Глава 4. НАСТУПАТЕЛЬНЫЕ И ОБОРОНИТЕЛЬНЫЕ ФРОНТОВЫЕ ОПЕРАЦИИ ВОЙСК КРАСНОЙ АРМИИ И ВЕРМАХТА НА ТЕРРИТОРИИ ЦЕНТРАЛЬНО-ЧЕРНОЗЕМНОГО РЕГИОНА ВЕСНОЙ – ЛЕТОМ 1942 ГОДА.

СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ПЛАНЫ СОВЕТСКОГО И ГЕРМАНСКОГО ВОЕННОГО КОМАНДОВАНИЯ НА ВЕСНУ-ЛЕТО 1942 г.

К началу весны 1942 г. Ставка ВГК и Генеральный штаб Красной Армии ошибочно считали, что немецкие войска в ходе зимних боев понесли значительные потери, которые не позволят им в ближайшее время провести крупные наступательные операции. Военные документы германского командования, обнародованные после войны, показывают, что потери сухопутных войск Германии явно переоценивались советской военной разведкой. Так с 1 декабря 1941 г. по апрель 1942 г. сухопутные войска Германии в боях на Восточном фронта потеряли 437 тыс. человек, при том, что за тот же период безвозвратные потери в Красной армии составляли 1 млн. 249 тыс. человек, санитарные - 1 млн. 603 тыс. человек.¹ Таким образом, соотношение безвозвратных потерь Вермахта и Красной армии составляли 1:2,86.

После детального изучения обстановки на фронте советское военное командование пришло к выводу, что наиболее опасными направлениями необходимо считать Орловско-Тульское и Курско-Воронежское, где возможен удар противника на Москву путем обхода столицы с юго-запада. В Ставке ВГК развернулись дискуссии в отношении характера боевых действий весной 1942 г. – следовало ли принять задачи на стратегическую оборону или на проведение крупных наступлений советских войск на отдельных участках фронта.

 В воспоминаниях Маршал Советского Союза А.М. Василевский отмечал, что «в Генеральном штабе и Ставке считали, что основной ближайшей задачей советских войск должна быть временная стратегическая оборона. Ее цели изматывая оборонительными боями на заранее подготовленных рубежах ударные группировки врага, сорвать подготавливаемое фашистами летнее наступление…»².

Бывший командующий Западным фронтом, Маршал Советского Союза Г.К. Жуков неоднократно участвовавший в Ставке ВГК при обсуждении вопросов военной стратегии Красной армии на весну и лето 1942 г. также указывал, что «в отношении наших планов на весну и начало лета 1942 г. И.В. Сталин полагал, что мы еще не имеем достаточных сил и средств, чтобы развернуть крупные наступательные операции. На ближайшее время он считал нужным ограничиться активной стратегической обороной. Однако одновременно он полагал необходимым провести ряд наступательных операций в Крыму, в районе Харькова, на Льговско-Курском и Смоленском направлениях….»³. Позднее Г.К. Жуков вспоминал, что «И.В. Сталин был сторонником наступательных действий на всех фронтах, это неизбежно вело к разбросанности сил и средств по мелким операциям, приводившим в конечном счете к изматыванию войск и их ослаблению».⁴ И.В. Сталин считал, что летом 1942 г. гитлеровцы не будут в состоянии провести крупные наступательные операции на двух стратегических направлениях - на Московском и на юге страны. Верховный Главнокомандующий более всего опасался за Московское направление, где у гитлеровцев было сосредоточено 70 дивизий из группы армий «Центр».

Исследование мемуаров советских военачальников А.М. Василевского, К.С. Москаленко, И.Х. Баграмяна, С.М. Штеменко, А.В. Горбатова и других убедительно свидетельствует, что приписываемые в послевоенные годы лично И.В. Сталину ошибки в определении стратегии Вооруженных Сил СССР на 1942 г. не соответствуют исторической правде. Они поддерживались, в частности, выводами командования Юго-Западного направления (ЮЗН) (командующий – Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко), который в марте 1942 г. в докладной Верховному Главнокомандующему указывал, что «…враг, несмотря на крупную неудачу осеннего наступления на Москву, весной будет вновь стремиться к захвату нашей столицы. С этой целью его главная группировка упорно пытает­ся сохранить свое положение на московском направле­нии, а его резервы сосредоточиваются против левого кры­ла Западного фронта (восточнее Гомеля и в районе Брянска). Наиболее вероятно, что наряду с фронтальными уда­рами против Западного фронта противник предпримет крупными силами мотомехсоединений наступление из района Брянск и Орел в обход Москвы с юга и юго-вос­тока с целью выхода на Волгу в районе Горького и изо­ляции Москвы от важнейших промышленных и экономи­ческих центров Поволжья и Урала…»⁵.

«Должен сказать, что советское стратегическое руководство во главе с И.В. Сталиным было убеждено, что враг сно­ва обрушит удар на Москву. Это убеждение Верховного Главноко­мандующего основывалось не только на опасности, угрожавшей c Ржевского выступа. Поступили данные из-за рубежа о том, что гит­леровское командование пока не отказалось от своего замысла зах­ватить нашу столицу. И.В. Сталин допускал различные варианты действий противника, но полагал, что во всех случаях целью опера­ции Вермахта и общим направлением его наступления будет Моск­ва. Другие члены Ставки, Генеральный штаб и большинство коман­дующих фронтами разделяли это мнение, - отмечал в книге «Генеральный штаб в годы войны» генерал армии С.М. Штеменко. Исходя из этого, считалось, что судьба летней кампании 1942 года, от которой зависел последующий ход войны, будет решаться под Москвой… Как выяснилось впоследствии, прогноз Ставки и Генштаба был ошибочным»⁶.

Таким образом, основываясь на позиции ряда военачальников и командования Юго-Западного направления, Ставка ВГК уделила главное внимание Центральному направлению. Защита Москвы требовала держать на Московском направлении значительные силы, которые предполагалось использовать для активных наступательных действий против группы армий «Центр». Для защиты Москвы с юга было решено направить основную часть резервов Ставки ВГК на Брянский фронт. В течение апреля 1942 г. сюда были переброшены значительные силы и средства – 4 танковых корпуса, 7 стрелковых дивизий, 11 отдельных стрелковых и 4 отдельных танковых бригад, большое количество артиллерии. Трудно согласиться с мнением военного историка А. Панина, утверждающего, что «вопреки всему, что было написано в советское время, оборонительных действий на советско-германском фронте не планировалось. Единственное что делалось из оборонительных приготовлений, это было создание и усиление Московской зоны обороны…».⁷

Одновременно Ставка Верховного Главнокомандования приступила к планированию и разработке наступательных операций силами Брянского фронта. Согласно директиве Ставки ВГК № 170206 «в целях удобства управления» с 1 апреля 1942 г. Брянский фронт выводился из подчинения командования Юго-Западного направления с непосредственным подчинением его Ставке. В состав фронта, командующим которого со 2 апреля 1942 г. вместо генерал-полковника Я.Т. Черевиченко назначался генерал-лейтенант Ф.И. Голиков, с Юго-Западного направления передавались 3-я, 13-я армии (командующие - генералы Ф.Ф. Жмаченко и Н.П. Пухов), специальные тыловые части и учреждения Брянского фронта, 40-я армия Юго-Западного фронта (командующий - генерал-лейтенант артиллерии М.А. Парсегов) и войска 61-й армии Западного фронта генерал-лейтенанта М.М. Попова.⁸ О значимости возможных наступательных ударов Брянского фронта в предстоящих сражениях свидетельствуют следующие мероприятия.

В состав Брянского фронта Ставкой ВГК передавались резервные 6-я, 280-я стрелковые дивизии (командиры – полковники М.Д. Гришин и Д.Н. Голосов), дислоцированные в Касторной и Липецке, 284-я стрелковая дивизия, прибывавшая в Елец из Сибири.⁹ 284-я стрелковая дивизия была переформирована в Томской области в январе 1942 г. В ее состав входили 1043-й, 1045-й, 1047-й стрелковые и 820-й артиллерийский полки. В начале марте 1942 г. 284-я стрелковая дивизия, которой командовал подполковник Н.Ф. Батюк, была направлена на Брянский фронт

До полного комплекта личного состава восстанавливались шесть танковых бригад фронта, войскам дополнительно передавалось 243 станковых и 1740 ручных пулеметов (в 3-ю армию - 52 станковых и 437 ручных, в 13-ю армию - 91 станковых и 603 ручных и в 40-ю армию – 100 станковых и 700 ручных пулеметов).¹⁰

Согласно директиве Ставки ВГК № 170266 от 16 апреля 1942 г. началось второе формирование 48-й армии ее штаб должен был расположиться в поселке Касторное Курской области. В ее состав предполагалось включить 1-ю, 6-ю гвардейские и 15-ю стрелковую дивизии (командиры – генерал-майор И.Н. Руссиянов, полковник Ф.М. Черокманов, полковник А.Н. Слышкин), 8 стрелковых бригад (109, 111, 118, 119, 122, 134, 135, 141), сформированных по постановлению Государственного Комитета Обороны № 935 от 22 ноября 1941 г.,¹¹ прибывавших из тыловых военных округов в населенные пункты Курской (Волово, Тербуны, Касторная, Большая Поляна), Воронежской (Хитрово, Нижнедевицк) и Орловской (Елец, Долгоруково) областей к 25 апреля 1942 г..¹² В состав формируемой 49-й армии включались артиллерийские части РГК, инженерные, автотранспортные и батальоны связи. 20 апреля 1942 г. командующим армией был назначен генерал-майор А.Г. Самохин (бывший начальник информационного управления ГРУ Генерального Штаба Красной Армии), начальником штаба – генерал-майор С.С. Бирюзов (до назначения -командующий 132-й стрелковой дивизией 13-й армии).¹³

20 апреля 1942 г. директивой Ставки ВГК № 170285 Брянский фронт получил задачу готовить наступательную операцию с целью разгрома Орловской группировки противника путем «нанесения сходящихся ударов: одного из района юго-западнее Белева, а другого из района Новосиля в общем направлении на Орел».¹⁴ Ставка Верховного Главнокомандования поручила командующему Брянским фронтом генерал-лейтенанту Ф.И. Голикову начать подготовку к наступательной операции и на Курско-Льговском направлении силами 48-й, 40-й армий и 4-го танкового корпуса (командир -генерал-лейтенант танковых войск В.А. Мишулин). Маршал Советского Союза Ф.И. Голиков позднее указывал, что «для того времени эти планы являлись частными даже в масштабах фронта и мало согласовывались с соседними фронтами».¹⁵

Несмотря на определенную неуверенность генерала Ф.И. Голикова в исходе предстоящей операции, Ставка ВГК 20 апреля 1942 г. направила в его адрес директиву № 170290, в которой командующему Брянским фронтом предписывалось:

« 1. 40-ю армию… развернуть на фронте Рождественское-Ржава. Главный удар силами шести сд, трех сбр, двух тбр и 4 тк нанести в направлении ст. Сараевка, Черемошное, Китаевка и далее с юго-запада овладеть Курском и перерезать ж.д. и большак Курск-Льгов. 4-й танковый корпус с началом операции иметь во втором эшелоне, по прорыву фронта выбросить на левый фланг ударной группы на Льгов.

2. 48-ю армию… развернуть на фронте Долгое-Тим. Армии, прочно прикрыв одной стрелковой дивизией и тремя стрелковыми бригадами в направлении Щигры, Касторное, нанести удар силами трех сд, пять сбр, двух тбр в направлении Введенское, Отрешково с задачей содействовать 40-й армии в овладении Курском.

3. 61, 3 и 13-й армиям одновременно с наступлением на фланге фронтапредпринять наступление и выйти на рубеж Болхов, Отрада, Ворошилово, Колпна…».¹⁶

Позднее направление главного удара на левом фланге фронта Ставкой ВГК было изменено: для 40-й армии – Кривец, ст. Сараевка, Котельниково, Верхний Реутец, для 4-го танкового корпуса – Оскол, Архангельское, Прилепы, Обоянь, Каменка.¹⁷

Но планировавшийся наступательный удар советских войск на центральном участке и левом фланге Брянского фронта в начале мая 1942 г. не состоялся. Этому предшествовало неожиданное пленение командующего 48-й армией генерала А.Г. Самохина.

«Александр Григорьевич по ошибке совершил посадку не в Ельце, а в оккупированном немцами Мценске. Там он был пленен, враг завладел оперативной директивой Верховного Главнокомандующего. Дорого обошлась беспечность людей, отправивших генерала Самохина с недостаточно опытным летчиком, который потерял в воздухе ориентировку. Ставке пришлось переносить сроки готовившегося наступления, переносить направление наших ударов по противнику», - вспоминал Маршал Советского Союза С.С. Бирюзов.¹⁸

В частности, войска 48-й армии перебрасывались на стык 3-й и 13-й армий в район севернее Ливен Орловской области для организации стационарной и глубоко эшелонированной обороны. С.С. Бирюзов твердо был убежден, что «трагический эпизод с генералом Самохиным сыграл роковую роль и предопределил печальный исход наступления на Харьков в мае 1942 г.¹⁹

К началу мая 1942 г. Ставка ВГК в третий раз за короткий срок изменила оперативные задачи войскам Брянского и Юго-Западного фронтов. 8—9 мая 1942 г. командование Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов получи­ло из Москвы директивы, в которых требовалось осуще­ствить прикрытие «некоторых участков фронта меньши­ми силами, с тем чтобы сгруппировать освобождающиеся силы и средства в армейских фронтовых резервах и подготовить их к участию в предстоящих наступатель­ных операциях, а также к контрударам на случай неожиданного наступления противника». Ставка ВГК приказывала «немедленно приступить к развитию полевых укреп­лений на занимаемых позициях войсками фронта на глу­бину дивизионной оборонительной полосы (10—12 км); ин­женерные работы произвести с таким расчетом, чтобы батальонные районы были готовы не позже 15 мая 1942 года не только по переднему краю, но и в глубине».²⁰ Только для инженерных войск Брянского фронта выделялось 400 тонн колючей проволоки, 90 тонн взрывчатых веществ, 90 тысяч штук противотанковых и противопехотных мин, 18 тысяч маскировочных сетей. Это имущество доставлялось на фронт в срочном порядке.²¹ В резерв Брянского фронта передавались 1-й, 3-й, 4-й танковые корпуса.²²

Одновременно с подготовкой наступления в полосе Брянского фронта намечалось проведение наступательной операции войск Юго-Западного фронта на Харьковском направлении. Начать наступление предполагалось 4 мая, но затем из-за опоздания с перегруппировкой и сосредоточением войск и несвоевременным поступлением пополнений из резерва Ставки было перенесено на 12 мая 1942 г.

Еще в начале марта 1942 г. Ставка ВГК потребовала от Военного Сове­та Юго-Западного направления представить доклад об оперативно-стратегической об­становке и свои соображения о возможных задачах войск в предстоящей лет­ней кампании. «На следующий день после получения этого запроса я был вызван к главкому маршалу С. К. Ти­мошенко. Здесь же находился и член Военного совета Н. С. Хрущев. Семен Константинович, обращаясь ко мне, сказал: «На Военном совете мы пришли к заключению, что для разработки доклада, который требует от нас Ставка, вероятно, с целью определения задач войскам нашего на­правления на предстоящую летнюю кампанию, целесо­образно кроме вас привлечь также и Павла Ивановича Бодина», - позднее вспоминал Маршал Советского Союза И.Х. Баграмян.²³

Предстояло подвести итоги зимней кампании, тщательно проанализировать создавшуюся на советско-германском фронте обстановку. Итогом анализа должен быть ответ на вопрос, как в целом с наступлением лета начнутся и будут развиваться основные боевые события на советско-германском фронте. Командованию направления следовало определить в них место и роль войск Юго-Западного направления. Общая протяженность фронта, занимаемого к весне войсками направления, превышала тысячу ки­лометров. В войсках Юго-Западного направления имелось: «стрелковых дивизий — 70, стрелковых бригад — 10, кавалерийских дивизий — 18, мотострелковых бригад — 2, танковых бригад — 22, отдельных танковых батальонов — 2, артполков РГК — 32, артполков ПТО — 11, гвардейских минометных пол­ков — 3, полевых орудий — 2451, танков — 1003».²⁴

Военный Совет направления просил Ставку выде­лить: стрелковых дивизий — 32—34; танковых бригад — 27—28; артиллерийских полков — 19—24; боевых самолетов — 756. Для доуком­плектования войск личным составом до 80 процентов и вооружением — до 100 процентов запрашивалось свыше 200 тысяч человек люд­ского пополнения, большое ко­личество вооружения, боевой техники, тракторов, авто­машин и лошадей. Учитывая роль авиации в намечавшихся операциях войск Юго-Западного направления, Военный совет считал, что «при получении 756 самолетов общее количество авиации ЮЗН будет равно 1562 самолетам, что по всем расчетным данным является минимально не­обходимым для выполнения боевых задач».²⁵

Вечером 27 марта 1942 г. С.К. Тимошенко, Н.С. Хрущев и И.Х. Баграмян прибыли в Кремль к И.В. Сталину. В его кабинете находил­ся начальник Генерального Штаба Красной Армии Маршал Советского Союза Б.М. Шапошников. По предложению Маршала С.К. Тимо­шенко генерал И.Х. Баграмян доложил о оперативно-стратегической обстановке, сложившейся на Юго-Западном направлении и стратегических намерениях на лето 1942 года. В основу его доклада был положен документ, представленный 22 марта 1942 г. в Ставку ВГК, подписанный главнокомандующим вой­сками Юго-Западного направления С.К. Тимошенко, Чле­ном Военного Совета направления Н.С. Хрущевым и на­чальником опергруппы направления генерал-лейтенантом И.Х. Баграмяном. Он назывался «Доклад по обстановке, сло­жившейся в середине марта на фронтах юго-западного направления, и о перспективах боевых действий в весен­не-летний период 1942 года».²⁶

Командование Юго-Западного направления планировало большое наступление под Харьковом, за успех которого оно «ручалось головой». Для войск Юго-Западного направления намечалась основная цель: «разгромить противостоящие силы противника и выйти на средний Днепр (Гомель, Киев, Черкассы) и далее Первомайск, Нико­лаев...». В докладе генерала И.Х. Баграмяна указывалось, что «средняя месячная убыль личного состава фронта составляет 110-130 тысяч человек. Направляемое пополнение едва покрывает эту убыль...».²⁷

После того как генерал И. Х. Баграмян закончил доклад, Мар­шал Советского Союза Б.М. Шапошников высказал принципиальные замечания. В частности, он отмечал: «Вряд ли целесообразно, как предлагает Военный Совет направления, предпринять с началом летней кам­пании наступление в полосе действий каждого фронта. Не лучше ли сосредоточить основные усилия войск на­правления для нанесения мощного удара на одном глав­ном направлении силами одного фронта или же на смеж­ных крыльях объединенными силами двух фронтов...». Это замечание противоречило позиции командования Юго-Западного направления. После Б.М. Шапошникова в разговор вступил И. В. Ста­лин: «При своевременном и полном выделении ЮЗН просимых резервов, вооружения и пополнения людьми, предлагаемый вами план приемлем и не вызывает сомнений в его успешном осуществлении. Но вся беда в том, что мы сейчас в центре не распо­лагаем резервами и другими силами и средствами для столь большого усиления вашего направления... А вы только для Юго-Западного направления просите выделить свыше тридцати стрелковых дивизий, огром­ное количество вооружения, танков, самолетов и по­полнения людьми. Сами понимаете, что мы не в состоянии удовлетворить вашу просьбу. Именно по этой при­чине ваше предложение не может быть принято...».²⁸

Он предложил командованию Юго-Западного направления отказаться от широких планов наступления на юге и ограничиться только задачей овладения рай­оном Харькова. Надо при этом, продолжал Верховный, упредить противника с переходом в наступление, за­стать его в стадии подготовки к активным действиям, нанести ему такое поражение, чтобы заставить гитле­ровское командование отвлечь для парирования наше­го удара на Харьков часть своих сил с московского направления. Исходя из этих соображений, И.В. Сталин предложил командованию Юго-Западным направлением представить на следующий день предложе­ния по овладению Харьковом.

Вечером 28 марта 1942 г. И.В. Сталин, Б.М. Шапошников и заместитель начальника Генерального Штаба генерал-лейтенант А.М. Василевский в кабинете Верхов­ного заслушали главкома С.К. Тимошенко. И опять план наступательной операции не был принят. Командованию направления было указано, что будет принят лишь такой план наступления, который строго ограничиваясь боевыми дей­ствиями по овладению районом Харькова, не требовал бы для своего осуществления выделения крупных резервов.

Военный совет поручил И.Х. Баграмяну к утру следующего дня оформить разработанные предложения для доклада Став­ке. Вечером 30 марта они были рас­смотрены И. В. Сталиным с участием Б. М. Шапошнико­ва и А. М. Василевского и получило одобрение.

В доку­менте, адресованном Верховному Главнокомандующему И. В. Сталину, отмечалось: «В соответствии с Вашими указаниями нами разработан план действий войск Юго-Западного направ­ления на апрель — май 1942 года.

1. Основная цель действий войск Юго-Западного на­правления в указанный период — овладеть г. Харьков, произвести перегруппировку войск, ударом с севе­ро-востока захватить Днепропетровск и Синельниково и лишить этим противника важнейшей переправы через р. Днепр и железнодорожного узла Синельниково…

2. Для овладения районом Харькова, по нашим расче­там, необходимо иметь: стрелковых дивизий — 27; кавалерийских дивизий — 9; стрелковых бригад — 1; мотострелковых бригад — 3; танковых бригад — 26; артполков РГК — 25. Всего: танков — 1200, полевых орудий — 1200—1300, самолетов — 620 (из них 30 — У-2)... 3. Основной замысел операции при наступлении на Харьков: нанося главный удар в обход Харькова с юга и юго-запада и вспомогательный — в обход города с севера, окружить и уничтожить харьковскую группировку про­тивника, овладеть г. Харьков и выйти на рубеж Сажное, Томаровка, Грайворон, Екатериновка, ст. Водяная, Александровка, Криштоповка».²⁹

Для выполнения указанных задач Ставка Верховного Главнокомандования к 15 апреля должна была выделить в распоряжение Военного совета Юго-Западного направле­ния: стрелковых дивизий — 10, танковых бригад — 26 и артиллерийских полков усиления — 10, а также пополнить войска Юго-Западного и Южного фронтов личным соста­вом до 80% штатного состава, а вооружением, матчастыо, артиллерией и танками — на 100 %. 

Против принятия данного плана опять возражал начальник Генерального Штаба Б.М. Шапошников. Половинчатость принимаемого решения заключалась, с одной стороны, в том, что Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин соглашался с мнением Генерального Штаба, а с другой стороны давал разрешение С.К. Тимошенко на проведение силами Юго-Западного направления лишь частной наступательной операции.

Вот как об этом вспоминал А.М. Василевский: «Б.М. Шапошников, учитывая рискованность наступления из оперативного мешка, каким являлся Барвенковский выступ для войск Юго-Западного фронта,… внес предложение воздержаться от проведения операции. Однако командование направления продолжало настаивать на своем предложении и заверило Сталина в полном успехе операции. Он дал разрешение на ее проведение и приказал Генштабу считать операцию внутренним делом направления и ни в какие вопросы по ней не вмешиваться».³⁰

10 апреля 1942 г. Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко утвердил «План операции войск юго-западного направления по овладению районом Харьков и дальнейшему наступлению в направлениях Днепро­петровск, Синельниково».

В нем указывалось:

«1. В соответствии с указаниями Ставки Верховного Главного Командования для упреждения противника в развертывании наступательных операций и сохранения инициативы в руках наших войск перед юго-западным направлением на период апрель—май ставится следующая основная цель: овладеть районом Харьков, произвести перегруппировку войск и последующим ударом в направле­ниях Днепропетровск, ст. Синельниково лишить против­ника важнейших переправ на Днепре.

2. Для достижения поставленных целей основным замыслом в действиях Юго-Западного фронта является: охватывающим ударом 6А с юга и 28А с севера окружить и уничтожить Харьковскую группировку противника, выйти на указан­ный рубеж и создать выгодное исходное положение для перегруппировки к последующему удару…»³¹

Операцию планировалось провести в два этапа. В ходе первого этапа предусматривалось прорвать силами стрелковых дивизий первые две полосы оборо­ны, разгромить тактические резервы противника и вве­сти в прорыв подвижные группы, которые должны были развить успех на направлениях, сходящихся к Харькову. В ходе второго этапа операции предусматривалось разгромить оперативные резервы противника, выйти стрелковыми соединениями непосредственно на под­ступы к Харькову, а подвижными соединениями завер­шить окружение и разгром врага. В общей сложности для наступления на Харьков планировалось привлечь более 800 танков.

И. В. Сталин приказал Главному автобро­нетанковому управлению выделить к 10 мая Юго-Западному направлению дополнительно 50 танков Т-34, к 20 мая - 40 танков KB и к 30 мая - 100 Т-60, 50 Т-34 и 70 английских танков, поставляемых союзниками по ленд-лизу.³² После получения директивы Главкома началась уси­ленная подготовительная работа всех звеньев управле­ний армий Юго-Западного направления к предстоящей операции. Штабы армий начали разрабатывать планы операции, началась перегруппировка войск и выдвиже­ние на исходное положение для наступления.

Так, перед частями 21-й армии, занимавшей оборону на территории Курской области, (командующий - генерал-майор В.Н. Гордов) - (8 мсд, 293, 297, 226 и 76 сд, 21 мсбр, 10 тбр) ставилась задача: «Наступая левым флангом, к исходу шестого дня выйти на рубеж: Крейда, Немидовка, Толоконное, пере­резать передовыми частями шоссе Белгород, Харьков и обеспечить правый фланг 28-й армии. К исходу четырнад­цатого дня наступления овладеть районом Белгород и четырьмя левофланговыми дивизиями выйти на рубеж: Задельное, Томаровка, Борисовка, ст. Казачек, закрепиться и прикрыть действия 28А от ударов противника с севера и северо-запада».³³

В апреле 1942 г. советская военная разведка проводила большую работу в тылах противника и обнаружила концентрацию немецких войск неподалеку от  Харькова, Ахтырки, Кременчуга, Краснограда, Полтавы. Было установлено, что противник уси­ливает свою группировку на красноармейском и славянско-краматорском направлениях, отмечен подход резервов из глубины на линии Днепропетровск—Запо­рожье, «возможны активные действия противника в направлениях: барвенковском, лисичанском и ворошиловградском».³⁴

28 апреля 1942 г. в связи с поступлением значительных сведений о противнике маршал С.К. Тимошенко издал нопера­тивную директиву № 00275, в которой изменил и уточнил задачи войск Юго-Западного направления. В директиве, в частности, сообщалось о накапливании противником резервов и делался вывод о том, что с наступлением сухой погоды возможна попытка нем­цев ликвидировать барвенковско-лозовский выступ. При этом наступление врага ожидалось только из района Харькова в направлении Изюма, Купянска с целью выхода на основные коммуникации наших армий.

 В директиве отмечалось следующее: «Справа 40А Брянского фронта обороняет рубеж: Нов. Савины, Становое, Селища, прикрывая направление Курск, Воронеж...» По новой директиве 21-й армии (8 мсд, 293, 297, 76, 301 и 227 сд, 1 мсбр, 10 тбр) ставилась задача: двумя дивизиями с танковой бригадой и артиллерией усиле­ния, имея главные силы южнее Старицы, перейти в наступление с фронта Заводы 1-е, Прилипка, выс. 165,2 с задачей прорвать оборону противника, овладеть районом Мурома и к исходу третьего дня наступления выйти на рубеж Муром, выс. 219,5. В дальнейшем, наступая в направлении Черемошно, выйти на фронт Пристень, Недоступовка, Петровка (Шебекинский район Курской области), и, за­крепившись, обеспечивать правый фланг 28-й армии от ударов противника с севера и северо-запада.

28-я армия под командованием генерал-лейтенанта Д. И Рябышева³⁵, которая находилась в обороне на стыке 21-й и 38 армий (13 гв, 244, 175, 169, 162 и 38 сд, 3 гв. кав. корпус с 34 мсбр, 6 гв, 84, 90 и 6 тбр, 764 ап. ПТО) должна была перейти в наступление на фронте Избицкое - Федоровка, прорвать оборону противника и, нара­щивая удар, к исходу шестого дня выйти на фронт: Черкасское—Лозовое, Большая Даниловка, х. Заикин.

Подробные боевые задачи ставились и перед командованием 38-й армии, занимавшей оборону на севере Харьковской области (226, 300, 199, 304, 124 и 81 сд, 22-й танковый корпус, 138 ап ПТО),  6-й армии (253, 266, 103, 411, 47, 337, 248 и 41 сд, 5 гв., 37, 38 и 48 тбр, 21 танковый корпус (198, 199 и 64 тбр и 4 мсбр), 23 танковый корпус (6, 130, 131 тбр и 23 мсбр), 582, 591 ап ПТО), армейской группы генерала Л.В. Бобкина в составе 393, 270 сд, 6 кавкорпуса (26, 28 и 49 кд, 7 тбр), 872 кап, 29 и 236 ran РГК.

Военно-воздушным силам фронта ставилась задача: «а) в течение подготовительного периода операции подавлять авиацию противника на аэродромах, не до­пускать подвоза к району Харьков из районов Белгород, Готня, Ахтырка, Полтава, Красноград; прикрыть под­ход и сосредоточение ударных сил 28-й и 6-й армий, обратив особое внимание на прикрытие подвижных со­единений; б) с началом наступления быть готовыми привлечь все силы авиации для непосредственного взаимодействия с ударными группами 28 и 6А на поле боя. Держать под наблюдением направления: Полтава, Кременчуг, Красно­град, Днепропетровск, Синельникове…»³⁶.

Для прорыва обороны противника на участ­ках, общая протяженность которых составляла 91 километр, предназначались 22 стрелковые дивизии, поддержива­емые 2860 орудиями и минометами, 560 танками. На каждый километр прорыва приходилось 31 орудие и миномет, а также 6 танков для непосредственной поддер­жки пехоты. Кроме того, в прорыв должны были вво­диться два танковых корпуса, (21-й и 23-й), три кавалерийские диви­зии и мотострелковая бригада. С воздуха сухопутные силы на­правления прикрывали 656 самолетов.

В связи с подготовкой боевых операций на Брянском и Юго-Западном фронтах ГКО 5 мая 1942 г. принял постановление № 1704 «Об отпуске продовольственный пайков для Красной Армии, Военно-Морского флота и войск НКВД в мае 1942 года.»³⁷ В нем, в частности, указывалась, необходимость произвести отпуск пайков для войск Брянского фронта в количестве 426778, а для Юго-Западного фронта - 614073 шт.

Казалось, что успех предстоящей операции обеспечен. На это войска Юго-Западного направления нацеливали и задачи, поставленные в приказе Народного комиссара обороны СССР И.В. Сталина № 130 от 1 мая 1942 г.: «… Всей Красной Армии – добиться того, чтобы 1942 год стал годом окончательного разгрома немецко-фашистских войск и освобождения советской земли от гитлеровских мерзавцев».³⁸

Обратимся к рассмотрению тех мероприятий, которые в тот же период производило высшее военное руководство Германии. В последние дни марта 1942 г., когда в Мос­кве обсуждался план Харьковской операции, в Берлине немецко-фашистское командование также разрабатывало оперативно-стратегические планы предстоящей летней кампании. Они были окончательно одобрены А. Гитлером в подпи­санной 5 апреля 1942 г., директиве № 41 (55616/42), где, кроме общих задач, которые ставились перед Вермахтом, «...мы должны снова овладеть инициативой и навязать свою волю противни­ку, как только это позволят условия погоды и местно­сти...»

Директива обязывала «сосредоточить все имеющие­ся в распоряжении силы должны быть сосредоточены для проведения главной операции на южном уча­стке фронта с целью уничтожения противника западнее Дона, чтобы затем захватить нефтеносные районы на Кавказе и перейти через Кавказский хребет»³⁹ Согласно этой директивы в качестве главной операции Восточного фронта планировалось наступление на южном участке Восточного фронта. Она получила кодовое название «Зигфрид» (позже переименована в операцию «Блау»).

На первом этапе ( «Блау-I») имелось ввиду осуществить прорыв на Воронеж. Затем по плану «Блау-II» войска группы «Вейхс» должны были развернуть наступление по сходящимся направлениям вдоль правого берега Дона и из района Таганрога в общем направлении на Сталинград. И, наконец, по плану «Блау-III» всеми силами вторгнуться на Кавказ.

Чтобы скрыть подготовку крупного наступления па южном крыле советско-германского фронта и ввести со­ветское командование в заблуждение относительно планов на летнюю кампанию 1942 года, германский генеральный штаб разработал фиктивную операцию «Кремль», в котором преследовалась цель создать види­мость, будто бы немецкие войска начнут летнюю кампа­нию мощным наступлением на московском направлении для разгрома центральной группировки советских войск и овладения столицей нашей страны.

Операция «Кремль» была разработана по указанию штаба Главного командования сухопутных войск (ОКХ) штабом группы армий «Центр». В специально подготовленном приказе о наступлении на Москву, подписанном командующим фельдмаршалом Г. фон Клюге и начальником штаба генералом Велером, войскам группы армий «Центр» ставилась задача: «Разгромить вражеские войска, находящиеся в районе западнее и юж­нее столицы противника, прочно овладеть территорией вокруг Москвы, окружив город, и тем самым лишить про­тивника возможности оперативного использования этого района». Для достижения этой цели в приказе ставились конкретные задачи 2-й и 3-й танковым, 4-й, 9-й армиям и 59-му армейскому корпусу.⁴⁰

Планом лжеоперации было, в частности, предусмотрено произвести аэрофото­разведку московских оборонительных рубежей, окраин Москвы, прилежащих районов, организовать радиодезин­формацию, усилить переброску агентов через линию Тула, Москва, Калинин, размножить планы города Москвы и других городов. Было сделано все, включая радиодезинформацию, чтоб план операции «Кремль» стал известен командованию Красной армии. И этого удалось добиться.⁴¹

План подготовки летнего наступления фашистских войск пре­дусматривал и проведение ряда частных наступательных опера­ций, которым придавалось большое значение. В своих воспомина­ниях, бывший генерал 3. Вестфаль перечислил три такие операции, считавшиеся герман­ским командованием «наиболее важными...» вес­ной 1942 г. Среди них была и «ликвидация выступа русских войск в направлении Изюма (южнее Харькова)».⁴²

Такова была цель подготавливавшейся с 10 мая 1942 г. операции, получившей кодовое название «Фридерикус I». Враг предполагал осуществить ее наступлением двух группировок в общем направлении на Изюм — из района Славянска на север и из района Балаклеи на юг. Главный разработчик операции «Фридерикус – I» командующий 6-й немецкой армией генерал Ф. Паулюс позднее писал: «Эта операция должна была в первую оче­редь устранить непосредственную опасность коммуникациям не­мецкого южного фланга в районе Днепропетровска и обеспечить удержание Харькова с разместившими­ся там большими складами и лазаретами 6-й армии. Далее, необ­ходимо было овладеть местностью западнее реки Сев. Донец юго-восточнее Харькова для последующего наступления через эту ре­ку на восток. Для этого нужно было концентрическими ударами с юга и севера уничтожить продвинувшиеся через Донец в на­правлении Барвенково советские войска».⁴³ Операцию планировалось начать 15-17 мая 1942 г. Проведение операции «Фридерикус – I» возлагалось на 6-ю армию и армейскую группу «Клейст» (1-я танковая и 17-я армии). В их задачу входила нанести контрудар из района Балаклеи и Славянска в направлении Изюма.

Общее соотношение сил и средств на Юго-Западном направлении было невыгодным для советской стороны. Если в танках сил были равны, то по количеству людей противник превосходил в 1,1 раза, в орудиях и минометах – в 1,3 раза, в самолетах – в 1,6 раза.⁴⁴ Выполнение задач по проведению операции «Фридерикус – I» командование 6-й армии осуществляло уже в ходе начавшегося наступления войск Юго-Западного фронта в районе Харькова.

1 июня 1942 г. в штабе армий «Юг» в Полтаве состоялось совещание с участием А. Гитлера, руководителей Южной армейской группировки, командующих армиями и воздушными флотами. Как отмечал Ф. Паулюс, замысел дальнейшей операции представлялся в необходимости «разбить русские силы, расположенные по фронту Ростов – западнее Оскола – северо-западнее Воронежа, чтобы тем самым создать предпосылки для дальнейших решающих операций на востоке».⁴⁵ Выступая на совещании, Гитлер отмечал, что «если я не получу нефть Майкопа и Грозного, я должен прекратить войну… Более крепкие силы союзников румын, итальянцев, венгров начнут действовать после начала наступления…».⁴⁶

Еще до начала операции «Блау» немецкое командование планировало провести операцию под кодовым названием «Вильгельм». Цели ее, как отмечал в последствии Ф. Паулюс, состояли в том, чтобы «1) заблаговременно, до начала главного наступления, форсировать р. Донец; 2) Занять выгодную позицию, с которой можно было нанести удар по южному флангу русских войск, находившихся в холмистой местности восточнее Белгорода; 3) Достичь на бжном фланге р. Бурлук, тем самым обеспечив защиту фланга 3-го танкового корпуса 1-й танковой армии…».⁴⁷ Операцию планировалось провести силами 6-й армии под командованием генерала Ф. Паулюса.

Детальный анализ стратегических планов советского и германского военного командования на и лето 1942 г. в Центрально-Черноземном регионе, позволяет нам сделать вывод, что обе стороны в конечном счете ставили перед собой решительные цели. Но для их осуществления были избраны различные силовые действия. Немецкий план строился на нанесении упреждающего удара с последовательным разгромом советских войск и сосредоточением всех усилий на одном решающем стратегическом направлении, в частности, наступлением на южном фланге Восточного фронта. План Ставки ВГК основывался на доктрине: одновременно обороняться и наступать. Можно согласиться с мнением военных историков В.А. Золотарева, А.М. Соколова, что «уже одно это обрекало советское командование на провал».⁴⁸ К числу факторов, которые отрицательно влияли на подготовку и проведение наступательных операций (в частности на Харьковском направлении) относилось и то, что в советской военно-исторической литературе справедливо называют отсутствием должного опыта организации и ведения больших наступательных операций.

Правильная оценка Военным советом Юго-Западного направ­ления обстановки на юге к началу мая 1942 г., вооб­ще могла бы решающим образом изменить дальнейший ход собы­тий. Оценки Военного совета Юго-Западного направления существенным образом влияли на оперативно-стратегиче­ские взгляды Верховного Главнокомандования. Не меньший вес имели авторитет в Ставке ВГК Марша­ла С.К. Тимошенко и его упрямство в попытке провести наступательную операцию на Юго-Западном направлении.

Необходимо отметить, что на 12 мая 1942 г. общее соотношение в живой силе, танках, артиллерии и авиации было в пользу войск Юго-Западного направления. К сожалению, высшее военное командование советских Вооруженных Сил не смогло спланировать в полной мере стабильную стратегическую оборону, правильно оценить численность и боевой состав немецких войск, противостоящих частям Красной армии на Юго-Западном направлении. Вместо концентрации сил в полосе действия Юго-Западного и Южного фронтов и создания на левом крыле советско-германского фронта глубоко эшелонированной обороны Ставка ВГК продолжала украплять центральный участок, значительно усиливая Брянский фронт. Летом 1942 г. это привело к серьезным потерям на Воронежском, Сталинградском и Кавказском направлениях

 

---

Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 507; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!