Часть первая (Добродетели Рамы)
Шатругхной к царю Лшвапати, любимому дяде
Отправился Бхарата в гости учтивости ради.
И были царем Ашвапати обласканы оба,
Как будто обоих носила Капкеии утроба.
Но помнили братья, покинув родные пределы,
О том, что в Айодхъе остался отец престарелый.
Шатрух хна да Бхарата были средь поросли юной,
Как Индра великий с владыкою моря Варуной.
Айодхьи правитель, чье было безмерно сиянье,
Царевичей двух вспоминал па большом расстоянье.
Своих сыновей он считал наилучшими в мире:
Четыре руки от отцовского тела. Четыре!
Но Рама прекрасный, что Брахме под стать, миродержцу,
Дороже других оказался отцовскому сердцу.
Од был, — в человеческом облике — Вишну предвечный, —
Испрошен богами, чтоб Равана бесчеловечный
Нашел свою гибель и кончитесь в мире злодейство.
Возвысилась мать, что пополнила Рамой семейство,
Как дивная Адити, бога родив, Громовержца.
Лица красотой небывалой, величием сердца,
И доблестью славился Рама, и нравом безгневным.
Царевич отца превзошел совершенством душевным.
Всегда жизнерадостен, ласков, приветлив сугубо,
С обидчиком он обходился достойно, не грубо.
На доброе памятлив, а на худое забывчив,
Услугу ценил и всегда был душою отзывчив.
Мгновенно забудет он зло, а добра отпечаток
В душе сохранит, хоть бы жизней он прожил десяток!
Он общества мудрых искал, к разговорам досужим
|
|
Любви не питал и владел, как мужчина, оружьем.
Себе в собеседники он избирал престарелых,
Приверженных благу, в житейских делах наторелых.
Он был златоуст: краспоречье не есть краснобайство!
Отвагой своей не кичился, чуждался зазнайства.
Он милостив к подданным был и доступен для бедных,
Притом правдолюб и законов знаток заповедных.
Священной считал он семейную преданность близким,
К забавам дурным не привержен и к женщинам низким.
Он стройно умел рассуждать, не терпел суесловья.
Вдобавок был молод, прекрасен, исполнен здоровья.
Свой гнев обуздал он и в дружбе хранил постоянство.
Он время рассудком умел охватить и пространство.
Чтоб суть человека раскрылась, его подоплека, —
Царевичу было довольно мгновения ока.
Искусней царя Дашаратхи владеющий луком,
On веды постиг и другим обучался наукам.
Царевич был дваждырожденными долгу наставлен,
К добру и свершенью поступков полезных направлен.
Он разумом быстрым постиг обхожденья искусство,
И тайны хранть научился, и сдерживать чувства:
Не вымолвит бранного слова, и, мыслью не злобен,
Проступки свои, как чужие, он взвесить способен.
|
|
Он милостиво награждал и смягчал наказанье.
Сноровист, удачлив, он всех побеждал в состязанье.
Как царства умножить казну — наставлял казначея.
В пиру за фиглярство умел одарить лицедея.
Слонов обучал и коней объезжал он по-свойски.
Дружины отцовской он был предводитель геройский.
Столкнув колесницы в бою иль сойдясь в рукопашной,
Ни богу, пи асуру не дал бы спуску бесстрашный!
Злоречья, надменности, буйства и зависти чуждый,
Решений своих никогда не менял он без нужды.
Три мира его почитали; приверженный благу,
Имел он Брихаспати мудрость, Махендры отвагу.
И Раму народ возлюбил и Айодхьи владетель
За то, чю сияла, как солнце, его добродетель.
И царь Дашаратха помыслил про милого сына:
«Премногие доблести он сочетал воедино!
На царстве состарившись, радости ждать мне доколе?
Я Раму при жизни увидеть хочу на престоле!
Пугаются асуры мощи его и отваги.
Он дорог народу, как облако, полное влаги.
Достигнуть его совершенства, его благородства
Не в силах цари, невзирая на власть и господство.
Мой Рама во всем одержал надо мной превосходство!
Как правит страной необъятной любимец народа,
|
|
Под старость узреть — головой досягнуть небосвода!»
Велел Дашаратха призвать благославпого сына,
Чтоб царство ему передать и престол властелина.
Часть седьмая (Мантхара празднество)
Случайно с террасы, подобной луне в полнолунье,
На город взглянула Кайкейи служанка, горбунья.
Она, — с колыбели приставлена к этой царице, —
Жила при своей госпоже в Дашаратхи столице.
И видит горбунья на улицах, свежих от влаги,
Душистые лотосы, царские знаки и флаги.
И дваждырожденных узрела она вереницы,
Что сладкое мясо несли и цветов плетеницы,
И радостных жителей города, валом валивших,
Омытых водою, сандалом тела умастивших.
Из божьих домов доносился напев музыкальный,
На улицах слышался гомон толпы беспечальной.
И чтение вед заглушалось порой славословьем,
Мешалось с коровьим мычаньем и ревом слоновьим.
Увидя льняные одежды на няньке придворной,
Что взором своим изъявляла восторг непритворный,
Горбунья окликнула няньку: «Скажи мне, сестрица,
С чего ликованья полна Дашаратхи столица
И щедро казну раздает Каушалья-царица?
Сияет владыка земной, на престоле сидящий.
|
|
Какое деянье задумал Великоблестящий?»
Придворную няньку вконец распирало блаженство.
«Наследника царь возлюбил за его совершенства,
И завтра, едва засияет созвездие Пушья, —
Ответила женщина эта, полна простодушъя,—
Прекрасного Раму властитель венчает на царство!»
Проснулись дремавшие в Мантхаре злость и коварство.
Поспешно горбунья покинула эту террасу,
Что видом своим походила на гору Кайласу.
Царицу Кайкейи нашедшая в спальном покое,
Прислужница гневно сказала ей слово такое:
«Я радость и горе делила с тобой год от года.
Хотя ты — и раджи супруга, и царского рода,
Но диву даюсь я, Кайкейи! Heужто спросонья
Закон отличить не умеешь ты от беззаконья?
Медовых речей не жалели тебе в угожденье,
На ложе супруги послушной ища наслажденья,
Твой муж двоедушный наивную ввел в заблужденье!
Придется тебе, венценосной царице, бедняжке,
Ходить у любимой его Каушальи в упряжке!
Обманщик услал благосветлого Бхарату к дяде
И Раме престол отдает, на законы не глядя!
Твой муж на словах, он походит на недруга делом.
И эту змею отогрела ты собственным телом!
Тебе и достойному Бхарате, вашему сыну,
Чинит он обиду, надев благородства личину.
Для счастья тебя, несравненную, рок предназначил,
Но царь Дашаратха тебя улестил, одурачил.
Спасибо скажи своему ротозейству, что ходу
В Айодхье не будет кекайя семейству и роду!
Скорей, Удивленно Глядящая, действуй, доколе
Царевич еще не сидит на отцовском престоле!»
Царица, и впрямь изумленная речью горбуньи,
Сияла подобно осенней луне в полполунье.
Она подарила служанке, вставая с постели,
Свое украшенье, где чудные камни блестели.
«О Мантхара, это известье мне амриты слаще!
Пусть Раму на царство помажет Великоблестящий.
Мать Бхараты — Рамой горжусь я, как собственным сыном.
Ему из двоих предначертано быть властелином, —
Сказала царица Кайкейи.— Мне дороги оба,
Как будто обоих моя породила утроба.
Два любящих брата не станут считаться главенством.
О Мантхара, я упиваюсь душевным блаженством!
За то, что известье твое принесло мне отраду,
Проси, не чинясь, дорогая, любую награду!»
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 257; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!