В РЕКЕ КЕНТУККИ НАЙДЕНО ТЕЛО ЖЕНЩИНЫ 9 страница
– В «Трибюн» нет вакансий, зато есть длиннющий список кандидатов на должность.
Дейна открыла рот от удивления.
– Но я предполагала…
– Вот что, мисс Эванс, здешние репортеры не имеют права предполагать или строить планы. Для этого существую я. Понятно?
– Да, сэр.
– Прекрасно. – Он задумчиво помолчал и, очевидно, решив что‑то, спросил: – Вы когда нибудь смотрели канал WTE? Телестудии «Трибюн энтерпрайзис»?
– Нет, сэр, не приходилось.
– Ну а с этого дня придется. Вам повезло. Там есть свободное место. Один из литобработчиков только что уволился. Можете занять его место.
– И что я буду делать?
– Составлять окончательный вариант теленовостей.
– Составлять? – разочарованно протянула Дейна. – Но я ничего в этом не понимаю…
– Все очень просто. Редактор отдела последних известий дает вам необработанный материал, полученный от телеграфных агентств со всего мира. Вы переписываете все это литературным языком, так, чтобы получилось единое целое, и относите на телесуфлер, чтобы ведущий смог прочесть.
Дейна лишилась дара речи.
– Ну как?
– Ничего, но просто я… я репортер.
– У нас здесь пятьсот репортеров, и все годами и собственным горбом заслужили право так называться. Отправляйтесь в четвертый корпус. Спросите мистера Хокинса. Кстати, телевидение – не самое плохое место для начала карьеры.
Мэтт поднял трубку.
– Я позвоню Хокинсу.
– Спасибо, мистер Бейкер, – вздохнула Дейна. – И если вам когда‑нибудь понадобится…
|
|
|
– Исчезни.
Телестудия WTE занимала весь шестой этаж четвертого корпуса. Том Хокинс, редактор ночных новостей, повел Дейну к себе в кабинет.
– Вы когда‑нибудь работали на телевидении?
– Нет, сэр. Только в газетах.
– Динозавры. Они – прошлое. Мы – настоящее. А кто знает, что ждет нас в будущем? Позвольте, я все вам здесь покажу.
За столами с мониторами сидели десятки людей. На экранах то и дело возникали сообщения телеграфных агентств.
– Именно здесь мы и узнаем все, что происходит на свете, – пояснил Хокинс. – А я решаю, какие сюжеты дать в эфир. Отдел распределения посылает съемочные бригады отснять материал. Репортеры с мест отсылают свои репортажи по микроволновым передатчикам. Кроме службы новостей, в нашем распоряжении сто шестьдесят полицейских каналов, десятки репортеров с сотовыми телефонами, сканеры и мониторы. Время каждой информации распределяется с точностью до секунды. Литобработчики работают с режиссерами видеомонтажа, чтобы синхронизировать изображение с речью. Среднее время прохождения репортажа – от полутора минут до минуты сорока пяти секунд.
– Сколько литобработчиков работает здесь?
|
|
|
– Шестеро. Кроме них, есть еще и видеокоординатор, редакторы, режиссеры, репортеры, ведущие… – Том осекся, увидев подходившую пару. – Кстати, о ведущих. Знакомьтесь, Джулия Бринкмен и Майкл Тейт.
Какая красавица! Абсолютно неотразима! Каштановые волосы, зеленые глаза, пылко‑чувственный взгляд, заученная обезоруживающая улыбка. И Майкл Тейт – атлетически сложенный молодой человек с обаятельным мальчишеским лицом.
– Наш новый литобработчик, – представил Хокинс. – Донна Эванс.
– Дейна Эванс.
– Не имеет значения. За работу!
Он снова отвел Дейну в свой кабинет и кивнул на информационное табло на стене.
– Это сюжеты, которые я выбрал. На профессиональном жаргоне – пули. Мы выходим в эфир дважды в сутки – с полудня до часу и с десяти до одиннадцати. Эти самые пули вы соединяете в единый выпуск и стараетесь подать их зрителям так увлекательно, чтобы им в голову не пришло переключать каналы. Видеомонтажер показывает вам клипы, а вы подробно излагаете их содержание на бумаге и расписываете очередность.
– Понятно.
– Иногда, если неожиданно вклинивается особенно сенсационная история, мы прерываем передачу, чтобы дать прямой эфир.
– Интересно, – заметила Дейна.
Она не знала, что в один прекрасный день это правило спасет ей жизнь.
|
|
|
Первая рабочая ночь была настоящим несчастьем. Дейна вставила краткое содержание новостей вместо начала в середину. Джулия Бринкмен с ужасом обнаружила, что ей достались сюжеты Майкла Тейта, а тот, запинаясь, сообщал ее долю известий.
Когда выпуск все‑таки благополучно завершился, режиссер подошел к Дейне.
– Мистер Хокинс просил вас немедленно зайти в его кабинет.
Хокинс, мрачный как туча, сидел за столом.
– Знаю, – с покаянным видом пробормотала Дейна, – я натворила бог весть что и кругом виновата.
Тот молча смотрел на нее. Дейна попыталась исправить положение.
– Но в этом есть и хорошая сторона, Том! Я постепенно учусь и уже не повторю прежних ошибок. Верно?
Том продолжал безмолвствовать.
– И это больше никогда не случится, потому что… – она наконец заметила плотно сжатые губы, – потому что я уволена.
– Нет, – коротко ответил Хокинс, – так легко вы не отделаетесь. Будете повторять все изо дня в день, пока не усвоите, как это делается. Я имею в виду завтрашние дневные известия. Надеюсь, вы меня поняли?
– Прекрасно.
– Очень рад. Жду вас завтра в восемь утра.
– Хорошо, Том.
– И поскольку мы собираемся работать вместе, можете называть меня «мистер Хокинс».
|
|
|
На этот раз досадных накладок не было. По‑видимому, Том Хокинс оказался прав. Самое главное – войти в ритм. Получить список сюжетов… написать сценарий, поработать с видеомонтажером… отнести готовый материал на телесуфлер.
И так день за днем, вечер за вечером…
Счастливый случай подвернулся через восемь месяцев после прихода на телевидение. Без четверти десять Дейна как раз закончила работать с телесуфлером и, собираясь уходить, зашла в студию, чтобы попрощаться. Там царил неописуемый хаос. Все говорили одновременно, перебивая друг друга и размахивая руками.
– Куда провалилась эта корова? – орал режиссер Роб Клайн.
– Не знаю.
– Никто ее не видел?
– Нет.
– А на квартиру звонили?
– Там включен автоответчик.
– Только этого нам и не хватало! Эфир… – Он взглянул на часы. – …ровно через двенадцать минут.
– Может, с ней случилось что‑то, – робко предположил Майкл. – Попала в катастрофу и погибла.
– Это еще не причина! Могла бы позвонить!
– Простите… – вставила Дейна.
– Ну что еще?! – рявкнул режиссер.
– Если Джулия не придет, я могла бы ее заменить.
– Вздор.
Он нетерпеливо обернулся к ассистенту.
– Позвоните охране и узнайте, не входила ли она в здание.
Ассистент подбежал к телефону.
– Скажите, Джулия Бринкмен не… Ну что ж, если придет, передайте, чтобы немедленно поднималась.
– Пусть держат для нее внизу лифт. Через семь чертовых минут начнется передача.
– Я один прочитаю весь выпуск, – вызвался Майкл Тейт.
– Нет, – прогремел режиссер. – Нам нужны вы оба!
Он в который раз посмотрел на часы.
– Три минуты. Мать их… три минуты! Как она могла?! Еще три минуты, и мы пропали.
– Я знаю все слова наизусть, – не отставала Дейна. – Сама их писала.
Режиссер наспех оглядел девушку.
– Не пойдет. Вы не загримированы. И кто вас выпустит в таком виде?!
Из кабины донесся голос звукооператора:
– Две минуты. Займите места, пожалуйста.
Майкл Тейт, пожав плечами, уселся на возвышении перед камерами.
– На места, пожалуйста.
– Доброй ночи, мистер Клайн, – улыбнулась режиссеру Дейна и направилась к двери.
– Подождите! – взвыл тот, растерянно потирая лоб. – Уверены, что сумеете продержаться до конца?
– Попробую.
– Больше все равно ничего не остается, – простонал Роб. – Ладно, давайте быстрее! Господи! Ну почему я не послушался мамочку и не пошел в доктора?
Дайна в два прыжка оказалась на возвышении и уселась рядом с Майклом.
– Тридцать секунд… двадцать… десять… пять…
Режиссер взмахнул рукой, и на камере замигал красный огонек.
– Добрый вечер, – спокойно начала Дейна. – Начинаем вечерний выпуск новостей WTE. Мы вынуждены отложить остальные сообщения, чтобы передать только что полученное известие о страшной катастрофе в Голландии. В амстердамской школе прогремел сильный взрыв и…
Передача прошла как по маслу.
На следующее утро Роб Клайн явился в кабинет Дейны.
– Дело плохо. Вчера ночью Джулия попала в автокатастрофу. У нее… – Он замялся. – …изуродовано лицо.
– Какой ужас! – охнула Дейна. – Сильно?
– Очень.
– Но пластическая хирургия в наше время делает…
– Только не в этом случае, – покачал головой Клайн. – Джулия больше никогда не сможет работать перед камерами.
– Мне бы хотелось навестить ее. В какой она больнице?
– Ее увезли к родителям в Орегон.
– Бедняжка!
– Кто‑то теряет, кто‑то находит, – вздохнул режиссер и, критически оглядев Дейну, кивнул. – Вчера ночью у вас неплохо получилось. Продолжайте в том же духе, пока мы не подыщем замену.
После его ухода Дейна немедленно отправилась к Мэтту Бейкеру.
– Видели вчерашний выпуск новостей?
– Угу, – пробормотал тот. – Не мешало бы вам поучиться пользоваться косметикой и купить несколько приличных платьев.
– Да, босс, – разочарованно пробормотала Дейна и пошла к двери.
– Все было не так уж и плохо, – проворчал ей вслед Бейкер. В его устах это означало самый изысканный комплимент.
Дейна немного повеселела. Она посоветовалась с гримерами, посетила несколько дорогих бутиков, и на пятый день режиссер объявил ей:
– Большая шишка велел передать, что место за вами.
Дейна долго гадала, кто эта «большая шишка». Уж не Мэтт ли Бейкер?
Через шесть месяцев Дейна полностью освоилась и стала заметной фигурой на телестудии. Молодая, красивая, умная женщина и способная сотрудница недолго оставалась в тени. Уже к концу года ей повысили жалованье и стали давать специальные задания. Одно из ее ток‑шоу – «Здесь и сейчас», на которое приглашались самые известные люди страны, – неизменно пользовалось огромной популярностью. В разговоре с приглашенными она никогда не допускала грубости, язвительности или ехидных намеков, неизменно была доброжелательна и приветлива, и даже те знаменитости, кто опасался показываться на других ток‑шоу, сами предлагали Дейне взять у них интервью. В журналах и газетах появлялись хвалебные статьи о новой ведущей. Постепенно Дейна сама становилась звездой.
Однако по ночам она продолжала смотреть выпуски новостей. Дейна завидовала зарубежным корреспондентам. Они делали нечто по‑настоящему важное, иногда рисковали жизнью, чтобы выполнить свой журналистский долг, а она… она сидит здесь и занимается черт‑те чем! Дейна чувствовала, что задыхается.
Двухгодичный контракт с телестудией подходил к концу. Филип Коул, глава корреспондентского бюро, вызвал Дейну.
– Прекрасно работаете, Дейна. Мы все вами гордимся.
– Спасибо, Филип.
– Пора поговорить о новом контракте. Прежде всего…
– Я увольняюсь.
– Простите, не понял…
– После окончания контракта я больше не стану заниматься шоу.
– Но почему? – удивился Филип, кажется, так и не поверив собственным ушам. – Неужели вам здесь не нравится?
– Очень нравится, и мне жаль уходить из WTE, но я хочу стать зарубежным корреспондентом.
– Вы в своем уме?! – взорвался Филип. – Это жалкое существование! Хуже ничего не придумаешь. Зачем вам это?
– Просто устала слушать, что готовят на ужин знаменитости и каким образом очередная кинодива познакомилась со своим пятым мужем. В мире не утихают войны, ежеминутно страдают и умирают люди, и никому нет дела до этого. Я попробую пробудить в сытых и довольных хоть каплю жалости.
Дейна глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки.
– Простите, но я никак не могу остаться.
– Подождите! Вы… вы серьезно?
– Я всю жизнь мечтала об этом, – тихо, но твердо ответила Дейна.
Немного поразмыслив, Коул пожал плечами.
– Куда бы вы хотели отправиться?
Дейна не сразу поняла, что победила. Наконец смысл его слов дошел до нее. Обретя наконец дар речи, Дейна пробормотала:
– В Сараево.
Глава 9
Губернаторские обязанности с каждым днем требовали все больше времени, но это лишь подстегивало Оливера. Политика всегда влекла его, а власть притягивала куда сильнее самой соблазнительной любовницы. От принятых им решений зависели судьбы тысяч людей. Оливер быстро научился манипулировать общественным мнением и законодательным собранием штата в угоду интересам тестя, однако его репутация оставалась безупречной, а влияние продолжало расти. Однако Оливер старался не зарываться, прекрасно помня предупреждение сенатора: «Это лишь первая ступенька, Оливер. Просчитывай каждый шаг».
И Оливер был крайне осторожен. Он изменял жене налево и направо, но с его именем никогда не связывалось ни тени скандала. Друзья и знакомые считали его любящим и верным мужем и с негодованием отвергли бы любой намек на его бесчисленные романы. Единственное, что омрачало его безоблачное существование, – несчастный случай с Мириам. Время от времени он звонил в больницу, но врачи сообщали, что девушка по‑прежнему в коме.
Одной из обязанностей Оливера было давать официальные обеды. Почетными гостями становились союзники по партии, известные спортсмены, актеры, влиятельные политики и церковные сановники. Джан оказалась гостеприимной и радушной хозяйкой, и присутствующие неизменно бывали очарованы этой привлекательной, полной достоинства женщиной. Как‑то она сообщила Оливеру, что звонил отец.
– В следующий уик‑энд он дает прием и просил нас приехать. Там будут люди, с которыми он хотел бы нас познакомить.
В эту субботу в роскошном доме сенатора Дэвиса Оливер пожимал руки самым влиятельным заправилам Вашингтона. Шампанское лилось рекой, недостатка в красивых женщинах не было, на стол подавались изысканные блюда, и Оливер чувствовал себя на седьмом небе. Как чудесна жизнь!
– Веселитесь, Оливер? – вежливо спросил подошедший Тейгер.
– Да. Прекрасный прием! Лучшего и пожелать нельзя.
– Кстати, о желаниях. Вчера Элизабет, моя дочурка, которой на днях исполнилось шесть, что‑то закапризничала и с утра отказалась одеваться. Бетти уж и так ее уговаривала и эдак, пока совсем не отчаялась. Тогда Элизабет поглядела на мать и спросила: «Мама, о чем ты думаешь?» «Детка, – отвечает та, – я хотела бы, чтобы ты развеселилась, оделась и позавтракала, как хорошая девочка». И тут Элизабет отвечает: «Мама, я отказываюсь удовлетворить твое желание…» Ну не умница ли? Теперешние дети просто чудо, не находите? Ладно, еще увидимся, губернатор.
В этот момент в дверях появились запоздавшие гости, и сенатор Дэвис поспешил их встретить.
Итальянский посол Атилио Пиконе, представительный мужчина лет шестидесяти со смуглым лицом уроженца Сицилии, осторожно поддерживал под локоть свою жену, одну из самых красивых женщин, когда‑либо виденных Оливером. Сильва до замужества была известной актрисой и до сих пор пользовалась огромной популярностью в Италии. Неудивительно: огромные чувственные карие глаза, лицо мадонны и роскошные рубенсовские формы. И при этом на двадцать пять лет моложе мужа. Дэвис поспешил представить супружескую чету Оливеру.
– Рад познакомиться, – учтиво поклонился тот, не в силах отвести взгляда от Сильвы.
– Я много слышала о вас, – улыбнулась женщина.
– Надеюсь, ничего особенно плохого.
– Я…
– Сенатор Дэвис весьма высокого мнения о вас, – вмешался муж.
– Польщен, – пробормотал Оливер, все еще глядя на Сильву.
Сенатор Дэвис поспешил представить супругов другим гостям, а потом, отведя Оливера в сторону, предупредил:
– Руки прочь, губернатор. Запретный плод. Попробуй откусить – и помашешь будущему ручкой.
– Успокойтесь, Тодд. Не буду же…
– Я вполне серьезно. Твоя глупость может стоить нам конфликта с Италией.
На прощание Атилио вежливо сказал:
– Рад был познакомиться, губернатор.
– Взаимно, посол.
Сильва чуть сжала руку Оливера и многообещающе шепнула:
– До будущих встреч, губернатор.
Их взгляды скрестились. Но Оливер мгновенно вспомнил о предупреждении губернатора и отвел глаза.
Прошло две недели. Оливер, как всегда, работал у себя в кабинете, когда в интеркоме раздался голос секретарши:
– Губернатор, приехал сенатор Дэвис и желает поговорить с вами.
– Сенатор здесь?
– Да, сэр.
– Немедленно пригласите.
Оливер знал, что тесть сражается в Вашингтоне за принятие выгодного законопроекта. Что заставило его так внезапно прилететь во Франкфорт?
Дверь открылась. Вошел Тодд в сопровождении Питера и, улыбаясь, обнял зятя:
– Губернатор, как приятно видеть вас!
– Очень рад, Тодд. Доброе утро, Питер.
– Привет, Оливер.
– Надеюсь, я не помешал? – осведомился сенатор.
– Нет… ничуть. Что… что‑то случилось?
– Нет, слава Богу, до этого не дошло. Наоборот, лучшего и пожелать нельзя.
– Ничего не понимаю, – недоуменно протянул Оливер.
– У меня хорошие новости, сынок. Можно сесть?
– О, простите, я совсем растерялся. Что хотите? Кофе? Виски? Сейчас…
– Нет. Нам и без того есть чем себя подстегнуть.
Оливер пожал плечами, не понимая, что творится.
– Я только что из Вашингтона. Сумел сколотить достаточно влиятельную группу, которая считает, что нашим следующим президентом должен стать именно ты.
Оливера пронизал неудержимый трепет восторга.
– Я… почему именно я?
– Собственно говоря, я приехал лишь потому, что сейчас самое время начинать кампанию. До выборов осталось менее двух лет.
– Лучшего момента не придумать! – восхищенно вставил Питер. – Вскоре вся страна узнает о вас.
– Питер возьмет на себя руководство, – сообщил сенатор. – Он все устроит. Сам знаешь, никого лучше не найти.
– Согласен! – весело воскликнул Оливер.
– Ну что же, Оливер, все будет как надо, – заверил Тейгер.
– Представляю, во что это обойдется, – тяжело вздохнул Рассел.
– Об этом не волнуйся, – отмахнулся сенатор. – Все будет по первому классу. Я сумел убедить своих добрых друзей, что ты именно тот человек, в которого стоит вкладывать денежки. Не стоит недооценивать себя, Оливер. Пару месяцев назад в одном из газетных обзоров тебя назвали в числе трех лучших губернаторов страны. Так вот, я уже говорил, ты наделен тем качеством, которого в помине нет у остальных двух, – харизмой. Этого ни за какие деньги не купишь. Люди с радостью отдадут тебе свои голоса.
Оливер, казалось, только сейчас осознал, что сенатор не шутит.
– Когда мы начинаем? – взволнованно спросил он.
– Уже начали. Сначала нужно собрать сильную команду, а потом станем вербовать добровольцев по всей стране.
– Насколько реальны мои шансы?
– На предварительных выборах мы сотрем соперников в порошок, – уверенно ответил Тейгер, – но позиция нынешнего президента Нортона очень сильна. Его не так‑то просто обойти. Наше счастье, что он уже избирался на второй срок, а значит, не станет баллотироваться в третий. Ну а вице‑президент Кэннон – ничтожество по сравнению с ним. Бледная тень. Растает как прошлогодний снег, едва солнце взойдет.
Совещание продолжалось четыре часа, и наконец сенатор попросил Тейгера:
– Питер, не оставите нас одних на несколько минут?
– Конечно, сэр.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 122; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!