Существенные черты (принципы) банковской гарантии
Правовая природа данного способа обеспечения обязательств может быть раскрыта только посредством исследования наиболее существенных (отличительных) черт банковской гарантии. При этом за основу должно браться содержание конкретных положений ГК РФ, Унифицированных правил для гарантий по требованию 1992 г., а также арбитражная практика и практика третейских судов по рассмотрению споров.
В юридической литературе встречается различное выделение существенных черт, признаков банковской гарантии, позволяющих отличить ее от других правовых средств и, прежде всего, такого способа обеспечения исполнения обязательств, как поручительство.
Между тем все ученые-цивилисты единодушны в одном: главным, существенным признаком банковской гарантии является независимость банковской гарантии от основного обязательства. Данную характеристику в силу ее особой значимости также именуют принципом банковской гарантии.
В соответствии со ст. 370 ГК РФ предусмотренное банковской гарантией обязательство гаранта перед бенефициаром не зависит в отношениях между ними от основного обязательства, в обеспечение которого она выдана, даже если в гарантии будет содержаться ссылка на это обязательство. Кроме того, такое обязательство независимо и от обязательства, выраженного в соглашении о предоставлении банковской гарантии (в том числе обязательства принципала выплатить гаранту вознаграждение) *(107).
|
|
|
Вместе с тем некоторые авторы находят формулировку ст. 370 ГК РФ ("Независимость банковской гарантии от основного обязательства") несколько некорректной. Так, например, А.Л. Меламед пишет: "обязательство гаранта не может быть абсолютно независимым от основного обязательства, так как в своем требовании об уплате денежной суммы по гарантии бенефициар должен указать, в чем состоит нарушение принципалом основного обязательства, и, следовательно, гарант проводит платеж в случае неисполнения принципалом основного обязательства" *(108).
Действительно, в требовании к гаранту бенефициар указывает, в чем состоит нарушение принципалом основного обязательства, в то же время данная обязанность носит "сугубо формальный характер, поскольку относится скорее к форме письменного требования, но никак не к существу отношений, складывающихся между гарантом и бенефициаром" *(109), о чем свидетельствует норма п. 2 ст. 376 ГК РФ.
Таким образом, от основного обязательства не зависит предусмотренное банковской гарантией обязательство гаранта перед бенефициаром, а не сама банковская гарантия.
Здесь сложно согласиться с мнением Ю.В. Петровского, который, анализируя норму ст. 370 ГК РФ, приходит к выводу о необходимости исключения из текста данной статьи фразы "...в отношениях между ними", поскольку она, по его мнению, не несет никакой реально существующей смысловой нагрузки и создает предпосылки для ошибочного или, по крайней мере, спорного толкования принципа независимости банковской гарантии *(110). Однако полагаем, что ошибки здесь нет. Законодатель посчитал необходимым дополнительно акцентировать, в каких именно отношениях, т.е. между какими лицами, обязательство гаранта независимо от обеспечиваемого обязательства. В практике могут возникать достаточно сложные споры, в том числе с участием всех трех сторон этого сложного правоотношения - принципала, гаранта и бенефициара. На регулирование именно таких ситуаций рассчитано действие рассматриваемого уточнения.
|
|
|
Уникальный характер банковской гарантии по российскому гражданскому праву состоит в том, что, в отличие от других предусмотренных ГК РФ способов обеспечения исполнения обязательств, обязательство гаранта не следует судьбе основного обязательства, а, как заметил Ю.В. Петровский, "пребывает в своеобразном, индивидуально-правовом, обособленном регулировании, изолированном от какого-либо влияния со стороны основного обязательства" *(111).
|
|
|
Независимый характер обязательства гаранта проявляется в следующих аспектах:
- действительность обязательства по банковской гарантии не зависит от действительности или недействительности обязательства, ею обеспечиваемого;
- перевод долга в основном обязательстве на другое лицо не влечет за собой прекращения обязательства гаранта и не может являться основанием освобождения гаранта от исполнения обязательства;
- банковская гарантия не прекращается одновременно с прекращением обязательства между принципалом и бенефициаром.
Принцип независимости банковской гарантии состоит и в том, что "основаниями к отказу в удовлетворении требования бенефициара могут служить исключительно обязательства, связанные с несоблюдением условий самой гарантии, не имеющие никакого отношения к основному обязательству" *(112).
Как указывается в п. 2 ст. 375 ГК РФ, гарант должен проявить разумную заботливость, чтобы установить, соответствует ли требование бенефициара и приложенные к нему документы условиям гарантии. Аналогичную по содержанию норму содержит также ст. 9 Унифицированных правил: все документы, предоставляемые в соответствии с гарантией, должны быть проверены гарантом с надлежащим вниманием, для того чтобы определить, соответствуют ли они по внешним признакам условиям гарантии.
|
|
|
Сравнение указанных норм выявляет еще одну важную деталь, на которую поставлен акцент в Унифицированных правилах: соответствие представленных бенефициаром документов условиям гарантии должно определяться по внешним признакам. Именно такой метод проведения проверки гарантом представленных документов согласуется с принципом независимости банковской гарантии, поскольку в противном случае гарант может умышленно либо в силу заблуждения перейти от внешнего сопоставления к анализу содержания требования бенефициара и прилагаемых к нему документов и далее - к исследованию фактических отношений между бенефициаром и принципалом по основному договору.
В связи с этим обоснованным выглядит мнение Ю.В. Петровского о необходимости внести изменения в п. 2 ст. 375 ГК РФ. Однако норма данного пункта после слов "приложенные к нему документы" может быть дополнена словами "по внешним признакам" и далее по тексту без изменений, а не словами "по внешнему виду", как это предлагает указанный автор *(113). Такое дополнение, по нашему мнению, является более точным.
Что касается обстоятельств, относящихся к основному обязательству, в частности, свидетельствующих о его исполнении должником, либо прекращении по иным основаниям или признании его недействительным, то они не могут рассматриваться в качестве оснований к освобождению гаранта от исполнения принятого на себя обязательства. В этих случаях действующее законодательство РФ предоставляет гаранту право немедленно сообщить о таких обстоятельствах бенефициару и принципалу. Как уже отмечалось, аналогичного по содержанию условия Унифицированные правила не содержат. Однако при получении, несмотря на такое сообщение, повторного требования бенефициара гарант обязан его удовлетворить (ст. 376 ГК РФ).
По мнению В.В. Витрянского, "практический смысл указанного положения заключается в том, что гарант, сообщивший об известных ему обстоятельствах, касающихся действия основного обязательства, не может быть признан находящимся в просрочке по своему обязательству перед бенефициаром до получения от него повторного письменного требования по истечении разумного срока на его рассмотрение" *(114).
В связи с этим Президиумом ВАС РФ в информационном письме от 15 января 1998 г. N 27 "Обзор практики разрешения споров, связанных с применением норм Гражданского кодекса РФ о банковской гарантии" *(115) (далее - Письмо Президиума ВАС РФ N 27) делается следующий вывод: "при наличии доказательства прекращения основного обязательства в связи с его надлежащим исполнением, о чем бенефициару было известно до предъявления письменного требования к гаранту, судом может быть отказано в удовлетворении требования бенефициара", при этом действия последнего расцениваются как злоупотребление правом (ст. 10 ГК РФ).
Изложенная рекомендация Президиума ВАС РФ нуждается в специальном рассмотрении, поскольку ее последовательное применение в практике рассмотрения судами споров может создать исключение из принципа независимости банковской гарантии.
Особо следует подчеркнуть, что применение ст. 10 ГК РФ должно быть подкреплено соответствующими доказательствами. То есть должно быть доказано, что, несмотря на то что бенефициару было известно об исполнении основного обязательства, в том числе в части недействительности основного обязательства, указанной лицом умышленно, с целью получить неосновательное обогащение, им было направлено повторное требование гаранту. Как показывает имеющийся практический опыт, основные судебные тяжбы в связи с этим будут приходиться на наиболее сложные случаи, когда основное обязательство признано в судебном порядке недействительным, а бенефициар между тем предъявляет гаранту требование об исполнении.
Проблема недобросовестного требования в гарантийных и аккредитивных обязательствах давно известна международной практике и имеет свои пути разрешения. Именно обман (при наличии у банка прямых доказательств) является единственным исключением из принципа независимости в зарубежной банковской деятельности *(116).
Вернемся к рассматриваемому положению Письма Президиума ВАС РФ N 27. Одним из условий, названных в качестве основания возможного отказа судом в удовлетворении требования бенефициара, является прекращение основного обязательства в связи с его надлежащим исполнением. Отсюда Ю.В. Петровским делается ошибочный вывод о том, что прекращение основного обязательства по иному основанию не может повлечь отказ судом в удовлетворении требования бенефициара *(117).
Прежде всего, указанный вывод содержит логическую ошибку *(118). Необходимо обратить внимание, что в Письме Президиума ВАС РФ N 27 была обобщена имевшая место практика рассмотрения судами споров по банковской гарантии, т.е. в основу такого обобщения положены материалы конкретных судебных дел. Президиум ВАС РФ рассмотрел наиболее типичные, с его точки зрения, споры и сделал необходимые выводы. Рекомендации, данные высшим арбитражным органом в связи с этим, могут быть применимы только к спорам с равноценными условиями. Если ВАС РФ дается рекомендация о том, что в определенной ситуации судом может быть отказано в удовлетворении требования бенефициара, это означает ровно то, на что указывается. Но из этого совершенно не следует, что в других случаях судом требование бенефициара подлежит удовлетворению.
Далее следует иметь в виду, что основное обязательство может быть прекращено не только надлежащим исполнением, но и предоставлением отступного, зачетом и по другим основаниям, предусмотренным ГК РФ. Полагаем, что, независимо от основания прекращения обязательства, бенефициару может быть отказано в удовлетворении требования по гарантии, если будут доказаны рассмотренные выше обстоятельства. Это также справедливо для ситуаций, когда основной договор был признан недействительным. В противном случае бенефициару предоставлялось бы неосновательное обогащение.
И последнее. Письмо Президиума ВАС РФ N 27 носит для судов и участников арбитражного процесса информационный характер, и только отчасти рекомендательный. При рассмотрении конкретного судебного дела с учетом его обстоятельств, представленных по делу сторонами доказательств, суд может прийти к решению об удовлетворении требования по гарантии, руководствуясь все тем же принципом независимости гарантийного обязательства от обязательства, в обеспечение которого оно выдано (основного обязательства).
Таким образом, можно констатировать, что принцип независимости обязательства гаранта состоит в том, что основанием отказа в удовлетворении требования бенефициара не могут служить какие-либо обстоятельства, связанные с движением (изменением, переводом долга, прекращением, недействительностью) основного обязательства, в обеспечение которого выдана банковская гарантия.
С принципом независимости обязательства по гарантии тесно связано рассмотрение вопроса о том, является ли обязательство по банковской гарантии абстрактным *(119). Здесь также необходимо различать независимость обязательства гаранта перед бенефициаром и независимость самой банковской гарантии.
Используемый в ст. 370 ГК РФ термин "независимость" был истолкован некоторыми российскими авторами как "абстрактность" банковской гарантии.
Так, Л.Г. Ефимова обосновывает свой вывод об абстрактности банковской гарантии тем, что "банковская гарантия - обязательство не перед стороной договора о предоставлении гарантии, а перед третьим лицом - бенефициаром. Поэтому отсутствие или утрата основания не приводят к недействительности банковской гарантии, коль скоро она уже выдана, поскольку третье лицо (бенефициар) не является стороной договора, из которого возникло обязательство гаранта выдать гарантию и его основание". Далее автор, рассматривая упоминаемое выше Письмо Президиума ВАС РФ N 27, а именно п. 3, пишет: "В нем указано, что отсутствие письменного соглашения между принципалом и гарантом не влечет недействительности гарантийного обязательства гаранта перед бенефициаром. Следовательно, действие банковской гарантии не зависит от ее основания. Поэтому ее можно квалифицировать как абстрактную сделку" *(120).
Между тем Л.А. Бирюкова, анализируя мнения зарубежных ученых по вопросу абстрактности банковской гарантии, приходит к выводу о том, что единой точки зрения относительно независимости банковской гарантии, равно как и относительно независимости обязательства гаранта, не существует. Ситуация осложняется, по ее мнению, использованием различных терминов - "независимость" и "абстрактность". Абстрактность гарантии противопоставляется акцессорности поручительства *(121).
При совокупном наличии каких условий обязательство может быть отнесено к категории абстрактных? А.С. Кривцов определяет, что это, прежде всего, письменная форма сделки. "Кусок бумаги, с написанными на нем словами должника об общем признании долга, представляет собой, по крайней мере, внешним образом, совершенно отдельный факт. Отсюда - недалеко, с правовой точки зрения, придать ему изолированное и самостоятельное значение при существовании, кроме того, некоторых других дальнейших условий" *(122).
Кроме того, необходимым условием абстрактности называется переносимость обязательства. Отсюда вытекает презумпция, что обязательству придана самостоятельная экономическая роль. При отсутствии данного требования нельзя говорить об абстрактности.
Следующий признак абстрактности обязательства, это то, что оно имеет своим предметом требование заменимых вещей res fungibiles. При наличии указанных условий возникает презумпция того, что обязательство является абстрактным. "Тот, кто выдает подобный документ, действует с сознанием, что он лишился этим имущественного объекта, который "в известной степени" приобретает самостоятельное экономическое существование, переходя из рук в руки, подобно тому, как переходят деньги, - и который, в большинстве случаев, не остается в обладании первоначального верителя" *(123). Таким образом, для абстрактного обязательства требуется письменный документ в общей форме, т.е. такой, который не содержит указания на causa, но имеет своим предметом способное переходить из рук в руки право требования заменимых вещей *(124).
Отсюда, по нашему мнению, к категории абстрактных можно отнести только такие обязательства, которые обладают известной экономической самостоятельностью, наделяются свойствами имущества, становясь предметом гражданского оборота. Кроме того, банковская гарантия не может быть отнесена к категории абстрактных и по признаку отсутствия указания на causa.
Рассмотрим названные положения применительно к обязательству гаранта перед бенефициаром, основываясь на соответствующих нормах ГК РФ.
Экономическая функция банковской гарантии, равно как и других указанных в ст. 329 ГК РФ способов, состоит в обеспечении исполнения обязательства. Следовательно, ближайшая правовая цель принятия на себя обязательства гарантом (выдачи банковской гарантии) заключается в предоставлении обеспечения (ст. 369 ГК РФ). Указанная цель усматривается из содержания банковской гарантии. Кроме того, обеспечительная сделка не может совершаться, а обеспечительное обязательство не может существовать в отсутствие основного (обеспечиваемого) обязательства. Также не может обеспечиваться недействительное требование. Так, сама обязанность гаранта произвести платеж в пользу бенефициара имеет своим обязательством неисполнение принципалом основного обязательства.
Предоставленное гаранту в соответствии с п. 2 ст. 376 ГК РФ право возможно рассматривать в качестве возражения требованию кредитора (бенефициара) из основания сделки с некоторой долей условности. Указанная условность состоит в том, что полученное гарантом повторное требование бенефициара подлежит удовлетворению гарантом. Между тем, как ранее говорилось, сложившаяся судебная практика свидетельствует, что возражения гаранта могут быть приняты судом, если будет доказан факт намерения бенефициара получить за счет гаранта неосновательное обогащение *(125).
И последнее. Права бенефициара по банковской гарантии непередаваемы другим лицам (ст. 372 ГК РФ). Однако это правило носит диспозитивный характер, самой гарантией может быть предусмотрено правомочие бенефициара передать право требования к гаранту иному лицу. Переход права требования по гарантии оформляется в порядке, предусмотренном для общегражданской цессии.
Имели место случаи, когда для облегчения оборотоспособности банковских гарантий некоторые российские коммерческие банки не указывали должника по обеспечиваемому банковской гарантией обязательству. Такое обязательство становится аналогичным простому векселю, однако, из-за отсутствия ряда вексельных реквизитов, таковым признано быть не может. Кроме того, бенефициар при предъявлении требования к гаранту должен указать принципала-должника и то, в чем конкретно состоит неисполнение принципалом основного обязательства. С большой степенью вероятности такого рода обязательство не может быть признано банковской гарантией, поскольку здесь утеряно свойство являться обеспечением исполнения обязательства *(126).
Обобщая изложенное, следует согласиться с А.А. Рубановым, который считает, что российское гражданское право делает особый акцент на связи банковской гарантии с основным договором *(127).
Следовательно, обязательство гаранта не может рассматриваться в отрыве от основного обязательства (п. 1 ст. 369, п. 1 ст. 374, п. 1 ст. 375 ГК РФ) и от обязательства, возникшего в связи с заключением соглашения о предоставлении гарантии (ст. 379 ГК РФ).
Таким образом, банковская гарантия по российскому праву не является самостоятельным объектом гражданского оборота, не обладает всеми необходимыми признаками абстрактного обязательства и не может быть без погрешности причислена к таким обязательствам. Независимость обязательства гаранта перед бенефициаром в отношениях между ними носит ограниченный характер, указанными отношениями и исчерпываясь *(128).
Сравнивая норму ст. 370 ГК РФ о независимости гарантии с положением п. "в" ст. 2 Унифицированных правил для гарантий по требованию 1992 г., становится более очевидным отличие банковской гарантии по российскому праву и гарантии в международном частном праве. Отличие это уже упоминалось ранее и состоит в том, что последняя представляет собой самостоятельный объект гражданско-правовых отношений, тогда как банковская гарантия в ГК РФ рассматривается в качестве одного из способов обеспечения исполнения обязательств и, несмотря на свой "независимый характер", несет на себе нагрузку вторичного обязательства.
При этом, формулируя основной принцип банковской гарантии, ГК РФ говорит о ее независимости, но не дает ответа на вопрос: независимость от чего. Что касается Унифицированных правил, то они, в первую очередь, говорят о самостоятельной природе гарантийного обязательства, а затем определяют, что гарантия как самостоятельное соглашение независима от основного контракта или тендера, на которых она основывается.
Ответить на вопрос, может ли гарантия, основанная на Унифицированных правилах, быть признана абстрактным обязательством, возможно, только лишь анализируя условия конкретной гарантии. В любом случае, следует признать, что такая гарантия является формальным или документарным обязательством, она менее связана с основным обязательством. Как минимум, на гарантию "не давит" необходимость быть обязательством вторичным, служить обеспечением исполнения.
Гарантия будет являться абстрактным обязательством только тогда, когда она станет самостоятельным предметом гражданского оборота, и обязательства по такой гарантии будут свободно передаваемы другим лицам. В данном направлении видится перспектива развития гарантийных операций. Однако некоторые авторы, например Г.А. Аванесова, уже поспешили наделить банковскую гарантию всеми свойствами имущества, назвав ее "самостоятельным объектом, на который участники гражданского оборота могут иметь вещные права (например, право собственности)" *(129).
С принципом независимости банковской гарантии тесно связано решение вопроса о том, каким образом влияет исполнение гарантом своего обязательства по банковской гарантии на судьбу основного обязательства, и, в частности, на объем прав требования бенефициара к должнику.
В ГК РФ нормы, регулирующие данный вопрос, отсутствуют. В связи с этим, в силу существующего у гаранта права предъявления регрессных требований к принципалу, применяя по аналогии нормы о поручительстве, В.В. Витрянский приходит к выводу о том, что исполнение гарантом обязательств по банковской гарантии в соответствующей части погашает основное обязательство принципала перед бенефициаром *(130). Действительно, противоположный вывод допускал бы неосновательное обогащение бенефициара (кредитора) и противоречил бы принципу справедливости.
Видимо, это как раз тот случай, когда можно говорить о применении к правоотношениям по гарантии общих принципов обеспечения обязательств. В силу вторичного характера гарантийного обязательства, его исполнение в части предоставления бенефициару возмещения взамен исполнения основного обязательства лишает последнего требовать как от гаранта, так и от принципала исполнения обязательства в соответствующей части, погашает в этой части основное обязательство. Рассматриваемая ситуация прямо противоположна описанной в п. 2 ст. 376 ГК РФ, когда гаранту до удовлетворения требования бенефициару становится известно об исполнении, недействительности основного обязательства. Здесь гарант связан независимостью банковской гарантии от основного обязательства, обязанностью рассмотреть требование бенефициара с точки зрения соответствия условиям гарантии. в то время как в случае исполнения основного обязательства гарантом (в том числе предоставления частичного возмещения) должник (принципал) вправе возражать против неосновательного требования бенефициара.
Помимо рассмотренного ранее принципа независимости, в отечественной литературе в качестве существенных черт банковской гарантии выделяют также специальный субъектный состав участников отношений, связанных с банковской гарантией, а именно - предоставление гарантии только банком, иным кредитным учреждением или страховой организацией.
Кроме того, отношения гаранта и принципала характеризуются тем, что, за редким исключением, банковская гарантия выдается на возмездной основе (п. 2 ст. 369 ГК РФ). Вопросы, связанные с уплатой принципалом вознаграждения и его размером, по сложившемуся мнению, должны разрешаться в соглашении о выдаче банковской гарантии. Вместе с тем если соглашение не содержит условия о цене, должна быть уплачена цена, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за аналогичные товары, работы, услуги (п. 3 ст. 424 ГК РФ) *(131).
Размер платы за предоставление банковской гарантии различен в каждом конкретном случае, при этом гарантом учитываются следующие факторы:
- риск платежа бенефициару по гарантии;
- вероятность возмещения принципалом уплаченных сумм;
- операционные расходы и другие обстоятельства.
Вознаграждение за выдачу банковской гарантии является доходом гаранта, полученным за сам факт выдачи банковской гарантии и не зависящим от того, будет ли гарантия фактически использована бенефициаром.
Иная точка зрения на определение вознаграждения высказывается В.А. Беловым, который полагает, что вознаграждение - это специальный резервный фонд для гаранта. По его мнению, плата в момент выдачи гарантии намного предпочтительней потому, что в случае требования бенефициара к гаранту о выплате обусловленной суммы, у того уже будет в наличии часть денег принципала, которые пойдут на погашение обязательства *(132). Такой подход неверен, поскольку требование к гаранту предъявляется не во всех случаях, а вознаграждение составляет доход кредитной организации за совершение специальной банковской операции.
Возникает еще один вопрос: в какой момент должно быть уплачено вознаграждение гаранту? При буквальном толковании содержания п. 2 ст. 369 ГК РФ можно прийти к выводу, что, поскольку вознаграждение подлежит уплате "за выдачу гарантии", это означает, что вознаграждение должно быть уплачено до фактической выдачи гарантии. В свою очередь, порядок, сроки, равно как и сумма вознаграждения гаранта за выдачу банковской гарантии должны устанавливаться в соглашении между принципалом и гарантом.
И последнее. О вознаграждении гаранта говорит только ГК РФ. Унифицированные правила для гарантий по требованию аналогичного положения не содержат. Это объясняется тем обстоятельством, что в ГК РФ гарантии придан статус операции (услуги), осуществляемой специальными субъектами (банками, иными кредитными учреждениями или страховыми организациями) на профессиональной основе.
Выдача банковской гарантии обычно квалифицируется в отечественной литературе в качестве односторонней сделки *(133).
В то же время, по мнению В.А. Хохлова, "банковская гарантия может быть как односторонней, так и многосторонней сделкой: все зависит от конкретных обстоятельств, от фактических отношений сторон". К такому выводу автора приводит учет следующих моментов: "Факт выдачи гарантии (отдельного письма, подписанного только гарантом) может рассматриваться в качестве оферты, а факт выдачи кредита может быть отнесен к конклюдентным действиям, и, тем самым, выполнить функции акцепта. Кроме того, отношения сторон могут быть оформлены и трехсторонним (бенефициар, гарант, принципал) договором" *(134).
Отношения, возникающие по поводу банковской гарантии, действительно могут быть оформлены документом, подписанным гарантом и принципалом, или гарантом, принципалом и бенефициаром. Однако этот факт не является критерием для определения правовой природы банковской гарантии. Что касается выдачи кредита либо совершения иных положительных действий со стороны бенефициара, предусмотренных договором с принципалом, то опять же обязательство по банковской гарантии независимо от основного обязательства. По этой причине, на наш взгляд, некорректным является рассмотрение в качестве акцепта и оферты действий, служащих исполнением отличных друг от друга, являющихся основным и акцессорным обязательств.
Для выдачи банковской гарантии достаточно выражения воли одного лица - гаранта. Следовательно, речь идет об односторонней сделке (п. 2 ст. 154 РФ ГК РФ). В результате возникает одностороннее обязательство гаранта, в соответствии с которым последний обязуется уплатить кредитору принципала (бенефициару) в соответствии с условиями даваемого гарантом обязательства денежную сумму по представлении бенефициаром письменного требования об ее уплате, т.е. обязательство возлагается только на одну сторону - гаранта.
Вместе с тем, руководствуясь указанным критерием отграничения односторонних сделок от договоров (количество лиц, выражение воли которых необходимо и достаточно для совершения сделки), Ю.В. Петровский приходит в выводу о том, что субъективное отношение бенефициара не может оставаться безразличным для других участников правоотношений, связанных с банковской гарантией. Поскольку не всякое отношение лица к сделке имеет значение, а только такое субъективное отношение лица, которое находит внешнее проявление, таким волеизъявлением может стать уведомление бенефициара, направленное гаранту, о принятии банковской гарантии, т.е. о согласии с ее условиями, являющееся в этом случае необходимым и достаточным условием для возникновения гарантийного обязательства. С таким условием вступления гарантии в силу гарантийное обязательство, по мнению указанного автора, приобретает договорный характер *(135).
Банковская гарантия представляет собой договор, т.е. двустороннюю сделку, и по мнению Н.Ю. Ерпылевой. Позиция данного автора в характеристике сделки по выдаче банковской гарантии фактически сходна с позицией Ю.В. Петровского, договор в таком случае заключается посредством направления гарантом бенефициару текста гарантии, и, если по истечении определенного в гарантии срока от него не поступит возражений, считается, что соглашение достигнуто *(136). Следует также обратить внимание, что Унифицированные правила для договорных гарантий также говорят о гарантии как о соглашении, т.е. сделке, имеющей как минимум двух участников: гаранта и бенефициара (см., например, п. "в", "c" ст. 2).
Действительно, согласие бенефициара с условиями гарантии имеет важное значение - только такая гарантия будет иметь фактическую силу, служить обеспечением обязательства.
Однако полагаем, что условия гарантии должны формулироваться и устанавливаться принципалом и бенефициаром на стадии заключения основного договора, исходя из потребностей такого договора. Затем уже согласованные сторонами основного обязательства условия гарантии только переносятся в соглашение о выдаче банковской гарантии между принципалом и гарантом в качестве содержания обязательства гаранта - выдать гарантию с определенными условиями. В дальнейшем выдача банковской гарантии будет иметь строго формальных характер, при этом гарант не вовлекается в урегулирование отношений между принципалом и бенефициаром, что опять же согласуется с принципом независимости. Такая совершаемая гарантом сделка будет являться односторонней.
Под выдачей гарантии следует понимать передачу (направление) ее бенефициару - лицу, которому в соответствии со ст. 368 ГК РФ гарант по просьбе принципала дает письменное обязательство уплатить денежную сумму. То, каким образом документ поступит к бенефициару, должно предусматриваться в соглашении о предоставлении банковской гарантии: либо он будет непосредственно вручен бенефициару гарантом, либо передан принципалу для его последующего направления бенефициару. Здесь следует согласиться с Ю.В. Петровским, что, пока банковская гарантия находится у гаранта и не передана бенефициару, нельзя говорить о реализованном волеизъявлении гаранта на установление обязательства, вступлении банковской гарантии в силу *(137). Однако, исходя из содержания норм ст. 373 ГК РФ, акцент должен ставиться именно на выдаче банковской гарантии, т.е. "покидании пределов" гаранта в порядке, установленном в соглашении о предоставлении банковской гарантии.
В Письме Президиума ВАС РФ N 27 рассмотренная теоретическая проблема получила следующее толкование: "Статья 368 ГК Кодекса, предусматривая необходимость письменного оформления обязательства перед кредитором, не требует заключения письменного соглашения между гарантом и бенефициаром". И далее: "Кроме того, в соответствии со статьей 373 Кодекса, банковская гарантия вступает в силу со дня ее выдачи, если в гарантии не предусмотрено иное". На основании данных положений ГК РФ Президиум ВАС РФ делает следующий вывод: "Для возникновения гарантийного обязательства не требуется извещения гаранта о принятии бенефициаром гарантии, если иное прямо не предусмотрено в тексте гарантийного обязательства". Таким образом, Президиумом ВАС РФ признается, что установление обязательства по банковской гарантии носит характер односторонней сделки, и это, однако, не исключает возможности заключения соответствующего договора, одной из сторон которого будет являться бенефициар.
С учетом изложенного, здесь и далее будем придерживаться общего правила о том, что выдача банковской гарантии является односторонней сделкой.
Предусмотренное банковской гарантией обязательство гаранта перед бенефициаром ограничивается уплатой суммы, на которую выдана гарантия. Это означает, что в случае, если сумма основного обязательства при определенных действиях гаранта возросла и превысила сумму гарантии, он будет отвечать лишь в пределах суммы гарантии.
Однако ответственность гаранта перед бенефициаром за ненадлежащее исполнение собственного обязательства по выданной им гарантии не ограничивается суммой гарантии, если в гарантии не предусмотрено иное (ст. 377 ГК РФ).
Банковская гарантия является срочным обязательством. Согласно п. 2 ст. 374 ГК РФ требование бенефициара должно быть представлено гаранту до окончания определенного в гарантии срока, на который она выдана.
Обязанность бенефициара предъявить к гаранту не иск, а именно письменное требование, подтверждается также практикой рассмотрения дел ВАС РФ. В том числе по одному из дел Президиум ВАС РФ отменил решение арбитражного суда об отказе в иске, предъявленном бенефициаром гаранту, по мотиву предъявления указанного иска за пределами срока, определенного банковской гарантией, и вынес новое решение об удовлетворении исковых требований бенефициара. Основанием для принятия такого решения послужило то обстоятельство, что, несмотря на предъявление бенефициаром иска к гаранту по истечении срока, установленного гарантией, письменное требование бенефициара было предъявлено в пределах этого срока. Между тем гарант каких-либо возражений по поводу предъявленного бенефициаром письменного требования не заявлял *(138).
Унифицированные правила для гарантий по требованию 1992 г. содержат более детализированные положения о порядке предъявления требования бенефициаром, рассмотрении его гарантом, основаниях отказа в удовлетворении требования. В ст. 19 говорится, что все документы, указанные в гарантии и необходимые для предъявления платежного требования, должны быть предоставлены гаранту до истечения срока действия гарантии в момент ее выдачи, в противном случае платежное требование должно быть отклонено гарантом.
Помимо этого, необходимо также отметить документарный или формальный характер гарантийного обязательства, диспозитивные правила о безотзывности банковской гарантии и непередаваемости прав по ней. Причем безотзывность банковской гарантии и непередаваемость прав по ней предусматриваются и ГК РФ (ст. 371, 372), и Унифицированными правилами для гарантий по требованию 1992 г. (ст. 4, 5), если иное прямо не указано в гарантии или дополнении к ней. И в заключение можно также обратить внимание на обязательный письменный характер обязательства по банковской гарантии (ст. 368 ГК РФ, п. "a", "d" ст. 2 Унифицированных правил для гарантий по требованию).
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 134; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!