Поставив котелки на стол, она подхватила Женьку на руки и закружилась с ним по сараю, повторяя всё те же слова.
Поддерживаемая старшей дочерью, в сарай вошла Евдокия Егоровна:
-- Еле добрела со своим артритом. День-то какой, Васильевна!
Оказалось, что только что на санях, прицепленных к танку, в госпиталь привезли раненых. И командир танка сказал, что раненые эти последние. Самые последние в Сталинградской битве. И что час назад сдалась в плен последняя группировка немцев, оборонявшихся в цехах «Красного Октября».
Так в Вовкиной памяти и слились воедино вылетающие из «катюш» реактивные снаряды, дата 2 февраля 1943 года, Сталинградская победа и странное слово «скапутились», принесённое в сарай ошалевшей от долгожданной радости Светланой. И ещё вкус пшённой каши с луком и свиными шкварками, которая оказалась в солдатских котелках.
Перед сном Светлана спросила:
-- В вашей библиотеке Лермонтов есть?
-- Должен быть, -- ответил Вовка.
-- Давай завтра сходим… Я одна боюсь… немцы-то там так и лежат.
-- Зачем тебе Лермонтов?
-- Раненые «Бородино» просили почитать. А я его наизусть не помню.
Вьюжным февральским днём через Разгуляевку вели пленных.
В рваных шинелях с поднятыми воротниками, натянутых на уши пилотках и уродливых башмаках нескончаемой мутной рекой они текли по дороге. А на её обочинах стояли и молча смотрели на побеждённых местные жители. Накопленное за пять месяцев оккупации желание мести ещё жило в них, но уже вытеснялось чувством брезгливости к поверженному врагу. Так ведь от колонны ещё и дурно пахло! С обочины дороги казалось, что свои винтовки с примкнутыми штыками конвоиры держали наизготовку не из опасения перед возможными эксцессами со стороны конвоируемых, а исключительно из того же чувства брезгливости.
|
|
|
В те февральские дни немало говорили о том, что вооружённые топорами да вилами, а некоторые и подобранными на поле боя немецкими автоматами городищенские и разгуляевские бабы по собственной инициативе прочёсывали чердаки, подвалы, заброшенные сараи, вагоны на разъездных путях железнодорожной станции, цеха силикатных заводов и даже овраги. Искали недобитых немцев и полицаев. В плен не брали никого.
Сказывали также, будто в день освобождения Разгуляевки Клавдия Осокина и Анфиса Агапова выследили какого-то полицая, зарывшегося в сене на одном из разгуляевских сеновалов, и закололи его в этом сене вилами. После чего обеих целый день рвало.
Но мало ли что могут наговорить? Никто из мальчишек этого не видел.
Глава тридцатая
До свидания, Болотов
После февральских вьюг нагрянула оттепель. В одну ночь снег посерел и сильно осел. И быстро улетучивался, обнажая следы, оставленные войной.
|
|
|
Своих похоронили сразу после боёв. Со слезами и салютами из всех видов стрелкового оружия. До немцев руки не доходили. С наступлением оттепели необходимость захоронения стала неотложной. Поставленная перед местным населением задача заключалась в том, чтобы убрать все трупы с разгуляевских улиц и дворов и вокруг железнодорожной станции. И вскоре на той улице, что вытянулась вдоль насыпи, появились три грязных кучи, в каждой из которых было не менее полусотни фашистских трупов. За ними должна была приехать похоронная команда.
Фрица на дне бомбовой воронки первым обнаружил Женька. Но вскоре над этой воронкой собралась уже целая ватага разгуляевских огольцов.
Железная дорога проходила здесь в выемке, на склоне которой ещё летом был вырыт блиндаж, дверь которого выходила к железнодорожному полотну. В августе блиндаж был разрушен прямым попаданием авиабомбы. Мощный взрыв не только разметал шпалы, перекрывавшие блиндаж, но и образовал глубокую воронку внутри бывшего блиндажа. И теперь, в конце зимы, блиндаж представлял собой уродливую яму, ощетинившуюся по краям шпалами и глыбами глины, лишь частично прикрытыми снегом. На дне этой ямы и лежал мёртвый немец в своеобразной позе. Со спущенными штанами и физиономией, воткнувшейся в серый снег. По всей видимости, смерть застала его за исправлением нужды. Что собственно и привлекло к этому трупу особое внимание мальчишек.
|
|
|
Когда Генка и Вовка поднялись на бугор, один из огольцов швырял в яму снежки, целясь в голый немецкий зад. Но «снаряды» его летели мимо цели.
-- Мазила! – презрительно бросил Генка.
Набрав в ладони снегу, он скатал свой снежок и швырнул его. И попал, куда хотел:
-- Ну, как?
-- Подумаешь! Повезло, да и только.
-- Повезло, говоришь?.. А пять из пяти не хочешь?
Замахнувшись в четвёртый раз, за своей спиной Генка услышал:
-- Зачем ты это делаешь?
Оглянувшись, Генка увидел Болотова. Майор был в новой шинели с погонами на плечах. И с пустым рукавом, заправленным за ремень. Худой и бледный, он стоял немного сутулясь. И чувствовалось, что не успел ещё привыкнуть ни к шинели, сидевшей на нём мешком, ни к меховой шапке, ни к хромовым сапогам, ни, тем более, к погонам – как в царской армии, для мальчишек диковинным.
-- Дядя Костя?.. – Генкины глаза радостно засветились. Но он не знал уже, куда деть очередной снежок.
-- Зачем ты это делаешь? – повторил Болотов.
--- Что?.. это?.. А чего тут такого?.. их сюда никто не звал… Вам, дядя Костя, что … немца жалко?
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 144; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!