ПРАКТИЧЕСКИЕ ЗАДАЧИ В СЛУЧАЕ ВОЙНЫ
Практические задачи оппозиции в случае войны между Китаем и Советской Россией охарактеризованы в статье неясно, двусмысленно, уклончиво. "В случае войны между Китаем и Советской Россией из-за китайско-восточной дороги - говорит газета - ленинская оппозиция стоит против Чан-Кай-Ши или стоящих за ним империалистов". (N 32, стр. 250). Ультралевая путаница завела так далеко, что "марксисты-ленинисты" видят себя вынужденными заявлять: "мы стоим против Чан-Кай-Ши". Вот до чего люди довели себя. Хорошо, против Чан-Кай-Ши. Но за кого же вы стоите?
"Ленинская оппозиция в такого рода войне - отвечает статья - будет мобилизовать во всех странах все силы пролетариата с целью генеральной стачки, исходя из организации сопротивления против заготовки оружия и каких бы то ни было транспортов оружия, и т. д." (N 32, стр. 250). Это позиция пацифистского нейтралитета. Задача международного пролетариата состоит, для Урбанса, не в том, чтоб помочь Советской республике против империализма, а в том, чтоб воспрепятствовать какой бы то ни было перевозке оружия - следовательно не только в Китай, но и в советскую республику. Такова ли ваша мысль? Или может быть вы просто не то сказали, что хотели? Не додумали свою мысль "до конца"? Тогда поспешите поправиться: вопрос заслуживает этого. Правильная формулировка должна гласить так: препятствовать всеми средствами отправке оружия контрреволюционному Китаю и всеми средствами облегчать приобретение оружия Советской республикой.
|
|
|
ОЗНАЧАЕТ ЛИ ОБОРОНА СССР ПРИМИРЕНИЕ С ЦЕНТРИЗМОМ?
Чтоб показать, в чем точка зрения Ленинбунда отличается от точки зрения русской оппозиции, Урбанс преподносит два откровения: 1) если, в случае войны Советской Республики с Китаем, на стороне России вмешается в войну империалистическое государство, то коммунисты этого буржуазного государства не должны заключать со своей буржуазией гражданского мира, по учению Бухарина, а должны держать курс на низвержение своей буржуазии; 2) защищая Советскую республику в войне с китайской контрреволюцией, оппозиция должна не примиряться со сталинским курсом, а вести против него решительную борьбу. Выходит, что в этом будто бы и состоит отличие позиции Ленинбунда от нашей. На самом деле это путаница и, боюсь, сознательная. Оба притянутые за волосы тезиса относятся не к советско-китайскому конфликту, как таковому, а ко всякой вообще войне против советской республики. Урбанс растворяет частный вопрос в общем. Ни Лузон, ни Паз до сих пор не отрицали еще обязанностей международного пролетариата защищать Советскую республику в случае, если например, Америка и Великобритания напали бы на нее во имя уплаты царских долгов, отмены монополии внешней торговли, денационализации банков и заводов и пр. Дискуссия возникла из-за специфического характера советско-китайского конфликта. Именно в этом вопросе ультралевые обнаружили неспособность оценивать частные и сложные факты под классовым углом зрения. Именно им Ленинбунд открыл широко столбцы своих изданий. Именно по поводу их лозунга "руки прочь от Китая", "Фане" полтора месяца воздерживалась от выражения своей точки зрения, а когда дальнейшее воздержание оказалось невозможно, ограничилась половинчатыми и двусмысленными формулами.
|
|
|
При чем же тут теория Бухарина? Причем тут вопрос о прекращении борьбы со сталинским центризмом? Кто это предлагал? Кто говорил об этом? В чем тут дело? Для чего это нужно?
Это нужно для намека, будто русская оппозиция - не капитулянты и перебежчики, а русская оппозиция - склоняется к миру с центризмом под предлогом войны. Так как я пишу для неосведомленных или плохо осведомленных иностранных товарищей, то я считаю нужным хоть в двух словах напомнить здесь, как русская оппозиция ставила вопрос об отношении к сталинскому курсу в условиях войны.
|
|
|
В момент разрыва англо-советских отношений, отбрасывая с презрением ложь насчет пораженчества и условного оборончества, русская оппозиция, в официальном документе заявила, что во время войны для нее все вопросы разногласий встанут еще острее, чем во время мира. Такого рода заявление в стране революционной диктатуры, в момент разрыва дипломатических отношений с Великобританией не требует пояснений и дает во всяком случае гораздо более серьезные гарантии, чем те или другие статейки со стороны.
По этому вопросу разгорелась в 1927 г. неистовая борьба. Слышали ли Урбанс и его единомышленники что-нибудь насчет так называемого "тезиса о Клемансо"? С этим тезисом в руках аппарат, в течение ряда месяцев потрясал партию. Дело в том, что в виде примера патриотической оппозиции в лагере империалистов я указал на клику Клемансо, которая с 1914-1917 г. несмотря на объявленный буржуазией гражданский мир, вела борьбу против всех остальных фракций буржуазии, овладела властью и обеспечила победу французского империализма. Я спрашивал: найдется ли в лагере буржуазии дурак, который назовет за это Клемансо пораженцем и условным оборонцем? Это и есть знаменитый "тезис о Клемансо", который критиковался в тысячах статей и десятках тысяч речей.
|
|
|
Недавно вышла в Париже моя книга "Искаженная революция"*1. В ней напечатана, в частности, речь моя на объединенном пленуме ЦК и ЦКК 1-го августа 1927 года. Вот что в этой речи сказано по интересующему нас вопросу: "Самые большие события в человеческой истории - это революция и война. Центристскую политику мы испробовали на китайской революции... Величайшим историческим испытанием после революции является война. Мы говорим заранее: сталинской и бухаринской политике зигзагов, недомолвок, обиняков - политике центризма - в событиях войны не будет места. Это относится ко всему руководству Коминтерна. Сейчас единственным экзаменом для руководителей коммунистических партий является вопрос: готовы ли они днем и ночью голосовать против троцкизма? Война же предъявит к ним гораздо более ответственные требования... Для промежуточной позиции Сталина места не окажется. Вот почему, позвольте сказать вам по чистой совести, что разговоры о кучке оппозиционеров, о генералах без армии и проч. и тому подобное, кажутся нам просто смешными. Все это большевики слышали не раз - и в 1914, и в 1917 году. Мы слишком ясно видим завтрашний день и готовим его... И в отношении внутренней политики медленному центристскому сползанию, в условиях войны места не будет. Все споры уплотнятся, классовые противоречия обострятся, станут ребром. Придется давать ясный и точный ответ... Центристская политика во время войны должна будет повернуться либо вправо, либо влево, т. е. либо на термидорианский путь, либо на путь оппозиции (шум)". Именно эту речь я закончил словами: "За социалистическое отечество? Да! За сталинский курс? Нет"! И когда по поводу этих слов Урбанс и его друзья рекомендуют мне ровно два года спустя продумать вопрос до конца, и понять, что во время войны нельзя мириться с центризмом, то я могу только с сокрушением пожать плечами.
/*1 L. Trotsky. La revolution defiguree. Les editions Rieder.
КАК ВЕЛАСЬ ДИСКУССИЯ?
Нет худа без добра. Советско-китайский конфликт снова показал, что внутри марксистской оппозиции необходимо непримиримое идейное отмежевание не только справа, но и слева. Филистеры будут хихикать по поводу того, что мы, маленькое меньшинство, занимаемся непрерывным внутренним межеванием. Но этим нас не смутишь. Именно потому, что мы маленькое меньшинство, вся сила которого в идейной ясности, мы должны быть особенно беспощадны к сомнительным друзьям справа и слева. В течение нескольких месяцев я пытался добиться от правления Ленинбунда ясности путем частных писем. Я ничего не добился. Тем временем, события поставили один из важнейших вопросов ребром. Разногласия вышли наружу. Началась дискуссия.
Хорошо это или плохо? Статья "Ди Фане дес коммунизмус" разъясняет мне пользу дискуссий и ссылается на вред, причиняемый Коминтерну отсутствием дискуссий. Я эти мысли уже один или два раза слышал раньше, не то от т. Урбанса, не то от кого-то другого, не могу точно припомнить. Но дискуссия дискуссии рознь. Было бы неизмеримо лучше, если бы русско-китайский конфликт не застиг Ленинбунд врасплох. В прошлом - было совершенно достаточно времени, чтобы подготовиться. Вопрос о термидоре и обороне СССР не новый вопрос. Хорошо, что дело не дошло до войны. А если б дошло? Все это есть аргумент не против дискуссии, а против неправильного руководства, которое замалчивает важные вопросы, пока они не прорвутся против его воли. Факт таков, что Ленинбунд оказался не подготовленным, по крайней мере на своей верхушке, к ответу на поставленный жизнью вопрос. Не оставалось ничего другого, как открыть дискуссию. Но до сих пор я на страницах изданий Ленинбунда не находил отражения дискуссии в самой организации. Редакция "Ди Фане дес коммунизмус" односторонне подбирала из иностранных оппозиционных изданий ультралевые статьи, положив в основу всей дискуссии смехотворную статью "симпатизирующего" коршиста. Сама редакция оставалась в стороне, как бы выжидая, что из этого выйдет. Несмотря на исключительную остроту проблемы, Урбанс терял неделю за неделей, ограничиваясь перепечаткой иностранных статей, направленных против марксистской точки зрения. Лишь после моей статьи, т. е. шесть недель спустя после начала дальневосточного конфликта, редакция "Ди Фане" сочла своевременным высказаться. Но и здесь она не торопилась. Короткая статья разбита на две части. Политические выводы отложены еще на неделю. Для чего? Неужели для того, чтобы дать место напечатанной в том же N клевете Радека на русскую оппозицию? Какова же была в течение этих шести-семи недель линия Ленинбунда в важнейшем вопросе международной политики? Неизвестно.
Это не годится. Такого рода методы ослабляют Ленинбунд, и оказывают лучшую услугу не только Тельману, но и Брандлеру.
Кто знаком с историей русской оппозиции, для того ясно, что Урбанс в половинчатой форме выражает те самые взгляды, которые злостно и недобросовестно приписывались русской оппозиции сталинцам. Бесчестно скрывая от рабочих наши документы, сталинцы неутомимо повторяют в десятках миллионов экземпляров, что оппозиция считает Октябрьскую революцию погибшей, термидор совершившимся, и держит курс на буржуазную демократию. Несомненно, что организационные успехи Сталина были в немалой степени обеспечены неутомимым распространением этой лжи. Но каково же бывает изумление, а моментами и прямое негодование, русских оппозиционеров, когда на страницах изданий Ленинбунда они находят в полузамаскированном виде дружеский совет: встать на путь, давно подсовываемый нам сталинцами.
Вопрос этот приобретает тем более острый характер, что среди ультралевых есть господчики, которые нашептывают друг другу на ухо: русская оппозиция сама согласна с тем, что термидор совершился, но она не говорит этого из "дипломатии". Как далеко нужно быть самому от революционной позиции, чтобы допускать у революционеров хоть на минуту такого рода отвратительную двойственность. Одно можно сказать: отрава зиновьевского и масловского цинизма оставила свои следы в рядах ультралевых. Чем скорее от таких элементов освободиться оппозиция, тем лучше будет для нее.
В разобранной нами программной статье, как бы подводящей итоги "дискуссии", заключается попутно ряд намеков на то, как по разным вопросам Урбанс был прав, а все другие неправы (заявление русской оппозиции 16 октября 1926 года; вопрос о создании Ленинбунда, не как фракции, а как самостоятельной партии, выступающей со своими кандидатами; вопрос о 1-го мая и 1 августа 1929 г., и пр.). Думаю, что лучше было бы, если бы статья не поднимала этих вопросов, ибо каждый из них знаменует определенную ошибку т. Урбанса, которой он до сих пор не понял. Я уже не говорю о насквозь ошибочной позиции 1923-26 г. г., где Урбанс, вслед за Масловым и другими, поддерживал партийную реакцию в ВКП, и вел ультралевый курс в Германии. В случае нужды я готов вернуться ко всем этим вопросам и показать, что ошибки Урбанса связаны между собою, что они не случайны, а вытекают из определенного метода мышления, который я не могу назвать марксистским. На практике политика Урбанса состоит из колебаний между Коршем и Брандлером, или из механического соединения Корша с Брандлером.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 151; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!