Автор благодарит владельцев за предоставленные фотографии. 38 страница
— Фаны, они там будут орать: «Алиса», «Алиса»!!!»
— Да ни хуя они не будут орать!
Так-то я в душе был абсолютно спокоен. Точно так же, как когда мы с Юркой вдвоем репетировали: не можем найти басиста, гитариста, никто не хочет с нами играть, и все тут. Я ему просто говорил, успокаивал. Я же
слышал, как он поет, и этого было достаточно для уверенности. Очень редко вокалисты могут так чисто тонировать. У него своеобразный тембр голоса. Юра, может, и думал из честолюбия, тщеславия о том, что будет супергруппа. Я не думал, но знал, что та группа, которая у нас получится, там, «ДДТ», «шмонди-монди», короче то, что выйдет, будет не последнее звено, по крайней мере, в рамках рок-клуба. У меня совершенно не было никаких утопических мыслей. Я как мог, успокаивал: «Ладно, не дергайся. Чем хуже сейчас, тем лучше будет потом».
Когда мы приехали на этот концерт, то начали с «Церкви», спели одну песню Ардановского. Надо заметить, я тогда вообще не знал андеграунд. Можно сказать, услышал впервые. Честно говоря, понравилась мне только «Алиса». Остальное... Может, идеи и хороши, но где-то там музыканты инструментально не дотягивают. Играют лишнее и ничего не делают, чтобы это изменить. В общем, самоделка такая, низкого пошиба, включая и «Патри архальную выставку».
Я впервые попал в рок-клуб. До этого у меня были совершенно другие представления. Я думал, в рок-клубе должны быть сильные музыканты. Хрен!
|
|
|
Вернемся обратно к тому моменту, когда начали появляться музыканты
в группе. Короче, пришли два гитариста. Один не играл ни фразы, ничего. Был таким пулеметчиком. Второй же играл по две-три нотки, ничего лиш него. По крайней мере, с фразировкой все было в порядке. Это был Васильев Андрей. Худой. Подумали, поговорили и решили Андрея оставить. Вот так к нам попал Андрюшка. Состав сложился, включая Сигачева, который был
в Москве. И вот Сигачев приехал. Немного порепетировали. Готовились к мемориалу Ардановского. Но с Сигачевым не было никакой ясности. Он вроде уже начал заднюю включать:
— Не могу часто приезжать на репетиции.
Юрка ему предложил:
— Переселяйся, поживешь у меня. Найдем тебе потом жилье. Но Сигач все же включил заднюю. Отыграли концерт памяти Ардановскому. У меня было классное ощущение. Я впервые столкнулся с рок-клубом. И для меня было странно, что в таком городе как Ленинград, известные на всю страну музыканты просто, откровенно говоря, не умеют играть. Не считаю, что умею играть я — сколько живешь, столько учишься. Но там были достаточно известные музыканты, а вот играть... То есть, что касается профессионализма как инструменталистов, это было просто белое пятно, за редким исключе нием. К примеру, Ляпин как гитарист, очень хорош. Но в рок-клубе хороших
|
|
|
музыкантов можно просто по пальчикам пересчитать. На том концерте были «Зарок», «ДДТ», «Патриархальная выставка», «Алиса». Единственная группа, у которой с игрой все в порядке, профессионально, четко — «Алиса». Тут все выверено, ответственность за каждую взятую ноту — все было четко.
На концерте вместе с нами в песне «Мерзость» на сцену вышел скрипач Ардановского, и многие люди, которые играли с Жорой в «Россиянах» вышли и эту «Мерзость» пели вместе с нами. Характерно, что Юра перед концертом не то что выпивал, а просто пил. И когда мы уже отработали программу, и стало ясно, что на сцену выходить ему не надо — мы не бисировали, «на бис» не выходили, аплодисменты стихли, и после криков «ДДТ», «ДДТ!» по мановению палочки регулировщика, ведущего концерта, зазвучало: «Алиса»! Было: «ДДТ», «ДДТ»! и сразу «Алиса», «Алиса»! И вот в тот момент Юра просто сполз по стенке и размяк. Гримерки как таковой там не было. Для переодевания всех музыкантов выделили три-четыре комнаты. Все превра тилось в общую кучу, такой ералаш. Это напоминало коробку передач слож ной конструкции. Люди двигались, как шестеренки. Джимми смотрел совер шенно охреневшими глазами и говорил:
|
|
|
— Круто, круто!
Наливал постоянно кому-нибудь выпить и сам, естественно, приклады вался. А Юра, когда более-менее отошел, сказал при Джимми:
— Джимми один из немногих людей, который как-то сказал мне: «Юра, ни хрена из тебя не получится, не соберешь ты здесь группу. Никакого кайфа ты тут не словишь». Вот так вот.
Грубо. Причем, сказал это подчеркнуто грубо. А триумф был просто крутой. Помню, я пытался пробиться в туалет, он там внизу за гримерками. Так в коридоре было не пробраться. Я прошел через строй поцелуев, как сквозь шеренгу. Все говорили, что круто, лезли целоваться, поздравляли. В общем, у нас получилось, и повода для неудовольствия у меня лично не было. ВСЕ УВИДЕЛИ «ДДТ»!
Следующим пришедшим музыкантом в группу был Никиток. Там такая цепочка: Мельховский — Барихновский — Козлов — Данилов. Началось с того, что Юре надоело Сигачевское «то могу, то не могу». Задолбала эта неопределенность. Он психанул, и Сигач выехал из Питера с треском! А у нас «на носу» гастроли в Тюменскую область, в славный город Мегион. Мы остались без солирующего инструмента. На совете группы решили — собрать нас тогда было легко, всего-то шестеро: четыре музыканта да Гена с Женей, так вот, на совете решили: «Надо попробовать дать объявление в рок-клубе,
|
|
|
наклеить его в училище Римского-Корсакова. О том, что нам нужен клавишник и гитарист. Что Генка Зайцев и сделал незамедлительно. Но ни стука в дверь, ни звонка по телефону. Даже намека не получили, а получили лишь кукиш с маслом. И было это осенью 1986 года. Видеобум. Мой калужский приятель Валера Мельховский дал телефон Барихновского, у которого были какие-то фильмы. Я с ним успешно менялся некоторое время. У меня было всего две кассеты. А у Барихновского все фильмы с Брюсом Ли, Джеки Чаном — то есть все бойцовские. Такая у него была феня. Он меня ими просто завалил. Уже тошнило от этих фильмов. Как-то он радостно поставил запись, сделанную на мемориале Ардановского с пульта. Разго ворились. Я сказал, что вот у нас беда, нет солирующего инструмента. Он говорит:
— А вот Никиток из тюрьмы пришел, возьмите его.
Я очумел:
— Как из тюрьмы?
— А, сидел за наркоту. Статья «дважды два четыре». То есть 224. Он классный гитарист.
Звоню Володе Козлову, моему приятелю из «Союза любителей музыки-рок», очень доверял его мнению.
— Вот такая информация, ты-то знаешь всех питерских людей, музыкантов. Намекни мне, кто такой Никиток.
Володя говорит:
— О, это круто. Он играл в «Санкт-Петербурге» у Рекшана. Прекрасный скрипач и гитарист, играет ритм-энд-блюз, просто фантастика!
Я рассказал Юре Шевчуку, он говорит:
— Выходи на связь.
Звоню Никите. Гена Барихновский предупредил:
— Когда будешь звонить, то скажи, кто ты, назовись и сообщи по какому делу. А то родители могут не позвать или не передадут, чтобы он тебе перезвонил.
Такая система. Созвонились. Он появился у меня в лаборатории. Я потихо нечку выпивал на рабочем месте. Предложил и ему — он отказался. Но переговорили о деле, и он согласился. Я:
— Вот завтра вечером выезжаем.
Он:
— Я очень занятой, у меня сегодня куча дел.
Мельтешной Никиток, он всегда был немного мельтешным. По жизни. Договорились встретиться в семь вечера, он пришел в десять, у нас через час поезд. Приволок свою гитару:
— Оставляю гитару, в Москву приеду следом за вами, а там уж как-нибудь встретимся. Мы дали ему московский связной телефон. Да с ошибкой
— перепутали номер. Потом звонили по этому номеру, объясняли ситуацию. Короче, в конце концов встретились. В Питере-то Никиток за скрипкой помчался, оттого и остался. А я думаю, что, наверное, еще и из наркоты прихватил, черт его знает. Переоформили билет с Сигача на Никиту и поехали к Мижеборскому. Костя Мижеборский, тот, кто устраивал концерты «Рос сиянам» еще в хорошие лохматые времена. Там дома мы порепетировали с Никитой, ему пришлось играть на скрипке, гитаре и фортепьяно. Потом — аэропорт. Непогода. И вместо раннего вечера мы улетели поздно утром, почти днем. В самолете от радости, что все-таки улетели, часа три снова репетировали с Никитком. Концерт отыграли прекрасно. Довольными оста лись все — и музыканты, и устроители, и публика. Это был не только первый выезд, но фактически и первый сольный концерт. Зимой случился. До этого не было, чтоб мы полностью держали всю программу. Концерт оказался коротеньким — минут 50 или час десять. Накрутили импровизаций. Никита оторвался. Зал не из больших и не самый маленький — мест триста-четыреста. В Москву вернулись довольными, как тараканы. В состоянии эйфории сели в «Аврору», зная что через 5-6 часов будем уже дома. Купили коньяку. Радостные, довольные насели на Никитка:
— Ты — клевый парень, давай к нам.
Никита, мельтешной такой, опять:
— Не знаю, Рекшан, вроде, собирает «Санкт-Петербург». Как покатит, хватит ли у меня времени на «ДДТ».
Вот именно так. Потом спросили:
— Мы собираем деньги на аппарат. Никита, тебе деньги отдать?
(А мы кое-что уже купили, заняли у Юриной мамы тысячи полторы. Надо отдавать, эту сумму как раз и везли). Никитка спросили для проформы. Потому как человек после зоны. После клетки, все равно нужны деньги. Никита:
— Да-да-да, надо деньги.
В Питере на вокзале отдали ему заработанное. Никита:
— Все хорошо, мы на звонке. Все, пока.
И разлетелись. Потом был еще какой-то смотр-конкурс. Просовковый. До сих пор не знаю, зачем мы туда вписались. Юрка потом тоже на жопе волосы рвал:
— На хрен это нужно!
Там вся эта шалобуда, к которой мы сейчас близко и не подходим. Даже противно доброе имя «ДДТ» упоминать рядом с именем какого-нибудь совершенно ублюдочного Богдана Титомира. А концерт лауреатов был в Октябрьском БКЗ. Был союзный телеэфир, мы сыграли две песни. Надо видеть! Мы играли «Мальчики мажоры» и надо было видеть рожи сидевших
в зале. Фантастика — рожи на «Мажорах»! Откровенно, то, что мы пели, это
и показывали. Вот они сидят, жирные суки. Холеные. А рожи, которые выхватывала камера из зала, были очень колоритными.
«Милиционер в рок-клубе» тоже была написана в тот период. Вообще, у этих песен было два рождения: одно, когда мы их только сделали. Часть этих песен вернулась на восьмом фестивале, когда сделали «Оттепель». К 10-летию «ДДТ» делали башкирский блок: «Башкирский мед», «Я больше не люблю», «Эх, железная дорога», «Квадратные колеса», и заканчивали, обычно, «Наполним небо добротой». «Мент-интеллигент», «Конвейер» полу чили второе рождение, когда мы официально записали альбом «Оттепель». Впервые «Оттепель» записали в Шушарах. В Шушарах Тропилло организовал не простой, а золотой фестиваль. Вся его прелесть заключалась в том, что, не знаю какими правдами и неправдами, Тропилло удалось выдернуть из московской «Мелодии» от Станкевича стоявший за зданием Моссовета во дворе японский автобус «М-си-ай». Это записывающая 24 канальная студия, нафаршированная кучей аппаратуры. Профессиональная! На таких студиях у них и Филы Коллинзы, и «Би Джизы» всякие пишутся. Внутри автобуса висит реклама, кто в них писался. Тропилле удалось эту штуку сорвать оттуда, с «Мелодии». Насколько я помню, еще со времен «Синей птицы» этот вагон-фургон с аппаратурой стоял там постоянно намертво. У него даже все колеса были спущены. Железом прикипел к земле. А тут Тропилло удалось его выдернуть, да еще куда — за семьсот верст, в Ленинград. Представляешь?! Тропилло, по тем временам, я думаю, в сделку либо с Богом, либо с дьяволом вступил. Каким образом сделал невозможное, не знаю. Тем не менее, вагон здесь, музыканты здесь, зал здесь. Фестиваль назывался «Рок-Нева». В нем участвовало больше 24-х команд. «Блокада» «Алисы», в частности, записана там. На этой «М-си-ай». А сводить мы ездили уже в Москву. То есть, эта студия работала 25, 27, 42 часа в сутки. Она просто не выключалась, ей не
давали возможность отдохнуть. Днем, со второй половины — фестиваль, который заканчивался поздно вечером. А после начинались дописки, вписки, подписки. И так всю ночь. Начальника этой станции Витю максимально залили вином. Он хороший парень, но типичный москвич, мол, мы из Ма-а-а-асквы. Столичный житель. Он в «Блокаде» указан. Ему не давали про сыхать. Он только глаз открывал, сразу же заливали в рот — и продолжали писать. Группы, которые записывались в тот день, всю ночь до следующего концерта подчищали свои фонограммы. В Калуге живет мой приятель Славик Иванов. У меня же радость: группа набирает обороты, клевые музыканты, прекрасные отношения, великолепный поэт, отличный материал — это хочется играть! Хочется танцевать от всего этого! Я этой радостью попытался поделиться со своими земляками. Кому ни звонил, никто не поднялся, не приехал. Только один Славик. Он ходил три дня, посмотрел наш концерт и на следующие дни в зале больше не появился. Я спросил:
— Почему?
— А там уже нечего смотреть.
Он впервые увидел «ДДТ». А то, что мы там сделали... Мне кажется, тот концерт был круче, чем на пятом фестивале. И по энергетике, и по всему. Мы показывали полную программу в Петербурге именно на фанах, которые пришли исключительно на «Алису». У нее своя армия, понимаешь? Ночью я смотрел этот шушарский концерт. Все начиналось с «Мальчика слепого», потом «Мальчики мажоры», «Не пинайте дохлую собаку», «Конвейер», «Хипаны», «Любер», «Мент в рок-клубе», первое исполнение песни «Револю ция». Юра еще с листочком. У меня сохранилась эта уникальная видеозапись. 1987 год. Апрель. И на завершение — «Ни шагу назад!». Концерт идет 50 минут. Тропилло носится по сцене. Слышны переговоры с «М'А». Вишня сидел за пультом и кричал:
— Юра, подожди, не начинай. Пленку меняем.
Все это живо. Сзади плакат «Решения XXVII съезда КПСС — выполним!» Так вот, Славик Иванов, когда этот концерт послушал, порядка часа просто разговаривать не мог. Он такого в жизни живьем не видел. «Алиса» — просто мальчики по сравнению с вами», — это его слова. Я так не думаю, Шушаров-ский концерт — это самый первый хороший отчетный концерт. Програм мный. Все это время рядом был Гена Зайцев. Хиппи номер один Питера. Совка всего. Гена старался, мне так казалось, чтоб мы меньше общались с рок-клубовцами. Гена приносил информацию из рок-клуба. Носил к Нине Барановской тексты на листовку. Был между нами и рок-клубом связующим
звеном. Может, так само по себе происходило, а может, Гена специально делал так, чтоб мы меньше в рок-клубе тусовались. И когда подошло время 5-го фестиваля, до нас начали докатываться слухи, что, мол, ваш Гена совсем сдурел. Бегает, стучит кулаком по столам, кричит, что все говно, а «ДДТ» — самая лучшая группа, и она будет выступать тогда, когда ей захочется. Представляешь себе ситуацию? Он наш менеджер. Получается, то, что он говорит, вложено в его уста группой. Как бы выражает позицию всей группы. То есть приехали какие-то инопланетяне: Шевчук не отсюда, я не отсюда. Думаю, больше половины клуба считали, что в «ДДТ» все приезжие, может, даже считали, что все из Уфы. И вдруг эти приезжие мудаки начинают там, блядь, права качать. То да се. И уж как-то заочно, я это слышал от людей — после Шушар у меня появились новые знакомые — была такая информация: ребята к нам заочно настроены, если не враждебно, то по меньшей мере недоброжелательно. Такая вот фенечка. Потом, слава Богу, когда мы начали уже тусоваться в рок-клубе, все это прошло. Я школу барабанщиков вел. Люди более-менее нас узнали. Но, конечно, отношение было несколько не такое, как к «Аквариуму», «Алисе». Это чувствовалось. Со стороны руковод ства рок-клубом ненавязчиво так, но ощущалось, что вроде мы как бы не свои. Хуй его знает, может, они залетные, может, завтра улетят. Возможно из-за этого. Хотя уважение... Это уважение мы сами себе добыли.
Потом пятый фестиваль. Все было круто, здорово! Что касается меня, то специально я не ходил ни на один фестивальный концерт. Да, нас опять вернули в «Буревестник», пустили в свой дом, откуда начинали. То ли там власть переменилась, то ли еще что. Мы активно репетировали. Собственно, репетировать было нечего, мы как бы закрепляли пройденное. Пытались, чтоб все отскакивало от зубов. Чтоб не получилось так: если барабан играет вторую долю с гитарой, то это не какой-нибудь сдвоенный удар гороха, чтоб были они одновременно. И если первая доля с басом, так должна быть точной. Мы чистили, просто чистили все песни. И как бы накатывали их, наигрывали. Чтобы все отскакивало от зубов. Как горох. Так вот, на репе тиции мы решили, что на концерты ходить не будем. Получилось, работали мы последними, перед «Аквариумом». Фестиваль закрыли они, мы же высту пали перед ними. Не знаю, как так получилось, возможно, действительно Генкины происки. Он был жутким фаном «ДДТ», для него больше просто не существовало никого. Только «ДДТ». Все остальные были по меньшей мере на порядок ниже. Причем, Гена все время это отстаивал с присущей ему прямотой. Все говно. То есть, вы можете говорить все, что вам угодно.
Дата добавления: 2019-02-22; просмотров: 213; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!