Архимандриту Спиридону, миссионеру 16 страница
Когда я присел, он взял пень и устроился напротив.
– Вот какое дело: что мы все время в должниках у Василия Николаевича? То нам лошадь нужна свой груз отвезти, то лошадь нужна огород вспахать, то снова просим лошадь ремонт делать. А ведь можно самим ее приобрести – и никаких проблем не будет! Харалампий сейчас, к примеру, келью строит. Носится с рюкзачком то в скит, то на Псху. А с лошадью мы бы ему сильно помогли.
– Боюсь, что с ней еще больше проблем появится, Евстафий! – начал высказывать я свои опасения. – За животным нужно ухаживать, подковывать, упряжь нужна, седла. К тому же лошади еще болеют.
– Не переживайте, батюшка! Я старый лошадник, все беру на себя: и уход, и упряжь, и подковы, и все такое… – Голос у капитана стал умоляющим. По‑видимому, он к лошадям имел особое пристрастие. – На самом деле я их очень люблю. Подумайте, все грузы и походы – сами будем решать… И зависимости от села меньше…
Установилась выжидательная тишина. Доводы инока покорили меня.
– Если так, то было бы неплохо. В Таджикистане у нас тоже кобыла была, белая, добрая, очень нас выручала. Даже от смерти спасла… Только где денег взять? И сколько это будет стоить?
Сомнения вновь одолели меня.
– Насчет стоимости я узнаю. А коня можно купить у черкесов с Северного Кавказа. Они сюда стали гонять табуны на горные пастбища. Думаю, миллион рублей будет стоить лошадка!
– Миллион? – опешил я. – Кто же нам даст такие деньги?
|
|
|
– Батюшка, какие же это сейчас деньги? Бумага, и только! Там же одни нули… По нынешним ценам не так уж и много. Это же не машина, отец Симон, а лошадь! – Капитан даже поднял указательный палец. – Дело серьезное…
Мне вспомнилось, что наместник тоже любит лошадей, и такая идея перестала казаться нереальной.
– Если отец Кирилл благословит, то, возможно, лошадь у нас будет, – сказал я, улыбаясь. – Ты лучше молись, чем мечтать. Для всех нас тогда больше будет пользы.
– Понятно, батюшка. Что благословите делать? Собираться в Лавру? – Любитель лошадей даже встал со своего пня, полный воодушевления.
– Ты сначала разузнай обо всем на Псху. Как соберешь сведения о покупке, только точно, сколько всего денег нужно, так, с Богом, и поедем в Москву. Харалампий присмотрит за огородом…
Идея с лошадью вдохновила наше братство: Евстафий мечтал о новой жизни, которую подарит ему доброе животное, Харалампий представлял, как быстро пойдет строительство его кельи с помощью лошадки, подвозящей ему разный полезный груз, а я вздыхал о том, как мне просить благословения у батюшки и деньги у наместника… Время, мудрое время все расставило по своим местам.
Если я попытаюсь без Тебя, Боже, узнать, кто же я в своей сущности, то не найду ответа. Если же дерзновенно устремлюсь исследовать кто Ты, Господи, по сущности Твоей, и попытаюсь поднять свой оземлянившийся ум до Тебя, то изнеможет он и устыдится, не имея ни сил, ни возможностей для этого. Слова Твои превышают восприятие мое и разумение. Дела Твои исполняют меня трепетом. Свет Твоей благодати своим пришествием свидетельствует, что не свободны мы от тьмы страстей и греха. Лишь познание Твоей истины, Христе, сделает меня единым с ней и сотворит прозревшим и крылатым духом. Дай мне, жаждущему, пить Тебя, Боже, словно воду живую, и зреть Тебя, несозданную вечную Реальность, пребывающую за пределами пустоты и мрака, и постичь Тебя, Превысшую Мудрость, земному сердцу моему, возлюбившему Тебя навеки.
|
|
|
«ЛЯГУШКИ И ЛУНА»
Поистине, тот, кто увидит Христа, увидит и себя самого так, как он был задуман Отцом Небесным. Если же мы не поступаем сообразно тому, как жил и поступал Христос, как нам стать подобным Ему в вечности? Оставь же всякую суету, душа моя, и горячей любовью своей сумей привлечь к себе Истину – Сына Божия. Если видишь в себе ночь грехов и каешься, а каясь, смиряешься, то скоро коснется тебя рассветный луч благодати Божией. Стены заточения твоего созданы твоими же грехами, скорбная душа моя. Если вернешься ко благу, не увидишь вокруг себя никаких стен, а узришь лишь нескончаемый свет благодати, славу Иисуса Христа, Сына Божия. Разве может что‑либо существовать кроме Тебя для сердца моего, Господи Боже?
|
|
|
Лесничий и пчеловод, услышав о нашем желании приобрести коня, серьезно задумались. Они долго судили и рядили, потом лесничий со всей ответственностью сказал:
– Покупка коня – дело нужное. Есть у нас на примете конь‑трехлетка, вроде подходящий. Надо будет с черкесами потолковать, когда табун вниз погонят.
Василий Николаевич тоже вставил слово:
– Если в цене с пастухами сойдемся, то лошадка у вас будет то, что надо!
Цена, указанная Евстафием, соответствовала рыночным отношениям на Псху. Осталось завершить разные дела в селе. После того как закончилась исповедь сестер, Ваня взял меня за руку:
– Когда вы меня на Грибзу возьмете, отец Симон? Вы же обещали… – Он смотрел снизу умоляющими глазами.
– Возьму, Ванечка, непременно возьму! Как вернусь, пойдем в горы вместе. А ты помолись о нас, путешествующих.
– Хорошо, батюшка. Изо всех сил буду молиться!
|
|
|
Нагруженные кагором и подарками мы улетели вертолетом в Сухуми. В поезде пассажиры с любопытством присматривались к нам, задавали вопросы. Чувствовалось, что люди постепенно меняются и вид человека в подряснике уже не пугает их.
В Лавре отец Кирилл, рассматривая наше вино на свет, долго качал головой.
– Ну нет, служить на таком вине, с крещенской водой, нельзя ни в коем случае!
Мы с иноком переглянулись: привезли пять литров лучшего вина, – и напрасно.
– А что же с ним делать, батюшка? – спросил я.
– Жалко, столько трудов пришлось приложить, – подал голос инок, сидя на стуле сбоку от меня.
– Не знаю, не знаю… Отдайте наместнику, пусть ему будет подарок. Только на мое благословение на ссылайтесь! – улыбнулся духовник‑ С чем еще приехал, отец Симон?
– С заботой, батюшка. Посоветуйте, как поступить…
Я не знал, как получше изложить свой вопрос и умолк. Евстафий нетерпеливо ерзал на своем стуле.
– Слушаю, слушаю, – старец наклонил седую голову, ожидая вопроса.
– Отче, мы в основном в скиту носим грузы на себе. Но когда нужно обменять, к примеру, нашу картошку, орехи или кукурузу на крупы, то просим лошадь у села. Опять же, пахать огород, боронить или келью строить, чтобы бревна из лесу подтаскивать, снова просим людей о помощи. Сейчас у нас инок Евстафий знает, как содержать лошадь и как с ней работать. Поэтому от всех спрашиваю, батюшка: можно нам приобрести коня для скита? С ним мы вроде будем более независимы от села, и не нужно будет ставить наших друзей в затруднение, каждый раз прося у них помощи.
Старец подумал и, не спеша, промолвил:
– Что ж, дело хорошее, дело хорошее, да… Только откуда же у вас деньги, если вы обменом продуктов живете?
Легкая смешинка тронула его губы. Старец открыл ящик стола.
– Возьми, отец Симон. – Он протянул толстый конверт. – Хватит на коня вашего? Здесь около миллиона рублей. Как раз вчера один добрый человек на монашеские нужды пожертвовал.
В растерянности я не знал, как благодарить духовного отца.
– Но к лошади еще многое требуется, это все к наместнику… Теперь к нему идите, с Богом!
Мы с благословением поцеловали руку старца и отправились в кабинет к настоятелю монастыря.
– Что это у вас? Вино? С Кавказа? – отрывисто и кратко встретил нас вопросами архимандрит.
– Это вино сделал наш инок, Евстафий, отец наместник. Очень вкусное, лучше всякого кагора! Но, не зная правил, мы влили в него «для качества» немного крещенской воды. Служить на нем, к сожалению, нельзя, но угощать гостей натощак можно, – оправдывался я, красный от смущения.
– Эх вы, виноделы! Ну отдайте ваше вино келейнику!
Я достал из рюкзака копченый сыр сулугуни и мед.
– А вот за это спасибо! – Наместник с удовольствием вдохнул сырный запах. – Кавказом пахнет! Чем же вас отблагодарить?
– Отец Феофан, нам батюшка дал деньги на коня для скита. А на сбрую, подковы, седло – не хватает, – набрав в грудь воздуха, выпалил я.
– Коня хотите приобрести? Это хорошо… Как же в скиту без коня? Идите к казначею, он выдаст вам нужную сумму. Пишите прошение, я подпишу!
Евстафий от радости толкнул меня в бок локтем. Я сделал страшное выражение лица, показывая иноку, что лучше в кабинете начальства не давать волю такому ликованию.
– Кстати, у нас на конюшне можете подобрать то, что нужно для упряжи… – Настоятель поднял трубку и распорядился, чтобы нас обеспечили всем необходимым. – Если чего не хватит, то докупите в Москве…
– Благословите, отец наместник!
– Ну, везет нам, так везет! – повторял мой спутник, глядя, как белый конверт из окошка казначея перешел в наши руки. – Благословите, сейчас на конюшню поедем, посмотрим, что у них есть.
Вместе с конюхом мы долго перебирали пахнущие кожей лошадиные сбруи, смотрели подковы и кое‑что выбрали, предполагая сделать основные закупки в Москве. Евстафий взял адрес конного магазина у нашего помощника и обратился ко мне:
– Разрешите, отче, я сегодня в Москву поеду и закуплю все, что нужно? – Он нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
– Отец Евстафий, ты пока помолись в Лавре, попричащайся. В магазин вместе поедем. Мне еще нужно с отцом побыть и у старца поисповедоваться.
Счастливые и радостные от удачного разрешения насущных вопросов мы отправились на Соловьевскую улицу. После приветствий, устроив гостя, мы наконец остались вдвоем с отцом.
– Что ж, сын, вот и снова свиделись… А ты ничего себе, держишься молодцом! – Старик гладил меня по плечу, припав седой головой к моей груди. Мне было слышно, как бьется его сердце.
– Ты тоже, папа, хорошо выглядишь. Не болел?
– Нет, не болел, слава Богу! А вот зуб сильно разболелся.
Он показал мне пальцем несколько торчащих обломков коренного зуба.
– Ты его сломал, папа? – отступил я на шаг, пытаясь разглядеть разрушенный зуб.
– Врачи сломали, сынок. Пошел я в больницу. Посадили меня в кресло. Тянули‑тянули, не смогли вытянуть. Одни женщины кругом. Взяла одна из них настоящее зубило, приставила к зубу и как махнет молотком по этому зубилу! У меня чуть голова с плеч не слетела… Я вскочил, все пузырьки их перевернул. «Что же вы, злодеи, – говорю, – со старым человеком делаете? С ума посходили?» Они что‑то мне толкуют, мол, зуб у вас, дед, какой‑то не такой… А я им: «Это у вас зубы не такие! Осталось только их повыбивать вам!» – и вышел. Так и хожу теперь с обломком. Потом, правда, заходил, просил прощения…
– Болит зуб, папа? – с состраданием спросил я.
– Вроде нет, если больной стороной не есть. Ну, от холодного или горячего, конечно, побаливает, – пожаловался отец.
– Мы с тобой к хорошему стоматологу сходим, к которому лаврские монахи обращаются. Нужно вырвать эти корни, папа, а то беды потом не оберешься…
– Хорошо, сын. Вместе, значит, вместе… – согласился старик. – А ты, сынок, как живешь на своем Псху? – Он поднял не меня голубые глаза, полные любви.
– Не на Псху, папа, а на Решевей! Так наш хутор называется, – поправил я отца. – Жизнь у меня прежняя: одни хвалят, другие ругают. Особенно тяжело с теми, кто подозрителен. Вот такие мне совсем не верят. Что ни скажу, перетолковывают по‑своему.
– А ты сам всегда держись правды, какой бы она ни была! Одному человеку понравился дом, выставленный на продажу. Он спросил о цене. «Один рубль», – отвечает управляющий. «А почему так дешево?» – поразился покупатель. «Видите ли, в чем дело, – сказал ему продавец. – Покойная хозяйка приказала продать дом по самой минимальной цене, при условии, что покупатель, во‑первых, пожертвует на содержание ее кошки один миллион, а во‑вторых, сохранит в тайне условия сделки. Таково завещание». Человек купил дом за один рубль, пожертвовав на кошку покойной хозяйки миллион. Когда знакомые спрашивали его, за какую сумму приобретен такой красивый дом, он отвечал: «Всего за один рубль». – «К чему говорить такую ложь? Этого не может быть!» – упрекали нового хозяина все знакомые. «Нет, это правда», – настаивал тот, но ему никто не верил, и все утвердились во мнении, что он чудовищный лжец. Поэтому, сын, не всякую правду людям объяснишь. Но нужно помнить, что настоящая правда всегда добрая. И за нее, бывает, нужно бороться…
– А как же тогда жить, папа? С такой правдой?
– Всегда будь повернут к людям одной стороной, – усмехнулся отец.
– Это какой же? – недоуменно спросил я.
– Доброй стороной, сынок! К людям нужно быть только добрым. И к хорошим и к нехорошим. Вообще, все люди хорошие. Это только обстоятельства бывают плохими. Поэтому в плохих обстоятельствах и нужно бороться за доброту, чтобы правду не потерять…
К иноку Евстафию отец отнесся доброжелательно.
– Толковый человек, но сильно нервный. По лицу видно. Но к тебе он всегда с уважением относится, это хорошо… Ты в горсовет собираешься идти?
– Теперь нет горсовета, папа. Теперь это называется – мэрия.
– Как название ни меняй, а содержимое одно и то же.
Постояв в различных очередях, выстроившихся у кабинетов в мэрии, я смог разузнать следующее: в документах нашего дома обнаружились неточности, и теперь следует в них внести поправки и изменения. Для выявления расхождений мэрия пришлет инженера и замерщика, о чем нас известят. А пока нужно ждать.
– Что они там, с ума посходили? Так мы никогда с тобой рядом не будем! – Отец начал надевать пальто и искать шляпу. – Сам пойду и найду на них управу!
Мне стоило больших усилий его остановить.
– Папа, не нужно ходить и волноваться! Сказали же, придут инженер и замерщик. Дело наше движется потихоньку, слишком много подано заявок на эту приватизацию…
Улучив свободное время, я пришел в отцу Кириллу, который возлежал на своем диванчике с деревянной спинкой, укрытый одеялом. В келье стоял запах лекарств. Батюшка все чаще прихварывал, и келейник делал все возможное, чтобы не обременять старца посетителями.
– Батюшка, еле к вам попал… Отец Никанор говорит, чтобы я вас не тревожил плохими новостями… Я просто посижу немного, на вас посмотрю и уйду, если благословите…
– А ты все новости говори – и хорошие, и плохие… – Духовник через силу улыбнулся, видимо, чувствуя себя не совсем здоровым.
– Дорогой отче, по вашим молитвам все произошло как нельзя лучше! Наместник выделил средства на упряжь, конюшня помогла кое‑чем, а грузовое седло в магазине купим. Лошадь нам обещали на Псху присмотреть как раз за такую цену, сколько вы передали в конверте. Инок Евстафий и я очень вам благодарны! – Старец, слушая, молча кивал головой. – Одно только жаль…
При этих словах отец Кирилл внимательно взглянул на меня.
– Вроде послушников много на Псху приехало, а послушания не признают. Тут же и клевета достает… Из‑за этого трудно, батюшка. Одному одно надо, другому – другое: на всех не угодишь.
Старец усмехнулся:
– Послушай, отец Симон, кто не способен ладить с разными людьми, не достиг духовной зрелости. У такого человека, как водится, тяжелый характер, да… Неужели ты хочешь завязнуть в этом?
– Нет, батюшка.
– А раз так, то запомни: когда мы всем желаем спасения, тогда каждый человек будет вызывать у нас сострадание. Это тебе мой совет.
– Спасибо, отче.
– Так испокон века ведется, каждому свое, – продолжал отец Кирилл. – Ты о своем спасении думай, тогда и остальные подтянутся! Как‑то весной сидели лягушки в луже во время полнолуния и квакали: «Прыгали мы на луну, да не допрыгнули! Глупость все это! Зря только силы и время потратили. Где теперь те, которые подались луну искать? Их и след простыл… А здесь хоть и мелко, да спокойно!» Но вот наступило жаркое лето, и высохла лужа, а те лягушки, которые за луной погнались, хотя на нее и не забрались, нашли большое привольное озеро. Очень они переживали об оставшихся собратьях, которые разочаровались в поиске и погибли в пересохшей луже, но уже ничем не могли им помочь. Так‑то, отец Симон… А насчет всякой напраслины никогда не беспокойся: на кого клевету не лили, тот еще Богу не молился! – Старец лежал, полуприкрыв глаза. – Ведь все дело в любви: любить людей – значит не осуждать их. Они живут как могут, а ты живи как должно жить, – ради любви! А как у тебя дела с молитвой?
Он повернул ко мне лицо, еще больше похудевшее, со впалыми щеками. Седые волосы на его голове еще поредели. Вид у батюшки стал как у милого доброго ребенка, только очень мудрого и седого. Я кратко сказал старцу о том, как непрестанная молитва учила меня и наставляла, и спросил его мнение об этом опыте.
– Это есть вторая вера, отец Симон. Первая вера – от слушания наставлений, вторая вера – от непосредственного опыта. Набирайся ума‑разума. Теперь эта молитва – твой постоянный учитель. Через нее подает Господь силу разумения. Если все, что сотворил Бог, хорошо, весьма хорошо, тогда все видимое есть благо. И только ум, ослепленный эгоизмом, воспринимает в этом благе угрозу для себя и страх. Из чего следует, что нужно бороться не с людьми и обстоятельствами, а с проявлениями эгоизма собственного ума. Каждый человек живет в мире сем, глубоко погруженный в свой эгоизм, накопленный с самого рождения. Если мы не боремся с эгоистическими наклонностями, они становятся греховными мыслями и поступками, таким образом убивая нас. Поэтому, отец Симон, чтобы «возлюбить Бога до ненависти к самим себе», нет смысла искать виновников вне себя, потому что истинные виновники всего дурного и греховного и есть мы сами, как несколько лет тому назад я тебе говорил, но ты тогда еще не был готов принять этот совет. Когда ум очистится от эгоизма, он видит мир таким, каким он был сотворен Богом, – чистым и совершенным, как одно всеобщее благо. К этому образу умного благодатного видения и ведет твое сердце непрестанная Иисусова молитва.
– Батюшка, дорогой, простите меня за то, что я очень медленно усваиваю все то, что вы мне говорите! Иной раз даже с трудом вас понимаю, – смущенно признался я старцу.
– Медленное, но глубокое усвоение истины полезнее скоропалительного и поверхностного понимания. Последнее быстро теряется и плохо усваивается. К действительной духовной жизни душа возводится Богом постепенно, сама того не замечая, потому что «не приходит Царство Небесное с ожиданием». Внутреннее хранение – единственно стоящее делание в жизни. Ум страшится такого делания. Поэтому для благодатного стояния в различных скорбях, которые создает нам безблагодатный ум, необходимо мужество. Затем, конечно, требуется разумение. Сам Господь дает нам способность Духом Святым понимать слова духовного отца, сказанные им по благодати, иной раз – для опыта, а иной раз – для утешения.
– Отче святый, сомнения часто обуревают меня в уединении, правильно ли я поступаю. Одни помыслы говорят, что правильно, а другие сбивают с толку, утверждая, что мои поступки греховны.
– Есть сомнения по уже совершившемуся обстоятельству, а есть иные сомнения по предстоящему действию. – Проникновенный голос отца Кирилла окреп и налился силой. – Когда факт совершился, мы не должны роптать и противиться, чтобы не запутаться в сомнениях. Если ошиблись, то каемся и просим у Господа прощения и вразумления. Когда же нам предстоит что‑то сделать и мы сомневаемся, а духовник не находится рядом с нами, для этого есть молитва Иисусова, как свидетельство свыше. Вот ею и предваряй каждое свое дело и поступок. Верь только молитве, а не помыслам, которые лживы и лукавы. Из‑за греховности ум видит все шиворот‑навыворот, а когда он чист, то видит все как оно есть – как мир, существующий в Боге.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 41; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!