Германия: В эпицентре урагана

 

Агенты, перебежчики, подрывная деятельность – все это встречается в Германии, разделение которой на Западную и Восточную сделало эту страну полем боя секретной войны.

Путешественник, осматривающий соборы и замки Рейна, сегодня может совершить новую поездку, благодаря которой он узнает о послевоенном буме шпионажа в Германии. Яркий пример этого – Западный Берлин, ставший во многом троянским конем.

Самые яркие моменты этой поездки – участки наибольшего распространения разведывательных сетей в Западной и Восточной Германии, встречи с известными шпионами, находящимися в отставке. Турне может закончиться в Карлсруэ, промышленном центре недалеко от границы с Францией, в котором федеральный суд разбирает постоянно растущее количество дел о шпионаже с таким безразличием, какое можно встретить только в небольших нью‑йоркских судах.

В Мюнхене нельзя не осмотреть безобидное с виду здание в пригороде Пуллах. За десятифутовой бетонной стеной скрывается штаб‑квартира федеральной разведывательной службы БНД – так называется организация пяти тысяч человек, занимающихся шпионажем под руководством «серого генерала» Райнхарда Гелена.

В одном из современных зданий Франкфурта находится Департамент армии, за которым скрывается один из штабов ЦРУ в Западной Германии. В Мюнхене ЦРУ известно как Специальное подразделение, а в Штутгарте и Берлине оно называет себя просто американской миссией. Штаб‑квартира ведомства по охране конституции, контрразведывательной службы Западной Германии, находится в Эренфельдс, пригороде Кельна.

В Кельне же, около темного здания на Зойльцбергер‑штрассе, можно увидеть Отто Джона, бывшего руководителя ведомства по охране конституции. Отто Джон дезертировал в Восточную Германию в июле 1954 года и вернулся на Запад в декабре 1955 года. В 1956 году его судили за предательство и приговорили к четырем годам исправительных работ. В 1958 году освободили за хорошее поведение. Сейчас он пытается добиться пересмотра дела на основании новых свидетельств.

Приехав в Берлин, вы найдете обилие организаций, занимающихся секретной деятельностью. Западный Берлин сейчас называют «новым Танжером» – здесь можно легко купить секретную военную информацию, поддельный паспорт, пистолет, замаскированный под пачку сигарет, или микроскоп, спрятанный в авторучке. Также можно воспользоваться услугами агентов обеих сторон, а иногда и двух сразу. Западный Берлин, представленный как защита от коммунизма и аванпост холодной войны, на самом деле губка, впитывающая в себя элементы Востока и Запада. В последние месяцы поток агентов и информации сократился из‑за усложнения обстановки. До постройки Восточной Германией своей «китайской стены» переход из одной зоны в другую был беспрепятственным из‑за нерегулярного и неэффективного контроля. Уйти с Востока на Запад, от тюрьмы к свободному миру, было так же легко, как пройти по Нью‑Йорку. Не было языковой проблемы, не было привыкания к новым условиям. Это было идеальное место для шпионов.

В самой безобидной деятельности были скрытые мотивы. Визит к родственникам, живущим в Восточной зоне, ежедневная поездка для тех, кто жил в одной зоне, а работал в другой, письмо из одной зоны в другую – все эти и им подобные действия могут нести и несли важную информацию.

Агенты ЦРУ, снабженные поддельными документами, отправлялись в Восточную зону через Бранденбургские ворота – это был первый этап путешествия, которое должно было закончиться на территории Советского Союза. Массы агентов приходили в Восточный Берлин, чтобы склонить к дезертирству врачей и других специалистов. До постройки стены Западный Берлин был «городом похищений», в котором восточногерманские агенты могли перетащить жертву через границу при полном безучастии прохожих, привыкших за долгие годы к таким необычным ситуациям.

В районе Восточного Берлина Лихтенберг есть здание, в котором располагалось Министерство финансов Третьего рейха, сейчас в нем находится то, что бывший Госсекретарь Кристиан Гертер назвал «местом самой большой концентрации шпионской активности мира» – Министерство государственной безопасности Восточной Германии. Неподалеку расположен госпиталь святого Антония, в здании которого работают 800 сотрудников советского КГБ. Штаб‑квартира советского ГРУ, в которой 250 человек, находится в Вюнсдорфе, небольшом городке около Берлина. Кроме того, у ГРУ есть четыре филиала, в каждом из которых работают по меньшей мере 25 офицеров.

Восточная Германия кишит бюро специального шпионажа, такими как на Байерштрассе в Потсдаме, где к операциям на Западе готовятся около пятидесяти молодых людей и девушек. У них есть парк автомобилей западного производства, в основном «мерседесы» и «опели» с поддельными номерами, часть из которых дипломатические. На машинах стоят устройства, которые позволяют водителю менять номера во время движения, – устройства, необычные для серийных моделей.

Поехав к Дрездену, путешественник должен посетить Центральный институт ядерной физики, в котором заместителем директора является Клаус Фукс, освободившийся из английской тюрьмы.

По всей Восточной Германии можно найти отделения Министерства государственной безопасности и других секретных организаций, руководящих шпионажем против Запада, который также делает все возможное в этой области.

Такое скопление сил должно было принести результат. Именно из‑за успехов восточногерманских шпионов Западная Германия считается самым слабым звеном в системе безопасности НАТО. Страны‑участницы НАТО обмениваются военными и политическими секретами, которые время от времени попадают на Восток из‑за шпионажа в Западной Германии. То что у каждого пятого немца, живущего в Западной Германии, есть родственники в восточной части, тысячи беженцев, которые также создают угрозу безопасности, политическая нестабильность Германии в течение последних двадцати лет, подорвавшая принцип верности, необходимость со стороны некоторых официальных лиц изменять свои политические взгляды в соответствии с новыми временами – все это сделало Западную Германию самой уязвимой для шпионажа по сравнению с другими европейскими странами Запада.

Обычным стал тот факт, что шпионы в Германии часто занимают высокие посты, поэтому два громких ареста в декабре 1961 года едва ли вызвали особое волнение. Тем не менее аресты говорят о следующем:

1. Советская разведка проникла в считающуюся неуязвимой организацию Гелена. Хайнц Фельфе работал в «советском» отделе организации Гелена, сопоставляя данные, полученные от агентов, работавших в социалистических странах. Он был высокопоставленным офицером в штаб‑квартире Гелена в Мюнхене, и его арестовали 13 декабря по обвинению в предательстве. Сообщается, что Фельфе признал, что он начал работать в организации Гелена для русских по идеологическим причинам. Он сказал, что много лет был коммунистом.

2. Советская разведка проникла в органы управления НАТО. За два дня до ареста Фельфе был арестован полковник Карл Отто фон Хинкельди, кадровый офицер с 1937 года. У него были важные обязанности в НАТО и доступ ко всем его документам. Полковника арестовали по подозрению в передаче русским секретных документов.

Эти случаи не были первыми в череде разоблачений важных жителей Западной Германии, передававших секреты союзников Востоку. Возможно, самый шумный шпионский скандал в послевоенной Германии разразился осенью 1960 года. 28 октября в здании бундестага (немецкого парламента) сотрудники Службы защиты конституции арестовали известного депутата от социал‑демократической партии Альфреда Френцеля. Френцель, уроженец Судетской области Чехословакии, аннексированной Германией в 1938 году и возвращенной Чехословакии в 1945 году, был депутатом от округа Аугсбург, в южной Баварии, с 1953 года. Благодаря партийной работе стал премьер‑министром земли Бавария. В бундестаге он работал в двух ключевых подразделениях. Руководя Комиссией по реституции, которая занималась ущербом, причиненным войной, он был связан с беженцами и Восточной Германией. Также состоял в Комитете по обороне, членство в котором давало ему доступ к секретной военной информации, которую сообщал парламенту министр обороны Франц Йозеф Штраус.

Можно представить себе фурор, который бы произвел арест известного американского конгрессмена по обвинению в шпионаже. Дело Френцеля стало сенсацией. Депутатская неприкосновенность не защитила его, так как по закону Германии она не действует, если депутат арестован в течение двадцати четырех часов после совершения преступления.

Шестидесятиоднолетнего Френцеля видели передающим информацию своему связному‑коммунисту. В состоянии, близком к шоку, Френцель подписал признание и сложил с себя депутатские полномочия, сказав в письме спикеру, что он «не достоин служить».

Его история симптоматична для послевоенной Европы. Френцель родился в семье рабочего в Судетской области, в двадцатых годах он вступил в коммунистическую партию Чехословакии. Был назначен кассиром своего района, но был вынужден с позором уйти из партии после того, как стало известно о растрате партийных денег, совершенной им.

В тридцатых годах он эмигрировал в Англию и во время Второй мировой войны служил поваром в ВВС. В Чехословакии осталась его маленькая дочь. После войны он переехал в Западную Германию и в 1953 году впервые принял участие в выборах, В ходе кампании его оппонент поднял дело о растрате и сказал также, что Френцель, вступая в социал‑демократическую партию, не упомянул о связи с коммунистами. Френцель подал на своего оппонента в суд за клевету и под присягой заявил, что обвинения против него не имели оснований. Он выиграл выборы и начал быстро подниматься по партийной лестнице.

В 1956 году политическими успехами Френцеля заинтересовалась Восточная Германия. Спецслужбы шантажировали его положением дочери, оставшейся в Праге, и в итоге склонили к сотрудничеству с чехословацкой разведкой в Бонне.

За период с 1956 года по день ареста Френцель встречался с чешскими связными тридцать девять раз, передавая им военную информацию и данные о беженцах, которые он хорошо знал. Ему платили за услуги, и за эти годы он получил 27 000 немецких марок (около 7000 долларов). В ходе суда, который проходил за закрытыми дверями и длился четыре дня, Френцель привел полный список секретов, которые он сообщил агентам коммунистов. Он был приговорен к пятнадцати годам тюремного заключения – максимальный срок по обвинению в шпионаже в мирное время. Это дело стало ударом по его партии и отношениям исполнительной и законодательной ветвей правительства. Оно стало препятствием для Вилли Брандта, который осенью 1961 года баллотировался на пост федерального канцлера от социал‑демократической партии, его оппонентом был канцлер Конрад Аденауэр.

Одной из претензий, которые Брандт выдвигал к правительству Аденауэра, было то, что правительство не предоставляло парламенту достаточного количества информации по вопросам обороны. Дело Френцеля стало прекрасной причиной, по которой кабинет Аденауэра мог сомневаться в своем доверии парламенту и продолжать скрывать секретную информацию.

Дело Френцеля имело необычное продолжение. Вместе с ним были арестованы двое агентов чехословацкой разведки, которых суд приговорил к пяти и шести годам тюремного заключения. В декабре 1961 года Бонн обменял их на трех нацистских генералов, осужденных военным судом Чехословакии. Проблема обмена шпионов часто обсуждается, как в случае с предложением обменять пилота У‑2 Фрэнсиса Гэри Пауэрса на полковника советской разведки Рудольфа Абеля. Но таких обменов еще не было. Обмен осужденных шпионов на осужденных военных преступников был беспрецедентным. Возможно, правительство Германии понимало, что это был лучший выход. Оно получало трех генералов, чьи приговоры к высшей мере наказания были изменены на пожизненное заключение, в обмен на капитана и майора чешской военной разведки, которые отбывали гораздо меньшее наказание. Генералами были 71‑летний Рудольф Туссен, бывший полномочный представитель вермахта в оккупированной Чехословакии, 73‑летний Эрнст Хитцеград, руководивший полицией Чехословакии во время оккупации, и 67‑летний Рихард Шмидт, дивизионный командир. Чехами, которых Германия передала чешскому Красному Кресту, были майор Йиндржих Августин и капитан, известный как Эрнст Лангер. Они были связными Френцеля в Бонне.

В апреле 1961 года министр внутренних дел Западной Германии рассказал бундестагу о шпионаже со стороны Восточной Германии. Герхард Шредер, ставший впоследствии министром иностранных дел в коалиционном правительстве Аденауэра, сказал, что в Западной Германии находится по крайней мере 16 000 агентов социалистических стран. Он также заявил, что правительство Восточной Германии тратит 125 млн. долларов на «западную работу», как в социалистических странах называют шпионаж.

Шредер процитировал советского представителя, который так объяснил шпионаж против Западной Германии: «Разведывательные организации советского блока не имеют четкой задачи сбора информации. Их задача состоит скорее в таком изменении политической ситуации в Западной Германии, при котором станет возможным объединение Германии под руководством коммунистов. Помимо сбора информации, ведется подготовка к ниспровержению существующего режима. Нет такой сферы жизни государства, будь то экономическая, политическая или культурная, которая не должна стать целью шпионажа и подрывной деятельности».

Шредер добавил, что за период с 1950 по 1960 год в Западной Германии было задержано 2500 агентов, из которых 2186 были осуждены по обвинениям в шпионаже, еще 19 000 признали участие в шпионаже, но не преследовались по закону.

Шредер хорошо знал, о чем говорит. За несколько недель до его выступления в парламенте в его министерстве задержали служащего, пытавшегося похитить секретные документы, чтобы затем передать их агентам Восточной Германии. Министр приказал службе безопасности провести полную проверку сотрудников министерства. Во время допроса этот служащий признал, что единственным мотивом его поступка была низкая зарплата. За секреты, которые передавал коммунистам, он получал ничтожные суммы: от 20 до 30 долларов за каждый документ.

Чтобы подробно описать шпионаж со стороны Восточной Германии, правительство выпустило в 1959 году «белую книгу», «Восточный Берлин: центр пропаганды и подрывной деятельности», и «черную книгу» – «Секретные действия Востока против Западного Берлина». Не желая отставать, Восточная Германия выпустила свою белую книгу, названную «Шпионаж в Западном Берлине». В ней приводились названия двадцати четырех шпионских организаций, которыми руководят из Западного Берлина. Против каждой организации были выдвинуты определенные обвинения.

В докладной записке 1959 года по вопросу о Берлине министр иностранных дел Восточной Германии писал, что «в настоящее время на территории Западного Берлина действует более шестидесяти бюро иностранных секретных служб и организаций агентов и шпионов».

Кажется, что в Германии, особенно в Берлине, шпионаж широко практикуется обеими сторонами. Здесь мы видим уменьшенную копию секретной войны между Востоком и Западом. Мы найдем здесь все признаки большой войны – обвинения и контробвинения, разоблачение тактики и целей, использование «грязных приемов», раздражение нарушениями границ. Негодующие заявления Восточной и Западной Германии так похожи, что иногда их можно менять друг с другом местами.

Например:

«Активность этих организаций усиливается тем, что между Западным и Восточным Берлином существует открытая граница и, как следствие, свободное передвижение. Это облегчает заброс шпионов и саботажников в Германскую Демократическую Республику и другие социалистические страны». (Восточная Германия, доклад по вопросу о Берлине, февраль 1959 года.)

«Западный Берлин, из‑за своего географического положения и существующей политической ситуации, стал важной целью для подрывной деятельности». («Секретные действия Востока против Западного Берлина», апрель 1959 года.)

Восточная и Западная Германии говорят о нарушениях общей границы и жалуются на легкость, с которой агенты проникают на территорию их государств. Западная Германия утверждает, что треть всех беженцев, попадающих в Западный Берлин, – агенты. Восточная Германия в ответ говорит, что в Берлине работают службы, которые организуют дезертирство граждан на Запад.

Одна из них – Ассоциация свободных юристов, основанная в 1949 году на деньги ЦРУ. Тем, кто приходит в ее центр на Лимаштрассе, объясняют, как можно дезертировать и какую работу можно найти в Западной Германии. Их также расспрашивают об изменениях в Восточной Германии, а если человек обладает важной информацией, его направляют в другие агентства. Благодаря своим связям, особенно с юристами Восточной Германии, Ассоциация получает сведения о закрытых судебных процессах, новых законах и процедурах, а также о многом другом, что скрывается от общественности Восточной Германии. Ассоциация также собирает данные о нарушении Восточной Германией договора об урегулировании отношений.

Своеобразным показателем эффективности работы «свободных юристов» стали похищения Восточной Германией двух ее лидеров. В 1952 году по дороге на работу был похищен доктор Вальтер Линзе, которого переправили в восточную часть Берлина. Когда командующий американской зоны Берлина генерал Лемюэль Мэтьюсон заявил протест советской контрольной комиссии в Берлине, русские сказали, что ничего не знают о похищении. Через несколько недель в Берлине начался сенсационный процесс над шпионами. Семерых человек обвиняли в сотрудничестве с Ассоциацией свободных юристов. Главным свидетелем обвинения была Рут Шрамм, бывший секретарь доктора Линзе, дезертировавшая на Восток. Двое подсудимых были приговорены к пожизненному заключению, пятеро – к длительным срокам заключения. Тайна доктора Линзе так и не была раскрыта. Его преемник, Эрнст Тиллих, говорил, что он находится в одной из тюрем Восточной зоны Берлина. В июне 1960 года агентство Ассошиэйтед Пресс сообщило, что доктор Линзе умер в 1953 году в советской тюрьме, но пришедшая через несколько дней телеграмма внесла поправку – это был другой человек.

В 1957 году во время плавания по озеру Ваннзее был похищен сорокалетний доктор Эрвин Нойман. Следствие установило, что руководитель «свободных юристов» вошел в воды Восточной зоны, чтобы встретиться со своим знакомым яхтсменом. Этот знакомый, по данным спецслужб, был агентом Восточной Германии, и он уговорил доктора встретиться с ним на опасной территории. Свидетели сообщали, что в день исчезновения Ноймана в том месте, где ой должен был встретиться со своим другом, был замечен катер Восточной Германии. О докторе Ноймане также ничего не известно.

Самые сильные нападения Восточной стороны на Запад предпринимались в отношении «Кампфгруппе геген Унменшлихкайт» («Группа борьбы против бесчеловечности»). Официальные лица Западной Германии обычно меняют тему разговора, если вопрос касается «Кампфгруппе». Эта организация подвергалась такой сильной критике, что она была распущена в 1959 году.

«Кампфгруппе» была основана в 1948 году для оказания помощи политическим заключенным и их семьям. Сообщалось, что сначала она получала средства от ЦРУ, а потом от частного фонда, финансирующего также радио «Свободная Европа». «Кампфгруппе» скоро решила оправдать свое название и начала отправлять в Восточную Германию своих агентов, которым поручались разные задания, от разбрасывания листовок до взрыва мостов.

Некоторые обвинения, предъявляемые Восточной Германией «Кампфгруппе», не внушают доверия. В одном случае немецкие спецслужбы расследовали странную гибель 7000 коров на кооперативной ферме недалеко от Фюрстенберга. Они якобы установили, что на ферме работал агент «Кампфгруппе». По сообщению восточногерманской полиции, он добавил яд в корм для коров, после чего погиб скот на всей ферме.

Вот некоторые другие преступления, в которых обвиняется «Кампфгруппе»:

1951 год: агенты подожгли здание Государственной торговой организации в Восточном Берлине; они добавили мыло в сухое молоко, предназначавшееся для немецких школ; устроили короткое замыкание на электростанции в городе Эберсвальде‑Финов.

1952 год: агент «Кампфгруппе» Йохан Бурянек пытался взорвать железнодорожный мост у города Эркнер; агенты устраивали диверсии на заправочных станциях на важных автодорогах, портили локомотивы, стоящие в депо, насыпали песок в турбину завода, вызвав простой предприятия; агентам «Кампфгруппе» было роздано около 500 зажигательных бомб.

1953 год: агенты «Кампфгруппе» сожгли двенадцать автомобилей в грузовом вагоне на станции Вустермарк.

1955 год: агенты подожгли радиостанцию Восточного Берлина.

1958 год: двое агентов взорвали мост в курортном городе Геррингсдорф на побережье Балтийского моря; другие агенты подожгли фабрику по производству кафеля; была предпринята попытка взорвать мост в Веймаре.

Некоторые из этих обвинений были предъявлены режимом Восточной Германии, большинство из них было напечатано в западных газетах и журналах, включая популярный еженедельник «Шпигель». Кажется, что одной из важнейших задач «Кампфгруппе» был подрыв немецкой экономики. После задержания нескольких агентов организации в 1955 году журнал «Штерн» писал: «Лидеры „Кампфгруппе“ превратили эту организацию в шпионский центр. Беженцев и молодых идеалистов здесь склоняют к шпионажу и саботажу. Они теряют лучшие годы своей жизни из‑за этих бессмысленных предприятий».

Еще одна излюбленная цель коммунистической пропаганды – НТС («Народно‑трудовой союз»). Эта антикоммунистическая группа русских представляет интерес по двум причинам:

Это единственная организация, чьи сотрудники регулярно проникают на территорию Советского Союза. В последней директиве КГБ, относящейся к западному шпионажу, она описывается как «очень опасная организация… единственная организация, работающая на территории СССР».

Эта организация не стала продуктом холодной войны, она была сформирована в 1930 году с целью свержения советского режима. С того времени она забрасывает в Советский Союз своих агентов и литературу, изданную на Западе. Ее деятельность необходима для западных разведывательных организаций.

Штаб‑квартира НТС – одновременно управление и издательский центр. У НТС есть и тренировочный лагерь, в котором инструкторы ЦРУ готовят добровольцев к работе на территории СССР.

Положение НТС достаточно сложное. Это не разведывательная, а революционная организация. Ее цель – свержение советского режима силовыми методами. Но из‑за ограниченности средств эти попытки теряют всякий смысл. В частных беседах руководители западных разведывательных служб посмеиваются над этой организацией, а ее лидеров называют мечтателями. Однако именно этой организации удается проникать на территорию СССР. В НТС знают, что их цель отличается от целей западной разведки, но организация сотрудничает со спецслужбами в обмен на финансовую помощь и оборудование. Эти отношения неофициальны и довольно циничны. Агенты НТС занимаются шпионажем, преследуя свою цель – революцию. Западные разведывательные организации поддерживают НТС, хотя и высмеивают его цель.

Секретными операциями НТС руководит Георгий Околович, председатель исполнительного бюро. Хотя ему уже около шестидесяти лет, его голубые глаза светятся мальчишеским задором. Он коренаст, довольно полон, что делает его похожим на русского, дожившего до ста пятидесяти лет и говорящего, что он прожил столько благодаря водке и табаку. На его жизнь постоянно покушаются. В 1954 году покушение на него готовил капитан Николай Хохлов, который дезертировал, не выполнив своего задания.

Околовичу не нравится, когда НТС называют группой эмигрантов. Он цитирует Наполеона, который сказал, что «эмигрант – это человек, который все забыл и ничего не узнал». Околович говорит, что члены НТС ничего не забыли и узнали много нового. Количество его членов держится в секрете, возможно, потому, что оно невелико. Есть «актив» из ста человек, работающих во Франкфурте‑на‑Майне, а также важное представительство в Западном Берлине.

Поскольку коммунисты стараются показать НТС «пешкой в руках американцев» и «орудием ЦРУ», Околович старается отрицать любую связь с разведывательными организациями. Однако в частных беседах он признает: «Мы работаем со всеми секретными службами. Мы в союзе со всеми, кто против коммунизма». В то же время он отрицает, что агенты НТС – шпионы. «Людям, которых мы отправляем в Советский Союз, – говорит он, – запрещено заниматься разведкой. Это противоречит их революционной миссии». Обязанность агента НТС – проповедовать революцию.

Сейчас НТС не пользуется американским оборудованием, а покупает все необходимое в Германии. По понятным причинам организация не раскрывает своего бюджета, но и не скрывает, что он пополняется из «частных» источников.

Помимо всего, Околович борется за то, чтобы не попасть под влияние других организаций. «Наши люди не продаются разведывательным службам, – говорит он. – Мы попали под перекрестный огонь попыток Советского Союза представить нас марионеткой американцев и интересов Запада, которые только частично совпадают с нашими».

Если бы у НТС были силы, эта организация напала бы на СССР уже завтра. Ее лидеры заявляют, что избежать начала ядерной войны можно, только свергнув коммунистический режим. Они полагают, что большинство жителей Советского Союза примут их сторону, если начнется война. Околович думает, что в этом случае режим может использовать атомное оружие против своего народа. Единственными людьми, которые останутся верными правительству, будут руководители, которые искренне заинтересованы в сохранении режима. НТС готов поддержать любую инициативу, считая нереальной любую более «мягкую» позицию.

Ожидая начала революции, НТС посылает своих агентов в Советский Союз через Западный Берлин, Восточную Германию и Польшу или Чехословакию. Агенты создают ячейки, которые занимаются пропагандой и ждут начала активных действий. Ячейки не общаются между собой, но узнают о существовании друг друга с помощью символа НТС – трезубца святого Владимира. В Советском Союзе этот трезубец можно иногда увидеть на стене дома, рядом с ним обычно написан лозунг НТС: «Несем тиранам смерть».

Выступая перед комиссией конгресса, Николай Хохлов сказал: «Ячейки НТС существуют даже в армии Советского Союза. Для поддержания связи используются курьеры, которые регулярно пересекают границу и отправляются на территорию СССР и стран народной демократии… НТС пользуется теми же методами, благодаря которым к власти пришла сама коммунистическая партия, а именно организацией ячеек». (Проникновение на территорию СССР обсуждалось в главе о деятельности ЦРУ.)

Для отправки пропагандистских материалов в СССР НТС пользуется воздушными шарами, непромокаемыми пакетами, которые бросают в реки, и многими другими способами. Руководство НТС признает, что после смерти Сталина в Советский Союз было отправлено более 100 миллионов книг и журналов. У него есть свое издательство – «Посев», которое выпускает периодику, в частности газеты «За Россию» и «Наши дни», а также печатает поддельные номера «Правды» и «Известий».

Радиостанция НТС «Свободная Россия» ведет вещание в течение десяти часов в сутки, но власти Западной Германии иногда закрывают станцию после протестов Советского Союза. В 1958 году агенты Восточной Германии заложили бомбы в доме, где живут семьи радиотехников. Жертв не было, но само здание было разрушено.

НТС контактирует с большей частью советских граждан, приезжающих на Запад. Организация отправляет своих агентов на все конференции и выставки, в которых принимают участие советские делегации. Ярмарку в Брюсселе посетили около 8000 советских туристов, еще больше приехало на молодежный фестиваль в Вене. Многие из них вернулись домой, зная, что такое НТС. Некоторые даже соглашаются распространить в своей стране литературу НТС. Когда части ВМФ Советского Союза посетили в 1956 году страны Скандинавии, агенты НТС встретились с 1230 советскими офицерами и моряками: 385 из них остались безразличны, 700 заинтересовались деятельностью НТС и взяли их книги, 110 выразили недовольство режимом и обещали НТС активную поддержку (данные НТС).

Когда Молотов принимал участие в четырехсторонней встрече в Женеве, одному из агентов НТС удалось сфотографировать его. Фотография была опубликована в газете «Посев», ее сопровождал следующий комментарий:

«Молотова сфотографировал специальный корреспондент „Посева“ с расстояния 16 футов. Бесшумные пули, которыми был заряжен пистолет капитана Хохлова, пробивают два фута хлопка с расстояния 30 футов. Мы не знаем, насколько плотен Молотов, но интересно, о чем думает руководитель его охраны Борзов и за что ему платят».

В 1956 году представитель НТС оказался в одном самолете с послом СССР в Западной Германии Валерианом Зориным, который возвращался со съезда коммунистической партии. Во время полета они обсуждали политические события, и их фотография была опубликована в «Посеве».

Заявления коммунистической прессы о силе НТС иногда кажутся преувеличением. В марте 1957 года «Литературная газета» писала:

«В марте 1955 года в НТС было отпечатано 14 миллионов брошюр, отправленных на воздушном шаре из ФРГ в восточном направлении… установлено, что НТС отправляет в Восточную Европу не только брошюры, но и секретных агентов. Важнейшая задача этой организации – проникновение в государственные органы социалистических стран».

В сентябре 1960 года «Известия» предупреждали всех советских граждан, путешествующих по странам Запада: «В Европе существуют группы, которые будут пытаться снабдить вас пропагандистской литературы. Это, в частности, произошло во время Олимпийских игр в Риме, когда советские спортсмены получили брошюры, отпечатанные в официальном центре Олимпийского комитета Италии».

В декабре 1959 года член советской делегации в ООН заявил, что «на территории США нашли прибежище группы, похожие на НТС. Они состоят из антисоветских преступников, и, кажется, Соединенные Штаты тратят много денег, чтобы помочь тем, кто борется с советским режимом».

Если бы советская сторона ограничивалась только жалобами в прессе и Генеральной Ассамблее, НТС мог бы дышать спокойнее. Но к негодованию добавляются попытки убийств, похищений, взрывов. Последний акт насилия произошел 18 июля 1961 года, когда во двор штаб‑квартиры НТС во Франкфурте была заброшена бомба. Взрывом выбило стекла и повредило часть печатного оборудования. Во дворе, покрытом бетоном, осталась воронка трех футов в диаметре (около 1 м) и глубиной в один фут.

В декабре 1958 года Министерство государственной безопасности Восточной Германии наняло бывшего члена молодежной гитлеровской организации Вольфганга Вильдпретта, который должен был убить Владимира Поремского, президента НТС. Вильдпретту дали нож, автоматический пистолет, фотографию его жертвы и аванс 500 марок (125 долларов), пообещав 20 000 марок в случае успешного выполнения задания. Однако Вильдпретт сдался властям.

Николай Хохлов также отказался от выполнения задания, когда ему поручили убить Околовича, и сейчас он один из самых активных членов НТС. Успешными операциями против членов НТС стали похищения Валерия Треммеля в Австрии и Александра Трушновича в Западном Берлине в 1954 году. Треммель был схвачен советскими агентами, которые вывезли его в советский сектор. О его судьбе ничего не известно.

Случай с Трушновичем до сих пор остается загадкой. Он был членом совета НТС и добровольно возглавил его отделение в Берлине. До похищения он готовился читать курс лекций в Соединенных Штатах. 13 апреля 1954 года его заманил в ловушку агент Хайнц Глеске, завоевавший его доверие помощью в организации встреч с беженцами из СССР.

Трушновича схватили в квартире Глеске, посадили в машину и вывезли в Восточный Берлин. Сам хозяин исчез, а через несколько дней исчезла и его жена. Полицейские, прибывшие на квартиру Глеске, обнаружили следы борьбы и пятна крови на полу.

Через несколько дней средства массовой информации Восточной Германии объявили, что Трушнович бежал на Восток. В статье, озаглавленной «Почему я разорвал с прошлым», сказано: «После многочисленных поездок по Европе я убедился, что у организаций эмигрантов нет будущего. Чтобы выжить, эти организации должны предлагать свои услуги западной разведке, а члены этих организаций используются для шпионажа, подрывной работы и диверсий».

В статье говорилось, что школа, открытая Трушновичем для советских эмигрантов, стала школой шпионажа. НТС, говорилось в статье, переполнен американскими агентами, которые играют роль сторожевых псов. Восточная Германия также объявила, что Глеске был арестован как американский агент.

Семья Трушновича и НТС объявили все это вымыслом, но пока для его освобождения собирали подписи и предлагали вознаграждение, западногерманская газета «Вельт» написала, что Трушнович был двойным агентом, работавшим на Москву с момента основания НТС.

В настоящее время в НТС полагают, что Трушнович был серьезно ранен в борьбе, начавшейся в квартире Глеске, и умер по дороге в Восточный Берлин. Отмечается, что Трушнович получил тяжелое увечье во время Первой мировой войны, и часть его черепа заменяла серебряная пластина. Даже легкий удар по голове мог убить его. НТС указывает, что Трушнович не устраивал пресс‑конференцию, через которую проходят все дезертиры. После того как в газетах появилась одна статья, подписанная его именем, о нем ничего не известно.

Помимо открыто «агрессивных» организаций, таких как «Кампфгруппе» и НТС, на Западе существует большое количество организаций, в чьи обязанности входит сбор информации за железным занавесом. Для властей Восточной Германии, знающих о шпионаже, эти организации просто добавляются в список разведывательных служб.

Нелегко установить предел, когда новости из Восточной Германии становятся шпионажем. Так же трудно провести линию, которая бы определяла, когда радиостанция начинает подрывную деятельность. Живя в условиях холодной войны, мы, кажется, теряем чутье – для Востока это уже шпионаж, а для Запада – законная деятельность радио и прессы. В принципе, они сочетают и то, и другое.

Самые важные из этих агентств – «Информационное бюро Запада» (IBW), «Радио в американском секторе» (RIAS), радио «Свободная Европа» (RFE) и радио «Свобода». Все они якобы работают с информацией, хотя у всех есть политическая направленность, все они имеют свою долю в берлинской «торговле беженцами» и получают средства из «конфиденциальных» (то есть от западной разведки) источников.

«Информационное бюро Запада» – частное агентство, работающее только с Восточной Германией. Оно расположено в черном двухэтажном доме в пригороде Берлина. На здании нет никаких обозначений. Сотрудники агентства работают под псевдонимами, а почту агентство получает на абонентский ящик. Эти меры предосторожности вызваны, в частности, угрозами Восточной Германии в отношении сотрудников агентства.

IBW получает большую часть информации из секретных источников в Восточном Берлине и от беженцев. 150 подписчиков ежедневного информационного бюллетеня узнают «кто есть кто» в правительстве Западной Германии, ее прессе и спецслужбах. Через посредника IBW покупает практически все, что публикуется в Восточной Германии. У того же посредника правительство Восточной Германии приобретает информационный бюллетень агентства. IBW берет интервью у беженцев в лагере «Мариэнфельде». Благодаря этим усилиям агентство IBW создало самый крупный архив данных о Восточной Германии, в который включены и архивы правительства. В архиве заведено 90 000 карточек на всех важных людей Восточной Германии, в них описывается как их работа в настоящее время, так и увлечения в прошлом.

Агентство может получить такую информацию, которую скрывает правительство Восточной Германии. В июне 1961 года IBW узнало, что пятьдесят рабочих завода в Хеннингсдорфе направили Вальтеру Ульбрихту письмо, в котором выражали протест против недостатка потребительских товаров. Письмо было уничтожено до того, как оно попало к Ульбрихту, часть рабочих была арестована. Остальные бежали в Западную Германию.

В 1958 году 58 студентов Йенского университета были приговорены к длительным срокам тюремного заключения в результате закрытых процессов. Какое преступление они совершили? Они отправили Вальтеру Ульбрихту, лидеру Восточной Германии, письмо, в котором призывали к проведению свободных выборов. В восточногерманской прессе об этих процессах ни разу не упоминали, пока IBW не рассказало об их существовании.

IBW получает средства от Министерства по общегерманским делам. У агентства есть связи с жителями Восточной Германии. Именно по этим причинам правительство Восточной Германии считает IBW шпионской организацией. Гельмута Больмана и Элизабет Рапп, которые руководят агентством, называют бывшими сотрудниками Министерства пропаганды Геббельса. На самом деле они беженцы с Востока. После Второй мировой войны они работали в Альгемайнер Дойчер Нахрихтендинст – информационном агентстве Восточной Германии. Они бежали в 1949 году, когда агентство отказалось опубликовать результаты референдума, который потерпел поражение, несмотря на формулировку вопроса: «Вы за сохранение мира? Если да, голосуйте». Директор агентства сказал Больману и мисс Рапп, что они должны «заниматься не новостями, а пропагандой». Они бежали в Западную Германию и основали IBW, целью которого стало развенчание пропаганды Восточной Германии. Та, в свою очередь, утверждает, что IBW распространяет ложную информацию. При этом руководство страны ссылается на жителя восточной части Берлина, предоставлявшего IBW ложные сведения: «Я понял, что Больману и Рапп нужны сообщения любого рода, вне зависимости от их достоверности. Я также понял, что вся западная пресса живет на таких сообщениях. Я начал дезориентировать Больмана. Я сделал вид, что получил секретный доклад, касающийся работы немецких средних школ. Это сообщение было воспринято с интересом, и Рапп даже не спросила, насколько правдив был этот доклад».

В комплексе зданий в Энглишгартен, парке в центре Мюнхена, находится радио «Свободная Европа», которое ведет передачу новостей и «специальных» программ на территорию социалистических стран (но не на территорию СССР).

Двадцать восемь передающих станций «Свободной Европы» в Германии и Португалии ведут трансляции для Польши, Венгрии, Чехословакии, Румынии и Болгарии. (В Албании слишком мало радиоприемников, чтобы вещание велось и на территорию этой страны). Бюджет радиостанции, большую часть которого составляют субсидии от таких корпораций, как «Эссо», «Форд» и «Дженерал моторе», равен 11 млн. долларов. Штат радиостанции в одном только Мюнхене составляет 1200 человек. Все это делает «Свободную Европу» похожей на правительственное учреждение средних размеров.

Программы для стран – союзниц СССР, подчеркивающие все, что может подорвать авторитет их правительств, делятся на следующие категории: 17 % – новости, 20 % – комментарии, 7 % – обзор западной прессы, оставшееся эфирное время отведено радиопостановкам, музыке и программам для определенных групп населения (домохозяйки, рабочие, студенты и так далее).

Дважды за одиннадцать лет существования «Свободная Европа» оказывалась в затруднительном положении. В 1956 году радиостанцию обвиняли в поддержке венгерской революции, которая выражалась в обещаниях американской помощи и призывах сражаться, обращенных к борцам за свободу. RFE до сих пор не полностью оправилось от этого обвинения, а некоторые люди называют радиостанцию «поджигателем венгерского мятежа».

Представители RFE объясняют, что революция 1956 года была для них сюрпризом и их ролью в восстании была ретрансляция на территорию Венгрии передач венгерского радио, захваченного борцами за свободу. Они продолжали обычные выпуски новостей и комментариев, рассказывая о начавшемся в то же время Суэцком кризисе. RFE называет две причины, по которым общественность уверена, что радиостанция обещала помощь восставшим. Во‑первых, радио Лейпцига в то время вело вещание на частоте «Свободной Европы», намеренно вводя повстанцев в заблуждение. Во‑вторых, часть интервью, взятого ведущими средствами массовой информации у трех борцов за свободу Венгрии, была вырезана. В ходе интервью в Бонне их спросили: «Правда ли, что радиопередачи обещали военную помощь США?» Они ответили «да». Однако следующие вопрос и ответ – «Вы уверены, что это были передачи радиостанции „Свободная Европа“»? – «Конечно, нет» – были из интервью изъяты.

Поскольку RFE – частная американская организация, работающая на территории Германии, ее возможное отношение к Венгерскому кризису осложнило отношения с немецким правительством. Чтобы оправдать себя, RFE отправило правительству ФРГ и в Совет Европы в Страсбурге магнитофонные записи всех своих передач за период восстания – больше трех миль магнитной пленки.

Но даже после этого RFE не было полностью оправдано, и руководству пришлось уволить тех сотрудников, которые, по их мнению, зашли слишком далеко в моральной поддержке восставших. Канцлер Аденауэр заявил после изучения пленок, что сообщения об обещаниях помощи венграм были необоснованны. Однако он добавил, что некоторые «замечания» могли быть неправильно поняты.

Еще одним серьезным ударом для радиостанции стало заявление посла США в Польше Джэкоба Бима, сделанное летом 1959 года. Посол Бим просил Государственный департамент оказать влияние на радиостанцию «Свободная Европа», чтобы она прекратила вещание на территорию Польши, которое, по его словам, мешало его работе. Он сказал, что его обязанности часто пересекаются с «линией» RFE, содержание передач которой он не мог контролировать. Посол Бим полагал, что его отношения с польскими официальными лицами будут менее напряженными, если «Свободная Европа» перестанет вести трансляцию на территорию Польши. Когда это заявление попросили прокомментировать Государственного секретаря Кристиана Гертера, он ушел от прямого ответа, сказав, что доверяет послу Биму и уважает его способности, но также понимает необходимость работы, которой занимается радиостанция «Свободная Европа».

Поскольку оба инцидента говорят о довольно агрессивной пропаганде, «Свободная Европа» так объясняет свою догму: «Власть русских в странах‑союзницах кончится благодаря постепенным изменениям в самих странах и расколу в коммунизме. Мы не призываем к революции, но мы хотим подготовить эти страны к изменениям».

Один из показателей эффективности работы RFE – те усилия, что направлены на подавление передач радиостанции. Поскольку сеть RFE начала соперничать с государственными радиостанциями, в социалистических странах установлено более 2000 радиостанций, заглушающих вещание RFE. Их установка обошлась в 225 миллионов долларов – эта сумма в два раза больше, чем весь бюджет радиостанции со времени ее основания. Несмотря на создаваемые помехи, RFE удается работать благодаря использованию нескольких частот, особенно в ночное время, когда подавление вещания менее эффективно.

В качестве других примеров своей пользы RFE называет следующие «эксклюзивные» репортажи. В 1956 году радиостанция передавала «секретную» речь Хрущева в течение трех с половиной дней, чтобы ее содержание узнали во всех социалистических странах. RFE также рассказало жителям этих стран о восстании рабочих в Познани. Когда на Запад дезертировал заместитель руководителя польской службы безопасности Юзеф Свиатло, RFE записало более 100 часов интервью, в котором он рассказывал о методах и целях работы секретной полиции. Представители радиостанции заявляют, что после передачи интервью в Польше улучшилось обращение с политическими заключенными. «Свободная Европа» передала доклад ООН о событиях в Венгрии, содержание которого было изменено правительством страны. В 1958 году власти Румынии приняли новый Уголовный кодекс, по которому неофициальные встречи с иностранцами карались смертной казнью. Этот кодекс не был опубликован, и власти арестовывали и судили граждан страны, которые даже не знали, что нарушают закон. Радиостанция смогла достать текст кодекса и рассказала о нем в своих передачах для Румынии. Позже румынское радио объявило, что кодекс был опубликован.

Обвинения в шпионаже, предъявляемые «Свободной Европе», основаны на том, что радиостанция берет интервью у беженцев из‑за железного занавеса и следит за передачами тридцати пяти радиостанций социалистических стран. Около границ всех стран‑союзниц СССР от Стокгольма до Стамбула существуют «аванпосты» RFE, которые собирают информацию о режимах этих государств. Сотрудники RFE, бежавшие на Восток, говорили, что им поручались разведывательные задания. Как и все остальные частные и полуофициальные антикоммунистические агентства, RFE – объект провокаций Восточной Германии. Восточная Германия обращает особое внимание на американские агентства, надеясь подорвать их репутацию в глазах правительства Западной Германии, в которой они расположены. Члены таких организаций, как Лига немецкой чистоты, звонят немцам, работающим в RFE, и говорят им: «Почему бы вам не найти честную работу, вместо того чтобы оставаться в этой шпионской организации?» Во дворе Энглишгартен разбрасывают гвозди, которые портят колеса машин RFE и заставляют сотрудников обращаться за помощью к полиции. В декабре 1959 года в солонках кафе RFE был насыпан атропин, экстракт белладонны. Очевидно, что провокаторы не хотели никого убивать, иначе они могли использовать стрихнин, отравление которым может быть смертельным. Многим сотрудникам радиостанции стало плохо, вызвали полицию, и один полицейский сказал: «Почему с вами всегда происходят такие вещи?»

RIAS («Радио в американском секторе») и радиостанция «Свобода» выполняют почти такие же функции, как и RFE, но только в отношении Восточной Германии и СССР. Центр радио «Свобода» находится в Мюнхене, в здании, стоящем недалеко от аэродрома, на который в 1938 году прилетел Чемберлен. «Свобода» ведет вещание на русском и еще шести языках, на которых говорят в республиках Советского Союза. Программы транслируются на территорию СССР с запада и востока – пленки отправляются на Тайвань, откуда также идет вещание. Штат радиостанции состоит из 150 человек – эмигрантов из СССР, знающих менталитет и нужды своих слушателей. Как и передачи «Свободной Европы», все, о чем говорит «Свобода», также подвергается нападкам во стороны советской прессы, обвиняющей радиостанцию в помощи американской разведке. Как и RFE, она берет интервью у перебежчиков и имеет доступ к «специальной» информации. Со времени основания радиостанции в 1953 году двое ее дикторов были убиты сотрудниками КГБ. Первоначально радиостанция называлась «Освобождение», но это название сочли слишком агрессивным и заменили на «Свобода».

Радио «Свобода» утверждает, что его цель – информировать жителей Советского Союза о том, чего они не узнают из официальных источников, и о том, что искажается цензурой. Оно не призывает к свержению режима, а подсказывает русским, как надавить на правительство, чтобы добиться лучших условий жизни и демократизации общества. Благодаря перебежчикам и письмам, получаемым из Советского Союза, а их бывает до десяти в неделю, «Свобода» знает, что ее трансляции достигают СССР. Некоторые письма одобряют деятельность радиостанции, а их авторы просят защиты от давления режима. В некоторых одобрение смешано с возражениями, как, например, в письме ленинградского инженера: «Я слушаю ваши передачи, но я не согласен с вашим мнением о настроениях советских граждан».

Радиостанция «Радио в американском секторе» подвергается особенно сильным нападкам со стороны Восточной Германии, поскольку ее передачи направлены именно на эту страну. Говорят, что она находится под прямым контролем ЦРУ. Правительство Восточной Германии однажды опубликовало сообщение, которое якобы было просьбой директора RIAS вызывать в определенное время беженцев, которых будет допрашивать сотрудник ЦРУ. В этом документе, подписанном Дж. А. Эвингом 2 марта 1955 года, говорится: «Представитель ЦРУ мистер Мейссемер будет принимать вас по четвергам и пятницам. Мы просим вас назначать на эти дни тех беженцев из советской оккупационной зоны, которых нужно познакомить с ним».

Еще одна организация с двоякими функциями – Министерство по общегерманским делам, которое, помимо других вопросов, занимается и проблемой беженцев. В 1958 году западногерманская газета «Шпандауэр фольксблатт» рассказала о конфликте, возникшем внутри министерства из‑за использования финансовых фондов. Министр Леммер хотел прекратить финансирование секретных организаций, но натолкнулся на сопротивление своего заместителя Франца Тедика, который заручился поддержкой Государственного секретаря Ганса Глобке. Субсидии были сохранены.

Откровенно шпионские организации в Западной Германии – служба Гелена и ЦРУ. Райнхард Гелен, он же герр Доктор, он же мистер Шнайдер, он же «серый генерал» – самая загадочная личность в политике Западной Германии. Сейчас ему пятьдесят восемь лет, его не фотографировали с 1944 года, когда он был генерал‑лейтенантом. На снимках того времени мы видим молодо выглядящего человека с самодовольным видом, который был свойствен всем генералам Гитлера.

Сейчас, по словам тех, кто видел его недавно, он поседел и располнел. Он носит усы, общается учтиво, но немного застенчиво. Он начал служить в армии в 1920 году и посвятил военной службе всю свою жизнь. Гелен стал врагом коммунизма и специалистом по Советскому Союзу как только его перевели из Франции на Восточный фронт после начала в 1941 году войны с СССР. Через год он возглавил разведку фронта. Восточная Германия утверждает, что он был нацистом и руководил «иностранной армией», в которую входили дезертировавшие русские и другие иностранцы, выступавшие против коммунизма. Гитлер стал относиться к нему с подозрением, когда тот доложил о возможном наступление Советского Союза в 1944 году, и это подозрение осталось даже тогда, когда предположения начали сбываться. Гелен предчувствовал окончание войны и предусмотрительно хранил в Баварии пятьдесят сейфов бесценных документов. Когда на территорию Германии вступили союзные войска, он сдался США и предложил организовать антикоммунистическое разведывательное агентство, в которое бы вошли бывшие сотрудники его ведомства и были использованы материалы, сохраненные им. Организация Гелена разместилась в Мюнхене. Когда в 1955 году Западная Германия стала суверенным государством, Аденауэр принял Гелена под свое крыло.

Сегодня его Федеральная разведывательная служба состоит из 5000 постоянных сотрудников и еще 5000 агентов, бюджет организации – 10 млн. долларов. Два ее самых известных успеха – раскрытие сети чехословацкой разведки в Западной Германии в 1948 году и внедрение в кабинет Вальтера Ульбрихта агента, которого успешно вывезли из Восточной Германии, после того как им заинтересовались спецслужбы. Основной задачей Гелена является разведка, хотя он тесно сотрудничает и с западногерманской контрразведывательной организацией Служба защиты конституции. Многие восточногерманские агенты хотят подзаработать на стороне, и Гелен успешно пользуется услугами двойных агентов. Корреспондент агентства Ассошиэйтед Пресс Дэвид де Люс так описал его главную задачу: «Постоянно изучать и идентифицировать Вооруженные силы СССР и его союзников. Эта задача очень важна для Запада, так как в ФРГ находится 400‑тысячный контингент войск США, Франции и Великобритании».

Гелен – бесспорный руководитель немецкой разведки. Одной из причин, по которым в июле 1954 года на Восток бежал руководитель Службы защиты конституции Отто Джон, было то, что он проиграл борьбу с Геленом. Аденауэр, которому неоднократно сообщали о пьянстве и беспорядочном поведении Джона, занял сторону Гелена. Джон, посещавший в июле 1954 года Соединенные Штаты, не смог заручиться поддержкой Аллена Даллеса, который также занял противоположную сторону. Через несколько недель после этого визита Джон бежал в Восточный Берлин, где заявил, что все правительство Западной Германии состоит из бывших нацистов. Увольнение в 1955 году генерала Трудо усилило позиции Гелена.

Штаб‑квартира Гелена в пригороде Мюнхена Пуллах называется «Генеральное управление». У организации есть отделения по всей стране, они используют различные прикрытия, такие как «Промышленная организация Южной Германии». Иностранные представительства организации Гелена построены по коммунистической модели шпионажа – с помощью ячеек. Резиденты работают с маленькими группами, члены которых не знают о работе остальных агентов и о них самих. Время от времени подсудимые по делам о шпионаже, проходящим в Восточной Германии, признают, что они сотрудничали с организацией Гелена. В 1954 году семеро таких людей были осуждены за кражу документов с электростанции. Сообщалось, что спецслужбы Восточной Германии нашли у них директивы Гелена. В директивах определялись цели шпионажа, такие как передвижение войск, работа аэродромов и портов. Говорят, что щупальца этой организации протянулись и в дружественные страны, а ее агенты действуют даже в Париже и Риме.

ЦРУ, которое с особой заботой относится к работе в Западной Германии, до сих пор светится гордостью при упоминании о знаменитом берлинском туннеле.

Сотрудник ЦРУ, изучавший в 1955 году карту Берлина, заметил, что граница американской зоны проходит всего в 300 ярдах (270 м) от главной телефонной линии советского военного командования. Вскоре после этого около границы начали строить новую радиолокационную установку. Эта станция была прикрытием для подземных работ. ЦРУ решило прокопать туннель, ведущий к советской телефонной линии, и прослушивать переговоры. План был смелым и успешным. Туннель стал шедевром строительства. Довольно высокий человек (6 футов (1,8 м)) мог стоять в нем во весь рост. Туннель вентилировался, в нем были звуконепроницаемое покрытие, флюоресцентное освещение, телефон и три кабеля, с помощью которых прослушивалась советская линия. Вдоль стен было установлено самое современное оборудование.

Туннель длиной 500 ярдов (450 м) начинается от радиолокационной станции, проходит под кладбищем на территории Восточного Берлина и заканчивается под Шонефельд‑роуд, по обеим сторонам которой идут подземные телефонные кабели советских военных. Оборудование, использовавшееся в туннеле, было не американским.

Прослушивание продолжалось в течение года, контролируя около шестидесяти телефонных линий связи советского командования. Полученная информация была бесценна. Контрольная комната, дежурство в которой велось круглосуточно, была защищена тяжелой металлической дверью, с надписью на русском и немецком языках: «Вход воспрещен по приказу командования советскими Вооруженными силами в Германии». На границе Восточного и Западного Берлина была установлена колючая проволока, благодаря которой туннель казался сооружением русских. В апреле 1956 года советские военные, проверявшие линии связи, обнаружили туннель. По сообщениям восточногерманской прессы, в нем в это время работали трое американцев, которым удалось бежать. В спешке они оставили включенным свет и все оборудование.

ЦРУ имеет доступ ко всем данным других разведывательных организаций. Оно работает со всеми важными перебежчиками, управляет самыми важными операциями, встречается с наиболее ценными агентами.

Его главная задача в Германии – выявление коммунистических агентов на военных объектах США и помощь в обнаружении агентов, попадающих в Западный Берлин под видом беженцев. Агентов, обнаруженных таким образом, передают ЦРУ, которое пытается сделать из них двойных агентов. Войсковая разведка Западной Германии также имеет оперативную разведывательную группу. Но ЦРУ руководит всеми агентствами и занимается теми делами, которые выбирает само. Некоторые представители разведки, работающие в Западной Германии, жалуются, что ЦРУ порой возглавляют люди, не имеющие опыта работы в разведывательных организациях. Они часто рассказывают о полковнике, возглавившем ЦРУ. На первой встрече с сотрудниками главной темой обсуждения стала деятельность управления, известного как Департамент армии. Полковник внимательно слушал, иногда кивал, а в конце встречи спросил своего помощника: «Кто этот чертов папа?[35]»

Контрразведкой в Германии занимается Служба защиты конституции, которая борется со шпионажем и проникновением коммунистов на Запад (коммунистическая партия запрещена в Западной Германии). В самой контрразведке работают 400 агентов, которые связаны с полицией 11 земель Германии, с организацией Гелена и немецкой военной разведкой. Кроме этого, специальные юристы работают в Генеральной прокуратуре. Служба защиты конституции подвергается нападкам, за то что она выполняет функцию политической полиции, и в феврале 1959 года министр внутренних дел Шредер прочитал в «Штерне» статью, называвшуюся «Кто защищает нас от защитника?».

Проникновение с Востока на Запад настолько легко, а количество организаций, прикрывающих шпионаж, настолько велико, что работа в Службе защиты конституции требует огромного терпения. Шредер недавно обвинил Немецкий союз мира в том, что эта партия была прикрытием для коммунистического шпионажа. Союз подал на него в суд за клевету. Сейчас это дело находится на рассмотрении. Дело Френцеля показывает, что проникнуть можно даже в правительственные круги.

Немецкие постовые отделения каждый месяц задерживают более миллиона почтовых отправлений, присылаемых из Восточной Германии, но это количество считается всего лишь десятой частью того, что проходит проверки. Адреса берутся из телефонной книги Западного Берлина. Пропагандистская литература предназначена для разных слоев общества. Солдатам присылают журнал «Барракс», в котором критикуется «милитаристская» политика министра обороны Штрауса. Учителя получают бюллетени от коллег из Восточной Германии. 180 разных изданий предназначены для рабочих, что говорит о решимости Восточной Германии проникнуть в профсоюзы. Шредер сказал в своем недавнем выступлении в бундестаге, что подрывной деятельности адептов коммунизма в Западной Германии нет равных, а количество шпионов постоянно растет.

Центры шпионажа и провокаций, расположенные в Восточной Германии, приобрели такую угрозу, что этой теме был посвящен отдельный документ Государственного департамента, опубликованный в ноябре 1961 года. Этот документ заслуживает того, чтобы его процитировать. В нем, в частности, говорится:

«Министерство государственной безопасности Восточной Германии, руководимое из СССР, ответственно за программы похищений, убийств, подрывной деятельности и пропаганды, а также за шпионаж.

С момента окончания войны власти Западного Берлина и Западной Германии насчитали 255 случаев успешного похищения людей, по крайней мере 143 попытки похищения и шесть попыток убийства, совершенных агентами Восточной Германии.

Вербовка коммунистических агентов и информаторов осуществляется разными методами как в Западной Германии, так и на территории советской зоны. Вербовщики, в частности, угрожают расправой над членами семьи, оставшимися на территории Восточной Германии. Вымогательство, подкуп и принуждение – обычная практика. Поскольку нужно часто прибегать к криминальным способам, Министерство государственной безопасности освободило из тюрем тех преступников, которые согласились стать агентами.

Министерство руководит работой из здания, расположенного на Норманненштрассе. Руководство осуществляется с помощью „специалистов“, отбираемых из 16 000 коммунистических агентов, работающих на территории Западного Берлина. Это подтверждают дезертировавшие агенты. Помимо членов этой сети, 22 000 человек работают в Министерстве государственной безопасности и еще 5000 – в полиции.

Из 16 000 агентов около 5000 постоянно проживают в Западной Германии, передавая свои доклады в советскую зону, а оставшиеся живут в Восточной Германии, но периодически отправляются на Запад для выполнения шпионских заданий. Только за 1959 год в Западной Германии было задержано 2802 агента.

Миссии, которые выполняют эти агенты, носят преимущественно военный и политический характер. Около 25 % всех заданий направлено против земли Северный Рейн‑Вестфалия, где находится промышленность Рурской области и федеральное правительство.

Второй по важности объект – Западный Берлин, в котором работают около 16 % всех агентов Восточной Германии. За период с 30 августа 1951 года по 15 февраля 1960 года за шпионаж и связанные с ним преступления осуждено 590 человек.

Согласно данным, сообщенным перебежчиками, и другим сообщениям, штат Министерства государственной безопасности составляет 22 000 человек. Москва руководит этой организацией с помощью ядра немецких коммунистов, получивших советское гражданство во время войны.

После основания в апреле 1950 года Министерства государственной безопасности его первым руководителем стал Вильгельм Цайссер, заместителем – Эрик Мильке.

Мильке возглавил Министерство в 1957 году. Он вступил в коммунистическую партию Германии в двадцатых годах. 9 августа 1931 года он застрелил двух полицейских. Чтобы избежать наказания, Мильке бежал в Советский Союз и принял советское гражданство.

Во время Гражданской войны в Испании Мильке был капитаном в войсках коммунистов, затем уехал во Францию, где пробыл до конца Второй мировой войны. Он вернулся в Германию с советскими войсками в 1945 году после четырнадцатилетнего отсутствия. Мильке начал работать в секретной полиции, обучаясь этой работе в Советском Союзе. Он остается руководителем Министерства государственной безопасности, несмотря на то что обвиняется в двойном убийстве.

Руководитель Министерства, кем бы он ни был, сам объект контроля и использования со стороны КГБ, сотрудники которого постоянно работают в Восточной Германии.

Министерство государственной безопасности делится на отделы, которые, помимо разведки за пределами своей страны, занимаются наблюдением за всеми сферами жизни Восточной Германии. 1‑й главный отдел контролирует „надежность“ состава вооруженных сил. Около 900 сотрудников этого отдела работают непосредственно в армии. Главная задача агента – склонить офицеров и солдат к слежке друг за другом.

Шпионажем на Западе руководит 2‑й главный отдел. В штабе этого отдела работают 800 человек, вербующих и контролирующих тысячи агентов за границей, в основном в Западной Германии.

Одно из подразделений 2‑го отдела – Подразделение портов. Оно основано в 1958 году. Основная задача – наблюдение за всеми портами в Западной Германии и других странах НАТО, вербовка агентов, фотографирование военных судов НАТО.

Еще одно подразделение – Подразделение „Р“, основанное в начале 1960 года. Оно занимается операциями против военных миссий стран Запада, работающих в столице Восточной Германии. Один отдел занимается вербовкой агентов, которые живут или работают около этих миссий. Другой отдел следит за передвижениями сотрудников миссий, а третий отвечает за проведение травли военных миссий.

3‑й главный отдел отвечает за наблюдение над экономической жизнью Восточной Германии. Его задача – увеличение продукции и трудовых норм. Он карает такие „преступления“, как частые болезни рабочих, неофициальные отпуска и жалобы о сокращениях. В последнее время 3‑й отдел был занят коллективизацией сельского хозяйства.

В настоящее время не существует 4‑го главного отдела. Он был „реорганизован“, и его функции были переданы другому отделу.

5‑й главный отдел наблюдает за „преданностью“ всех официальных лиц и гражданских служащих Восточной Германии. В его обязанности также входит контроль за всеми религиозными организациями, который осуществляется с помощью угроз и травли.

В Министерстве государственной безопасности есть отдел, состоящий из 6300 человек, которые занимаются охраной руководителей государства от их собственного народа.

В одном из пригородов восточной части Берлина есть заведение, которое носит безобидное название „Школа управления“. На самом деле, по словам дезертиров, закончивших ее, это „Школа разведчиков“ Главного управления разведки (ГУР) Министерства государственной безопасности Восточной Германии.

ГУР – элитное отделение иностранной разведки, в чьи задачи входит организация сетей и добыча информации как в Западной Германии, так и в других странах.

„Школа разведчиков“ находится под прямым контролем подполковников Руди Бартонека и Вилли Воэла, но внимание ей уделяет и сам руководитель ГУР генерал Маркус „Миша“ Вольф.

40 студентов школы, проходящие обучение в течение одного года, отбираются специальной комиссией ГУР. Больше половины студентов нигде до этого не работали.

Все студенты получают вымышленные имена и фальшивые документы, и им запрещается, под угрозой строгого наказания, раскрывать свою личность даже друг другу.

Занятия идут шесть дней в неделю, с 8 часов утра до 6.30 вечера с перерывом на обед. По утрам в воскресенье – обязательные занятия спортом. Вторая половина воскресного дня „свободна“, если нет домашнего задания. Отбой в 11 вечера .

Первые шесть месяцев отводятся политической учебе и изучению иностранных государств. Диалектический материализм, история коммунистической партии Советского Союза, классовая структура иностранных государств, сила коммунистических партий этих стран – только немногие из изучаемых предметов.

Особое внимание уделяется политическим партиям Западной Германии, их составу, структуре, внешним и внутренним разногласиям; структуре правительства Западной Германии, особенно силовым министерствам: Министерству обороны, Министерству иностранных дел, Министерству по общегерманским делам и Федеральному казначейству; армии Западной Германии и ее отношениям со странами НАГО.

Вторые полгода отводятся изучению практических предметов, таких как аудионаблюдение и использование аудиооборудования, взлом замков и изготовление копий ключей. Каждый студент должен сделать два тайника для передачи информации, с которыми будут работать остальные. Они должны подготовить и провести две встречи, на которых роль секретного агента играет опытный сотрудник ГУР. Во время встречи они должны обменяться фотографиями секретных объектов.

Для того чтобы подготовиться к работе, студенты изучают этикет, литературу, архитектуру и религию. В течение всего года они изучают английский язык, фотографию, вождение, занимаются спортом и рукопашным боем.

По завершении курса обучения студенты едут в Западную Германию. Цель поездки – познакомиться с целями, над которыми они будут работать, познакомиться с местностью, что позволит лучше инструктировать и контролировать их агентов, а также проверять соответствие докладов действительности.

В каждом году примерно половина студентов – около 20 человек – становятся резидентами, живущими в Западной Германии. Они отвечают за развитие и работу сети агентов.

С 1955 года, времени основания школы, из Восточного Берлина уехало около 120 резидентов, у каждого из которых была агентурная сеть из числа местных жителей».

В ГУР работают 800 человек, которые с момента возникновения Управления в 1956 году контролируют около 20 000 агентов в Западной Германии. Большинство из этих агентов работают, получая указания по радиосвязи. Также была создана «спящая» сеть, которая должна начать активные действия только в случае начала войны, как знаменитая «Красная капелла», созданная СССР во время Второй мировой войны. Западногерманские станции слежения регулярно записывают закодированные сообщения, передаваемые в промежутках между обычными трансляциями немецких радиостанций, таких как «Берлинер рундфунк». Часть сообщений записана на магнитофонную пленку и передается по радио на высокой скорости, поэтому такие сообщения звучат как помехи. Агент записывает такое сообщение и воспроизводит на обычной скорости.

Многие «спящие» агенты попали на территорию Западной Германии в качестве беженцев и стали частью общества, служа даже в правительственных учреждениях. Многие из них студенты, изучающие специальности, которые позволят им в дальнейшем работать на правительство. Агенты, работающие на заводах, проникают в профсоюзы. Некоторые официальные лица Западной Германии боятся, что проникновение агентов было настолько широким, что они могут в случае необходимости парализовать страну забастовками, восстаниями и саботажем. Другие сомневаются в преданности этих агентов, которые могут забыть о своих обязанностях, прожив несколько лет в Западной Германии.

Подробнее о шпионаже Восточной Германии рассказал бежавший на Запад в декабре 1961 года сотрудник Министерства государственной безопасности, работавший в американском отделе. Дезертирство лейтенанта Гюнтера Меннела настолько важно, что его иногда сравнивают с изменой Джорджа Блейка. В газетных интервью, в которых использована только небольшая часть той информации, которую он сейчас предоставляет западным разведывательным организациям, он говорит, что для проникновения в посольства США, Франции и Великобритании в Бонне использовались женщины. Он отмечает, что использование женщин было успешным во всех посольствах, кроме британского. Меннел утверждал, что менее успешно Министерство вербовало американских туристов, посещающих Восточную Германию. Оказывается, что они приезжают посмотреть на коммунизм в действии не потому, что они его сторонники, а потому, что они его враги.

Одним из самых интересных моментов признаний Меннела стал рассказ о том, как спецслужбы Восточной Германии готовят поддельные документы западных стран. Он сказал, что паспорта приезжающих иностранцев часто фотографируются специальным оборудованием на пограничных пунктах. Паспорт задерживается за матовым стеклом на пятнадцать минут, которых достаточно для фотоснимка. «Если бы я захотел дать агенту личность жителя Западной Германии, – говорит он, – это было бы очень просто, потому что мы можем делать западногерманские паспорта. Я бы заполнил бланк требования и отнес его в 6‑й отдел. Я бы сказал, что мне нужен паспорт на темноволосого лысеющего мужчину около сорока пяти лет, занимающегося продажей швейных машин в Рейнланд‑Пфальце, родом с севера страны, женатого, имеющего одного или больше детей. Сотрудники 6‑го отдела проверят свои сейфы, и очень скоро у меня будет паспорт на такого человека, очень похожего на того, кто на самом деле живет в Западной Германии». Лейтенант Меннел сказал также, что в большинстве случаев вербовки идеологические причины не играют почти никакой роли.

То же самое можно сказать и об агентах, завербованных ГУР, которое угрожает людям шантажом или подкупает их. Способы работы ГУР подробно описаны в «черной книге» Западного Берлина.

1. Потенциальному агенту, который совершил уголовное преступление или которого заставляют верить, что он его совершил, предлагают отсрочить наказание взамен на выполнение задания.

Недавно в фотоателье Герберта Реппина, живущего в Восточном, а работающего в Западном Берлине, пришла красивая полногрудая девушка. В ее голосе смешивались робость и бесстыдство – она объяснила, что ее друга, офицера восточногерманской армии, перевели служить далеко от Берлина и что он хотел взять с собой несколько ее фотографий, на которых она была бы обнаженной. Сначала Реппин колебался: осторожность – привычка берлинцев, но в конце концов согласился, когда она предложила ему хорошую плату.

Через неделю в дом Реппина вломились агенты ГУР и арестовали его. Они показали ему фотографии и напомнили, что за «порнографию» ему грозит долгое тюремное заключение. Однако тут же предложили: если он согласится выполнить «специальное» задание, негативы уничтожат, а ему хорошо заплатят.

Реппину дали поддельные документы на имя гражданина Западной Германии Курта Ланге, и в последующие несколько месяцев он путешествовал по ФРГ, отправляя в Восточную Германию сотни фотографий различных объектов: станций метро, полицейских участков, частных домов и так далее. Он побывал в Мюнхене, Вюрцбурге, Гамбурге, Франкфурте и Бонне. К тому времени, когда его арестовали, он получил около 1000 долларов за фотографии, которые отправил курьеру в Западном Берлине.

2. Беженцам в Западной Германии говорят, что, если они не будут сотрудничать, пострадают их семьи, оставшиеся на Востоке.

Илзе Пол, медсестра, работающая в Западной Германии, однажды была встревожена телеграммой, в которой говорилось, что ее мать серьезно больна. На первом же поезде она поехала в Глаухау, город в шестидесяти милях от Дрездена. Оказалось, что мать прекрасно себя чувствует. Илзе решила остаться на несколько дней. В следующий вечер ее схватили сотрудники ГУР, которые допросили ее о работе в комендатуре. Полковник ГУР прозрачно намекнул, что беспокоится состоянием ее матери и предложил Илзе работать на их организацию. Она согласилась.

3. Потенциальному агенту угрожают личной местью.

Ганс Ноймейер, тридцатисемилетний сотрудник таможни Западного Берлина, решил провести медовый месяц на Северном море, для чего ему нужно было проехать по территории Восточной Германии. Его остановили и допросили сотрудники ГУР. Они сказали, что пропустят только в том случае, если он подпишет письменное соглашение о встрече в определенное время с агентом Восточной Германии в Западном Берлине. Через несколько месяцев ему позвонила женщина. Он не обратил внимания на этот звонок. После этого получил письмо, в котором ему напоминали о его обещании. Письмо он разорвал. Примерно через год его жена получила анонимное послание, в котором говорилось, что ее муж изменяет ей, в письме лежала фотография обнаженной женщины.

4. Заключенным, отбывающим наказание, предлагается освобождение взамен на выполнение задания.

В тюрьме Лихтенберг отбывал восьмилетний срок политический заключенный, обвиненный в подстрекательстве к войне. Его перевели в мастерские ГУР, где он работал четыре года. Ему предложили освобождение из тюрьмы, если он согласится выполнить задание по шпионажу в Западной Германии. Когда тот согласился, власти организовали побег, чтобы дать ему хорошее прикрытие.

В «западной работе» участвуют еще две организации Восточной Германии. В военной разведке VFK (Verwaltung fur Koodinierung) служат 500 офицеров, которые заняты сбором информации о союзных войсках в Западном Берлине и войсках НАТО, расположенных в ФРГ. Эта организация тесно сотрудничает с советским ГРУ, чьи сотрудники проходят курсы немецкого языка в подготовительной школе в городе Клиц‑на‑Эльбе. Школа называется «Школа иностранных языков Министерства обороны», курс обучения длится полтора года. В военной разведке есть специальные лаборатории, в которых изготавливают фальшивые документы, невидимые чернила, другие химикаты.

Кроме того, отдельной разведывательной сетью обладает и Объединение профсоюзов Восточной Германии. Эта сеть собирает экономическую информацию с помощью агентов, работающих на заводах Западной Германии, а также руководит деятельностью агентов, внедренных в ее профсоюзы. Прикрываясь профсоюзным движением, Объединение профсоюзов вербует своих агентов во всех сферах экономической жизни Западной Германии – от банков до сталелитейных заводов.

В восточной части Берлина работает большой исследовательский центр Министерства государственной безопасности. На самом деле это лагерь, заключенные которого – западные ученые и техники, разрабатывающие оборудование для шпионажа. Центр производит микрокамеры, невидимые чернила, миниатюрные микрофоны, подслушивающее оборудование, наркотики, поддельные документы, печати. Отдел, изготавливающий поддельные документы, возглавляет старый коммунист Рихард Кваст, сделавший свой первый фальшивый паспорт в начале тридцатых годов.

В то время Кваст возглавлял крупнейшую в мире подпольную сеть. В 1932 году, с приходом к власти Гитлера, около 600 лидеров немецких коммунистов были вынуждены уйти в подполье. Кваст, под руководством которого было семь художников, получил украденные бланки паспортов нескольких стран и приготовил из них прекрасные подделки. Он подделывал и настоящие немецкие паспорта, меняя страницы и визы. Кваст, которого члены сети знали как Абеля, руководил агентствами по всей Европе, у него было около тридцати «филиалов» в Германии. В свои лучшие дни подпольная сеть насчитывала около тысячи коммунистов. В 1932 году полиция провела обыск в главной мастерской, в которой обнаружила 2000 печатей, 600 бланков паспортов, 800 фотографий на паспорта, 700 полицейских бланков. Кваст бежал в Прагу, позже он оказался в Париже, а затем в Мехико. Он вернулся в Германию (Восточную) в 1947 году и вновь занялся своей профессией.

Ветераны «Красной капеллы» и других разведывательных организаций помогают разрабатывать оборудование, которое иногда ставит в тупик полицию Западной Германии. Недавно около берлинской штаб‑квартиры социал‑демократической партии остановился грузовик с вращающимся вентилятором на крыше. Он привлек внимание полицейских, так как простоял там достаточно долго; в результате обыска в вентиляторе была обнаружена камера, которая снимала всех, кто входил и выходил из здания. Микрокамеры находили в наручных часах и зажигалках – завод часов или поворот колесика на зажигалке взводил затвор камеры. Маленькие магнитофоны, укрепленные на стене дома, обладают достаточной чувствительностью, чтобы записывать то, о чем говорят внутри.

Этот центр также разрабатывает средства уничтожения. У одного агента, арестованного в Западном Берлине, обнаружили духовое ружье, замаскированное под зажигалку. В нем был яд кураре, смертельная доза которого составляет всего 0,025 г. У другого агента нашли коробку шоколадных конфет с коньяком. Коньяк был в одной конфете, а в остальных – наркотик. Агент предлагал конфету с наркотиком своей жертве, а сам брал обычную, чтобы не возбудить подозрения.

Все эти способы кажутся слишком далекими от шпионажа, но для офицеров Восточной Германии они стали привычными. А количество похищений людей, совершенных в Западном Берлине с 1945 по 1958 год, говорит о том, что наркотики и насилие применяются довольно успешно, – за этот период агентами Восточной Германии в Западном Берлине было похищено 63 человека, в четырех похищениях применялись наркотики, а в остальных насилие.

В разведывательных организациях как Восточной, так и Западной Германии существуют отделы, которые можно назвать «отделами злонамеренного озорства». Эти шутники от шпионажа придумывают сотни писем и газетных объявлений, которые должны сеять замешательство и способствовать деморализации.

Например, молодой человек, живущий в Восточном Берлине, получил официальное письмо, на котором стояла печать Министерства внутренних дел ГДР. В письме говорилось: «Настоящим Вам приказывается прийти в вышеуказанный призывной пункт для беседы о Вашей службе в Народной армии. Вы должны принести с собой документы. Вам будет оплачена стоимость проезда. В случае, если Вы не сможете прийти, Вы должны прислать объяснение». Такие же письма получили тысячи молодых людей, многие из которых в назначенный день пришли на призывные пункты, внеся полную неразбериху в их работу. Работникам призывных пунктов, которые ни о чем не подозревали, пришлось разбираться с сердитыми толпами, требовавшими оплаты проезда.

В Западном Берлине соседи полицейского получили анонимное письмо, в котором, в частности, говорилось: «Под этим благопристойным видом скрывается злой, распущенный человек. Он нарушал обещания жениться, склонял своих любовниц к шпионажу, заставил нескольких своих подруг сделать аборты».

В Восточном Берлине рабочий, член коммунистической партии, получил такое приглашение:

«Вы приглашаетесь на праздник в несть первой годовщины Народной армии, который состоится в актовом зале нашего министерства. Мы хотим, чтобы Вы отпраздновали годовщину существования нашей армии вместе с нами. Ваше присутствие заявит о крепкой связи жителей страны с ее армией, о непоколебимой решимости сохранить мир и приумножить успехи нашего социалистического общества».

Сотни счастливых граждан приехали на праздник в честь годовщины армии только для того, чтобы их встретили свирепые охранники, не пропустившие их в министерство. Люди решили, что эта награда за их рвение была слишком странной.

В газете Западного Берлина появилось объявление, которое говорило о распродаже мебели и офисного оборудования в здании Лиги свободных юристов. К зданию Лиги приезжали толпы желающих купить мебель, и сотрудники потратили почти весь день на то, чтобы объяснять, что это объявление было ошибкой.

Подобные кампании дезинформации, угроз, анонимных писем и фальшивых приглашений происходят ежедневно. Одним из самых низкопробных трюков стало письмо, которое получили беженцы из Восточной Германии, находившиеся в лагере «Мариэнфельде». В письме говорилось, что парламент Германии своим решением постановил выдать каждому беженцу по 50 марок в качестве рождественского подарка.

Почти все сотрудники государственных учреждений Западной Германии получали анонимные письма. Показателен случай, произошедший с семьей, которая работала в Ассоциации политических беженцев. Муж получил письмо, в котором ему рекомендовали «следить за женой, потому что ее отношения с шефом начинают переходить границы нормальных деловых контактов». В то же время жена получила с почтой такое письмо: «Кто дал тебе право выкачивать информацию из ничего не подозревающих людей? Я могу сказать тебе только одно: я прослежу, чтобы тебя все знали и избегали, потому что это то, чего ты заслуживаешь, сучка».

Эта бумажная война помогает поддерживать напряженность в обоих лагерях Германии. Сегодня трагически разделенная Германия – аванпост разведывательных служб двух блоков, ставший, по словам одного из официальных лиц, «нацией шпионов».

 

Будущее шпионажа

 

Какое будущее у шпионажа? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно ответить на целый ряд других.

1. Какие изменения произошли в шпионаже? Шпионаж – любопытная смесь старого и нового. Невидимые чернила и тайники применяются уже тысячи лет. Возможно, свитками Гордона Лонсдейла пользовался какой‑нибудь шпион в древнем Китае.

Шпион, когда его раскрывают, все еще сталкивается с тем, что Уинстон Черчилль назвал «известным наказанием». Шпиона, когда к нему в дом входит полиция, все еще можно увидеть жующим секретные документы. Ему все еще говорят, что самоубийство предпочтительнее ареста (не для него, а для его страны). И он все так же зависит от того, что он видит и слышит. Китайский военный теоретик Сун Цзы сказал, что только с помощью человека можно узнать о войсках противника. Через двадцать пять столетий Комптон Макензи признал, что самой надежной разведкой остается «наблюдение на местности». В связи и передаче данных произошли существенные улучшения. Ушло то время, когда один человек мог составить план всей кампании. Радио, радары, магнитная лента, самолеты, компьютеры и многие другие технические достижения – все это добавило новое измерение в мир шпионажа. Но все это только помогает основному элементу – человеку‑шпиону.

Настоящие изменения в шпионаже произошли как квантовый скачок: не улучшение существующего метода, а полное переосмысление проблемы. Такой квантовый скачок произошел с появлением «шпиона в небе» – спутника, фотографирующего территорию противника, находясь на околоземной орбите. Первый спутник проекта «Самос» (система наблюдения за спутниками и ракетами) был успешно запущен 3 января 1961 года с космодрома Пойнт‑Аргелль в Калифорнии. Эта дата может стать исторической в анналах шпионажа и сделать самого секретного агента таким же устаревшим, как и алебарду.

Это может произойти потому, что «Самос» со своей орбиты может различить такие детали, которые человеческий взгляд различает с расстояния 100 футов (30 м). «Самос» очень надежен. С помощью специальной капсулы отснятая пленка посылается на Землю, кроме того, ведется постоянная передача того, что снимают его телекамеры. Теоретически, он может сфотографировать всю территорию Советского Союза, показав движение на дорогах и места дислокации войск. Это постоянный глазок в лагерь врага. «Нью‑Йорк таймс» писала в октябре 1960 года, когда спутник «Самос» не достиг заданной орбиты из‑за неполадок, уничтоживших вторую ступень ракеты: «В военных кругах проект „Самос“ считается очень важным».

Вот что такое «Самос», и что он может делать. Это спутник массой 5 тонн, выводимый на орбиту ракетой‑носителем «Атлас». Ракета «Атлас» весит 262 000 фунтов (120 тонн) при высоте 77 футов (24 м). Вторая ступень, включающая в себя отсек для спутника, имеет форму сигары, ее длина 22 фута (7 м). Орбита «Самоса» направлена с севера на юг на высоте 300 миль (480 км), спутник делает один виток вокруг Земли за 95 минут. На его борту стоят фотокамеры «Кодак» и «Анско», чувствительность которых позволяет делать снимки при звездном свете. Фотографии по качеству соответствуют фотографиям, получавшимся с самолета‑разведчика У‑2, к тому же «Самос» может попасть туда, куда не мог попасть У‑2. Фотографии проявляются автоматически на борту спутника. Он наклонен так, что его носовой отсек всегда направлен к Земле. Действие спутника ограничивается двумя препятствиями – время работы его передатчиков составляет всего двадцать дней, а количество топлива, используемого двигателями для ориентировки фотокамер, также ограничено.

У проекта «Самос» есть аналог «Мидас» – спутник, оснащенный инфракрасными фотокамерами, которые позволяют предупреждать о запуске ракет. Когда спутники «Самос» и «Мидас» будут улучшены (сейчас идут орбитальные испытания, но Пентагон не раскрывает деталей проекта), «Мидас» будет предупреждать о ракетном нападении за 15 минут, а не за полчаса, которые возможны благодаря использованию радаров и систем раннего оповещения. «Самос» будет передавать данные о перемещениях войск и другой подозрительной активности в СССР. В ЦРУ знают, что Советский Союз также работает над подобными программами и что его электронный шпионаж развивается быстрыми темпами. Наступит день, когда спутники‑шпионы обоих блоков образуют ожерелье вокруг нашей планеты, высматривая начало возможной агрессии.

Еще одно изменение связано с функцией шпионажа. С одной стороны, шпион продолжает собирать информацию, с другой стороны, он должен поощрять дезертирство и диверсии. Сегодня разведывательные организации борются за убеждения человека. ЦРУ возлагает свои надежды на недовольство режимом, которое заставляет бежать из СССР высокопоставленных офицеров разведки и официальных лиц. ЦРУ также привлекает опасная вера в неизбежный раскол коммунизма. Бывший пленник концентрационного лагеря в Маутхаузене вспоминал, как коммунисты, находясь в лагере, через несколько месяцев создали антипартийную группу и постоянно ругались между собой. Такие расколы и ссоры поощряются ЦРУ везде, где бы они ни возникали по обе стороны железного занавеса. Все разведывательные службы Запада питают надежду, что коммунизм разрушит себя внутренними противоречиями и репрессиями. Советский Союз, с другой стороны, обещает, как обещал сорок лет, что коммунизм будет заботиться о своих агентах. Советская разведка также считает психологическую войну частью своих обязанностей. Она разжигает разногласия в лагере Запада, как это было с путчем в Алжире, когда Советы смогли убедить французское правительство в том, что ЦРУ имеет к восстанию непосредственное отношение.

2. Осталась ли в шпионаже романтика? Некоторые истории, рассказанные автору этой книги во время работы над ней, показывают, что вокруг образа профессионального шпиона все еще сверкает ореол очарования.

Одной из причин успеха британской разведки называют любовь англичан к хобби. В какой еще стране можно найти человека, который может в случае необходимости провести вас горной тропой в Пелопоннесе только потому, что он однажды был там в походе? Где еще можно найти человека, досконально знающего побережье Франции потому, что он там собирал ракушки?

Одной из причин испано‑американской дружбы называют возможное существование огромного подземного озера на острове Менорка, входящем в состав Балеарских островов. По этой теории, США намерены построить на этом озере базу для подводных лодок и атомного оружия, которую можно будет сравнить только с французской базой ВМФ в тунисском городе Бизерта. Причина дружбы США и Турции – прекращение Турцией археологических раскопок вблизи американских военных баз.

Одна из самых ужасных мыслей холодной войны: наблюдатели, присутствовавшие на встрече Кеннеди и Хрущева в Вене, заметили, что после первого общения Кеннеди был очень бледен, как будто его сильно испугали. Это объяснили болезнью спины, которая начала беспокоить его еще в Париже, а к приезду в Вену доставляла серьезные неприятности. Однако некоторые вспомнили слова, которые Хрущев произнес на съезде коммунистической партии в 1958 году: «У наших ученых есть то, о чем мне даже страшно говорить». Думал ли он о нейтронной бомбе или же советские ученые совершили квантовый скачок и пришли к «абсолютному оружию» – не большей по размерам и мощности бомбе, а к новому оружию, которое так же отличается от бомбы, как бомба от дубинки? Это может быть что‑то из электронного оружия, которое способно менять ролями проводники и изоляторы.

Изолятор стал проводником. Он может поразить током человека, ведущего машину, разговаривающего по телефону, пользующегося любым электроприбором. Мог ли Хрущев сказать Кеннеди, что у него есть абсолютное оружие? Это звучит как химера из научной фантастики, но каждый, кто проводит время в сомнительной компании разведчиков и «специальных» агентов в Женеве, Вашингтоне и Берлине, слышит такую «информацию» каждый день.

3. Нужны ли огромные сети шпионов, поглощающие миллиарды долларов и жизни людей, которые ухудшают обстановку в мире?

По своей сути шпионаж похож на вооружение. Пока одна сторона практикует тотальную разведку и посылает своих агентов, которые должны похищать военные секреты, другая сторона должна отвечать на эту угрозу. Почему мы снова начали испытания ядерного оружия? Потому что их возобновило советское правительство. Зачем нам нужна такая мощная разведывательная организация? Потому что у СССР такая же. В этой связи иногда вспоминают «теорию бизнесмена»: пока кто‑то хочет платить, он может получить почти всю секретную информацию. Так, Запад выиграет битву разведок, если получит настолько же ценную информацию, но за меньшую плату.

Запад также может сослаться на защитный характер своей разведки. Европейские страны нужно предупредить об угрозе внезапного нападения. Передвижения войск, сила ракет, воздушные базы, секретное оружие – все это и многое другое должно быть известно для создания точной картины намерений Советского Союза в холодной войне. Советская сторона, имеющая опыт многих других войн, оправдывает свою деятельность почти так же. В этом смысле разведка тоже оружие. Мы готовимся к возможной обороне. Все агрессивные действия совершаются как превентивные меры. Западная разведка изменилась во многом благодаря принципу ЦРУ влиять на шествие коммунизма по миру. За прошедшие десять лет оно приняло участие в нескольких крестовых походах, часть из которых остановила распространение коммунизма (Гватемала), а другая часть помогла ему (Куба). В других странах, где тоже чувствуется рука ЦРУ, борьба еще продолжается (Иран)..

Никто, кроме президента Кеннеди, его кабинета и советников, не знает настоящего баланса ЦРУ. Возможно, успехи этой организации под руководством Даллеса были настолько впечатляющи, что президент готов простить несколько фиаско, подобных кубинскому (особенно потому, что он сам принял участие в провале действий на Кубе). Вскоре после избрания на должность президент Кеннеди согласился, что Даллес может уйти в отставку, увидев, как этот монстр поднимается с «глубокого дна», заполняя новое здание в Вирджинии. Первым кандидатом на пост руководителя ЦРУ стал Фаулер Гамильтон, адвокат из Нью‑Йорка. К этому предложению он отнесся прохладно и сказал, что в любом случае уйдет с поста после окончания первого срока президентства Кеннеди.

После этого заявления его кандидатура была снята, потому что президент руководствовался принципом Даллеса, который был убежден, что работа в разведке должна быть карьерой, а руководитель разведки должен способствовать преемственности в работе.

Этот пост был предложен и Артуру X. Дину, возглавлявшему американскую делегацию на переговорах о запрещении испытаний ядерного оружия, проходивших в Женеве. Дин поразил Кеннеди своим знанием советской атомной силы. Он отказался от предложения, сказав: «Меня воспитывали как юриста, и я привык говорить правду. Боюсь, ЦРУ будет слишком сложным для меня». Когда президент попросил его подумать еще раз, Дин ответил: «Я не передумаю».

27 сентября президент Кеннеди объявил, выступая в военно‑морском колледже в Ньюпорте, что он нашел подходящего человека. Он сказал:

«Я попросил мистера Джона Мак‑Кона принять на себя ответственность руководства Центральным разведывательным управлением, и я попросил его возглавить Управление этой осенью… Через две недели он начнет работать с мистером Даллесом и в ноябре примет руководство Центральным разведывательным управлением.

Я не знаю другого человека, который служил обществу так храбро и беззаветно, как мистер Аллен Даллес, и я, выразив удовольствие от того, что его сменит мистер Мак‑Кон, хочу выразить мое искреннее сожаление, что мистер Даллес должен уйти в отставку в возрасте шестидесяти восьми лет, из которых десять лет он посвятил работе в Управлении. Он согласился стать моим консультантом по вопросам разведки, и его опыт работы в этой области будет служить всем людям нашей страны».

Президента сопровождали и Даллес, и Мак‑Кон, которые также сказали несколько слов. Так закончилось десятилетнее руководство Даллеса ЦРУ. Но он остался помогать Мак‑Кону. Даллес ушел в отставку 29 ноября, в этот день президент Кеннеди вручил ему правительственную награду. Даллес планирует написать книгу о шпионаже.

Джон Алекс Мак‑Кон соответствует всем требованиям, предъявляемым к руководителю ЦРУ, кроме одного – у него нет опыта работы в разведке. Однако в его пользу говорит следующее:

Ему пятьдесят девять лет, он здоров, силен, и от него, как и от его предшественника, можно ожидать десять лет хорошей работы.

Он республиканец, второй раз работает в правительстве демократов (в 1947–48 годах он состоял в правительстве Трумэна, а в 1950–51 годах был заместителем министра ВВС), конгрессмены от демократической партии относятся к нему хорошо. В то же время он друг Дуайта Эйзенхауэра и Ричарда Никсона.

Он – воин холодной войны, которого никто не сможет обвинить в потворстве русским. Возглавляя Комиссию по атомной энергии в 1958–1961 годах, он боролся с запретом испытаний атомного оружия и сказал ученым, которые выступали за введение запрета: «Ваше предложение испугает тех, кто не знает всех деталей… вы, очевидно, попали под влияние советской пропаганды». Когда запрет на испытания был введен, он постоянно обвинял Советский Союз в проведении подземных испытаний. Он был в Советском Союзе и не питает иллюзий относительно характера холодной войны. 10 лет назад, когда он был заместителем министра ВВС, то способствовал реализации ракетной программы, которая обходилась в 2 млрд. долларов в год. (Его назначению на должность директора ЦРУ препятствовали нейтральные группы, утверждавшие, что Мак‑Кон будет продолжать «агрессивную холодную войну» ЦРУ.)

У него очень цепкий ум. Он получил степень в Калифорнийском университете, в возрасте тридцати двух лет стал вице‑президентом сталелитейной компании, во время Второй мировой войны руководил огромной корпорацией «Калифорния шипбилдинг». Под его руководством компания построила 467 кораблей на общую сумму 1 млрд. долларов.

В то время когда ЦРУ все еще зализывает раны и проходит через реорганизацию, его возглавляет упрямый, решительный человек. В то же время Мак‑Кон известен как прекрасный политик, который смог уладить разногласия в Объединенном Комитете конгресса по атомной энергии. Чет Холифилд, руководитель комитета, сказал, что «он сотворил чудо, создав гармоничный комитет, который был нужен нам всем».

Хотя Мак‑Кону не хватает опыта работы в разведке, который сделал прекрасного шефа из Даллеса, он готов к наращиванию научной базы шпионажа. Его впервые назвали преемником Даллеса, когда Советский Союз 1 сентября 1961 года возобновил испытания атомного оружия. Знание силы этого советского оружия, которым обладает Мак‑Кон, необходимо в современной разведке.

Несмотря на эти достоинства Мак‑Кона, нашлись люди, которые спрашивали: как для руководства одним из важнейших агентств страны могли выбрать человека, которого «Нью‑Йорк таймс» назвала «инженером в глубине души»? Означает ли это снижение уровня ЦРУ? Очевидно, нет. Президент Кеннеди сказал в своей речи о назначении Мак‑Кона на этот пост, что он «сделает все, чтобы это агентство продолжало оставаться эффективным инструментом политики нашего государства».

Очевидно, Мак‑Кон был выбран на этот пост из‑за своей несговорчивости во всем, что касается Советского Союза. Он вряд ли будет иметь меньшее значение в администрации президента, чем Даллес. Кажется, что ЦРУ уже оправилось от весеннего кризиса. Согласно устным докладам президенту Кеннеди, сделанным специальным комитетом, состоящим из Роберта Кеннеди, генерала Максвелла Тейлора и адмирала Арлея Бурке, в структуре ЦРУ произойдут изменения, которые отделят разведывательные функции от оперативных. Это поможет Управлению избавиться от его мессианского качества. Агентство больше не будет поддерживать переворот, который оно должно было подготовить. Но, возможно, это не изменит политику тайного вмешательства в дела государств, в которых существует возможность захвата власти коммунистами. Бюджет ЦРУ скорее всего будет расти вместе с объемом разведывательных данных, которые ежедневно докладываются президенту.

Правительство СССР недавно воздало должное существованию тотального шпионажа. На съезде Союза писателей страны, состоявшемся весной 1961 года в Москве, была подчеркнута важность шпионажа. Писателей укоряли за недостаточное количество советских книг о разведчиках, в то время как на Западе масса шпионской литературы прославляет отважного агента ЦРУ, борющегося с негодяем из КГБ.

Писатели сразу же начали писать книги, рассказывающие о том, как советские разведчики похищают у врагов государственные секреты и обычно в последней главе произведения уезжают с таинственной блондинкой. Эти книги как две капли воды похожи на те, которые издаются на Западе. Но это только часть того, что говорится о секретной войне в СССР. Кроме этого, в Советском Союзе постоянно чувствуется атмосфера бдительности, а в советских газетах стали чаще появляться статьи, рассказывающие о шпионаже. Эти статьи, основанные на реальных действиях советских разведчиков против нацистов во время Второй мировой войны, создают образ героя, защищающего советских людей от агрессии.

4. Как оценить эффективность тотального шпионажа?

Некоторые критики шпионажа периода холодной войны говорят о его бесполезности. Выдвигается четыре основных возражения. Во‑первых, сегодня осталось немного секретов, похищение которых оправданно. Научный уровень обеих сторон таков, что разработать самим новое оружие гораздо легче, чем украсть его у противника. Вера в то, что русские похитили у американцев секрет атомной бомбы во время Второй мировой войны, подвергается сомнению всеми ответственными источниками.[36] Передвижения войск отслеживаются радарами и станциями наблюдения. Криптографические компьютеры могут взломать любой код. Известно, что шифровальные агентства всего мира сейчас стараются использовать при разработке шифров малоизвестные диалекты своих стран. Говорят, что АН Б разрабатывает шифры на базе языка индейцев навахо, диалекту которых посвящено всего несколько книг. Единственный способ, которым русские могут взломать этот код, – завербовать навахо, который будет работать на них. Советские шифровальные бюро также используют малоизвестные диалекты, существующие в СССР.

Во‑вторых, критикуются «нелегальные» агенты, ведущие скрытное существование, которое не окупается в мирное время. Те из них, кто был задержан, не передали Центру сенсационных данных. Александр Фут писал в своей книге «Руководство для шпиона», что «настоящие трудности обычного шпиона связаны с его работой. Установка передатчиков, получение средств, организация встреч – эти детали занимают очень большую часть его жизни».

Другими словами, для занятия собственно шпионажем остается не так уж много времени. Отправить «нелегального» агента на территорию противника – подвиг, но, как только он завершен, агент может сделать очень мало. Малкольм Маггеридж, автор книги «Новый политик», сравнивал нелегального агента с соблазнителем, который постоянно «обманывает и хитрит. Со временем его хитрости теряют смысл. Он настолько занят тайной перепиской, выдумыванием алиби и легенд, что у него не остается ни времени, ни сил, ни желания воспользоваться возможностями, которые должны предоставлять эти действия».

Еще один недостаток «нелегальных» агентов заключается в том, что их энтузиазм может остыть или, наоборот, стать чрезмерным. Шпион может, как это было в случае с Джеком Соблом, резидентом советской разведки в США, посвятить больше времени своей легенде (в случае Собла – бизнес), нежели отправке сообщений в Москву. По словам Бориса Морроса, Собл больше интересовался «выкачиванием денег из Москвы и их тратой», чем другими проблемами. Агент также может, как герой книги Грэма Грина «Наш человек в Гаване», создать сеть агентов и отправить «центру» модель нового оружия, придуманного им самим из пылесоса.

Тип человека, работающего в разведке, – еще один объект критики. Причины, приводящие его в шпионаж, не всегда похвальны. В разведывательные организации то и дело попадают невротики, хвастуны, люди, навсегда оставшиеся подростками, и другие сомнительные личности.

Многие из них работают успешно, несмотря на их причуды и недостатки, и в ЦРУ есть несколько высокопоставленных сотрудников, которые регулярно проходят курс лечения у психоаналитика. Маггеридж писал:

«Главная слабость разведывательной организации заключена в ее персонале. Человек, подобный Гаю Берджессу, обязательно будет работать в разведке, и он в ней преуспеет. Если бы Берджесс не бежал в Москву, он бы очень высоко поднялся в МИ‑6, может быть, даже стал бы руководителем этой службы. Его характер вполне подходил для этого – энергичный, общительный, хвастливый. В разведывательные организации часто попадают люди, которые соответствуют всем требованиям этих служб, но впоследствии оказывается, что именно такие люди наносят им самый большой ущерб. Блейк был блестящим сотрудником. Он соответствовал всем требованиям, но оказался ненадежен. С советской стороны таким человеком был Петров».

В сегодняшних разведывательных организациях все еще есть место для таких высокопарных людей, хотя существует и обратная тенденция. Недавно на одном из вечеров в Вашингтоне хозяйка дома спросила скромного маленького человека, где он работает. «В ЦРУ», – ответил он. «Это, должно быть, очень интересно», – заметила хозяйка. «Боюсь, что нет, – со вздохом ответил маленький человек. – Я работаю в финансовом отделе». Тысячи людей, занимающихся сейчас разведкой, выполняют такие же обязанности, какие они могли выполнять в любом другом учреждении. Единственное отличие заключается в том, что они не могут рассказывать о своей работе. Это также может привести к психологическим нарушениям, неудовлетворенности и отставке.

Противоречия заключаются и в том, что сотрудники разведки не могут точно отличить правду от лжи. Но эта ситуация стала объектом критики не только отдельного сотрудника, но и всей разведывательной структуры Советского Союза. Джордж Ф. Кеннан писал в своей книге «Россия, атом и Запад»[37]:

«Последнее время меня часто спрашивают, почему люди такого склада ума, как советские лидеры, руководящие сложной и дорогостоящей разведывательной сетью, могут знать о чем угодно, но только не о нас и не о том, что относится к нам. Я хотел бы ответить на этот вопрос».

Кеннан утверждает, что анализ данных в советской разведке искажен, «потому что за сорок лет коммунистическая партия отняла у разведчиков возможность применять к полученным данным по‑настоящему объективный анализ природы западного общества». Причина этого заключается в следующем:

«Такой анализ подвергнет опасности основные принципы, которыми дорожит русский коммунист… советские лидеры должны видеть искаженный образ внешнего мира… их безразличное отношение к правде стерло различия между тем, во что они верят, и тем, что им удобнее говорить.

Сорок лет интеллектуального противостояния вызвали странные изменения в мозгу коммунизма, сделав его неспособным к различию фактов и вымысла в одной сфере его жизни, а именно в его отношениях с другими странами. Русский коммунизм всегда характеризовался способностью использовать ложь в качестве политического оружия».

Систематическое искажение правды может быть самой большой слабостью советской разведки. Изучая короткую историю ЦРУ, мы видим агентство, которое переняло многие методы работы у русских разведчиков и стало известным из‑за агрессивных заговоров и сенсационных провалов. Что же в этом ободряющего? Ободряющим в этом может стать то, что все неудачи обсуждаются и анализируются, они приводят к изменениям, которые ограждают от повторения ошибок. ЦРУ принимает во внимание всю критику, относящуюся к деятельности агентства. Открыто показано опасное сходство методов и целей работы советских и американских разведчиков. Установлено соотношение между принципами демократии и необходимостью иметь эффективную разведывательную организацию.

Это первый парадокс: тоталитарные методы могут защищать демократические институты. Второй парадокс заключается в том, что демократия похожа на Ислам, который считает Иисуса Христа одним из святых наравне с Аллахом. Демократия достаточно сильна, чтобы противостоять внутренним противоречиям и абсурду. Мы живем в обществе, в котором Бертран Рассел может попасть в тюрьму, в котором конгрессмен жалуется на то, что Государственный департамент выделил несколько тысяч долларов на театральные гастроли, в то время как миллионы долларов тратятся на свержение очередного латиноамериканского правительства. Какие из этих противоречий мы должны сохранить, чтобы противостоять советскому полицейскому государству с его деспотизмом и властью, основанной на страхе? Только силу, которая сможет выдержать почти все удары и сохраниться благодаря своей бесформенности. Демократическое общество считает ЦРУ изъяном, но агентству разрешено существовать (как полагают, под растущим контролем), потому что оно доказало свою необходимость. Советская же разведывательная система – ядро режима, исчезновение которого может привести к концу коммунистической диктатуры, существующей уже сорок лет.

 

Эпилог

 

Профессиональный советский шпион и пилот самолета У‑2 встретились на белой линии, отмечающей середину старого моста, ведущего из Западного Берлина в Потсдам. Эта встреча была похожа на встречу двух противоборствующих группировок. Поля шляп опущены, руки в карманах, две группы людей осторожно шли по мосту Глинике, который в 1945 году был назван «Мостом единства». Человек, шедший впереди своей группы со стороны Берлина, сутулился. На нем была одежда американского покроя. На высоком человеке, стоявшем на другой стороне моста, была русская меховая шапка, широкие брюки. В сером свете утра мужчины стояли в центре моста, переминаясь с ноги на ногу. Через двадцать минут шепотом был подан приказ начинать. Человек в русской одежде шагнул на западную сторону моста, один из гражданских похлопал его по плечу и сказал: «Ты дома». Человек в американской одежде тихо присоединился к советской группе, стоявшей на потсдамской стороне моста.

Это была банальная сцена, но тем не менее она стала самым драматичным обменом шпионами в современной истории. Пауэрс и Абель были задержаны как шпионы, и правительства их стран не могли помочь им. Абель, верный своей профессии, отказался от сделки, которую ему предложили после ареста. Он не выступил на суде, хотя знал, что его выступление может смягчить приговор. Своему адвокату он сказал, что смирился и готов провести остаток жизни в тюрьме, отбывая тридцатилетнее заключение.

Пауэрс был летчиком, но его арестовали как шпиона.

Из‑за отсутствия специальной подготовки и слабости характера его поведение не было героическим. Он говорил там, где Абель молчал. Где Абель не сделал ничего, чтобы повлиять на мнение присяжных, Пауэрс сделал все, чтобы смягчить свой приговор. Их дела похожи только тем, что ЦРУ отказалось признать существование Пауэрса, а ГРУ отказалось признать своим сотрудником Абеля.

Было много факторов, препятствовавших обмену. Советский Союз заявляет, что у него нет шпионов – шпионажем занимаются только империалистические страны. Но обмен Абеля и Пауэрса отразится на всем мире. Невозможно будет скрыть эту новость от советской общественности. Возвращение Пауэрса вызовет еще большие затруднения. Считать ли его героем или предателем? Устроить ли ему торжественный кортеж по Бродвею или он должен на десять лет отправиться в тюрьму за разглашение клятвы, которую он давал ЦРУ?

Джеймс Б. Донован, адвокат Абеля, сыгравший ключевую роль в обмене, столкнулся с оппозицией, когда впервые заявил о такой возможности. Это было во время президентства Эйзенхауэра, и кабинет, ответственный за начало полетов самолета‑разведчика У‑2, отнесся безо всякого энтузиазма к возвращению человека, раскрывшего существование программы. Предложение обмена было сделано по советским каналам, и советская сторона не была против подобного шага. Но куда бы Донован не обращался в Вашингтоне, он сталкивался с уклончивостью и отсрочками.

В июне 1960 года отец Пауэрса написал Доновану письмо, в котором просил его устроить обмен для его «мальчика». Через Донована Абель попросил Пауэрса‑старшего написать письмо его семье, живущей в Восточной Германии. Осенью 1960 года Пауэрс получил ответ, подписанный Еленой Абель, в котором она просила милосердия к ее мужу.

Просьба была отправлена Генеральному прокурору Уильяму Роджерсу, который сказал, что обменом лучше заняться уже во время президентства Кеннеди. В начале 1961 года Рид Козарт, поверенный Министерства юстиции по помилованиям, сказал, что для помилования нет достаточных оснований. Однако переписка между Донованом и миссис Абель продолжилась, они вместе искали возможности обмена. Генеральный прокурор Роберт Ф. Кеннеди и президент Кеннеди знали об идущем процессе. Кроме того, президент, чья администрация не была связана с У‑2, понимал, что обмен поможет улучшить международные отношения.

Осенью 1961 года Донован получил разрешение на организацию обмена в Восточной Германии. В Берлине и Лейпциге он встречался с советскими официальными лицами, которым показывал письмо Козарта, в котором тот говорил, что приговор Абеля может быть изменен «при соответствующих обстоятельствах». Донован, действовавший как адвокат Абеля, по сути был дипломатом без ранга, выполнявшим важное правительственное задание. Он узнал, что русские выступают за обмен и, кроме того, готовы передать вместе с Пауэрсом еще одного американца, отбывавшего наказание за шпионаж, – двадцативосьмилетнего Фредерика Л. Прайора.

После переговоров, которые длились две недели, Донован сообщил президенту, что он договорился о проведении обмена. Президент подписал документ, по которому Абель освобождался в момент передачи Пауэрса американцам. В обстановке строжайшей секретности Абеля доставили в Форт‑Дикс в штате Нью‑Джерси – этот полет стал первым звеном путешествия, которое должно было вернуть его на родину. В это же время Пауэрса доставили из владимирской тюрьмы.

Состоявшийся обмен добавил еще одну тайну к личности Абеля. В письмах от семьи, которые были прочитаны на суде в 1957 году, его жена подписывалась «Илиа», а дочь – «Эвелина». Но письма, полученные Донованом из Восточной Германии, подписаны Еленой Абель. Кроме того, письма, описывающие жизнь семьи Абеля в СССР, рассказывают о даче, прислуге, телевизоре и других удобствах, которые может себе позволить только семья высокопоставленного человека. Если письма из Германии писала жена Абеля, то как она туда попала? Абель хорошо говорил на немецком, и во время Второй мировой войны он служил на германском фронте. Люди, с которыми он познакомился в Нью‑Йорке, знавшие немецкий язык, говорили, что его можно было принять за немца. Связь Абеля с Германией и его настоящая личность (Абель – обычный псевдоним для шпионов из социалистических стран) остались покрытыми тайной.

От Пауэрса также ждали объяснений, и после своего возвращения он должен был предстать перед специальной комиссией ЦРУ. Однако Государственный департамент заявил, что он не предстанет перед судом, и исключил возможность того, что итогом обмена будет лишь его перевод из советской тюрьмы в американскую.

Советская пресса не придала большого значения освобождению Пауэрса и вообще не сообщила о возвращении Абеля. В объявлении, сделанном советским радио, говорилось: «Президиум Верховного Совета СССР, принимая во внимание просьбу родственников Пауэрса, американского летчика, отбывающего заключение в Советском Союзе, учитывая его признание в совершении серьезного преступления, а также руководствуясь желанием улучшить отношения между СССР и США, принял решение освободить Пауэрса и передать его американской стороне».

Заявление в «Правде» было еще короче. Об освобождении Пауэрса сообщалось среди других новостей. Больше внимания было уделено присвоению почетного звания «Народный художник» В. Ф. Рындину, мужу балерины Галины Улановой.

Корреспонденты агентства Ассошиэйтед Пресс, работающие в Москве, сообщали, что советские граждане не верили им, когда они говорили, что Пауэрса обменяли на русского шпиона. «У нас нет шпионов», – таким был самый частый ответ. Другие признавались, что никогда не слышали об Абеле. Однако суд над ним не прошел полностью незамеченным советской прессой. В ноябре 1957 года «Литературная газета» назвала его «обманом». Кажется, советское руководство смогло утаить от своих граждан настоящие причины освобождения Пауэрса.

В Соединенных Штатах, когда закончились все торжественные церемонии с участием гордых родителей и счастливой жены, нашлись люди, которые посчитали, что президент Кеннеди заключил плохую сделку и что Пауэрс должен был вернуться на родину в наручниках. Уильям Томпкинс, бывший обвинителем на суде над Абелем, сказал: «Абель был настоящим профессионалом и гением разведки, а Пауэрс был просто пилотом». Более сердито этот обмен прокомментировал Джон Уикере, представитель Американского легиона, который сказал: «Я наблюдал за этим обменом с отвращением. Пауэрс – трусливый американец, который оценил свою шкуру гораздо дороже, чем благосостояние нации, которая хорошо платила ему».

Подводя итоги, можно сказать, что инцидент с У‑2 сначала нанес серьезный удар по советско‑американским отношениям, сорвав встречу на высшем уровне, но затем, благодаря обмену Абеля и Пауэрса, он внес свой вклад в оттепель в холодной войне. Принцип, которым руководствовались Хрущев и президенты Эйзенхауэр и Кеннеди, был следующим: шпионаж – органичная ветвь внешних отношений и внешней политики, похожая на дипломатические обмены и встречи на высшем уровне.

 

Приложение

 

Список американских дипломатов, выдворенных из СССР за период с 1947 по 1961 год:

1947 год: лейтенант Роберт Дреер, помощник военно‑морского атташе.

1954 год: подполковник Говард Фелхлин, помощник военного атташе, и майор Уолтер Маккинни, помощник военно‑воздушного атташе.

1955 год: подполковник Джон Бенсон, капитан Уильям Страуд, капитан Уолтер Мьюл, все – помощники военного атташе.

1957 год: Мартин С. Воуи, второй секретарь, майор Хьюберт Тэнси, помощник военного атташе, капитан Чарльз Стокелл, капитан Пол Уффельман, оба – помощники военно‑воздушного атташе, лейтенант Уильям Левис, помощник военно‑морского атташе.

1958 год: Джон Бейкер, второй секретарь.

1959 год: Дэвид И. Марк, первый секретарь, Рассел А. Лэнджелл, руководитель охраны.

1960 год: полковник Эдвин М. Киртон, военно‑воздушный атташе, Джордж П. Уинтерс и майор Ирвинг Р. Макдональд, помощники военно‑воздушного атташе.

(Советский Союз также сделал американским дипломатам пятнадцать замечаний, которые не привели к объявлению их персонами нон грата).

Список советских дипломатов, выдворенных из США за период с 1948 года по 1961 год:

ООН:

1952 год: Николай Сворцов, помощник заместителя Генерального секретаря Константина Зинченко.

1954 год: Александр Ковалев, второй секретарь советской делегации.

1955 год: полковник Максим Мартынов, член делегации ООН.

1956 год: Константин Екимов, первый секретарь советской делегации, Александр Гурянов, член советской делегации, капитан Б. Ф. Гладков, военно‑морской советник, В. И. Петров, переводчик, Ростислав Шаповалов, второй секретарь советской делегации.

1957 год: Владимир Груша, первый секретарь советской делегации.

1959 год: Кирилл Доронкин, член Секретариата ООН.

Посольства и консульства СССР:

1948 год: Я. М. Ломакин, генеральный консул в Нью‑Йорке.

1953 год: Юрий Новиков, второй секретарь посольства.

1954 год: подполковник Леонид Пивнев, помощник военно‑воздушного атташе, капитан Игорь Амосов, помощник военного атташе.

1956 год: полковник И. А. Бубчиков, помощник военного атташе.

1957 год: майор Юрий Крылов, помощник военного атташе, Г. Ф. Машканцев, второй секретарь, В. М. Молев, шофер.

1958 год: Н. И. Курочкин, третий секретарь посольства.

1959 год: Е. А. Заостровцев, второй секретарь посольства.

1960 год: В. М. Иванов, первый секретарь, В. Ф. Глинский, помощник военно‑морского атташе, П. И. Ежов, третий секретарь посольства.

Двое советских сотрудников Секретариата ООН преследовались за шпионаж: Валентин Губичев, который был признан виновным и освобожден по просьбе Генерального прокурора, и Игорь Мелех, которому было предъявлено обвинение, но он не предстал перед судом и также был освобожден по просьбе Генерального прокурора Роберта Кеннеди.

Говоря об ООН как о базе советского шпионажа, можно отметить парадокс советского представительства в Секретариате ООН, членство в котором основано отчасти на территориальном признаке. Советский Союз жалуется, что он представлен недостаточным количеством мест, но, когда появляется свободное место, у него часто не бывает подходящего кандидата. Выступая в октябре 1960 года перед комитетом Генеральной Ассамблеи ООН, один из членов советской делегации заявил: «Из 1170 представителей, выбираемых по территориальному принципу, 800, или около 65 %, – граждане США или их союзников по военным блокам, в то время как Советский Союз и другие социалистические страны представляют всего 84 человека, или 7 %». Он добавил, что из 28 постов заместителей Генерального секретаря социалистическим странам принадлежит только один.

Говоря об этом, он забыл упомянуть, что самый высокопоставленный представитель СССР в ООН бежал в 1952 году. Им был Константин Зинченко, один из восьми помощников Генерального секретаря, работавший под прямым руководством Трюгве Ли. Зинченко отвечал за дела Совета Безопасности. Именно он ввел в делегацию ООН Валентина Губичева, связного Джудит Коплон. Когда он понял, что за ним следит ФБР, бежал в Россию, откуда прислал телеграмму, что он болен и не может вернуться (срок его полномочий должен был длиться еще два года). Зинченко стал героем знаменитого анекдота: однажды к нему подошел журналист, сказавший, что в США любой человек может войти в Белый дом и крикнуть: «Долой американского президента!» Журналист добавил: «Вы не сможете сделать подобного в Кремле». Зинченко ответил ему: «Я очень просто могу прийти в Кремль и крикнуть: „Долой американского президента!“»

Несмотря на подобную деятельность советских представителей, ООН пытается удовлетворить просьбы русских о местах в Секретариате, когда у них появляется кандидат.

В этом случае недостаточное количество представителей становится преимуществом, поскольку Советский Союз может назначать своих делегатов в срочном порядке, предоставляя им блестящее прикрытие для шпионажа.

Даг Хаммаршельд прекрасно знал об этой стороне работы советских представителей в Секретариате ООН и в своей речи перед пятым комитетом Генеральной Ассамблеи ООН в октябре 1960 года сказал, что требования советской стороны, касающиеся территориального принципа представительства, входят в противоречие с Хартией ООН. Из трех факторов, названных в Хартии – «продуктивность, компетентность, честность», – на первом месте должна стоять честность. Это значило, что «представители ООН при выполнении своих обязанностей должны соблюдать верность только ООН». Генеральный секретарь добавил, ссылаясь на страны за железным занавесом, что очень трудно увеличить набор представителей из тех, «кто слишком часто уходит в отставку, или из групп стран, которые через небольшой промежуток времени отзывают своих представителей без всяких предупреждений».

В делах о шпионаже, в которые были вовлечены сотрудники ООН, с представителей Советского Союза два раза снимали дипломатический иммунитет. В деле Валентина Губичева, как и в деле Игоря Мелеха, было указано, что они не могут пользоваться дипломатической неприкосновенностью, так как автоматически отказались от нее, начав работу в международной организации.

Члены делегации СССР в ООН тоже доставляют неприятности. В 1947 году С. Н. Кудрявцева, члена делегации ООН, его бывший подчиненный опознал как офицера ГРУ. За свою долгую карьеру в легальных структурах он был связан с сетью, раскрытой после дезертирства Гузенко в Канаде. Он был отозван в Советский Союз, но недавно стал послом СССР на Кубе.

 

 

 

[1] Довольно произвольная интерпретация событий; монарх едва ли «пришел на место» премьер‑министра. (Прим. ред.).

 

[2] Речь идет о свержении в июне 1954 г. законно избранного президента Гватемалы. (Прим. ред.).

 

[3] Имеется в виду бывший президент США Дуайт Эйзенхауэр. (Прим. ред.).

 

[4] В феврале 1922 г. Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем была реорганизована в Государственное политическое управление (ГПУ) при Народном комиссариате внутренних дел (НКВД). (Прим. ред.).

 

[5] Умер в 1972 г. На посту директора ЦРУ оставался в течение 48 лет. (Прим. ред).

 

[6] Маршалл Джордж Кэттлет – американский генерал, участник Первой мировой войны. С 1939 г. – начальник штаба армии США, в 1947–49 гг. – Государственный секретарь США, автор «Плана Маршалла», в 1950–51 гг. министр обороны США. (Прим. ред.).

 

[7] Как видим, у автора своеобразное представление о традиционной русской обуви. (Прим. ред.).

 

[8] От греческого Katharsis – очищение. (Прим. ред.).

 

[9] 4 июля 1776 г. была принята Декларация независимости США.

 

[10] Mea culpa (лат.) – моя вина, моя величайшая вина; грешен. (Прим. ред.).

 

[11] Подагра – хроническое заболевание, вызываемое нарушением обмена веществ и характеризующееся приступами болей в суставах. (Прим. ред.).

 

[12] Берия вступил в партию значительно раньше – в 1931 г. он уже был 1‑м секретарем ЦК КП(б) Грузии. Требуют критического отношения и другие приводимые автором факты, связанные с арестом Л. П. Берии и судом над ним. Впрочем, и сам де Грамон пишет о «многочисленных слухах», сопутствовавших этим событиям. (Прим. ред.).

 

[13] Примерно 300x170 метров. (Прим. ред.).

 

[14] Криптография (от греч. Kryptos – тайный, скрытый) – способ тайного письма, тайнопись. (Прим. ред.).

 

[15] Территория СССР составляла 22,4 млн. квадратных километров, территория США – ок. 9,4 млн. (Прим. ред.).

 

[16] Подлинное имя Рудольфа Абеля – Вильям Генрихович Фишер – стало известно общественности в начале 90‑х годов. Из последних публикаций о разведчике см.: CD‑ROM «Легенда нелегальной разведки – Рудольф Абель» – диск, выпущенный в конце 2000 г. к 80‑летию Службы военной разведки, а также альбом «Россия и США в творчестве советского разведчика‑нелегала Рудольфа Абеля» (М., 2000). (Прим. ред.).

 

[17] Амнезия (от греч. «воспоминание») – нарушение памяти, пробел в воспоминаниях. (Прим. ред.).

 

[18] Автор ошибся. Полковник Абель (Фишер), скончавшийся в Москве в 1971 году, был окружен на родине почетом и уважением, ему было присвоено звание Героя Советского Союза. (Прим. ред.).

 

[19] Уильям Фолкнер (1897–1962) – американский писатель, автор популярных романов, лауреат Нобелевской премии (1950). (Прим. ред.).

 

[20] Обмен Пауэрса на Абеля состоялся тогда, когда эта книга готовилась к печати. В эпилоге вы найдете описание этого беспрецедентного обмена и драматических событий 10 февраля.

 

[21] Октавий Цезарь.

 

[22] Czeslaw Milosz, The Captive Mind. (London: Seeker and Warburg, 1953).

 

[23] Видимо, содержащиеся в этом и предыдущих абзацах выводы о положении советских ученых, инженеров, художников и представителей ряда других профессий соответствовали тогдашней информированности автора в этом вопросе. (Прим. ред.).

 

[24] Vladimir Petrov, Empire of Fear (London: A. Deutsch, 1956).

 

[25] Nikolai Khokhlov, In the Name of Conscience (London: Frederick Muller. 1959).

 

[26] Как известно, объединение двух германских государств произошло в октябре 1990 года. (Прим. ред.

 

[27] Выражение автора.

 

[28] Выражение автора.

 

[29] В Приложении вы найдете списки советских и американских дипломатов, объявленных обеими сторонами персонами нон грата в период с 1947 года по сентябрь 1961 года.

 

[30] Dr. Nicholas Nyaradi, My Ringside Seat in Moscow (New York: Thomas Y. Crowell, 1952).

 

[31] Rear Admiral Leslie Stevens, Life in Russia (London: Longmans Green, 1954).

 

[32] Так у автора. (Прим. ред.).

 

[33] Советское информационное бюро (Совинформбюро) – информационно‑политический орган по руководству средствами массовой информации и их распространению. Существовал с 1941 по 1961 год. (Прим. ред).

 

[34] Здесь и далее примечание автора.

 

[35] Игра слов: сокращение DAD, обозначающее Department of Army Detachment, Департамент армии, имеет значений «папа». (Прим. переводчика).

 

[36] Вывод автора, несомненно, устарел. В последние годы в печати появилось достаточно материалов, доказывавших выдающуюся роль советской разведки в раскрытии секретов разработки и производства атомного оружия в США и Великобритании. См., напр., книги генерал‑лейтенанта НКВД П. А. Судоплатова «Разведка и Кремль» (М., 1996) и «Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы» (М., 1997). (Прим. ред).

 

[37] George F. Kennan. Russia, the Atom and the West (London: Oxford University Press, 1958).

 

---

Дата добавления: 2019-09-02; просмотров: 141; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!