ОЗЕРО ОГНЕННОЕ ГОРЯЩЕЕ (ОТКР. 19:20) 3 страница
– Нет. С экскурсом в медицину покончено. Очень сожалею.
– Да, ты сожалеешь, это точно. Ты сожалеющая куча говна. – Но Младшего тем не менее извинение Барбары устроило. Он сунул пистолет в кобуру, поднял с пола стакан с водой. – Моя версия – ты вернулся сюда не в своем уме от того, что ты там видел и что делал. Ты понимаешь, ПТСР, ПМС, ВБ[15]. Моя версия – ты просто рехнулся. Правильно?
Барби молчал.
Но Младшего ответ, похоже, и не интересовал. Он просунул руку со стаканом между прутьями:
– Бери, бери.
Барби потянулся за стаканом в уверенности, что Младший отдернет руку, но этого не произошло. Он попробовал воду. Теплая и непригодная для питья.
– Давай, – поощрил его Младший. – Я вытряс в нее только половину солонки, так что тебе она подойдет. Ты же солишь хлеб, правда?
Барби только посмотрел на Младшего.
– Ты же солишь хлеб? Солишь хлеб, гондон? А?
Барби протянул стакан между прутьями.
– Оставь его себе, оставь. – Младший великодушно махнул рукой. – И это возьми. – Он просунул в камеру бумагу и ручку.
Барби взял, прочитал текст. Все, как он и ожидал. И место для его росписи внизу.
Барби протянул бумагу Младшему, но тот уже отходил от камеры, пританцовывая, улыбаясь и качая головой.
– И это оставь. Мой отец сказал, что сразу ты не подпишешь, но подумаешь об этом. И подумаешь о том, как получить стакан воды без соли. И еду. Скажем, большой чизбургер. Может, и колу. Наверху в холодильнике есть несколько банок. Ты бы не хотел выпить холодной колы?
|
|
|
Барби молчал.
– Ты солишь хлеб? Говори, не стесняйся, солишь, говнюк?
Барби молчал.
– Ты подпишешь, если как следует проголодаешься и захочешь пить. Так говорит мой отец, и в подобных делах он обычно не ошибается. Пока‑пока, Ба‑а‑арби . – Он двинулся к лестнице, потом вернулся. – Не следовало тебе поднимать на меня руку, знаешь ли. Это была твоя большая ошибка.
Когда он пошел по лестнице, Барби отметил, что Младший чуть прихрамывал… или подволакивал ногу ? Да, подволакивал левую ногу и, чтобы удержать равновесие, хватался за перила правой рукой. Барби задался вопросом: какой диагноз поставил бы Расти Эверетт Младшему по всем этим симптомам? Задался вопросом: а будет ли у него вообще шанс о чем‑то спросить Расти?
Барби вновь посмотрел на неподписанное признание. Ему хотелось разорвать его и выбросить обрывки в коридор, но он решил, что это будет ненужная провокация. Барби попал в лапы кошки, и лучшее для него в такой ситуации – сидеть тихо. Он положил лист бумаги на койку, ручку – на бумагу. Потом поднял с пола стакан воды. Щедро сдобренной солью. Барби чувствовал, как она воняет. Подумал, что такой же сейчас и Честерс‑Милл… только не стал ли он таким еще раньше? До Купола? С помощью Большого Джима и его друзей? Барби полагал, что да. И он подумал, что только чудом сможет выйти из этой камеры живым.
|
|
|
Тем не менее в этом деле его оппоненты были дилетантами: забыли про туалет. Вероятно, никому из них не довелось побывать в стране, где даже текущая по сточной канаве вода выглядит очень привлекательно, когда ты тащишь на себе девяносто фунтов снаряжения, а температура сорок шесть градусов по Цельсию.
Барби вылил соленую воду в угол камеры. Помочился в стакан и поставил под кровать. Потом опустился на колени перед унитазом, как молящийся, и пил, пока не раздулся живот.
13
Когда Расти подъехал, Линда сидела на ступеньках переднего крыльца. Во дворе Джекки Уэттингтон раскачивала маленьких девочек на качелях, те просили, чтобы она толкала их сильнее, и они взлетали все выше.
Линда подошла к нему, протягивая руки. Поцеловала в губы, отпрянула, чтобы посмотреть на него, поцеловала снова, коснувшись ладонями щек, с открытым ртом. Он почувствовал короткое прикосновение ее языка, и у него тут же все встало. От внимания Линды это не укрылось, и она сильнее прижалась к нему.
– Вау! – вырвалось у Расти. – Нам надо почаще ссориться на людях. И если ты не остановишься, мы прилюдно займемся кое‑чем еще.
|
|
|
– Мы займемся, но не на людях. Сначала… я должна снова извиниться?
– Нет.
Она взяла его за руку и повела к крыльцу.
– Хорошо. Потому что нам нужно поговорить о делах. Серьезных делах.
Второй рукой он накрыл ее руку.
– Я слушаю.
Она рассказала ему о произошедшем в полицейском участке – Джулию выгнали вскоре после того, как Энди Сандерсу позволили спуститься вниз и лицом к лицу встретиться с арестованным. Она рассказала о походе в церковь, где они с Джекки собирались поговорить с Джулией наедине, о том, что в доме пастора к ним добавились Пайпер Либби и Ромми Берпи. Когда она начала рассказывать о только начавшемся окоченении тела Бренды Перкинс, которое заметили они с Джекки, Расти навострил уши.
– Джекки! – позвал он. – Насчет окоченения ты уверена?
– Более чем!
– Привет, папуля! – крикнула Джуди. – Мы с Джанни будем вертеть «солнышко».
– Нет, не будете. – Расти поднялся, чтобы с ладоней обеих рук послать им воздушные поцелуи. Обе девочки их поймали: в ловле воздушных поцелуев им не было равных.
– В какое время вы увидели тела, Лин?
– Где‑то после полудня. Беспорядки у супермаркета давно закончились.
|
|
|
– И если Джекки права насчет того, что окоченение только началось… но мы не можем быть в этом абсолютно уверены, так?
– Нет, но послушай. Я говорила с Роуз Твитчел. Барбара появился в «Эглантерии» без десяти шесть. С этого момента и до того времени, когда обнаружили тела, у него твердое алиби. И когда он мог ее убить? В пять утра? В половине шестого? Насколько это вероятно, если окоченение только началось?
– Маловероятно, но возможно. Трупное окоченение зависит от многих факторов. К примеру, температуры воздуха там, где находится тело. В той кладовой было жарко?
– Тепло, – признала она, скрестила руки на груди, обхватила плечи. – Тепло и вонюче.
– Видишь, о чем я? При таких обстоятельствах он мог убить ее в четыре утра, притащить в этот дом и бросить…
– Я думала, ты на его стороне.
– Это так, и моя версия в действительности маловероятна, потому что в четыре утра в кладовой было куда прохладнее. Да и как он мог оказаться с Брендой в четыре утра? Что на этот счет могут сказать копы? Что он трахал ее? Даже если ему нравятся женщины старше его… гораздо старше… через три дня после смерти ее мужа, с которым она прожила больше сорока лет?
– Они скажут, что не по взаимному согласию, – сухо ответила Линда. – Они скажут, это изнасилование. То же самое, что они уже сказали про тех двух девушек.
– А Коггинс?
– Если Барбару подставляют, они что‑нибудь придумают.
– Джулия собирается все это напечатать?
– Она собирается написать статью и задать некоторые вопросы, но придержит информацию о ранней стадии окоченения. Рэндолф, возможно, слишком глуп, чтобы понять, кто проговорился, но Ренни обязательно поймет.
– Это все равно опасно. Если они заткнут ей рот, она не сможет обратиться в Эй‑си‑эл‑ю[16].
– Я думаю, ей без разницы. Она чертовски зла. Она даже считает, что продуктовый бунт тоже подстроен.
Очень даже вероятно , подумал Расти. Но сказал другое:
– Черт, мне бы очень хотелось увидеть тела.
– Возможно, тебе и удастся.
– Я знаю, о чем ты думаешь, милая, но вы с Джекки можете потерять работу. И не только, если Большой Джим теперь избавляется от тех, кто ему мешает.
– Мы не можем стоять в стороне…
– Опять же будет ли польза от такого риска? Вероятно, не будет. Если трупное окоченение уже наступило, я мало что смогу сказать по внешнему осмотру тела. У судебно‑медицинского эксперта округа Касл, возможно, есть специальное оборудование, но он недостижим, как и Эй‑си‑эл‑ю.
– Может, ты увидишь что‑то еще. Что‑то в ее трупе или других. Ты же знаешь о надписи, которая украшает некоторые из анатомических театров: «Здесь мертвые говорят с живыми».
– Невелик шанс. Знаешь, что лучше? Если бы кто‑то видел Бренду живой после того, как Барби пришел на работу в пять пятьдесят. Такую дыру в борту их корабля уже не заткнуть.
Джуди и Джанель, обе в пижамах, прибежали обниматься. Расти их ожидания оправдал в полной мере. Джекки Уэттингтон, которая шла следом, услышала последние фразы Расти.
– Я поспрашиваю.
– Только без лишнего шума.
– Будь уверен. Но… его армейские идентификационные жетоны нашли в руке Энджи…
– И Барби не хватился их в достаточно большой промежуток времени, прошедший от первого убийства до обнаружения всех тел?
– Каких тел, папочка? – спросила Джанни.
Расти вздохнул:
– Это все очень сложно, сладенькая. И не для маленьких девочек.
Глаза Джанни говорили, что такое объяснение ее устроило. Ее младшая сестра тем временем отошла, чтобы сорвать несколько цветочков, но вернулась с пустыми руками.
– Они умирают, – доложила она. – Все коричневые и пожухли по краям.
– Им, вероятно, слишком жарко, – предположила Линда, и на мгновение Расти подумал, что она сейчас заплачет. Бросился на амбразуру.
– Девочки, чистить зубы и спать! Возьмите немного воды из кувшина на столике. Джанни, разливать воду поручаю тебе. Теперь идите. – И повернулся к женщинам. Точнее, к Линде: – Ты как?
– Нормально. Просто… меня все это достает с разных сторон. Я думаю: «Эти цветы не должны умирать». И тут же думаю: «Ничего такого вообще не должно было произойти».
Они помолчали. Потом заговорил Расти:
– Нам лучше подождать и посмотреть: предложит ли мне Рэндолф осмотреть тела? Если предложит, я сделаю свою работу без риска подставить вас. Если не предложит – нам это кое‑что скажет.
– А пока Барби в тюрьме, – напомнила Линда. – И прямо сейчас, возможно, из него выбивают признание.
– Ну, допустим, вы покажете ваши полицейские жетоны и проведете меня в похоронное бюро. Допустим, я найду что‑либо, оправдывающее Барби. Вы думаете, они скажут: «Ох, черт, ошиблись!» – и выпустят его? А потом позволят взять власть в городе? Потому что именно этого добивается правительство? Вы думаете, Ренни позволит… – Зазвонил мобильник Расти. – Самое худшее изобретение всех времен, – прокомментировал он, но по крайней мере звонили не из больницы.
– Мистер Эверетт? – Женщина. Голос он знал, но не мог припомнить, кому тот принадлежит.
– Да, но, если нет ничего чрезвычайного, я сейчас немного занят…
– Я не знаю, чрезвычайное ли это дело, но очень, очень важное. И поскольку мистер Барбара – или, точнее, полковник Барбара – арестован, именно вы должны им заняться.
– Миссис Макклэтчи?
– Да, но поговорить вам надо с Джо. Он здесь.
– Доктор Расти?! – Голос взволнованный, срывающийся.
– Привет, Джо! Что у тебя?
– Думаю, мы нашли генератор. И что нам теперь делать?
Свет померк так резко, что все трое ахнули, а Линда схватилась за руку Расти. Но солнце всего лишь опустилось за большое пятно сажи на западной части Купола.
– Где?
– Блэк‑Ридж.
– Нашли по радиации? – Но Расти и так знал ответ. Как еще они могли его найти?
– Последнее зафиксированное нами значение – плюс двести. Еще не в красной зоне. Так что нам делать?
Расти пробежался свободной рукой по волосам. Слишком многое происходило вокруг. Слишком многое и слишком быстро. Особенно для костоправа из маленького городка, который никогда не считал, что принятие решений, а тем более лидерство ему по плечу.
– Этим вечером ничего. Уже почти стемнело. А пока, Джо, ты должен мне кое‑что пообещать. Никому не говори о вашей находке. Ты знаешь, Бенни и Норри знают, и твоя мама знает. Пусть так и будет.
– Хорошо. – Энтузиазма у Джо поубавилось. – Нам надо столько вам рассказать, но, думаю, с этим можно подождать до завтра. – Он глубоко вдохнул. – Это немного пугает.
– Да, это немного пугает.
14
Мужчина, держащий в своих руках судьбу Милла, сидел за столом в своем кабинете и большими кусками ел бифштекс на ржаном гренке, когда в дверях возник Младший. Ранее Большой Джим поспал сорок пять минут и теперь чувствовал себя бодрым и готовым к дальнейшим действиям. На столе лежали вырванные из блокнота листы, которые он собирался этим же вечером отправить в мусоросжигательную печь. Лишняя предосторожность никому не мешала.
Кабинет освещали шипящие лампы Коулмана, дающие ярко‑белый свет. Бог свидетель, Ренни знал, где хранятся немалые запасы пропана – их хватило бы, чтобы пятьдесят лет освещать дом и обеспечивать электроэнергией все бытовые приборы, – но предпочитал пользоваться лампами Коулмана. Он хотел, чтобы люди, проходившие мимо, видели их ярко‑белый свет и знали, что член городского управления Ренни не имеет никаких привилегий, что член городского управления Ренни такой же, как они, а потому заслуживает полного доверия.
Младший прихрамывал. Лицо у него осунулось.
– Он не сознался.
Большой Джим и не рассчитывал, что Барбара так быстро сознается, и реплику проигнорировал.
– Что с тобой? Ты ужасно выглядишь.
– Еще один приступ головной боли, но мне уже легче. – И он говорил правду, хотя во время разговора с Барби ему было совсем худо. И эти сине‑серые глаза то ли слишком много видели, то ли прикидывались, что видят.
Мы знаем, что ты делал с ними в кладовой , говорили они. Мы знаем все .
Младшему потребовалась вся его сила воли, чтобы не нажать на спусковой крючок после того, как он вытащил пистолет. А так хотелось, чтобы эти глаза закрылись навсегда.
– Ты еще и прихрамываешь.
– Это из‑за детей, которых мы нашли на Честерском пруду. Я нес одного и, думаю, потянул мышцу.
– Ты уверен, что причина только в этом? Вы с Тибодо должны выполнить одну работенку, – Большой Джим посмотрел на часы, – через три с половиной часа, и напортачить нельзя. Все должно пройти идеально.
– Почему нельзя это сделать до наступления темноты?
– Потому что ведьма вместе с двумя ее троллями верстает газету. С Фрименом и другим… Спортивный репортер, который всегда наезжает на «Диких котов».
– Тони Гуэй.
– Да, он самый. Меня не волнует, если им достанется, особенно ей, – верхняя губа Большого Джима приподнялась в собачьей улыбке, – но свидетелей, которые что‑то увидят, быть не должно. Насчет услышать… это совсем другое дело.
– А что они должны услышать, папа?
– Ты уверен, что тебе хватит сил? Потому что я могу послать с Картером Френка.
– Нет! Я помогал тебе с Коггинсом, и я помогал тебе этим утром со старухой, так что заслуживаю право пойти и туда!
Большой Джим оценивающе смотрел на него. Потом кивнул:
– Хорошо! Но тебя не должны поймать или даже заметить.
– Не волнуйся. Что ты хочешь… что должны услышать свидетели?
Большой Джим сказал. Большой Джим сказал ему все. Отличная идея! – подумал Младший. Не мог не признать: его дорогой отец не упускал ни единого шанса.
15
Когда Младший поднялся на второй этаж, чтобы «дать отдых ноге», Большой Джим доел сандвич, вытер жир с подбородка и позвонил на мобильник Стюарта. Начал разговор с вопроса, который задавал всегда, если звонил на мобильник:
– Ты где?
Стюарт ответил, что они направляются в похоронное бюро, чтобы выпить. Зная отношение Большого Джима к спиртному, отвечал он с воинственностью рабочего человека:
– Свою работу я сделал, так что теперь не мешай мне получить удовольствие.
– Хорошо, но только один стаканчик. Этот день для тебя еще не закончился. Для Ферна и Роджера тоже. – Стюарт энергично запротестовал. Когда закончил свою тираду, Большой Джим продолжил: – Я хочу, чтобы вы трое в половине десятого подошли к зданию средней школы. Там будут несколько новых патрульных, включая мальчиков Роджера, и вы трое тоже мне там нужны. – Тут его осенило: – Я хочу назначить вас сержантами в городской службе безопасности Честерс‑Милла.
Стюарт напомнил Большому Джиму, что у него с Ферном четыре новых покойника.
– Покойники из кладовой Маккейнов могут подождать, – ответил Большой Джим. – Все равно они мертвы. У нас чрезвычайная ситуация, если ты этого не заметил. Пока кризис не закончился, нам всем приходится напрягаться. Внеси свою лепту. Поддержи команду. В половине десятого у здания средней школы. Но сначала я хочу, чтобы вы сделали кое‑что еще. Много времени на это не уйдет. Передай мобильник Ферну.
Стюарт спросил, почему Большой Джим хочет говорить с Ферном, которого воспринимал – и не без оснований – законченным дурнем.
– Не твоего ума дела. Просто отдай ему мобильник.
Ферн поздоровался. Большой Джим не соизволил, сразу перешел к делу:
– Ты входил в добровольную пожарную дружину, так? Пока ее не распустили?
Ферн ответил, что действительно входил в это неофициальное приложение к пожарной команде Честерс‑Милла, не упомянув, что вышел из дружины за год до ее расформирования (после того как члены городского управления рекомендовали не выделять на нее деньги в бюджете 2008 года). Не упомянул и о другом: на сбор пожертвований для дружины уходило время, которое он мог бы потратить с большей пользой – на выпивку.
– Я хочу, чтобы ты пошел в полицейский участок и взял ключи от пожарной части. Потом посмотри, стоят ли там ручные пожарные насосы, которые вчера использовал Берпи. Мне сказали, что он и эта Перкинс поставили их туда, но лучше проверить.
Ферн ответил, что ручные насосы брали из «Универмага Берпи» и это собственность Ромми. У дружины тоже были насосы, но их продали на интернет‑аукционе после ее расформирования.
– Раньше они могли принадлежать ему, но теперь уже нет, – возразил Большой Джим. – На период кризиса насосы – собственность города. И мы будем поступать так со всем, что нам потребуется. Потому что это делается для общего блага. А если Ромео Берпи думает, что он снова сможет организовать пожарную дружину, то напрасно.
Ферн заметил – осторожно, – что, судя по разговорам, Берпи удалось очень быстро потушить пожар, возникший после ракетного удара.
– Там он тушил окурки, тлеющие в пепельнице, – фыркнул Большой Джим. Вена пульсировала на виске, и сердце билось слишком уж гулко. Он знал, что поел очень быстро – опять, – но ничего не мог с этим поделать. Оголодав, буквально заглатывал все, что лежало перед ним. Такая уж натура. – Любой смог бы его потушить. Ты бы смог. Речь о том, что я знаю, кто голосовал за меня в прошлый раз, а кто – нет. И те, кто не голосовал, не получат ёханую конфетку.
Ферн спросил Большого Джима, что он, Ферн, должен сделать с насосами.
– Убедись, что они в пожарной части. Потом иди в среднюю школу. Мы будем в спортивном зале.
Ферн сказал, что с ним хочет поговорить Роджер Кильян.
Большой Джим закатил глаза, но ждал.
Роджер желал знать: которые из его мальчиков пойдут в копы?
Ренни вздохнул, порылся среди бумаг, наваленных на столе, нашел лист со списком новых патрульных. Большинство – учащиеся старшей школы, все мужчины. Самому младшему, Микки Уэрдлоу, было только пятнадцать, но он уже прослыл хулиганом. Играл на месте правого защитника в футбольной команде, пока его не вышибли за пьянство.
– Рики и Рэндолл.
Роджер запротестовал. Они – самые старшие и единственные, на кого он мог положиться. Кто, спросил Роджер, будет помогать ему с курами?
Большой Джим закрыл глаза и попросил Господа дать ему сил.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 54; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!