Действие 16 – Ни о чем не заботиться 15 страница
- Белла...
- Мне очень жаль. Я просто не хочу, чтобы вы думали, что я сплю с ним, потому что я не сплю. Ну, вообще-то, вчера вечером я спала, но не СПАЛА с ним, если вы понимаете, что я имею в виду. Мы спали в одной постели, но, собственно, и все. - Помимо нас обоих, подсознательно признавшихся друг к другу в любви, и меня, подрочившей ему хозяйство. - Ну, это, в основном, и произошло. Он был в отключке. Из-за таблеток. - Боже, теперь он будет думать, что его сын наркоман. - Из-за лекарства от кашля, я имею в виду. Он болен. Очень болен.
А теперь он будет думать, что тот умирает.
- Я имею в виду, он не смертельно болен. Он не нуждается в пересадке легких или чем-то еще, но достаточно болен, чтобы ему был нужен кто-то, кто бы позаботился о нем. Вот что я здесь делаю. И отвечаю на звонки. Что очевидно.
Ладно, серьезно, этого достаточно. Закрой. Рот.
- Хотите поговорить с ним? Ну, конечно, вы хотите, вот, вероятно, почему вы позвонили. Я имею в виду, что вы, конечно, не звоните, чтобы поговорить со мной, не так ли? Не то чтобы я возражала. Говорить с вами, я имею в виду. Это было бы здорово. Ну, даже лучше, чем здорово. Даже очень хорошо. Просто замечательно поговорить с вами, если честно. Ух ты, ваш сын слишком долго принимает душ, да?
Убейте меня прямо сейчас.
Низкий смешок раздался на другом конце линии, и я восприняла это как сигнал к тому, чтобы просто дышать. Мое лицо было горячим от смущения.
Хорошая работа, Белла. Нет, правда. Вот способ произвести впечатление на отца парня, который тебе нравится. Отлично.
|
|
|
- Белла, все нормально. Именно поэтому я и звоню. Элис сообщила нам вчера вечером за ужином, что он заболел и что она попросила тебя поиграть в медсестру. Спасибо, что согласилась. Я знаю, что мой сын не самый легкий пациент.
Я выдохнула часть своего уничижения.
- На самом деле, он был вполне нормальным. Мне почти не пришлось заставлять его.
- Это удивительно. Когда он был ребенком, я должен был подкупать его Черепашками Ниндзя, чтобы заставить принять лекарства.
Образ Каллена как своевольного ребенка был слишком очаровательным, чтобы его вынести.
- В самом деле?
- Боюсь, что так. Я на самом деле прибегал к детской игрушке-дозатору ПЕЦ из серии Том и Джерри, чтобы держать там таблетки, но это никогда надолго не обманывало его. Большую часть времени я должен был разминать их и добавлять в карамельный молочный коктейль. Имей это в виду, и не будет никаких проблем.
Еще один сильный приступ кашля донесся из ванной, и я услышала, как мистер Каллен цыкнул.
- Я так понимаю, он не ходил к доктору?
Я не знала, что сказать. Мне действительно не хотелось стучать на него его отцу, но я не могла лгать.
|
|
|
- Э-э, нет, но сегодня уже гораздо лучше.
- Это лучше?
- Да.
- Бог ты мой.
Душ выключился, и я стала надеяться, что Каллен скоро выйдет, потому что разговаривать с его отцом было несколько неловко. Я имею в виду: он всегда был дружелюбным и приятным со мной. Каллен определенно не одобрил бы это.
- На самом деле, Белла, я рад, что мы поговорили. Ты поедешь домой на День Благодарения?
- Э-э... нет. Я могу позволить себе только одну поездку туда и обратно в этом году, и, полагаю, мои мама и папа предпочли бы, чтобы я приехала домой на Рождество.
- Так значит, ты будешь свободна на праздники?
- Эээ... полагаю так.
- Отлично. Мне хотелось бы, чтобы ты приехала и побыла у нас в Нью-Йорке.
О, нет. Это очень, очень плохая идея.
- О... мистер Каллен, я не знаю. Эдвард…
- Это не имеет никакого отношения к нему. Ты еще и подруга Элис, и я знаю, что она хотела бы, чтобы ты приехала. Кроме того, мы не можем допустить, чтобы ты осталась на День благодарения одна. Это было бы ужасно.
- И все-таки, я не думаю, что…
- Ерунда. Я не приму никаких возражений. Ты едешь, и точка.
Прежде, чем я смогла ему возразить, Каллен вышел из ванной с обнаженным торсом и в боксерах, вытирая волосы полотенцем и кашляя.
Он спросил, беззвучно двигая губами:
|
|
|
- Кто это?
Я прикрыла рукой динамик.
- Твой отец.
Его лицо помрачнело, и на мгновение я подумала, что он не захочет разговаривать с ним, но потом он протянул руку.
- Э-э... мистер Каллен? Эдвард вышел из душа. И полностью одетый, могу добавить. Ну, не совсем. Я имею в виду, он не в рубашке, но все важные части прикрыты. - О, ради Бога. - Было очень приятно поговорить с вами.
Эдвард закатил глаза.
- Мне тоже, Белла. Увидимся на следующей неделе.
- Э-э, да. Ладно.
Каллен забрал у меня телефон и сел на край кровати, облокотившись о колени.
- Чего ты хочешь, папа?
Его поза была напряженной, как и его голос. И почему так, непонятно.
- Я в порядке. Мне не нужно идти к врачу.
Он потер рукой лицо, скривившись.
- Нет, не пойду. Они просто скажут мне, чтобы я начал принимать антибиотики, а я уже их принимаю. - Он сделал паузу. - Эритромицин. Христос, папа, я знаю, достаточно натаскан.
Его хватка на телефоне усилилась, костяшки пальцев побелели, и я задумалась, стоит ли мне уйти.
- Ты можешь назначать встречи какие хочешь, я не пойду. Я в порядке. Просто оставь это, хорошо?
Он закрыл глаза, будто молился о терпении. Зная их взаимоотношения, уверена, что так и было.
- Да, Белла хорошо ухаживает за мной. Мне сегодня намного лучше.
|
|
|
Внезапно он нахмурился и резко взглянул на меня.
- Ты что? - Он вспыхнул гневом и, прошагав мимо меня в гостиную, захлопнул за собой дверь спальни. Даже при закрытой двери, я слыша, как он кричал:
- Какого хрена ты это сделал? Ты мог бы, по крайней мере, спросить об этом меня!
Полагаю, отец сказал ему, что пригласил меня на День благодарения.
Великолепно.
- Да, мне она нравится, пап, но... Иисус ... все гораздо сложнее!
Я сидела на кровати, стараясь не слушать, но не в состоянии этого не делать.
- Меня не волнует, что так не должно быть, как уж есть. Это никого не касается. Какого черта ты вмешиваешься?
Хотя я была согласна с Калленом в том, что его отец должен был с ним посоветоваться, прежде чем пригласить меня, это не сделало его реакцию менее болезненной для меня. Я имею в виду, неужели будет так плохо, если я приеду на День благодарения? Он честно предпочел бы, чтобы я провела его одна?
Каллен спорил со своим отцом еще нескольких минут, но потом, должно быть, перешел в кухню, потому что его голос стал слабее. Когда он, в конце концов, вернулся в спальню, его лицо было мрачным как грозовая туча.
- Гребаный придурок. - Он бросил телефон на кровать и пошел к шкафу, схватив футболку и натянув ее через голову, прежде чем захлопнуть ящик. - Честно, я думал, что когда уеду, он откажется от попыток управлять моей жизнью, но, очевидно, нет.
Я не решалась что-либо сказать, потому что когда в последний раз согласилась с его отцом, Эдвард перестал разговаривать со мной, но, видимо, я была не в состоянии держать рот на замке.
- Он хочет, чтобы ты пошел к доктору? Потому что это действительно неплохая идея.
Он резко посмотрел на меня.
- Мне не нужен гребаный доктор! И не смей принимать его сторону.
- Я не принимаю. Я просто задала вопрос.
- Я злюсь не из-за того, что он хочет, чтобы я пошел к доктору. А потому что он относится ко мне, как будто я хренов идиот, который не может принять собственное решение. Неужели он думает, что я не пошел бы, если бы думал, что у меня пневмония? Иисус.
- Ты не думаешь, что он просто беспокоится о тебе?
- Нет, он хочет контролировать меня, и его бесит, что он не может.
Я хотела заметить, что человека, с которым я говорила, едва ли можно было назвать злым гением, но я сама лично была свидетелем тому, что его отец обращался с ним как мудак, поэтому не стала испытывать судьбу.
- И эта фигня о Дне благодарения... - Он замолчал и провел пальцами по волосам. - Он на самом деле просто опустился ниже некуда.
Он даже не думал причинить мне боль, но у него это получилось.
- Что ты имеешь в виду?
- Свон, подумай только. Он видел тебя только один раз, и вряд ли ты и Элис закадычные подружки. Он сделал это, потому что знал, что мне будет неловко.
- Почему, от того, что он пригласил меня, тебе будет неловко?
Он посмотрел на меня, колеблясь, прежде чем ответить:
- Потому что... ты... ты...
- Я?..
- Ты...
Что я, Каллен? Пожалуйста, скажите мне об этом, чтобы мы оба знали.
Он махнул мне рукой.
- Это не имеет значения. Ему не стоило этого делать. Ты не должна приезжать.
- О. Ты не хочешь, чтобы я приехала?
- Нет, это не так. Я имею в виду, ты же видела, как мы общаемся. Я не собираюсь подвергать тебя этому еще раз.
- Ну, я... - Меня это не волнует. Я просто хочу быть с тобой. - Но твой отец...
- Не беспокойся об этом. Он может поцеловать себя в зад.
АКТ 2
Я знала, что он был расстроен после разговора со своим отцом, и знала, что он не хотел причинить мне боль, но сказать, что я спокойно приняла его реакцию, было бы ложью.
Он бросил лишь один взгляд на мое лицо и сел рядом со мной, выпустив вздох, что сразу же перешло в приступ кашля.
- Я серьезно об этом дерьме, - еле выговорил он между кашлем, и я не знала, то ли он говорил о болезни, то ли о том, что его отец указывал ему, что надо делать. Я сочувственно потирала ему спину, независимо от смысла. Он был теплым и мягким под футболкой, и мне слишком сильно нравилось прикасаться к нему.
Кашель стих, и он плюхнулся на кровать, очевидно, утомленный.
- Тебе не обязательно быть здесь, - сказал он, взглянув на меня. - Уходи, если хочешь. Я все равно просто буду спать, так что нет никакого смысла торчать тут. Ты не должна пропускать лекции из-за меня.
Мысль оставить его была почти болезненной. Я ненавидела ее.
- Я не против.
- Я против. - Он потер лоб и закрыл глаза. - Чем дольше ты здесь находишься, тем больше риск заболеть. Теперь, когда лихорадка спала, я могу справиться сам. Я не нуждаюсь в том, чтобы ты заботилась обо мне.
- Да, я понимаю это, но... ты хочешь, чтобы я это делала?
Он открыл глаза и посмотрел на меня, нахмурившись.
- Что?
- Я имею в виду, я знаю, что ты не нуждаешься в том, чтобы я осталась, но если ты этого хочешь, я останусь.
Он какое-то время смотрел на меня. Он точно знал, о чем я говорила, но он не позволит этому случиться. Он скорее оттолкнет меня. Просить меня остаться – значит посмотреть правде в глаза. Слишком открыто показывать свое желание.
Слишком честно.
Я взглянула в ответ, отчаянно желая прикоснуться рукой к его груди или провести пальцами по его лбу, а потом вниз по щеке, но не сделала этого.
Его пальцы дернулись рядом со мной, но он тоже не дотронулся до меня. Тишина в комнате закладывала уши, и я задалась вопросом, насколько мы всегда стремились чем-то быть, но абсолютно провалили эту задачу.
Мы оба провалили ее перед нашей ссорой на прошлой неделе, но, по крайней мере, потворствовали одной части наших желаний. Теперь мы отрицали все, и это вызывало неловкость, как чрезвычайно обвиняющие вибрации, которые кричали о притворстве.
Притязаниях.
Опровержении.
Долгие мучительные секунда мы смотрели друг на друга, но так и не нашли никакого волшебного решения, поэтому напряженность только возросла. Просто потому, что ни кто из нас не был готов осознанно признать свои чувства, это не значило, что их не было: бурлящих, уплотняющих воздух до точки абсолютного дискомфорта.
К тому времени, как он, наконец, заговорил, мое сердце бешено стучало, кожа кричала, а каждая часть меня пылала для него.
- Белла, ты ничего мне не должна.
- Я знаю это.
- Я просто чувствую будто... обременяю тебя.
- Каллен, как это возможно, если я хочу помочь? Просто скажи: ты хочешь, чтобы я осталась или нет?
Он посмотрел на меня, и я решила простимулировать его.
- Роуз вчера купила мазь Vicks. Я могу втереть ее в грудь.
Он на мгновение закрыл глаза, и я знала, что он недоволен тем, что я играю нечестно, и он был прав. Я нечестна. Я не хочу быть честной. Я уверена, что заслужила право быть нечестной.
Он сел, не сводя с меня глаз, когда потянулся, стянул футболку через голову и бросил ее на пол.
Я предположила, что та близость, которую он допустил между нами, была своего рода признанием, что он хочет, чтобы я позаботилась о нем. Часть меня задумалась, будет ли он когда-нибудь воспринимать потребность во мне как что угодно, кроме признака слабости.
Я достала из сумки на тумбочке маленькую синюю баночку и зачерпнула немного мази, прежде чем повернуться к нему.
Даже больной и с влажными волосами, его голый торс заставлял все мои части покалывать, и я приняла равнодушный вид, когда сделала глубокий вдох и стала втирать острую мазь ему в грудь. Я старалась не смотреть на его лицо, когда потирала его грудные мышцы до ключиц, нежно поглаживая вверх по сторонам от его шеи. Я разумеется старалась не замечать, как участилось его дыхание или его полную сосредоточенность, когда он наблюдал за мной так, будто ему действительно было трудно держать руки при себе. Когда я закончила, я продолжала потирать его, загипнотизированная тем, как напрягались его мышцы, когда я прикасалась к ним; обожая тепло его кожи и то, как моя собственная кожа нагревалась, чтобы соответствовать ей.
- Я думаю достаточно, - проговорил он спустя несколько минут.
- Шшш. Я – медсестра, ты – пациент. Пожалуйста, тише, пока я забочусь о твоем лечении.
Он схватил меня за руку, удерживая ее у своей груди.
- Свон, если ты не хочешь продолжить то, что начала сегодня утром, тебе действительно лучше остановиться.
Я не могла игнорировать горячность в его словах и, честно говоря, не хотела.
- О.
- Да.
- Ты?..
- Очень.
- А-ха.
- Если ты хочешь пересмотреть свои принципы «прекратить-касаться-друг-друга», то я был бы счастлив позаботиться об этом.
- Бьюсь об заклад.
- Это что, «нет»?
- Нет, это «пожалуйста, перестать быть таким хитрым и пытаться соблазнить меня своим чудо-пенисом».
Его лицо дрогнуло.
- Чудо-пенисом?
- Да. Утихомирься.
- Его никогда раньше не называли именем супергероя.
- Разве ты не слышал, как я сказала утихомириться?
- Чудо-пенис? Правда?
Я снова погладила его грудь, наклонившись вперед, чтобы прошептать ему на ухо:
- Хватит... меня искушать. Это несправедливо.
Он резко вдохнул.
- А ты думаешь, потираться об меня, пока я болен и беззащитен, справедливо?
- Ну, во-первых, ты нисколько не беззащитный. Хотелось бы. А во-вторых, я не вся потиралась об тебя. Всего лишь пальцами, и они только касались груди.
- И ты думаешь, справедливо лишать больного мужчину более обширного потирания? Какая же ты жестокосердая медсестра!
- На самом деле ты не хочешь, чтобы я сейчас касалась других твоих участков. Я слышала, что мазь для растирания и пeнис супергероя плохо сочетаются.
Он вздрогнул.
- Это действительно правда. Даже думать об этом больно. Однако, ты можешь вымыть руки.
- Ты просишь меня?
- Нет, просто говорю, что ты могла бы.
Когда же он поймет, что он получит гораздо больше, если просто попросит? Это будто он хочет, чтобы я играла роль его подруги, на самом деле не будучи ею.
Моя рука все еще была на его груди, его рука лежала поверх моей. Это ощущалось самой естественной вещью в мире, пока он не посмотрел вниз и не заметил это. Тогда на его лице появилось такое выражение, будто он удивлен, что я трогала его, хотя он практически только что попросил, чтобы я положил руку гораздо ниже.
На мгновение он просто смотрел на нее, казалось, ожидая стальных когтей, которые вылезут из моих пальцев и проколют ему грудь, но когда они этого не сделали, он убрал их, очевидно, предпочитая разрушительной фантазии абсолютно безвредную реальность.
Я вздохнула и взяла салфетку, чтобы вытереть руки.
- Каллен, я могу спросить?
- Ты только что это сделала.
- Ха-ха.
- Как я могу запретить тебе задать мне вопрос?
- А ты ответишь на него?
- Может быть.
- Почему ты так сильно этому сопротивляешься?
Он уставился на меня, ошеломленно замолчав. Я тоже впала в ступор. Я не ожидала, что все станет настолько серьезным так быстро, но, очевидно, что я хотела большего, чем просто уклончивых ответов.
- Нам, - уточнила я. - Почему ты сопротивляешься тому, что происходит между нами, так усиленно? Я имею в виду: разве не это чувство ищут большинство мужчин и женщин? - Я прижала ладонь к его груди, нежно проведя пальцами по его мышцам. - Вот это, чувствуешь? Когда мы прикасаемся друг к другу? Такое своего рода покалывающее ожидание? Будто мы хотим заползти друг другу под кожу и просто жить там какое-то время?
- Белла...
- Это больше, чем просто вожделение, Каллен. Я знаю, ты чувствуешь это.
Он провел рукой по лицу.
Я вздохнула.
- Я знаю. Извини. Я опять давлю. Но... я просто не понимаю, почему ты не хочешь идти дальше. Как ты можешь быть настолько полным решительности, чтобы только не позволить этому случиться. Это не может быть только из-за Джессики или даже твоего отца. Это какие-то мальчишечьи дела?
Он плюхнулся на кровать и закинул руку на глаза.
- Ты не думаешь, что у меня достаточно багажа, чтобы оправдать мои проблемы? Неужели мне действительно еще чем-то нужно это доказать?
- Нет, но у меня такое ощущение, что ты и так это делаешь.
Он наклонился и поднял свою футболку, грубо натянув через голову.
- Ты теперь подвергнешь меня психоанализу? Потому что все пойдет лучше, если ты сначала дашь мне лекарство. Это дерьмо как сыворотка правды.
Я поняла по его отношению, что много из него не вытяну, поэтому направилась в ванную и вымыла руки, перед тем как налить ему дозу лекарства от кашля, а затем поднести к его лицу.
Он посмотрел на меня и нахмурился.
- Я пошутил.
- Если это поможет разобраться со всем между нами, то почему бы и нет? Или ты доволен тем, как все напряженно?
Он взял маленький мерный стаканчик с розовым сиропом и вздохнул.
- В какие-то дни мне кажется, что ты специально пришла из ада, чтобы помучить меня.
- А в другие дни?
Он поднял глаза, облизывая губы.
- А в другие дни мне кажется... - Он покачал головой. - Нет, ни за что. Уверен, не хватит всего лекарства от кашля в мире, чтобы заставить меня сказать тебе это.
Он смотрел на меня, когда выпил лекарство, а затем поставил стаканчик на тумбочку, перед тем как забраться в постель и закрыть глаза.
Я кивнула, разочарованная, и села рядом с ним.
- Значит, я полагаю, разговор закончен, да?
Он прокашлялся, низко и грубо.
- Я устал.
- Ладно, тогда тебе нужно отдохнуть. Я буду здесь, когда ты проснешься.
Я прикусила свой язык, чтобы не сказать, что если он слишком долго будет просыпаться для наших отношений, ему уже может так и не повезти.
- Знаешь, - проговорила я, поглаживая его волосы, - у моей матери была одна книга. Она была написана самопровозглашенным Свами (п.п.: слово «свами» означает «мастер», это монах, который оставил все ограниченные мирские желания, чтобы посвятить всего себя прямому переживанию своей высшей духовной реализации и служению другим) который считал, что мы сами делаем себя больными, сопротивляясь нашей душе.
Каллен нахмурился, резко открыв глаза, чтобы посмотреть на меня.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 103; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!