Варианты сочетаний числительных с существительными. Числительные в
Составе сложных слов. Синонимия собирательных и количественных
Числительных.
В письменной речи количественные числительные обычно даются в цифровом
обозначении (45 тонн), порядковые – прописью (двадцать шестое января; при склонении
изменяется только последнее слово: двадцать шестого, в двадцять шестом). Здесь ошибки
мало вероятны.
С формами устной речи дело обстоит значительно сложнее. Большинство речевых
ошибок говорящие допускают при употреблении в устной речи производных и составных
количественных числительных. Нарушения норм изменения таких числительных в
косвенных падежах допускают даже журналисты.
Вместе с тем рекомендация, предупреждающая самую распространенную ошибку,
достаточно проста:
1) в производных числительных склоняются обе части:
− нет пятидесяти рублей, доволен пятьюдесятью процентами;
2) в составных числительных склоняются все составляющие их слова:
− не хватает ста двадцати рублей (род. падеж);
− вынужден был расстаться с тремя тысячами пятьюстами рублями (творит. падеж).
Другие рекомендации носят более частный характер.
1) Употребление собирательных числительных рекомендуется в следующих случаях:
− с существительными мужского рода: двое сослуживцев (наряду с формой – два
сослуживца), пятеро членов правления;
− с существительными, имеющими только формы множественного числа: двое
|
|
|
суток;
− с существительными в значении «человек» (лицо, люди, участники и пр.): четверо
незнакомых лиц, трое людей.
− с личными местоимениями: нас трое, их было пятеро.
2) Собирательные числительные в сочетании с одушевленными существительными
употребляются во всех падежах: предупредить (кого?) троих участников (род. п.), сообщить
(кому?) троим … (дат. п.) и т. д.
В сочетании с неодушевленными существительными – в косвенных падежах (кроме
винительного) не употребляются: трое суток (им. п.), но в род. падеже – нет трех суток
(неправ. – троих).
3) Сочетания типа 22 суток нельзя произнести, следует воспользоваться лексемойсинонимом – двадцать два дня, двадцати двух дней и т. д.
4) При числительном полтора (полторы) существительное становится в форме
единственного числа только в именительном и винительном падежах (полтора дня, полтора
мешка), а в остальных падежах – в форме множественного числа (более полутора дней, с
полутора мешками).
5) При склонении числительных оба (существительными мужского и среднего рода) и
обе (с существительными женского рода) сохраняется их родовое различие: обоих сыновей,
но обеих дочерей (род. п.), обоим соперникам, но обеим соперницам. Недопустимо
|
|
|
употребление просторечной формы: обое, обои.
Стилистическое использование личных местоимений. Употребление возвратных и
Притяжательных местоимений. Синонимия определительных и неопределенных
Местоимений.
Стилистическая характеристика вариантных форм местоимений
В системе склонения и словообразования местоимений имеются варианты, употребление которых в речи требует стилистического обоснования. Так, стилистически неравноценны варианты винительного падежа единственного числа местоимения женского рода сама. Формы самое- саму сосуществуют в русском литературном языке. Еще сравнительно недавно второй вариант составители словарей относили к разговорному стилю, теперь же дают и его без ограничительных помет. И хотя форма самое в словарях приводится первой, в речевой практике предпочтение отдается не ей. Об архаизации этой формы свидетельствует все более редкое употребление ее даже в книжных стилях: Этими же словами можно определить и саму атмосферу, в которой оказались хоккеисты (из газ.).
Местоимение выделяется из всех частей речи богатством стилистических вариантов в словообразовании. Наиболее характерно стилистическое противопоставление литературных и разговорных или просторечных вариантов: всякий - всяческий (разг.), какой - каковский (прост.), ничей - ничейный (разг.), какой - экий, экой (разг.), такой - такой-сякой (разг.), этакий (разг.), эдакий (прост.), их (в значении притяжательного местоимения) - ихний (прост.) и т. д.
|
|
|
Разговорные и отчасти просторечные варианты, имеющие наибольшую эк- спрессию, неизменно привлекают внимание художников слова: Ненавижу всяческую мертвечину, обожаю всяческую жизнь! (Маяк.); Там был приют суждений ярых о недалекой старине, о прежних выдумщиках-барах, об ихней пище и вине (Твард.).
Некоторые варианты местоимений представляются грубым искажением литературной нормы: ентот, кажинный, евонный, ихний, составители словарей их не приводят даже с ограничительными пометами. Однако писатели не могут отказаться от употребления таких просторечных форм, настолько колоритны эти варианты местоимений как средство речевой характеристики: Ну, дядюшка, дя- дюшка, спасибо! Отец-покойник в ноги бы тебе поклонился, ежели бы с вой- ны вернулся. Ведь он-то думал, сын евонный, сирота горемычная, под кры- лом у дяди, а меня ворона своим крылом больше грела, чем дядя... (Абр.)
|
|
|
Резко сниженные варианты местоимений выступают в художественной речи как своеобразные «стилистические сигналы» просторечия, и нередко достаточно одних этих «вкраплений», чтобы воссоздать народный говор: -А мы с Егором поедем, - сказала Настасья... - Может ничё... Егор, ключ куды? - В Ангару, - сплюнул Егор. - Давай сюды, - прикрывая рот платком, чтоб не разрыдаться, Дарья взяла у нее ключ. -Мне тут рядом. Кажин день буду смотреть. Ты об этим не думай (Расп.).
Писатели настолько ценят диалектную, просторечную окраску вариантных форм местоимений, что часто стараются отразить особенности их произношения, сохраняют стяженные варианты: Чё с имя разговаривать - порешить их за это тут же (Расп.); Мама, мама, да како тако чудо случилось?', Три года живу с има... Я говорю: «Меры тки примайте...» (Абр.).
Стилистическое обыгрывание подобных вариантов местоимений в художественной речи нейтрализует их грубопросторечную окраску, уравнивая эти формы с иными народно-разговорными средствами русского языка.
Резко сниженные, просторечные варианты местоимений не представляют угрозы для культуры речи, так как не конкурируют с литературно правильными в условиях обычного контекста: выбор вариантов при употреблении местоимений не вызывает трудностей у говорящих. Однако при обращении к местоимениям могут возникнуть иные проблемы, связанные со спецификой функционирования этой части речи.
Способность местоимений замещать предшествующие слова может стать причиной неясности высказывания: Когда на пятом участке было замечено отставание, то по рекомендации профкома руководить им направили Головина (местоимение может быть соотнесено с существительными профком, отставание, участок). Нередко возникает искажение смысла, приводящее к комизму высказывания, например напутствие журналиста спортсмену: Пусть на этих километрах Владимиру встретятся хорошие люди, а попутный ветер поможет их преодолеть (людей?).
Подобные казусы с толкованием местоимений обыгрывают юмористы:
Двое дерутся, третий не мешайся... Абрамка стал было его унимать, чтоб в кабаке не безобразил, а он Абрамку по уху. Абрамкин работник его... А он схватил его, поднял и оземь... Тогда тот сел на него верхом и давай в спину барабанить...
А мы его из-под него за ноги вытащили.
- Кого его?
- Известно, кого... На ком верхом сидел...
- Кто?
- Да этот самый, про кого сказываю.
(А. П. Чехов.)
Употребление личных и притяжательных местоимений придает речи оттенок искренности, поэтому нередко самые задушевные и взволнованные лирические строки обязаны своей выразительностью таким местоимениям; например у А. Блока:
О да, любовь вольна, как птица,
Да, все равно -я твой!
Да, все равно мне будет сниться
Твой стан, твой огневой!..
Я буду петь тебя, я небу
Твой голос передам!
Как иерей, свершу я требу
За твой огонь -звездам!
Ты встанешь бурною волною
В реке моих стихов,
И я с руки моей не смою,
Кармен, твоих духов,..
Пристрастие поэтов к личным и притяжательным местоимениям отражает их склонность к самоанализу, углубленность в мир переживаний (не случайно и критики, анализируя поэзию, оперируют понятием «лирическое я»); лирическая окраска речи во многом зависит от частотности этих местоимений.
В разговорном стиле, лишенном лиризма, употребление местоимений я, мой, и в особенности их навязчивое повторение, создают неблагоприятное впечатление: отражают нескромность говорящего, его стремление подчеркнуть свой вес, влияние.
Вспомним в «Ревизоре» Гоголя сцену хвастовства Хлестакова: Я принимаю должность... только уж у меня: ни, ни, ни! Уж у меня ухо востро! Уж я... О! я шутить не люблю. Я им всем задал острастку... Я такой! Яне посмотрю ни на кого...
Подобное же гипертрофированное употребление личных и притяжательных местоимений негативно оценивается и в письменной речи. В связи с этим в книжных стилях широкое распространение получило так называемое «авторское мы»: форма множественного числа употребляется в значении единственного для указания авторства: мы отметили; мы доказали.
Экспрессивные оттенки личных местоимений проявляет и контекст. Местоимения ты, твой получают отрицательную оценку, если отражают фамильярно-пренебрежительное отношение говорящего ко второму лицу, что воспринимается как нарушение норм вежливости.
При этом нередко местоимению мы противопоставляются местоимения вы, они, указывающие на представителей противоположных взглядов, на идейных противников, врагов: Мильоны -вас. Нас - тьмы, и тьмы, и тьмы. Попробуйте сразиться снами! (Бл.)
В произведениях о Великой Отечественной войне наши означает «советские войска», «партизаны»: Там был бой, когда наши наступали; Сколько наших тогда полегло в болоте.
Замена единственного числа личных и притяжательных местоимений множественным может указывать на просторечие, крестьянскую речь; ср. пример В. И. Даля: -Кто там? -Мы. -А кто вы? -Калмыки. - А много вас? -Я одна.
При обращении замена местоимения вы формой 1-го лица мы придает речи оттенок шутливого участия: Мы, кажется, улыбаемся? (Ч.)
Употребление местоимений он, тот, этот (она, та, эта) для указания на присутствующих, вместо имен собственных или соответствующих личных существительных, сообщает речи презрительный, пренебрежительный тон: Да кто он такой, чтобы ему такие почести, да еще от родной своей матери! (Дост.)
Синонимия определительных и неопределенных местоимений
В некоторых разрядах местоимений имеются близкие по значению слова, что в отдельных случаях создает возможность замены одного из этих слов другим. Чаще всего используется синонимика определительных и неопределенных местоимений.
Близки по значению слова всякий, каждый и любой, указывающие на выделение единичного предмета из совокупности однородных предметов; ср.: всякий из нас — каждый из нас — любой из нас; такие выражения можно найти во всяком тексте — в каждом тексте — в любом тексте. Однако не всегда возможна подобная замена, так как помимо общего значения указанным словам присуще значение, особое для каждого из них.
Так, особым для местоимения всякий является значение «разный, самый разнообразный», например: сюда приезжают всякие туристы (а не: «каждые туристы», «любые туристы»); ср. выражения: всякий сброд, всякое бывает. Нет синонимической замены и в тех случаях, когда слово всякий употребляется при существительном с предлогом без для усиления отрицания, в значении «совсем без», например: без всякого сомнения, без всякого сострадания (а не: «без каждого сомнения, сострадания», «без любого сомнения, сострадания»). Местоимение каждый имеет значение «всякий в данном количественном ряду, любой из себе подобных», т.е. подчеркивает значение разделительности («все по одному»), например: инструкцию нужно передать каждому корректору (а не: «всякому корректору», «любому корректору»); ср. также: на каждом шагу, каждые два часа. Местоимение всякий подчеркивает характер обобщения, поэтому мы употребляем его, когда речь идет о любом предмете вообще; когда нам нужно сказать о любом предмете из определенного круга их, мы пользуемся словом каждый. Например: Всякому растению нужна влага, но: Каждое из посаженных растений нуждается в уходе.
В грамматическом отношении различие между всякий и каждый выражается в том, что первое более свободно употребляется во множественном числе, а второе может стоять во множественном числе только при указании определенного количества предметов или при сочетании с существительными, не имеющими форм единственного числа. Так, можно сказать всякие книги, но нельзя сказать «каждые книги» (ср.: каждые пять книг, каждые сутки и т.п.).
Слово любой, имеющее разговорный оттенок, будучи иногда синонимичным местоимению всякий, подчеркивает качественное разнообразие, но в этом случае может оказаться неуместным употребление слова каждый, например: при любых условиях — при всяких условиях (но не: «при каждых условиях»).
В значении «какой угодно» слово любой не допускает замены ни словом всякий, ни словом каждый, например: выбирайте любую картину (а не: «всякую картину», «каждую картину»). Близки по значению неопределенные местоимения что-то, что-нибудь, что-либо, кое-что, нечто и, соответственно, кто-то, кто-нибудь, кто-либо, кое-кто, некто. Различие между ними выражается в степени неопределенности с точки зрения говорящего и собеседника, а также в принадлежности к разным стилям речи.
Местоимение что-то указывает на неизвестное как для говорящего, так и для слушающего, например: Что-то вдруг мелькнуло... шорох... тише (Пушкин); Что-то я тебе хотела сказать (А.Н. Островский); У меня есть что-то радостное, что я разберу, когда останусь одна (Л. Толстой). Местоимение что-нибудь имеет оттенок значения «что угодно», «безразлично что», указывает на не существующий еще предмет, поэтому обычно употребляется при глаголе-сказуемом в форме будущего времени, повелительного или сослагательного наклонения, в вопросительном предложении, например: дайте что-нибудь почитать, нет ли чего-нибудь поесть (в обоих примерах что-то не подходит).
Дата добавления: 2019-07-15; просмотров: 578; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!