Что рассказал владелец дома, вызвав меня в свою контору, чтобы поделиться жизненным опытом 12 страница
На последнем собрании г‑н А. М. сказал:
– Друзья мои, создана группа из опытных специалистов, которая будет инспектировать здания, квартиры и все прочие места, которым угрожает опасность. Это не потребует никаких дополнительных расходов.
Новость всех нас обрадовала и вселила надежду на то, что хотя бы часть забот будет с нас снята. Через несколько дней бавваб уведомил жильцов, что приходивший инспектор осмотрел вход в здание, все лестницы, крышу, гараж, похвалил нас за стаи кошек, бродившие по всем этажам, и призвал не терять бдительности и немедленно уведомлять о появлении любой крысы, будь она норвежской или египетской. Примерно неделю спустя после собрания в дверь моей квартиры позвонили, и бавваб предупредил, что пришедший инспектор просит разрешения произвести осмотр. Хотя время было не очень подходящее – жена только что закончила возиться с обедом и мы собирались сесть за стол, – я немедленно вышел на площадку встретить гостя. Передо мной стоял мужчина средних лет, довольно полный, с густыми усами. Его квадратное лицо, с коротким приплюснутым носом и словно остекленевшими глазами, смахивало на кошачье. Я поздоровался, еле сдержав улыбку, и подумал про себя, что лучшего инспектора трудно было бы сыскать. Он вошел следом за мной в квартиру и стал осматривать крысоловки, яды, окна, двери, удовлетворенно кивая головой. Но, увидев в кухне маленькое окошко, забранное металлической сеткой с очень мелкими ячейками, решительно настоял, чтобы окно было закрыто.
|
|
|
Жена было запротестовала, но инспектор пояснил, что норвежская крыса легко разгрызает проволоку. А убедившись в том, что указание его выполнено, стал поводить носом, с явным удовольствием вдыхая запахи съестного. Я пригласил его к столу.
– Только невежа отказывается от чести, – вымолвил он.
Мы быстренько накрыли для него на стол, сказав, что сами уже отобедали. Он уселся, словно был не в гостях, а у себя дома, и начал с удивительным проворством и безо всякого стеснения поглощать все, что стояло на столе. Из деликатности мы оставили его одного. Через некоторое время я счел своим долгом заглянуть в столовую и узнать, не нуждается ли гость в чем‑нибудь. Я сменил ему тарелку и тут заметил, что во внешности инспектора произошла разительная перемена. В изумлении я не мог отвести от него взгляда. Мне показалось, что облик его напоминает вовсе не кота, а крысу, причем именно норвежскую крысу.
Я вернулся к жене. Голова у меня шла кругом. Я ничего не сказал ей о своих наблюдениях, но попросил ее пойти к гостю и быть с ним полюбезней. Жена отсутствовала какую‑нибудь минуту, потом вернулась бледная и растерянная, испуганно бормоча:
|
|
|
– Ты видел его лицо?
Я утвердительно кивнул головой, а она прошептала:
– Не правда ли, этому невозможно поверить?
Мы стояли в оцепенении, забыв про время, как вдруг из столовой донесся его довольный голос:
– Благодарю!
Мы бросились к нему, но он был уже у двери. Мы успели увидеть только спину, а в тот момент, когда он на мгновение обернулся, – мелькнувшую на его морде норвежскую улыбку.
Мы остались стоять за захлопнувшейся дверью, ошеломленно глядя друг на друга.
СУЛЕЙМАН ФАЙАД
Иуда
Пер. В. Кирпиченко
Уже совсем стемнело. Она свернула направо, в боковую улицу. Во тьме вырастали силуэты собак. Со всех сторон доносился лай. Ей стало страшно. Мелькнула мысль: может, сесть на корточки, чтобы собаки не набросились? Она всегда так делала в детстве. Но одумалась: она ведь давно выросла, собаки не тронут ее, только облают, – и продолжала путь. Собаки умолкли. Она улыбнулась про себя, вспомнив, что в стае всегда есть маленькая собачонка, которая ведет себя задиристей больших псов.
Все двери закрыты. Луна еще не взошла. Набавийи радостно было сознавать, что все спят, а она идет одна в эту тихую, теплую летнюю ночь. Она напряженно всматривается в темноту. Вот он сидит на пороге дома, прислонившись к дверному косяку, широко расставив ноги. В руке у него недокуренная сигарета. Набавийя нарочно громко затопала по плотно сбитой земле. Он повернул голову, поднялся ей навстречу:
|
|
|
– Набавийя…
Он взял ее за руку, и от этого прикосновения по телу пробежала дрожь. Подняв к нему лицо, она ощутила его горячее дыхание. Сердце учащенно забилось, голос вдруг охрип:
– Рашад!..
– Пойдем.
Он тянул ее за руку, увлекая в дом. Набавийя слабо сопротивлялась, шептала:
– Нет, нет… Зачем?
– Иди, не бойся. Нам нужно поговорить.
Она переступила порог и недоверчиво протянула:
– У тебя нет света…
Рашад хотел закрыть дверь. Она громко зашептала:
– Нет, нет, не закрывай! Еще рано.
Едва сдерживая смех, он возразил:
– Тебе хочется, чтобы какой‑нибудь прохожий увидел нас вместе?
Она смотрела на него, не чувствуя в себе сил возражать. Покорно вымолвила:
– Хорошо, только отпусти руку. Он отпустил и снова сказал:
– Ну иди же сюда, поговорим в комнате.
Она последовала за ним в темноту. Рашад остановился.
– Погоди, я зажгу фонарик. В испуге она воскликнула:
– Что ты! Увидят через окно!
– Как хочешь, Набавийя.
|
|
|
В полумраке она видела, как он расстилает циновку, кладет сверху тюфяк, на него подушку.
– Иди ко мне. Садись рядом.
Набавийя стояла неподвижно. Рашад обнял ее.
– Отпусти, Рашад. Что ты делаешь? Сдавленным голосом он шептал ей:
– Не бойся, Набавийя, не бойся. Я люблю тебя, очень люблю.
Его нетерпеливая, страстная настойчивость дала ей силу сопротивляться. Она мягко отстранилась, спросила холодным тоном:
– Так вот для чего ты позвал меня? Тогда я уйду.
Он умоляюще произнес:
– Набавийя, я не видел тебя несколько месяцев.
Ее тронули эти слова. Захотелось броситься ему на шею. Но она сказала с деланной холодностью:
– С тобой бесполезно разговаривать.
Он протестующе зашептал:
– Почему же бесполезно?
Снова попытался привлечь ее к себе, она оттолкнула его.
– Я ухожу.
Но он почувствовал в ее голосе колебание и крепко обнял ее.
Набавийя сказала:
– Пусти, я подниму крик.
И, не выдержав, рассмеялась:
– Мой сын один дома.
– Твой сын спит сладким сном.
Он еще сильнее стиснул ее в объятиях. Она прошептала:
– Говорю тебе, я подниму крик.
– Кричи сколько угодно. Все равно не отпущу тебя.
Он покрывал поцелуями ее шею, и у нее перехватило дух. Она задыхалась, словно с головой погрузившись в воду.
…Лампа горела тусклым светом. Рашад поднялся, завесил окно простыней и снова лег рядом. Набавийя открыла затуманенные счастьем глаза. Их взгляды встретились. Рашад молчал. Она положила свою ногу на ногу Рашада. Рашад подумал: «Вот проклятая, крепко она меня зацепила». Но вслух этого не сказал, только вздохнул. В голове мелькнула давнишняя мысль…
– Набавийя, а что, если мы поженимся?
Сердце у нее громко забилось, но она сказала:
– Поженимся? А как же Амин?
Рашад осекся, но тут же совладал с собой:
– Амин будет жить с нами, только…
– Что «только»?
– Если ты действительно меня любишь, тебе следовало бы записать на мое имя свой феддан.
У нее перехватило дыхание. Вот оно, то самое, чего она так боялась! Поспешно отодвинулась, села на тюфяке, накинула на себя платье, тихо спросила:
– А как же Амин?
– Амину его отец ничего не оставил.
– Он мой сын, Рашад. Неужели, когда он подрастет, ему придется работать на других, как я работала в детстве?
– Он будет работать на моей земле, со мной вместе.
– А когда он станет взрослым и женится, когда мы с тобой умрем, земля перейдет к его брату, твоему сыну, а ему не достанется ничего? Так ведь, а?
Рашад подумал: «Проклятая баба! А еще говорит, что любит». Он тяжко вздохнул и произнес с горечью:
– Значит, так и оставаться мне вором, так всю жизнь и промышлять воровством…
Набавийя охнула про себя: «Ну что с ним поделаешь? Ничего он не понимает». А вслух заговорила с жаром:
– Ну зачем же? Ты это бросишь. Мы будем вместе работать на моей земле. И еще участок арендуем. А через несколько лет прикупим земли. На твое имя. Потому я и отказала мужу сестры, не отдала ему свой надел в аренду.
– Но что случится, если этот феддан перейдет ко мне и достанется после смерти нашим детям?
Набавийя печально покачала головой:
– Знаешь, Рашад, еще мой покойный муж этого домогался. Да я не уступила. А когда он умер, все мужчины в деревне стали ко мне свататься, даже женатые. Ради этого феддана и коровы.
Рашад сник. Сел, понурив голову, спросил:
– Ты мне не веришь?
– Я никому не верю, даже самой себе.
– Ты боишься, что я тебя обману? Никогда этого не будет. Но я не вынесу, если люди станут говорить обо мне, как говорили о твоем муже: его жена кормит – если бы не она, пришлось бы ему батрачить. Обо мне тоже скажут: если бы не она, остался бы он вором.
Набавийя снова подумала: «Нет, он глуп, как осел, ничего не может понять». Она попыталась найти путь к его сердцу иным способом и мягко сказала:
– Рашад, нынче вечером я была у сестры, и туда приходила жена хаджи[23] Мухаммеда.
– Ну и что же?
– Просила сестру отговорить меня от брака с ее мужем. Он ведь хочет жениться, чтобы я записала на него свой феддан. А потом прогонит моего сына или разведется со мной…
Рашад с тревогой перебил:
– Что ты ответила?
– Само собой, я ее успокоила. Но хаджи мне проходу не дает, будто хочет жениться на мне, чтобы меня защитить, а вовсе не ради феддана.
– Врет он, врет! Неужто ты ему веришь, Набавийя?
– Конечно нет. Как верить мужчине, женатому, с детьми, да еще такому, что готов убить всякого, кто станет у него на пути?! Знал бы ты, Рашад, как он мне опостылел!
– Набавийя, я боюсь за тебя. Хаджи Мухаммед тебя погубит!
Она рассердилась:
– Погубит?! Да я вот уже два года сама хозяйствую на земле. Все знают, что мне приходится и пахать, и осла вьючить, и на корову ярмо надевать…
Рашад не дал ей договорить:
– Набавийя, помни, что ты женщина! Да, ты женщина, а он… Ну сама знаешь, что он за человек.
Помолчав, Набавийя сказала тихо:
– Знаю… Но ты, ты‑то вправду любишь меня?
– Я? Я люблю тебя без памяти, Набавийя.
– И будешь любить, даже если мы не поженимся?
Он было заколебался и, когда она посмотрела ему прямо в глаза, поспешно отвел взгляд. Но тем не менее подтвердил:
– Даже если мы не поженимся.
Веря ему лишь наполовину, она спросила:
– И ты защитишь меня от хаджи Мухаммеда?
Он воскликнул с жаром:
– Я убью его, если он хоть пальцем тебя тронет! Пускай меня снова упекут за решетку.
Набавийя облегченно вздохнула и поднялась с тюфяка, намереваясь уйти. Про себя она подумала: «Видно, мы все же поженимся».
Рашад спросил:
– Ты уходишь? Ну так как же, поженимся мы или нет?
Она отозвалась уже с порога:
– Нет, если ты будешь стоять на своем. А теперь выгляни, нет ли кого на улице.
Рашад открыл дверь, повертел головой во все стороны:
– Никого не видать.
Она выскользнула за двери, а он сел на пороге, закурил и провожал ее глазами, пока она не скрылась из виду. Временами он подносил руку к лицу и вдыхал запах тела Набавийи, еще хранимый его ладонью.
Подходя к дому хаджи Мухаммеда, Набавийя увидела самого хаджи. Он сидел перед домом на корточках, держа в руках палку. Заметив, что хаджи повернул голову в ее сторону, Набавийя ускорила шаг. Интересно, знает он, что она была у Рашада? Когда она подошла совсем близко, хаджи поднялся. Рядом сидела кошка. Он поддал ее палкой. Кошка, пронзительно заорав, шлепнулась на дорогу у ног Набавийи. С трудом приподнялась. Задние лапы у нее волочились по земле. Хаджи Мухаммед преградил Набавийи путь и сказал с издевкой:
– Прими поздравленьице…
Потом отступил назад и засмеялся глухим, хриплым смехом. Она хотела его обругать, но час был поздний и возвращалась она от Рашада, а у хаджи в руке была палка. Отойдя немного, она услышала за спиной ржавый скрип его двери.
Когда Набавийя переступила порог своего дома, ее окликнули:
– Ты вернулась, Набавийя?
Она глянула на квадратное отверстие в стене, откуда доносился голос ее соседки.
– Да, хаджа.
Соседка вдруг сказала:
– Не горюй, дочка. Как‑нибудь образуется.
Сердце у Набавийи гулко застучало. Она поспешно шагнула к лампе, выкрутила фитиль. В комнате стало светлее. Сын, спавший возле печки, заворочался во сне. Совладев с волнением, Набавийя спросила:
– А что случилось, хаджа?
– Ты видела, что они сделали с твоими хлопком и кукурузой, дочка?
Набавийя похолодела:
– Что такое?
– Ты, стало быть, ничего не знаешь? Посекли они твой урожай. Мой брат приходил, покуда тебя не было. Он и рассказал.
Внезапно обессилев, Набавийя опустилась на скамью рядом с сыном. Она не вымолвила ни слова. Из‑за стены снова донесся голос соседки:
– Так ты не знала, Набавийя?
Безучастно, как неживая, Набавийя уронила:
– Знала, хаджа.
– Покарай их Аллах, этих бандитов! Ты, милая, меня прости, я пришла бы к тебе, да сама знаешь, не могу ходить.
Набавийя не слушала. В ушах ее звучал голос хаджи Мухаммеда: «Прими поздравленьице». Значит, это он про урожай… Это его рук дело.
Она встала, подошла к стене, отковыряла слой глины пониже квадратного отверстия. Обнаружилась темная щель. Набавийя вытащила оттуда кошелек, открыла его, заглянула внутрь, сказала про себя: «В этом году мы не умрем с голоду, Амин. У нас еще есть немного денег, мы их копили всю жизнь. Хотели купить земли. А теперь вот придется их проесть, сыночек». Она закрыла кошелек и сунула его обратно, наказав себе утром замазать щель глиной. Снова уселась возле сына. Глядела на его лицо, на огонек лампы. «Вот что они сделали, Амин, вот что сделали. А мать твоя тем временем валандалась с упрямым ослом. Но они все равно сделали б свое, даже если бы я спала рядом с тобой. Скорей бы ты вырос, сынок».
Она не плакала. Вспоминала о том, как умерла мать, а за ней и отец. Он был арендатором, а потом и хозяином – владельцем двух федданов. Земля эта ему так дорого досталась! И она не вправе пустить по ветру то, что он добыл потом и кровью…
А еще она вспомнила, что сестра ее вышла замуж за человека такого же одинокого, как она сама. У него нет родни, и некому вступиться за его свояченицу. Она подумала еще, что нужно пойти к Рашаду и все ему рассказать. Но потом спросила себя: «А чем он мне поможет? Ведь мы еще не поженились!»
Вдоль стены пробежала крыса и юркнула в щель. Выскочил из‑под двери хорек, метнулся к печке. За ним другой, третий. Набавийя взяла метлу и стала подкарауливать хорьков, нещадно колотя их ручкой метлы. Потом бросила метлу и зарыдала в голос. Из‑за стены донесся голос соседки:
– Слезы не помогут, дочка. Был бы у тебя муж, все обернулось бы по‑другому. А сейчас лучше спи.
Набавийя сдержала рыдания и притихла. И вправду, будь у нее муж, эта беда миновала бы ее и вообще все было бы иначе. И тут же пришла мысль: да почему же? Ведь она работает не меньше и не хуже любого мужчины. И если во всем прочем она не станет уступать мужчинам, хаджи Мухаммед в другой раз побоится задеть ее. Вспомнились слова Рашада, исполненные тревоги: «Набавийя, я боюсь за тебя. Хаджи Мухаммед тебя погубит!» От ярости кровь закипела в жилах. Она встала, схватила коробок спичек, смочила керосином тряпку. Прикрутила фитилек, вышла за двери, заперла дом снаружи на ключ. Босые ноги легко несли ее по улице.
На току громоздились снопы пшеницы, только что сжатой и свезенной сюда для обмолота. Под скирдой на куче зерна спал Таха, сын хаджи Мухаммеда. Набавийя оглянулась и сунула пахнущую керосином тряпку в самую большую скирду. Чиркнула спичкой, поднесла ее к тряпке. И бегом кинулась вдоль узкого канала обратно в деревню. Добежав до дверей своего дома, услышала голос муэдзина. Он призывал народ к утренней молитве и вдруг осекся, закричал: «Пожар, пожар!» Но она тем временем уже вошла в дом и спокойно затворила двери. Соседка стучала в стену:
– Набавийя, Набавийя! Пожар!
Набавийя не отвечала. Тихонько легла рядом с сыном. Соседка опять окликнула:
– Набавийя, где ты?
Набавийя отозвалась сонным голосом:
– Здесь я, хаджа, здесь.
– Ты здесь? Слава богу, дочка.
– А что случилось, хаджа?
– Да разве ты не слышишь? Пожар?
С холодной улыбкой Набавийя ответила безучастно:
– Вот как. Ну ничего, хаджа, потушат.
И уснула, уже не слыша ответа соседки.
Когда следующим вечером Набавийя вернулась домой с поля, было уже темно. Она выкрутила фитилек лампы. Комната осветилась, на стенах заплясали черные тени. Амин уже спал. Она присела у порога, поглядывая на прохожих, которых освещал свет, падавший из ее двери. Подошел он. Остановился в темноте, не вступая в полосу света, огляделся вокруг. Потом быстро вошел в дом и притворил за собой дверь. Она предостерегающе поднесла палец к губам, указывая на отверстие в стене. Он прошептал ей на ухо:
– Пойдем, потолкуем.
– Куда, Рашад?
– Подальше, в поля.
Полагая, что он пришел поговорить о женитьбе, Набавийя спросила тоже шепотом:
– О чем толковать будем?
– Там узнаешь. Пойдем.
– Ладно, жди меня у канала.
Рашад произнес, словно сомневаясь:
– А ты придешь?
Она взглянула на него с молчаливым упреком. Чуть приоткрыв дверь, посмотрела по сторонам. Отворила дверь пошире. Рашад быстро пошел прочь.
Набавийя повязала голову платком, заперла дом и спрятала ключ за пазуху.
Рашад ждал ее под большой акацией. Перейдя по мосту через канал, они быстро зашагали по тропке, ведущей в поля. Замедлив шаг, она спросила:
– О чем же ты хотел потолковать со мной, Рашад?
Он ответил с несвойственной ему мягкостью в голосе:
– Я много думал о нас с тобой. Я люблю тебя, Набавийя. И я понял, что был неправ, когда требовал от тебя…
Сердце ее неистово забилось. Кровь прихлынула к щекам. А он между тем продолжал:
– Поверь, я в самом деле люблю тебя. Не могу без тебя жить. Давай поженимся.
Она взяла его за руку. Оба остановились. Набавийя охватила жадным взглядом склоненную голову Рашада: смуглое красивое лицо, прядь волос спадает на лоб, шерстяная такия кокетливо заломлена набок – и, охваченная радостью, сказала:
– И впрямь, Рашад, давай поженимся. Женись на мне. Посмотри мне в глаза.
Рашад быстро поднял на нее взгляд, и она уловила в нем странную усмешку, заставившую ее насторожиться. Она спросила;
– Уж не стыдишься ли ты меня?
С неестественным, словно бы вымученным смехом он поспешно возразил:
– Нет, нет, что ты!
Двинулись дальше. Вокруг, слабо освещенные луной, расстилались поля. Квакали лягушки. Набавийе нравилось их слушать. Она спросила:
– Правду говорят, что криком лягушки‑самцы призывают самок?
Нехотя усмехнувшись, Рашад сказал:
– О тебе ходит много разговоров в деревне, Набавийя.
– И что же говорят?
– Говорят, будто женщина одолела хаджи Мухаммеда.
Она проговорила умоляюще:
– Но ведь ты женишься на мне и защитишь меня, правда, Рашад?
– Кто же и защитит тебя, коли не я?
Ей послышалось равнодушие в его голосе, и она подумала, что в постели он говорил бы по‑иному. А Рашад продолжал:
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 193; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!