БОБРЕНЕВ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ мужской монастырь, 24 страница
БЛИНЫ, древняя русская пища, приготовление и употребление которой нередко носило ритуальный характер, особенно на поминках и свадьбах. Языческая символика блинов отражала ритуал связи человека с небом, солнцем и загробным миром.
По материалам А. В. Гура, на похороны и поминки блины пекли как поминальное блюдо, посвящаемое умершим. В день погребения на стол ставили кипу блинов, и старший из присутствующих мужчин разламывал первый блин и клал на окно для покойника. На похоронах и поминках первый горячий блин, как и хлеб, не резали, а рвали на части и раскладывали на окнах, чтобы паром от него питалась душа умершего. Блины иногда клали на грудь умершему, в гроб, на могилу. Блинами поминали на могиле, а остатки отдавали нищим странникам. На следующий день носили завтрак покойному, тоже оставляя блины на могиле. Блины пекли на девятый, сороковой день и в последующие поминальные дни, а также в календарные поминальные («родительские») праздники: на Фоминой неделе (на «ледовую неделю», Красную Горку, Радоницу), в Дмитровскую субботу и т. д. Считалось, что кто «печет» блины на поминки, «печется» о насыщении души умершего. Поминальные блины разносили по домам, приносили на могилу, в церковь, раздавали нищим. В Белоруссии блины пекли на «деды» — чтоб «дедам» (предкам) «пара пошла». Блины использовались и как оберег от мертвых, которые часто являлись во сне. Для этого с горячим блином садились на порог и приглашали к себе умерших обедать.
|
|
|
Блины на масленицу — повсеместное угощение, пекли их всю неделю. Первый блин посвящался Власию или умершим. Его клали «родителям» на слуховое окно, божницу, крышу или могилу, давали нищим в память о предках или съедали за упокой усопших. В Прощеное воскресенье или в субботу шли с блинами на кладбище «прощаться с родителями». В обряде похорон Масленицы блин давали в руки чучелу Масленицы. Блины пекли также на Вознесение. Их называли «Христу онучи», «Христовы (или «Божьи») онучи». Их пекли на счастье, брали с собой в поле. Наряду с другими видами хлеба блины пекли на Рождество. Первый блин в Сочельник давали овцам — от мора, скоту отдавали остатки блинов и рождественской кутьи. Под Рождество хозяин с кутьей и блинами ходил звать мороз на ужин. Блины также специально пеклись для колядников. Блины были составной частью угощения на дожинках и в начале жатвы.
В северо-восточной России блины использовали в свадебных обрядах. Угощение блинами сопровождалось в некоторых местах символическими «похоронами» невесты или упоминанием покойника. Невеста в это время должна как бы «умереть» как девушка, чтобы потом «воскреснуть» в новом качестве. После брачной ночи молодых кормили блинами, совершали шуточный обряд «блин продолбить», устраивали «блинный стол», мать невесты присылала блины к выходу молодых из бани. Повсеместно у русских теща угощала зятя блинами в конце свадьбы. Во время угощения невеста старалась вырвать у жениха первый блин, чтобы получить власть над мужем. По способу поедания женихом блинов судили о девственности невесты: если она оказалась «нечестной», жених ломал блин, перекусывал у него середину, откладывал взятый блин и больше не ел, дарил теще дырявый блин или клал на блин не целый рубль, а мелочь, если молодая «не цела». В некоторых местах и сама невеста в конце свадьбы пекла блины и угощала ими мужа и гостей, иногда устраивали шуточную продажу невестиных блинов.
|
|
|
БЛОК Александр Александрович (16/28.11.1880-17.08.1921), русский поэт. Отец — профессор права Варшавского университета, мать — писательница, дочь ректора Петербургского университета, историко-филологический факультет которого Блок заканчивает в 1906. Был женат на дочери Д. И. Менделеева.
Раннее творчество Блока носит следы влияния романтической поэзии (В. А. Жуковский), чистой лирики (А. А. Фет и Я. П. Полонский), жестокого романса (А. Н. Апухтин).
|
|
|
Погруженный с юности в мир мечты и мистики, молодой Блок испытал увлечение поэзией Вл. С. Соловьева, с его культом «вечно-женственного» и «мировой души», что и отразилось в его книге «Стихи о Прекрасной Даме» (1904). Вслед за разочарованием в соловьевской мистике в стихах Блока возникают мотивы «жестокой арлекинады» (цикл «Распутье»), позднее вырисовывается урбанистическая тема: «черный город», «пузатый паук», «черный ад».
Революция 1905 ускорила процесс отхода поэта от ортодоксального символизма. В его стихах и пьесе «Балаганчик» осмеивается декадентская мистика.
Блок обращается к народной мифологии (сб. «Нечаянная радость», 1906), лирической стихией певучести пронизан его цикл «Снежная Москва» (1907).
В статьях и публичных докладах 1907–08 центральной для Блока становится тема разрыва между народом и интеллигенцией («Религиозные искания и народ», «Народ и интеллигенция»).
В патриотической лирике Блока оживает некрасовская традиция. Близкие к славянофильским представления о России (цикл «На поле Куликовом», 1908) приводят его к «открытию» забытого критика и поэта 1840-х, сторонника «почвенничества» А. А. Григорьева (в 1916 Блок составил, прокомментировал и издал со своим предисловием его стихи).
|
|
|
Лирика зрелого Блока наполнена тревожным ожиданием исторических и житейских перемен, ощущением назревшего общественного кризиса (цикл «Страшный мир», 1909–16). Однако наряду с романтической сатирой, вызванной неприятием «страшного мира», социального неравенства и жестокости (цикл «Пляски смерти», 1914), в лирике Блока не исчезает оптимистическая вера в победу светлых сил («Ямбы»), сохраняется его стремление избавиться от эстетских иллюзий прежних лет.
Незаконченная поэма Блока «Возмездие» (1910–21) рисует историю трех поколений одной семьи с 1870-х до 1905, с беспощадной оценкой «железного» XIX и «бездомного» XX века.
Революция 1917 отразилась в крупнейшей послеоктябрьской поэме «Двенадцать» (1918). Стихотворение «Скифы» проникнуто утверждением земной исторической миссии революционной России, обличением пагубности буржуазной цивилизации.
В последние годы жизни Блок ведет большую общественную работу, много сил отдает издательству «Всемирная литература». В 1920 — избран председателем Петроградского отделения Всероссийского союза поэтов.
Однако разочарование в революции и переживания за судьбу Отечества вызывают глубокий творческий кризис, депрессию и преждевременную смерть Блока.
БЛОХИНЦЕВ Дмитрий Иванович (29.12.1907/11.01.1908-1979), русский физик-атомщик. С 1930 — профессор МГУ.
В 1935–56 один из руководителей Физического института. С 1956 — директор Объединенного института ядерных исследований в Дубне.
Труды по квантовой механике, атомной и ядерной физике, теории ядерных реакторов, физике элементарных частиц, методологии физики.
БОБОРЫКИН Петр Дмитриевич (15/27.08.1836-12.08.1921), русский писатель, почетный академик Петербургской АН. Дебютировал как драматург в 1860. В 1863–65 — редактор-издатель журнала «Библиотека для чтения». В 1870-е сотрудничает в журналах «Отечественные записки», «Вестник Европы», «Северный вестник» и др. С н. 1890-х жил преимущественно за границей.
Автор свыше 100 романов (в т. ч. «Жертва вечерняя», 1868; «Китай-город», 1882; «Василий Теркин», 1892; «Тяга», 1898), повестей и пьес, в которых изобразил жизнь различных слоев русского общества 2-й пол. XIX в.
Исканиям русской интеллигенции в годы первой русской революции посвящен роман «Великая разруха. Семейная хроника» (1908).
Значительный интерес представляют мемуары Боборыкина «За полвека» (1906–13, изд. М.-Л., 1929) и его работы по истории русской и западноевропейской литературы (в т. ч. «Европейский роман в XIX столетии», 1900; неопубл. «Судьбы русского романа», «Эволюция русского романа», 1902).
В 1914 из-за слепоты находился на лечении в Лугано (Швейцария) и по условиям военного времени не сумел вернуться в Россию. Последние публикации на родине — рассказ «Жить — ждать! (исповедь обреченного)» (1916) и «Воспоминания старейшего» («Огонек», №32).
БОБРЕНЕВ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ мужской монастырь,
Московская ей., близ д. Бобреневой, в версте от Коломны. Основан, по преданию, воеводою Димитрием Михайловичем Волынским, по прозванию Боброк, около 1381, по обету за Куликовскую победу над Мамаем. В монастыре находилась особо чтимая Феодоровская икона Божией Матери.
БОБРОВ, город в Воронежской обл. Расположен на южной окраине Окско-Донской равнины, на правом берегу р. Битюг (приток Дона). Население 22 тыс. чел.
Основан в к. XVII в. как слобода в местности, богатой бобрами (отсюда название). Город Бобров с 1779. Близ Боброва, в селе Хреновом, существовал казенный конезавод, основанный графом А. Г. Орловым-Чесменским (порода рысистых лошадей — «орловские рысаки»).
БОБРУЙСК, город в Могилевской обл. Белоруссии. Первые сведения о нем относятся к XIV в. С 1649 захвачен Польшей. Возвращен России в 1793. Крепость Бобруйска сыграла большую роль в войне 1812 года.
БОБЫЛИ, на Руси в XV — и. XVIII в. обедневшие люди, зависимые от владельцев земли. Они занимались земледелием, ремеслом, мелкой торговлей, работали по найму. Бобыли не несли государственного тягла, но платили своему владельцу более легкий оброк — бобылыцину. В 1679 по своему статусу бобыли были приравнены к крестьянам.
В просторечии слово «бобыль» означает обнищавший, одинокий, бездомный человек.
БОВЕ Осип (Иосиф) Иванович (24.10.1784-16.06.1834), архитектор, представитель стиля ампир. Родился в семье выходца из Италии, живописца Винченцо Бова. В 1802–07 Бове обучался в Архитектурной школе Экспедиции кремлевского строения, по окончании ее работал помощником у архитекторов М. Ф. Казакова и К. И. Росси в Твери и Москве, с 1813 — архитектор Комиссии для строений Москвы, с 1814 — Главный архитектор этой комиссии «по фасадной части» общественных зданий в Москве.
Бове много сделал для восстановления и реконструкции Москвы после пожара 1812. Создавал целостные ансамбли в стиле московского ампира: Торговые ряды на Красной площади (1815, в 1888 заменены новыми торговыми рядами по проекту А. Н. Померанцева), ансамбль Театральной площади с Большим театром (1821-24, перестроен в 1855-56 А. К. Кавосом), Малым театром (1821-24, перестроен в 1838—40 К. А. Тоном), внешняя декоративная отделка здания Манежа (1824—25), Александровский сад на месте р. Неглинки у Кремлевской стены (1819—22), Триумфальные ворота у Тверской заставы (1827–34, ныне на Кутузовском просп.), 1-я Градская больница (1828—32), церкви на Ордынке и в с. Архангельском.
В. А. Федоров
«БОГАТЕНИЕ» («О богатении»), поучение русского купца, владельца Прохоровской Трехгорной мануфактуры, Тимофея Васильевича Прохорова (1797–1854), ставшее своего рода моральным кодексом коренных русских купцов: «Человеку нужно стремиться к тому, чтобы иметь лишь необходимое в жизни; раз это достигнуто, то оно может быть и увеличено не с целью наживы — богатства для богатства, — а ради упрочения нажитого и ради ближнего. Благотворительность совершенно необходима человеку, но она должна быть непременно целесообразна, серьезна. Нужно знать, кому дать, сколько нужно дать. Ввиду этого нужно посещать жилища бедных, помогать каждому, в чем он нуждается: работой, советом, деньгами, лекарствами, больницей и пр. Наградою делающему добро человеку должно служить нравственное удовлетворение от сознания, что он живет «в Боге». Богатство часто приобретается ради тщеславия, пышности, сластолюбия и пр., это нехорошее, вредное богатство, оно ведет к гибели души. Богатство то хорошо, когда человек, приобретая его, сам совершенствуется нравственно, духовно; когда он делится с другими и приходит им на помощь. Богатство необходимо должно встречаться в жизни, оно не должно пугать человека, лишь бы он не забыл Бога и заповедей его. При этих условиях богатство неоценимо, полезно. Примером того, что богатство не вредит, служат народы, у которых при изобилии средств редки пороки. Не будь богатства, не было бы ни открытий, ни усовершенствований в различных отраслях знаний, особенно промышленных. Без средств, без труда, энергии не может пойти никакое промышленное предприятие: богатство — его рычаг. Нужды нет, что иногда отец передает большие средства сыну, сын еще более увеличивает их, как бывает в коммерческом быту. Это богатство хорошо, оно плодотворно, лишь только не надо забывать заветов религии, жить хорошей нравственной жизнью. Если богатство приобретено трудом, то при потере его оно сохранит от гибели человека: он станет вновь трудиться и еще может приобрести больше, чем у него было, он живет «в Боге». Если же богатство случайно досталось человеку, то такой человек часто не думает ни о чем, кроме своей похоти, и такой человек при потере богатства погибает. Вообще частное богатение, даже коммерсантов или банкиров, полезно, если человек живет по-Божьему...»
БОГАТСТВО (богачество), обилие имущества, животов, денег (В. Даль). В России сложилось иное, чем на Западе, отношение к деньгам и богатству. Для западного человека свобода олицетворяется в деньгах (в частности, известный афоризм Б. Франклина), для русского свобода — это независимость от денег. Западный мир чаще всего сводит понятие свободы к степени возможности покупать, стяжать все новые и новые товары и услуги, русский видит в этой «свободе» форму кабалы, опутывающей его душу и обедняющей жизнь.
«Беда деньгу родит», — настойчиво повторяет трудовой русский человек. «Деньги что каменья — тяжело на душу ложатся», «Деньги прах», «Деньгами души не выкупишь» или еще вариант этой пословицы — «Деньги — прах, ну их в тартарарах». Отсюда понятно, что дало право Ф. М. Достоевскому писать, что русский народ оказался, может быть, единственным великим европейским народом, который устоял перед натиском золотого тельца, властью денежного мешка.
Деньги для трудового человека не являются фетишем. «Лучше дать, нежели взять», «Дай Бог подать, не дай Бог просить».
К богатству и богачам, к накопительству русский человек относился недоброжелательно и с большим подозрением. Как трудовой человек он понимал, что «от трудов праведных не наживешь палат каменных», «От трудов своих сыт будешь, а богат не будешь». Хотя было бы неправильным считать, что им руководило чувство зависти. Нет. Просто стяжание богатства выше своей потребности, накопительство всяких благ выше меры не вписывалось в его шкалу жизненных ценностей. «Не хвались серебром, хвались добром».
Многие в народе считали, что любое богатство связано с грехом (и, конечно, не без основания). «Богатство перед Богом — большой грех». «Богатому черти деньги куют». «Не отвернешь головы клячом (т. е. не ограбишь ближнего), не будешь богачом». «Пусти душу в ад — будешь богат». «Грехов много, да и денег вволю». «В аду не быть — богатства не нажить». «Деньги копил, да нелегкого купил». «Копил, копил, да черта купил!»
Отсюда выводы: «Лучше жить бедняком, чем разбогатеть со грехом», «Неправедная корысть впрок нейдет», «Неправедная нажива — огонь», «Неправедно нажитое боком выпрет, неправедное стяжание — прах», «Не от скудости скупость вышла, от богатства».
К богачам трудовой человек относится с большим недоверием. «Богатство спеси сродни», — говорит он. «Богатый никого не помнит, только себя помнит». «Мужик богатый гребет деньги лопатой». «У него денег — куры не клюют». «Рак клешнею, а богатый мошною». «Мужик богатый, что бык рогатый». «Богатый совести не купит, а свою погубляет».
Вместе с тем крестьяне даже чем-то сочувствуют богатому, видя в его положении нравственное неудобство и даже ущербность. «Богатый и не тужит, да скучает». «Богатому не спится, богатый вора боится». А уж для нравственного воспитания ребенка богатство в народном сознании приносит прямой вред. «Богатство родителей — порча детям». «Отец богатый, да сын неудатый».
Порой неприязнь к богачам доходит и до проклятий: «Бога хвалим, Христа величаем, богатого богатину проклинаем!» — гласит одна из народных пословиц.
О. Платонов
БОГДАНОВИЧ Ипполит Федорович (23.12.1743–6.01.1803), русский поэт. Главное произведение — поэма «Душенька» (1778), стилизованная под русские народные сказки, поразившая современников новизною содержания и легкостью стиха.
Другие соч.: пьесы «Радость Душеньки» и «Славяне», сборник «Русские пословицы», очерки «Исторические изображения России».
БОГОЛЮБИЕ, боголюбивость, главное духовное чувство человека Святой Руси. Любовь к Богу есть начало, корень и утверждение всему. Любить Бога следует так, чтобы все другое, кроме Него, считать второстепенным и неглавным, чтобы законы Его были выше для нас всех постановлений человеческих, Его советы выше всех советов, чтобы огорчить Его считать гораздо важнейшим, чем огорчить какого-нибудь человека. Любить Бога значит любить Его в несколько раз более, чем отца, мать, детей, жену, мужа, брата и друга; и мы даже и так Его не любим, как любим их. Кто любит Бога, тот уже гораздо более любит и отца, и мать, и детей, и брата, чем тот, кто привязывается к ним более, чем к Самому Богу. Любовь последнего есть один оптический обман, плотская чувственная любовь, одно страстное обаяние. Такая любовь не может поступать разумно, потому что очи ее слепы. Любовь же есть свет, а не мрак. В любви заключается Бог, а не дух тьмы: где свет, там и спокойствие, где тьма, там и возмущение. И потому любовь, происшедшая от Бога, тверда и вносит твердость в наш характер и самих нас делает твердыми; а любовь не от Бога шатка и мятежна и самих нас делает шаткими, боязливыми и нетвердыми. И потому прямо от Божьей любви происходит всякая другая любовь на земле.
Любовь земная, происшед от Божией, становится чрез то возвышенней и обширней, ибо она велит нам гораздо больше любить ближнего и брата, чем мы любим: она велит нам оказывать не только одну вещественную помощь, но и душевную, не только заботиться о его теле, но и о душе, скорбеть на него не за то, что он наносит нам неприятности, но за то, что он сим поступком наносит несчастие душе своей. Никто да не приходит от того в уныние, если Бог не исполняет тот же час вслед за молитвою нашего желания и если даяние не вдруг снисходит на прошение; но напротив, тогда-то бодрей и веселей духом да молимся и действуем! Тогда-то именно да возрастает сильней наша надежда. Ибо Бог, руководясь великим смыслом, дает иному в конце то, что другому в начале. Но блажен и в несколько раз блаженней тот, которому назначено вкусить за долгие и большие труды то, что другому за меньшие: душа его больше будет приготовлена, больше достойна и может более обнять и вместить в себе блаженства, чем душа другого. «Претерпевый до конца спасется», — сказал Спаситель — и сим же открыл нам всю тайну жизни, на которую не хотим мы даже взглянуть очами, не только проразуметь.
Не омрачаться, но стараться светлеть душой должны мы беспрерывно. Бог есть свет, а потому и мы должны стремиться к свету. Бог есть верховное веселие, а потому и мы должны быть также светлы и веселы. Веселы именно тогда, когда все воздвигается противу нас, чтобы нас смутить и опечалить. Иначе и заслуги нет никакой: нетрудно быть веселу, когда вокруг нас весело; тогда всякий умеет веселиться: и не просвещенный верою, и не имеющий никакой твердости человек, и не христианин, и язычник тогда умеют быть спокойными и веселиться. Но достоинство христианина в том, чтобы и в печали быть беспечальну духом.
Дата добавления: 2019-03-09; просмотров: 148; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!