ИБН СИ НА Абу Али аль-Хусейн ибн 66 страница
ТИПИЧЕСКОЕ (от греч. typos — образец, отпечаток, форма) — усиленное, гиперболическое воплощение свойств худож. познаваемой реальности в изображаемых в произв. иск-ва лицах, событиях, фактах. В Т. характерное достигает максимума, соответствие индивидуального общему становится полным и абсолютным. Типизация составляет специфический для иск-ва способ познания. Будучи сопряжено с воспроизведением яркой индивидуальности лица, события, предмета, Т. в иск-ве противоположно типовому в первичной реальности как средоточию всего усредненного, стереотипного, безликого.
В жизни наличествуют явления в определенной мере Т. Но, по меткому замечанию Достоевского, «в действительности типичность лиц как бы разбавляется водой». Задача художника состоит в том, чтобы, опираясь на собственные наблюдения и воображение, представить начала обнаруженной им в жизни типичности обобщенно, скон-центрированно и целеустремленно. Поэтому иск-во одновременно и отражает Т., и создает его заново. Если понятие «Т». характеризует универсальное свойство иск-ва, то термин «тип» имеет более узкий смысл, обозначая рационалистический способ воспроизведения человека как носителя одного свойства (напр., в иск-ве классицизма). Пушкин противопоставлял «типы одной страсти» в произв. Мольера «живым лицам» с их многосторонними характерами у Шекспира. Словосочетанием «вечные типы» обозначаются ставшие нарицательными персонажи (гл. обр. лит-ры), к-рые символизируют (Символ) к.-л. исторически универсальные свойства личности (Дон-Жуан, Гамлет, Фауст, Дон Кихот, в образе к-рого, по словам Достоевского, Сервантес сообщил «глубочайшую и роковую тайну человека и человечества»), Т. наиболее ярко представлено в эпической и драматической лит-ре, театре и киноискусстве, живо писи и скульптуре, но переживания, запечатлеваемые лирикой, музыкой, танцем, архитектурой, также обладают своего рода Т. Понятие «Т.» стало актуальным в эстетике, опирающейся на опыт реалистического творчества (Реализм); в XIX в. оно широко используется художниками, критиками, теоретиками иск-ва. Большое внимание уделяли ему классики марксизма. В качестве характеристики познавательно-преобразующего начала худож. деятельности данное понятие сохраняет свое значение поныне. В 20-е гг. XX в. вульгарно-социологической эстетикой, искусствознанием и худож. критикой Т. часто понималось узко: только как воплощение в худож. образах локально-исторических, классово обусловленных черт людей; персонажи осознавались лишь в качестве «типических представителей»
|
|
|
определенной социальной «прослойки». В 30—50-е гг. Т. рассматривалось как худож. воплощение сущности конкретной социальной силы. При этом индивидуальное в составе Т. учитывалось мало, и худож. образы в их эстетическом осмыслении схематизировались и обеднялись. В последние десятилетия в советской эстетике и искусствознании подобные крайности были преодолены. ТОЛСТОЙ Лев Николаевич (1828— 1910) — рус. писатель, мыслитель, публицист. Эстетические воззрения Т., хотя и претерпели изменения, отразив сложный путь его духовного развития, сохранили определенное единство, связанное с неизменным приоритетом этически-философской направленности его духовных исканий — стремлением строить жизнь на основе осознанного нравственно достойного смысла человеческого бытия. Отсюда творческое осуществление Т. именно как писателя-реалиста, провозгласившего гл. и подлинным героем своих произв. правду. Этот принцип стал определяющим в эстетике Т., потому что отвечает его этическому прежде всего подходу к иск-ву: только правда в иск-ве обладает нравственным достоинством, может служить нравственным оправданием его существования в человеческом об-ве. На раннем этапе духовного и творческого развития Т. его этический запрос к иск-ву еще не выводит писателя за пределы традиционного (в духе гегелевской эстетики) понимания истины, добра и красоты как триады, обладающей внутренним онтологическим единством, где красота предстает как форма образно-чувственного инобытия истины и добра. Потому для Т. в тот период иск-во может быть нравственно только через утверждаемый в худож. произв. идеал прекрасного. Это ставит Т. в определенную оппозицию к т. наз. утилитарной эстетике революционно-демократического просветительства 60-х гг. (Революционно-демократическая эстетика). Т. упрекает ее приверженцев в одностороннем подчинении иск-ва принципу ближайшей практической общественной пользы и настаивает на том, что «литература народа есть полное всесто-
|
|
|
|
|
|
роннее сознание его, в котором одинаково должны отразиться как народная любовь к добру и правде, так и народное созерцание красоты в известную эпоху развития». Однако в процессе духовной эволюции Т. эта оппозиция постепенно теряет свою принципиальную напряженность. В результате пережитого в конце 70-х гг. мировоззренческого кризиса Т. переходит, согласно его собственному утверждению, на сторону «трудового народа», к-рый «делает жизнь». Писатель занимает позицию критического отвержения социальных институтов, основанных на эксплуатации трудящихся масс,— государства, официальной церкви, армии, системы образования. Т. отвергает весь образ жизни «паразитических» «образованных классов», в т. ч. их науку, и культуру, критика к-рых приобретает у него даже черты общекультурного нигилизма. Все это повлекло за собой решительный пересмотр и эстетических воззрений Т., результаты к-рого нашли отражение в трактате «Что такое искусство?» (1897—98) и в ряде др. работ.. Рассматривая иск-во как одно из важнейших «средств общения людей между собой», он видит его природу в том, что «посредством движений, линий, красок, звуков, образов, выраженных словами», художник «заражает» воспринимающих иск-во людей испытанными им самим чувствами. Достоинство такого «заражения» (достоинство иск-ва) Т. ставит в зависимость от трех условий: новизны содержания произв. («новый взгляд на мир», «новые стороны жизни»), совершенства худож. формы (Содержание и форма в искусстве) и искренности отношения художника к изображаемому предмету, подлинности выражаемых им чувств. Причем эти условия обеспечивают достоинство худож. произв. только тогда, когда духовное сопряжение художника и воспринимающей иск-во публики происходит в том, что «важно и нужно для людей», для народа, живущего подлинной жизнью труда и добра. В соответствии с этой новой народнической шкалой ценностей Т. решительно отвергает не только новейшее «декадентское» иск-во «образо-
|
|
|
ванных классов», превратившееся из «серьезного дела жизни» в праздную «забаву», но даже творчество таких художников, как Еврипид, Шекспир, Данте, Бетховен, Рафаэль, Микеланджело и др. По мнению Т., их иск-во «дико» и «бессмысленно», поскольку не нужно и непонятно народу. Не щадит Т. и собственных худож. произв., осваивая новые, более близкие народным традициям жанры притчи, сказки, бывальщины и т. п. формы «рассказов для народа», к-рые должны соответствовать критериям обязательной «доступности» и «понятности». Нарушается в худож. сознании Т. и былое равновесие этики и эстетики. Теперь эстетическое и этическое для него нетождественны в своей онтологической основе, а предстают как «два плеча одного рычага: насколько удлиняется и облегчается одна сторона, настолько укорачивается и тяжелеет другая сторона». Предпочтение Т. отдает теперь этике, считая, что, «как только человек теряет нравственный смысл, так он делается особенно чувствительным к эстетическому». Критика эстетизма антинародной культуры оборачивается у него принципиальным противоположением добра и красоты. Так происходит отмеченное в конце жизни и самим Т. парадоксальное его сближение с былыми противниками, «разрушителями эстетики». В основе этого парадокса лежат, однако, не причуды субъективной мысли Т., а осознание им действительной антиномии совр. ему культуры. Эстетические воззрения Т. наиболее развернуто (помимо упомянутой работы) выражены в статье «О Шекспире и о драме» (1904), в «Предисловии к сочинениям Гюи деМопасса-на» (1894), «Предисловии к роману В. фон Поленца «Крестьянин» (1901), «Речи в Обществе любителей российской словесности» (1859). Высказывания на эстетические темы содержатся также в «Дневниках», письмах, худ. произв:, религиозно-философской публицистике и др. его соч.
ТРАГЕДИЯ (греч. tragodia) — разновидность драматического произв. (Драма), действие к-рого развивается на основе трагедийного конфликта
(Трагическое); один из ведущих жанров высокого иск-ва, истоки к-рого уходят в античность. Античные драматурги видели в Т. «прообраз мира» с его нескончаемой борьбой страстей и идей. Отсюда проистекала космологическая трактовка трагической судьбы, рока как безличной силы, господствующей в природе и об-ве. Такой подход, однако, не отрицал необходимости широких обобщений, дающих объяснение сокровенному сущему, что изначально определило патетическую природу Т. (Патетическое). У. Шекспир, Шиллер, Пушкин, др. классики худож. культуры последующих эпох раскрывали в своих произв. трагический конфликт острых и неодолимых личностных противоречий, разлад героя с его окружением, с социально несправедливыми порядками, серьезные заблуждения крупных характеров, к-рые несли в себе значительное историческое содержание, воплощали борьбу общественных тенденций. Как правило, подобный конфликт реализовы-вался через торжество духа человека, физически гибнущего, но одерживающего морально верх в неравной схватке с противостоящими жестокими законами или более могучими противниками. Смерть героя Т. возбуждает боль и скорбь зрителей, читателей, но вызывает восхищение самоотверженной жертвенностью. Составляющий основу Т. конфликт расценивался Энгельсом как проявление противоречий классового об-ва, возникновение трагической коллизии «между исторически необходимым требованием и практической невозможностью его осуществления» (т. 29, с. 495). Эта формула основоположников марксизма охватывает распространенные типы трагических конфликтов, но не исчерпывает их полностью, ибо, как показывает исторический опыт, богатство трагических коллизий неисчерпаемо. Так, в центре мн. Т. новейшего времени нередко оказывается разлад, нарушение равновесия во внутреннем мире трагического героя, через призму к-рого высвечиваются важные стороны жизни. Поступки такого героя обычно отличаются многопла-
новостью и углубленными психологическими мотивировками, раскрываются в сложнейшей гамме реальных и символических побудительных причин. Нек-рые эпизоды в подобных Т. могут происходить за сценой или возникать в воспоминаниях, благодаря чему раздвигаются пространственные и временные границы действия (Пространство и время в искусстве). Раскрываемый микромир отдельного индивида диалектически переплетается в Т. с окружающим его макромиром, включающим в себя самые различные характеры, проблемы государственного значения, этические отношения в общественной и семейной жизни. Наряду с отражением трагизма бытия, настроений безысходности и пессимизма трагический конфликт может служить утверждению веры в будущее. Особенно это характерно для проникнутых оптимистическим мироощущением произв. социалистического иск-ва («Оптимистическая трагедия» Вс. Вишневского, «Нашествие» Л. Леонова, «Верность» О. Берггольц). Луначарский отмечал, что Т. способна «растить в нас трагическую радость жизни, смелую готовность жить, сознавая все омуты и пропасти жизни». При этом он подчеркивал, что очищающее воздействие (Катарсис) свойственно всякой Т. как ее результативный пафос.
ТРАГИКОМЕДИЯ — вид драматического произв., обладающий одновременно признаками трагедии и комедии и являющийся в своем чистом виде высшей формой их сплава. Основу Т. составляет трагикомическое мировосприятие художника, истоками к-рого служат самые различные тенденции: критическое отношение к существующим общественным порядкам и нравам, ощущение неодолимости жизненного конфликта (порождающее нередко незаконченную композицию произв.), стремление к высмеиванию порочности, пошлости социально-нравственных устоев, к компрометации их юмором, иронией, сатирой. Отсюда — широкие диапазоны Т.: от балаганного озорства до суровости истинной трагедии. Однако в принципе два полюсных жанра — трагический и комический — оказываются
в Т. тесно переплетенными в своих определяющих характеристиках, в частности в сочетании возвышенных и комических образов (часто обобщенно условных), в чередовании разноплановых сюжетных, порой парадоксальных, положений и т. д. Оба эти жанра, взаимно активизируясь, могут осуществляться друг через друга (трагическая ситуация и комический персонаж или наоборот). Тогда обнаруживается — явно или в подтексте — трагизм комического и комизм трагического, а серьезный и печальный комизм, пронизанный душевной чуткостью, поэтичностью, даже лиризмом, вызывает грусть, горечь, боль и скорбь. Т. строится на диалектическом единстве этих жанровых противоположностей, порождающих иногда специфическую эмоцию — смех сквозь слезы. Действенными средствами Т. являются аллего рия, метафора и особенно гротеск, когда чрезмерное преувеличение обнажает комически абсурдную черту. Трагический гротеск, выявляющий смысл страшного явления, всегда масштабно укрупнен; в природе его присутствует та или иная мера трагизма смешного (напр., фильм «Покаяние» Т. Е. Абуладзе). Трагикомическое начало может проявляться в самых разнообразных формах (фантастическая сказка, иносказательная притча — как в пьесах Е. Л. Шварца, слияние комедии, водевиля или. фарса с драмой — как в «Свадьбе» А. П. Чехова) и градациях содержания — от оптимистического стремления к прекрасному и возвышенному, переоценки сложившихся ценностей, исследований болевых точек общественных проблем до пессимистического признания невозможности противостояния им и преодоления их — в зависимости от гражданской позиции художника. Зарождение Т. относится к античности и средневековью, расцвет ее приходится на XIX—XX вв.: творчество Н. В. Гоголя, К. Гамсуна, Г. Ибсена, Г. Гауптмана, Ю. О'Нила, Ф. Гарсиа Лорки, Ф. Дюрренматта, мн. др. писателей и драматургов; яркое и гармоничное воплощение она получила в киноискусстве Ч. Чаплина.
ТРАГИЧЕСКОЕ (греч. tragikos —
свойственный трагедии) — категория эстетики, выражающая диалектику свободы и необходимости, отражающая острейшие жизненные противоречия (коллизии), ситуации и обстоятельства, прежде всего специфические общественные противоречия «между исторически необходимым требованием и практической невозможностью его осуществления» (Маркс К-, Энгельс Ф. Соч., т. 29, с. 495). Эти противоречия чреваты гибелью положительных общественных сил, к-рая, однако, утверждает историческую правомерность и жизненную будущность положительных начал (погибая, они остаются бессмертными и значимыми для дальнейшего хода общественного развития). В Т. присутствует, т. обр., диалектика конечности и бесконечности, смерти и бессмертия. При этом утверждаются бессмертные общественно ценные начала, заложенные в неповторимой индивидуальности, и ее продолжение в жизни человечества, т. е. раскрывается общественный смысл жизни человека; выявляется активность трагического характера по отношению к обстоятельствам; философски осмысляется состояние мира. Будучи воплощенным в иск-ве, Т. оказывает очищающее воздействие на людей (Катарсис). Это обусловлено спецификой эстетической эмоции (Чувство эстетическое), к-рая, как отмечал Юм, включает в себя скорбь и радость, ужас и удовольствие. Напр., худож.-мелодическую структуру Четвертой симфонии П. И. Чайковского можно охарактеризовать формулой: «трагедия — гибель — праздник». В известном смысле такова формула всякого Т. произв., истоки к-рой лежат в древн. легендах и мифах об умирающих и воскресающих богах («погребение» хлебного зерна и его «воскресение» в колосе). Переход гибели в воскрешение в событийной сфере произв. иск-ва закономерно соответствует переходу скорби в радость, сочетанию глубокой печали и высокого восторга в эмоциональной его сфере. Поэтому Т. предстает в иск-ве одновременно как скорбная
песнь о невосполнимой утрате и как радостный гимн бессмертию человека. Т. философично, всегда связано с гуманистическим поиском выхода из фундаментальных несовершенств бытия. Осмысляя гибель неповторимой индивидуальности как непоправимое крушение целого мира, оно утверждает прочность, вечность, бесконечность мироздания, несмотря на уход из него конечного существа. В мировой худож. культуре обозначились две крайние позиции, при к-рых снимается Т.: буддизм приравнивает смерть к жизни (человек, умирая, продолжает жить; смерть ничего не меняет); экзистенциализм (Экзистенциализма эстетика) приравнивает жизнь к смерти (жизнь столь же абсурдна, как и смерть). Категория Т. исторична. На осн. ее элементы впервые указал Аристотель («Поэтика»), выделив в Т. действии проблемы судьбы (рока), ошибки, вины. Герой античной трагедии действует в русле необходимости, но он борется, своими действиями осуществляет свою трагическую судьбу. В средние века Т. выступает не как героическое, а как мученическое: оно не несет очистительной функции, а лишь утешает. Утверждая активность человека и свободу его воли, эпоха Возрождения породила трагедию не-регламентированной личности (Возрождения эстетика), когда в самом характере героя усматривалась причина его гибели. На нем, по Гегелю, лежит трагическая вина. Чернышевский же расценил как жестокость видеть в погибающем виноватого и подчеркивал, что вина за гибель героя лежит на неблагоприятных общественных обстоятельствах, к-рые нужно изменить. Однако и гегелевская концепция заключает рациональное зерно: трагический характер активен, склонен к сопротивлению грозным обстоятельствам, нацелен на разрешение действием сложных вопросов бытия. В истории иск-ва Т. выступает как отражение противоречия между нормативной обусловленностью поведения личности и ее страстями, желаниями, стремлениями (трагедии П. Корнеля и Ж. Раси-
на). В романтизме (Гейне, Шиллер, Дж. Байрон, Ф. Шопен) Т. состояние мира выражается через состояние духа (мировая скорбь), утверждается неизбежность зла и вечность борьбы с ним. Герой не может устранить зло даже ценой своей гибели, но он не позволяет установить безраздельное господство зла на земле. Иск-во критического реализма раскрыло трагический разлад личности и об-ва. У Пушкина («Борис Годунов») судьба человеческая предстает как судьба народная; деяния личности впервые сопоставляются с благом народа, к-рый выступает как высший судья поступков героев. В критическом реализме
XIX в. (Ч. Диккенс, О. Бальзак, Стендаль, Н. В. Гоголь и др.) «героем» трагических ситуаций становится нетрагический характер — отчужденный, «частный» и «частичный» человек. Трагедия как жанр исчезает, но Т. конфликты, запечатлевая нетерпимость разлада человека и об-ва, проникают на рубеже XX'в. в др. роды иск-ва, в т. ч. и в эпические произв. («Анна Каренина» Толстого, «Братья Карамазовы» Достоевского, «Доктор Фаустус» Т. Манна). Разные трактовки Т. присущи различным эстетическим концепциям и направлениям в иск-ве
XX в. Экзистенциалистская трактовка Т. исходит из преобразованной в духе Канта диалектики: противопоставляет свободу действий необходимости (пантрагизм), сводит Т. к вине действующего субъекта (Сартр, Камю); личность оказывается разорванной на крайние полюсы, отчужденной от себя и др., изначально виновной. В персонализме Т. конфликт нередко биоло-гизируется, что размывает его социальные истоки. Стремление человека преодолеть разлад с миром, поиск утраченного смысла жизни — такова концепция Т. в реализме XX в. (Э. Хемингуэй, У. Фолкнер, Л. Франк, Г. Бёлль, Ф. Феллини, М. Антониони, Дж. Гершвин и др.). Специфической реалистической формой воплощения Т. конфликта становится трагикомедия (традиция, идущая от А. П. Чехова). Под углом зрения Т. освещается
Дата добавления: 2019-07-17; просмотров: 122; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!