С. А. Толстая со своими детьми Таней и Серёжей.
Профессиональная фотография. 1866. Тула (?)
Об этом же свойстве характера Софьи Андреевны писала и старшая дочь, Татьяна Львовна, в «Воспоминаниях». «Мама редко смеялась. Быть может, поэтому смех придавал ей особое очарование. Я вспоминаю два случая, когда она смеялась от всего сердца, и оба раза благодаря отцу. Моя мать обожала маленьких детей. Когда мы все выросли и ей не нужно было заботиться о нас, она почувствовала себя опустошённой. Она не упускала случая поухаживать за ребёнком, где бы его ни нашла. Однажды она нянчилась с деревенским мальчиком.
— Я закажу для тебя гуттаперчевую куклу, — сказал отец, — у которой будет вечный понос. Надеюсь, тогда ты будешь вполне счастлива.
Мама рассмеялась, закрывая рот рукою, стараясь удержаться от несвойственного ей веселья.
В другой раз. Я приезжаю в Ясную Поляну.
— Берегись, — говорит отец, — мама только что купила огромное количество краски, и теперь она красит всё, что ей попадается под руку. Но по справедливости я должен признать: до сих пор она щадила живые существа...
Мама чувствует нежность в шутке мужа и счастлива. Она смеётся, смущаясь и удивляясь, что не может сдержать веселья. Отец рад, что её позабавил, и нежно смотрит на неё» (Сухотина-Толстая Т.Л. Воспоминания. Указ. изд. С. 441 - 442).
Толстой нередко подтрунивал над художественными талантами своей жены, что не могло её не задевать. В «Яснополянских записках» Маковицкого читаем: «Софья Андреевна писала портрет Александры Львовны, очень неудачный, потом стала писать копию со своего портрета, тоже очень неудачную. Л.Н. подсмеивался над обоими этими портретами. <...> У Александры Львовны насморк, глаза кажутся выпученными. Л.Н. (дрожащим и слегка запинающимся от смеха голосом ): Теперь ты стала похожа на портрет Софьи Андреевны» (ЯЗ – 1. С. 184).
|
|
|
Вспомнил Душан Петрович и другой случай, уже касающийся музыкальных занятий жены Толстого. «Софья Андреевна спорила с Александрой Львовной о том, как нужно брать на фортепьяно сильные аккорды: нужно ли надавливать только пальцами или всей рукой и нужно ли при этом нагибать верхнюю часть тела. Л.Н., прислушиваясь к их
С.А. Толстая пишет копию портрета Л.Н. Толстого работы И.Е. Репина.
Фотография П.А. Сергеенко. 1904. Ясная Поляна
разговорам, шутя сказал, что следовало бы нарисовать такую карикатуру, где пианист, когда берёт аккорды, подымает ноги вверх и стоит на руках» (Там же. С. 107).
Толстому вообще был свойствен талант карикатуриста, это видно и по его рисункам, и по первоначальным наброскам персонажей, характеры и даже внешность которых он в ходе работы смягчал. В этом и Софья Андреевна, как она сама признаётся в книге «Моя жизнь», его упрекала: «У тебя не люди, а типажи». Но даже в своих шутках Толстой был тонким психологом. Илья Львович приводит одну из замечательных «психологических» шуток Толстого, опущенную в семейный «почтовый ящик», куда писали шутливые стишки, рассказы, характеристики, отклики на события. Все ждали воскресенья, когда «почтовый ящик» открывался и зачитывался. Вот отрывок пассажа, посвящённого Софье Андреевне и её сестре Татьяне:
|
|
|
«Тётя Соня и тётя Таня. И вообще, что любит тётя Соня и что любит тётя Таня
Тётя Соня любит шить белье, broderie anglaise (английское шитье) и разные красивые работы. Тётя Таня любит шить платья и вязать. Тётя Соня любит цветы, и ранней весной на неё находят порывы заниматься ими. Она принимает на себя озабоченный вид, копается в клумбах, призывает садовника и поражает тётю Таню латинскими названиями всех цветов, и тётя Таня думает: “И всё-то она знает”.
Тётя Таня говорит, что терпеть не может цветов и что этой дрянью не стоит заниматься, а сама секретно ими любуется.
Тётя Соня купается в сером костюме и входит в купальню степенно, по ступенькам, вбирая в себя дух от холода, потом прилично окунётся, войдя в воду, и тихими плавными движениями плывёт вдаль.
|
|
|
Тётя Таня надевает изодранный клеенчатый чепец с розовыми ситцевыми подвязушками и отчаянно сигает в глубину и мгновенно, неподвижно ложится на спину.
Тётя Соня боится, когда дети прыгают в воду.
Тётя Таня срамит детей, если они боятся прыгать.
Тётя Соня, надев очки, забрав малышей, решительным шагом идёт в посадку, говоря: “Малышечки, мои кружочки, от меня не отставать”, — и любит не спеша ходить по лесу и набирать подберёзники, не пренебрегая и волвянками, говоря: “Дети, непременно волвянки берите, ваш папаша их очень солёными любит, и до весны всё поприестся”.
Тётя Таня, собираясь в лес, приходит в волнение, что кто-нибудь помешает ей или увяжется за ней, и когда малыши действительно увязываются, то она говорит строго: “Бегите, но чтобы я вас не видела, и если пропадёте, не реветь”. Она быстро обегает все леса и овраги и любит набирать подосинники. У ней всегда в кармане пряники.
Тётя Соня в затруднительных обстоятельствах думает: “Кому я больше нужна? кому я могу быть полезна?”
Тётя Таня думает: “Кто мне нынче нужен? кого мне куда послать?”» (Почти как Наташа Ростова в известной сцене с петухом!) (Толстой И.Л. Мои воспоминания. М., 1969. С. 118 - 119).
|
|
|
Т.А. Кузминская.
Фотография В. Барканова. 1872. Тифлис
Толстой с нежностью относился к сестре своей жены — Татьяне Андреевне Кузминской. Его письма к ней искрятся юмором. В 1863 году 29 декабря Андрей Евстафьевич Берс писал своей дочери, С. А. Толстой: «...сегодня получили письма Тане от твоего мужа, от которых я катался со смеху, подавно от немецкого» (Цит. по: 61, 30).
Вот отрывок из этого письма, писанного в оригинале на варварском, ломаном немецком, в пародийно-сентиментальном духе: «И тем не менее, любезная девица, позволяю себе задать вам один нескромный и даже мучительный — но при этом очень важный вопрос по поводу одного из моих друзей. Кожа крокодила проницаемее вашего сердца, любезная девица, и, тем не менее, в неё не может проникнуть пуля, в ваше же сердце проникла ядовитая стрела амура, как я предполагаю. Вашим колебаниям и нерешительности посвящаю эти стихи.
Девушка! я чистосердечен,
Поведай мне свою тайну,
Ах, я должен её узнать
Из твоих прекрасных уст.
Люб ли тебе Игнатович,
Признайся чистосердечно...
Или ты предпочитаешь Абрамовича
В красивых белых башмачках.
Юх-хе! Юх-хе! Юх-хе!
И на таком же варварском польском:
Милая панна Татиана!
Любишь ли меня? Спрашиваю тебя. Скажи мне.
Твой безумный Игнатович»
(Там же. С. 29).
Любопытен и второй псевдоним, которым подписал Толстой другое своё шуточное послание (того же дня и по тому же вопросу, но на французском языке) к Т. А. Берс: Catherine de Sthistechashipersoff (Екатерина Чичечашипер-сова) (Там же. С. 27 - 28).
Как это ни покажется парадоксальным нашему читателю, но и в этом «юношеском», каком-то даже задорном, послании легко можно разглядеть будущего моралиста и учителя жизни – любившего и в старости шутить с семейными и роднёй, устно и письменно. Широко известны его стихотворные и прозаические послания 1884-85 гг. в семейный «Почтовый ящик» яснополянского дома. Их, в качестве Приложения к своим мемуарам, опубликовал С.Л. Толстой (см. Очерки былого. Тула, 1965. С. 424 - 427). Об этих шутках Толстого мы особенно скажем ниже…
В рассмотренном же случае Льву Николаевичу хотелось этим письмом не только развеселить, но и морально поддержать Татьяну Андреевну в трудный и запутанный период её увлечения его братом, Сергеем Николаевичем. Сын Толстого Илья Львович об отношении отца к свояченице вспоминает так: «Когда отец женился на мама, ему было тридцать четыре года, а тётя Таня была ещё подростком, почти ещё девочкой. Хотя с годами разница лет немного сглаживается, но все же всегда чувствовалось, что папа смотрел на тетю Таню немножко покровительственно, как на младшую, а она любила и уважала его, как старшего. Благодаря этому между ними установились очень хорошие, прочные отношения, которые сохранились до последних лет. На всякие неожиданные вспышки тётенькиной непосредственности, вызванные какими-нибудь мелкими хозяйственными неприятностями, папа всегда отвечал добродушным юмором, шуткой и всегда доводил её до того, что она начнёт улыбаться, сначала немножко надуто, а потом расплывется совсем и захохочет вместе с ним. В отличие от мама, тётенька понимала шутки и умела на них отвечать. Позднее, уже взрослым человеком, я часто задавал себе вопрос: был ли папа влюблён в тётю Таню? И я думаю теперь, что да. Прошу читателя понять меня. Я разумею не пошлую влюблённость в смысле стремления к обладанию женщиной — такого чувства мой отец, конечно, не мог иметь к тёте Тане, — я разумею тут то вдохновенное чувство восхищения, которое доступно только чистой душе поэта. Для такого восхищения образ женщины является лишь оболочкой, которую он сам облекает в волшебные ризы, наделяет её чертами и красками из сокровищницы своей души. Мечта бесплотна, и только пока она бесплотна — она прекрасна. Прикоснись к мечте — и она исчезнет. Так дивный сон исчезает в одно мгновение при пробуждении. То чувство, которое, как мне кажется, отец испытывал к тёте Тане, французы называют “amitie amoureuse” (фр. любовь, основанная на дружбе) К сожалению, они это чувство испошлили, часто придавая ему остроту неестественную. Я даже думаю, что в отце это чувство было настолько чисто, что он даже сам не отдавал себе в нём отчета. Он настолько идеализировал свою супружескую и семейную жизнь, что вопрос иной любви для него никогда даже не существовал. Он любил мою мать со всей силой своей страстной натуры и никогда не изменял ей даже в мыслях, но мог ли он изгнать из души своей мечту? Я смешал вместе Софью Андреевну и Татьяну Андреевну, переболтал их и сделал из них Наташу, говорил он, шутя. Нет сомнения, что тётя Таня более подходила к типу Наташи, чем моя мать. Читая “Войну и мир”, я её вижу и с сёстрами, и на охоте, и я слышу её пение под дядюшкину гитару, да, это она — тётя Таня, и она делает всё, как делала бы тётя Таня. И я спрашиваю себя: могли художник создать такой дивный женский образ, не
Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 232; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!