ЕСТЕСТВОИСПЫТАТЕЛЕЙ В ШТУТГАРТЕ) 25 страница

• Annie psychologique 1906, XII-е аnnёе. (Pans, Schleicher. )

506

Без сомнения, против этой концепции выставят
то возражение, что она не объясняет, почему есть
опыт и знание организмом этого опыта. Но не ка-
жется ли, что можно было бы и должно было бы
ответить, что этот вопрос, как все метафизические
вопросы, есть вопрос дурно поставленный, несу-
ществующий? Он проистекает из антропоморфи-
ческой иллюзии, всегда противопоставляющей дух
мирозданию. Нельзя говорить, почему есть опыт,
ибо опыт есть факт и навязывает себя как таковой...

Опыт, или, беря менее двусмысленный термин, данное, до

сих пор казалось нам зависимым от математических, механи-
ческих, физических и других отношений. Когда мы анализи-
руем эти условия, нам оно кажется, кроме того, зависящим ох
некоторых отношений, о которых в общем можно сказать, что
они его искажают, смотря по индивидууму, которому оно дано:
эти искажения составляют субъективное, психологическое.
Можем ли мы установить — разумеется, все еще очень грубо
и издалека — общий смысл этих новых отношений, этих иска-
жений, т. е. направление, в котором научный анализ, прогрес-
сируя ряд веков, дерзает открывать самые общие (принципы), '
подразумеваемые ими?

Почему, другими словами, данное, вместо
того чтобы быть тождественным для всех
индивидов; вместо того чтобы быть непосред-
ственно данным, составляющим лишь одно
целое с знанием, которое о нем имеют, субъек-
тивно искажается? Искажается до такой сте-
пени, что изрядное число философов и здра-
вый смысл дошли до того, что разбили един-
ство опыта и выдвинули непреодолимый дуа-
лизм вещей и духа, являющийся не чем иным,
как дуализмом опыта как он имеется у всех,
в меру того, как науки его поправляют, и
опыта как он искажен в частном сознании...

[271—272] Образы не тождественны с ощущениями, как это утверждал субъективизм, если придавать этому слову, двусмысленному по обширности своего значения, смысл непосредственных переживаний. В этом пункте анализ Бергсона был далеко не бесплоден. Образ есть результат некоторых отношений, уже содержащихся в непосредственном опыте, т. е. в ощущении.
Но только это последнее содержит немало и других. Пусть будут
даны только отношения, составляющие систему «образа» (система
частичная, если сравнить ее со всей системой ощущения и

507

непосредственного опыта), — точнее говоря, пусть будут даны
только те из отношений всей системы, которые влекут за собой
для данного зависимость от организма, и тогда мы получим
именно образ, воспоминание.

Определяя так воспоминание, мы лишь отразили новей-
шие результаты экспериментальной психологии и в то же
время древнейшие идеи здравого смысла: воспоминание
есть органическая привычка. Общим у воспоминания
с примитивным ощущением являются лишь органические
условия. Ему недостает всех содержащихся в ощущении
неорганических отношений с тем, что мы называем внеш-
ней средой.

Эта полная зависимость образа и эта частичная зависи-
мость ощущения от органических условий позволяют
также понять иллюзию, обман чувств, сновидение и галлю-
цинацию, когда отношения с внешней средой бывают до
некоторой степени ненормально прерваны, и для индивида
опыт оказывается сведенным к тому, что происходит в его

организме, т. е. к отношениям, зависящим от последнего,
следовательно, к чисто психологическому, к чисто субъек-
тивному...

§ 5. ПРОБЛЕМА БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО

[280] Наша жизнь, вполне сознательная, составляет лишь
весьма ограниченную часть всей совокупности нашей психологи-
ческой деятельности. Она является как бы центром световой
проекции, вокруг которой располагается более широкая область
полутени, постепенно переходящей в абсолютный мрак. Старин-
ная психология делала очень крупную ошибку, считая психоло-
гической деятельностью лишь вполне сознательную деятельность.

Но если трудно преувеличить объем, занимаемый бессозна-
тельным в нашей организации, то и не следовало бы, как это очень часто делала некая прагматистская психология, преувеличивать качественное значение этого бессознательного.

Согласно некоторым прагматистам, ясное сознание, интеллек-
туальное и разумное сознание, является самой поверхностной
п самой ничтожной частью нашей деятельности...

§ 6. психология и понятие целеустремленности

[285—286] Для непосредственного и поверхностного наблю-
дения высшая психологическая жизнь, конечно, кажется сплошь
запечатленной целеустремленностью. Обобщая известным прие-
мом от известного к неизвестному, мы видим, что издавна дела-
лись попытки и телеологического истолкования всей низшей

508

психологической жизни. Простейший рефлекс, как мигание гла-
зом при слишком ярком свете, простейшие физические удо-
вольствия и страдания, примитивные эмоции — не кажутся ли
все эти факты предписанными интересом сохранения и прогресса
вида, или же сохранением и прогрессом индивида? Начиная от
амебы, этого зачаточного комочка протоплазмы, тянущегося
к некоторым световым излучениям и старающегося избегать
других, не относится ли вся деятельность, которую считают
возможным называть сознательной, всегда к категории наклон-
ности, а наклонность не есть ли целеустремленность в действии?
Не приходится также удивляться, что Джемс, Тард

и многие другие заключают из этих фактов, что психо-
логические законы носят совсем иной характер, чем
другие законы природы. Это телеологические законы...
Телеологическая концепция психологического закона
в сущности есть не что иное, как научная облицовка,

наложенная на метафизические концепции, делающие из

наклонности, волн к жизни, инстинкта, воли и действия
основу всего существующего. Она была к тому же усвоена,
разъяснена и развита прагматистами, сторонниками
примата действия. Для них функциональная психология
и психология финалистская суть однозначные термины...

§ 7. ПРОБЛЕМА БЕССМЕРТИЯ

[294—296] Антитеза неподдающихся анализу деятельности,
действительности, с одной стороны, и отношения, с другой, схо-
дит на нет, и как для духа, так и для материи должна быть
сдана в категорию хлама устарелой метафизики. Все данное
есть лишь синтез, анализом которого занимается наука, восста-
навливающая его в его условиях и, в дальнейшем, разлагающая
его на отношения.

Но в таком случае, что станется с бессмертием духа, особенно
его личным бессмертием, ибо, вот уже две тысячи лет, это нам
важнее всего. Не следовать закону вещей, не следовать закону
всех живущих, не исчезать, не уничтожаться в другом! Подвер-
гаться этому прекрасному риску, запоздало изобретенному
плохим игроком, каким является человек, плохим игроком, кото-
рый желает выиграть красавицу и требует, чтобы в его пользу
подделали кости!

Несомненно, что система отношений едва ли может казаться
вечной или бессмертной. Однако в этом нет ничего, что было бы
абсолютной невозможностью. Невероятно — да! Невозможно —
нет! Но только нужно было бы, на почве, на которой мы здесь
стоим, чтобы опыт разрушил невероятность или, по крайней
мере, превратил ее в вероятность.

509

Нужно было бы, чтобы он заставил нас открыть за субъектив-
ным условия, которые существовали бы после исчезновения
организма, отношения, которые делали бы его частично зависи-
мым от чего-то иного, чем этот организм. Это должен решить
опыт. Один он способен устранить сомнения. Априорно говоря,
ничто не препятствует тому, чтобы были открыты некоторые
условия, некоторые отношения, которые повлекли бы за собой —
частичную по крайней мере — неразрушимость одной части
данного, например, сознания.

Но нужно ли это говорить? Опыт еще никогда не показывал
нам подобного. Мне не безызвестно, что спириты утверждают
противное. Но это только утверждение. Их опыты — по крайней

мере те, которые не построены на трюках и на обмане (а таких
не меньшинство ли?) — в нынешнем положении вещей могут,
самое большее, внушить мысль, что существуют некоторые силы
природы, некоторые механические движения, проявления ко-
торых мы знаем очень плохо, а условия и законы — еще хуже.
Представляется даже вероятным, что они зависят от человече-
ского организма и относятся просто к бессознательному психоло-
гическому и к биологической деятельности организма.

бессмертие
и агности-
цизм Рея

И пред убожеством мнимых эксперименталь-
ных проверок загробной жизни теория бессмер-
тия души может сохранить лишь форму, которую

ей придали уже Сократ и Платон: это риск, на
который приходится идти, — это призыв к неиз-
вестному, и такой призыв, на который мало
шансов получить когда-либо ответ...

ГЛАВА VI

ПРОБЛЕМА МОРАЛИ

§ 1. иррациональная МОРАЛЬ:
мистицизм или традиционализм

[301—306] Новые философии, стало быть, прежде
всего являются моральными учениями. И, кажется, эти
учения можно определить так: мистицизм действия.
Это позиция не новая. Она была позицией софистов,
для которых также не существовало ни истины,
ни заблуждения, а просто успех. Она была позицией
послеаристотелевских пробабилистов и скептиков, пози-
цией некоторых номиналистов во времена схоластики,
позицией субъективистов XVIII века, а именно —

Беркли.

510

Доктрины интеллигентских анархистов, как Штирнер и
Ницше, опираются на те же предпосылки.

Таким образом, в реквизите нынешнего номинализма и праг-
матизма слова новее вещей...

Когда некоторые модернисты, как Леруа, находят в пра-
гматизме оправдание католицизма, они там не видят, ту-

жалуй, того, что некоторые философы — основатели прагма-
тизма — хотели в нем почерпнуть. Но они черпают в нем вы-
воды, которые могут быть из него сделаны законным образом
и которые, впрочем, из него сделали, или почти сделали, выдаю-
щиеся прагматисты, как У. Джемс и философы чикагской школы.
Кажется, я могу сказать даже больше того. Я думаю, что Леруа
делает единственные выводы, которые законным образом должны
были бы быть сделаны из этого образа мыслей...
Для прагматизма характерно то, что истинно все, что удает-
ся и что так или иначе приспособлено к моменту: наука,
религия, мораль, традиция, обычай, рутина. Все должно прини-
маться всерьез, и всерьез должно приниматься то, что осущест-
вляет цель и позволяет действовать...

Чем до сих пор разрушались традиции и догмы? Наукой,
или, если предпочесть орудие изделию, разумом. Наука жи-
вет свободой; разум есть не что иное, в конце концов, как
свобода обсуждения. Притом наука и разум прежде всего рево-
люционны, и построенная на них греко-западная цивилизация
была, есть и будет цивилизацией бунтарей. Бунт доселе был
нашим единственным средством освобождения и единственной
формой, в которой мы могли познать свободу. Я имею в виду
духовный бунт разума, господствующего над собой, а не грубый
бунт, который был лишь оболочкой — часто полезной, порой
необходимой — драгоценного металла, каким является первый.
Таким образом, главной помощью, которую можно
оказать традиции, сохранению древних моральных
ценностей, пользуясь модным термином, является обес-
ценение науки. Вот почему прагматизм, номинализм
должны были иметь логическим следствием, как это
очень хорошо видело большинство тех, которые к нему
примыкали, при разумном понимании дела оправдание
некоторых мотивов действия: религиозных, сентимен-
тальных, инстинктивных, традиционных. В той же плос-
кости, что и мотивы действия, почерпнутые в научном
познании, или, еще логичнее, в более высоком плане,
ибо наука имеет в виду лишь промышленное действие,

новая философия должна была привести к узаконению
иррациональной морали: порыв сердца или подчинение
авторитету, мистицизм или традиционализм. Традицио-

511

нализм иногда даже заходит так далеко, что некоторые
(У. Джемс, например) не колеблются возвращаться
в морали к абсолютному рационалистских теорий мо-
рали...

§ 4. НАУКА О НРАВАХ

[314]... Для того чтобы была возможна эта концеп-
ция морали, как рационального искусства, очевидным
образом необходимо, чтобы была возможной наука
о нравах. Здесь-то метафизика вновь окрыляется надеж-
дой. В самом деле, социология, лишь участком которой
является эта наука о нравах, едва только народилась.
Она все еще находится, как и психология, но гораздо
менее ее подвинувшись вперед, в периоде, когда нужно
оспаривать у метафизиков метод, предмет науки и ее
право на жизнь. Кажется, впрочем, что вопрос здесь,
как и в других местах, в конце концов будет решен
в пользу научных усилий. Нельзя помешать болтовне
метафизиков, но можно дать свободу словам и действиям.
И вот социология, благодаря трудам Дюркгейма и его

школы, работала и действовала...

ГЛАВА VII

ПРОБЛЕМА ПОЗНАНИЯ И ИСТИНЫ
§ 1. традиционные решения

[325—326] Ученые, чисто ученые, довольно мало
занимаются, правду сказать, этим вопросом об истине.
С них достаточно прийти к утверждениям, которые полу-
чают всеобщее согласие и, следовательно, представляются
необходимыми. Для них всякий опыт, методически про-
веденный и должным образом контролированный, яв-
ляется истинным. Экспериментальная проверка — вот, го-
ворят они, критерий истины. И ученые совершенно правы,
ибо практика всегда оправдывала эту позицию. Пред-
полагать, что она не всегда будет ее оправдывать, зна-
чило бы воображать нелепое, сомневаться ради удоволь-
ствия сомнения...

[328—332] Современные рационалисты энергично за-
щищались от нападений прагматизма, когда он утвер-

ждал, что разум рационалистов в конечном счете имел
результатом обеспечение нашему духу верной копии
действительности. И действительно, прагматизм упрекал
рационализм в том, что он раздваивает познание на
Две синхронные части: предметы, или вещи в себе, и
представления, которые о них составляет себе дух...

Дата добавления: 2019-11-25; просмотров: 179; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 65 66 67 68 697071 72 73 74 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!