ГОСУДАРСТВЕННАЯ ВЛАСТЬ КАК ФОРМА ИНСТИТУАЛИЗАЦИЯ УПРАВЛЕНИЯ
Предпосылками формы управления общества являются, во-первых, та форма управления, которая свойственна отдельным коллективам (первичным общностям) и, во вторых, наиболее успешная форма управления, интегрирующая общество в целом. При этом не исключается возможность существования в первичных общностях одной формы управления, а для общества в целом другой. Вместе с тем конгруэнтность форм управления на «низшем» и «высшем» уровне обеспечивает дальнейшую репликацию и экспансию общества, т.е. возможность его усложнения, дифференцированности. Исторический опыт показывает, что радиации формы управления как правило идет «снизу», от первичных общностей, эволюционно трансформируя «верхи». Попытка внедрения формы управления «сверху» вызывает консервативное сопротивление «низов». В этом случае, идущая «сверху» форма управления оказывается неспособна интегрировать общество в целом.
Подчеркнем, именно интеграция общества в целом – основная функция «высшего» управления. «Высшее» управление и возникает только тогда, когда возникает, как предпосылка, необходимость интеграции всего общества. Технически, интеграция возможно, если имеется механизм стимуляции и репрессий. Такой механизм – сам по себе результат дегрессии социальной системы, следовательно может существовать только в институциональной форме. Обычно такой механизм функционирует через институт государственной власти. Государственная власть, в нашем понимании, и есть «высшее» управление, институционально обеспечивающее интеграцию общества в целом. В связи с этим эффективность государственной власти может оцениваться с точки зрения способности ее обеспечить интеграцию общества в целом.
|
|
|
Государственная власть задает обществу цели, обеспечивающие сохранение общества как целостности и определяет способы, позволительные для достижения этих целей. Тем самым социальные действия ранжируются от допустимых до недопустимых. Механизм стимуляции и репрессий направлен на поддержание этого ранжирования. Государство, таким образом, институционально нормирует социальные действия. Оно аккумулирует социальную энергию и направляет ее на реализацию общих целей общества.
Отсюда первым критерием, по которому может быть оценена эффективность государственной власти, является степень институционального нормирования социального действия, степень аккумуляции социальной энергии на цели общества. Соответственно общество, в котором государство утратило институциональное нормирование, коллапсирует. И наоборот, общество, в котором институальное нормирование доведено до полной регламентации всех социальных действий – тоталитарно.
|
|
|
С другой стороны, общество способно дифференцироваться, усложняться, а тем самым в обществе возникают иные устремления индивидов, иные цели, институционально не нормированные государственной властью. Здесь, если не возникнет механизм адаптации новых целей, то государство будет неэффективно. А утрата институционального нормирования при растущей дифференцированности общества будет вести к анархии. Поэтому другим критерием эффективности государственной власти является способность обеспечивать интегрированность общества при его увеличивающейся дифференцированности. Такая способность отражает эффективность функционирования механизма адаптации новых целей, возникающих в обществе.
Идеальной, оптимальной государственной властью в таком случае будет такая, при которой вновь возникающие цели индивидов и социумов будут институционально нормированы, тем самым энергия индивидов постоянно будет направляться на достижение общих целей, за счет чего, при растущей дифференцированности общества, будет сохраняться его интегрированность и устойчивость.
Исходя из определенных критериев эффективности государственной власти (степень институционального нормирования и степень дифференцированности) выделим четыре крайние состояния государственной власти: коллапс, анархия, тоталитаризм, оптимум.
|
|
|
Предложенные критерии представляют собой теоретическое осмысление идеи аномии Р. Мертона. Обратимся к его схеме аномного действия[165] и транслируем формы индивидуального приспособления на действие системы в целом.
Наиболее крайние аномные формы, «ретритизм» и «мятеж», могут быть соответственно соотнесены с «коллапсом». Остальные формы рассмотрим более подробно.
«Конформность» может пониматься как достижение социальной системой стабильности и интеграции, или оптимума. Но, признавая, что общество постоянно дифференцируется (у него появляются новые элементы и функции), постоянно испытывает влияние иных культур и природной среды (это также способствует дифференцированности), утверждаем, что «оптимум» как таковой недостижим. Однако выработка способов обеспечения интегрированности и стабильности системы обеспечивает движение к оптимуму и противодействие энтропии, что может быть обеспечено саморефлексией (аутопейсисом) общества. Это движение балансирования между аномными полюсами. Здесь возможен такой образ: общество как маятник движется между аномными полюсами, «проскакивая» точку оптимума. Саморефлексия снимает «размах» «маятника», приближая его к точке оптимума.
|
|
|
«Инновация» соотносима с состоянием дезинтеграции социальной системы, когда отдельные ее части действуют несбалансированно с целым. Институционально это предстает как децентрализм, или анархия. Особенность западного общества в том, что исторической точкой его возникновения явилась феодальная раздробленность. Поэтому путь к «оптимуму» предполагал выработку механизмов интеграции социума, каковым и явился «плюрализм».
Другая форма приспособления «ритуализм». В тенденции «ритуализм» связан с усилением иерархической власти, а крайней формой иерархии является тоталитаризм. Такова одна из полюсных аномных точек, свойственных для России. Тоталитарное общество предельно нормирует социальные действия. Достигается это за счет того, что идеология синкретизирует цели общества и индивидуальные цели личностей и цели общества (яркий пример, идеал «строителя коммунизма»). Такое общество предельно интегрировано (за счет институализации энергии индивидов) и стабильно. Однако для того, чтобы сохранить интегрированность, такая система должна направлять свою энергию на снижение дифференцированности, а значит упрощать свои собственные функции, снижая уровень саморефлексии и, тем самым, открывая себя «сбивающим» факторам. Неспособность центра, за счет снижения саморефлексии адекватно противостоять «сбивающим» факторам приводит к расколу центра и ведет к децентрализации, анархии.
Таков второй аномный полюс движения российского «маятника». Наш Российский «маятник» весьма энергичен, и движим он противречием полюсов, но не чувством меры, поэтому постоянно «проскакивает» точку равновесия.
Таблица 4. Соотнесение схемы Р. Мертона с действиями социальных систем
| Формы приспособления | Состояние социальной системы | России | Запада | Определяемые культурой цели | Институализированные средства |
| Конформность | Оптимум | Баланс целей и средств | |||
| Состояние между конформностью и инновацией | Тенденция от анархии к оптимуму | Современный Запад | + | + - | |
| Инновация | Анархия | Эпохи смут | Отдельные факты эпохи раннего средневековья, Дикого Запада в США | + | - |
| Состояние между ритуализмом и оптимумом | «Маятниковое» движение между анархией и тоталитаризмом | Российская Империя, эпоха «развитого социализма» | |||
| Ритуализм | Тоталитаризм | Эпохи Сталина и Ивана Грозного | Фашистская Германия | + | + |
| Ретритизм | Пауперизм (характеризует полный развал системы, например состояние Западной Римской империи в V-VI вв, в существующих системах носит временный характер и проявляется только в низших слоях; | Период после нашествия Батыя, или других опустошительных войн; отдельные случаи состояния пролетариата на рубеже XIX-XX в, голод в Поволжье в 20 гг., голод на Украине 30 гг. | Состояние пролетариата в XIX в, движение «хиппи» и т.п. | - | - |
| Мятеж | Революция | Дисбаланс целей и средст | |||
Исходя из обозначенных критериев, рассмотрим флуктуацию государственной власти России в исторической перспективе.
Необходимость государственной власти в древней Руси была продиктована потребностью в снятии конфликтов между отдельными общностями (по этой причине были приглашены на княжение варяги) и защитой от внешнего врага (от набегов других варягов и хазар). В основу власти был заложен принцип удельного княжения, согласно которому родственники великого князя становились удельными князьями. Каждый удельный князь имел свое собственное воинское формирование (дружину). Тем самым общины славян, проживавшие в уделах, лишались возможности самостоятельно вести военные действия. Наличие воинского формирования удельного князя обеспечивало защиту населения подвластной территории от внешнего врага.
В принципе такая система государственной власти обеспечивала выполнение необходимых функций. Однако сама государственная власть не имела институционального механизма внутренней консолидации, механизма управления удельными князьями.
Заметим, что в отличие от древней Руси, на Западе в то время уже сложился такой механизм – институт военного патроната, система норм, определявшие права и обязанности сюзерена и вассала. В дальнейшем этот механизм превратился в феодальную систему государственной власти. На Востоке, в частности в Китае, сложился другой механизм – абсолютизации прав высшей власти. В киевской Руси не было ни западной, ни восточной модели, целостность государственной власти поддерживалась только личностным харизматическим авторитетом (и отчасти военной дружиной) великого князя.
В дальнейшем, после ухода с исторической сцены харизматических великих князей (последним мы можем считать Владимира Мономаха), отсутствие механизма подчинения удельных князей в конечном итоге привело к дезинтеграции древней Руси (к удельным междоусобицам). Однако в эпоху киевской Руси, государственная власть смогла институционально нормировать социальные действия, привнеся западное право, которое письменно оформилось в эпоху Ярослава. Власть оказалась способной интегрировать в общество новые культурные ценности и социальные цели, т.е. создать механизм адаптации новых целей. Власть в древней Руси по характеру была «инновационной», что предполагало ее плюралистическую форму, но при этом была неинституализированной, харизматической.
Итак государственная власть древней Руси привнесла правовой регламент, сняла конфликты и противоречия восточнославянского мира. Однако, принесенная форма управления, была довольно таки противоречива. Носители власти создали централизованное ядро управления. Правители – эгрессивный центр, народ – периферия. В целом, таким образом, общество было иерархически организовано. Но варяжские князья принесли и форму зародышевого плюрализма, который проявился во взаимодействии представителей власти. Такая противоречивая форма управления существовала, пока не возникла реальная опасность. Битва на реке Калке в 1221 году вскрыла неадекватность такой формы управления. А нашествие Батыя в 1237-1238 гг. уничтожило древнерусское общество, а вместе с ним и принесенную варягами форму управления. Неадекватность плюрализма государственной власти для древней Руси показывает за столетие до Калки автор «Слова о полку Игореве», указывая на отсутствие централизма в высших эшелонах власти. Гибель древнерусского общества в результате нашествия Батыя имеет много причин, но одна из них – противоречивость формы управления, наличие плюралистической формы в высшем звене власти.
Государственная власть в древней Руси возникла как антитеза анархии. С другой стороны, хотя и делались попытки институционально нормировать социальные действия, они не достигли успеха, поэтому такое общество в принципе не могло стать тоталитарным, но и точки устойчивости не достигло. «Маятник» формы управления, двигаясь в плоскости плюрализма, совершал свои колебательные движения между полюсом анархии и коллапса.
Точка коллапса – нашествие Батыя. Монгольское нашествие разгромило старый мир, однако, принесло и иную, новую форму управления, заимствовав ее в Китае, - централизованную форму построения высшей власти, основу которой составила личная преданность иерарху. С этого периода «маятник» формы управления начинает двигаться в плоскости иерархии, между анархией и тоталитаризмом. Начинается новая фаза в истории государственной власти – эпоха монархии.
Первый цикл этой фазы – трансформация харизматической иерархии в институциональную, становление монархии. Особенность этого периода – концентрация в руках московского монарха инструментов институционального контроля, что вылилось в создание государственных вооруженных сил – аппарата насилия и принуждения (армия и полиция) и концентрации в руках монарха функции распределением ресурсов.
Аппарат насилия и принуждения был призван обеспечить порядок внутри государства, защиту границ и возможность территориальной или военно-политической экспансии. Этот аппарат с эпохи Ивана III является исключительно государственным. Он управляется монархом лично или через особо доверенных и преданных лиц. Примечательно то, что в свое время московские Великие князья сделали довольно много, чтобы ликвидировать воинские соединения («дружины») других князей. Российская аристократия постепенно была лишена личных армий, но обязана была служить в монаршей, или государственной армии. Со временем сложилась система назначений, а в дальнейшем и продвижения по службе, что исключало возможность «привязанности» аристократа к определенной воинской группе. Господствующий класс русского общества с эпохи Ивана III нельзя называть классом феодалов, т.к. не феодальный принцип лежал в основе функционирования этого класса. Здесь не было получения земли на содержание воинского подразделения. Землю русский аристократ получал как средство личного существования. Сюзерен не заключал договор с вассалом. Вассал был просто лично предан сюзерену. Не феодал составлял основу господствующего класса, а «государев человек». А поэтому эпоха становления России не может быть названа феодализмом, в большей мере здесь подходит наименование «этатизм».
Русский представитель господствующего класса, как правило, офицер или чиновник, – это «государев человек», лично преданный монарху. Российский государев человек отличен от западного феодала отсутствием частной инициативы. В этом одно из важных отличий представителей высшего класса России и Запада. Но при этом инициатива на государственной службе в России не исключалась вообще. Принималась инициатива в служении государю, или «личная преданность». Один из столпов самодержавия – военная сила, армия, полиция, основывался на двух вещах: вооруженные силы должны быть государственными, они должны быть лично преданы государю.
Первоначальное военное формирование, построенное на личной преданности, - княжеская дружина. Но так как каждый князь (во всяком случае, каждый Великий Князь) мог иметь свою дружину – это еще не государственная армия. В битве на Калке была продемонстрирована неспособность объединенных дружин, построенных на княжеском союзе (российской форме плюрализма), противостоять сильному противнику.
Через двадцать лет новгородские войска разобьют шведов и тевтонских рыцарей. Здесь работал уже принцип единоначалия. Иерархические амбиции Александра Невского не принимались новгородскими олигархами. Профессиональным стержнем его армии была княжеская дружина. Основу составляло ополчение. Но армия А. Невского не была государственной. Армия была лично предана князю, а личная преданность строилась на обаянии, харизме Александра.
Столь же высока и харизма Дмитрия Донского. По внешнему виду его армия конфедеративная (она объединяет несколько княжеских дружин). Но эту конфедерацию, как и на Чудском озере, пронизывает единоначалие, построенное на личной преданности вождю. Эта армия тоже еще не государственная, а конфедеративная. Но объединяет эту конфедерацию князей харизма Дмитрия и высокий уровень пассионарного духа.
По мнению Л. Н. Гумилева, именно на Куликовском поле происходит рождение нового русского этноса[166], а значит именно здесь наши воины обладали наивысшим уровнем пассионарности, что и обеспечило высокую сплоченность, твердость и управляемость (точнее самоуправляемость) армии.
В период харизматической монархии сформировался институт мобилизации и организации социальной энергии. Таким институтом стала русская православная церковь. Трансцендентальное оправдание государственной власти и идеологическое противостояние «басурманам» (враг с востока) и «римской ереси» (враг с запада), сформировало социальную цель и норму действия – служения Отечеству истинной веры[167]. Несмотря на то, что церковь функционировала как институт, «норма служения Отечеству» не поддерживалась институциональными нормами, она поддерживалась неинституциональным, неформальным авторитетом церкви, влияющим таким образом на общественное мнение[168]. Эпоха харизматической монархии характеризуется и столь же харизматическим институтом мобилизации и организации социальной энергии.
При Иване III церковь становится функциональным инструментом государственной власти и тем самым дает монарху право: «в интересах государства все дозволено». Иерархия достигает своего предела и стремится институализировать все цели индивидов, интегрировав их в цели государства. Развитие иерархии достигает своей критической точки. Ивана Грозный создает тоталитарную власть, в то самое время, когда отдельные княжества древней Руси и ханства Золотой Орды присоединяются к Московии. Иван IV провел карательную трансформацию общества и заложил основы преданности, но не харизматическому вождю, а государю. Интеграция территорий и класса элиты была достигнута за счет снижение дифференцированности общества, за счет репрессии иных, кроме государственных, целей социума.
Такое «упрощение» социума и его стабильность поддерживалась репрессивными органами. Соответственно «ослабление» аппарата репрессий обернулось нестабильностью и дезинтеграцией в эпоху Смуты. Россия вновь оказалась на грани коллапса.
С приходом династии Романовых начинается 2 цикл в развитии государственной власти, это период зрелой монархии. Российское общество ослабленное тоталитаризмом и Смутой сворачивает свою дифференцированность, устойчивость обеспечивается не силой власти, а отсутствием социальной активности. Не случайно и монарх этого периода именовался Михаил «Тишайший».
Рост социальной активности в середине XVII в. приведет к резкому росту дифференцированности общества и как следствие к конфликтам. Петр I разрешит конфликт парадоксальным образом – усилением конфликта и стимуляцией дальнейшей дифференцированности общества. Тем самым будет заложен механизм инноваций. Механизм, с помощью которого государственная власть оказывается способной адаптировать ценности и цели других культур. В этом смысле реформы Петра –антитеза тоталитаризму Ивана Грозного. Грозный репрессировал социальную активность, Петр ее «пришпорил». Построение Петром чиновничье-дворянской структуры оказалось оптимальным механизмом интеграции социальной энергии. При нем «личная преданность» как форма индивидуальной инициативы приобретает институциональный характер.
Имеет смысл показать в качестве примера эффект такой реформы как рекрутский набор. До Петра наиболее активные представители низших сословий уходили в казаки. Казачество до XVIII в. – не интегрированная социальная общность, порождавшая социальную деструкцию. Рекрутский призыв становится институциональным каналом аккумуляции энергии низов и направление этой энергии на достижение целей общества.
Реформы Петра оказали влияние на развитие России в течение столетия и обеспечили расцвет общества в эпоху Екатерины II, но привели к разрыву «низов» и «верхов». Социальная активность и растущая дифференцированность «верхов» придет в противоречие с неактивностью и ритуализмом низов. Инновационная активность «верхов» достигнет своего выражения в восстании декабристов, в результате которого общество оказалось на грани коллапса. В результате флуктуация власти в XIX в. приобретет характер аритмии: то сдерживание (Николай I, Алексндр III), то стимуляция социальной активности (Алексндр II). Аритмия достигнет максимума в эпоху Николая II. Следствием будет революция и коллапс.
Третья фаза российского государства начинается с эпохи Советской Власти. Интеграция общества начинается за счет его упрощения, сведения социальных целей к целям государства, т.е. за счет создания тоталитарного общества. Достигается это за счет террора, уничтожения высшего класса как субъекта, обеспечивающего дифференцированность общества. Все это вместе именовалось как политика «военного коммунизма». Данная политика потерпела фиаско, т.к. отсутствовал механизм организации социальной активности (прежний чиновничье-дворянский был уничтожен).
Такой механизм к концу 20-х годов был создан Сталиным – коммунистическая партия. Структура и функции коммунистической партии унаследовали две традиции. Организация первичных общностей строилась по аналогу крестьянской общины. Но при этом были институализированы основные нормы. Целостная структура была построена по аналогу петровского чиновничье-дворянского аппарата. Такой институт оказался способным свести к минимуму личные цели индивидов и сориентировать индивидов на стремление к достижению целей этого института. Этот институт, действуя как государственный и используя репрессивные органы государства, оказался способным синкретизировать, упростить общество и довести институциональное нормирование до предела. Результатом этого стал тоталитаризм.
Однако тоталитарная интеграция общества возможна пока эффективны репрессии. Невозможность осуществлять массовые репрессии после смерти Сталина ведет к росту дифференцированности общества. Наступает эпоха «оттепели». Однако отличие Советской Власти (от Российской Империи) в том, что ей был утрачен механизм инноваций. Поэтому за «оттепелью» наступит период консервации – эпоха «застоя» («развитого социализма»).
Отличительная особенность третьей фазы от второй (эпохи монархии) в том, что Советская Власть обладала ограниченными способностями к адаптации целей и ценностей других культур, в результате власть оказалась консервативнее народа. В эпоху монархии власть напротив была инновационной, что порождало консервативную реакцию народа. Невозможность интегрировать социальную энергию «низов» с целями общества в эпоху Брежнева в конечном итоге привело к деформации власти и ее неэффективности – Перестройка закономерное следствие этого. Эпоха Перестройки на наш взгляд – период нарастающей аритмии, следствием которой оказался коллапс 1991-1993 г.
С эпохи Ельцина начинается новый этап функционирования государственной власти. Вплоть до 2000 года наблюдается медленное движение от анархии к иерархической власти. Несмотря на то, что в России возникли институты власти аналогичные институтам власти плюралистического западного общества, данные институты постепенно интегрируется в целостный комплекс иерархической власти. Те институты, которые оказываются неинтегрированными в иерархию, создают напряжение и вызывают конфликт, поэтому могут пониматься как аномные формы, увеличивающие дезинтеграцию общества и влияющие на его нестабильность.
По всей видимости в России начинает складываться новая форма иерархической государственной власти. Однако на сегодняшний день нет института, способного мобилизовать и организовать социальную энергию. Как отмечалось, в период харизматической монархии эту роль играла церковь, в эпоху империи это был чиновничье-дворянская структура, основанная Петром. В эпоху Советской Власти – коммунистическая партия. До тех пор, пока не возникнет институт организации социальной энергии на достижении целей общества, Россия будет стремиться к коллапсу.
Механизм организации социальной энергии должен адекватно реагировать на растущую дифференцированность общества (как в Российской Империи), тем самым предотвратить сползание в тоталитаризм. При этом он должен институционально нормировать социальные действия, направляя энергию индивидов на благо всего общества (как в СССР), таким образом предупреждая анархию.
Вместе с тем возникновение такого механизма не определяется только формой управления. На него оказывает влияние способ разрешения конфликта между характером народа и формой управления. Как отмечалось, таким способом является этический строй социальной системы.
Схема 3. КООРДИНАТЫ ФЛУКТУАЦИИ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ
уровень
дифференци-
рованности
общества
С
Ф
Е
Р
А
Д
Е
И
Й
С
Т
В
И
Я
СФЕРА ДЕЙСТВИЯ ИЕРРАХИИ
П
Л
Ю
Р
А
Л
И
З
М
А
Степень институционального нормирования
Дата добавления: 2019-03-09; просмотров: 272; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!