Прически и головные уборы русских крестьянок
«Девичья коса – всему миру краса» – говорилось в народе. До замужества в будни девушки чаще всего заплетали волосы в одну косу в три пряди, спускавшуюся по спине, и вплетали в нее тряпочки или простые ленты, по которым следили за ростом волос. В праздничные дни в косу вплетали яркую шелковую ленту, разнообразные бисерные или парчовые косинке и даже колокольчики. О том, как украшали косу невесты в северных губерниях, крестьянки вспоминают: «Лента голубя да ала, навесят много, снопом, к одной проколют, а эту бантом надо всеми. Висят наравне с подолом».
Довольно распространенным праздничным убранством волос было заплетание «сложных» кос (до 12 прядей). Символика волос (косы) играла большую роль в девичьих гаданиях: «замыкание косы» на замок («суженый, приди – расчеши»); в Вологодской губернии девушки плели в канун рождественского сочельника 12 кос и на каждую загадывали имя возможного жениха: при совершении гадания на перекрестке «жених брался за косу». В Костромской губернии девушки при гадании на Андрея единственный раз в году заплетали косы по–бабьи. Отрезать косу у девушки означало обесчестить ее.
В северных губерниях при нарядном головном уборе девушки распускали волосы. Эта старинная прическа считалась особо торжественной. Именно таким образом причесывались девицы при венчании, во время причащения в церкви, при похоронах родителей. Т. А. Бернштам утверждает: «Особым образом причесывались согрешившие до брака девушки «покрытой» (распущенные волосы, повязывая платком), а также старые девы и вдовы».
|
|
|
Замужние крестьянки в отличие от девиц обычно заплетали волосы в две косы на висках и завязывали их надо лбом, образуя «рога» или закручивали узлом на затылке. Иногда волосы, не заплетая, прятали под головной убор.
Согласно древнему обычаю, девичьи головные уборы не закрывали темени и представляли собой жесткий обруч или мягкую повязку, которые скреплялись на затылке лентами. Иногда эти ленты завязывали бантом или заменяли одной шелковой либо бархатной полосой, сплошь расшитой золотыми нитками.
Повсеместно девушки носили красные узорные платки, сложенные по диагонали в несколько рядов, что называлось «в складку». Спереди подкладывали картон, а концы завязывали сзади под косой. На юге такой убор мог быть дополнен воткнутыми цветами, птичьими крашеными перьями. Столь же популярным было среди русских девиц ношение платков, сложенных «на уголок» по диагонали с повязанными под подбородком концами.
На юге России широко распространенными украшениями головных уборов были белые шарики из гусиного пуха, которые надевали вместе с серьгами или подвешивали у висков, а иногда на ремешках через уши (как, например, носили их маленькие девочки в селе Сараи Рязанской губернии).
|
|
|
Южнорусские головные уборы отличались яркостью и насыщенностью декора. Для их создания использовались самые различные отделочные материалы: позумент, блестки, тесьма, пуговицы, бисер, птичьи перья, шерстяная бахрома, помпоны и т. п.
На севере особо нарядные уборы невест, известные под названиями «рифетка», «рифель», обычно низались жемчугом и разноцветными камешками: Ко многим праздничным женским и девичьим головным уборам надо лбом пришивали сетки из жемчуга, стекляруса или белого бисера, закрывавшие весь лоб до бровей и даже ниже. Такие сетки назывались «рясы», «поднизи». Просватанные девушки северных губерний прикрепляли к своей повязке бархатный, шитый золотом кружок – «натемник» или небольшой прутик с разноцветными лентами («флажки»), иногда прятали косу под вязаный «честной» колпак, на который затем надевалась повязка – символ девичьей чистоты. В качестве женского головного убора колпак был распространен в верховьях Дона, в некоторых уездах Воронежской, Тульской и Тамбовской губерний.
Довольно часто головной убор девушки после ее замужества становился частью ее женского убора. Так, девичий венец с рясами, надетый с повойником, закрывавшим волосы, составлял женский головной убор, известный под названием «жемчуг» (Воронежская губерния).
|
|
|
Древним общеславянским головным убором было «головное полотенце» («ширинка», «убрус», «похватка»), которое делалось из белого льняного холста, обрезанного по ширине ткани (откуда и название «ширинка»), с вышитыми или затканными красной нитью концами. Девушки носили ширинку, перегибая холст по диагонали. Молодые женщины складывали ее жгутом и повязывали на свой головной убор концами вперед. Вступление девушки в брак означало ее полное подчинение семье мужа. По представлениям древних славян, волосы обладали чарующей магической силой, связанной с идеей плодородия, продолжения рода и его благополучия, олицетворяли половую силу. Этим объясняется большое значение, которое придавалось в свадебных обрядах акту перемены прически и головного убора (распускание и расчесывание волос перед венцом как символ вступления в брак, плачи невесты по ее девичьей косе – «красоте», выкуп женихом косы невесты, обряд «скручивания», когда после венца свахи заплетали волосы новобрачной в две косы и навсегда скрывали их от посторонних глаз под женским головным убором).У А. Н. Афанасьева читаем: «Как простоволосые считается за грех для замужних, так «самокрутье» (убирать голову по–бабьи) – для девиц. Н. И. Гаге – Торн пишет, что открыть женщине волосы на людях считалось страшным грехом, так как это "освобождение своей магической силы и тем самым – бунт против чужого рода и брачных уз, ее к нему привязавших». С растрепанными, спутанными волосами представлялись славянам лишь представительницы нечистой силы – ведьмы, русалки. О нечесаной девке говорили: «Ходит как русалка». Вместе с тем бывало, что женщинам позволялось распускать волосы и как бы освобождать свою половую силу. Например, во время родов, проведения сохой магического круга для предохранения селения от морового поветрия и проч.
|
|
|
Женским головным убором, входившим в поневный комплекс, была «сорока», которую умела шить каждая крестьянка. Название «сорока» можно объяснить пестротой используемых материалов и названием отдельных ее частей («крылышки», «подкрылки», «хвост»). В этом названии, возможно, содержится отождествление с птицей сорокой, которую вешали в конюшнях для оберега. Вероятно, и головной убор «сорока» служил оберегом от домового, который, по поверью, мог утащить женщину за волосы на чердак. Остовом «сороки» была «кичка» (от слав, слова – утка) – твердо простеганная налобная накладка подковообразной (рогатой), лопатообразной, круглой или какой-либо другой формы. К ней пришивали чепчик («волосик») на вздержке, под который убирали волосы. Затылок непременно прикрывался бархатным, шелковым или бисерным «подзатыльником» прямоугольной формы. Сверху на эти детали надевался своеобразный чехол – «сорока», «обвязка» или «верховка». Вокруг этих основных деталей формировался сложносоставной (до 14 частей) головной убор, весивший порою около семи килограммов. В Перемышльском уезде Калужской губернии у женщин бывало по три «сороки»: «для годовых» праздников особенно нарядная – «расшивная», а другие попроще с гладким бархатным или кумачовым верхом. Околыш всегда был золотым – «спереди сеятьмушара» (мишура). Считалось, что рогатый головной убор помогал матери и особенно роженице уберечь себя и ребенка от нечистой силы и сглаза. В Рязанской губернии женщины об этом головном уборе пели:
Рогатые «кички» (высота рогов от 15 до 30см) носили молодые женщины впервые годы замужества. После рождения первого ребенка их обычно меняли на лопатообразную «кичку» или повойник.
В некоторых селах Калужской губернии в конце XIX – начале XX вв. пожилые женщины «празднике и помирать» надевали старинный головной убор, состоявший из «кички», покрытый цветным платком концами назад, и свернутого в 4 раза полосой «убруса», надетого по лбу до бровей и перевязанного сзади лентой в два пальца шириной. Общерусский головной убор кокошник, входивший в сарафанный комплекс, изготавливался в отличие от «сороки» профессиональными мастерицами – золотошвейками на заказ и стоил очень дорого. Существует великое множество локальных типов кокошников, различающихся как формой, так и декором. Остановимся на более распространенных.
По всей России был известен древний тип кокошника – с поперечным гребнем. В Курской и Орловской губерниях встречался двурогий кокошник седлообразной формы – «шеломок». Кокошник в Воронежской и Тамбовской губерниях представлял собой головной убор с округлым высоким передом (с прокладкой из картона), несколько скошенный сзади. Его носили, слегка сдвинув на лоб, прикрывая затылок расшитым подзатыльником. Поверх кокошника часто завязывали шелковую ленту или сложенный в виде полосы платок «концами вперед». Весьма своеобразны и самобытны однорогие кокошники: с закругленным верхом (владимирское – ярославские), с заостренным верхом (костромское – ярославские), с шишками (псковские); а также «головка» или «кика» (новгородские), «ряска» (тверская).
Северные кокошники шили из парчи, бархата, шелка на жесткой прокладке. Их обильно расшивали золотыми и серебряными нитями, речным жемчугом, блестками, рубленым перламутром, разноцветными гранеными стеклышками, сверлеными самоцветами, разноцветной фольгой.
Зажиточные крестьянки дополняли очелья своих головных уборов выплетенными жемчужными поднизями в виде сетки, овальных зубцов или пышных оборок, которые, например, в Воронежской губернии пришивали в несколько слоев, что создавало впечатление нежной жемчужной «челушки», красиво обрамлявшей лицо. В небогатых семьях кокошники расшивали «белым бисером, бусами. Такие кокошники назывались бусовыми.
Необходимо упомянуть еще об одном, общем для всех восточных славян, интимном (обязательно повязывающемся платком) женском головном уборе – повойнике. В разных районах он мог называться «повой», «волосик», «полетушка», «сборник», «чехлик», «шлык», «чупирник». Внутрь повойника поперек головы вшивался твердый стеганый валик. Сзади повойник имел вздержку, что резко отличало его от кокошника. На севере великорусской территории такой повойник назывался «моршень» (от слова «морщить»), «борушка», «почепешник».
Головной убор русских крестьянок занимал главенствующее положение в иерархии частей костюмного ансамбля, являлся его композиционным центром, местом наибольшего средоточия декора и отличался многозначностью и метафоричностью своего художественного образа. Так, например, он отражал космологические, эстетические и этические представления крестьянок, их национальность, возраст и семейное положение (головные уборы девушек, просватанных девушек, молодух, старух, вдов), социальный статус, место проживания. Головной убор выполнял обереговую, продуцирующую, мотивную, эротическую, утилитарную и другие функции. Метафоричность художественного образа головных уборов крестьянок проявилась в их формах и названиях. Символика головного убора в образной системе костюмного комплекса, отражающей, как мы уже отмечали, представления крестьян о мироздании, связывалась с его верхним ярусом. Потому наиболее часто мотивами орнамента головных уборов были солярные знаки, птицы и древо жизни. Как часть костюмного ансамбля головной убор подчинялся законам этой большой формы.
Купчихи, богатые мещанки и крестьянки в север великорусских земель, и в Поволжье носили поверх кокошников и повойников весьма дорогостоящие платки белого, вишневого, синего, фиолетового цветов с широкой вышитой каймой. Особенно славились по всей России платки с золотой вышивкой, производившиеся в Городце, Арзамасе, Лескове и других местах Нижегородской губернии. Большие платки обычно носили «в роспуск», т. е. заколов два конца под подбородком, а два других свободно распустив по спине. В конце XIX в. на нижегородских платках стали вышивать только одну половину полотнища, разделенного по диагонали. Их обильная золотая вышивка включала изображение трех вазонов с букетами цветущих ветвей, причудливо перевитых лозами и гроздьями винограда. С середины XIX в. в Городце и его окрестностях распространилась мода носить такие платки на плечах. Во второй половине XIX в. популярными становятся «головки» – шелковые косынки, украшенные золотой вышивкой только по трем концам и в налобной части.
Большим вышитым платком или фатой из шелковой или прозрачной кисеи закрывали в свадебном обряде лицо невесты. Молодые женщины до рождения первого ребенка на свой праздничный головной убор набрасывали фату, украшенную по краю полосой золотого галуна, шелковой лентой и кружевом.
В конце XVIII – начале XIX вв. в России налаживается массовое изготовление шелковых золототканых платков и фат канаватных (шелковых, цветных и узорчатых). Центром этого производства были Москва и Коломна с прилегающими селами. Высоким уровнем исполнения, изысканностью и сложностью орнаментики, применением тонкой золотистой скани славились изделия коломенских купцов Левиных. Им принадлежало несколько шелкоткацких мануфактур, просуществовавших до середины XIX в. Левины успешно торговали золоткаными платками, флеровыми (полупрозрачными) и канаватными фатами не только по всей России, но и на азиатском рынке.
На протяжении всего XIX и начала XX вв. большим спросом пользовались более доступные по цене набивные платки и шали. Например, кумачовые ситцевые платки фабрики купцов Барановых из Владимирской губернии. На их красном фоне ярко «горели» желтые, зеленые, синие цветы. Отличительной особенностью Барановских платков было также и то, что они не выгорали на солнце, так как для их производства использовались высококачественные натуральные индийские красители. Кубовыми платками (темно – синими с красными цветами) славилась Московская Трехгорная мануфактура купцов Прохоровых. Высоким качеством чистошерстяных и полушерстяных набивных платков и шалей была известна павлопосадская фабрика. Платки и шали оживали в костюме на человеке, их пластическая и цветовая, а также утилитарная роль находила окончательное завершение в системе костюма».
Украшения
Обязательными украшениями ушей являлись серьги – медные, серебряные, реже золотые подвески различной формы со вставными гранеными цветными стеклышками. На юге с серьгами надевали иногда гусиные пушки.
Височные украшения – селезневые перышки «кудерьки», воронежские «кружки» и «наушники», подвески из пучков конского волоса принадлежали в основном женскому, а не девичьему южнорусскому наряду (за исключением пушков).
Разноцветные дутые, янтарные бусы, бисерные цепи, «гайтаны», «монисты», цветные ленты и металлические цепи, жемчужные ожерелья использовались как шейные украшения.
К поясным украшениям южнорусского костюма относятся однолопастные (Воронежская губерния) и двулопастные прямоугольные подвески, располагавшиеся сзади, украшенные бусами, бисером, пуговицами, шерстяной бахромой.
Обувь
До начала XX в. в крестьянской среде сохранялась плетеная лыковая обувь – лапти, которые носили и мужчины, и женщины, и дети. Обычно лапти изготавливались мужчинами с помощью таких приспособлений, как кочедык и швайка. В день хороший мастер мог сплести 10 пар такой обуви. Лапти различались по способам плетения (прямое, косое и смешанное) и по форме (закрытые, полузакрытые) и назывались: «рачки», «коверзни», «ходоки», «ступни», «бахилы». В зависимости от количества полос лыка, применявшихся для плетения лаптей, их называли пятериками, шестериками, семериками. Самыми нарядными считались писаные семерики из тонкого вязового лыка. В тех местах, где липы и вяза не было, лапти плели из коры ивы («ивняки»), тала («шелюжники»), березы («берестянки»), дуба («дубачи») и даже соломы, осоки, камыша, мочала и конского волоса («волосяники»). Для дома и летних полевых работ плели веревочные лапти – «чуни». Чтобы утеплить и укрепить лапти, их подошвы «подковыривали» конопляной веревкой. Лапти надевали на онучи – обертки из холста (летом) и сукна (зимой) и привязывали к ноге оборами – кожаными узкими ремешками или веревочками. «В Калужской Гамаюнщине – пишет М. Е. Шереметева, – во время жатвы носят еще толстые связанные дома из льняной «сверчи» чулки, настолько плотные, что их надевают без обуви. «Сверча» льняная сучится руками из льняных хлопьев – получается веревка, которая сматывается в громадные клубки (более 1/4 аршина в диаметре); из этой веревки вяжут чулки». Мужчины зимой надевают чулки из «сверчи», поверх их обматывают ноги портянками, обувают лапти и в таком виде не боятся мороза.
Более дорогой, праздничной обувью русских крестьянок в XIX – XX в. были массивные кожаные туфли – коты, украшенные аппликациями из кожи и ткани, медными гвоздиками. Их закрепляли на ноге шнурками с кисточками из нарезанной разноцветной ткани на концах. Шнурки протягивали через петли, пришитые специально по бортам туфель. Коты надевали на белые, узорчатые или полосатые вязаные чулки, собранные на ногах «гармошкой». Считалось престижным и красивым надевать одновременно несколько пар таких чулок. Крестьянки победнее обматывали ноги онучами, а уж поверх надевали шерстяные чулки.
В конце XIX в. деревенские щеголихи по праздникам ходили в кожаных сапогах с высокими каблуками и тупыми носами, с высокими голенищами, собранными в мелкие поперечные складки - "морщины". Над морщинами полагались лаковые «бураки» – полоски кожи, иногда другого цвета, выстроченные узорами и даже украшенные металлическими заклепками. Часто на задники и края носков набивались узоры из медных гвоздиков.
С XVIII – начала XIX вв. самой удобной, но весьма дорогой зимней обувью были валяные сапоги – валенки, катанки, кутаны, пимы. В центральных губерниях России самыми престижными считались черные чесанки – мягкие валенки с начесом из тонковолокнистой поярковой шерсти. Крестьяне победнее носили твердые и гладкие грубошерстные валенки, натертые пемзой.
В Сибири самыми нарядными считались белые пимы. Для предохранения от сырости валенки подшивали кожей или надевали на них лыковые ступни, а в XX в. – резиновые калоши. В Среднем Поволжье носили писаные валенки и белые валенки «с мушками» – с вышивкой красной шерстью.
Следует отметить переходный характер обрядовых действий, производимых с ногами и относящихся в основном к девушке. Ярче всего, как и полагается, они выступают в свадебном обряде, например в почти обязательном дарении женихом невесте обуви (наряду с женским головным убором, туалетным набором, шубой и проч.) и обычае забрасывания обувью. «Социальная» мотивировка этого дарения как знака «подчинения чужой воли» – не единственная. Об архаичной семантике обычая говорят некоторые весенние игры молодежи, в частности масленичное разувание девушек парнями и забрасывание их обуви на печь или на крышу (поветь). В игровом фольклоре образ разутой (босой) и без пояса девушки символизирует ее брак (грех); близкое (или сходное) значение такие мотивы хороводных песен, как наступление молодца на ногу девушке, порча башмака, мокрый чулок и проч.».
Говоря о композиции поневного комплекса, необходимо отметить преобладание принципа симметрии, наличие двух согласованных центров средоточия декора: наверху (головной убор и плечевой пояс) и внизу (подол поневы, рубахи и низ передника). Овальный силуэт южнорусского поневного комплекса, горизонтальность расположения декора, намеренное сокрытие талии и шеи придавали женской фигуре подчеркнутую массивность. Вместе подражанием животным и птицам в формах головных уборов изначально это выступало в качестве своеобразной маскировки, родственной ритуальным маскам, и выполняло роль оберега.
В южнорусском поневном комплексе зримо воплотилась неисчерпаемая декоративная фантазия народа, источником которой была южнорусская природа. Созвучность ей рождала мастерство плавной гибкой линии, свободно очерчивающей овальный силуэт фигуры: чарующую мощь яркой радостной колористке; декоративное обилие; ювелирную тщательность отделки при сохранении монументальности художественных образов. Известный русский график-иллюстратор и театральный художник, использовавший в своем творчестве мотивы русского народного искусства, И. Я. Билибин, восхищаясь великолепием русской национальной одежды, сказал, что «бывает красота движения и красота покоя. Русский народный костюм – это красота покоя. В его статике отражена яркая приподнятость, чувство бодрости и здоровья».
Во второй половине XIX в. сарафан как более модная городская одежда стал проникать в Рязанскую, Тульскую, Калужскую и другие губернии, в которых ранее традиционным считался поневный комплекс. Кишкообразные сложносоставные головные уборы постепенно упрощались, заменялись повойниками и платками.
Дата добавления: 2019-07-15; просмотров: 254; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!