Из «Биографического словаря Державы» 9 страница
В учебных стансах Горнила каждый правящий принц – или принцесса – со времен Тита III имел собственную классную комнату. У Тита VII это был сад с лозами, что собирались сказочными узорами на стенах и сплетались в красивый полог над головой.
– Ты сделал свою классную комнату в Горниле похожей на любимое место матери на террасе.
– Точно. Мы провели там множество чудесных часов. – Он погладил Иоланту по волосам. – А у тебя был свой сад?
– Консерватория предоставляет жилье для преподавателей. Небольшие домики, стоящие в ряд. Перед каждым из них едва хватает места для клочка травы и розовых кустов. С заднего двора вид красивый, но для садоводства склон слишком крутой. Однако за библиотекой факультета разбит сад, открытый только для профессоров и их семей, и там есть фонтан. Когда учителю Хейвуду надо было поработать в библиотеке, я читала в углу сада. И иногда плескалась водой из фонтана, так что посетителям в библиотеке казалось, будто снаружи пошел дождь.
– Я всегда знал, что ты испорченная девчонка.
– О да, до мозга костей.
Они минуту помолчали. Затем Тит повернул Иоланту к себе и нежно поцеловал.
– Хотел бы я, чтобы эта ночь длилась вечно.
– Секунда благодати остается в вечности, – процитировала она ангельский закон.
Он обхватил ее лицо:
– Для меня ты – благодать.
Сердце сжалось.
– Почему ты говоришь так, будто мы вместе последний час?
– В наш последний час вместе я не смогу рассказать тебе, что ты – лучшее, что со мной случилось.
|
|
|
Возвращаться в действительность не хотелось, но та уже стояла за окном и стучала в стекло.
– Ладно. Хотела придержать это до самого конца, но... Я ни о чем не жалею. Ни о чем.
Тит заглянул Иоланте в глаза:
– Правда?
– Ну, не считая дождя из сердец и кроликов. Хотела бы я на это посмотреть.
Он задумался на секунду, затем встал и, обмотавшись простыней, вышел из комнаты. А вернулся с двумя снежно-белыми шарами. Стоило их открыть, и оттуда посыпались сердечки и кролики.
Иоланта смеялась, пока не начала задыхаться, а на глазах не выступили слезы. Она снова крепко обняла Тита.
– Теперь я точно ни о чем не жалею. Совсем.
* * *
Воспоминание вернулось, как всегда, с наскоку.
Тит не закричал. Не разбил мебель. Не рухнул, рыдая, на пол.
Он лежал совершенно неподвижно, прислушиваясь к тихому дыханию спящей Фэрфакс, и беззвучно плакал.
«Я люблю тебя. Я буду любить тебя до конца времен».
Глава 9
Из-под двери пробивалась полоска света.
Тит постучал, раздались тихие поспешные шаги, и дверь отворилась. Кашкари совершенно не удивился его приходу, хоть и стиснул зубы – все же не каждый день властитель Державы является к другу с покрасневшими от слез глазами. Он пропустил Тита в комнату, закрыл дверь и очертил звуконепроницаемый круг.
|
|
|
Обстановка оказалась скудной. Кашкари предложил Титу сесть на единственный стул, а сам устроился на краю кровати.
– Ты хоть немного отдохнул? – спросил Тит.
Собственный голос звучал странно, будто связки сорваны.
Кашкари покачал головой. Он выглядел изнуренным: измученное бессонницей тело требовало отдыха, но мозг не успокаивался.
– Я пытался уснуть, но не смог, поэтому писал письма.
Одно готовое и уже запечатанное в конверт лежало на столе.
– Собираешься его послать почтой ее величества?
– Британская почта весьма надежна.
Охват и надежность почтовой службы королевства, как правило, примерно равны его могуществу.
Кашкари поднялся и подбросил угля в камин.
– А ты как? Похоже, так ничего и не сказал Фэйрфакс, иначе она пришла бы ко мне сама.
Вместо этого она крепко уснула, в благословенном неведении.
– Нет, я не смог ей сказать. Я такой же трус, как и ты, – признался Тит.
Кашкари горько усмехнулся:
– Ненавижу эти способности, ненавижу.
Тит запахнул воротник камзола. Маленькая комната была прекрасно прогрета, но ему снова стало холодно.
– Моя мать была предсказательницей и тоже ненавидела свой талант.
|
|
|
Кашкари потянулся к кочерге, чтобы поворошить угли в камине, но от этих слов замер и медленно повернулся.
– Во время нашего предыдущего разговора ты упомянул о давно предсказанной смерти. Ее предрекла твоя мать?
– Да.
Он тревожно округлил глаза:
– Защити меня Фортуна. Чью смерть? Твою?
Тит устало кивнул, ему было уже все равно.
Кашкари вцепился в каминную полку.
– Мне очень жаль. Очень, очень жаль.
– Мама тоже не сумела сказать мне этого напрямую, – вздохнул Тит. – Позволила дневнику решать, когда открыть правду.
– Вот почему ты говорил, что тому, кто мне приснился, уже предсказана смерть?
– Мы с Фэрфакс подозревали, что тебе приснился я, тем самым подтверждая видение моей матери. Никогда и в миллион лет я не догадался бы… – Тит не смог закончить фразу. – С моей смертью Алект возьмет бразды правления в свои руки, что, конечно, не радует, но в таком случае события будут ухудшаться постепенно. В то время как… ты ведь пытался меня предупредить, что круги по воде от случившегося с Фэрфакс разойдутся далеко, верно?
Если она попадет в лапы Лиходея, последствия будут ужасны.
Кашкари наконец взял кочергу и поворошил угли:
|
|
|
– В западных магических королевствах верят, что не стоит пытаться изменить предсказанное. Но, как я сказал Фэрфакс, мы, дети востока, не столь суровы в отношении потока времени. Для нас мой вчерашний сон – лишь сигнал, предупреждение свыше.
– О чем?
– О самом событии. Фэрфакс нельзя появляться в Атлантиде.
Тит облокотился на стол и уперся лбом в руку:
– Полагаешь, у нас есть шанс без нее?
Видение, в котором два молодых мага подбираются к дворцу главнокомандующего… может, принцесса Ариадна имела в виду Тита и Кашкари? Во имя Фортуны, предсказание открылось сразу после того, как индиец признался, что он не только маг, но и враг Лиходея. И читая дневник в тот день, Тит хотел точно знать, не видела ли мать что-то о Кашкари.
– У нас нет способностей Фэрфакс, но и рискуем мы не так сильно. Если провалимся, станет на двух покойных магов больше.
В видении принцессы эти двое юношей достигли внешнего охранного кольца дворца главнокомандующего. Они были далеки от крипты Лиходея, как улитка из Исландии от вершины Эвереста, но ближе уже много лет никто не подбирался.
– Возможно, видение твоей матери тоже было своего рода предупреждением, – предположил Кашкари.
– Что? Я тоже не должен отправляться в Атлантиду?
Разве не ужасно, насколько Титу хотелось, чтобы друг оказался прав?
– Может, не сейчас, а в другое время.
– Ты забываешь, что мне нельзя просто скрываться, иначе мой трон займет регент.
– Но ты же сам сказал, что в таком случае вред будет нарастать постепенно.
Тит вздохнул:
– В сравнении с катастрофой, что нас ждет, если Фэрфакс попадет в лапы Лиходея, все остальное не так и страшно.
– Тогда подумай об этом.
Тит сдавил переносицу двумя пальцами, голова пульсировала от боли.
– Мама видела двух юных магов, подобравшихся к внешнему кольцу дворца главнокомандующего. Мы и это должны отбросить?
Теперь уже Кашкари прижался лбом к каминной полке:
– Куда ни кинь – всюду клин.
Опустошенный, Тит поднялся:
– Debattuimur omni modo.
– Полностью согласен.
Он достал бутылочку из кармана:
– Я принес тебе снотворного. Приняв две пилюли, я спокойно сплю часа четыре, у тебя может быть по-другому.
– Они повлияют на мою способность видеть сны?
– Не должны.
– Тогда с радостью приму. Спасибо.
Двадцать минут спустя Тит на ковре-самолете вернулся к маяку. Фэрфакс все еще спала. Он проглотил порцию снотворного, лег и обнял ее.
Фэрфакс тихонько вздохнула, не просыпаясь.
Тит прижался головой к ее плечу. Пока Кашкари говорил, было легко признать пророческие сны всего лишь предупреждениями, но в тишине и темноте уверенность в нерушимости предсказаний, которую он испытывал всю жизнь, опять окрепла.
Истинные провидцы никогда не ошибаются. Иногда, по мнению матери Тита, они неправильно толкуют смысл своих видений. Но она сама пока еще ни разу не оступилась в описании будущего. Да и не было причины считать, что Кашкари склонен к таким ошибкам.
Если точно знаешь результат и попытаешься его не допустить… В голове проносились мириады красочных образов того, что может пойти не так – и Фэрфакс все равно умрет.
К счастью, снотворное наконец подействовало, и Тит уснул.
Летний день. Чистое голубое небо с облаками белыми и пушистыми, точно весенние барашки. Бескрайнее море людей. Мужчины в блестящих цилиндрах, дамы в соломенных шляпках с развевающимися светлыми лентами. Юноши в жилетах в черно-белую полоску и шляпах, украшенных, словно корзинки цветочницы, ждут на берегу, готовые спустить лодки на воду.
Четвертое июня.
– Защити меня Фортуна, – простонал Тит. – Только не снова этот цирк.
– О, прекрати, – весело воскликнула Фэрфакс, ткнув его в плечо. – В глубине души ты его обожаешь. И с нетерпением возвращаешься каждый год.
– Неправда. В глубине души я его едва терплю и благодарен, что такое случается лишь раз в год.
– Как бы то ни было, ты всегда веселишься, так что избавь меня… Погоди, вот и Купер. В таком случае продолжай жаловаться напоказ, но добавь величественности. Ты же знаешь, Купер живет только ради твоих речей о недостойности всех и вся.
В самом деле, вот он, Купер, с теми же вытаращенными глазами и страстным лицом, разве что обзавелся внушительным брюшком. Штаны, не рассчитанные на дополнительные объемы, теперь стали чуть коротки.
Тит резко открыл глаза и озадаченно уставился на пустой, незнакомый потолок. Безликая тусклая комната: белые стены, стол, столик для умывания и кровать с комодом.
И только заметив, что не один в постели, Тит вспомнил обо всем случившемся прошлой ночью.
– Доброе утро, – улыбаясь, поздоровалась Фэрфакс.
Лишь четверть шестого, а она уже оделась. Сидела, опершись на пару подушек и с книгой на коленях.
– Как себя чувствует ваше высочество после самой замечательной ночи в жизни?
Впервые ему захотелось обладать способностями Кашкари. Чтобы сон сбылся, чтобы их жизни не закончились в Атлантиде и наступило то прекрасное будущее, в котором Купер, сейчас такой же стройный, как Тит, отрастит себе живот на вкусной пище и в довольстве.
Тит сел. Сердце стало тяжелее фундамента маяка.
– Мне надо кое-что тебе рассказать.
Фэрфакс перевернула страницу книги. Запоздало он узнал материнский дневник – как обычно пустой.
– Так я и думала. Выкладывай.
Тит провел рукой по волосам:
– Погоди минутку.
Он не привык встречать наступление дня, тем более такого, во фланелевой пижаме. Чмокнув Фэрфакс в щечку, Тит вышел и вернулся одетым, при галстуке и запонках.
– Новость настолько ужасна? – оглядев его, спросила Фэрфакс.
В его отсутствие она застелила постель и теперь сидела на стеганом покрывале, так и не закрыв пустой дневник принцессы Ариадны. Тит попытался взять себя в руки. Но как выразить подобное, даже имея в запасе сотню лет и высоченную стопку словарей?
Фэрфакс ждала и переворачивала пустые страницы, одну за другой.
– О сне Кашкари… только помни, он не считает будущее жестко предопределенным.
Продолжая листать дневник, она подняла глаза.
И вдруг на бумаге проступил знакомый аккуратный почерк.
– Дневник!
Фэрфакс с удивлением уставилась на страницу.
– Давай сначала прочтем.
«Пожалуйста».
Она кивнула. Тит сел рядом, обнял ее за плечи и поцеловал в висок.
«31 августа 1013 державного года.
Самый фантастический день.
Я ускользнула с середины «Тита III», сбежала от фрейлин и поспешила в «Универмаг тонких наук и редкостей», магазин Константиноса. Едва я вошла, видение повторилось в седьмой раз, чего раньше не случалось.
Только теперь я ясно разглядела приметное кольцо на руке, водившей пером.
Когда же образы угасли, в шоке подняла собственную ладонь. Кольцо на правом указательном пальце идентично тому, что выковали для Гесперии Величественной. Другого такого нет во всех магических королевствах.
Эта женщина – я.
Я рассмеялась. Вот так так».
– Мы уже это читали? – спросила Фэрфакс.
Тит тоже узнал запись из дневника, судьбоносную, которую они прочли вместе в ночь его допроса шесть месяцев назад. Непонятно отчего, но волосы на затылке вдруг зашевелились.
«Однажды в своем видении я рассказала отцу, что некая атлантийская девушка станет самой влиятельной персоной в Державе. Потом, встретив эту девушку наяву, повторила ему то, что говорила в видении. Ведь никто не может намеренно изменить предвиденное. Отцу ужасно не понравилась возможность, что однажды он, прямой потомок Тита Великого, перестанет быть абсолютным властителем королевства.
Но на сей раз я никого не обижу.
Я нашла книгу, дотащила ее до стола, взяла с подставки перо и испортила энциклопедию, как делала это в видении».
Мать Тита написала на полях книги:
«Как бы вы ни испортили эликсир света, его всегда можно восстановить ударом молнии».
И почти семнадцать лет спустя именно эти строчки заставили Фэрфакс вызвать свою первую молнию.
Ту, что изменила все.
«И лишь закончив, вспомнила о настольном календаре. В видении на нем всегда двадцать пятое августа. Но сегодня тридцать первое. Я посмотрела на календарь: двадцать пятое августа! Устройство не работает уже неделю.
Меня нечасто радует собственная правота – способность видеть проблески будущего расстраивает и заставляет волосы вставать дыбом. Но в этот момент я дрожала от возбуждения.
Повинуясь импульсу, я снова открыла книгу, дошла до раздела просветляющих средств и вырвала последние три страницы. Рецепты, данные здесь, полны ошибок. Не хотелось, чтобы какой-нибудь бедный ученик от них пострадал».
Страница закончилась, как и описание видения, о котором они уже читали в прошлый раз. Но теперь на обороте появилось продолжение.
«– Ужасная книга, не правда ли? – раздался голос.
Я вздрогнула. Молодой человек, примерно моего возраста. Очень красивый, с добрыми улыбающимися глазами.
– Я… я ее куплю, – пробурчала я в ужасе.
Почему я ничего не предвидела?
– Еще более тяжкое преступление. Я не могу вам этого позволить.
Я невольно улыбнулась:
– Вас учили по этой книге?
– Нам пришлось поклоняться ей, словно Откровению богов.
Наверное, я вытаращила глаза. Он рассмеялся:
– Шучу, до такого абсурда не доходило, но эту книгу слишком переоценивают. Она годится, лишь чтобы подпирать расшатанный стул.
– Все равно, я ее испортила и должна заплатить.
– Значит, купите несколько полезных книг, чтобы возместить ущерб хозяину лавки.
Внезапно осененная, я спросила:
– Может, вы мне что-нибудь посоветуете?
Он посоветовал. Мы замечательно провели полчаса, бродя по проходам. Слишком быстро мои карманные часы завибрировали, напоминая, что пора вернуться в театр. Новый знакомый помог мне донести книги на прилавок. И только там я поняла, что не взяла с собой денег. Наследнице трона не пристало задумываться о подобном.
– Не волнуйтесь, я куплю эти книги для вас, если угостите меня чашкой чая и куском яблочного пирога в «Палочке и Иве».
Завтра мне придется весь день провести с отцом и советниками. Мы договорились на послезавтра, в три часа пополудни, и сменили место встречи с забитого кафе на живописный и безлюдный участок на южном побережье Деламера.
Не могу поверить, что согласилась, и с нетерпением жду нашей встречи».
«2 сентября1013 державного года.
Я опоздала на свидание почти на полчаса, но он дождался. И даже принес яблочный пирог из «Палочки и Ивы».
Я замечательно провела время».
«4 сентября1013 державного года.
Он спросил, не будет ли отец против моих встреч с таким как он.
Отца наверняка хватит удар. Но я уже влюблена.
– Все в порядке. Мы найдем способ, – заверила я».
«9 декабря1013 державного года.
Мы так счастливы, что я боюсь об этом писать».
«10 декабря1013 державного года.
Нужно было послушаться собственного совета. Зачем я вообще говорила о нашем счастье?»
«17 декабря1013 державного года.
Прошла неделя. Я не в силах ни записать видение, ни рассказать ему об этом. Я так его люблю и столь же сильно опасаюсь будущего».
«29 января1014 державного года.
Видение сбылось. Ничего не чувствую от потрясения и горя. Не ожидала, что это случится так скоро».
«22 февраля1014 державного года.
У меня будет ребенок. Я вне себя от восторга, холодею от страха и не знаю, что делать».
Тит вздрогнул. Что бы он ни искал в дневнике, такого точно не ожидал.
– Твой отец, – прошептала Фэрфакс.
– Мой отец. – Сердце екнуло.
В дверь маяка забарабанили. Они оба вскочили, но снаружи еще не рассвело, так что это явно не смотритель, пришедший выключить оборудование и проверить уровень масла в топливном баке.
– Это Кашкари. Открой.
– Сначала проверю.
Тит перескочил на верхний этаж и выглянул в окно. Это и правда Кашкари, и не один, а с Горацио Хейвудом и…
Тит прищурился, дабы убедиться, что ему не померещилось. Но рядом с мужчинами, укутанная в теплое пальто, действительно стояла женщина-мечта Кашкари.
Амара.
Глава 10
– Богиня Дурга, какая неожиданность, – сдержанно, даже с прохладцей поздоровался Тит.
И ощутил на себе раздраженный взгляд Фэрфакс. Ну и что, что Амара когда-то всерьез рассматривала возможность убить ее, лишь бы не отдавать Лиходею. Неужели Тит всегда будет на это злиться?
Да. Он не сможет простить Амаре тот замысел и всегда будет ждать от нее подвоха.
– Для меня это тоже неожиданно, ваше высочество, – ответила Амара.
– Заходите все, – пригласила Фэрфакс.
И взглядом приказала Титу уйти с дороги. Он неохотно подчинился.
В лаборатории было слишком мало места, поэтому она провела союзников в гостиную маяка. Тит остался установить маскирующие чары. Не хотелось бы, чтобы им помешал занятый утренним обходом смотритель.
Зайдя в гостиную, Тит заметил, что Фэрфакс уже разожгла огонь в камине, поставила чайник и вытащила тарелку печенья. Хейвуд при его появлении тут же встал и поклонился, но Тит жестом попросил его сесть, и учитель, слегка покраснев, повиновался.
Если бы не внезапный визит Амары, Тит бы вернулся в гостиницу и притворился, будто провел ночь там. Но теперь Хейвуд, должно быть, понял, что он спал здесь.
И никто не спросил, не помешают ли разговору мифические «путешественники», якобы остановившиеся на маяке.
Фэрфакс села рядом с опекуном и взяла его за руку.
Дата добавления: 2019-02-26; просмотров: 151; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!