ДИКТАТУРА ЛУЦИЯ КОРНЕЛИЯ СУЛЛЫ — ПОПЫТКА РЕСТАВРАЦИИ АРИСТОКРАТИЧЕСКОЙ РЕСПУБЛИКИ 17 страница
В определении характера внутренней политики особое значение имеет проблема преемственности власти. Хотя в античной историографии нет прямых ссылок на наличие у Цезаря династических планов, можно тем не менее допустить, что современники считали преемственность его полномочий не вполне законным, но возможным актом. Так, например, рассматривал свое положение после мартовских ид 44 г. Марк Антоний, который был при диктаторе начальником конницы. На 44 г. он был избран консулом, но трактовал свои властные полномочия расширительно{550}. Законный наследник Цезаря — Октавий, начиная свою политическую карьеру, не столько акцентировал внимание римско-италийского гражданства на конкретной (материальной) стороне завещания Цезаря, сколько старался придать предсмертной воле диктатора политическое содержание. По выражению В. Шмиттеннера, Октавий «сделал из завещания Цезаря то, что сделал»{551}. Солдаты и ветераны-цезарианцы смотрели на Антония и на Октавия как на политических преемников убитого императора. При этом чаще всего предполагалось, что у Октавия больше оснований для подобных претензий: в Брундизии легионы устроили ему торжественную встречу как «сыну Цезаря» (Арр. В. О, III,11). Позднее с подобным отношением он сталкивался по всей Италии. В современной исследовательской литературе не существует однозначного мнения относительно того, намеревался ли Цезарь стать основателем правящей династии. Ряд исследователей допускает наличие династических планов в политике Цезаря{552}.[65] Следует, однако, иметь в виду, что подобные выводы делаются чаще всего не на основе анализа отношения самого Цезаря к конституционным проблемам, а на основе ретроспективной характеристики событий, последовавших за мартовскими идами 44 г., которые в процессе развития наметившейся монархической тенденции приобретают особое значение. Умозрительно можно допустить, что пребывание Цезаря на Востоке, особенно в Египте, могло оказать определенное влияние на его политическое мышление. Однако надежных источников, позволяющих говорить о желании Цезаря основать в Риме династию наподобие восточных, у исследователей, как нам кажется, нет. В данном случае могут иметь значение, по крайней мере, три аргумента. Первый состоит в том, что даже у оппозиционно настроенной части римского общества сохранялись надежды на восстановление республиканских основ власти. Известно, что Цицерон в начале 45 г. был намерен предложить Цезарю ряд реформ и даже написал ему письмо, а Марк Брут написал памфлет в поддержку диктатора в ответ на обвинения в смерти Марцелла (Cic. Ad Att., XII, 51; XIII, 2; 26, 2; 27, 1). Второй аргумент — сам Цезарь, судя по его действиям, не знал, как решить сложную конституционную проблему. Он, с одной стороны, действовал как авторитарный правитель, стремился удержать контроль над армией, сохранить свои чрезвычайные полномочия; с другой — страстно отрицал, что стремится к царской власти или тирании (Suet. Iul., 79; Арр. В. О, II, 108), отказался от 10-летнего консулата (Арр. В. О, II, 106—107), допускал на государственные должности оппозиционных политиков, в угоду республиканцам принял ряд законов, частично ограничивавших его властные полномочия, например, lex de partitione comitiorum (Cic. Phil., VI, 16; Dio Cass., XLIII, 51); проведенные им социальные реформы имели консервативный оттенок. Наконец, третий аргумент — в своем завещании, составленном в виду парфянского похода, Цезарь не касался конституционных проблем; он лишь распорядился имуществом, назначил наследников, усыновил и передал свое имя внучатому племяннику Гаю Октавию, назвал опекунов сына, если таковой родится (Suet. Iul., 83). Все это дает основание полагать, что у Цезаря не было оформленных династических планов.
|
|
|
|
|
|
Дестабилизация римской жизни и дезинтеграция римского общества, усиленные борьбой Цезаря и Помпея за власть, диктовали необходимость организации не только центральной, но муниципальной и провинциальной власти. События гражданской войны еще раз наглядно продемонстрировали, что Рим не может стабильно существовать вне связи с Италией и провинциальной периферией. Цезарем эта идея была осознана, прежде всего, в военно-стратегическом контексте. Не случайно еще во время первого консулата он восстановил права Капуи (Vell., II, 44, 4), жители которой потеряли самоуправление во время 2-й Пунической войны за поддержку Ганнибала (Cic. Leg. agr., 1,19, 2; Liv., XXVI, 16, 7—12). В годы гражданской войны Цезарь отчетливо понимал, насколько значимой является позиция муниципиев и провинций (Flor. Ер. bell., II, 13, 84—134). Во-первых, война велась на всей территории, объединенной римским империем. Во-вторых, не только римское гражданство, но все народы, общины и государства, связанные с Римом союзническими договорными отношениями, оказались втянуты в решение проблемы римской власти (Plut. Caes., 33; 36).
|
|
|
Одним из первых мероприятий Цезаря — диктатора территориально-административного плана была перепись населения (Suet. Iul., 41, 3; Арр. В. С., II, 102). И по процедуре, и по результатам эта перепись отличалась от традиционных республиканских акций. Она была осуществлена не на Марсовом поле, как обычно, а по кварталам и через домовладельцев. Таким образом, гражданский статус признавался лишь за теми римскими гражданами, которые либо имели собственное жилье, либо были нанимателями. Таковых оказалось 150 тыс. человек (Liv. Per., 115; Suet. Iul., 41, 3), что соответствовало примерно половине населения Рима до гражданской войны (Арр. В. О, II, 102, 25—26). Одновременно Цезарь вывел 80 тыс. человек во внеиталийские колонии (Suet. Iul., 42). Вероятно, это были люди, не прошедшие имущественный ценз, а потому не попавшие в общий список. Имея в виду отношение Цезаря к проблеме римского гражданства, о чем речь пойдет чуть далее, можно предположить, что, люди, не прошедшие имущественного ценза, не были лишены гражданского статуса, но были на формальном основании выселены из Рима. Осуществляя перепись и последующую внеиталийскую колонизацию, Цезарь решал сразу несколько проблем: формально восстанавливал традиционное понимание гражданства; ослаблял взрывоопасную социально-политическую ситуацию в Риме; укреплял римско-италийские взаимоотношения и доверие италиков к самому себе (поскольку вывод колонистов не затрагивал интересов жителей Италии). Вместе с тем следует заметить, что проведенные мероприятия развивали не столько принцип республиканского гражданства, сколько имперского подданства: с признанием римского гражданского статуса человек, согласно традиционным общинным нормам, включался в сферу действия римского гражданского права, т. е. в сферу конкретно ограниченного законами и территорией юридического пространства, в пределах которого он обладал полной правовой автономией (Cic. De leg., I, 12—33){553}. Законы Цезаря определяли юридическое пространство имущественно-правовыми отношениями государства и гражданина вне зависимости от территориального положения последнего.
|
|
|
Перепись показала, что в ходе гражданских войн произошел резкий демографический спад: по сведениям античных авторов, численность римских граждан сократилась с 320 тыс. до 150 тыс. человек (Plut. Caes., 55; Suet. IuL, 41, 3; ср.: Арр. В. С., II, 102, 25—26). Цезарь сделал попытку восстановить римское гражданство. Для улучшения демографической ситуацию он ввел награды для многодетных семей; запретил бездетным женщинам роскошь; пытался остановить миграцию, запретив не состоявшим на военной службе гражданам старше 20 лет и моложе 40 лет покидать Италию более чем на 3 года (Suet. Iul., 42).
Однако гораздо более радикальным способом решения демографической проблемы выступала активно используемая Цезарем практика предоставления прав римского гражданства провинциалам. Еще в 49 г. жителям Транспаданской Галлии, получившим ранее от Помпея Страбона — отца Помпея Магна — права латинского гражданства, Цезарь по lex Iulia de civitate Transpadanis danda (Tac. Ann., XI, 24; Dio Cass., XLI, 36) предоставил римское.
Только эта акция, по подсчетам А. Б. Егорова, увеличила общее число римских граждан примерно на 1/5.{554} Некоторое время спустя в соответствии с lex lulia de civitate Gaditanis danda Цезарь даровал права римского гражданства жителям испанского города Гадес (Liv. Per., 110; Dio Cass., XLI, 24). В ходе гражданской войны он многократно прибегал к подобной практике — предоставлял гражданство и отдельным персонам, и целым общинам. Разумеется, это имело конкретную политическую цель — подорвать влияние Помпея и укрепить собственный авторитет. Но все-таки объективно эти акции увеличивали численность римского гражданства и создавали очень важный прецедент территориальной интеграции всего населения формировавшейся державы на основе принципа единого гражданского статуса и личной связи с Цезарем — носителем высшей исполнительной власти. Кроме того, они имели и непосредственные территориально-административные результаты: распространение римского гражданства на Транспаданскую Галлию завершало процесс территориального объединения Италии и создавало условия для введения здесь единого политического устройства, а предоставление гражданских прав провинциалам и внеиталийская колонизация не могли не способствовать широкому распространению римско-италийской муниципальной системы. Это было дополнительным фактором интеграции Рима, Италии и римских провинций в единую территориальную державу. Ретроспективные оценки этих мероприятий, данные, например, Тацитом, позволяют предполагать, что их имперский характер был очевиден преемникам Цезаря, по крайней мере в середине I в. н. э. (Тас. Ann., XI, 24).
Однако мы вновь вынуждены оговориться: Цезарь очень активно осуществлял практику предоставления римского гражданства провинциальному населению, но все его действия в этом направлении носили спонтанный характер и не составляли продуманной программы. Более того, он никогда не отрицал традиционных принципов территориально-административной политики: он пытался укрепить римско-италийский характер гражданства, оформившийся после Союзнической войны, не посягал на «персональность» гражданского статуса, на наличие правовых особенностей римлян и перегринов и т. п.{555} Таким образом, сохраняя традиционное восприятие проблемы римского гражданства, Цезарь тем не менее способствовал развитию объективно наметившейся имперской тенденции и придал ей характер государственной политики: расселение римлян в провинции и предоставление провинциалам гражданского статуса по-новому ставило перед Римом проблему гражданства теперь уже в связи с провинциальной политикой.
Важнейшим наиболее конструктивным и продуманным территориально-административным мероприятием, осуществленным Цезарем в Италии, стала широкомасштабная муниципальная реформа — lex lulia municipalis. В современной исторической литературе существуют разногласия относительно времени принятия закона о муниципиях. Т. Моммзен, за ним Г. Ферреро, Эд. Мейер и другие считали, что lex lulia municipalis был обнародован в конце 45 г.{556} Существуют и другие точки зрения, авторы которых относят принятие закона либо к более позднему времени, периоду консулата Антония например{557}, или более раннему периоду и приписывают его Луцию Юлию Цезарю, который был консулом 64 г. Ведущий отечественный исследователь истории поздней Римской республики С. Л. Утченко считал возможным отнести принятие закона к 46 г., ссылаясь при этом на переписку Цицерона, в соответствии с которой уже в январе 45 г. был известен именно закон — lex, а не законопроект — rogatio (Cic. Ad Fam., VI, 18, l){558}. С аргументацией С. Л. Утченко вполне можно согласиться. Однако следует сделать некоторое уточнение: закон мог быть принят в октябре — декабре 46 г. — не позднее середины января 45 г., т. е. либо еще во время пребывания Цезаря в Риме, либо по инициативе Цезаря, но в его отсутствие вскоре после отъезда в Испанию. Письмо Цицерона, на которое ссылался С. Л. Утченко и которое в данном случае является единственным источником, было написано не ранее середины января 45 г., поскольку Цицерон писал, что его самого в это время удерживало в Риме только одно обстоятельство — предстоящие роды Туллии — Me Romae tenuit omnino Tulliae meae partus (Cic. Ad Fam., VI, 18, 5)[66].
Текст lex Iulia municipalis полностью не сохранился. До нас дошел лишь довольно большой, но вместе с тем путаный фрагмент (CIL, I, 206), а также неясные и противоречивые свидетельства современников о нем, вследствие чего восстановить его содержание чрезвычайно сложно. Так, Корнелий Бальб, поверенный Цезаря в общественных делах, полагал, что в нем нет ничего нового. По его мнению, закон повторял уже действующие положения в отношении декурионов — муниципальных администраторов — praeconium vetari… in decurionibus (Cic. Ad Fam., VI, 18, 1--3). Другие, например Цицерон, видели в lex Iulia municipalis не простое повторение уже действующей нормы, а совершенно новое содержание — qui feciessent, non vetari (Cic. Ad Fam., VI, 18, 2—3). Опираясь на сохранившийся фрагмент из закона и на сведения Цицерона, можно полагать, что муниципальный закон по сути был уставом местного самоуправления. Муниципиям предоставлялась автономия в решении местных вопросов, определялись правила проведения ценза и выбора местных городских магистратов, ограничивалось их мздоимство — Neque enim erat ferendum, cum qui hodie haruspicinam facerent in senatu<m> Romae legerentur, eos qui aliquando praeconium fecissent in municipiis decuriones esse non licere (Cic. Ad Fam., VI, 18, 37).
По справедливой, на наш взгляд, оценке М. Гранта, муниципальная реформа Цезаря должна была обеспечить целесообразное управление италийскими городами и их экономический рост{559}. Добавим к этому, что она способствовала унификации муниципального устройства Италии, а в некоторых отношениях даже и уравнивала италийские города с Римом. Рим перестал выступать как замкнутая померием территория римской гражданской общины и постепенно начинал восприниматься как центр формировавшейся единой территориальной державы. Это имело принципиальное значение для оформления имперской административно-политической структуры. Проблема римско-италийской интеграции была, по-видимому, учтена Цезарем при разработке основных принципов вывода колоний в италийские области. Еще в 59 г. он в соответствии со своим аграрным законом был намерен осуществить массовое расселение римской бедноты и ветеранов Помпея. Важным принципом этой колонизации было то, что между колонистами распределялись неподеленные еще государственные земли в Кампании (Vell., II, 44, 4; ср.: Suet. Iul., 20, 3; Арр. В. С., II, 10). Иной, но также безболезненный принцип колонизации был использован Цезарем при выводе ветеранских поселений в 46—44 гг.: Цезарь расселял ветеранов не сплошной полосой, а рассеянно, чтобы не сгонять прежних владельцев земли со своих участков (Suet. Iul., 38). Современники отчетливо понимали, какую важную роль играла колонизационная политика. Осуществленная от конкретного лица, а не от имени государства, она обеспечивала Цезарю широкую социальную поддержку. Так, в 50 г. консул Марк Клавдий Марцелл предложил лишить гражданского права колонистов, выведенных Цезарем в Новый Ком (Plut. Caes., 29; Арр. В. С., II, 26). При этом формулировка была следующей: гражданство было предоставлено «per ambitionem et ultra praescriptum» (Suet. Iul., 28, 3). При общем толковании этого фрагмента, как «умышленно и противозаконно», он имеет некоторые нюансы. Его можно перевести: «по причине тщеславия и сверх установленных правил» или «по причине стремления расположить в свою пользу и сверх установленных правил». При том и другом толковании совершенно понятными становятся ближайшие цели колонизационной политики Цезаря. Однако признавая наличие субъективных замыслов, мы вместе с тем отметим важное объективное значение этой колонизации: основные принципы колонизационной деятельности Цезаря способствовали не только укреплению в его лице римской государственной власти в Италии, но и стабилизации общей социально-политической ситуации, и консолидации римско-италийского населения. Показателем этого является, например, тот факт, что в отличие от свидетельств о сулланской колонизации нигде в источниках мы не находим сведений о противостоянии цезарианских колонистов и местного италийского населения.
В целом следует думать, что политика Цезаря в отношении Италии была успешной. Не случайно в ходе гражданской войны италики по большей части оказывали ему поддержку. Даже Цицерон отмечал, что Италия видела в нем поборника прав италиков (Cic. Ad Att., VIII, 16).
В плане территориально-административной организации формировавшейся державы важную роль играла политика Цезаря, направленная на то, чтобы превратить Рим в притягательный центр. Меры эти были продуманными и вполне разумными. Так, всем жившим в Риме людям свободных профессий, медикам и преподавателям свободных искусств были предоставлены права римского гражданства. Цель этой акции прямо и недвусмысленно определил Светоний: чтобы они сами охотнее селились в городе и привлекали других — quo libentius et ipsi urbem incolerent et ceteri adpeterent» (Suet. Iul., 42, 1, И). С этой же целью Цезарь развернул в Риме широчайшее строительство: он восстанавливал старые храмы, закладывал новые, вынашивал планы грандиозных сооружений. Еще в 54 г. он задумал строительство нового форума, а своим доверенным лицам — Цицерону и Оппию — поручил скупать землю под застройку (Cic. Ad Att., IV, 16, 8). Вслед за М. Е. Сергеенко подчеркнем личные мотивы принятого Цезарем решения: со старым форумом в римском сознании ассоциировалось слишком много воспоминаний о «славном прошлом» свободной республики, которые Цезарю хотелось сделать хотя бы более тусклыми{560}. После окончания гражданской войны было задумано сооружение храма Марса, «какого никогда не бывало» (Suet. Iul., 44); колоссального театра на склоне Тарпейской скалы (Suet. Iul., 44). Цезарь думал об открытии греческих и латинских библиотек, попечение над которыми хотел поручить известному антиквару и энциклопедисту Марку Варрону (Suet. Iul., 44, 2). Светоний писал, что «день ото дня он намечал для украшения и устроения Рима, а также для укрепления и расширения державы все более многочисленное и величественное — de ornanda instruendaque urbe, item de tuendo ampliandoque imperio plura ac maiora in dies destinabat» (Suet. Iul., 44).
Цезарь нашел средство решить жилищный вопрос в Риме. Он задумал отвести Тибр к Ватиканским холмам, заменить Марсово поле Ватиканским, а Марсово поле, увеличенное отводом Тибра (- 300 га), отдать под жилищную застройку (Cic. Ad Att., XIII, 30).
Цезарь пытался решить основные проблемы коммунального хозяйства Рима: сам контролировал процесс текущего ремонта улиц и общественных зданий, разрабатывал проекты по мелиорации и проведению каналов, что должно было обеспечить землей десятки тысяч человек, активизировать торговлю и улучшить снабжение Рима продовольствием (Suet. Iul., 44, 3).
Муниципальный закон Цезаря — lex Iulia municipalis, о котором речь шла выше, также предполагал серию мероприятий по благоустройству Рима. Был запрещен въезд в Рим всякому конному транспорту после солнечного восхода и до заката. Исключение делалось для телег, которые ввозили строительные материалы для храмов и общественных зданий и вывозили из города мусор, а также для триумфальных колесниц и повозок, ехавших в торжественных процессиях. Это дает основания еще раз отметить, что предписания муниципального закона в отношении Рима и сам факт применения общего закона к муниципиям и Риму ставили его лишь в положение центрального города формировавшейся империи{561}.
Таким образом, в решении традиционной проблемы Рим — Италия Цезарь создал важные исторические прецеденты: разделение римлян и италиков стало отходить на второй план, вовлечение италиков в политическую жизнь Рима делало муниципальную аристократию политическим партнером центральной власти (прежде всего в лице Цезаря), расширение гражданства способствовало интеграции римских территорий и укреплению формировавшейся римской территориальной державы.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 60; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!