Действие 16 – Ни о чем не заботиться 4 страница
И таким образом, я пыталась держаться на расстоянии от него, отдавая ему всю себя достаточно, чтобы заставить пьесу работать, но недостаточно, чтобы упасть в отношения с Эдвардом снова и никогда не найти выхода. Я знала, что он чувствовал этот маленький барьер, что я проложила между нами, но ничего не могла с собой поделать. Потому что насколько маленькой части меня хотелось верить всему в этомновом Эдварде, большая часть была в ужасе, что он просто снова заманивает меня в ловушку. Ожидая, пока у него не будет моего полного и абсолютного доверия, прежде чем решить, что я того не стою.
Иногда я чувствовала разочарование от того, что веду себя так оборонительно, но что он ожидал? Я сказала ему, что это займет время, и так оно и будет. Каждый день я ощущала всплески гнева, но была беспомощна это остановить. Я имела дело с его вспышками в прошлом, когда он был один на один со всеми своими страхами, и я была терпеливой и понимающей. Нелегко осознавать, что наши роли поменялись. Справедливости ради надо сказать, что я ненавидела их; была слишком напуганной, чтобы прикоснуться к нему, или позволить ему прикоснуться ко мне. Ненавидела, зная, что он, вероятно, единственный для меня, но из-за того, какими мы были и что было между нами, возможно, сейчас ничего не получится.
Я ненавидела это ощущение гребаной... хрупкости. Когда одно неверное слово или его взгляд выявит, насколько я сломана.
|
|
|
Я ненавидела это больше всего.
...
...
Суббота, 29 мая 2010
Квартира Аро немного была похожа на него – большая и яркая. В ней было много мягкого бархата и сусального золота, и роскошный антиквариат декорировал каждую комнату, вызывая ощущение, что здесь обитает эксцентричный прусский царь, а не режиссер бродвейского театра.
Мы отмечали окончание нашей третьей недели репетиций, и Аро пригласил всю компанию на коктейль. Это был первый раз за неделю, когда я виделась с Калленом вне репетиций. Он часто спрашивал, не хочу ли я пойти выпить после работы, но я всегда отказывалась, потому что в то время как я обнаружила, что меня все больше и больше тянет к нему, идея провести с ним время наедине была до смешного пугающей. Я только согласилась приехать сегодня вечером, потому что знала, что мы будем окружены людьми.
И я уже не знала, что, черт возьми, творится с моей головой. По какой-то причине его покладистое терпение с моими перепадами настроения начало меня бесить, и хотя он не делал секрета из своего влечения ко мне, он, казалось, довольствовался тем, что позволил мне задавать темп. Время от времени он касался моих рук, но никогда не подталкивал меня, несмотря на то, что я готова была дать большее. И хотя какая-то часть меня была благодарна, те части, что скучали по нему, были невероятно разочарованы.
|
|
|
В прошлом я всегда чувствовала потребность подталкивать его быть со мной, обманом выводить из зоны комфорта и обходить все его запреты, и сейчас я полностью поняла, почему он так безропотно позволил мне быть агрессором. Почему он так боялся прикоснуться ко мне. Потому что охотно касаться того, что может причинить боль больше всех в мире, это самое глупое что только можно сделать. Я имею в виду, люди разве обнимают ядовитых пауков? Или засовывают руки в открытый огонь? Черт, нет.
Вот чем был Каллен для меня: смертоносным пауком. Красивым, но опасным огнем. Тем, что может быть совершенно безвредным, если обращаться осторожно, но и фатальным или надолго травмирующим.
Я смотрела на него с другого конца комнаты, как он разговаривал с близким другом Аро – Маркусом. Он вежливо и с энтузиазмом внимательно слушал, как Маркус рассказывал ему о знаменитых людях, с которыми работал Aрo, а затем Маркус провел его по квартире, показывая свой любимый антиквариат и рассказывая о том, как нашел его.
Каллен задал вопрос, улыбнулся, засмеялся – и я ощутила боль в животе, когда поняла, насколько он отличается от нетерпеливого, угрюмого человека, которым был раньше. Интересно, когда он смотрел на меня, заметил ли он, насколько другой стала я? Какой циничной. Какой измученной.
|
|
|
Думал ли он, что я уже не тот человек, которого он помнит? Что после всех усилий, которые он предпринял, чтобы решить свои проблемы, он решил, что я больше того не стою.
- Тост! - громко сказал Aрo, и мы все разбрелись по гостиной, пока Сет обслуживал нас бокалами с шампанским. - За эту замечательную компанию и нашу удивительную пьесу. Возможно, наш окончательный результат окажется еще более невероятным, чем я предсказываю. У меня не было номинации на Tony awards уже два года, и у меня начинается ломка! Поэтому, пожалуйста, уважаемые коллеги и друзья, поднимите ваши бокалы – за нас!
Я засмеялась и подняла свой бокал.
- За нас.
По привычке, я искоса посмотрела на Каллена, который тепло взглянул на меня, когда поднимал свой тост.
- За нас.
Я знала, что он, вероятно, просто адресовал это нашим персонажам, или нам, как актерам, но это не могло остановить шар тепла, расцветающий в моем животе.
Видите? Вот почему я должна держаться от него подальше. Потому что с помощью двух слов он мог заставить меня почувствовать себя влюбленной школьницей.
|
|
|
Он двинулся ко мне, но я не могла справиться с ним прямо сейчас. По некоторым причинам, поскольку премьера приближалась, мой уровень тревоги был чрезмерно высок, и насколько я хотела остаться верной своему обещанию быть его другом, настолько мне хотелось от него большего, чем я откровенно могла признать.
Я весь вечер избегала его, болтая с другими членами команды: дизайнером, драматургом, Маркусом, Элис, черт, даже моей чрезмерно восторженной дублершей, Габриэль, и, хотя я старалась не смотреть на Каллена, я чувствовала, что он наблюдает за мной, заставляя меня испытывать трепет и желание быть рядом с ним.
Плохо дело.
Я решила отступить в ванную, чтобы попытаться восстановить свое самообладание, но по пути наткнулась на что-то очень похожее на кабинет с огромным стеклянным шкафом, заставленным инкрустированными старинными бокалами.
Oooooго. Ничего себе.
Меня всегда привлекало все, что сверкало, и сверкающий шкаф практически заставил прекрасные стеклянные изделия окликнуть меня по имени.
Я зашла в комнату и посмотрела на него. Этот высокий шкаф был набит до отказа всевозможными кубками и фужерами, бокалами для вина и шампанского, сверкающими всеми цветами радуги, некоторые были украшены золотом и серебром.
- А, мисс Свон, я вижу, вы обнаружили мою гордость и радость.
Я повернулась, чтобы увидеть Маркуса с Калленом, следующим по пятам. Каллен виновато смотрел на меня, очевидно, не предполагая вторгаться в мое одиночество.
- Я собирался показать мистеру Каллену мою самую захватывающую слабость, - проговорил Маркус, останавливаясь перед шкафом. - Aрo продолжает угрожать, что нам придется переехать в квартиру побольше, если я не перестанут покупать антикварное стекло, но я ничего не могу с собой поделать. Ebay так же слишком легко подпитывает мою склонность.
Каллен встал за мной, и тепло его тела впилось в мою спину, напоминая, как легко было бы просто опереться на него.
- У вас потрясающая коллекция, - сказал Каллен, рассматривая витрину. - Вы долго ее собирали?
Маркус кивнул.
- Около двадцати лет. Я предпочитаю, в основном, итальянское стекло. В частности, обожаю что-нибудь от Murano, но у меня также есть несколько штук русского и английского стекла, некоторые даже начала восемнадцатого века.
- В самом деле? - спросила я, не в состоянии осознать, что некоторым из этих изделий больше сотни лет. - Как они уцелели за столь долгое время?
Он улыбнулся мне.
- Ну, честно говоря, есть сколы или кое-какие повреждения, но это часть их привлекательности. Это говорит об их истории. Для меня это феномен старинных вещей. Осознавать, что у них была жизнь, – может быть, много жизней – прежде чем я обнаружил их. Позвольте мне показать вам, что я имею в виду.
Он открыл дверцу и достал высокий тонкий винный бокал. Он был не ярким, как большинство других, а простым, из прозрачного стекла, единственным украшением была бледная гравировка на чаше.
- Этот экземпляр один из моих любимых, - проговорил Маркус, держа его с благоговением. - Говорят, он принадлежал леди Cranbourne из Уэссекса. Ее бурные отношения с мужем были печально известны, и в один год он преподнес ей набор из шести таких бокалов, как подарок на юбилей. Вечером того же дня, как утверждается, он сделал замечание, которое ее обидело, – я считаю, что это были разборки по поводу ее отношений с одним из конюхов – и говорят только один бокал уцелел, все остальные разбились на кусочки, когда она их в него бросила.
Он поднял бокал на свет и указал на тонкую линию, которая тянулась по всей длине чаши. - Видите эту трещину? Видимо, это произошло, когда лорд Cranbourne поймал его, после того, как его жена бросила в него бокал. Это было в 1741 году. За двести семьдесят лет этот бокал уцелел, несмотря на повреждения. Примечательно, не так ли?
Он осторожно поставил стеклянное изделие обратно в витрину и повернулся ко мне и Каллену.
- Полагаю, это часть моего увлечения стеклом. Он кажется таким хрупким, но все же ему, так или иначе, удается выжить, даже с характерными трещинами и царапинами. Лично я считаю, что безупречное стекло – скучное. Я люблю все эти детали, повреждения и все остальное. Это заставляет меня гордиться тем, что они уцелели, и это делает их еще более прекрасными в моих глазах.
- Но разве повреждения в значительной степени не обесценивают стекло? - спросила я, выуживая свои ограниченные знания по антиквариату.
Маркус задумчиво посмотрел на меня.
- Ценность – такой субъективный вопрос. - Он подошел к большому деревянному шкафу и открыл дверцу, вытаскивая большую коробку из ореховой древесины. Протянув ее мне, он попросил меня открыть крышку. Когда я это сделала, то увидела, что внутри вся она выложена плюшевым синим бархатом. Там было шесть углублений для бокалов, но вместо уцелевших стеклянных изделий там лежала просто груда осколков.
Я в замешательстве посмотрела на Маркуса.
- Когда я купил бокалы Cranbourne, - объяснил он, - все это было включено в лот. Это то, что осталось от других пяти бокалов. Аукционист предложил мне выбросить их. В конце концов, это было просто грудой бесполезного, битого стекла, но для меня это было намного, намного больше: тайной. Частью истории двух вспыльчивых влюбленных. Леди или лорд Cranbourne должно быть собрали разбитое стекло после ссоры, или приказали слугам. В любом случае, один из них решил, что то, что эти бокалы символизируют – их брак, их время вместе, их любовь, – было слишком важным, чтобы просто выбросить. Один из них убедился, что каждый кусочек, каждый осколок разбитого был спасен. Очевидно, для них даже разбитые и не подлежащие восстановлению бокалы символизировали что-то, что они просто не могли заставить себя выбросить.
Он улыбнулся мне и Каллену, прежде чем закрыть коробку, и положил ее обратно в шкаф. - Аукционист посчитал это бесполезным, потому что оно не представляло никакой денежной ценности, но для меня ценность в обладании чем-то, что символизирует невероятно страстный союз. Лично я считаю это бесценным; ибо без страсти наши жизни не имеют никакого смысла, правда? По крайней мере, это то, во что я всегда верил.
Сделав паузу, чтобы нам улыбнуться, он направился к двери.
- Ну, я лучше пойду помогу Aрo с десертом. Он становится слишком напряженным, если люди не запихивают что-то в рот каждые пять минут. Смотрите на стекло столько, сколько хотите. Можете трогать, если хотите. Оно действительно не такое хрупкое, как кажется.
Он исчез в коридоре, и, вдруг остались просто Каллен и я, стоявшие слишком близко друг к другу, и слова Маркуса, повисшие в воздухе.
Я вдруг занервничала, переминаясь с ноги на ногу и ломая руки, одновременно желая выйти из комнаты и испытывая тягу обхватить его руками и никогда не отпускать.
- Так, - в конце концов сказала я, отчаянно пытаясь заполнить тишину, - кто, как ты думаешь, спас битое стекло? Лорд или леди Cranbourne?
- Лорд, - без колебаний проговорил Каллен.
Я вопросительно посмотрела на него.
- Он купил ей бокалы, - сказал он, - и он что-то сказал ей обидное. Он чувствовал себя виноватым.
- Да, но она была той, кто разбил их, - заметила я. - И, может быть, то, что он сказал ей, было правдой.
Каллен покачал головой.
- Не имеет значения. Если она так вышла из себя, то он, должно быть, был нечувствительным мудаком.
- Или, может быть, просто она была королевой драмы.
Он замолчал и посмотрел на меня, его глаза стали интенсивными.
- Может быть, они оба спасли их. Может быть, они тщательно собрали все осколки, а после этого имели невероятный примирительный секс перед камином.
Я подняла бровь.
- Там был камин?
- Конечно, - как ни в чем не бывало сказал он. - Возможно, с головой мертвого животного, висевшей над ним.
- Надо же. Как романтично.
- Я знаю. Мне тяжело просто думать об этом.
Я засмеялась, чтобы скрыть насколько это предположение взволновало меня, так же как и его, но затем его улыбка исчезла, а на лице проступило уже ставшее привычным выражение тоски, которое я так часто видела в эти дни.
Я сглотнула, когда он уставился на меня, и была вынуждена отвести глаза, прежде чем отпустила бы все нити, сдерживающие меня.
- Ты избегаешь меня, - просто сказал он. Он продолжал делать это – ловить меня врасплох своей простой честностью. - Я чем-то выбил тебя из колеи? Потому что если это так, то я хотел бы получить шанс извиниться.
Я опять посмотрела на шкаф, стараясь не обращать внимания, как его потрясающе глаза выглядят в стеклянном отражении. Я не знала, что сказать ему. Мне было не так комфортно вести откровенные разговоры как ему в эти дни, и его последнее рвение, чтобы извиниться даже за то, что он не делал, серьезно пошатнуло мое равновесие.
- Белла?
Я вздохнула, сдерживая свое иррациональное негодование.
- Совсем нет.
- Я тебе не верю.
- Я в порядке.
- Это не так. Поговори со мной.
- Тут не о чем говорить.
- Это для меня.
Он положил руки на мои плечи, и совершенно неожиданно, независимо от того, сколько, черт возьми, причин я находила, чтобы держаться от него подальше, это перестало иметь значение, и мне захотелось прижаться к его груди. Я ненавидела то, что реагировала таким образом. Это заставляло меня чувствовать себя слишком уязвимой. Слабой.
Я проигнорировала его руки и отступила назад, не удивившись, когда он в отчаянии вздохнул и опустил голову.
- Извини, - инстинктивно сказала я.
- За что? - спросил он, сунув руки в карманы. - Что я прикоснулся к тебе? Думаю, это моя вина. И я знаю, что не должен был этого делать. Я понимаю. Просто... иногда... Боже, Белла... иногда я ничего не могу с собой поделать. Я имею в виду, я прикасаюсь к тебе весь день на репетициях, но это не то же самое. Я не хочу прикасаться к «Саре». Я хочу прикасаться к тебе.
Он изучал мою реакцию, и как бы я не пыталась скрыть, как я относилась к нему, я знала, что это было написано на моем лице.
- И знаешь, что делает это еще более трудным? - спросил он, двинувшись вперед, от чего мне захотелось сделать шаг назад. - Что сводит с ума больше всего остального... я чувствую, как сильно ты хочешь меня. Я чувствую это каждый раз, когда ты смотришь на меня, даже если ты хмуришься или сердишься, или любые другие выражения лица, которые, как ты думаешь, помогут тебе держать меня подальше от тебя. Но ты забыла, что я знаю все эти маленькие хитрости? Потому что сам использовал их против тебя, помнишь? Мрачные взгляды, злые взгляды, взгляды, запрещающие прикосновения – я делал это, потому что боялся впустить тебя. Но ты не позволила мне держаться в стороне. Ты подталкивала меня, снова и снова. Может быть, это то, что я должен сделать прямо сейчас? Подтолкнуть тебя к твоим чувствам ко мне.
Он остановился передо мной, и мое сердце забилось как сумасшедшее, когда он запустил пальцы в мои волосы, нежно пропуская через них пряди, и погладил мою шею. Его глаза были интенсивными и темными, и мое дыхание участилось, когда я зациклилась на его губах. Какими мягкими они выглядели. Какими восхитительными на вкус.
- Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал, - тихо сказал он. - Ты бы никогда не призналась в этом, и если бы я на самом деле попытался это сделать, ты бы, вероятно, остановила меня, но... ты этого хочешь. Не так ли?
Я сглотнула и опустила глаза, зная, что не смогу солгать ему в лицо.
- Нет.
- Чушь.
Он обхватил мое лицо и поднял мой подбородок, побуждая меня посмотреть на него.
- Посмотри мне в глаза и скажи это, а потом, возможно, я поверю тебе.
Я заставила себя посмотреть ему в глаза. Мой желудок сжался, и все мое тело вспыхнуло, но я удерживала зрительный контакт.
Боже, как же сильно я хотела его.
- Я не хочу, чтобы ты поцеловал меня.
Мой голос был дрожащим и слабым. Таким же, как и моя решимость.
- Иисус, Белла, - сказал он, поглаживая мою щеку. - Ты – обласканная критиками актриса, и это лучшее, на что ты способна? Это чертовски ужасно. Попробуй еще раз.
- Я не... я не хочу, чтобы ты...
- Хочешь, - настаивал он, спокойно и уверенно. - Ты хочешь меня так сильно, что это пугает тебя до чертиков. Поверь мне, я знаю, каково это.
Я хотела отвернуться, но его лицо было так близко.
- Я не могу... просто...
- Я знаю, что ты не можешь. Я понимаю. Но только скажи, что ты хочешь этого. Просто дай мне это.
- Эдвард...
- Я ничего не собираюсь делать. Я просто хочу услышать, как ты говоришь это. Пожалуйста.
Он смотрел на меня с такой тоской и открытыми эмоциями, что я не могла заставить себя отказать ему, но говорить эти слова было сродни хождению по канату в ста футах над землей без страховки.
- Да, я хочу, чтобы ты поцеловал меня, - прошептала я, глядя на его грудь, а не в глаза. - Я всегда хочу, чтобы ты целовал меня. Даже когда ненавидела – хотела... Но я не могу. До тех пор, пока не почувствую... доверие. Уверенность в наших отношениях. В нас.
Он вздохнул, и я не была уверена – из-за разочарования или облегчения.
- Белла, посмотри на меня.
Я подняла глаза, стараясь быть храбрее, чем себя чувствовала. Он был так близко, но не подталкивал меня. Он просто смотрел на меня с абсолютной искренностью, когда сказал:
- Слушай, я понимаю, как ты себя чувствуешь. Ты знаешь, что я понимаю. И не собираюсь давить на тебя, чтобы сделать что-то, к чему ты еще не готова, но… и я знаю, что я чертовски самонадеян, что ты будешь готова, но прямо сейчас это единственное, что поддерживает меня, поэтому ебать это, но я слепо оптимистичен... Так что, когда ты будешь готова, я зацелую тебя до смерти. Я поцелую тебя так, что ты увидишь звезды и услышишь ангелов, и не сможешь остановиться целую неделю. Я надеюсь, ты понимаешь это.
Я уверена, он мог слышать, как сильно билось мое сердце, когда я кивнула и вернулась к созерцанию его груди, отчаянно желая отпустить все мои опасения, чтобы я смогла просто прижаться лицом к его рубашке и подержаться за него.
- Каллен, когда я буду готова, ты узнаешь об этом первым. Обещаю.
- Белла? - Я посмотрела на него и увидела его полуулыбку. - Я знаю, что ты не готова для поцелуя, но... похоже, что тебе нужны объятия. Так случилось, что я предлагаю сегодня бесплатные объятия – чисто платонически – первой красивой женщине, которая попросит. Если ты поспешишь, то все еще сможешь их получить.
Я засмеялась, пожалуй, слишком громко, и сделала шаг вперед, в то время как он обнял меня. Его лицо уткнулось в мою шею, и я крепко сжала его, когда наши тела соединились.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 79; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!