Случаи заболевания и смерти, произошедшие вслед за инокуляцией Шика от дифтерии 14 страница
В 1872 году, отмеченном особенно напряженной работой на медицинском факультете Университета Монпелье, Пастер, как мы уже сказали, удивил своей выходкой Академию наук.
Если обратиться к записям конца года, то 7 октября 1872 г. мы обнаруживаем отрывок из зачитанных перед Академией заметок Бешана под названием "О влиянии буры на явления ферментации"5. В то время эта работа представляла большой интерес и давала ответы на ряд вопросов, поднятых Дюма.
21 октября 1872 г. профессор Бешан и профессор Эстор представляют свою совместную работу, которая называется "О функции микрозимов во время эмбрионального развития"6. Это был один из важнейших научных трактатов о выдающихся открытиях и их подтверждающих экспериментах.
28 октября 1872 г. Бешан зачитывает записки, названные "Исследования физиологической теории спиртового брожения пивных дрожжей"7.
11 ноября того же года он зачитал записки "Исследования отправлений и изменений плесени"8.
Представление об огромной проделанной работе частично дают и сами названия этих документальных свидетельств его неутомимой энергии. Можно представить изумление и естественную досаду Бешана, когда Пастер вынудил его оторваться от напряженного труда, присвоив себе его теории, выдвинутые еще за годы до того.
Во-первых, 7 октября 1872 г. Пастер представляет в Академию доклад "Некоторые эксперименты, показывающие, что дрожжевой микроб, производящий вино, происходит извне винограда"9.
|
|
|
Но это было открытие Бешана, опубликованное еще в 1864 году!
Даже для самых подобострастных членов Академии это было уже слишком! Фреми прервал доклад, чтобы продемонстрировать необоснованность выводов Пастера.
По просьбе Дюма, Пастер заново представил доклад в Академию, теперь под другим названием: "Новые факты для понимания теории, которую следует называть теорией ферментации"10.
В нем Пастер заявил о том, что он "отделяет ферментацию как химическое явление от целого ряда других, в особенности, от обычных процессов жизнедеятельности", которыми в первую очередь являются, конечно же, питание и пищеварение. Отсюда очевидно, что в 1872 г. у Пастера, теоретизировавшего на тему ферментации, в действительности еще не было ясного представления о процессе как о функциях питания и выделения живых микроорганизмов. Как же мало было оснований для утверждения, сделанного позднее его последователем, господином Ру: "Работа Пастера в медицине началась с изучения ферментации"!
В новом докладе Пастер утверждает, что ферментация является неизбежным проявлением жизни, возможность которой напрямую зависит от окислительных процессов, происходящих благодаря наличию свободного кислорода. Затем он продолжает:
|
|
|
Как следует из этой теории, каждое существо, каждый орган, каждая клетка, что живут и продолжают жить без кислорода, поступающего из воздуха, или потребляют его в недостаточной степени для полноценного питания, должны обладать свойствами фермента по отношению к тому веществу, которое служит частичным или полноценным источником тепла. Такое вещество должно содержать углерод и кислород, поскольку, как я показал, оно служит пищей для фермента… И теперь в поддержку новой теории, которую с 1861 г. я неоднократно, хотя и робко выдвигал, привожу новые факты, которые, надеюсь, на этот раз, заставят поверить в нее.
После описания экспериментов (простой кальки с чужих экспериментов) он торжествующе подытоживает:
Я предвижу, как в результате моих усилий откроется новый путь в физиологии и медицинской патологии.
Единственная явная робость Пастера видна в той осторожности, с которой он уверял, что "каждое существо, каждый орган, каждая клетка должны обладать свойствами фермента". Это учение целиком противоречило тем взглядам, которые он формулировал, начиная с 1861 г., и в действительности являлось не чем иным, как осторожной попыткой выдать микрозимную теорию Бешана за свою. Хотя Бешан и подтверждал, что виноград, как и все живое, имеет внутри себя мельчайшие микроорганизмы — микрозимы, способные вызывать ферментацию, тем не менее, ферментацию, известную как винное брожение, он приписывал более могущественным силам, чем эти, а именно микроорганизмам (возможно, воздушного происхождения), находящимся на поверхности винограда. Поэтому, если бы Пастера обвинили в плагиате микрозимных идей Бешана, то единственным способом оправдаться могло бы стать указание на то, что этиологический фактор винного брожения находится вне винограда, хотя и в этом он всего лишь вторил Бешану. Отчеты Академии наук свидетельствуют о том, как дипломатично и ловко Пастер воспользовался этими мерами предосторожности.
|
|
|
Фреми тут же возобновил спор. В "Заметках о происхождении ферментов" он говорит:
В сообщении господина Пастера я вижу факт, который кажется мне выдающимся подтверждением теории, которой я придерживаюсь, и которая полностью опровергает теорию моего знаменитого коллеги. Господин Пастер, желая показать, что некоторые микроорганизмы, такие, например, как ферменты спиртового брожения, могут развиваться и жить без кислорода, утверждает, что виноград, помещенный в чистую угольную кислоту, через некоторое время сможет забродить и произвести спирт и угольную кислоту. Как такое наблюдение согласуется с теорией господина Пастера, в соответствии с которой ферменты производятся только теми микробами, что существуют в воздухе? Не очевидно ли, что если фрукт забродит в угольной кислоте, ничего не получая из воздуха, ферменты должны образовываться непосредственно под влиянием организованной [материи] внутри самих клеток, и что их происхождение не может быть обязано микробам воздуха? В таком случае, я более чем когда-либо выступаю против теории господина Пастера, которая приписывает любую ферментацию ферментативным микробам, существующим, по его утверждению, в воздухе, хотя они и не были никогда им продемонстрированы; и я утверждаю, что явления, возникающие благодаря атмосферным микробам, нельзя путать с теми, которые в действительности вызваны ферментами, порожденными организованной материей11.
|
|
|
Пастер ответил ему:
Судя по всему, господин Фреми не понял меня. Я тщательно исследовал внутренности фруктов, которые использовал в экспериментах, и я утверждаю, что там не развивались ни клетки дрожжей, ни какого-либо другого организованного фермента.
Спор между двумя учеными накалялся, пока, наконец, Пастер, потеряв терпение, не обвинил Фреми в выгораживании немецкой науки, но тут же выразил сожаление, что перешел границы вежливости.
Некоторое время спустя Фреми принял извинения Пастера, но выразил надежду, что тот не повторит подобное обидное обвинение в симпатии к немцам, поскольку в то время (так же как и впоследствии, во время двух мировых войн) настолько предвзято относились ко всему тевтонскому, что даже немецкая наука не стала исключением.
Затем Фреми продолжает критику утверждений Пастера:
Наш коллега вообразил, что выйдет победителем из диспута со мной, если не будет опровергнута точность предоставленных им фактов. Господин Пастер странным образом заблуждается относительно действительного предмета нашей дискуссии. Она касается не только установления истинности некоторых экспериментально полученных фактов, но также и их интерпретации.
Пастер, осторожно пытавшийся выдать микрозимную теорию Бешана за свою, теперь столкнулся с Фреми, указавшим на его теории за прошедшее десятилетие. Фреми старался поймать его на противоречиях и в то же время показать ограниченность теории воздушных микробов, как объяснения всех явлений с признаками жизни. Чтобы защитить теорию, Пастер был вынужден, как отмечал Фреми, приписать каждый вид ферментации действию особых микроорганизмов. Но опять же, если любая ферментация вызывалась только атмосферными микробами, то она не должна были происходить в очищенном после дождя или высокогорном воздухе, свободном, по утверждению самого Пастера, от таких микроорганизмов. Тем не менее, тот факт, что ферментация происходит везде, даже после дождя и в самых высоких горах, был неоспорим.
Если в воздухе, — говорил Фреми, — содержатся, по утверждению господина Пастера, все ферментные микробы, то подслащенная жидкость, в которой способны развиваться ферменты, должна подвергаться ферментации и демонстрировать последовательно все изменения, которым подвержено молоко или ячменные блюда. Этого в действительности никогда не происходит.
Фреми считал установленным факт, что такая организованная материя, как плесень, вырабатывает ферменты. И настаивал, что, если Пастер провозглашал любую ферментацию результатом воздействия атмосферных частиц, то он, Фреми, уже давно доказал, что при помещении зерен ячменя в подслащенную воду ферментация происходит внутри: это внутриклеточная ферментация, при которой двуокись углерода исчезает из клеток. Фреми заявлял, что эта внутриклеточная ферментация наносила окончательный удар по теории Пастера, и высмеивал Пастера, утверждавшего, что производство спирта внутри клеток не является ферментацией из-за отсутствия в соках фруктов (особых) пивных дрожжей. Он подчеркивал, что в действительности ферменты вырабатываются внутри организмов, приводя в пример пепсин, вырабатываемый пищеварительным аппаратом, и диастазу, вырабатываемую в процессе прорастания ячменя. Он показал, что в этих случаях видны не сами ферменты, а только органы, которые их вырабатывают, и что хотя такие известные ферменты как дрожжи не обнаружены при внутриклеточной ферментации, это не доказывает, что ферментации не происходит.
Он утверждал, что
ферментация определяется не ферментом, который ее вызывает, а характерными для этой ферментации продуктами...
Я называю спиртовым брожением любую модификацию органического вещества, которая при разложении сахара вырабатывает главным образом двуокись углерода и спирт. Для молочного брожения характерно превращение сахара или декстрина в молочную кислоту. Диастаза — это фермент, который превращает крахмал сначала в декстрин, а затем в глюкозу. Именно так, я считаю, нужно определять ферментацию. Если же продолжать определять ферменты по форме, которую они могут принимать (как хотелось бы господину Пастеру), то могут возникнуть серьезные ошибки.
Наконец, он подытоживает:
В заключение, я бы хотел оспорить обвинение, часто содержащееся в сообщениях господина Пастера. Наш коллега обвиняет меня в том, что я практически одинок в своих утверждениях, описанных мною выше. Вправе ли господин Пастер говорить о том, что все ученые разделяют его мнение о происхождении и воздействии ферментов? Не уверен. Я знаю целый ряд очень компетентных в этих вопросах ученых, членов Академии и не только, которые не согласны с господином Пастером.
В процессе спора Фреми дал ясно понять, что его возражения основаны не на точности или неточности экспериментов Пастера, а на выводах, сделанных на их основе, которые он считал неправильными. Пастер ловко отказался рассматривать вопрос с этой точки зрения и предложил созвать комиссию из членов Академии для определения точности его экспериментов, вне зависимости от его интерпретации результатов! Фреми подчеркивал, что это все равно, что заранее решить спорный вопрос, и дело закончилось тем, что они продолжили обмениваться колкостями в адрес друг друга. При этом Пастер пытался сыграть на том, что Фреми не видел смысла созывать комиссию.
Пастер рассорился и с ботаником Трекулом из-за заметок, которые не были зачитаны на заседании Академии 11 ноября12. На заседании 18 ноября Трекул выразил сожаление, что Пастер посчитал уместным присоединить заметки, играющие важную роль, поскольку это было равнозначно признанию того, что еще около четырех месяцев назад он начал сомневаться в отношении превращения клеток организма (которых он называл mycodermi vini) в дрожжевые клетки, и теперь был готов оспаривать эту теорию Трекула о превращении клеток.
Пастер снисходительно предупредил его:
Пусть господин Трекул оценит, как непросто делать строгие выводы в столь сложном исследовании.
На что Трекул парировал:
Нет нужды предупреждать меня о причинах ошибки, которые могут возникать в ходе таких экспериментов. Я указывал на них в 1868 и 1871 годах в четырех разных сообщениях, и с тех пор подробно писал о них.
И добавил:
В своем сообщении 7 октября и в своем ответе господину Фреми 28 числа того же месяца господин Пастер заявил, что, во-первых, клетки винограда и других фруктов, помещенные в угольную кислоту, немедленно вырабатывают спирт; во-вторых, внутри не образуются дрожжи; в-третьих, только в редких и исключительных случаях клетки дрожжей могут проникнуть снаружи внутрь.
Трекул считал, что эти утверждения запутывали, если принять во внимание другие высказывания Пастера: "В крыжовнике, отличающемся по своей природе от винограда и яблок, я часто наблюдал присутствие маленьких дрожжей кислых фруктов"13.
"Каким образом, — спрашивал Трекул, — могло произойти проникновение пивных дрожжей внутрь фруктов с неповрежденной поверхностью?"
Становится неудивительным, что такие противоположные утверждения по этому и другим вопросам заставили Трекула пожаловаться на манеру Пастера вести спор, которая, по словам Трекула, состояла из противоречий себе самому, изменения смысла сказанного, а затем обвинения оппонента в последнем14. Трекул "неоднократно испытал на себе примеры противоречий нашего коллеги, который почти всегда имеет два противоположных мнения по каждому вопросу и использует их по обстоятельствам"15.
Многие понимали, что Пастер не мог подтвердить свои новые теории, не признав свои старые ложными. Но лишь ученые из Монпелье в полной мере осознавали его осторожную попытку захватить учение Бешана и представить последнее в качестве своего научного детища, облачив в новые слова. Это переполнило чашу терпения профессора, и 18 ноября 1872 г. мы видим его записку в Академию "Заметки в связи с некоторыми сообщениями, сделанными недавно господином Пастером, в особенности по вопросу "Дрожжи, которые делают вино, попадают в виноград извне".
В этих записках Бешан сослался на свои предыдущие эксперименты по винному брожению, опубликованные в 1864 г. Он добавляет:
Господин Пастер открыл то, что уже было известно. Он попросту подтвердил мою работу. В 1872 г. он пришел к выводу, к которому я пришел восемь лет назад, а именно, что фермент, вызывающий брожение сусла, это плесень, попавшая в виноград извне. Я пошел дальше: в 1864 г. я установил, что черенки винограда и листья виноградников несут на себе ферменты, способные вызвать ферментацию как сахара, так и сусла, а также то, что иногда ферменты, зародившиеся на листьях и черенках, могут вредить урожаю.
Бешан воспользовался случаем, чтобы напомнить Академии выводы, ранее представленные им в своих записках 15 февраля 1872 г. Эти записки были пропущены якобы из-за их объема, но теперь необходимость в их публикации стала очевидной, а то, что их пропустили, в некоторой степени иллюстрирует мелкие неприятности, которые Бешан все время испытывал. Но на заседании Академии 2 декабря 1872 г. профессор впервые столкнулся со столь серьезными притязаниями Пастера. Свои записки, озаглавленные "Второе замечание по некоторым из последних сообщений господина Пастера, в особенности по теории о спиртовом брожении", он начал со сдержанного и полного достоинства протеста:
Под заголовком "Новые факты, способствующие пониманию теории, которую следует называть теорией ферментации" господин Пастер опубликовал записки, которые привлекли мое внимание и которые я тщательно изучил, тем более, что многие идеи, содержащиеся там, были мне знакомы уже длительное время. Мое глубокое уважение к Академии и чувство собственного достоинства обязывают меня сделать некоторые замечания по этому сообщению. В противном случае, те, кто не в курсе вопроса, могут решить, что я пытаюсь обмануть общество и приписываю себе чужие идеи и факты16.
Далее он приводит даты и цитаты из своих многочисленных работ, доказывающие, что он первым установил два важных момента. Во-первых, что организованные живые ферменты могут появиться в среде, лишенной альбуминоидных веществ. Во-вторых, что ферментация, вызванная организованными или "оформленными" ферментами, по сути дела является процессом питания.
Сам факт, что в своих ранних экспериментах (например, в 1857 г., а затем еще в 1860 г.) Пастер использовал белковые вещества, говорит о непонимании основного смысла великого открытия Бешана, доказавшего способность живых организованных ферментов появляться в среде, полностью лишенной чего бы то ни было альбуминоидного, и окончательно опровергает заявление Пастера о том, что он первым дал верное объяснение ферментации. Наличие жизни в атмосфере можно продемонстрировать только ее вторжением в чистую химическую среду, в которой нет даже намека на присутствие организованных живых элементов. Этот факт является достаточным свидетельством того, что Пастер не понял истинного значения экспериментов Бешана.
Затем Бешан приводит описание теории ферментации, которая вытекала из его ранних экспериментов:
Для меня спиртовое брожение и другие виды ферментации не являются ферментацией в полном смысле этого слова: это процессы питания, то есть поглощения, усвоения и выделения.
Дрожжи преобразуют, в первую очередь, внешнюю сахарозу в глюкозу с помощью содержащегося в них вещества, целиком сформированного в их организмах и названного мной зимаза. Дрожжи поглощают эту глюкозу и питаются ею: они усваивают, размножаются, растут и выделяют. Усвоение означает, что порция модифицированного ферментативного вещества на короткое время становится частью их организма и служит их росту и жизни. Выделение означает, что дрожжи удаляют отработанные тканями частицы в виде соединений, являющихся продуктами ферментации.
Господин Пастер отрицал, что источником уксусной кислоты, постоянное образование которой в процессе спиртового брожения я продемонстрировал, являются дрожжи, а не сахар. На вопрос о происхождении продуктов ферментации, столь сильно занимающей господина Пастера и его последователей, я ответил следующим образом: в соответствии с теорией, они должны образовываться в дрожжах так же, как моча образуется в нас, то есть, из веществ, которые сначала сформировал наш организм. Так же, как сахар, по наблюдениям господина Клода Бернара, формируется в печени, а не поступает напрямую из пищи, так и спирт производится дрожжами. Вот что я называю физиологической теорией ферментации. Начиная с 1864 г., все мои усилия были направлены на развитие этой теории: я изложил ее на конференциях в Монпелье и в Лионе. И чем больше я настаивал на этой теории, тем больше было на нее нападок. Чьих нападок? Давайте посмотрим, чьих.
Далее Бешан показывает, что именно Пастер и его ученик Дюкло были главными оппонентами этого учения. Он цитирует слова Дюкло:
Господин Бешан не увидел, что у летучих кислот ферментации может быть два совершенно разных источника, а именно сахар и дрожжи.
Кроме того, он цитирует утверждение Дюкло, выдававшее полное непонимание пищеварения:
Трудно поверить, что сахар, превратившийся в спирт с помощью дрожжей весом в одну сотую и даже одну тысячную от веса этого сахара, мог когда-либо составлять часть этих дрожжей, и что этот спирт может быть чем-то вроде продукта выделения.
Бешан указывает, что теперь, в своих записках, являющихся предметом обсуждения, Пастер вторит этому неверному представлению, высказывая следующее:
Тот факт, что вес ферментативного вещества, расщепленного ферментом, значительно превышает вес этого фермента, отделяет ферментацию как химическое явление от целого ряда других, особенно от явлений обычной жизнедеятельности.
Дата добавления: 2020-11-29; просмотров: 44; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!