Часть вторая, которая появилась из-за неудачной попытки закончить часть первую 20 страница
В два-три года в большинстве случаев можно быстро улучшить состояние ребенка, если понятно, что именно, кому, как и в каком объеме необходимо делать.
В двадцать-тридцать, даже если уже понятно, что именно надо делать, изменить ситуацию во много раз сложнее.
28.09.2008
На занятиях мы не решаем проблему, мы помогаем ее увидеть, понять, принять, осознать и дать возможность семье решить ее самостоятельно.
* * *
На первых этапах работы с собственным напряжением часто приходится осознанно расслаблять себя, прикладывая усилия к этому каждый раз, когда оно появляется. Если регулярно заниматься расслаблением, то на каком-то этапе из осознанного, специально отслеживаемого оно превращается в неосознанное. Просто все чаще начинаешь себя ловить на мысли, что совершенно спокойно и расслабленно себя чувствуешь. Это и есть неосознанное расслабление, к которому надо стремиться.
* * *
Аутизм, на мой взгляд, — это надуманное заболевание. До тех пор, пока в него верят и считаются с ним, он есть. До тех пор пока смиряются с его неизлечимостью и отсутствием перспектив, он есть. Когда верят во что-то другое, есть что-то другое. Так как исходя из того, во что мы верим, мы и чувствуем и ведем себя: или поддерживаем аутичную часть личности и развиваем ее, или поддерживаем здоровую часть и развиваем ее, или не делаем ничего положившись на судьбу.
|
|
|
* * *
На первичном приеме мама спрашивает:
— А в чем заключаются ваши занятия, что вы там делаете?
— Мы играем. У нас нет никакой системы или планов. Мы играем в то, что получается. В этом хаотичном, спонтанно возникающем процессе получаем новый опыт и отрабатываем навыки взаимодействия, общения, реагирования и поведения, навыки выхода из незапланированных ситуаций. Все это происходит при поддержке психологов, которые помогают ребенку в сложных для него ситуациях найти наиболее конструктивный и положительный способ выхода из них.
* * *
Часто мне задают и такой вопрос:
— А по каким методикам вы работаете? У вас есть какие-то наработки, схема?
— Схема работы, конечно, есть. Но все дело в том, что она не внешняя, а внутренняя. Потому и сложно объяснить, что в ней к чему. Она построена на понимании проблемы аутизма изнутри и на ощущениях, возникающих в каждый конкретный момент взаимодействия с ребенком. Со временем я постараюсь расписать ее.
* * *
Важно отслеживать состояние ребенка и составлять расписание занятий, исходя из его реальных возможностей. Иногда надо что-то добавлять, иногда — убирать. Расписание должно быть гибким, а занятия — приносить пользу, а не вред.
|
|
|
* * *
С моими собственными внутренними изменениями, с повышением уверенности в себе и в том, что я делаю, во мне появилась жесткость в решениях, и в терапии в том числе, которой раньше я себе позволить не могла.
Все чаще я стала отказываться от занятий с детьми, даже если они продуктивные, в тех случаях, когда не чувствую поддержки в терапии со стороны семьи. Или когда, несмотря на вербальную поддержку, мы с семьей идем совершенно разными курсами влечении и понимании аутизма. Мне достаточно тяжело принимать такие решения и грустно расставаться с детьми, но тем не менее все чаще я прибегаю к ним.
Возможно, я просто устала бороться с ветряными мельницами и больше не могу или не хочу тратить силы на то, чтобы не падать вниз, в то время когда можно тратить силы на то, чтобы идти наверх. Я не хочу и не могу больше никого никуда тащить, вытаскивать, заставлять. Те, кто идет со мной, пусть идут, но уговаривать идти вслед за мной и моими изменениями у меня больше нет ни сил, ни желания.
Еще несколько лет назад я бы ни за что не могла себе позволить такое. Я бы занималась, продолжала бы выкладываться полностью, я бы уставала и билась головой о стену, даже понимая, что это работа вхолостую, просто потому, что мне «неудобно отказать», неудобно обидеть ребенка и родителей, неудобно сказать то, что я думаю, вслух.
|
|
|
29.09.2008
Одна из задач в терапии с аутичным ребенком — научить его структурироваться не за счет внешнего — расписаний, часов, планов и пр., которыми их любят снабжать, — а за счет внутреннего. За счет собственных ресурсов, собственной уверенности и умения справляться с любой возникшей ситуацией, даже если она отличается от планируемой. За счет доверия к себе и другим, за счет собственной активности и инициативности и возможности ими пользоваться в случае необходимости.
* * *
Совмещая при работе с аутичным ребенком два противоположных подхода — консервативный и провокационный, — мы, по сути, не делаем ничего. Топчемся на одном месте. Одновременно говорим «иди сюда» и «стой на месте». Это все равно что пить одновременно закрепляющее и слабительное.
Необходимо выбрать какой-то один путь и не мучить ребенка и себя.
* * *
Заниматься и работать — это разное. В том числе и заниматься с психологом — это не всегда терапия, иногда это просто занятость, развитие. В этом случае занятие с психологом можно приравнять к посещению развивающего кружка. Кто-то ходит на английский и рисование, а кто-то к психологу — это примерно одного порядка занятость. Прекрасно понимаю, что есть ситуации, в которых и мои занятия — это просто занятость, а не терапия.
|
|
|
* * *
Укрепление нервной системы аутичного ребенка и устойчивости эмоционально-волевой сферы похоже на рост дерева.
Дерево надо сначала посадить, потом его нужно поливать, ухаживать за ним. Через некоторое время ему понадобятся распорки или растяжки, помогающие еще не окрепшему стволу не прогибаться, а потом уже он будет и сам в достаточной степени устойчив.
Так и с нервной системой, и с эмоциональной устойчивостью ребенка — сначала необходима будет специальная помощь, а потом, со временем, когда система будет уже достаточно крепкой, необходимость в ней отпадет.
30.09.2008
О каких-то вещах нужно просто напоминать детям постоянно, потому что зачастую они и сами не замечают, как съезжают или зависают, но при этом легко принимают нашу помощь, тут же возвращаясь в нормальное состояние.
И у Ильи, и у Стасика есть несколько интонаций в речи. Среди них как абсолютно нормальные и живые, так и аутичные. Когда Илья говорит аутично, он слегка тянет слова и произносит их немного в нос, а Стасик пищит. Но и тому, и другому достаточно просто напоминать: «Говори нормально» — и они практически сразу же отключаются от аутичного зависания, которое отражается и на многом другом, мешая ребенку полноценно развиваться.
Вова носит перед глазами предмет, а Рома вертит руки перед глазами. Но и тому, и другому тоже достаточно простого напоминания, чтобы они перестали.
* * *
Не завидовать чужому прошлому, не завидовать чужому будущему, а жить своим настоящим и, по возможности, получать от этого удовольствие.
Меньше думать о том, как было, или о том, как будет или может быть. Это ненужная зацикленность, лишающая настоящего.
* * *
Рождение ребенка — стресс не только для самого ребенка, но и для семьи. Поэтому, возможно, для людей, имеющих предпосылки к аутизму, это событие является одним из запускающих развитие аутизма механизмом.
Беременность, рождение, уход, развитие, воспитание оказались слишком большой нагрузкой как для матери, так и для отца. Возможно, до этого стресса родители были относительно адаптированы, но оказались недостаточно стрессоустойчивы. И в дальнейшем это, естественно, бессознательно, транслируется ребенку и часто приводит к его выраженной аутизации, которая потом уже может усиливаться и от внешних травмирующих факторов.
В данном случае просто искреннего желания иметь ребенка недостаточно. И просто искренне любить ребенка иногда тоже недостаточно.
Необходимо тратить силы не только на восстановление, адаптацию и реабилитацию ребенка, но и на себя. Тогда, возможно, часть существующих проблем уйдет незаметно.
— Почему же тогда первый, второй, другие дети не аутисты, если родители те же самые? — часто возникает у родителей вопрос.
— Возможно, дело в том, что рождение первого ребенка, который стал аутистом, — это стресс для семьи, а ко второму, не аутисту, она уже достаточно натренирована, и родители воспринимают все намного проще и спокойнее. Возможно, рождение первого ребенка, не аутиста, это еще посильная психологическая нагрузка, с которой в состоянии справиться родители, а рождение второго, ставшего аутистом, — уже непосильная нагрузка. Возможно, в промежутке между рождением детей произошло что-то, что подломило психическое и психологическое благополучие семьи, возможно… Возможно еще много других вариантов. Кроме того, конечно, немаловажную роль играют внутренние предпосылки к развитию аутизма у самого ребенка и внешние внесемейные обстоятельства.
* * *
Проблема, которую я наблюдала уже не раз, — подавление активности и самостоятельности аутичного ребенка старшими, а иногда и младшими, более активными и сообразительными братьями и сестрами с небольшой разницей в возрасте. Как правило, это любящие, заботливые, искренние дети, но этой заботой и опекой они лишают аутичного брата или сёстру возможности получать собственный опыт, полностью заменяя его собой.
01.10.2008
Очень часто особенности аутичных детей пытаются искоренять или сглаживать, путем жесткой дрессировки: «Стой!», «Иди!», «Плюнь!», «Дай!», «Нельзя!», «Сядь!», полностью исключая эмоциональный компонент в общении и взаимодействии с ребенком. Все время хочется сказать на это:
— Дрессировать ребенка не надо — он не собачка.
* * *
— Мы все делали, как вы сказали.
— Да. Но есть одна тонкость. Просто формальное выполнение рекомендации типа гулять на площадке, отдать в садик и на развивающие занятия — этого, как правило, недостаточно. В этом всем нужно еще и живо участвовать, помогая ребенку влиться в контекст существующих отношений.
Во многих семьях можно отметить так называемое дидактическое общение, общение ради обучения. Это общение, в котором очень много формального и поверхностного, много внешней правильности, дидактики и развития на фоне неправильного и неглубокого понимания происходящего внутри ребенка, на фоне малого количества живого общения. Это прямой путь в «умный аутизм», в «обученный аутизм». Это попытка затмить поведенческие и психологические особенности ребенка интеллектуальным развитием. Это ориентация только на внешнее проявление проблемы.
02.10.2008
Очень много стало двух-трехлетних малышей, которые производят впечатление детей с синдромом дефицита внимания. Но совершенно очевидно, что практически любой из них легко может превратиться в аутиста.
* * *
— Быть посредником в общении с детьми? — переспрашивает меня Мишина мама. — А я так и делаю.
— Как?
— Я говорю: Миша, иди с мальчиком поиграй. Он идет, но очень быстро уходит от него или не доходит, потому что не понимает, что нужно делать. Или потому, что у него не получается что-то.
— Но это же не посредничество. Это инструктаж, управление. Для аутичного ребенка инструктаж и управление не являются помощью в решении его реальных проблем.
* * *
Увеличение доли включенности ребенка в окружающее — достаточно большая нагрузка для него. Особенно первое время. Он начинает намного больше видеть, слышать, чувствовать, а следовательно, намного больше уставать. Усталость проявляется в переутомлении или перевозбуждении, и тогда резко портится поведение ребенка. Он начинает безобразно вести себя, капризничать, драться, перестает слушаться, иногда начинает всего бояться и сам же вторично устает от себя такого, от себя изменившегося. При этом в большинстве случаев на фоне ухудшившегося поведения ребенок начинает явно прогрессировать в речевом, психическом, эмоциональном и социальном развитии.
Очень важно не спутать положительную динамику с действительным ухудшением и правильно отреагировать на изменения, поддерживая ребенка и понимая, что ему и самому тяжело.
* * *
Динамика и ее удержание при аутизме — как скалолазание. Снизу колышек вытащили, закрепили выше и залезли. Но если этот колышек вытащить из-под обеих ног, то человек свалится вниз. С каждым шагом высота становится все больше, и вниз смотреть все страшнее. И падать будет все больнее и больнее, обиднее и обиднее. Потому что придется проходить весь путь заново.
На каждом следующем уровне необходима опора, помогающая на нем удерживаться, дающая возможность отдохнуть, чтобы идти дальше.
* * *
Держу в руках шарик, и вдруг Маша начинает петь какую-то песенку и внимательно смотрит на руку с шариком.
— Это она просит, чтобы ей шарик надули, — сразу же поясняет мама.
— Спасибо, понятно. И тем не менее старайтесь не выступать постоянно в роли переводчика своего ребенка, — говорю я в ответ.
— А иначе она устроит истерику. Ей же надо, чтобы сразу же все было, как она хочет. И еще она очень расстраивается, когда ее не понимают.
— Я не всегда и не все понимаю из того, что и почему она говорит или делает, ну так и другие тоже. А на занятиях у нее как раз есть возможность в максимально комфортной и безопасной атмосфере тренироваться, в том числе и адекватно относиться к непониманию. В другом месте вы бы уже давно ушли, например, с площадки, так и не дав ей возможности до конца получить и переработать опыт переживания чего-то, с чем она не согласна, который так же необходим ей, как любой другой.
* * *
— Мне с трудом даются занятия с ним, — говорит мама Артема (и многие другие родители), — они меня выматывают. Я от них очень сильно устаю.
— Вероятно, это происходит потому, что вы пытаетесь его развивать. А не надо развивать. То есть надо, но не интеллект. Прежде чем развивать интеллектуальные и бытовые навыки, необходимо развить навык включенности. И устаете, и руки опускаются от того, что вы сразу пытаетесь выполнять непосильную задачу, которую, естественно, не решаете.
Это как отмывать со стекла грязь, которая находится на обратной стороне. Усилий тратится масса, а результата ноль, и появляется усталость, раздражение, теряется уверенность в правильности своих действий.
* * *
— Записала на видео «машина, би-би», он посмотрел, встал к зеркалу и повторил. А за мной не повторяет, — рассказывает Пашина мама.
— У видео нет чувств, эмоций, переживаний — это плюс. Но повторение с видео — это развитие механической, не своей, не живой речи. Не спонтанной и естественной. За такую речь ребенок не несет никакой ответственности. И это минус.
Обучаясь говорить через механическое приспособление, менее аутичным ребенок не станет. Устойчивость, толерантность к чужим чувствам и эмоциям, которые являются главной помехой в овладении речью, у него не появятся. Появится всего лишь навык говорения, и не факт, что он сможет им пользоваться как инструментом для общения.
* * *
Подбрасывание предметов, рисование в воздухе, хлопанье дверями, раскачивание, кружение, один и тот же вопрос, задаваемый по сто раз, мычание, смех и пр. — это снятие напряжения, которое может возникнуть как от положительных эмоций, так и от отрицательных или от их недостатка.
Кроме того, это еще и стимуляция — искусственно созданное ребенком мышечное напряжение, при помощи которого он себя чувствует и ощущает, хотя бы в некоторых местах, это замена ощущениям и попытка восполнить недостаток в них. Когда на консультациях я объясняю этот момент, всегда очень хочется предложить родителям попробовать осуществить любое из этих действий самим, самозабвенно, полностью включаясь в процесс, чтобы понять и почувствовать, что получает от этого ребенок.
Однако это неконструктивные, аутичные способы стимуляции, придуманные самим ребенком. Задача — перенаправить их в конструктивное, в позитивное русло. Помочь ребенку расслабиться, разрядиться или дать себя ощутить на мышечном уровне какими-то другими способами. Следовательно, можно и нужно заменять их физической, двигательной, интеллектуальной или социальной активностью, не дожидаясь инициативы от ребенка, а предлагая ему возможные варианты достижения необходимого уровня ощущений другими способами.
Раз ребенок что-то стимулирует, значит, ему чего-то не хватает. Поэтому относиться к аутостимуляции просто как к одному из проявлений аутичного поведения, принимая ребенка таким, какой он есть, и оставляя его наедине с собой, — это неуважение к его реальным потребностям, которые он как умеет проявляет и которые сам пока удовлетворить по-другому не в состоянии.
Обычный ребенок устал и подходит к маме, начинает ласкаться и обниматься, получая необходимые ощущения. Аутичный ребенок в такой момент начинает, например, открывать и закрывать двери, потому что не умеет подходить и просить о помощи. Но это не значит, что она ему не нужна.
03.10.2008
Аутизм в целом и стереотипы в частности — это как кольцо на пальце или часы, которые носили в течение двух, пяти, десяти лет, а потом сняли. Какое будет ощущение без них? Их будет не хватать, они будут продолжать чувствоваться и пр. Но если кольцо так и не появится на своем прежнем месте, то через какое-то время к его отсутствию привыкаешь, а потом и вовсе перестаешь чувствовать его. Так и со стереотипами. Осталось лишь исключить их.
Чтобы кости после перелома правильно срослись, руку фиксируют и максимально обездвиживают. Чтобы аутичный стереотип исчез, необходимо ограничить возможность его «неправильного» проявления.
* * *
Задержка речи при гиперактивности связана с тем, что ребенок просто не успевает за своей активностью. Не успевает говорить, не успевает развивать и усложнять речь.
Задержка речи при аутизме связана с тем, что ребенок не в состоянии говорить из-за повышенного уровня тревоги и давления. Ему не справиться с внешним и внутренним давлением, и все силы уходят на противостояние ему или на подчинение, и тогда это практически полное отсутствие речи.
* * *
Да, безусловно, у многих аутичных детей присутствует задержка психоречевого или интеллектуального развития. Но в большинстве случаев она вторична и может полностью или частично исчезнуть при выходе из аутизма, особенно если это происходит в раннем возрасте, когда еще легко нагнать упущенное.
* * *
Поверхностность, поверхностное общение, взаимодействие и понимание — бич аутизма.
* * *
Гиперактивные дети общаются так, что их начинают избегать и у них возникают проблемы с общением и социализацией. А аутисты сами избегают всех из-за неумения, страха, повышенной чувствительности и мнительности — проблема с общением та же. И те, и другие не умеют общаться и имеют проблемы с общением, но приходят к этому разными путями.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 37; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!