Смерть учительницы Марии Васильевны.
Учительница Мария Васильевна была удивительным человеком, уже хотя бы потому, что все учащиеся её любили и всегда, когда произносили её имя, прибавляли – “наша”. Она была очень внимательна ко всем ученикам школы. Её никогда нельзя было увидеть разсерженной. Она умела подойти к каждому и все ей доверяли, как матери, знали, что она никому и никогда не сделает неприятности.
В ней было что-то неуловимое, что делало её непохожей на других учителей. Это неуловимое, что она скрывала ото всех, была её пламенная религиозность, вера в Бога, вера в Его святой промысел, поэтому она, если узнавала о ком-либо, что он или она из верующего дома, из верующей семьи, к тем она была особенно заботлива и ласкова.
Но директор школы был не только партийным, но и убеждённым атеистом и, очевидно, был связан с органами ГБ. И он заподозрил Марию Васильевну в том, что она – верующая, – потому что она не была с ним близка и как-то сторонилась от него. И он обдумывал план, как установить точно, верующая ли она или нет.
И вот во дворе школы появляется какой-то ров, какая-то канава. И директор воспользовался этим обстоятельством для проверки. А быть может, наоборот, сама канава была придумана, как мнимый повод к задуманной проверке. Эта уловка директора служила не только средством выявления Марии Васильевны, но и всего персонала и всех учащихся в отношении их религиозной убеждённости. Для этой цели была положена, как мостик, через канаву новая икона Богоматери с Младенцем, изображением вверх.
|
|
|
Став на икону, директор объяснил, что вся школа, собранная во дворе по классам, со своими классными наставниками, должна пройти по образу с одной стороны канавы на другую. Говоря это, он постукивал каблуками по самому лику Пресвятыя Девы Богородицы.
После этого “вступления”, он начал пропускать всех по классам через этот “мост”, следя за выражением лица переходивших. А перед каждым классом – первой должна пройти классная наставница или наставник, за ними уже весь класс. И вот, когда Мария Васильевна подошла со своим классом и должна была пройти по святой Иконе Божией Матери на другую сторону, где стоял директор, она остановилась и сказала громко:
– Я считаю исполнение Вашего приказания лично для себя преступлением, а ваше требование – противоречащим Конституции Советского Союза. Я верующая православная христианка. И по Святой Иконе Богоматери и Богомладенца – ходить не буду!
Этого было достаточно, чтобы лучшая учительница школы исчезла вообще, не только как педагог, но и как живой человек, – безвестно куда делась. Словно земля поглотила ее. О ней никто и никогда не слышал ничего. И это дело сделал сам директор школы... Только ходил слух, что её, как верующую христианку, расстреляли!...
|
|
|
Святая мученица Мария, моли Бога о нас!
Кончина игумена отца Арсения.
“Блажен путь, в оньже идеши днесь, душе, яко уготовася тебе место упокоения”.
Воистину блаженна душа, отшедшая из нашей многотрудной, бедственной жизни, из нашей среды, в день святого Иова Многострадального.
Блаженна душа эта во многих и многих отношениях. Ибо усопший Игумен отец Арсений оставил о себе не только добрую и вечную память, но сверх того, оставил высокий образец и пример веры ревностной, особенно для нашего тяжелого времени преподанный.
“Несть человек, иже жив будет и не согрешит!” Какие дивные слова?! Нет человека, который бы прошел через плачевную юдоль жизни земной и не получил бы во брани духовной ран и увечий, – ошибок, грехов и прегрешений. Все несут то или иное бремя греха. Все виновны пред Господом Богом. Пред Богом все мы безответны, – “всякаго бо ответа недоумеющи, сию Ти молитву, яко Владыце, грешнии, приносим: помилуй нас!” Но Богомудрые Отцы, желая ободрить и избавить нас от безмерной печали согрешивших, говорят так. Ведь не тот воин вызывает удивление и получает высокую похвалу и награду, который за всю войну не получил ни одной раны, а тот, кто сопротивляясь и, будучи изувечен врагом, вышел в конце концов победителем. Таков именно отец Игумен Арсений (родившийся 19 августа 1890 года и скончавшийся 6/19 мая 1975 года).
|
|
|
Строгий аскет и подвижник, принявший благое иго Христово в ранней юности, он показал высокий пример монашеского жительства в наших безконечно трудных условиях. Он вел жизнь скитальца, гонимого имени Христова ради. Исключительно трудный подвиг он нес: кое-как питался, кое-где спал, словно нищий, и то самый последний, одевался едва-ли не в рубище. Он избегал всяких удобств, не давая покоя и без того изнуренному телу...
Ко всему он не только монах, но и пастырь. Пастырь добрый, полагающий душу свою в заботах и молитвенных трудах за пасомых. Не ради скверного “прибытка”, или “гнусной корысти”, как говорит святый Апостол (1 Петр. 5, 2), трудился он, этот безсребренник и милостивец. Он умер нищим, как нищим жил он в этом мiре, дабы богатым быть в загробном, вечном.
И хотя претерпел он некое кораблекрушение опасное в вере, так что оказался в волнах ложного мудрования богохульной ереси имябожнической или так называемого”имяславия” и ещё более страшной ереси, гнездящейся в недрах красной сергианско-алексеевской лжецеркви, но не утонул в этом обольщении, а выплыл на берег православного исповедания. Он осознал всю глубину своего заблуждения и принес Богу глубокое, слезное покаяние, принял на себя строгую епитимию, предусмотренную законом Святой Соборной и Апостольской Церкви Православной, не приклонившей своих колен пред новым “Ваалом” богоборства антихристова. В ознаменование глубокого раскаяния, в духе и букве послушания святым канонам Церкви Христовой, он смиренно прекратил священнодействование, что и предусмотрено каноническими правилами. И тем самым оставил сияющий пример для всех попавших в такую же духовную беду.
|
|
|
Он мужественно и исповеднически вынес злоречие тех, кто в духовном ослеплении не знает, что творит: “Господи, не вмени им греха сего”, – скажем словами первомученика Стефана (Деян. 7, 60).
Пред многими свидетелями он, по правилу 1 Святого Вселенского Второго Собора предал анафеме, т. е. “отлучению”, упомянутые ереси:
ересь имяславско-имябожническую, богохульно утверждающую, что любое имя Божие, в слове человеческом и, “особенно” – “имя Иисус”, есть Сам Бог по существу и естеству. В то время, как Св. Церковь учит, что Бог по существу – “неименуем!”
Предал он многократно анафеме и свое заблуждение как ересь антихристову, ныне в лице красной лжецеркви раболепствующую перед антихристовой советской властью, которая получила, как сказано в Божественном Писании, “от Сатаны” и “силу свою и престол свой и великую власть” (2 Фесс. 2, 9 и Откр. 13, 2), и богохульно утверждающей, что эта власть, как и всякая – “от Бога!”
Дивной христианской кончиной, поразившей всех, окончил свою долгую жизнь этот восьмидесятилетний старец, дважды разбитый параличем и потому лишенный зрения, слуха и речи, он всё же оставался в памяти верующих до последней минуты. Никакого малодушия, уныния или отчаяния! А казалось бы, оно – так естественно, так человечно в этом положении. Но он жизнью своею приготовился к смерти. Она не пугала его. Он ждал её. Его ум и сознание, хотя и лишенные ясной, членораздельной речи, были направлены только на молитву. Не имея возможности даже вымолвить слово, он перебирал, глухой и слепой, четки. Когда пальцы рук не могли этого делать, он умудрялся делать это устами!...
Когда ему становилось легче, тогда он произносил слова молитвы Иисусовой в слух. За шесть дней до смерти он всю ночь на родительскую субботу произносил:
“Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!”
А внешне он был безжизненным мертвым телом, даже тогда, когда мог ещё ходить... Хотя не было силы в руке, он до последнего издыхания пытался осенять себя крестным знамением, поднятая рука не слушалась и падала без сил. И несмотря на это, он снова и снова делал попытки...
Из-за пасмурной погоды несколько дней не было видно солнца. Но, как только гроб с его останками был вынесен из дверей дома, вдруг из мрака туч блеснуло теплое солнце. Это было столь удивительно, что даже местные татары, магометане, признали в этом чисто духовный смысл:
– Не простой был человек, ваш старик. Большой он человек!...
Да, новопреставленный отец Арсений (в мiру Андрей Дмитриевич Мельников) отошел в иной мир. Но он не умер. Он жив о Господе! Всевышний принял его покаяние и простил... И как помогал он духовно при жизни, так, верим, будет помогать и по смерти!
“Во блаженном успении – вечный покой!”
Вечная память, вечная память, вечная память! Аминь.
Преподобноисповедниче, отче Арсение, моли Бога о нас!
Старец Арсений рассказывал случай, когда его призвал к усиленной молитве совсем незнакомый и неправославный и, даже, не христианин:
– Я как-то сидел в двадцатые годы со своим старцем Даниилом в тюрьме. Нас прямо из монастыря забрали. Старец непрерывно молился, стоя в камере на коленях. А в камере столько людей, что только один проход посредине, и все люди лежат на полу. А я в ту пору ещё молодой, стеснялся людей и не смел молиться открыто.
И вот, как-то поздно вечером подходит незнакомый татарин и говорит мне:
– А ты что не молишься?! Видишь, как твой старик всё время молится. Становись и ты, – молись!
Я очень удивился этим словам, – послушался совета, стал на колени прямо в проходе (другого места не было) и начал горячо молиться.
А на утро моего старца вызвали “с вещами”... А через несколько минут и меня вызывают:
– Мельников Андрей Дмитриевич, “с вещами!”
Я вышел. Оказывается, нас обоих на освобождение. Когда старцу сказали, что он освобождается, то он попросил освободить с ним и меня... Вот что значит усердная молитва к Богу, как пророка Иону из чрева китова, так и нас из ада освободил Господь, по молитвам моего старца Даниила. Но самое удивительное то, что к молитве меня призвал, даже заставил, магометанин... Я рассказал старцу об этом.
Он же ответил:
– Слава Богу за Его несказанную милость! Пути промысла Господня – неисповедимы...
Об игумене Арсении рассказывала одна монахиня:
– Приехал к нам отец Арсений. Мы знали раньше, что он разыскивает одного “Владыку”, с которым встречался много лет тому назад в условиях тайной, Катакомбной Церкви. И этот Владыка увещевал его оставить, как неправославное, заблуждение “имяславское”, объясняя, что не только в слове человеческом, но даже и Ангельском, как пишет об этом св. Иоанн Златоуст, имя Божие не есть Сам Бог... Но в ту пору отец Арсений не внял увещеванию. Но после этого много лет трудился, ездил, разыскивал того, с кем имел беседу, разыскивал на сей раз для того, как он говорил, чтобы “покаяться”. И вот он, ища того Владыку, наконец, приехал к этой монахине, – и пал на колени передо мною и говорит своим уральским, на “о”, говором:
– Матушка, приехал я, чтобы каяться. Скажи, ради Христа: где Дедынька?! Умоляю, скажи!
Но я и вправду тогда не знала, где он. Да и знать-то нельзя, сегодня – здесь, а завтра уже в другом месте... Я отвечаю громко, чтобы он слышал... А он всё лежит на коленях, ниц лицом.
– Батюшка, да я ведь не знаю, где он может быть. Ведь он скрыт ото всех!...
– Ну вот и умру тут. Не встану. Умирать буду. Где Дедынька?!...
Смерть за веру в Бога.
Михаил Васильевич Авдеев, так звали этого мученика, был жителем города Оренбурга. А работал он шофером на грузовой машине. В момент насильственной смерти ему было всего 35 лет.
При какой-то неисправности в машине он был принужден залезть под машину и долго лежать под ней, производя ремонт. Вследствие этого он застудил почки и попал в терапевтическую больницу с диагнозом: воспаление почек. В связи с этим, он чувствовал себя очень плохо и стал, не таясь, чего в Советском Союзе делать “нельзя”, перед всеми молиться и, даже, “подумать только”, по обычаю христианскому, просить у всех, находящихся в палате, “прощения”, говоря, что он “будет умирать”. И он не ошибся... Из-за этого “непорядка в палате”, были вызваны советские врачи и, конечно, его, поскольку он верит в Бога и молится Ему, констатировали у больного “внезапное умопомешательство”, “сумасшествие”. Ведь советское государство признает вполне нормальными только тех людей, которые не верят в Бога и не молятся. А в данном случае в поведении больного была, очевидно, усмотрена прямо-таки “дерзкая демонстрация” религиозных чувств и убеждений. Поэтому Михаила Васильевича срочно переправляют в психиатрическое отделение больницы, с особым направлением, как “социально опасного пациента”.
Но и здесь он проявил себя так же, как и в терапевтическом отделении. Он продолжал перед всеми в палате молиться и у всех просил прощение, заявляя, что он умирает:
– Я умираю, я умираю.
А далее рассказывает уже мальчик, находившийся в этой палате и вскоре выписанный из больницы. На вопрос, как случилось, что Авдеев так внезапно, в первый же день поступления в больницу, скончался? Тот ответил:
– Ну вот вошел врач с большим шприцом и говорит: “Вам плохо?! Сделаем укол, инъекцию, и Вам сразу станет легче!” А как сделал этот укол, то больной даже не шевельнулся. Сразу умер!
С каким хладнокровием убивают молодого человека! Как будто бы это неодушевленная вещь. Но город Оренбург издавна “славится” своей холодной жестокостью как в тюремном режиме, так и в больницах, подчиненных чекистскому надзору.
А это происшествие с Михаилом Васильевичем Авдеевым, шофером тридцати пяти лет, человеком крепкого здоровья, случилось совсем недавно, в 1977 году.
Умученный Христа ради раб Божий Михаил происходил из крепкой крестьянской православной семьи, руководимый пастырями исповедниками и мучениками. И сын их духовный в расцвете сил ушел тем же православным путем, что и они. Сбылось на нем слово Писания: “Ученик не выше учителя, и слуга не выше господина своего. Довольно для ученика, чтобы он был, как учитель его, и для слуги, чтобы он был, как господин его” (Мф. 10, 24-25).
Вечная память!
Святый мучениче Христов, Михаиле, моли Бога о нас!
Дата добавления: 2020-04-08; просмотров: 127; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!