БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ ВОЙСК ЮГО-ЗАПАДНОГО НАПРАВЛЕНИЯ НА ТЕРРИТОРИИ КУРСКОЙ И ХАРЬКОВСКОЙ ОБЛАСТЕЙ В ХОДЕ ХАРЬКОВСКОЙ ОПЕРАЦИИ (МАЙ 1942 г.).

 

Согласно директивы командования Юго-Западного направления № 00275 от 28 апреля 1942 г. прорыв обороны противника в районе Харькова было решено осуществить на двух участках. На северном – протяженностью 55 километров должны были действовать войска 21-й, 28-й, 38-й армий (командующие – генерал-майор В.Н. Гордов, генерал-лейтенант Д. И. Рябышев, генерал-майор К.С. Москаленко), на южном – в полосе 36 километров – войска 6-й армии (командующий – генерал-лейтенант А.М. Городнянский) и оперативной группы фронта под командованием генерал-майора Л.В. Бобкина.

21-я армия (в ее состав входили 8-я мотострелковая, 297, 301, 76, 293, 227-я стрелковые дивизии (командиры – полковники Н.Д. Козин, Г.А. Афанасьев, А.А. Соколов, Г.Г. Воронин, генерал-майор П.Ф. Лагутин, полковник Г.А. Тер-Гаспарян), 1-я мотострелковая, 10-я танковая бригады (командир – полковник В.А. Бутман-Дорошевич), 8-й отдельный танковый батальон с четырьмя артиллерийскими полками РГК) получила задачу: в ходе наступления силами левофланговых 76-й, 293-й и 297-й дивизий и 10-й танковой бригады, наступая с территории южных районов Курской области, прорвать вражескую оборону на 14-километровом участке, обеспечить правый фланг 28-й армии и к исходу третьего дня операции, закрепившись на достигнутых рубежах, надежно обеспечить маневр частей 28-й армии (169-й стрелковой дивизии), охватывавших Харьков с севера и северо-запада. 10-я танковая бригада и 8-й отдельный танковый батальон 21-й армии насчитывал 48 танков (3,5 на один километр фронта прорыва). В армии имелось 331 орудие и миномет (23,6 на один километр фронта прорыва).¹ Для наступления на северном фланге командование фронта сосредоточило 13 дивизий (21-я армия – 3 (76, 227, 293-я); 28-я армия – 6; 38-я – 4), 349 танков и 1709 орудий.² Соотношение сил и средств Красной Армии и войск фашистской Германии на северном участке прорыва представлено в прил. 2 и 3.³

Несмотря на наступательный оптимизм, царивший среди командного состава Юго-Западного направления, подготовка к наступательной операции в районе Харькова, начавшаяся в конце апреля 1942 г., была связана с большими трудностями. Многие соединения и ча­сти находились на значительном удалении от отведенных участков прорыва. Од­новременно приходилось формировать 28-ю армию, занявшую 10 апреля 1942 г. рубежи на территории Харьковской области и размещать соединения, прибывавшие из резерва Ставки Верховного Главно­командования.⁴ Все это осложнялось весенней распутицей и плохим состоянием дорог.

Ограниченное время на подготовку наступательной операции и переброска сил и средств на большие расстояния требовали от войск высокого физического и морального напряжения, от штабов — на­пряженной работы по организации и непрерывному контролю за ходом перегруппировки и сосредоточения. Но штаб фронта, командующие и штабы армий, не взяли это дело под должный контроль. Как подчеркивалось в воспоминаниях К.С. Москаленко, Д.И. Рябышева, А.И. Родимцева и других военачальников, не уда­лось обеспечить своевременный выход частей и соединений в наз­наченные им районы. Чрезмерная затрата времени на перегруппировку привела к тому, что значительная часть меро­приятий по боевой подготовке войск и штабов к наступлению ос­талась невыполненной.

Передвижение больших войсковых масс к намеченным участкам прорыва происходило без должной орга­низованности и скрытности. Поэтому немецко-фашистское командование разгадало подготовку советских войск к наступлению и спешно провело ряд мероприятий по укрепле­нию обороны на угрожаемых направлениях.

К 11 мая 1942 г. плотность гитлеровских войск на участках ударных группировок Юго-Западного фронта резко усилилась. Боевые группы и смешанные части противника были объ­единены в пехотные дивизии. В оперативной глубине враг разместил сильные резервы. Подготовляемое наступление на Харьков не явилось внезапным для противника.⁵

Большой вред подготовке наступления нанесла недооценка сил врага. Эта особенность в деятельности военных советов Юго-Западного на­правления и фронта, еще зимой 1942 г. наложившая заметный отпечаток на принимаемые решения, проявлялись еще резче. Армейская разведка стремилась собрать наиболее полные сведения о противнике. Значительную помощь ей оказывали территориальные органы НКВД  Курской области.

Так, в разведсводке № 49 от 9 мая 1942 г., направленной начальником управления НКВД по Курской области майором госбезопасности П.М. Аксеновым в разведотдел 21-й армии, значилось что «в Белгороде распологались штабы 75-й пехотной дивизии (29-го армейского корпуса – Авт.) и 79-й пехотной дивизии (17-го армейского корпуса – Авт.). Указывалось также, что место расположения штаба еще одной дивизии (168-й – Авт.) установить пока не удалось. Отмечалось, что линию фронта в района сел Мелихово и Большая Игуменка Белгородского района держит 202-й полк 75-й немецкой дивизии. В составе второго батальона этого полка находилась 6-я рота русских добровольцев, сформированная в апреле 1942 г. из молодежи Белгородского района Курской области. По данным агентурной разведки НКВД в район Белгорода с Украины прибывали отряды дезертиров из Красной армии, хорошо обмундированных и одетых в немецкую форму.»⁶ В других донесениях отмечалось, что из Курска и Льгова в направлении на Конотоп-Сумы-Харьков перебрасываются танковые части, в том числе из дивизий СС.⁷

Как оказалось, гитлеровцы также готовили наступательную операцию на этом участке фронта под кодовым названием «Фридерикус – I». Штабы Юго-Западного направления, Юго-Западного и Южного фронтов оказались в неведении о намерениях противника. В таких условиях 12 мая 1942 г. началось наступление советских войск на Харьков.

На участке прорыва северной ударной груп­пировки у села Нежеголь Щекинского района советская артиллерия нанесла огневой удар по опорным пун­ктам противника. Артиллерийская подготовка продолжалась ровно час. За двадцать минут до ее окончания авиация Юго-Западного фронта совершила массированные налеты по районам огневых позиций артиллерии и узлам сопротивления врага в полосе его главной обороны.

Довольно успешно решались задачи прорыва немецкой обороны в полосе 21-й армии. Вечером 11 мая специально подготовленные отряды 76-й стрелковой дивизии (командир – полковник Г.Г. Воронин) неожи­аяя для противника форсировали реку Северский Донец и захватили на левом берегу два небольших плацдарма. С этих плацдармов дивизия и перешла в наступление, вклинившись к полудню 12 мая в оборону противника в полосе до 5 кило­метров по фронту и 3-4 километра в глубину.⁸ Ее успех умело использо­вали соседние части 293-й стрелковой дивизии (командир – генерал-майор П.Ф. Лагутин). Во взаимодействии со 169-й стрелковой дивизией 28-й армии (командир – полковник С.М. Рогачевский) при поддержке 156-го артполка РГК и бронепоезда № 4 59-го ОДБП она наносила удар в направлении Бугроватки и Старицы.

Ей противостояли части 71-й пехотной и 3-й танковых дивизий врага. Вражеская оборона здесь состояла из узлов сопротивления, включавших взводные и опорные пункты, оснащенные тяжелыми пулеметами и противотанковыми орудиями. Эти узлы находились в населенных пунктах и на господствующих высотах. Командование 293-й дивизии стремилось тщательно организовать артиллерийскую поддержку наступления. Батареи 817-го артиллерийского полка по приказу начальника артиллерии дивизии полковника С.Ф. Елецкого, были выставлены на закрытые огневые позиции. Артиллерия стрелковых полков и истребительно-противотанкового дивизиона находились в боевых порядках пехоты для стрельбы по врагу прямой наводкой.

Чтобы усилить наступательный порыв, генерал-майор П.Ф. Лагутин ввел в бой 1034-й стр. полк майора В.И. Сыромятникова с задачей выдвинуться вперед и, используя проселочные дороги и овраги, обойти село Огурцово, с тыла атаковать обороняющиеся вражеские части. Полк быстро осуществил маневр. Его неожиданный удар с тыла решил исход боя. Село, где гитлеровцы построили 59 дзотов, было освобождено. Захвачено 16 орудий, 2 склада с боеприпасами и 2 склада с продовольствием, 11 автомашин, 2 радио­станции, 60 км телефонного кабеля, 90 велосипедов⁹.

Менее успешно в этот день действовали соединения 28-й армии. В полосе наступления развернулись тяжелые бои. Командование 169-й стрелковой дивизии получило задачу – личным составом 556-го полка 12 мая 1942 г. овладеть селом Терновая Больше-Троицкого района Курской области.¹⁰ Противник хорошо укрепил этот участок обороны, подготовил населенные пункты к круговой обороне. Лишь воинам 13-й гвардейской стрелковой диви­зии генерала А.И. Родимцева при поддержке 90-й танковой бригады (командир – подполковник М.И. Малышев) удалось прорвать оборону врага.

В итоге первого дня наступления войска северной ударной аяя­пировки ЮЗФ прорвали главную полосу вражеской обороны, продвинулись в глубину от 6 до 10 километров. Южная ударная группиров­а вклинилась в оборону противника на 12-15 километров.

Штаб Юго-Западного фронта доложил в Ставку ВГК, что в ходе боев захвачено два танка, 67 орудий, 42 пулемета, десять автома­шин, восемь минометов, три склада. 181 гитлеровец сдался в плен. Авиация фронта уничтожила 8 танков, 139 автомашин, 34 ору­дия, четыре миномета. В воздушных боях и зенитным огнем было сби­то 12 вражеских самолетов¹¹. Это дало повод Верховному Главнокомандующему бросить в адрес Генштаба резкий упрек в том, что «… чуть не отменилась столь удачно развивающаяся операция…».¹²

Начавшееся наступление войск Юго-Западного фронта встре­вожило командование 6-й немецкой армии. Бывший первый адъютант армии полковник В. Адам писал: «Подготовка к переброске наших войск для летней кампании 1942 года шла полным ходом. Но на долю 6-й армии выпало еще одно тяжелое испытание. Советские соедине­ния, располагавшие значительными силами, включая и многочислен­ные танки, предпринимали 12 мая новое наступление с изюмского выступа и под Волчанском. Для нас создалось угрожающее положение. Наносящим удар советским войскам удалось на ряде участков прорвать нашу оборону… Советские танки стояли в 20 километрах от Харькова… Почти столь же серьезным было положение под Волчанском, севе­ро-восточнее Харькова. Понадобилось ввести в бой буквально пос­ледние резервы 6-й армии, чтобы задержать противника».¹³

С Адамом согласен немецкий военный историк П. Карель, который очень свободно обращается с историческими фактами, особенно что касается соотношения сил на этом участке фронта и участвовавших в противоборстве войск. «12 мая он (Тимошенко – Авт.) внезапно большими силами начал свою охватывающую операцию против 6-й армии генерала Паулюса. Се­верную клешню удара составила 28-я советская армия с шестнадца­тью стрелковыми и кавалерийскими дивизиями, тремя танковыми и двумя механизированными бригадами. Это было подавляющее пре­восходство против двух немецких армейских корпусов генералов Холлидта и Зейдлица общей численностью в шесть дивизий. Еще боль­аяя силами нанес Тимошенко удар на юге Полдюжины немецких и румынских дивизий не могли противостоять такому подавляющему превосходству, хотя генерал Паулюс и бросил все, что было возмож­но, против прорвавшихся русских…».¹⁴

Командующий группой армий «Юг» фельдмаршал Ф. фон Бок. 12 мая 1942 г. записал в дневнике: «В полосе 6-й армии противник перешел в наступление крупными силами при поддержке многочисленных танков из северо-западного фаса изюмского высту­па и из района Волчанска. Еще до полудня стало ясно, что на обоих участках он достиг глубоких прорывов. Я запросил разрешения на использование 23-й танковой дивизии и получил его, но с условием, что соединение сохранит полностью боеспособность для участия в операции «Фридерикус-1». После полудня я установил, что прорыв в полосе 8-го армейского корпуса приобрел весьма угрожающие фор­мы… Вечером противник был в 20 км от Харькова…».¹⁵

Выполняя распоряжение Ф. фон Бока, генерал Ф. Паулюс 12 мая 1942 г. выдвинул из Харь­кова в район Приволье 3-ю и 23-ю танковые дивизии, до трех полков пехоты из состава 71-й и 44-й пехотных дивизий. Эти войска предназначались для нанесения контрудара по левому флан­гу ударной группировки в направлении на северо-восток. 4-й воздушный флот под командованием генерала В. Рихтгофена получил задачу обеспечить мощную поддержку авиацией.

Органам советской военной разведки своевременно удалось вскрыть местонахожде­ние тактических резервов противника, но не позволило выявить оперативные. Правда, авиаторы обнаружили сосредоточение танков противника на левом фланге северной ударной группировки прибытие трех пе­хотных полков выявилось позднее. Анализируя итоги действий северной группировки за день 12 мая 1942 г., Главком ЮЗН Мар­шал С.К. Тимошенко пришел к выводу, что в общем наступление разви­вается по плану. Главкома очень тревожило появление двух немец­ких танковых дивизий. Ф. Паулюс посчитал, что на­ступление из района Волчанска является самым опасным, и поэтому принял решение ввести в сражение свои танко­вые силы.

13 мая 1942 г. войска северной советской группировки продолжали атаки на прежних направлениях. В полосе наступления 21-й армии 76-я и 293-я стрелковые дивизии соединились на западном берегу Северского Донца. Образовался плац­дарм, достаточный для накапливания сил и средств, способных прорваться в глубь вражеской обороны. Главком ЮЗН отдал указания ге­нералу В.Н. Гордову ускорить продвижение войск на запад и овла­деть опорными пунктами противника в Графовке и Муроме (Шебекинский район Курской области). Однако организация наступления в полосе этих двух дивизий не была столь эффективной. 293-я стрелковая дивизия медленно продвигалась к селу Муром. Пер­выми к нему вышли подразделения 1034-го стрелкового полка, которые заняли восточную часть села. На острие атаки находилась 9-я рота 1-го батальона. Когда был ранен ее командир, бойцов повел вперед политрук Е. Я. Брандин. Блокируя огневые точки в домах 4-я рота 1-го батальона 1034-го стрел­кового полка лейтенанта А. Г. Нонова, уничтожила 4 пулемета, орудие и до 75 гитлеровцев. На одном из участков боя за село противник контр­атаковал подразделения этого полка. Отделение сер­жанта А. Д. Винченко из 5-й роты 2-го батальона и отделение взвода пешей разведки сержанта М. Г. Амирджаняна, подпустив фашистов на близкое расстояние, в упор 'расстреляли их. Среди отличившихся в тот день был также комсорг 1036-го стрелкового полка млад­ший политрук Г. М. Головин.¹⁶

227-я стрелковая дивизия (командир – полковник Г.А. Тер-Гаспарян),  действовавшая на левом фланге 21-й армии, обошла село Муром с юга, продвинулась на 12 километров, овладела важной в тактическом отношении высотой у поселка Высокий.

На направлении главного удара войска 28-й армии (169-я и 175-я стрелковые дивизии полковника С.М. Рогачевского и генерала А.Д. Кулешова) сломили сопротивление гарнизона врага в Варваровке. Но выбить гитлеровцев из с. Терновая Больше-Троицкого района Курской области советские пехотинцы не смогли. Как вспоминал бывший член Военного Совета 28-й армии генерал-лейтенант Н.К. Попель: «Наша артиллерия во время артподготовки не достала до Терновой. Здесь укрылось не меньше двух полков вражеской пехоты, танки, тяжелые орудия. К вечеру две дивизии блокируют эту деревню… в темноте гитлеровцы попытались вырваться из терновой… пехота прикрытия была смята, но через огневые позиции артполка майора Шкидченко прорваться не удалось… Бой у Терновой не стихал. На деблокирование гарнизона прибыл танковый полк. Вырваться из кольца немцам не удалось, но и сдаваться они не собирались. Две наши дивизии были прикованы к Терновой…».¹⁷

Выдви­нувшийся вперед южный фланг 28-й армии оказался обнаженным. Одновременно с танковым контрударом Ф. Паулюс постарался укрепить свою оборону в полосе наступления 28-й армии, усилив 79-ю и 294-ю пехотные дивизии. Следовательно, удар на Харьков с северо-востока начал тор­мозиться уже 13 мая.

14 мая 1942 г. дивизии 28-й армии продвинулись на 6-8 километ­ров и вышли к тыловому рубежу противника, проходившему по пра­вым берегам рек Харьков и Муром. Части 169-й стрелковой дивизии вели ожесточенные бои в районе села Липцы.¹⁸ Наступил момент ввода в прорыв подвижной группы, состоящей из 3-го гвардейского кавалерийско­го корпуса под командованием генерал-майора В.Д. Крюченкина и 38-й стрелковой дивизии полковника Н.П. Доценко. Однако из-за плохой организации управления войсками, груп­па не успела своевременно сосредоточиться в указанном районе.

Начальник штаба 21-й армии генерал-майор А.И. Данилов док­ладывал, что противник по-прежнему удерживал опорные пункты Графовка, Шамино и Муром (Шебекинский район Курской области). 76-я и 293-я дивизии пытались взять их фронтальными атаками, но безуспешно.

Главком С.К. Тимошенко приказал генералу В.Н. Гордову прекратить бесполезные атаки, частью сил блокировать опорные пункты, главными силами развивать наступление на северо-запад. К исходу дня 14 мая частями 293-й стрелковой дивизии село Муром было освобождено, которые вышли к рубежу Нехотеевка севернее Мурома. Противник потерял до батальона пехоты, было захвачено 12 орудий. 15 пулеметов, до миллиона патронов, 5 тысяч снарядов и мин, 6 автомашин и другое военное имущество и снаряжение.¹⁹

На крайнем северном фланге фронта авиаразведкой было отмечено интенсивное передвижение вражеских войск на авто­машинах вдоль фронта по дорогам из Белгорода на Харьков. Как выяснилось позднее, генерал Ф. Паулюс, исчерпав свои резервы, решил снять войска с неатакованных участков обороны и бросить их в район Харькова для отражения наступления советских войск.

Маршал С.К. Тимошенко решил активизировать действия фланговых дивизий 21-й армии и сорвать маневр противника. Эту задачу выполнила 227-я стрелковая дивизия, которая успешно прорвала оборону на одном из участков 17-го армейского корпуса противника. Разгромив противостоящие части, она продвинулась на 6 километров и овладела рядом населенных пунктов. Из состава XXIX армейского корпуса, оборонявшегося на подступах к Белгороду, Ф. Паулюс все же исполь­зовал 168-ю пехотную дивизию. В районе с. Мясоедово (Белгородский район Курской обл.) была организо­аяя атака полка 301-й стрелковой дивизии. Однако для полнокровного корпуса противника этот удар был булавочным уколом. Но собрать более ударный кулак из право­фланговых частей 21-й армии было просто невозможно.

Общий итог боев к исходу дня 14 мая 1942 г. в полосе север­ной группы был положительным, фронт прорыва составил 56 километров. Войска, действовавшие в центре группы, продвинулись в глубину обороны врага на 20-25 километров.

В ночь на 15 мая 1942 г. штаб Юго-Западного фронта подготовил донесение в Ставку Вер­ховного Главнокомандования, в котором он констатировал успех первых трех дней наступления. «… На правом крыле фронта наши войска, наступая на Харьков с востока, разгромили части 79, 294, 297, 71-й пд, нанесли значительные потери 3-й, и 23-й тд и к исходу 15 мая вышли на фронт: Маслова Пристань, Муром, Пыльная, Веселая, Петровская, р. Бабка. Общая ширин фронта прорва обороны противника достигает 50 км. и глубина нашего проникновения – 18-25 км.». Оценивая результаты боев северной ударной группировки, отмечалось, что, не­смотря на причиненный двум немецким танковым дивизиям большой урон, они продолжают оставаться серьезным препятствием для совет­ских войск в наступлении на Харьков. Командование ЮЗН (С.К. Тимошенко, И.Х. Баграмян, Н.С. Хрущев) делало слишком оптимистичный вывод, что «до сего времени противник не разгадал замысла нашей операции и свой основной ударный кулак направил на второстепенный участок фронта и этим предоставил свободу действий нашим ударным группировкам… Сейчас противник в районе Харькова не располагает такими силами, чтобы развернуть против нас встречное наступление. Наши действия на Харьковском направлении создают весьма благоприятные условия для намеченного наступления Голикова (Брянский фронт)».²⁰

В послевоенные годы, когда документы немецко-фашис­тского командования, вплоть до отчетных оперативных карт герман­ского генштаба, оказались в руках советских историков, стало легче судить обо всех решениях и действиях командования и шта­ба ЮЗН. Оценивая общее развитие событий 15-16 мая 1942 г., следует отметить крайнюю осторожность в проведении операции со стороны командования Юго-Западного направления. Приказ на ввод в прорыв 21-го и 23-го танковых корпусов (командиры – генералы Г.И Кузьмин и Е.Г. Пушкин) не последовал вплоть до третьего дня наступления 6-й армии. Прорыв вызвал у немецко-фашистского командования пани­ку. Во всяком случае, командующий группой армий «Юг» фельдмар­шал фон Бок именно 14 мая 1942 г. был близок к тому, чтобы отказаться от запланированной наступательной операции. Тем временем советские войска начали терять инициативу, истощались силы и темп наступления резко снижался. Северная группа войск была вынуждена отражать контрудар врага на подступах к железной дороге и на шоссе Белгород – Харьков.

Утром 15 мая в полосе 21-й армии обстанов­а начала особенно осложняться. В район Зиборовка, Бочковка, Черемушное (на границе Микояновского и Шебекинского районов Курской области) стали прибывать передовые части 168-й пехотной дивизии. Они начали контратаки в направлении Мурома. Почти одновременно 3-я и 23-я немецкие танковые дивизии и до трех полков пехоты нанесли удар в северо-восточном направлении (на стыке 21-й и 28-й армий).

Из района Борщевая, Черкасские Тишки (Харьковская область) до 80 танков атако­вали наши позиции в районе Петровское и продвинулись на 3-5 ки­лометров к востоку от этого села. Командир 169-й стрелковой дивизии полковник С.М. Рогачевский докладывал в штаб 28-й армии, что немецкая танковая колонна (30 танков и 20 автомашин) с пехотой двинулось на Терновую, чтоб прорваться к окруженному гарнизону с северо-востока. На северо-западной окраине Терновой завязались ожесточенные бои. В результате неожиданной немецкой атаки батальон из 38-й стрелковой дивизии, понеся большие потери, оставил захваченную окраину села и отступил в рощу, примыкавшую с юго-запада.²¹

6-я гвардейская кавалерийская дивизия полковника А.И. Белогорского (из 3-го гвардейского кавалерийского корпуса), придя на помощь, заняла важные высоты и отразила атаку 50-ти танков, рвавшихся к Терновой. Потеряв 14 танков, фашисты отошли к с. Веселое. 32-я кавалерийская дивизия полковника А.П. Москаленко своим полком содействовала 38-й стрелковой дивизии в ходе боя за Терновую. Лишь к утру 22 мая 1942 г. бойцы 38-й стрелковой дивизии полковника Н.П. Доценко и кавалеристы полковника А.П. Москаленко освободили село Терновую. Как отмечал бывший командующий 28-й армией генерал Д.И. Рябышев «ликвидировав, наконец занозу в тылу армии».²²

Главком ЮЗН С.К. Тимошенко отдал приказ: временно прекратить наступ­ление, закрепиться на достигнутых рубежах для надежного обеспече­ния фланга ударной группировки. 15 мая 1942 г.наступательные задачи фактически получили толь­ко 21-я армия и правофланговые – 169-я и 175-я дивизии 28-й армии. 16 мая 1942 г., в последний день наступления советских войск на Харьков, сводка Совинформбюро сообщала: «За время с 12 по 16 мая наши части продвинулись на глубину 20-60 километров и освободили свыше 300 населенных пунктов. За на­званный период нашими войсками, по предварительным данным, захвачены у противника следующие трофеи: орудий – 365, танков -25, минометов – 188, пулеметов – 379, снарядов – 46413 и отдельно 89 ящиков со снарядами, мин – 23284, патронов – около 1000000 штук, гранат – 13000, автомашин – 90, радиостанций – 29, артиллерийс­ких, продовольственных и вещевых складов – 38. Захвачено в плен свыше 1200 солдат и офицеров противника. За это же время уничтожено: 400 немецких танков, 210 орудий, 33 миномета, 217 пулеметов, около 700 автомашин, более 100 подвод с грузами, 12 разных складов, 147 самолетов. Уничтожено около 12 ты­сяч немецких солдат и офицеров. Наступление продолжается»²³.

В итоге наступления частей Красной Армии была освобождена почти вся территория Микояновского района Курской области: населенные пункты Середа, Солнцево, Вергелевка, Устинка, Нечаевка, Ревенек.²⁴

16 мая 1942 г. бои северной ударной группировки в основном носили обо­ронительный характер. Враг предпринял несколько сильных контра­так. Их удалось отбить, но войска 21-й армии не смогли продвинуть­ся вперед, особенно в районе Зиборовки, Нечаевки. На левом фланге 227-й дивизии разведка обнаружила, что противник отвел главные силы на рубеж реки Харьков. Командир 227-й дивизии полковник Г.А. Тер-Гаспарян и командир 175-й дивизии 28-й армии генерал А.Д. Кулешов, вос­пользовавшись этим, продвинули свои части на западный берег реки Липец.

На 17 мая 1942 г. задача северной группы оставалась прежней: разгро­аяя вклинившуюся танковую группировку противника. С раннего утра 17 мая после короткой артиллерийской подготовки танки 3-й и 23-й немецких дивизий, поддерживаемые цепями пехоты, атаковали стыки 21-й, 28-й и 38-й армий. Наиболее тяжелая обстановка сложилась в полосе 169-й и 175-й дивизий 28-й армии, которые находились на стыке 21-й армии. Стало ясно, что наступление советских войск на Харьков находится под серьезной угрозой. Военный совет и командование ЮЗН не предприняло мер для остановки наступления и защиты южного фланга наступающей группировки.

 К сожалению, этот серьезнейший просчет военного командования ЮЗН привел к тому, что 17 мая 1942 г. из района Славянска был осуществлен удар группы генерала Э. Клейста в составе 11 дивизий и 360 танков.²⁵ Командование ЮЗН поздно оценило серьезнейшую опасность, созданную ударом противника с юга в основание Барвенковского выступа.

Обратимся к воспоминаниям Н.С. Хрущева. Рассказы­аяя о начале и развитии наступления, он отмечает: «…Нас озадачи­ло, что мы слишком легко преодолели передний край противника. Мы скоро убедились, что против нас почти нет сил (что явно не соответ­ствует действительности – Авт.). Следовательно, мы сами лезли в какую-то расставленную для нас ловушку…

…Мы рассматривали ситуацию и предположили, что противник сейчас сосредоточил свою группировку на нашем левом фланге, на участке, который входил в состав Южного фронта в районе Славянска. Мы ждали, что отсюда он ударит нам во фланг. Это было очень опасное направление… Главный удар был с юга»²⁶.

Рассуж­дения члена Военного совета Н.С. Хрущева не соответствуют действительности. Он указывал: «Мы тогда решили приостановить наступление, потому что оно от­вечало планам нашего врага. Чем мы глубже будем вклиниваться, продвигаться на запад, тем больше растянем свою линию… Ослабим и обнажим свой левый фланг и создадим усло­вия для более легкого прорыва немцев, окружения и уничтожения наших войск. Мы остановили наступление. Отдали приказ вывести танковые и противотанковые бригады, артиллерию Одним словом, мы стали перекантовывать свои войска на открытый левый фланг. Мы считали, что это – единственная возможность, единственное правильное решение при сложившихся обстоятельствах. На севере ничего не предпринимали и продолжали операцию Но операция успеха не имела. Мы раскрыли замысел противника, но, к сожалению, поздно…».²⁷

На самом деле, замысел противника был раскрыт, когда тот уже нанес удар, да и наступление на Харьков еще не было остановлено. 19 мая, когда танки Клейста прорвали фронт 9-й армии генерала Ф.М. Харитонова на 80 километровом участке, командование Юго-Западного направления остановить наступление на Харьков, перегруппировать силы, находившиеся на Барвенковском плацдарме, создать ударную группировку и отразить удар армейской группы Клейста.

19 мая 1942 г. соединениям 28-й, левого фланга 21-й и правого. фланга 38-й армий еще ставилась задача разгромить танковую группировку врага – в составе 3-й и 23-й танковых дивизий. Согласно замыслу эту группировку предполагалось окончательно уничтожить, исключив в дальнейшем всякую угрозу для наших войск с ее стороны.

Из содержания приказа командования Юго-Западного направления № 00320 от 19 мая 1942 г. видно, что замысел ко­мандования Юго-Западного направления был смелый и представлялся авторам простым и реальным.²⁸ На деле все обстояло далеко не так просто. Необходимо было срочно, в ограниченное время перегруппировать, разбросанную на обширном пространстве большую массу войск, что в тех условиях было, конечно же, нереально. В то же время противник располагал круп­ными силами танков и авиации, и они бешено рвались вперед. А советское командование, словно рассчитывало, что враг останется на уже занятых им позициях, дожи­даясь перегруппировки советских войск.

20 мая 1942 г. северная ударная группировка советских войск пыталась продолжать наступление, но безуспешно. Танковая группа противника нанесла кон­трудар, в результате которого войска 21-й и 28-й армий со значительными потерями вынуждены были отойти в исходное положение, на те рубежи, с которых они начали наступательную операцию неде­лю назад. Под ударами превосходящих сил 28-я армия отошла в район Мартыновки, оставив села Терновую, Липцы, Веселое на территории Больше-Троицкого района,²⁹ 21-я армия — за Северский Донец на территорию Шебекинского района Курской области, где закрепилась на рубеже Нежеголь, Красная Поляна.

 293-я стрелковая дивизия в районе Нежеголь, имея в стрелковых полках лишь по 110—120 активных шты­ков, с 19 по 27 мая отбивала яростные атаки противника. 19 мая гитлеровцы вновь заняли с. Муром, части 1034-го и 1036-го полков пытались выбить противника из Мурома, но успеха не имели.

22 мая 1942 г. войска танковой группы Э. Клейста соединились с частями 6-й полевой армии Ф. Паулюса. Наступавшие советские войска оказались в глубоком вражеском кольце.

Исход всей Харьковской операции был трагичен. К началу операции в войсках Юго-Западного фронта и правого крыла Южного фронта насчитывалось 765300 человек. Потери советских войск составили 277190 чел. (безвозвратные -170958, санитарные – 106232), что составляло 27,6 % личного состава.³⁰ Военный историк А.В. Исаев приводит несколько иные цифры потерь в ходе Харьковской операции – 239036 пленных, подбито 1249 танков и 540 самолетов, захвачено 2026 орудий.³¹ Советские войска в Харьковском сражении потеряли более 143 тыс. винтовок, 9 тыс. автоматов, 3659 пулеметов, 652 танка, 1646 орудий, 3278 минометов, 57626 лошадей.³²

Потери войск Юго-Западного фронта с 10 по 31 мая 1942 г. оцениваются в 266927 человек, из них 13566 убитых было захоронено на территории, не оккупированной фашистами, 46317 раненых и больных были отправлены в армейские госпиталя. Большое число военнослужащих – 270476 погибли, попали в окружение и были пленены. Так потери личного состава сражавшихся на северной фланге составили – в 21-й армии – 12190 чел., 28-й армии – 24507 чел. (100 танков и 62 орудия), 38-й армии – 17727 чел. (20 орудий).³³

В боях в районе Харькова погибли советские военачальники: заместитель командующего войсками Юго-Западного фронта генерал-лейтенант Ф.Я. Костенко, командующий и член Военного Совета 6-й армии генерал-лейтенант А.М. Городнянский и бригадный комиссар И.А. Власов, командующий, член Военного Совета и начальник штаба 57-й армии генерал-лейтенант К.П. Подлас, бригадный комиссар А.И. Попенко, генерал-майор А.Ф. Анисов, командующий армейской группой генерал-майор Л.В. Бобкин, командующий 21-м танковым корпусом генерал Г.И. Кузьмин, семь командиров дивизий.³⁴ Генерал-лейтенант Ф.Я. Костенко, генерал-лейтенант А.М. Городнянский, бригадные комиссары А.И. Власов и А.И. Попенко сражались в октябре – декабре 1941 г. на Курской земле в составе войск 13-й и 40-й армий.

Успешно начатая Харьковская наступательная операция к концу мая 1942 г. закончилась крупной неудачей. Объясняя причины, приведшие войска ЮЗН к тяжелейшему пораже­нию, командование направления в докладе в Ставку ВГК указывало: «1. Хорошо задуманное и организованное наступление на Харьков оказалось не вполне обеспеченным от ударов противника на Барвенковском направлении. Ослабление боевого состава и нарушение намеченного боевого постро­ения обороны 9-й армии, вызванные боями за Маяки и уменьшением ее состава на одну стрелковую дивизию (216 сд), лишило эту армию возможности создать глубо­ко эшелонированную оборону с наличием достаточных резервов, способных не допустить прорыва фронта.

В первый же день наступления вытянутая в одну линию оборона 9-й армии относительно легко была про­рвана танковыми соединениями противника. В результа­те этого части 6-й и 57-й армий и группы Бобкина быстро оказались отрезанными от своих баз и попали в условия окружения.

Поражение 9-й армии в значительной мере явилось результатом несостоятельности командования этой ар­миидля управления войсками в сложных условиях боя. Разведка всех видов 9-й армии и Южного фронта своев­ременно не вскрыла готовящегося удара и этим лишила командование возможности принять дополнительные меры для отражения удара противника по 9-й армии.

2. Было очевидно, что без поворота основной массы танковых соединений 6-й армии на восток нельзя избе­жать назревающей катастрофы. Своевременно не были приняты меры для немедленного поворота 21-го и 23-го танковых корпусов на восток навстречу танковым со­единениям противника, стремившимся к захвату пере­прав через р. Сев. Донец на участке Савинцы, Петров­ская…

3. Командование армий и часть командиров корпусов и дивизий со своими штабами оказались несостоятельны­ми руководить войсками в сложных условиях боя. Как правило, руководящий командный состав армий, корпусов и дивизий в ответственные моменты операций и боя не руководил соединениями войск, а разъезжал по подразде­лениям. Так происходило в группе генерала Костенко и 6-й армии в период полу окружения, когда командующий армией уезжал в одну дивизию, член Военного совета — в другую, начальник штаба — в третью. Примерно этому же порядку следовало командование корпусов и дивизий. Таким образом, централизованное управление целыми соединениями терялось, и этим срывались намеченные действия.

4. Большую роль в поражении наших войск в этой операции сыграла авиация противника, которая со вто­рого дня нашего наступления завоевала господство в воз­духе и непрерывными ударами большого количества само­летов по войскам наносила поражение, приковывала к земле и лишала их маневра на поле боя.

Особенно убедительными оказались действия авиации противника по нашим войскам, оказавшимся в окруже­ая. Непрерывные воздушные атаки противника крайне затрудняли перегруппировку войск для удара на восток, нарушали управление войсками и, расстраивая боевые порядки, срывали действия войск по выходу из окружения.

ВВС фронта, невзирая на стремление массировать свои действия на важнейших направлениях, все-таки из-за значительного количественного превосходства авиации противника не обеспечивали действия своих войск…».³⁵

Командование Юго-Западного направления обви­нило командармов, командиров корпусов и дивизий, начальников штабов в их неумении руководить вой­сками. Приходится согласиться с мнением военных историков В.Д. Шерстнева и А.В. Исаева, что «обвинять тех, кто сложил свои головы на поле боя, кто, героически сражаясь в окружении, честно и добросовестно выполнил свой долг перед Родиной — не является ли это проявлением кощунства со стороны Тимошенко, Хрущева и Баграмяна, по чьей вине были допущены ошибки при подготовке и ведении операции, поставившие войска в тяжелейшие условия? Когда немцы перешли в наступление, прорвав оборону 9-й армии, и стали выхо­дить в тыл войскам 6-й армии и армейской группы генерала Бобкина, Тимошенко, Хрущев, Баграмян не приняли своевременных мер к тому, чтобы прекратить наступление на Харьков и разгромить прорвавшуюся вражескую группировку».³⁶

И.В. Сталин дал оценку действиям командования Юго-Западного направления в директивном письме Военно­му Совету Юго-Западного фронта. Кратко подведя итоги действий войск, Верховный Главнокомандующий писал: «В течение каких-либо трех недель Юго-Западный фронт благодаря своему легкомыслию не только проиг­рал наполовину выигранную Харьковскую операцию, но успел еще отдать противнику 18—20 дивизий».

Верховный Главнокомандующий наиболее строго наказал начальника штаба фронта генерала И.X. Баграмяна. Об ос­новных виновниках провала операции — маршале С. К. Тимошенко и члене Военного Совета Н.С. Хрущеве И.В. Сталин выразился так: «Понятно, что дело здесь не только в тов. Баграмяне. Речь идет также об ошибках всех членов Военного Совета и прежде всего тов. Тимошенко и тов. Хрущева. Если бы мы сообщили стране во всей полноте о той катастрофе — с потерей 18—20 дивизий, которую пере­жил фронт и продолжает еще переживать, то я боюсь, что с Вами поступили бы очень круто. Поэтому вы должны учесть допущенные Вами ошибки и принять все меры к тому, чтобы впредь они не имели места».³⁷

В конце мая 1942 г. Ставка ВГК поставила перед войсками Юго-Западного фронта задачу перейти к обороне, прочно закрепиться силами 21, 28, 38-й армий, не допустить развития наступления противника на восток. Чтобы решить эту задачу, Ставка усилила фронт семью стрелковыми дивизиями, двумя танковыми корпусами и четырьмя танковыми бригадами.

Не только высшее военное командование трагически оценивало последствия Харьковской операции. После рассекречивания документов Центрального архива ФСБ Российской Федерации историки имеют возможность познакомиться с высказываниями военнослужащих Юго-Западного фронта (в том числе частей и соединений, сражавшихся в мае 1942 г. на территории Курской области) и их оценкой итогов Харьковской операции.

В докладной записке начальника Особого отдела НКВД Юго-Западного Фронта старшего майора госбезопасности Н.Н. Селивановского Народному комиссару внутренних дел Союза ССР генеральному комиссару государственной безопасности Л. П. Берия значилось:

 «За последнее время, в связи с отходом частей и соединений Юго-Запад­ного фронта на новые рубежи, отмечен ряд антисоветских, пораженческих и изменнических высказываний со стороны некоторых военнослужащих. На­пример: Зам. командира 76 СД подполковник Васильев, обсуждая обстановку на фрон­те, среди старших командиров говорил: «…У меня сейчас такое впечатление, как будто повторяется сентябрь 1941 года. Тогда мы тоже стягивали, сосредо­точивали, а потом все бросали, оставшись в окружении. Эта музыка может повториться и сейчас. А все это делается потому, что мы делаем не так, как нас учили, т.е. защищаться нападая, так делает немец, потому он и имеет успех. Он на месте не сидит, он постоянно щупает, производит вылазки, а мы как закопались, так и будем лежать. Это и приводит к потере матчасти, сдаче территории. Сидишь и не знаешь, что делается справа, что делается слева, того и гляди, что тебе скажут — мы в окружении». Принимавший участие в разговоре комиссар 207 СП Немченко, обращаясь к Васильеву, заявил: «…Вы заместитель командира дивизии, давайте приказ на наступление…».

Командир взвода 1055 СП 297 СД Кутек во время налета немецкой авиации, среди подчиненных говорил: «…Они летают зная хорошо, что наших самолетов не будет и воздушных боев не ожидают, а если они и появятся в воздухе, то это будет безрезультатно. Немецкие самолеты наших не боятся и немедленно их уничтожают. Поэтому наши самолеты не поднимаются со своих аэродромов…». На замечание одного красноармейца, что наши войска уже подготовлены и нане­сут фашистам решительный удар, Кутек продолжал: «…Довольно, уже наударяли и доказали свою храбрость. Два выстрела дадут, а потом немец как начнет давать, что и места не находят. Операции наши, как правило, все проваливаются…».

Командир подразделения 80 артполка 76 СД лейтенант Стабюк, рассказы­аяя бойцам сообщение Совинформбюро о боях на харьковском направлении, зая­вил: «…За две недели боев с немцами мы потеряли 70 тысяч человек без вести пропавшими и много материальной части. При таких потерях мы не могли взять гор. Харькова. Если мы и в дальнейшем так будем воевать, то можем всех людей угробить, а успеха не иметь. Хотя нам и говорят, что немецкая армия сильно потрепана, но она сильная армия…».

Начальник мастерской 227 СД Рыбальченко среди ряда военнослужащих сказал: «…Вот видите какая война. Вспомните меня, что мы погибнем, а не­мец победит. Нам придется отступать до Волги, а там конец…».

Старшина 93 СП той же дивизии Приваров, в разговоре с младшими ко­мандирами, заявил: «…Нас убеждали, много писали, что война закончится через полгода, а на самом деле конца войны еще не видно. Положение на фронте такое же, как было первое время. Людей бросают на убой, превра­щают их в пушечное мясо, а результатов нет…». После этих заявлений Приваров взял винтовку и сказал: «…Разве этими палками много навоюешь…».

Командир отделения 1059 СП 297 СД Балакирев, будучи на занятии, в присутствии младших командиров говорил: «…Говорят о наступлении и уничтожении нем­цев, но это все разговоры, а на самом деле с чем мы будем наступать, ведь винтовки — это равносильно палкам, и с таким вооружением не навоюешь. А поэтому надо полагать, что немецкую армию нам не победить…».

Младший сержант роты ПТР 293 СД Богатиков Иван Матвеевич, 1912 г. рождения, уроженец Курской области, в беседе с бойцами о действиях частей в районе Лозовой заявил: «…70 тысяч бойцов и командиров, о которых идет речь в газете, не пропали без вести, а перешли к противнику. Я тоже возьму автомат, перестреляю командиров и с автоматом перейду к немцам…». Богатиков арестован, ведется следствие.

Красноармеец 1059 СП Пилипчук в присутствии ряда красноармейцев зая­вил: «…Видно по ходу войны, что Красной Армии не победить немецкой армии и немец с Украины никуда не уйдет. Счастливый тот, кто остался в тылу у немцев, живет себе припеваючи и работает дома…».

Красноармеец 28 МСП 8 МСД Сопрыкин бойцам говорил: «…Вот на харь­ковском направлении 75 тысяч нашего брата легло, а ничего не сделали. И я вас уверяю, если до осени не будет нашей победы, то все красноармейцы перейдут на сторону немцев и воевать не будут…».Факты документируются, после чего Сопрыкин будет арестован…».³⁸

 

В поисках ответа на вопрос о реальности за­мысла Харьковской наступательной операции в мае 1942 г. мы видим две группы фактов. Это, с одной стороны, соотношение сил и средств на участках прорыва, сложившееся в целом в пользу войск фронта, и высокий наступательный дух, царивший в наших войсках. Нечего и говорить, насколько существенными были эти факторы. Именно благодаря им, в особенности героиз­му и отваге советских воинов, в первые дни наступления возник­ла чрезвычайно опасная для врага ситуация, грозившая сорвать его планы. Гитлеровский генерал 3. Вестфаль по существу признал это, заявив относительно боев под Харьковом в те дни: «…Побе­да досталась нам только после серьезных усилий» .³⁹

К сожалению, факторы, делавшие реальным осуществление целей операции, сводились к нулю отмеченными выше недо­статками в руководстве организацией и ведением операции. Наи­более пагубной оказалась недооценка сил противостоящего вра­га в целом и отдельных его группировок.

---

Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 926; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!