ЕСТЕСТВОИСПЫТАТЕЛЕЙ В ШТУТГАРТЕ) 7 страница

только мы признаем этот метод за единственный

394

рациональный образ действия интеллекта, всякое фан-
тазерство теряет под собой почву.

Если эти рассуждения попадутся на глаза какому-
нибудь заправскому философу, он язвительно улыб-
нется и, если удостоит нас возражения, попытается
доказать, что сторонники специальных наук — некри-

тические материалисты, принимающие

проверки чувственный, эмпирический мир опыта за
истину...

без всякой

sehr
gut!

Но в народной жизни, где дело идет о господах и
слугах, о труде и прибылях, о правах и обязанностях,
о законах, обычаях и порядках, попу и профессору-
философу широко предоставлено слово и каждый из
них имеет свой особый метод, для того чтобы... маски-
ровать истину. Религия и философия, бывшие раньше
невинными заблуждениями, становятся теперь, когда
господствующие заинтересованы в реакции, утончен-

ными средствами политического надувательства.

Урок, данный нам в предыдущей статье профессо-
ром Бидерманом, научил нас, что не следует обращаться

к туманной неопределенности, даже в поисках истины.
Тут философия становится в оппозицию здравому чело-
веческому рассудку. Она не ищет, подобно всем спе-
циальным наукам, определенных эмпирических истин,
а подобно религии стремится найти совершенно особый
вид истины — абсолютную, заоблачную, ни на чем
не основанную, сверхъестественную. Что для мира
реально, — то, что мы видим, слышим, обоняем, ося-

заем, наши телесные ощущения, — для нее недостаточно

реально. Явления природы для нее только явления,

или «видимость», о которых она знать ничего не хочет...
Философ, одержимый религиозными предрассуд-
ками, хочет перешагнуть через явления природы, он
за этим миром явлений ищет еще какой-то другой мир

истины, при помощи которого должен быть объяснен

первый...

Следует заметить, что я приписал Декарту гораздо
больше того, что он сделал на самом деле. Дело обстоит
следующим образом: у нашего философа оказались две
души — одна обычная, религиозная, а другая — науч-
ная. Его философия представляла смешанный продукт
той и другой. Религия заставила его поверить, что
чувственный мир — ничто, в то время как присущий

395

ему научный склад мысли старался доказать против-
ное. Он начал с тленности, с сомнения в чувственной

истине, а телесными ощущениями своего бытия дока-

зал противное. Однако научное течение не могло еще
тогда проявиться так последовательно. Только беспри-
страстный мыслитель, повторяя опыт Декарта, на-
ходит, что, если в голове копошатся мысли и сомнения,
то только телесное ощущение убеждает нас в существо-
вании мыслительного процесса. Философ извратил факт;
он хотел доказать бестелесное существование абстракт-
ной мысли, он полагал, что научно можно доказать
сверхъестественную истину религиозной и философ-
ской души, в то время, как в действительности он только
констатировал обычную истину телесных ощущений...

Erschei-

nungen

im bosen

Sinne **

Идеалисты, в хорошем смысле этого слова,
все честные люди. И тем более — социал-демо-
краты. Наша цель — великий идеал. Идеалисты
же в философском смысле — невменяемы. Они
утверждают, будто бы все, что мы видим, слы-
шим, осязаем и т. д., будто весь мир явлений
вокруг нас вовсе не существует, что все это лишь
осколки мыслей. Они утверждают, что наш ин-
теллект есть единственная истина, что все про-
чее — одни лишь «представления», фантасма-
гории, туманные сновидения, явления в дурном

смысле этого слова. Все, что мы воспринимаем
из внешнего мира, по их мнению не суть объек-
тивные истины, действительные вещи, а лишь
субъективная игра нашего интеллекта. И когда
здравый человеческий рассудок все-таки возму-
щается против подобных утверждений, они очень
убедительно доказывают ему, что хотя он еже-
дневно видит собственными глазами, как солнце
восходит на востоке и заходит на западе, тем
не менее наука должна вразумить его настолько,
чтобы он научился узнавать эту истину с помощью
своих несовершенных чувств.

* Подчеркнутые косыми линиями замечания написаны В. И. Лениным
в углу страницы. Поэтому здесь и далее, если нельзя точно определить,
к какому месту относится ленинское замечание, приводится весь текст дан-
ной страницы. Ред.

** — Явления в дурном смысле. Ред.

396

sehr gut!

И- слепая курица, как говорит пословица,
то тут, то там находит зернышко. Такая слепая
курица — философский идеализм. И он подхва-
тил зернышко, а именно мысль, что то, что мы
в мире видим, слышим или осязаем, не есть реаль-
ные предметы или объекты. Естественнонаучная

физиология чувств в свою очередь с каждым
днем ближе подходит к факту, что пестрые
объекты, которые видит наш глаз, суть лишь
пестрые зрительные ощущения, что все грубое,
тонкое, тяжелое, что мы ощущаем, — только чув-
ственные ощущения тяжести, тонкости или гру-
бости. Между нашими субъективными чувст-
вами и объективными предметами нет никакой
абсолютной границы. Мир есть мир наших

чувств...
Вещи в мире существуют не «в себе», а получают все свои
свойства через взаимную связь... Только в связи с определенной
температурой вода — жидкость, в холоде она становится плот-
ной и твердой, при жаре — превращается в пар, обыкновенно
она течет сверху вниз, но, встречая на своем пути голову сахара,
подымается и вверх.

Она в себе не имеет никаких свойств, никакого

существования, но получает их только в связи с дру-

гими предметами.
Всё есть только свойство, или предикат, природы; она окружает
нас не в своей сверхъестественной объективности или истинности,
а везде и всюду своими мимолетными, разнообразными явле-

ниями.

Вопросы о том, как выглядел бы мир без глаз, без
солнца или без пространства, без температуры, интел-
лекта или без ощущений — нелепые вопросы и только
глупцы могут размышлять о них. Правда, в жизни
и в науке мы можем разграничивать, разграничивать
и классифицировать до бесконечности, но при этом мы
не должны забывать, что все составляет единое целое
и все связано между собой. Мир — чувствен, и наши
чувства, наш интеллект — вполне земные. Это еще
не есть «граница» человека, но кто хочет перешагнуть
ее, доходит до абсурда. Если мы докажем, что бес-
смертная душа попа или несомненный интеллект фило-
софа одной и той же, самой обыденной природы, что
и все другие явления мира, то тем самым будет дока-

397

зано, что «другие» явления столь же истинны и непре-
ложны, как и несомненный декартовский интеллект.
Мы не только верим, думаем, предполагаем пли со-
мневаемся в том, что наши ощущения существуют, но
мы их действительно и истинно ощущаем. И наоборот:
вся истина и действительность покоятся лишь на чув-
стве, на телесных ощущениях. Душа и тело, или субъект
и объект, как нередко говорят ныне, Одного и того же
земного, чувственного, эмпирического свойства.

«Жизнь — сон», говорили древние; теперь фило-
софы сообщают нам новость: «мир есть наше предста-
вление»...

Основывать истину не на «слове божьем» и не на
традиционных «принципах», а наоборот, строить свои
принципы на телесных ощущениях — вот в чем сущ-
ность социал-демократической философии...

[123—130] Господь бог создал тело человека из
комка глины и вдохнул в него бессмертную душу.
С тех самых пор существует дуализм, или теория двух
миров. Один — физический, материальный мир есть
дрянь, другой — духовный, или умственный мир ду-
хов, — есть дыхание юспода. Эту сказочку философы
увековечили, т. е. они приспособили ее к духу времени.
Все доступное зрению, слуху и ощущению, словом,

физическая действительность все еще считается не-
чистью; зато с мыслящим духом связывается предста-
вление о царстве какой-то сверхъестественной истины,
свободы, красоты. Как в библии, так и в философии
слово «мир» имеет скверный привкус. Из всех явлений
или объектов природы философия удостаивает своим
вниманием только один — дух, знакомое нам дыхание
господа; и то только потому, что ее путаному уму он
представляется чем-то высшим, сверхъестественным,
метафизическим...

Философ, трезво считающий человеческий дух на-
ряду с другими предметами целью познания, перестает
быть философом, т. е. одним из тех, кто, изучая загадку
существования вообще, удаляется в туманную неопреде-
ленность. Он становится специалистом, а «специальная
наука» о теории познания — его специальностью...

За вопросом о том, находится ли в пашей го-
лова какой-то благородный идеалистический дух или
же обыкновенный, точный человеческий рассудок,

398

sehr
gut!!

скрывается практический вопрос о том, принадлежат ли
власть и право привилегированной знати или про-
стому народу...

Профессора становятся предводителями в лагере
зла. На правом фланге командует Трейчке, в центре
фон Зибель, а на левом — Юрген Бона Мейер, доктор
и профессор философии в Бонне...

В предыдущей статье мы уже говорили о декартов-
ском фокусе, который почти ежедневно проделывается
профессорами высшей магии, или философии, перед
публикой, чтобы окончательно сбить ее с толку. Дыха-
ние господа демонстрируется как истина. Правда, имя
это пользуется дурной репутацией: перед просвещен-
ными либералами нельзя говорить о бессмертной душе.
Поэтому они притворяются трезвыми материалистами,
говорят о сознании, мыслительной или познавательной
способности...

Мы ощущаем внутри нас физическое существование
мыслящего разума и точно так же, теми же чувствами
ощущаем вне нас комья глины, деревья, кусты. И то,
что мы ощущаем внутри нас, и то, что вне нас, не осо-
бенно сильно разнится одно от другого. И то и другое
относится к разряду чувственных явлений, к эмпири-
ческому материалу, и то и другое есть дело чувств.
Как при этом отличить субъективные чувства от объек-
тивных, внутреннее от внешнего, сто действительных
талеров от ста воображаемых — об этом мы поговорим
при случае. Здесь же следует понять, что и внутренняя
мысль и внутренняя боль одинаково имеют свое объек-
тивное существование и что, с другой стороны, внешний
мир субъективно тесно связан с нашими органами...

Предоставим слово самому Юргену: «и принци-
пиально неверующий все снова и снова будет прихо-
дить к философски доказанной истине, что все наше
знание в конце концов все же покоится на какой-ни-
будь вере. Самое существование чувственного мира
даже материалист принимает на веру. Непосредствен-
ного знания о чувственном мире он не имеет; непосред-
ственно он знает только то представление о нем, кото-
рое имеется в его воображении. Он верит, что этому
его представлению соответствует представляемое нечто,

что представляемый мир именно таков, каким он себе
его представляет, он верит, следовательно, в чувствен-
ный внешний мир на основании доводов своего духа»...

399

Вера Мейера доказана «философски», тем не менее
он знает лишь, что он ничего не знает, и что все есть
вера. Он скромен в знании и науке, но совершенно
нескромен в вере и религии. Вера и наука постоянно
перепутываются у него — обе, очевидно, не имеют для
него серьезного значения.

Итак, «философски доказано», что «всему нашему
знанию настал конец». Чтобы благосклонный читатель
мог понять это, мы позволим себе сообщить, что цех
философов недавно устроил общее собрание и торже-
ственно постановил изъять из обращения слово наука,
а на ее место поставить веру. Всякое знание называется
теперь верой. Знания больше не существует...

Однако господин профессор сам себя исправляет и
говорит дословно следующее: вера в чувственный мир
есть вера в собственный дух. Итак, — все, и дух и природа,
опять покоятся на вере. Он неправ только в том, что
желает подчинить также и нас, материалистов, решению
своего цеха. Для нас это решение не имеет никакой обя-
зательной силы. Мы остаемся при старой терминоло-
гии, сохраняем за собой знание и предоставляем веру
попам и докторам философии.

Разумеется, и «все наше знание» покоится на субъек-
тивности. Очень может быть, что вот та стена, о кото-
рую мы могли бы разбить себе голову и которую мы
поэтому считаем непроницаемой, может быть, говорю я,
гномами, ангелами, дьяволами и прочими призраками
она беспрепятственно преодолевается, быть может вся
эта глиняная масса чувственного мира вовсе даже не
существует для них — что нам до этого? Какое нам
дело до мира, которого мы не чувствуем, не ощущаем?

Быть может то, что люди называют туманом и
ветром, в сущности, чисто объективно или «само по
себе» суть небесные флейты и контрабасы. Но именно
поэтому нам нет никакого дела до подобной нелепой
объективности. Социал-демократические материалисты
рассуждают только о том, что человек воспринимает
посредством опыта. К этому относится также его соб-
ственный дух, его мыслительная способность или сила
воображения. Доступное опыту мы называем истиной
и только это для нас есть объект науки...

Дата добавления: 2019-11-25; просмотров: 146; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 47 48 49 50 515253 54 55 56 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!