Те, кто сидел за столом, и те, что находились на кухне, продолжали хранить молчание, слушая жужжание мухи, носившейся по залу.
Молчание нарушил голос Степана Георгиевича:
-- Борщ не пора?
-- И то верно! -- отозвался полковник. – В самый раз.
Васильевна наполняла тарелки и подавала их через окно раздачи. Петровна и Мария разносили тарелки на подносах вдоль стола. Командиры ели молча. Тишину за столом нарушал лишь стук ложек о края тарелок.
-- Кому ещё наваристого?.. Кушайте, кушайте, -- певуче предлагала Мария.
Поросёнка, зажаренного в духовке, внёс сам повар.
В высоком колпаке и белой куртке, надетой на голое тело, заметно припадая на левую ногу, Степан Георгиевич прошёл через зал и под негромкие аплодисменты поставил противень с поросёнком, окружённом зеленью и помидорными дольками, перед полковником.
-- Ну, уважил, Георгич… не ожидал… Такое не грех и сопроводить!.. Найдётся у нас что-нибудь? – повернулся полковник к своему соседу. Тот утвердительно кивнул. – Тогда, Степан, присоединяйся к столу. И команду свою зови.
Когда Степан Георгиевич снова появился в обеденном зале, на пиджаке его светло-серого костюма алели два ордена Боевого Красного Знамени. Не только мальчишки, но, похоже, и все остальные впервые видели повара при наградах.
-- Коль ордена надел, то и речь за тобой. Расскажи, Степан, расскажи о себе, -- кивнул полковник в сторону лейтенантов, сидевших по краям стола. – А то они думают, на гражданке легче было.
-- Что обо мне-то? – встав со стаканом в руке, ответил повар. -- Я отвоевался… моё дело теперь с бабами да ребятишками щи да кашу варить… А насчёт легче?.. трудный вопрос… Противник у вас куда как серьёзный… Опять же техника у него – Европа!.. Но и вы не слабаки. Ежели с умом – то и такого противника одолеть можно. Это и надо помнить: умом, а не только кровью… И чтобы живыми вернулись… С победой и живыми!
|
|
|
За победу выпили стоя.
Генка с Вовкой тоже поднялись из-за стола. Но вишнёвый компот, налитый в их стаканы, пить не стали. Разве можно пить компот за победу?
После тоста «за прекрасных дам», предложенного самим полковником, тот уехал на своей чёрной «эмке». Командиры поднялись из-за стола и разбрелись по залу. Покуривали возле окна с открытой форточкой, шутили с женщинами, убиравшими со стола. Света не было. Электроподстанция, от которой поступала электроэнергия на силикатные заводы и в посёлок, два дня уже как не работала. Зашторив окна со стёклами, заклеенными крест-накрест бумажными полосками, зажгли вставленные в пустые консервные банки свечи -- из запасов повара. Откуда-то появилась гармонь. И вот уже статный лейтенант, туго перетянутый портупеей, кружится в вальсе с Марией.
Приглашают и Петровну с Васильевной. Те объясняют: надо, мол, посуду вымыть, Георгичу на кухне помочь… и вообще – сто лет уже не танцевали, забыли, как это делается. Но затем уступают. Снимают фартуки и присоединяются к танцующим.
|
|
|
Играет гармонь, догорают свечи, тускло освещая обеденный зал рабочей столовой. Танцуют с тремя женщинами и сидят за столом, оживлённо беседуя, молодые люди в командирской форме. Сегодня они не только выслушали сталинский приказ №227, но и впервые поговорили друг с другом – когда ещё придётся?
Кружат посреди зала три пары. Издалека доносятся глухие разрывы бомб. Немецкие самолёты опять прорвались к городу.
В последний раз Генка и Вовка видят, как танцуют их мамы.
На дворе была ночь, когда Степан Георгиевич и Полина Петровна приводили в порядок зал, а Мария и Генка домывали на кухне посуду.
-- Ген, одни вы остались в школе-то?
-- Одни… И что?
-- Уехать бы вам, Геночка.
-- В Ахтубу?
-- Тише ты! Не кричи… А хотя бы и в Ахтубу! – Мария заглянула Генке в глаза. – Немцы Дон перешли, Геночка… понимаешь?..
Зеленоватые Генкины зрачки по-кошачьи блеснули в темноте кухни, едва освещённой огарком свечи:
-- А ты почём знаешь?
-- Тише! – повторила Мария. – Говорю -- значит знаю… Этих, знаешь, куда?… через Котлубань на Вертячий. Там немцы нашу оборону прорвали. Танки переправляют через Дон… Уехать бы вам… хотя бы с заводскими… Матери скажи.
|
|
|
-- Сама и скажи.
-- Да не послушает она меня – вертихвосткой считает.
Со стороны сосновой рощи донёсся треск мотоцикла, мчавшегося на полной скорости.
-- Слышишь? – крикнул из зала Степан Георгиевич.
-- Слышу, слышу! -- отозвалась Мария.
Вытерев руки о полотенце, которым Генка протирал тарелки, она сняла фартук, оглядела себя в зеркале, висевшим в простенке между окном раздачи и дверью в обеденный зал, поправила свою косу.
Когда мотоцикл остановился возле столовой, Мария чмокнула Генку в щёку:
-- Ты всё же подумай. Ладно?
-- И думать нечего! У них танки, и у нас… Да у меня отец… с первых дней!..
-- Знаю, знаю… знаю, какой герой твой отец.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 145; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!