Случаи заболевания и смерти, произошедшие вслед за инокуляцией Шика от дифтерии 11 страница
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Comptes Rendus, 61, p. 506.
2 Comptes Rendus, 61, p. 506.
3 Les Grands Problémes Médicaux, par A. Bechamp, p. 7.
4 The Life of Pasteur, by Rene Vallery-Radot, p. 133.
5 Comptes Rendus, 63, p. 126–142.
6 Comptes Rendus, 63, p. 311.
7 Comptes Rendus, 63, p. 391.
8 Comptes Rendus, 64, p. 231 .
9 Comptes Rendus, 64, p. 873.
10 Comptes Rendus, 64, p. 835.
11 Comptes Rendus, 64, p. 1042.
12 Comptes Rendus, p. 1043.
13 Comptes Rendus, 67, p. 102.
14 Les Grands Problémes Médicaux, par A. Bechamp, p. 26,
15 Comptes Rendus, 64, p. 1109, and C. R. 64, p. 1113.
16 Les Grands Problémes Médicaux, p. 25.
17 Comptes Rendus, 64, p. 696.
18 Comptes Rendus, 66, p. 366.
19 Comptes Rendus, 66, p. 421.
20 Comptes Rendus, 66, p. 859.
21 Comptes Rendus, 66, p. 1160.
22 Comptes Rendus, 67, p. 102.
23 Comptes Rendus, 67, p. 301.
24 Les Grands Problémes Médicaux, p. 29.
25 Comptes Rendus, 63, p. 126-142.
26 Études sur la Maladie des Vers-à-Soie, par L. Pasteur, p. 11.
27 Ibid., p. 47.
28 Études sur la Rage, par le Dr. Lutaud, pp. 427–428.
29 Comptes Rendus, 61, p. 506.
30 Comptes Rendus, 62. p. 1341.
31 Comptes Rendus, 63, pp. 126–142.
32 Comptes Rendus, 63. p. 311.
33 Comptes Rendus, 63. p. 391.
34 Comptes Rendus, 64, p. 231.
35 Comptes Rendus, 64. p. 835.
36 Comptes Rendus, 64, p. 873.
37 Comptes Rendus, 64, p. 1109.
38 Comptes Rendus, 63, p. 1043.
39 Comptes Rendus, 64, p. 873.
40 Comptes Rendus, 66, p. 1160.
41 Comptes Rendus, 64, p. 873.
X. Лабораторные эксперименты
Когда Бешан и Пастер впервые обратились к исследованию ферментации, представления о живой материи, как мы уже знаем, были очень туманными. Ей были придуманы величественные названия "протоплазма" и "бластема", но знали о ней еще слишком мало, и считалось, что все альбуминоиды одинаковые. Вирхов попытался упорядочить эти представления, объявив, что единицей всех животных и растительных форм жизни является клетка тела, а Генле продвинулся значительно дальше, утверждая, что клетки и сами построены из мельчайших атомов — молекулярных гранул, различимых внутри них. Шванн учил, что атмосфера наполнена бесконечно малыми живыми организмами. Затем на историческую сцену выходят Бешан и Пастер, но, в отличие от Пастера, который поначалу является сторонником теории спонтанного происхождения ферментов, Бешан к тому времени уже имеет неопровержимое доказательство воздушного происхождения дрожжей и других организмов. Наконец, Пастер, переубежденный ясной теорией Бешана, воодушевляется идеей атмосферных микробов и во время выступления перед модной аудиторией целиком присваивает себе открытие их роли. В действительности же, он еще настолько далек от понимания вопроса, что вскоре отрицает паразитарное происхождение заболевания пебрина, вызванного исключительно паразитами. С другой стороны, его представления о живой материи тоже не слишком далеко ушли от устаревших взглядов, согласно которым живой организм это не более чем химический аппарат. Он считал, что в живом организме не было ничего по-настоящему живого, и удивительные функции организма ничего не говорили Пастеру о существовании внутренних агентов, живущих независимой жизнью.
|
|
|
Конечно, в оправдание Пастера можно сказать, что он и не должен был разбираться в организме. Он никогда не учился ни медицине, ни физиологии, ни биологии и не считал себя натуралистом — он был химиком. Но и в этой выбранной им области науки ему недоставало остроты ума. Когда он получал степень бакалавра, экзаменатор приложил к его диплому записку о том, что Пастер лишь "посредственно успевал по химии". Чужие идеи он тоже не слишком быстро схватывал: довольно много времени ушло у него на то, чтобы понять правоту Бешана, когда тот разобрался в причинах пебрины. Зато ему было не занимать житейской мудрости, и если ему везло, он не упускал своих возможностей. При этом, судя по всему, он был не прочь поживиться и за чужой счет, даже если это шло в ущерб прогрессу науки, и можно лишь сожалеть о подобном применении удивительного упорства и потрясающей энергии, свойственных Пастеру.
|
|
|
В то время как знания Пастера о живой материи все еще ограничивались фактом существования атмосферных микроорганизмов, профессор Бешан не переставал экспериментировать. Подарком судьбы для него стало сотрудничество с профессором Эстором — квалифицированным ученым, имевшим полноценное образование и опыт. Это были два трудолюбивых ученых, которые ежедневно в упорной работе тренировали свой ум, и многие их идеи были выношены во время клинических исследований. Бешан был настолько увлечен своими исследованиями, что его открытия рождались так же естественно и неизбежно, как музыка Бетховена, картины Рафаэля или романы Диккенса. Увы, жалким контрастом этому стали современные ученые, которые отошли от практики и сидят в лабораториях с целью делать открытия. В большинстве своем это посредственные умы, неспособные родить какую-либо идею. Все, что они могут — это следовать общепринятым теориям, а их так называемые открытия являются всего лишь бесконечным нагромождением ошибок. Дайте ученому практическую работу и тогда, если он обладает даром проницательности, практика принесет ему озарение, как день приносит свет, приходя на смену ночи. Освобождение от догм и поддержка оригинальных идей — вот чего остро не хватает сейчас.
|
|
|
Мышление общества движется со скоростью улитки, и естественно, главной проблемой микрозимной доктрины стало то, что она намного опережала современные научные концепции того периода. И все же Бешан прежде всего заложил основу цитологии, которая еще и сегодня считается новой наукой.
|
|
|
Вслед за удивительным открытием мельчайших организмов в меле, агентов ферментации, Бешан приступил к тщательному исследованию клеточных "молекулярных гранул", которые он связал с "маленькими тельцами" мела и известняка. Тогда никто не принимал всерьез туманные объяснения Генле о гранулах, считавшихся в основном просто бесформенными и ничего не значащими частицами. Призвав на помощь микроскоп и поляриметр и предприняв бесчисленное количество опытов (главным образом на организованном материале дрожжей), профессор Бешан обнаружил, что содержащиеся в дрожжах гранулы являются провоцирующими агентами ферментации, и присвоил им емкое название "микрозимы". Такие же точно гранулы он обнаружил во всех животных и растительных клетках и тканях и во всех органических веществах — даже тех, которые внешне не были организованными, например, в молоке, доказав, что они служат там причиной химических изменений, приводящих к сворачиванию молока. Он обнаруживал изобилие микрозимов везде: в здоровых тканях, где их было несчетное число, и в больных тканях, где они присутствовали в сочетании с разнообразными видами бактерий. Одним из его постулатов стал вывод о том, что каждая микрозима является молекулярной гранулой, но не каждая молекулярная гранула является микрозимой1. Те, что были микрозимами, обладали структурой и были способны вызывать ферментацию. Одним словом, ему стало ясно, что именно они, а не клетка, являются первичными анатомическими элементами.
Не в его привычке было позволять своему воображению опережать эксперименты, и он обязательно откладывал вопрос, чтобы дождаться фактов, которые дадут ответ на него. Из наблюдений в сотрудничестве с профессором Эстором следовало не только то, что молекулярные гранулы (микрозимы, анатомические элементы) живут автономно, нераздельно соединяя в себе жизнь и организованность, но и то, что именно эти мириады маленьких жизней делают живыми все клетки и ткани, и что все организмы — от одноклеточной древней простейшей амебы до человека в его сложном многообразии — являются формами объединений этих мельчайших живых существ.
Вот как современные учебники обобщают учение Бешана:
Их поведение (речь идет о молекулярных гранулах, называемых здесь микросомами) в некоторых случаях приводит к гипотезе, предложенной ранее Генле (1841 г.) и в дальнейшем развитой Бешаном и Эстором, а в особенности Альтманом, о том, что микросомы являются единицами или биозарядами, способными к объединению, росту и делению, и потому должны считаться элементарными частицами структуры, располагающимися между клеткой и исходной молекулой живой материи.
Только подобное открытие могло внести ясность в запутанный вопрос спонтанного зарождения. Поверхностные исследователи, к которым мы вынуждены причислить и Пастера, продолжали придерживаться мнения, что ферментация могла быть вызвана только микробами воздуха. В то же время, Пастер был вынужден признать, что в его собственном эксперименте мясо, защищенное от контактов с атмосферным воздухом, все равно портилось. Другие экспериментаторы настаивали на том, что атмосферные организмы не могут быть причастны к этим изменениям.
Бешан, первым понявший ферментативную роль агентов воздушного происхождения, теперь смог в полном соответствии с собственной теорией объяснить, что ферментация может происходить и без них, поскольку все организмы изобилуют мельчайшими живыми существами, способными производить ферменты. Парящих в воздухе микробов он считал такими же точно существами, но вышедшими из животных и растений, которые они сначала построили, а впоследствии покинули, высвободившись в результате разложения, то есть того, что мы называем смертью. Два профессора из Монпелье начали совместные поиски и исследования этих чудесных процессов жизни.
Рискуя наскучить повторениями, мы все же должны вспомнить последовательность предыдущих открытий Бешана. Во-первых, он продемонстрировал, что атмосфера наполнена мельчайшими живыми организмами, способными вызывать ферментацию в любой подходящей среде, с которой им довелось столкнуться, а химические изменения в среде происходят под воздействием производимого ими фермента, который можно сравнить с желудочным соком. Во-вторых, он обнаружил в обычном меле, а затем в известняке мельчайшие организмы, способные приводить к ферментативным изменениям, и показал, что они имеют отношение к бесконечно малым гранулам, наблюдаемым в клетках и тканях растений и животных. Он доказал, что эти гранулы, которые он назвал микрозимами, — независимые особи, и заявил, что они являются предшественниками клеток, строителями телесных форм и поистине неуничтожимыми анатомическими элементами. В-третьих, он выдвинул идею о том, что находящиеся в воздухе организмы, так называемые атмосферные микробы, и есть те же самые микрозимы или их эволюционировавшие формы, высвобожденные в процессе разложения из своих растительных или животных обиталищ, и что "маленькие тельца" в известняке и меле это выжившие останки различных форм живого прошлых эпох. В-четвертых, он утверждал, что современные микрозимы постоянно развиваются в низшие типы живых организмов, которые мы называем бактериями.
В общих чертах мы уже изучили строгие эксперименты, на основе которых формировались убеждения Бешана о ферментативной роли микроорганизмов воздушного происхождения и микроорганизмов, обнаруженных в меле. Давайте проследим за несколькими из его многочисленных экспериментов, позволивших ему сделать также и некоторые другие выводы. Он работал столь много, а его наблюдения были такими плодотворными, что в рамках этой книги мы можем коснуться только малой их части, и просто невозможно выстроить в строгом хронологическом порядке все эксперименты, формировавшие его взгляды.
На самой ранней стадии своих исследований он вместе с профессором Эстором доказал, что воздух не имеет никакого отношения к появлению бактерий в тканях. В дальнейшем эти исследователи установили независимую жизнеспособность микрозимов некоторых тканей, желез и т.д., показав, что эти мельчайшие гранулы действуют как организованные ферменты и могут развиться в бактерии, пройдя определенные промежуточные стадии, которым они дали описание и которых многие авторитетные ученые принимали задругие виды.
Как мы знаем, Бешан открыл, что главной причиной всех изменений являются "маленькие тельца" мела, которые обладали способностью превращать сахарозу, разжижать крахмал и прочим образом подтверждали свою функцию агентов ферментации. Бешан обнаружил их в геологических слоях, которым геологи приписывали возраст не менее одиннадцати миллионов лет, и он задавался вопросом, действительно ли "маленькие тельца", названные им микрозима крете (microzyma cretæ), могли быть выжившими останками фауны и флоры столь далеких эпох. Не имея в своем распоряжении столетий для проверки предположения, он решил тогда же, в реальном времени убедиться, что останется от тела, погребенного со всеми предосторожностями. Он знал, что захороненное обычным образом тело вскоре превращается в прах, если оно не забальзамировано или не содержится при очень низких температурах, когда замедленное разложение объясняется спящим состоянием врожденных гранул (микрозимов) внутри него.
Для этого эксперимента в начале 1868 г. он поместил тушку котенка на ложе из слоя специально приготовленной углекислой извести с добавлением креозота, а сверху засыпал значительно более толстым слоем. Все это он поместил в стеклянную емкость, закрытую сверху несколькими слоями бумаги так, чтобы воздух в банке все время обновлялся, а пыль или микроорганизмы не могли попасть туда. В таком виде это было оставлено на полке в лаборатории Бешана до конца 1874 г. Затем верхний слой углекислой извести был снят, и оказалось, что он без остатка растворяется в соляной кислоте. Несколькими сантиметрами ниже были обнаружены лишь фрагменты скелета и высушенных тканей. Не было ни малейшего запаха, и углекислая известь не обесцветилась. Этот искусственный мел был таким же белым, как и обычный, и помимо кристаллов арагонита, обнаруженных в осевшей углекислой извести и неотличимых от нее, под микроскопом были обнаружены сверкающие "молекулы", такие же, как и в меле Санса (старинный французский город. — Прим. перев.). Одна часть этой углекислой извести была затем помещена в крахмал с креозотом, а другая в подслащенную воду с креозотом. В обоих случаях произошла ферментация как с обычным мелом, только более активно. Микрозимов не оказалось во внешних слоях углекислой извести, но в тех местах, которые прилегали к телу котенка, они кишели тысячами на каждом микроскопическом участке. После фильтрации через шелковый фильтр Бешан подверг углекислую известь действию разбавленной соляной кислоты, и таким образом смог изолировать микрозимы, которые можно было различить в микроскоп.
По окончании этого эксперимента, длившегося более шести с половиной лет, "с неистощимым терпением гения" Бешан приступает к повторному, который длится семь лет. Предвосхищая возможные возражения, что тело котенка могло подвергнуться нападению атмосферных микробов, оставшихся в его шерсти или кишечнике, или попавших в легкие при дыхании, Бешан повторяет свой первый эксперимент, но с уже более строгими мерами предосторожности.
На этот раз, параллельно с захоронением целой тушки котенка, он проводит эксперимент с печенью котенка, и еще один — с сердцем, легкими и почками. Эти внутренние органы сразу же были погружены в карболовую кислоту, как только их извлекли из убитого животного. Эксперименту, начатому в июне месяце 1875 года в климатических условиях Монпелье, в конце августа 1876 г. пришлось переехать в Лилль, где он и был завершен в августе 1882 г.
Благодаря умеренному климату Лилля, сильно отличающемуся от почти субтропического большую часть года климата Монпелье, разрушение тела происходило значительно медленнее, чем в предыдущем эксперименте. И все же на участках углекислой извести вблизи останков (как в случае с целой тушкой котенка, так и в двух других экспериментах с отдельными внутренними органами) микрозимы были в изобилии, а наряду с ними были обнаружены и полностью сформировавшиеся бактерии. Кроме того, мел был насыщен органическим веществом, окрасившим его в желтовато-коричневый цвет, но при этом запах совершенно отсутствовал.
В этих двух экспериментах Бешан нашел подтверждение своим выводам, которые он уже сделал ранее на основе многих других наблюдений. Во-первых, они укрепили его во мнении, что "маленькие тельца", микрозимы природного мела, это живые останки растительных и животных форм, элементарными строительными частицами которых они были в прошлые эпохи. Эксперименты показали, что после смерти органа его клетки исчезают, но на их месте остаются мириады молекулярных гранул, иначе говоря микрозимов. Это было замечательным доказательством бессмертия маленьких строителей живого. Сохранение жизни в условиях, исключающих любое проникновение извне в течение длительных периодов, также подтверждало их независимую жизнеспособность. Известно, что длительное воздержание от пищи возможно даже в животном мире у представителей видов, впадающих в зимнюю спячку. А натуралисты описывают множество примеров среди мельчайших организмов: в частности, это обитатели водоемов, которые могут голодать в течение неопределенно долгих периодов времени, лишенные воды (их естественной среды обитания), а также споры папоротника, которые тоже, как известно, могут сохранять живучесть в дремлющем состоянии в течение многих лет. Таким образом, микрозимы, заключенные внутри организма животного или растения или высвободившиеся в результате распада растительных или животных форм жизни, по утверждению Бешана, оказались способны сохранять жизнеспособность в дремлющем состоянии в течение периодов, превышающих саму историю человечества. Тем не менее, не исключено, что различные микрозимы обладают неодинаковой степенью жизнеспособности, поскольку Бешан, как будет видно из дальнейшего, обнаружил различия между микрозимами разных особей и разных органов.
Помимо открытия того, что элементарные частицы клеток могут жить неопределенное время после распада построенных ими растительных или животных организмов, Бешан считал, что получил убедительные свидетельства их способности развиваться в низшие виды жизни, известные нам как бактерии. Откуда иначе им было взяться в эксперименте с захороненными внутренними органами? Даже если в случае с тушкой котенка атмосферные микробы не были полностью исключены, то в опыте с захоронением отдельных внутренних органов были применены исчерпывающие меры для предупреждения их попадания. Тем не менее, Бешан обнаружил, что микрозимы отдельных внутренностей, также как и микрозимы целой тушки, развились в микрозимные объединения — цепочки в виде четок из микрозимов, и, в конце концов, в мельчайшие бактерии, среди которых была и bacterium capitatum (бактерия головчатая), появившаяся в центре большого куска мяса.
Тогда Бешан понял, как ошибались сначала великий натуралист Кювье, а вслед за ним и Пастер, утверждая, что "любая часть чего бы то ни было, отделенная от основной массы животного, тем самым попадает в разряд мертвых и вследствие этого претерпевает существенные изменения". Исследования Бешана показали, что отдельные части тела в определенной степени продолжают вести независимую жизнь — теория, которой придерживаются некоторые современные экспериментаторы, не имеющие, однако, в отличие от Бешана, объяснения этому.
Дата добавления: 2020-11-29; просмотров: 41; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!