТ СТРАШНО НАКАЗАНЫ. ДАЖЕ ТЫ, КРОУЛИ. ОСОБЕННО ТЫ!
– Ясно, Повелитель.
ДЕЙСТВУЙ ПО ИНСТРУКЦИЯМ, КРОУЛИ.
И вдруг он все понял. Вот это он терпеть не мог. Можно же было словами сказать, а не грузить голые данные прямо в мозг. Он должен был ехать в госпиталь.
– Нет проблем, через пять минут я там, Повелитель.
ОТЛИЧНО. I see a little silhouetto of a man scaramouche scaramouche will you do the
fandango… [13]
Кроули ударил кулаком по рулю. Все так хорошо шло в последние века, все налажено, все под контролем. Вот так и бывает – стоит оказаться на вершине мира, как тебя из-за угла бьют Армагеддоном по голове. Великий Бой, Последняя Битва. Рай в синем углу, Ад в красном, три раунда, Падение считается поражением, проигрыш по очкам не допускается. И все тут. Нет больше мира. Вот что означает конец света. Мира больше нет. Один бескрайний Рай. Или, смотря кто победил, Ад. Кроули не знал, что хуже.
|
|
|
Нет, Ад, разумеется, был хуже по определению. Но Кроули помнил, на что был похож Рай. Его многое роднило с Адом. Для начала, ни там, ни там не достать хорошей выпивки. А скука, царившая в Раю, была ничем не лучше адской суматохи.
Но деваться некуда. Невозможно быть демоном и в то же время обладать свободой воли.
– Не отпущу тебя (Отпусти его!), – пел Меркьюри.
Ну, по крайней мере, все это случится не в этом году. Будет время разобраться с делами.
Для начала, с долгосрочными займами…
Интересно, думал он, а что бы случилось, если бы он просто остановил сейчас машину прямо на пустой, темной, сырой дороге, взял бы эту корзинку, раскрутил бы хорошенько и бросил бы, и…
Наверняка что-то ужасное.
Когда-то он был ангелом. И у него и мысли не было о каком-то там Падении. Он просто
связался с дурной компанией.
Бентли летел сквозь тьму. Счетчик бензина показывал «ноль», уже как минимум лет пятьдесят. Не так уж плохо быть демоном. К примеру, не надо покупать бензин. Кроули покупал его единственный раз, в 1967 году, ради бесплатных переводных картинок на ветровое стекло: дыры от пуль, как у Бонда. В то время ему страшно нравился Джеймс Бонд.
|
|
|
Что-то зашевелилось в корзинке на заднем сиденье, и послышался плач: сиреноподобное рыдание новорожденного. Пронзительное. Бессловесное. Древнее.
***
А это довольно славный госпиталь, думал мистер Янг. И он был бы доволен тишиной, если бы не монахини.
Ему довольно-таки нравились монахини. Не то чтобы он был, знаете, папистом[14] или вроде того. Нет, если уж говорить о том, что он избегал походов в храм, то храмом, избегнувшим его флегматичных походов, была церковь св. Цецилии и Всех Ангелов, Англиканская Церковь, и ему в голову бы не пришло избегать походов в какую-нибудь другую. У всех других был неправильный запах - мастики для паркета в Низкой, и подозрительного ладана в Высокой[15]. В глубоких складках кожаного кресла своей души мистер Янг знал, что Господа вещи подобного рода тоже смущают.
Но ему нравилось видеть монахинь вокруг себя примерно так же, как нравилось видеть Армию Спасения. В такие моменты всегда возникает ощущение, что все идет как надо, что в мире еще остались люди, благодаря которым Земля, собственно, пока еще не перестала вращаться.
Однако с Болтливым Орденом св. Бериллы[16] он столкнулся впервые.
Вероятно Дейрдре познакомилась с берильянками во время своего очередного разбирательства из числа тех, где ей приходилось встречаться с множеством весьма неприятных южноамериканцев, борющихся с другими неприятными южноамериканцами, в то время как священники науськивают одних на других, вместо того, чтобы заняться тем, чем следует заниматься священникам – составлять график дежурств по церкви, к примеру.
Вообще-то, монахини должны быть тихими. У них такая форма, которая как нельзя лучше подходит для тишины – как у тех остроконечных штук, что стоят в комнатах, где, как смутно представлял себе мистер Янг, тестировали музыкальную аппаратуру[17].
Они не должны постоянно болтать.
Он набил трубку табаком - Теперь это называют табаком! Он бы лично это табаком не назвал… Да и табак уже не тот, что был раньше, – и мистер Янг попытался чисто теоретически представить себе, что произойдет, если он остановит монашку и спросит у нее, где здесь мужской туалет. Вполне возможно, что Папа Римский пришлет буллу с резким осуждением или что-то вроде этого. Он неловко помялся на месте и взглянул на часы.
Одно хорошо: монашки весьма решительно возражали против его присутствия при родах. А вот Дейрдре настаивала на этом. Она снова вычитала эту идею. Дейрдре уже рожала один раз, а теперь вдруг ни с того ни с сего заявила, что совместные роды – самое радостное переживание, которое только могут разделить друг с другом родители. Вот что получается, когда позволяешь жене выписывать газеты. Мистер Янг не доверял газетам, в которых были рубрики под названием «Новый стиль» или «Право выбора».
Нет, он не возражал против того, чтобы разделить радостные переживания. Разделять радостные переживания было приятно. Возможно и мир нуждался в большем количестве радостных переживаний. Но он ясно дал понять, что конкретно это радостное переживание Дейрдре может разделить сама с собой.
И монашки его поддержали. Они считали, что нет смысла привлекать отца к процессу рождения ребенка. Если подумать, рассуждал мистер Янг, они, наверное, считают, что отец вообще не должен иметь отношения к появлению детей.
Он примял так называемый табак в трубке большим пальцем и взглянул на аккуратную вывеску на стене, которая сообщала, что для его же блага ему следует воздержаться от курения. Для моего же блага, решил мистер Янг, лучше выйти и постоять на крыльце. Если, для моего же блага, там найдется укромное место в кустах, тем лучше.
Пройдя несколько пустых коридоров, он нашел выход под дождь, во дворик, заставленный баками с праведным мусором.
Он поежился и сложил руки лодочкой, чтобы раскурить трубку.
Бывает так с женами после определенного возраста. Двадцать пять безупречных лет, и вдруг они срываются с катушек, начинают словно роботы ритмично скакать под музыку в таких розовых гольфах с обрезанным носком и упрекать тебя в том, что им никогда не приходилось зарабатывать на жизнь. То ли гормоны, то ли еще что.
Большая черная машина затормозила перед мусорными баками. Молодой человек в темных очках выскочил на моросящий дождь, держа в руках что-то вроде детской корзинки, и проскользнул к двери.
Мистер Янг вынул трубку изо рта.
– Вы забыли погасить фары, – напомнил он.
На лице молодого человека появилось недоуменное выражение, ясно показывающее, что фары в данный момент его заботят меньше всего. Он небрежно махнул рукой в сторону Бентли. Фары потухли.
– Удобно, – заметил мистер Янг. – Автоматика?
Он был несколько удивлен тем, что водитель Бентли совершенно не промок. И что корзинка не была пустой.
– Уже началось? – спросил молодой человек.
Мистер Янг ощутил некоторую гордость, когда в нем безошибочно определили отца.
– Да, – ответил он. – Мне не позволили остаться, – в голосе его был оттенок благодарности.
– Уже? Как считаете, сколько у нас времени?
У нас, отметил мистер Янг. Несомненно, это врач, у которого есть свое мнение о совместных родах.
– Думаю, мы… э-э… уже продвинулись… – сказал он.
– В какой она комнате? – нетерпеливо спросил молодой человек.
– Мы в третьей, – ответил мистер Янг.
Он похлопал себя по карманам и нашел помятую пачку сигар, которую согласно традиции, захватил с собой.
– Не хотите разделить со мной радостное событие, выкурив сигару? – спросил он.
Но молодой человек уже исчез.
Мистер Янг аккуратно спрятал сигары в карман и задумчиво уставился на трубку. Всегда они торопятся, эти врачи. Работают весь божий день.
***
Есть один фокус, для которого требуются три наперстка и шарик, за которым невозможно уследить. Сейчас произойдет что-то вроде этого, но ставки будут намного выше пригоршни медяков.
Текст повествования будет специально замедлен, чтобы вы смогли проследить за ловкостью рук.
Миссис Дейрдре Янг в родильной палате номер три рожает златовласого мальчика, которого мы обозначим «Дитя А».
Жена американского атташе по культурным связям, миссис Харриет Даулинг, в четвертой палате, рожает златовласого мальчика, которого мы обозначим «Дитя Б».
Сестра Мэри Говорлива с рождения была благочестивой сатанисткой.
Ребенком она ходила в Шабашную школу и получала черные звезды за почерк и разнузданное поведение. Когда ей приказали стать монахиней Болтливого ордена, она послушно подчинилась, поскольку от природы имела соответствующий талант. В любом случае она знала, что окажется среди друзей. Она стала бы вполне сообразительной девушкой, если бы ей представилась такая возможность. Однако Сестра Мэри достаточно рано поняла, что легкомысленное отношение – как она это формулировала – сильно облегчает жизнь. В данный момент ей передают с рук на руки златовласое дитя мужского пола, которое мы обозначим «Враг Рода Человеческого, Низвергатель Царей, Ангел Преисподней, Великий Зверь, именуемый Дракон, Князь Мира, Отец Лжи, Отродье Сатаны и Повелитель Тьмы».
Следите внимательно. Кручу-верчу…
– Это он? – спросила сестра Мэри, вглядываясь в личико ребенка. – А я думала, глазки у него будут интереснее. Красные, или зелененькие. Или у него будут копытца, маленькие, утю-тюшенькие копытца. Или хвостик, хвостичек вертлявенький… – Не переставая болтать, она перевернула младенца. Рогов тоже не было. С виду дьявольское дитя было чудовищно нормальным.
– Да, это он, – сказал Кроули.
– Подумать только, у меня в руках Антихрист, – продолжала сестра Мэри. – И я его мою, и считаю ему утютюсенькие пальчики…
Теперь она обращалась к младенцу напрямую, полностью погрузившись в собственный недостижимый мир. Кроули помахал рукой перед ее глазами.
– Эй, Сестра Мэри! Кто-нибудь дома?
– Ах, извините, сэр. Он просто такой сладкусик. Ну разве он не похож на папочку? Похож, конечно. Разве мы не похожи на папочку, на папеньку своего вкусненького…
– Нет, – твердо сказал Кроули. – И на вашем месте я бы уже отправился в палату.
– Как вы думаете, сэр, он вспомнит меня, когда вырастет? – мечтательно спросила сестра Мэри, выплывая в коридор.
– Молитесь, чтоб не вспомнил, – сказал Кроули, и исчез.
Сестра Мэри шла пустыми коридорами по ночной больнице, крепко держа в руках Врага Рода Человеческого, Низвергателя Царей, Ангела Преисподней, Великого Зверя, именуемого Дракон, Князя Мира, Отца Лжи, Отродье Сатаны и Повелителя Тьмы. Найдя свободную коляску, она уложила его туда.
Он агукнул. Она пощекотала его.
Из-за двери степенно высунулась женская голова. Она сказала:
– Сестра Мэри, что вы здесь делаете? Вы разве не должны дежурить в палате номер четыре?
– Но господин Кроули сказал…
– Пожалуйста, следуйте в палату, степенно, как подобает монахине. Вы нигде не видели ее мужа? Его нет в приемной.
– Мне встретился только господин Кроули, и он мне сказал…
– Не сомневаюсь, – решительно оборвала ее сестра Грейс Многослофф. – Мне, пожалуй, лучше пойти и поискать страдальца. А вы идите и присмотрите за ней, хорошо? Она еще слаба, но ребенок в порядке. – Сестра Грейс остановилась. – Почему вы моргаете? Вам что-то попало в глаз?
– Вы же знаете, – произнесла Сестра Мэри коварным шепотом, – Младенцы. Подмена…
– Конечно, конечно. Все в свое время. Но мы же не можем допустить, чтобы его отец здесь шлялся, верно? – ответила Сестра Грейс. – Мало ли чего он может увидеть. Значит, ждите здесь и присмотрите за ребенком, вот и славно.
И она поплыла вдоль безупречно чистых стен. Сестра Мэри, толкая перед собой коляску, вошла в палату.
Миссис Янг была не просто слаба. Она крепко спала, и на лице ее читалось выражение непреклонной удовлетворенности по поводу того, что хотя бы раз побегать придется кому-то другому. Рядом с ней спало Дитя А, уже взвешенное и снабженное ярлычком с именем. Сестра Мэри, всегда готовая помочь, сняла ярлычок, скопировала его и привязала копию на ножку препорученного ей младенца.
Младенцы выглядели одинаково, оба маленькие, пятнистые и похожие - хотя и не в полной мере - на Уинстона Черчилля.
А теперь, подумала Сестра Мэри, я бы не отказалась от чашки чаю.
Большинство монахинь этого монастыря были сатанистками старой закалки, как их родители и родители их родителей. Они были так воспитаны, но, если посмотреть в корень, в них не было какого-то особенного зла. По большей части, в людях его нет. Они просто склонны увлекаться новыми идеям, например, надеть высокие сапоги и расстрелять других людей, или надеть белые балахоны и линчевать других людей, или надеть вареные джинсы и сыграть другим людям на гитаре.
Предложите людям новое вероучение с костюмом, и они последуют за вами и сердцем, и умом. В любом случае, если вас воспитывали как сатаниста, то новизна, как правило, исчезает. Это то, что можно делать в субботу вечером. В остальное время вы проживаете свою жизнь насколько возможно хорошо, так же, как и все остальные. Кроме того, Сестра Мэри была медсестрой, а медсестры, какого бы они ни были вероисповедания, остаются в основном медсестрами. Они носят перевернутые часы, сохраняют спокойствие в любой ситуации и готовы умереть ради чашки чая. И Сестра Мэри надеялась, что сейчас кто-нибудь придет; она выполнила важное задание и теперь просто хотела выпить свой чай.
Дела человеческие намного проще понять, осознав, что все величайшие триумфы и трагедии в истории происходили не оттого, что люди по природе своей плохи или хороши, а просто потому что они по своей природе люди.
В дверь постучали. Сестра Мэри открыла.
– Все уже закончилось? – спросил мистер Янг. – Я – отец. Муж. И то и другое. Оба.
Сестра Мэри ожидала, что американский культурный атташе будет выглядеть как Блейк Кэррингтон или Дж. Ар. Юинг[18]. Мистер Янг не был похож ни на одного американца, которого она когда-либо видела по телевизору, за исключением, возможно, добродушного шерифа из первосортного детектива с убийствами[19]. Он ее разочаровал. Подумать только, он носит джемпер.
Но Сестра Мэри проглотила свое разочарование.
– Оооо, да, - сказала она. – Ваша жена спит, бедняжка.
Мистер Янг заглянул ей через плечо.
– Двойня? – спросил он. И стал доставать трубку из кармана. И не стал доставать трубку. И снова стал. – Никто ничего не говорил про двойню.
– О, нет, – поспешно ответила Сестра Мэри. – Этот ваш. А этот… этот чужой. Просто присматриваю за ним, пока Сестра Грейс не вернулась. Нет, - повторила она, указывая на Врага Рода Человеческого, Низвергателя Царей, Ангела Преисподней, Великого Зверя, именуемого Дракон, Князя Мира, Отца Лжи, Отродье Сатаны и Повелителя Тьмы, - Этот определенно ваш. От макушки до кончиков копытец, которых у него нет. - торопливо добавила она.
Мистер Янг склонился над младенцем.
– Ну да, – с сомнением в голосе произнес он. - В мою родню пошел. У него, эм, все в наличии и полном порядке?
– Разумеется, – ответила Сестра Мэри. – Абсолютно нормальный ребенок, – добавила она. – Очень, очень нормальный.
Они замолчали и уставились на спящего младенца.
– У вас почти нет акцента, – сказала Сестра Мэри. – Вы у нас давно?
– Лет десять, – чуть-чуть озадаченно ответил мистер Янг. - Работа все время в движении, понимаете, и я вместе с ней.
– Мне всегда казалось, что это очень интересная работа, – сказала Сестра Мэри.
Мистер Янг благодарно взглянул на нее. Не всякому удается проявить интерес к животрепещущим проблемам бухгалтерского учета.
– Наверное, там, где вы были раньше все по-другому, – продолжала она.
Дата добавления: 2021-02-10; просмотров: 73; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!