Являлись ли расходы на устройство улучшений необходимыми для арендодателя? 11 страница
--------------------------------
<1> О регистрации автомобильного транспорта см.: Николаев М. Право собственности на автотранспортное средство как основание защиты гражданами своих имущественных интересов // Хозяйство и право. 1998. N 1. С. 96 - 103. Понятно, что такая техническая регистрация прав не создает. Однако выяснению принадлежности имущества все же способствует.
Если отказать владельцу в возможности заявления иска об истребовании изъятой вещи, что при отсутствии убедительных аргументов из сферы частного права может быть обосновано лишь заботой о казенном интересе, то будут созданы предпосылки для серьезных злоупотреблений. Например, собственник, пропустив срок виндикации или проиграв процесс об истребовании своего имущества по мотивам добросовестности ответчика (ст. 302 ГК), указывает на это имущество своим кредиторам, которые выставляют его на торги в порядке исполнительного производства. Нет нужды говорить, что запрет владельцу в этом случае отстаивать свое владение не только был бы несправедлив, но и прямо вступил бы в противоречие со всей логикой ГК РФ.
Учитывая, что вопрос практически не разработан и не известен судебной практике, имеет смысл резюмировать все изложенное путем определения сути заявленного требования: незаконный владелец вещи, не оспаривая ничтожности сделки, по которой он получил владение, требует от органа власти (таможенного, налогового, судебного пристава) возврата ему вещи, изъятой административным порядком в связи с обязательствами или правонарушением, совершенным собственником вещи (должником по обязательству), причем истец в этом иске ссылается на свою добросовестность и требует применить к нему защиту, предусмотренную п. 2 ст. 234 ГК <1>.
|
|
|
--------------------------------
<1> В отношении автомобилей, задержанных органами внутренних дел по мотиву объявления в розыск, имеется дополнительное основание иска: "...ни уголовно-процессуальным, ни административным законодательством действия по задержанию разыскиваемого автотранспорта не предусмотрены" (см.: Гричанин И. Автомашина числится в розыске. Правовой анализ ситуации и вопросы идентификации // Российская юстиция. 1998. N 5. С. 47). Впрочем, автор статьи предлагает ввести в уголовно-процессуальное законодательство институт задержания автотранспорта. Не оспаривая в целом этой рекомендации, нужно обратить внимание на хотя бы минимальное согласование процедуры такого полицейского задержания с гражданским законодательством. Это кажется тем более важным, что на практике нередко смешиваются позиции собственника, титульного владельца и незаконного приобретателя (это отмечено и в статье И. Гричанина). Впрочем, после истечения такого срока задержания (а он не может быть дольше срока, установленного для расследования) защита владения восстанавливается.
|
|
|
Против этого вывода было высказано возражение, основанное на норме п. 3 ст. 2 ГК: к административным отношениям гражданское законодательство не применяется, если не предусмотрено иное. На мой взгляд, ответ содержится в той же статье. Закон дает защиту незаконному владельцу, владеющему по давности, против любых лиц, кроме собственника и законного владельца. Не вижу оснований исключать из числа возможных ответчиков административные органы, завладевшие имуществом, ведь они не являются ни собственниками, ни законными владельцами. Стало быть, в силу ст. 234 ГК защита владельца распространяется и на сферу административных отношений, если вещь, которой владели по давности, оказалась во власти административных органов.
Более того, отнюдь не очевидно, что отношения по поводу возврата владения вполне тождественны отношениям по изъятию вещи административным порядком. Здесь нет симметрии. Во-первых, для сохранения владения не нужна публичная власть - здесь достаточно средств, охватываемых самозащитой, а такие средства не выходят за пределы частного права. Во-вторых, в рамках спора о возврате владения административному органу не даны никакие властные возможности в отношении владельца, заявившего о нарушении своего владения. Нетрудно заметить, что в этой ситуации стороны равны.
|
|
|
В. Белов, обсуждая сходный случай возврата незаконно взысканного таможенным органом штрафа, резонно отмечает, что такие отношения, в отличие от взыскания штрафа, характеризуются равенством участников. Продолжая свои рассуждения, автор формулирует не лишенную оснований презумпцию: всякие отношения по поводу имущества должны предполагаться гражданскими, пока не будет доказано обратное <1>. Частным подтверждением этой презумпции может служить и такой вывод ВАС РФ: если таможенный орган заключил договор хранения с юридическим лицом (не являющимся владельцем изъятого транспортного средства), то по такой сделке будут приоритетны нормы гражданских правоотношений <2>.
--------------------------------
<1> Белов В. Сингулярное правопреемство в обязательстве. М., 2000. С. 260.
<2> Закон. 2001. N 3. С. 113.
Наконец, общеизвестно, что отношения, возникающие вследствие причинения вреда действиями органов управления, являются частноправовыми (ст. ст. 1069, 1070 ГК). Почему же отношения, возникающие вследствие изъятия товара, имеют другую природу?
|
|
|
На защиту владения в порядке ст. 234 ГК может претендовать не только покупатель вещи, но и иные лица, которые могут владеть для давности, а также, как представляется, и иные незаконные владельцы, поскольку они не могут быть уличены в недобросовестности.
Такая защита добросовестного приобретателя, конечно, гораздо более эффективна, чем та, которая не выходит за рамки традиционных личных (относительных) исков. Например, Т. Левинова и Р. Ефимов, в целом подтверждая вывод И. Гричанина о том, что органы МВД не имеют возможности изъять транспортное средство, незаконно находящееся в обороте <1>, а вправе в административном порядке лишь "задержать" автомобиль, нисколько не ставят под сомнение то, что возврат угнанного автомобиля потерпевшему в рамках гражданского иска в уголовном процессе вполне возможен <2>. Только после этого они вспоминают и о покупателе, который, как полагают авторы, "полжизни копил деньги на автомобиль". Понимая, что иск покупателя, у которого изъяли автомобиль в порядке "задержания", к преступнику - дело безнадежное, авторы предлагают, опираясь на ст. 461 ГК, предъявить требования о возмещении убытков к комиссионному магазину как номинальному продавцу, т.е. воспользоваться механизмом эвикции <3>.
--------------------------------
<1> Рассматривая судебный спор о регистрации автомобиля с измененным номером, суд высказал суждение, что изъятие автомашины органами ГИБДД незаконно, так как изъятие имущества, принадлежащего гражданину, возможно лишь по постановлению суда (ЭЖ-Юрист. 1999. N 37. С. 8).
<2> Далее будет показано, что как раз вещные иски УПК и не предусмотрены, возможен лишь иск деликтный.
<3> Левинова Т., Ефимов Р. Угон автомобиля как "соцветие" правовых вопросов // Российская юстиция. 1999. N 8. С. 43 - 44.
Есть, однако, опасения, что этот механизм не сработает. Ведь если продавец заявит о недействительности сделки по продаже чужой вещи (угнанного автомобиля), то тем самым отпадут и основания для эвикции, о чем мне уже приходилось писать выше. А это приводит к тому же выводу: у добросовестного приобретателя нет иной действенной защиты, кроме владельческой.
Изложенные проблемы можно рассмотреть на примере, возникшем в практике.
Гражданин-предприниматель Котков обратился в арбитражный суд с иском к банку "Псковбанк" и АО "Реал" об освобождении от ареста нежилого помещения. Иск был удовлетворен. Это решение Президиумом Высшего Арбитражного Суда РФ было отменено по следующим основаниям.
Актом судебного исполнителя Псковского городского суда описано и арестовано нежилое помещение. Основанием для ареста послужил приказ Псковского областного арбитражного суда, взыскателем по которому является АКБ "Псковбанк", а должником - АОЗТ "Реал".
В период составления акта ареста и описи названное помещение АО "Реал" передало гражданину Коткову С.Г. на основании заключенного с ним договора купли-продажи. Установив, что с момента передачи помещения у покупателя возникло право собственности, суд первой инстанции освободил помещение от ареста.
При рассмотрении дела в надзорной инстанции в суд поступили дополнительные сведения о том, что гражданин Котков Г.С. скончался.
Отменяя решение, Президиум ВАС РФ указал, что при новом рассмотрении суду "необходимо проверить, соответствует ли законодательству договор купли-продажи между АО "Реал" и гр. Котковым, учитывая, что помещение приобретено АО "Реал" в процессе приватизации и в короткий срок по той же цене продано гражданину-предпринимателю" <1>.
--------------------------------
<1> Вестник ВАС РФ. 1998. N 1. С. 38 - 39.
Очевидно, что здесь мы сталкиваемся с обычным пониманием иска об освобождении имущества от ареста как петиторного, титульного, т.е. основанного только на праве собственности истца, в данном случае вытекающего из купли-продажи имущества у должника. На основании приведенных сведений можно предположить, что кредитор не смог добиться своевременного ареста имущества и вследствие этого сама по себе сделка не может считаться ничтожной как нарушающая арест.
Высказывания Президиума ВАС РФ позволяют также предположить, что имеются основания полагать сделку ничтожной по иным основаниям. Это видно, например, из предложения учесть, что "помещение продано в короткий срок и по той же цене". Поскольку законной целью любой коммерческой организации является получение прибыли, продажа имущества по той же цене, т.е. без прибыли, кроме случаев неожиданного снижения его стоимости, всегда дает основания для обсуждения вопроса о возможности квалификации сделки как мнимой или притворной (как и всегда, когда цели сделки не совпадают с действительными намерениями сторон). В этом случае и без предъявления отдельного иска о недействительности договора суд вправе дать такую квалификацию; этим, видимо, можно объяснить тот факт, что в протесте ставился вопрос об отмене решения с одновременным отказом в иске, хотя в конечном счете дело было направлено на новое рассмотрение (иного трудно было ожидать после получения данных о смерти истца).
Если сделка является ничтожной как мнимая, совершенная только с целью, например, укрытия имущества от взыскания, то покупатель, конечно, собственником не становится. Но в этом специальном случае он не может считаться и добросовестным приобретателем (и вообще владельцем), о чем говорилось выше; кроме того, если установлены признаки состава п. 1 ст. 170 ГК, то обе стороны тем самым признаются знающими все обстоятельства, касающиеся прав на вещь.
Но если у приобретателя в данном случае нет добросовестности, то он лишен возможности получить защиту по ст. 234 ГК в качестве давностного владельца, хотя в праве предъявить иск по этим основаниям ему нельзя отказать, как видно из предыдущего изложения.
И, наконец, последний вопрос. Если покупатель не приобрел собственности и не является добросовестным, то не изменится ли эта ситуация для его правопреемников? Теория отвечает на этот вопрос без колебаний: "...наследник является преемником наследодателя и в отношении порока его воли" <1>; "если наследодатель был in mala fide, то порок его владения переходит на наследника, и тот не может даже начать новой давности, несмотря на свою bona fides" <2>. Применительно к данному делу это означает, что в любом случае наследники не смогут сослаться на собственную добросовестность.
--------------------------------
<1> Дернбург Г. Пандекты. Т. 1. Ч. 2: Вещное право. СПб., 1905. С. 137.
<2> Хвостов В.М. Система римского права. М., 1996. С. 257.
Интересный материал дает также позиция, достаточно определенно обозначенная в выступлении Т. Пуховой <1> и в общем отражающая преобладающую пока тенденцию увязывать предоставление защиты владения непременно с наличием титула.
--------------------------------
<1> Пухова Т. Защита добросовестного приобретателя имущества, составляющего предмет залога // Российская юстиция. 1998. N 3. С. 38 - 40.
Автор, насколько можно судить, стремится усилить позиции приобретателя заложенного имущества ограничением возможности оспаривания сделки по приобретению этого имущества, в частности полагая, что сделка по отчуждению заложенной вещи является оспоримой и может быть признана недействительной лишь при доказанности того обстоятельства, что "приобретатель предмета залога знал или заведомо должен был знать об ограничении прав собственника по распоряжению таким имуществом" <1>.
--------------------------------
<1> Там же. С. 38.
При таком подходе защита приобретателя утрачивает всякие черты посессорной (хотя название процитированной статьи и указывает на владельческую тематику, ведь добросовестный приобретатель - это не собственник; в противном случае следовало бы говорить о защите собственника и законного владельца) и остается только титульной: если сделка действительна, значит приобретатель - собственник, а если недействительна, значит, он - недобросовестный и лишен защиты.
Нетрудно заметить, что настоящие трудности здесь не устранены, а просто оставлены в стороне. Ведь суть залогового права состоит в праве следования, а не в праве аннулирования распорядительных актов собственника в отношении заложенного имущества. "Если залог препятствует продаже, то эта особенность не составляет вовсе существа залогового права" <1>, - указывает Г.Ф. Шершеневич.
--------------------------------
<1> Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М., 1995. С. 241. См. также: Скловский К. Залог, арест имущества, иск как способы обеспечения прав кредитора // Российская юстиция. 1997. N 2 (эта статья помещена в приложениях к иным изданиям книги).
Т. Пухова совершенно справедливо отмечает, что при переходе права собственности на заложенное имущество к другому лицу право залога сохраняет силу, но для реализации заложенное имущество должно быть истребовано из чужого владения <1>. Вот здесь-то и заключены главные практические, да и теоретические, проблемы.
--------------------------------
<1> Весьма характерен такой спор. Продавец, не получив оплаты за проданную недвижимость (переход собственности был зарегистрирован надлежащим образом), потребовал исполнения обязательств от покупателя. Однако выяснилось, что покупатель уже продал здание третьему лицу. Продавец, ссылаясь на возникшее у него в силу ст. ст. 488 - 489 ГК право залога на проданное, но неоплаченное имущество, предъявил иск к новому покупателю из залога в объеме невыплаченных сумм. Суд, признав наличие залога, отказал в иске, сославшись на добросовестность приобретения, а в силу ст. 302 ГК "для изъятия у приобретателя имущества нет законных оснований" (Савкин С.Ф. Судебно-арбитражная практика по спорам, связанным с применением законодательства о регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним // ЭЖ-Юрист. 1999. N 7. С. 5). Мотивировка решения представляется правильной. В настоящее время действие нормы о залоге неоплаченной недвижимости наталкивается на требования о регистрации вещных прав и обременений. Касательно движимостей вопрос об удержании титула обстоятельно исследован С.В. Сарбашем (см.: Сарбаш С.В. Удержание правового титула кредитором. М., 2007).
Обращение взыскания на заложенное имущество в форме его продажи с торгов понимается в смысле возникновения административной по природе компетенции судебного пристава изъять имущество у любого лица, у которого оно будет обнаружено, как это уже отмечалось <1>.
--------------------------------
<1> Имеются в виду ситуации, когда залогодержатель не прибегнул к иску об истребовании имущества, отчужденного залогодателем, а потребовал обращения взыскания на заложенное имущество, находящееся у третьего лица.
Но если это лицо не является залогодателем, у него появляется защита против изъятия, которая, однако, может быть только владельческой: ведь ссылки на титул, право на имущество именно в силу п. 1 ст. 353 ГК не имеют силы против реализации залога (этим, т.е. отпадением титульного иска об освобождении имущества от обращения на него взыскания <1>, реализация залога отличается от ординарного исполнения судебного решения). Соответственно, и сохранение приобретателем вещи титула на заложенное имущество не имеет значения, а значит, и все усилия, направленные на сохранение силы сделки по его приобретению, оказываются тщетными, если отсутствует добросовестность, важная только для незаконного владения <2>.
--------------------------------
<1> Если оспаривается право залогодателя передать имущество в залог, в том числе по мотиву отсутствия у него собственности, то налицо совсем другой иск - о недействительности залога.
<2> Здесь, наконец, обнаруживается и противоречие, таящееся во всей системе взглядов, представленных Т. Пуховой (но, конечно, разделяемых не только ею): если важно сохранить именно титул, право на приобретенное заложенное имущество, то добросовестность в дальнейшем, после обсуждения силы сделки, уже не нужна; если же речь идет о добросовестном приобретении (владении), то, значит, нет никакого права и владение, стало быть, незаконное, защищаемое только при условии добросовестности. Посылка всех рассуждений, указанная в названии статьи, оказывается тогда утраченной.
Даже если третье лицо будет защищаться иском об исключении имущества из описи (освобождении от ареста), что, судя по состоянию ситуации с владельческой защитой, вполне возможно, аргументы истца будут тем не менее увязываться именно с доброй совестью относительно залога, т.е. иметь владельческую природу.
Следовательно, мы получаем парадоксальную на первый взгляд ситуацию, когда позиция незаконного добросовестного владельца заложенного имущества в случае его изъятия административным порядком не хуже позиции владельца законного (законный владелец предполагается добросовестным в отношении залога, поскольку сделка, по которой он получил имущество, не оспорена, а помимо судебного спора добросовестность не может быть опровергнута).
Но здесь как раз и подтверждается тот аспект залогового права, который так хорошо сформулирован Г. Шершеневичем: препятствия к продаже вещи вовсе не составляют сущности залогового права. Значит, и при защите владения заложенным имуществом наличие или отсутствие титула не может принципиально изменить владельческого характера применяемых средств.
Попробуем теперь сформулировать суть такой защиты: если вещь изъята судебным приставом у добросовестного приобретателя (в отношении залога) в порядке реализации залога, то такой приобретатель вправе истребовать ее до продажи, поскольку не опровергнута его добросовестность, т.е. не доказано, что приобретатель был вполне осведомлен о наличии залога.
Наконец, такая защита против изъятия в административном порядке, как уже отмечалось, вообще (не только для залога) возможна лишь постольку, поскольку продажа с торгов вещи несовместима с защищаемой позицией владельца, а такой позицией является владение вещью как своей, что присуще как владеющему собственнику, так и лицу, осуществляющему владение для давности.
Впрочем, если изъятое имущество окажется во владении залогодержателя, то истребовать вещь от него ни виндикационным, ни владельческим иском по основаниям ст. 234 ГК, конечно, невозможно. Здесь обнаруживается способ нейтрализовать все имеющиеся средства владельческой защиты, хотя трудно представить, каким образом может быть осуществлена легальная передача заложенного имущества залогодержателю в процессе обращения взыскания на это имущество.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 58; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!