НИЧЕГО НЕ СКАЗАВ И НЕ ПРЕДУПРЕДИВ 30 страница
– Ну как же нормально! – сказала Денна, и глаза у нее налились слезами. – Ты не пришел тогда, я не знала, что делать. Вчера вечером я тебя везде искала. В дверь к тебе стучалась, но ты не открыл…
Она потупилась.
– Я никогда тебя не могу найти, когда ищу…
– Денна, – сказал я, – все в порядке, правда.
Она замотала головой, не глядя на меня. По щекам у нее покатились слезы.
– Не в порядке! Я должна была сообразить! Ты ее так держишь, как будто это твой ребенок. Если бы на меня хоть кто‑нибудь когда‑нибудь посмотрел так, как ты смотришь на свою лютню, я бы тогда…
Денна запнулась, сглотнула, и слова снова хлынули неудержимым потоком:
– Я же знала, что она для тебя главное в жизни! Я потому и хотела, чтобы у тебя был надежный футляр! Я просто не подумала, что это выйдет так…
Она опять сглотнула, стиснула кулачки. Тело ее так напряглось, что она почти дрожала.
– Господи, какая же я дура! Ничего не соображаю. Вот всегда у меня так. Я все порчу!
Ее волосы растрепались, и я не видел, какое у нее сейчас лицо.
– Что же со мной не так? – сказала она глухим, рассерженным голосом. – Почему я такая идиотка? Могу я хоть раз в жизни сделать все как следует, а?
– Денна! – мне пришлось ее перебить, она говорила без перерыва, останавливаясь только, чтобы набрать воздуху. Я взял ее за локоть, она застыла. – Денна, ты никак не могла этого знать, – перебил я. – Ну, сколько времени ты сама играешь? Месяц? У тебя когда‑нибудь был свой собственный инструмент?
|
|
|
Она покачала головой. Ее лица по‑прежнему не было видно за волосами.
– Лира у меня была, – тихо ответила она. – Но всего несколько дней, потом случился тот пожар.
Она наконец подняла голову. Лицо у нее было абсолютно несчастное. Глаза и нос опухли и покраснели.
– Так все время получается. Я пытаюсь сделать что‑нибудь хорошее, а все выходит наперекосяк!
Она горестно взглянула на меня.
– Ты просто не представляешь, каково это.
Я расхохотался. Как же здорово было снова получить возможность смеяться! Смех забурлил у меня в животе и вырвался наружу нотами золотого рожка. Этот смех сам по себе стоил трех горячих обедов и двадцати часов сна.
– Еще как представляю! – сказал я, заново ощутив синяки на коленях и полузажившие шрамы на спине. Рассказать ей, что ли, каких глупостей я наворотил, пытаясь вернуть ее кольцо? Но потом я решил, что, если расскажу, как Амброз пытается меня убить, ее настроения это не улучшит. – Денна, я просто король по части замечательных идей, которые идут наперекосяк!
Она улыбнулась, шмыгнула носом и вытерла глаза рукавом.
– И разревелись еще, как два придурка. Хороша парочка, а?
– Угу, – хмыкнул я.
|
|
|
– Прости меня, – повторила она, переставая улыбаться. – Я просто хотела сделать для тебя что‑нибудь хорошее. Но у меня это плохо выходит.
Я поцеловал руку Денны, взяв ее в ладони.
– Денна, – сказал я от всей души, – это лучшее, что для меня вообще когда‑нибудь делали!
Она фыркнула, неделикатно усомнившись в моих словах.
– Честно‑честно, – сказал я. – Ты – моя блестящая монетка у дороги. Ты важнее соли, прекраснее луны в долгую ночь, проведенную в дороге. Ты сладкое вино на губах, песня на языке, смех в моем сердце.
Щеки у нее вспыхнули, но я продолжал, забыв обо всем.
– Ты слишком хороша для меня, – говорил я. – Ты роскошь, которой я не могу себе позволить. И все‑таки идем со мной! Я угощу тебя ужином и буду часами распинаться о том, какое ты чудо.
Я встал и поднял ее на ноги.
– Я буду играть тебе. Я буду петь тебе песни. И до конца этого дня никто на свете нам не помешает!
Я склонил голову набок, давая понять, что это вопрос.
Губы Денны дрогнули в улыбке.
– Звучит неплохо, – сказала она. – Я не прочь хотя бы на один день избавиться от всего мира!
* * *
Много часов спустя я возвращался в Университет упругим, энергичным шагом. Я насвистывал. Я напевал. Лютня у меня на плече была легка, как поцелуй. Грело ласковое солнышко. Дул прохладный ветерок.
|
|
|
Удача снова начала поворачиваться ко мне лицом.
ГЛАВА 31
ТИГЕЛЬ
Теперь, когда моя лютня снова была при мне, жизнь сама собой начала налаживаться. Работать в артной сделалось проще. Занятия давались легко. И даже Элодин сделался как‑то вразумительнее.
Поэтому я с легким сердцем навестил Симмона в алхимическом корпусе. Он отворил на мой стук и жестом пригласил заходить.
– Работает! – возбужденно воскликнул он.
Я прикрыл за собой дверь, и он подвел меня к столу, на котором стояли ряды колб, пробирок и горелок на угольном газу. Сим гордо улыбнулся и продемонстрировал мне низенькую плоскую баночку, в каких обычно держат грим или румяна.
– Покажешь? – спросил я.
Симмон разжег горелку, и пламя веером ударило в дно плоской железной сковородки. Мы немного постояли, слушая, как оно шипит.
– А у меня башмаки новые! – между делом сказал Сим, задирая ногу повыше.
– Отличные башмаки, – машинально сказал я, потом спохватился и наклонился поближе. – Они что, подкованные? – удивился я.
Он кровожадно усмехнулся. Я расхохотался.
Сковородка нагрелась, Сим открыл баночку и обмакнул кончик пальца в прозрачное вещество внутри. А потом величественным жестом поднял руку и уперся пальцем в раскаленное дно сковородки.
|
|
|
Меня передернуло. Сим самодовольно улыбнулся и еще немного постоял так, прежде чем отвести палец.
– Невероятно, – сказал я. – Вы, ребята, творите безумные вещи. Тепловой щит!
– Нет, – серьезно возразил Сим. – Это совершенно неверный образ мыслей. Это не щит. И не изоляция. Это все равно что лишний слой кожи, который выгорает прежде, чем твоей настоящей коже станет горячо.
– Ну да, как будто у тебя руки мокрые, – сказал я.
Сим снова покачал головой.
– Да нет, вода проводит тепло. А это вещество – нет.
– Значит, это изоляция.
– Короче! – вышел из себя Сим. – Заткнись и слушай! Это алхимия. Ты в ней ничего не смыслишь.
Я примирительно помахал рукой.
– Да знаю, знаю!
– Нет уж, скажи это вслух! Говори: «Я ничего не смыслю в алхимии».
Я насупился.
– Алхимия – это не просто химия с кое‑какими дополнительными особенностями, – сказал он. – А это значит, что, если ты не выслушаешь меня, ты сделаешь собственные выводы, и это будет смертельная ошибка. В самом деле смертельная.
Я набрал воздуху в грудь и с шумом выдохнул.
– Ну ладно. Объясняй.
– Наносить ее надо быстро, – сказал Сим. – У тебя будет примерно десять секунд на то, чтобы равномерно размазать ее по рукам и предплечьям. Стереться она не может, но, если слишком сильно чесать руки, слой может истончиться. К лицу вообще не прикасайся. Глаза не три. В носу не ковыряйся. Ногти не грызи. Она вроде как ядовитая.
– Вроде как? – переспросил я.
Он не ответил и поднял палец, которым тыкал в раскаленную сковороду.
– И это не латные перчатки. Как только она подвергается воздействию жара, она начинает выгорать.
– А вони не будет? – спросил я. – Чего‑то такого, что может выдать ее присутствие.
– Нет. На самом деле она не выгорает. Просто разлагается.
– Разлагается? На что?
– На компоненты, – буркнул Симмон. – Она разлагается на сложные компоненты, но тебе этого не понять, потому что ты ничего не смыслишь в алхимии.
– А дышать этим не опасно? – спросил я.
– Не опасно. Иначе бы я ее тебе не дал. Это старинная формула. Испытанная и проверенная. Так вот: поскольку тепла она не проводит, твоим рукам сначала будет нормально, а потом сразу очень горячо.
Он многозначительно взглянул на меня.
– Так что очень рекомендую перестать хвататься за горячее до того, как вся она выгорит.
– А как определить, когда она выгорит?
– Никак, – коротко ответил Сим. – Потому я и советую воспользоваться чем‑нибудь другим, а не голыми руками.
– Чудесно!
– При контакте с алкоголем она превращается в кислоту. Но довольно слабую. Ты вполне успеешь ее смыть. А вот если смешать ее с большим количеством воды – скажем, сто к одному, – она становится горючей.
– А если туда нассать, она превратится в сладкую конфетку? – расхохотался я. – Ты что, побился об заклад с Вилемом, сколько чуши я способен скушать? Ни одно вещество не становится горючим, если смешать его с водой!
Глаза Сима упрямо прищурились. Он протянул мне пустой тигель.
– Ладно! Набери сюда воды.
По‑прежнему улыбаясь, я подошел к баку с водой в углу комнаты. Бак был такой же, какие стояли у нас в артной. Для артефакции тоже необходима чистая вода, особенно когда смешиваешь глины или закаливаешь металлы, которые нельзя подвергнуть загрязнению.
Я плеснул в тигель воды и принес его Симу. Он окунул туда палец, поболтал и выплеснул воду на раскаленную сковородку.
Столб оранжевого пламени взметнулся фута на три, потом пламя выгорело и угасло. Сим с легким звоном поставил тигель на стол и пристально посмотрел на меня.
– Скажи это вслух!
Я потупился.
– Я ничего не смыслю в алхимии.
Сим с довольным видом кивнул и снова повернулся к столу.
– Вот так‑то! – сказал он. – А теперь повторим все сначала.
ГЛАВА 32
КРОВЬ И ПЕПЕЛ
Под ногами шуршали листья. Я шагал по лесу к северу от Университета. Бледного лунного света, пробивающегося сквозь голые ветви, было недостаточно, чтобы видеть как следует, но я за последний оборот ходил этим путем уже несколько раз и выучил дорогу наизусть. Запах костра я почуял задолго до того, как услышал голоса и увидел пламя сквозь стволы.
Это была даже не поляна, так, незаметный пятачок, притулившийся за выступом скалы. Несколько валунов и ствол поваленного дерева служили импровизированными скамейками. Яму для костра я выкопал сам несколько дней тому назад. Она была в полметра глубиной и два в поперечнике. Костерок, пылавший на ее дне, казался совсем крохотным.
Все были уже на месте. Мола с Фелой сидели на бревне. Вилем пристроился на валуне. Сим сидел прямо на земле, скрестив ноги и вороша костер палкой.
Когда я появился из леса, Вилем поднял голову. В пляшущем свете костра его глаза выглядели черными и запавшими. Они с Симом бдели надо мной уже почти два оборота.
– Опаздываешь! – сказал он.
Сим задрал голову, чтобы посмотреть на меня. Он жизнерадостно улыбался, как всегда, но и на его лице тоже были заметны признаки утомления.
– Доделал? – возбужденно спросил он.
Я кивнул. Расстегнув манжет рубашки, я закатал рукав и показал железный диск величиной чуть больше пенни Содружества. Диск был исписан крохотными рунами и покрыт золотом. Мой новенький грэм. Он был привязан к внутренней стороне предплечья парой кожаных шнурков.
Мои друзья разразились радостными возгласами.
– Интересный способ его носить, – сказала Мола. – Стильно смотрится, все равно как на разбойнике из варваров.
– Он лучше всего действует при непосредственном контакте с телом, – объяснил я. – И при этом мне нужно, чтобы его было незаметно, мне же не полагается знать, как его делать.
– Стильно и практично, – уточнила Мола.
Симмон подошел ко мне, посмотрел на грэм, протянул руку, чтобы его потрогать.
– Надо же, какой маленький… ой‑ей‑ей! – вскричал Сим, отскочил назад и затряс рукой. – Черное проклятье! – смущенно выпалил он. – Извини. Я просто от неожиданности.
– Кист и крайле! – выругался я. У меня и у самого сердце запрыгало. – В чем дело?
– Ты когда‑нибудь дотрагивался до гильдера? – спросил Сим. – Ну, тех, которые выдают в знак того, что ты полноправный арканист?
Я кивнул.
– Да, он вроде как зудит. У меня сразу рука онемела, как будто я ее отлежал.
Сим кивнул на мой грэм и еще раз тряхнул рукой.
– Ну вот, и он на ощупь такой же. Я этого не ожидал.
– А я и не знал, что гильдеры действуют и как грэмы тоже, – сказал я. – Хотя это логично.
– А ты его проверял? – спросил Вилем.
Я покачал головой.
– Мне показалось странным проверять его самому, – признался я.
– Ты хочешь, чтобы это сделал кто‑то из нас? – рассмеялся Симмон. – Да, ты прав, это вполне нормально.
– Я еще подумал, что разумно будет иметь под рукой медика, – я кивнул в сторону Молы. – На всякий случай.
– Но я же не знала, что меня хотят видеть в качестве профессионала! – запротестовала Мола. – Я и чемоданчика своего не взяла.
– Да это и не потребуется, – сказал я, достал из кармана кубик симпатического воска и помахал им. – Ну, кто желает удостоиться этой чести?
Воцарилась тишина. Потом Фела протянула руку.
– Куклу сделать я берусь, но булавкой в нее тыкать не буду!
– Вхената! – сказал Вилем.
Симмон пожал плечами.
– Ну, ладно, наверно, придется мне…
Я протянул воск Феле, и она принялась разминать его в руках.
– Ты что, хочешь использовать волосы или кровь? – негромко спросила она.
– И то и другое, – ответил я, стараясь не выказывать нарастающей тревоги. – Мне нужно быть абсолютно уверенным в нем, иначе я не смогу спать по ночам.
Я достал шляпную булавку, кольнул себя в тыльную сторону кисти и стал смотреть, как растет яркая бусинка крови.
– Не выйдет, – сказала Фела, по‑прежнему разминая воск пальцами. – Кровь в воск не впитывается. Она просто выдавится наружу, и все.
– А ты откуда знаешь, а? – спросил Симмон насмешливо, но не без опаски.
Фела вспыхнула, слегка опустила голову, длинные волосы водопадом упали у нее с плеча.
– Я свечки делала. Когда делаешь цветные свечки, нельзя брать краску на водной основе. Либо порошковый пигмент, либо масляную. Тут вся проблема в растворимости. Полярное и неполярное выравнивание.
– Вот за что люблю Университет! – сказал Сим Вилему, сидящему по ту сторону костра. – Образованные женщины намного привлекательнее.
– Была бы рада сказать то же самое, – сухо заметила Мола. – Но, к сожалению, никогда не встречала образованных мужчин.
Я наклонился, взял из костровой ямы щепотку пепла и посыпал им тыльную сторону кисти. Пепел впитал кровь.
– Да, так должно получиться.
– «Эта плоть кончается, в пепел возвращается!» – торжественно процитировал Вилем, потом обернулся к Симмону. – Так ведь сказано в твоей священной книге?
– Вообще‑то она не моя, – возразил Симмон. – Ну да, примерно так. «Все в пепел возвращается, и эта плоть кончается».
– Чего это вы такие веселые? – сухо поинтересовалась Мола.
– У меня голова идет кругом, как подумаю, что сегодня ночью я высплюсь, – сказал Вилем. – Все остальное – просто кофе с пирожным.
Фела протянула мне лепешку размятого воска, и я вдавил в него влажный пепел. Она снова скатала воск и принялась лепить. Ее ловкие пальцы в несколько движений вылепили человекоподобную куклу. Фела показала ее всем присутствующим.
– У Квоута голова гораздо больше! – заметил Симмон со своей мальчишеской ухмылкой.
– У меня еще и гениталии имеются, – сказал я, взяв у Фелы куклу и прилепив ей на голову свой волосок. – Но начиная с определенного момента реализм становится непродуктивен.
Я подошел к Симу и вручил ему фигурку и длинную шляпную булавку.
Он взял их в руки, нервно переводя взгляд с одной на другую.
– Ты уверен?
Я кивнул.
– Ну ладно…
Сим перевел дух, расправил плечи и сосредоточенно нахмурился, уставившись на куклу.
Я завизжал и скорчился, схватившись за ногу.
Фела ахнула. Вилем вскочил на ноги. Симмон испуганно вытаращил глаза и развел руки с куклой и булавкой как можно дальше. Он испуганно озирался.
– Я… я даже не…
Я выпрямился, одернул рубашку.
– Я просто тренировался, – объяснил я. – Визг вышел не слишком девчачий?
Симмон облегченно обмяк.
– Пропади ты пропадом! – сказал он с облегчением и рассмеялся. – Сволочь ты! Какого черта! Это не смешно!
И, все еще нервно хихикая, принялся вытирать пот со лба.
Вилем что‑то пробормотал на сиару и вернулся на прежнее место.
– Вы трое – все равно что бродячий цирк! – заметила Мола.
Симмон перевел дух. Он снова расправил плечи и поднял руки с куклой и булавкой. Рука у него дрожала.
– Тейлу на тебя! – сказал он. – Ты меня перепугал. Я теперь не смогу этого сделать.
– Ох, ради любви Господней! – Мола встала, обошла костер и подошла к Симмону. – Давай сюда.
Она взяла фигурку и булавку, обернулась и посмотрела мне в глаза.
– Ты готов?
– Секундочку…
После двух оборотов непрерывного бдения убрать алар, защищавший меня все это время, было все равно что разжать руку, которой ты слишком долго за что‑то держался.
Через некоторое время я потряс головой. Без алара я чувствовал себя странно. Почти голым.
– Ладно, не тяни. Только коли лучше в ногу, на всякий случай.
Мола помедлила, пробормотала связывание и воткнула булавку в ногу куклы.
Тишина. Все неподвижно уставились на меня.
Я ничего не почувствовал.
– Все нормально, – сказал я. Все перевели дух. Я с любопытством взглянул на Молу. – Это правда было все, на что ты способна?
– Нет, – честно ответила Мола, вытащила булавку из куклы, опустилась на колени и сунула булавку в огонь. – Это была проба вполсилы. Мне не хотелось снова услышать твой девчачий визг.
Она вынула булавку из огня и поднялась на ноги.
– На этот раз попробую всерьез.
Она занесла булавку над куклой и взглянула на меня.
– Готов?
Я кивнул. Она на миг зажмурилась, потом пробормотала связывание и вонзила раскаленную булавку в ногу куклы. Грэм, прилегающий к моей руке, похолодел, и я ощутил слабое давление на икру, как будто пальцем ткнули. Я посмотрел вниз, чтобы убедиться, что Симмону не вздумалось мне отомстить и он не тычет в меня палкой.
Поскольку я отвел взгляд, я не видел, что Мола сделала потом, но я почувствовал еще три тупых толчка, по одному в обе руки, и еще один – в толстую мышцу над коленом. Грэм похолодел еще сильнее.
Потом я услышал, как ахнула Фела, и как раз успел поднять голову, чтобы увидеть, как Мола, с мрачным и решительным лицом, пробормотав еще одно связывание, бросает фигурку в самый огонь.
Когда восковая куколка взлетела в воздух, Симмон испуганно вскрикнул. Вилем снова вскочил на ноги и едва не бросился на Молу, но остановить ее он бы все равно не успел.
Куколка упала в раскаленные уголья, взметнув фонтан искр. Грэм у меня на руке сделался обжигающе‑холодным. Я рассмеялся как безумный. Все обернулись и уставились на меня. На лицах отразилась разная степень ужаса и изумления.
– Да все в порядке, – сказал я. – Просто ощущение странное. Как будто на тебя дует сильный теплый ветер.
Грэм стал совсем ледяным, потом странное ощущение исчезло: кукла расплавилась, уничтожив симпатическую связь. Воск начал гореть, пламя вспыхнуло ярче.
– Не больно было? – с тревогой спросил Симмон.
– Ни капельки, – сказал я.
– Ну, на большее я не способна, – сказала Мола. – Точнее, я бы могла, но для этого мне потребовалось бы пламя как в горне.
– А ведь она эл'те! – удовлетворенно сказал Симмон. – Могу поручиться, что как симпатист она втрое сильнее Амброза.
– По меньшей мере втрое, – сказал я. – Однако если кто‑то и способен вылезти из кожи вон, чтобы отыскать горящий горн, так это Амброз. И грэм тоже можно пересилить, если подвергнуть его слишком мощному воздействию.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 116; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!